О наследниках, наследиях и наследствах (джен)

Образцы отлично настоялись, теперь их нужно было исследовать на совместимость, а потом можно и к испытаниям переходить. Так что из лаборатории Северуса сумели извлечь только на обед. И то он был крайне задумчив и смылся обратно, как только смог. Но нормально поработать ему не дали, случилась очередная инспекция.

В этот раз все было как-то особенно мерзко. Нет, сам Моуди отсутствовал, но от Августы Лонгботтом явно не стоило ожидать ничего хорошего. Уж очень презрительно она оглядывала и строительную площадку, и играющих детей. На маленькую Трикси так и вовсе посмотрела прямо-таки с ненавистью. Конечно, девочка была очень похожа на свою мать, но ведь это всего лишь ребенок.

Северуса вызвали из лаборатории, он едва успел на всякий случай спрятать свои записи и флаконы с водой из источников.

Было немного странно, что проверяющие сумели выбрать момент, когда здесь не было ни МакНейра, ни братьев Блэков. Хотя, что тут странного, на самом деле: палачу вполне могли организовать вызов на работу, а остальным прислать какое-нибудь письмо с просьбой о встрече. Но это уже серьезно, ведь получилось, что Вайолет окружали только УПСы и темные твари. Уже повод для наезда.

— Добрый день! — поздоровался Северус.

Ему не ответили. Вайолет отложила кроличьи шкурки, которые она очищала и растягивала на рамках.

— Что вам нужно? — спросила она, сжимая в руке волшебную палочку.

Августа снова взглянула на Трикси.

— А я рада, что дочь этой мрази живет в подобном месте, — неожиданно жестко выговорила она, — развалины, стройка, лес этот. Самое место для таких как она.

Миссис Паркинсон на всякий случай прикрыла детей щитом. Грегори и Винсент удивленно уставились на пожилую незнакомую ведьму. Трикси явно что-то почувствовала и замерла.

— Не нужно пугать малышей, — тихо, но твердо сказала миссис Паркинсон, — я сочувствую вашему горю, но не стоит вымещать злость на детях. Это недостойно.

Августа бросила на нее злобный взгляд, но сдержалась.

— Так что вы хотели? — снова спросила Вайолет.

— Теперь я буду проверять, как живут эти дети, — ответила Августа, протягивая ей свиток с министерской печатью, — и от меня не удастся так легко избавиться, как от миссис Поттер и миссис Уизли, даже не мечтайте.

— Если вы будете кричать на детей и говорить им гадости про их родителей, — сказала Вайолет, — то я подам на вас жалобу.

— Подавайте, — передернула плечами Августа, — хоть прямо сейчас. У меня большие полномочия. Я в любой момент могу обыскать это ваше, с позволения сказать, жилье. Мне не нужен для этого ордер. И я уверена, что найду много интересного. Не думайте, что сможете заколдовать меня. Любое магическое воздействие, направленное в мою сторону, вызовет сигнал тревоги в аврорате. Я ясно выразилась?

Северус с отвращением смотрел на очередную инспекторшу. Да, это не Лили. И страшно представить, на что может оказаться способна женщина, чей сын превращен практически в овощ по вине родителей одного из инспектируемых детей. Низость низостью, но соблазн свести счеты был слишком велик. И как бы он не перевесил.

Кстати, насчет магического воздействия. Похоже, что Августа блефовала. Ведь если в замке не действовали поисковые чары, то именно сейчас леди Лонгботтом пропала из вида всех артефактов. И где тогда эти авроры?

Вайолет на мгновение поджала губы.

— Вы пришли сюда мстить? — тихо спросила она. — Мне и детям?

Августа не ответила. Она перевела взгляд на Северуса.

— Вы теперь живете здесь? — спросила она.

— Я арендую лабораторию у леди Сильверстоун, — ответил Северус, — и да, я живу здесь.

Она хмыкнула, но удержалась от высказываний по этому поводу. Все-таки воспитание давало о себе знать.

— На сегодня достаточно, — сказала Августа, — но я не обязана предупреждать о своих визитах. И отключите сигнальные чары.

— И не подумаю, — ответила Вайолет, — это меры безопасности и они совершенно законны.

— Я поставлю об этом в известность Визенгамот, — отчеканила Августа и аппарировала.

— Ничего себе! — сказал на это Крэбб.

А Северус подумал, что очень хорошо, что старуха Барти не видела — от его вида могла и сорваться.

— Разве она может потребовать отключить сигнальные чары? — удивленно спросила Вайолет.

— Бред! — сказал Крэбб. — Сигнальные чары есть у всех. Мало ли кто захочет прорваться на вашу территорию. Вы имеете право вообще никого не пускать, раз уж такое дело.

— Она приходила напугать, — сказала миссис Паркинсон.

Северус поморщился, уж очень все это было мерзко. Августу Лонгботтом он практически не знал, так что не мог бы сказать, на что она способна. Он и ее сына с невесткой плохо помнил, они были старше его на несколько лет, да и учились на Гриффиндоре. Если предположить, что ей было нужно от него какое-либо лекарственное зелье, то странно, что она не обратилась к нему напрямую. Но если у нее имелись предубеждения к тем, у кого на руке красовалась темная метка, то ее поведение становится объяснимым. Сперва навести справки, а потом запугать, чтобы вынудить к сотрудничеству. Не самый разумный подход, конечно, но где разум, а где Гриффиндор?

Вайолет отправила сову в Малфой-мэнор, где должен был находиться сейчас Волдеморт. Ничего хорошего во внезапных проверках и угрозе обыска не было. К тому же Августа Лонгботтом, как чистокровная ведьма, просто не могла не знать, что если хозяйка дома не захочет, то ни один проверяющий ничего не найдет. Но это был шикарный повод обвинить уже Вайолет практически в чем угодно.

Даже работать расхотелось.

Компания из Малфой-мэнора прибыла оперативно. Волдеморт затребовал воспоминания.

— Это декларация, — сказал он, — и объявление войны.

— А зачем им это нужно? — поинтересовался Северус.

Вайолет вздохнула.

— Вы полагаете, милорд, нас пытаются спровоцировать? — уточнил Люциус.

— И что-нибудь разузнать, — кивнул Волдеморт.

Северус задумался. Действительно, появляясь в самое неожиданное время, Августа могла увидеть что-нибудь, не предназначенное для ее глаз. Но что теперь с этим делать? Убить бравую бабулю? Предложить ей денег на лечение ее сына и невестки? Пригласить специалиста и оплатить его услуги? Тут все зависело от самой возможности вылечить Лонгботтомов. Все-таки в Мунго были хорошие специалисты, и они точно не скрыли бы от безутешной матери, если бы имелась хоть какая-то возможность помочь ее близким. А что касается денег… Это не тот случай, чтобы стесняться, вполне могли бы сбор пожертвований организовать, если не хватает. Значит, безнадежны.

Кстати, там и не в «Круцио» могло быть дело, если что. И у Блэков, и у Лестранжей хватало фамильных секретов. Мозги можно выжечь жесткой легиллименцией, тогда точно безнадежно. А были еще и очень темные заклинания, полностью отсекающие волшебника от реальности. Его сознание замыкалось само на себя. Или кошмарные ритуалы, позволяющие извлечь душу. Последние два случая безнадежными не являлись, вот только обратить вспять их мог лишь тот, кто применил.

Нет, такое бы тоже определили, и уж всяко заставили бы Лестранжей расколдовать Лонгботтомов. Значит, легиллименция. У Барти спросить, что там было? Еще и его где-то носит.

Северус понимал, почему Дамблдор не мог действовать прямо. Министерство и Визенгамот могли принимать любые законы, но если они вступали в конфликт со старыми обычаями, то законы не действовали. Он мог отравлять жизнь Вайолет мелкими укусами, это да, но для того чтобы действовать без оглядки, ему нужно было ее спровоцировать. Августа могла с этой задачей справиться легко. И что теперь им всем делать?

После ужина они втроем сидели в главной комнате. Настроение было паршивым.

— Любая мелочь может оказаться опасной, — медленно проговорил Волдеморт.

— Вот теперь пожалеешь, что столько людей из-за тебя в курсе моих секретов, — проворчала Вайолет, — я не жалею, что всем помогла, конечно, но плоды пожинать именно мне.

— Нашла виноватого! — буркнул Волдеморт.

— Я понимаю, что без тебя меня и Дерека давно бы убили, — Вайолет поежилась, — все понимаю, но теперь я боюсь. Даже стыдно. Боюсь злую старуху.

— Она действительно может быть опасной, — заметил на это Северус, — и от нее буквально исходила ненависть, а вы в первую очередь испугались за детей. Знаете, я думаю, что столкновение с настолько озлобленной ведьмой может подействовать на них не хуже дементора.

— Мысль, — кивнул Волдеморт, — нам нужны независимые свидетели и заключение специалиста. Пусть кто-нибудь переговорит с целителями.

Целителя вызвали на следующий день. Прибыл лично Сметвик. И связи Люциуса сработали как надо, и самому Гиппократу было любопытно.

— Интересная идея, леди Сильверстоун, — сказал он, когда Вайолет объяснила ему причину вызова, — но думаю, что в этом что-то есть. Для детей, особенно маленьких, очень важна та атмосфера, в которой они растут. Мало удовлетворять только их физические потребности, они должны чувствовать себя в безопасности. И любовь для них тоже важна. Направленная ненависть вполне может действовать на них, как дементор на взрослого.

— Но почему тогда в проверяющие назначили эту женщину? — спросила Вайолет. — Понятно же, что она не будет испытывать добрых чувств к дочери людей, которые пытали ее сына. Или это делается нарочно? Она угрожала мне обыском и требовала снять сигнальные чары.

— Давайте-ка я сначала проверю юную Беллатрикс.

— Конечно, целитель.

Трикси замерла при виде Сметвика, но быстро успокоилась, позволяя себя осмотреть. Миссис Паркинсон покачала головой.

— Вот видите! А раньше она спокойно реагировала даже на совершенно незнакомых ей людей.

— Физически девочка здорова, — сказал Сметвик, — но мне не нравится этот ее испуг. Я напишу заключение, что для всех детей может быть очень вредным столкновение с агрессивно настроенным взрослым. Правда, я не уверен, что это как-то поможет, ведь раньше ничего подобного у нас не было. Да и многие родители зачастую чрезмерно строги к собственным детям или не уделяют им внимания, пока те маленькие. Знаете, как только сложилась эта ситуация, я обсуждал ее с коллегами. У нас работает много магглорожденных, как вы знаете. Так вот, они достали для меня материалы, которыми, вероятно, пользовалась миссис Поттер. И другие книги. У магглов очень много теорий. И я бы посоветовал вам использовать их против тех, кто не дает вам покоя. Как вам такой вариант?

Вайолет задумчиво кивнула. Миссис Паркинсон на мгновение закусила нижнюю губу.

— А может, имеет смысл, чтобы и проверял целитель? — предложила она. — Леди Сильверстоун хорошо относится ко всем детям и заботится о них, но я тут подумала, а что если бы леди Малфой не догадалась попросить ее о помощи? И Трикси с Эдом отдали бы кому-то вроде этой женщины? Ведь что-то там планировалось, не так ли? Кто бы тогда проверял, как живется детям? И не устраивали бы при таких проверках постановку? То есть, показывали бы одежду, игрушки и еду, а ребенок бы всего этого не получал? Вот как-то пришло в голову…

— О! — глаза Сметвика широко раскрылись. — Об этом я не подумал. А ведь тут колоссальное поле для злоупотреблений. Если взять несколько детей, получать на их содержание деньги… Ужас! Но в принципе, проблема решается Непреложным Обетом.

— Да, — кивнула миссис Паркинсон, — но никакой Обет не уберет злобы и ненависти. К тому же маг может быть уверен, что действует в интересах ребенка. Возьмем для примера Трикси. Все знают, кто ее родители. Что будет, если ей с раннего детства начнут рассказывать про них гадости? И ужасы про темную магию?

Сметвик вздохнул.

— Да уж, — проворчал он, — с этими запретами и страхами скоро вне закона окажется все, кроме «Люмоса». Честно говоря, многие родители тоже устраивают своим детям форменный Азкабан. Вот и думай… С одной стороны — за тем, что творится в некоторых семьях, нужен глаз да глаз, а вот с другой…

— Могут пострадать как раз любящие и заботливые родители и опекуны, — продолжила логическую цепочку миссис Паркинсон.

Некоторое время все молчали, наблюдая за играющими детьми.

— Все-таки это ужасно, — пробормотал Сметвик, — так или иначе они узнают, где их родители. А что начнется, когда они пойдут в Хогвартс... Дети часто очень жестоки.

— Тут уж ничего не поделаешь, — вздохнула Вайолет.

Целитель написал заключение о том, что на психологическом состоянии Трикси негативно сказался контакт с агрессивно настроенной ведьмой, и повернулся к Северусу.

— Мистер Снейп, — проговорил он, — а вы сейчас над чем работаете? Возьмете еще один заказ на ваше фирменное укрепляющее?

Северус замялся. С одной стороны — отказывать Сметвику не стоило, с другой — имелся недвусмысленный приказ Волдеморта.

Вайолет быстро поняла, в чем дело, на секунду заскочила в башню, а вернувшись, несколько раз кивнула. Сметвик в это время удачно отвлекся на детей и ничего не заметил.

— И сколько укрепляющего вам нужно? — спросил Северус.

Сметвик широко улыбнулся.

— Для начала десять больших флаконов. Кстати, вы патентовать собираетесь? Могу помочь, если что.

Северус даже замер. Патентовать свои зелья он даже не пытался. Дело было в том, что он слишком часто работал с запрещенными ингредиентами, которые по приказу Темного Лорда доставал для него Малфой. А теперь он пользовался ингредиентами из Проклятого Леса, многие из которых, кстати, тоже были запрещены.

— Как-то не думал, — пробормотал Северус, — да и дел сейчас много.

— Ну, если надумаете — обращайтесь, — улыбнулся Сметвик.

И откланялся.

Вылезший на свет Божий Волдеморт уселся в кресло, которое освободил Сметвик, и принялся вслух обдумывать имеющуюся информацию.

— Все равно есть какие-то неизвестные, — раздраженно проговорил он, — что-то странное во всем этом. Не удивлюсь, если вся эта свистопляска с детьми была запланирована, а не стала отвлекающим маневром. Так, надо узнать, кого планировали в опекуны для детей. Может быть, хоть так что-то поймем.

На разведку отправили Люциуса как самого хитрого и пронырливого. Он обещал вернуться с новостями к ужину.

К ужину заявился и Уолден.

— Ничего не понимаю, — сказал он, — повадились дергать, а работы-то нет. Никогда такого не было.

— Отвлекают возможного защитника, — предположил Люциус, вторя мыслям Снейпа. — Итак, я сумел получить кое-какие сведения. Никаких конкретных имен названо не было, это даже не обсуждалось. Собирались назначить комиссию, которая и выбрала бы «достойного» опекуна. Сами понимаете, сколько времени все это тянулось бы, ну, и какие взятки стрясли бы с родственников детей. И не только с них.

— Думаю, что в этом случае плату на содержание не ограничили бы десятью галлеонами в месяц, — заметил Северус, — Рудольфус сразу же предложил сто. Значит, могли и больше потребовать. Даже странно, что никто не подумал о том, что у леди Вайолет есть право потребовать детей себе.

— Что ты хочешь от беспамятных, — проворчал Уолден, — да даже если кто и вспомнил, могли думать, что побоится.

Северус про себя хмыкнул. При наличии Волдеморта в потайной комнате можно никого не бояться. Лорд в любой момент мог активировать все метки своих сторонников и отдать приказ. Другое дело, что на тот момент об этом никто не знал.

Вообще, вся каша заварилась из-за того, что у каждого имелась только часть информации. Это понятно, но делать-то теперь что?

Так ничего и не придумав, компания отправилась спать, а утром все снова завертелось. Продолжалась стройка, играли дети. Северус доваривал укрепляющее для Сметвика. Вайолет развешивала пропитавшееся ее фирменным рассолом мясо в коптильне. Барти возился с расчетами. Волдеморт опять куда-то смылся вместе с Малфоем. Судя по разговору за завтраком, сейчас активно обрабатывали министра магии. Первый закон, который продавливал Люциус с группой поддержки, касался содержания опасных привозных животных. Тут точно никто против слова не скажет, история с пауками еще жива в памяти, да и напомнят, если что. А на подходе был закон об ответственности владельцев лавок и аптек за качество продаваемого товара, чтобы не повторилась история с зубной пастой. Утверждать все это должен был, ясное дело, Визенгамот, но поддержка министра дорогого стоила. Законы были очень полезными, к тому же в очень выгодном свете показывали чистокровных консерваторов. Это не издевательство над детьми, а забота обо всем магическом сообществе. Газеты об этом тоже напомнят. Интересно, какую гадость в ответ придумают сторонники Дамблдора? Политика, как она есть.

До обеда все было тихо. Появился Уолден с большой корзиной только что наловленной форели. Рыбу было решено запечь на углях. Домовик Малфоев приволок фрукты от своего хозяина. Северус отправил готовое зелье в Мунго.

Для оборотней готовили густую похлебку, от костров с висящими над ними котлами шел аппетитный запах. Северус проглотил слюну, есть захотелось неимоверно.

— Обедать пора! — позвала Вайолет. — Дети! Руки мыть!

Хлопок аппарации прервал идиллию. Северус выхватил волшебную палочку и резко обернулся. Опять Августа Лонгботтом, причем с двумя аврорами.

— Можете убедиться: рядом с детьми постоянно находятся темные твари, — сказала она, — они играют рядом со строительной площадкой.

— Так чарами же отгорожено, — сказал один из авроров, — так всегда делают. Или вы считаете, если дети в доме, так ничего построить и отремонтировать нельзя, что ли? Вот придумали!

— Оборотни! — ткнула пальцем Августа.

— Так не полнолуние же, — заметил второй аврор, — они сейчас не опасные. Вон, работают.

Фенрира не было, в сторону незваных гостей ощерился тот, кто командовал в его отсутствие.

— Чего надо? — грубо спросил он. — И так из-за таких вот чистоплюев работу не найти. Хорошо, что есть такие люди, как леди Сильверстоун, хоть о куске хлеба беспокоиться не надо. Вы нас кормить будете, если нам работать запретят?

— Но-но, потише, — проворчал аврор, но было видно, что это он больше для порядка. Затевать свару никому не хотелось.

— Какие-то претензии к моим работникам? — спросила Вайолет. — Я имею право нанимать, кого хочу. И эти люди отлично справляются. А что касается того, что они могут быть опасны в полнолуние, то у нас договоренность, что на это время они уходят в Запретный Лес. Для детей нет никакой опасности.

— Они постоянно находятся рядом с темными тварями, — поджала губы Августа, явно недовольная тем, что не нашла поддержки у своих сопровождающих.

— От этих темных тварей, как вы их назвали, вреда намного меньше, чем от вас, — сказал Уолден. — Трикси не так давно оправилась, а вы ее ненавидите и пугаете. У нас и заключения колдомедика есть, что детям эти проверки на пользу не идут. Так хочется власть показать? Так идите домой и там командуйте. Дали дурной бабе власть, вот ее и несет.

Авроры хмыкнули. Августа выхватила волшебную палочку.

— Что ты сказал? Ты… ты против женщин?

— Я против дур, — отрезал палач. — Ходит тут, проверяльщица хренова, детей пугает, работников оскорбляет, хозяйке дома хамит. Делать нечего? Так у порядочных магов, что мужчин, что женщин всегда дело найдется.

— Не нарывайся, МакНейр, — вяло проговорил тот аврор, что был постарше.

— А чего ты мне сделаешь, Филпс? За задницу укусишь? Сам-то на каком основании эту бабу сопровождаешь? Ей тут не рады, но ей никто не угрожал. С какого перепуга аж два бравых аврора не мирный покой простых магов охраняют, а в чужой дом ломятся? Покажи-ка мне приказ, подписанный Скримджером, которым тебя к этим проверяльщикам прикомандировали. Ну, я жду! Где?

Ясное дело, что искомого документа не обнаружилось. Августа Лонгботтом открыла было рот, но сумела сдержаться. Понятно, что она воспользовалась своими связями в аврорате, чтобы получить сопровождающих, но это уже было основанием для жалобы. А если те авроры, что согласились ей помочь, огребут от непосредственного начальства за самовольство, то никакой помощи от бывших сослуживцев сына и невестки ей не видать, как своих ушей без зеркала. Неприятности не нужны никому, а тот, кто тебе эти неприятности организовал, ничего кроме раздражения и неприязни не вызывает. К тому же все прекрасно понимали, как все это будет интерпретировано. Тут и с премиями можно распрощаться, и на штраф налететь. Все знали, что Руфус Скримджер не полагался на выволочки и выговоры, а предпочитал наказывать нерадивых подчиненных финансово. Бить, так сказать, галлеоном.

— Ну так что? — МакНейр поигрывал волшебной палочкой. — Бумаг не будет? Это у нас произвол, значит? Как в Лютном? Так и запишем.

— Ты это… — не очень уверенно начал Филпс, но взглянул на напарника, потом на Августу и сник. Понятно, что в такой компании пытаться договориться спустить все на тормозах не стоило. Еще и с другого бока виноватым окажешься.

— Я подам жалобу на произвол, — сказала Вайолет.

— И на неправомочные действия аврората, — подсказал ей Уолден.

Филпс махнул рукой, сплюнул и аппарировал. Его коллега немного помялся и последовал за ним. Августа Лонгботтом осталась одна. Похоже, она понимала, что самым разумным будет тоже убраться подобру-поздорову, но, видимо, не хотела терять лицо. А может быть, ее действительно несло, как сказал Уолден, или решила спровоцировать нападение на себя, чтобы хоть как-то защититься от обвинений.

Вайолет вызвала домовиков, и те переместили детей в башню. Оборотни, прищурившись, смотрели на Августу. Наверное, в своих мыслях она видела себя воительницей, смело противостоящей злобным тварям и силам Тьмы. Подлинная картина происходящего от нее явно ускользала.

— Уходите, — сказала ей Вайолет, — вы и так причинили зло ребенку, который вам ничего плохого не сделал.

— Ее мать пытала моего сына, — Августу затрясло, — он теперь не узнает меня. Никого не узнает! Я знаю, что Малфой вытащил из Азкабана Крауча. Он и остальных вытащит. И твари Лестранжи снова будут наслаждаться жизнью. Это несправедливо!

— Ваш сын служил в аврорате, если не ошибаюсь? — проговорила миссис Паркинсон. — Это опасная работа, и он знал, на что шел.

— Я все равно причиню боль этой твари! Все равно!

И Августа наконец аппарировала.

— Так, — выдохнул Уолден, — я подавать жалобу.

— А я напишу Люциусу, пусть прессу привлекает, — кивнула миссис Паркинсон.

— Мистер Снейп, — вздохнула Вайолет, — пойдемте кормить детей.

— Да, конечно.

Малыши все-таки испугались, но быстро пришли в себя и занялись обедом. Волдеморт мрачно размышлял.

— Разгонят ваш детский сад, — заметил он.

— И очень жаль, — сказала миссис Паркинсон, — дети так подружились, играют вместе. Им и учиться так легче будет. Пэнси каждый день ждет не дождется, когда в гости пойдем.

Северус вздохнул. Детям действительно было хорошо и весело вместе. И дело не только в молоке единорога, которое они получали. Понятно, что в домах своих родителей они тоже могли играть на свежем воздухе. Здесь же… Как бы это поточнее сформулировать… Похоже, что место, которое не подвергалось изменениям и исправлениям в течение веков, благотворно влияло на волшебников. Наверное, именно поэтому сюда и приводили своих детей сторонники Темного Лорда. Несмотря на защиту, тут ощущалась и жутковатая энергетика Дерева Кернунна, и благотворное влияние волшебного леса с его источниками и чудесными обитателями. И все вместе создавало непередаваемую ауру. Он сам теперь ни за что не променял бы это место на любое другое.

Вскоре появился Уолден и тут же сел за стол.

— Удалось со Скримджером пересечься, — отчитался он, — тому все это очень не понравилось. Просит пока аврорат в газетах не полоскать, на своих сам рявкнет. И мадам Лонгботтом, если еще раз припрется за помощью и поддержкой, шугануть обещал. Барти, ты вообще можешь объяснить, зачем вы с Лестранжами поперлись к Лонгботтомам?

— Понятия не имею, — ответил Барти, — меня там не было.

— Как не было? — удивился МакНейр. — За что тебя тогда судили?

— Меня арестовали вместе с Лестранжами, — ответил Барти, — я у Рабастана в гостях был, он мне обещал редкую книгу показать. А отцу шлея под мантию попала, что у меня Метка. Я понятия не имею, что там вообще было. И спросить-то не мог, нам разговаривать друг с другом не разрешали.

Уолден почесал в затылке. Северус потрясенно уставился на Барти.

— Сейчас выяснится, что и Лестранжи ни при чем, — пробормотал он.

Волдеморт задумчиво прожевал и кивнул.

— Нужно выяснить, что там вообще было, — сказал он, — а то мы тут расслабились. Руди и Белла вполне могли авроров запытать, это понятно, но зачем они домой к ним пошли? Так, во-первых, точно выясняем, что там с этими Лонгботтомами: диагноз, лечение, перспективы. А, во-вторых, пусть Люциус получит свидание с Руди и как следует его расспросит. Мне все это не нравится.

Еще бы это кому-то могло понравиться. Дурацкая история, на самом деле. Лестранжи сумасшедшими не были и просто так на окружающих не кидались. Должен был быть приказ, но раз Волдеморт не в курсе, то приказа не было, а если бы случился какой-то конфликт, то от бравых авроров просто мокрого места не осталось бы.

Если Лонгботтомам выжгли мозги легиллименцией, то Лестранжам требовалась от них какая-то информация. Вопрос в том, какая именно? Что секретного могли знать вчерашние школьники, только-только приступившие к аврорским будням после дополнительной учебы при аврорате? Их к самостоятельной работе-то допустили только из-за того, что противостояние с вальпургиевыми рыцарями вылилось в открытые стычки. Разве что бывшие гриффиндорцы оказались сторонниками Дамблдора, но ведь старик вряд ли им что-то важное доверил бы. Странная история. И дурно пахнущая.

На другой день снова появились братья Блэки.

— Надо бы и Сириуса в источнике искупать, — вздохнул Орион, — насчет его мозгов я не уверен, но вдруг какое воздействие обнаружится. А что с мазью?

Северус продемонстрировал образцы и записи.

— Очень, очень интересно, мистер Снейп! Как бы еще испытать… Эх, если бы на базе Мунго!

— Вряд ли получится, — вздохнул Северус, — к тому же придется рецептуру раскрывать.

— Это понятно, — вздохнул Сигнус, — не «Круциатус» же друг на друга накладывать, чтобы потом от судорог избавляться.

Да уж… Наварили мази, а испытать никак. Обидно даже.

— Ничего, — вздохнул Орион, — пусть хранится, вдруг понадобится. Потихоньку и испытаем.

Очередной проблемой стало то, что не стоило уходить в Лес днем. Мало ли какая скотина еще припрется. Вайолет согласилась отвести Сириуса к источнику на рассвете. Присутствие Северуса и Уолдена не обсуждалось, как и Ориона с Сигнусом. Волдеморт заказал еще яда виверн. Баранов оплатили Блэки.

Рассвет в Проклятом Лесу — это нечто невероятное. Оглушительно звонко пели птицы, полянки и тропинки заливал нежный золотисто-розовый свет, в котором ярко блестели капли росы.

— Как красиво! — проговорил Орион.

Сириус же с явным удивление осматривался по сторонам. Похоже, что родители не рассказали ему о том, что Лес не ограничивается жутким Деревом.

— Сниджеты? — удивленно спросил он. — Здесь водятся сниджеты? Вот это да!

Тропинку не торопясь пересекли единороги — трое взрослых и забавный жеребенок. Волшебники остановились и даже дышать старались тише, чтобы не спугнуть прекрасных созданий. Северус тут же ухватил несколько длинных волосков, зацепившихся за куст.

— Сперва к вивернам, — сказала Вайолет, — а потом к источнику.

Понятное дело, что никто не возражал.

Трое Блэков остались в отдалении, а Северус и Уолден последовали за Хозяйкой Леса. С вивернами они уже были знакомы. У Сириуса Блэка горели глаза. Он бы и на поляну выскочил, но отец удержал его за мантию.

— Здесь всегда так, да? — спросил Сириус.

— По-разному, — ответила Вайолет, — это же Проклятый Лес.

— Но раз он Проклятый… — пробормотал Сириус, — значит, он плохой? Ведь так?

— Сын, — вздохнул Орион Блэк, — Лес не может быть хорошим или плохим, он просто есть. Просто люди могут находиться тут ограниченное количество времени. И то, если не наносят ему и его обитателям вреда. Если ему причиняют вред, он защищается, только и всего. Ведь не просто так волшебные животные уходят подальше от Хогвартса и кентавров, а раньше и ядовитые пауки им угрожали.

Между тем они дошли до источников. Вайолет сказала, что скоро вернется, и скрылась среди скал. Сириус Блэк мрачно созерцал бассейн и источники.

— Давай, сынок, не стесняйся, — хмыкнул Орион, — а молодые люди помогут нам отлевитировать тебя. Тебе нужно в самый центр, там наилучшая концентрация всех полезных свойств.

— Трусишь? — ехидно спросил Северус. — Там неглубоко.

Сириус злобно зыркнул на него и решительно расстегнул мантию. Северус не уставился на старого недруга, это было бы слишком по-детски, но искоса рассматривал, чего уж там. Ловкое, отлично сложенное тело, бледная, незагорелая кожа. И шрамы. Ого!

— Сын! — послышался голос Ориона. — Это еще что такое? След от когтей оборотня? Почему я об этом ничего не знаю?

— Так заражения же не было, — проворчал Сириус, — чего тут обсуждать.

— Люпин? — не удержался Северус. — Он и своих дружков рвал?

Сириус злобно закусил губу.

— Не твое дело!

— Даже если ты не стал обращаться и выть на луну, — строго проговорил Орион, — изменения все равно произошли. Ты, конечно, всегда отличался буйным нравом, но влияние оборотня усиливало все это. Отвратительно! Надеюсь, что вода источника поможет.

Сириуса отлевитировали в бассейн. Он замер на несколько секунд, окунулся с головой, потом чуть согнул ноги в коленях, чтобы вода достигала подбородка, и снова замер.

Вскоре его вернули обратно. Жуткий шрам теперь выглядел воспаленным.

— Не хотел бы я, чтобы меня так подрал оборотень, — заметил Уолден, — в любом случае ничего хорошего. Все-таки Дамблдор — псих. Интересно, у Поттера тоже такие шрамы?

С отвесной скалы медленно скользнула Вайолет.

— Все в порядке? — спросила она.

Северус спохватился и стал собирать образцы. И гномье масло тоже не стоило забывать. Орион и Сигнус переглядывались. Похоже, что у Блэков будет очередной совет. Вообще-то странно, что родители Сириуса понятия не имели о том, что их сына подрал оборотень. Понятно, что он им не сказал, но ведь … Да уж, мадам Помфри представала не в самом лучшем виде. Или даже ее не известили? Мародеры вполне могли это сделать. Простейшие целительские чары знали почти все, а зелья можно было заказать совиной почтой, да и просто стащить в Больничном Крыле.

А про шрамы от когтей оборотня можно и у Грайбека спросить, и не только у него.

После купания в источнике Сириус стал каким-то странно задумчивым и отстраненным, он уже не обращал внимания ни на виверн, ни на единорогов. Наверное, действительно что-то ушло. Ничего, привыкнет. Да и какое дело Северусу до душевного спокойствия Блэка? Вот именно, что никакого.

В замке все было тихо, обормотики еще не проснулись. Блэки на завтрак не остались, отправились домой. Волдеморт отсутствовал.

— Нет ничего лучше свежего крепкого кофе! — пробормотала Вайолет.

Северус и Уолден кивнули. На столе появились жареные колбаски, яичница и тушеная фасоль. Вкусно пахло свежими булочками и кофе. Жизнь была прекрасна.

— Интересно, что теперь будет с Блэком? — начал разговор Уолден.

— Мозгов ему никакой источник не прибавит, — ответил Северус, — мне интереснее, когда Люпин его оцарапал.

— Оцарапал — это мягко сказано, — хмыкнул Уолден, — я бы сказал — подрал. Странно все это, не находишь? Я хочу сказать, что эта компашка была вместе до самого выпускного. Неужели так приятно тесно общаться и жить в одной спальне с кем-то, кто тебя чуть не сожрал или не обратил? Я бы точно не смог.

— Гриффиндор, — напомнил Северус, — это Гриффиндор, дружище. Небось еще и гордились, что на других факультетах такого нет.

МакНейр хмыкнул.

— Я слышала, что иногда специально обращают неизлечимо больных, — сказала Вайолет, — но это все равно ужасно. Ведь их жизнь полностью меняется. Говорят, что некоторые предпочитают умереть.

— Не знаю, как бы поступил в таком случае я, — сказал Уолден, — и надеюсь, что мне не придется делать такой выбор.

Северус был с ним совершенно согласен. Слишком страшный выбор. Это только со стороны кажется, что все легко и просто. Заболел — ищи оборотня. Менялось все. Он читал об этом в нескольких старинных гримуарах. Оборотней не зря называли темными тварями, а тьму могли принять далеко не все. Для некоторых действительно смерть становилась меньшим злом.

— Все-таки Хогвартс стал каким-то жутким местом, — сказал Северус, — когда сам учился, как-то не думал об этом, если честно.

Уолден хмыкнул.

Флаконы с ядом виверн и гномьим маслом с домовиком отправили в Малфой-мэнор, а Северусу пришло задание от Волдеморта на довольно сложное зелье непонятного назначения. Если судить по ингредиентам, доставленным вместе с рецептом, то это был очень сильный яд, но вот способ приготовления… Да и парочка последних ингредиентов в списке намекали на иное. В любом случае, приказ не обсуждался и требовал немедленного исполнения, так что Северус отправился в лабораторию.

Ближе к обеду, когда закончился первый период приготовления, и зелье должно было настояться, внезапно появился Дамблдор.

— Тоже с проверкой? — мрачно спросила у него Вайолет.

Директор Хогвартса приторно улыбнулся.

— Это ведь так естественно, что все переживают за детей, — проговорил он, — но я не по этому поводу. У вас случайно не сохранилось описаний редких животных, обитающих в этой части леса?

— Нет, — ответила Вайолет, — никаких описаний не сохранилось.

— Очень жаль, очень жаль, — Дамблдор покачал головой, — ведь это совершенно неизученная область! Знаете, раньше они могли жить и в Запретном Лесу.

Вайолет пожала плечами.

— Раз извели все зверье, ко мне какие претензии? Думать надо было.

— Вы правы, — Дамблдор явно не был настроен на конфликт, — говорят, что если соблюсти некоторые условия, то лес может восстановиться. Да, очень, очень жаль, что записей нет.

Вайолет молча смотрела на него, явно демонстрируя, что гость он тут незваный и нежеланный, и ему никто не рад. И в дом его не пустят.

— Добрый день, Северус, — Дамблдор кивнул зельевару, — здравствуй, Уолден.

Они оба молча кивнули в ответ.

— Это вы послали ко мне это косматое чудовище? — резковато спросила Вайолет. — Он тоже что-то нес про животных.

— Вы о Хагриде? — переспросил Дамблдор. — О, мне очень жаль, что вы с ним не поняли друг друга. У него чистая душа и доброе сердце. И он очень любит лес и животных.

Вайолет поморщилась.

— Мне говорили, что это он развел ядовитых пауков, это так? А значит, что он не любит леса, не понимает его и не чувствует. И на животных ему наплевать. Скольких из них убили и сожрали эти пауки? А он даже не попытался исправить ситуацию.

Дамблдор удивленно уставился на нее. Северус хмыкнул про себя. Кажется, у директора только что лопнул шаблон. Ну да, и с чистой души от широты натуры и сердца можно такого наворотить, что потом годами исправлять придется. И хорошо, если исправить получится.

— Вы действительно так считаете? — спросил Дамблдор. И было похоже, что он задал этот вопрос только для того, чтобы не промолчать.

— А вы нет? — искренне удивилась Вайолет. — Любой лес живой, и если не слушать его и не пытаться понять, то его легко убить.

Дамблдор поджал губы, несколько раз кивнул и снова улыбнулся.

— Ох, это так интересно, такие перспективы! Кстати, мы с вами могли бы сотрудничать. Вы ведь знаете, как восстановить Запретный Лес.

Северус и Уолден синхронно прищурились. Этого еще не хватало!

— Нет, — просто ответила Вайолет, — я ничем не могу вам помочь. Люди сами уничтожают все вокруг, вряд ли они остановятся. Каждый будет думать, что он-то точно ничего плохого не делает. Выпустил некую зверюшку, которой не место в этом лесу, уничтожил редкие растения, убил без надобности редкое животное. Но ведь лес такой большой, с него не убудет.

Дамблдор нахмурился.

— Сниджеты, — сказала Вайолет, — сниджеты. Просто вспомните о них. Красивые безобидные птички. За что их уничтожали? И так со всем. Кого-то — ради ингредиентов, кого-то — для забавы, а кого-то — чтобы показать свою лихость и крутизну. А Лес не простит. И животные не вернутся в Запретный Лес, пока не почувствуют себя в безопасности.

— А Проклятый Лес? — в лоб спросил Дамблдор.

— А он закрыт. У волшебных животных должно быть убежище.

— Вы не понимаете! Не понимаете! — Дамблдор картинно поднял руки. — Это очень, очень опасно. Если никто не знает, что происходит в этом месте, если это невозможно проконтролировать, то последствия могут быть самые ужасные. Магглы часто фиксируют случаи ужасающих мутаций. И если это вовремя не остановить, то эти монстры смогут выбраться в наш мир!

Пафосность момента испортил бесцеремонный МакНейр.

— Тысячи лет без контроля обходились, а теперь вдруг мутируют? — издевательским тоном спросил он. — Ну-ну…

Дамблдор бросил на него недовольный взгляд. Неужели он думал, что так легко сможет напугать Вайолет? Или для него все, кто не учился в Хогвартсе, априори умственно отсталые? Хотя, если посмотреть с другой стороны, то пугает не только директор школы, но и глава Визенгамота. Но уж очень грубо работает.

— У меня нет доступа в Проклятый Лес, — сказала Вайолет.

— Но… Если попытаться, — улыбнулся Дамблдор. — Неужели вам никогда не хотелось увидеть все собственными глазами?

— Нет, — спокойно ответила Вайолет, — мне не до того, у меня много дел. Извините, но мне пора кормить детей.

Да, директор, это вам не Гриффиндор, и нечего так смотреть. Северус внимательно разглядывал директора Хогвартса из-под полуопущенных ресниц. Да, Дамблдор действительно считал Вайолет недалекой и недоразвитой, вон как уставился и даже не скрывает. Непонятно.

— Я еще зайду, — сказал Дамблдор и аппарировал.

— Скотина! — сказал МакНейр. — И ведет себя по-хамски. Кто он такой, чтобы так разговаривать с леди?

Вайолет пожала плечами и занялась своими делами. Снейп вздохнул.

— Думаю, дело в том, Уолден, что Дамблдор не понимает, что все его должности и титулы ничем, по сути, не подтверждены. Это просто слова. Леди древнего Рода не перестанет быть леди без короны с бриллиантами и дорогой мантии. А для Дамблдора, похоже, вся эта мишура важнее внутреннего содержания. Он и действует так грубо, потому что не воспринимает человека, живущего по другим правилам, даже за ровню. А в магическом мире такое отношение может привести к очень большим проблемам.

— Это да, — хмыкнул МакНейр, — просто странно, что он не знает азов.

— Может и знает, — пожал плечами Снейп, — но отрицает очевидное. Думает, что если он скажет, что этого нет, то так все и будет. Ну, или волшебной палочкой взмахнет, и все тут же изменится.

— Но тогда он самый настоящий грязнокровка, — сказал Уолден, — это они обычно таким страдают, пока по лбу не получат. Неужели за столько лет ему не пришлось столкнуться с реальностью? Разве так бывает?

Северус снова вздохнул. Дамблдор представлял собой загадку, но не было ничего хорошего в том, что он повадился в замок. С этим нужно что-то делать. Вопрос, что именно. Привлекать внимание к Проклятому Лесу и его богатствам нельзя ни в коем случае. Да уж, задачка. Надо бы обсудить все с умными людьми. Где там Волдеморт с Люциусом и остальные?

— Нужно узнать, кто из Отдела Тайн этому старому козлу информацию сливает, — сказал за обедом МакНейр, — ничего же совсем страшного не произошло. Так, чуток сократились границы доступной для обычных людей части, но подобное не так уж и редко происходит.

— Он мог просто заинтересоваться возможностью узнать больше и что-то получить, — ответил на это Северус, — про Сильверстоунов Дамблдор мог собирать информацию просто потому, что они были сторонниками нашего Лорда. Да и вообще.

— Но ведь ингредиенты из Леса мы нигде не засветили? — уточнил МакНейр.

— Если бы мы их засветили, то так просто бы от Дамблдора не избавились, — сказал Северус, — он бы тогда и «Империо» применить не постеснялся.

— На нее не действует, — проворчал слушающий разговор Волдеморт, — иначе у ее папаши бы все получилось. В общем-то, достаточно сильный маг может и сам сбросить, но чем больше крови магического существа, тем сложнее заколдовать.

Северус кивнул, он тоже про это слышал. На некоторых и зелья выборочно влияли — кого амортенция не брала, кого веритасерум. Причем хватало хитрых магов и ведьм, которые эти полезные свойства никак не афишировали и даже умели виртуозно имитировать действие зелий и заклинаний. Таких, конечно, было немного, но они существовали. Он сам мог противостоять веритасеруму и некоторым зельям, подавляющим волю, но сколько тут от врожденных способностей, а сколько от постоянного общения с ингредиентами и зельями разной степени ядовитости, сказать было сложно. Да, надо все-таки узнать, что там с Принцами. А то наподписывал учебники «Собственность Принца-полукровки» и успокоился. Вдруг у него кто из предков чудил наподобие Хуберта Сильверстоуна? Кажется, Принцы всегда зельеварами были, но кто там знает. Отсюда и странное проклятье могло взяться, между прочим. Это могло объяснить, почему оно действовало не только на того, на кого накладывали, потому что в неких злодеев, проклинающих всех потомков Принцев, выслеживая их по свету, как-то не верилось.

Как все это сложно на самом деле…

А потом появился Люциус с новостями. Ну что ж… Северус угадал. Фрэнку и Алисе Лонгботтомам нельзя было помочь, их мозг оказался необратимо поврежден жесткой легиллименцией.

— Целители говорят, что даже странно, что вообще какие-то рефлексы сохранились, — отчитался Малфой, — полные овощи. Еще бы немного — и стали бы как те маги, которых дементор поцеловал.

— Это их Руди и Басти так? — заинтересованно спросил Волдеморт. — А Бэлла Круцио поддерживала? Очень похоже на то. Вопрос, что их интересовало? И если они так обошлись с этой парочкой, то как узнали, что это именно их рук дело? Слишком много нестыковок.

— Лестранжи могли, — кивнул Люциус, — меня другое волнует, милорд. Что они хотели узнать у Лонгботтомов? И откуда про них узнали? Хотя есть одна зацепка — сын Лонгботтомов тоже может подойти под то пророчество, из-за которого вы пошли к Поттерам. Лестранжи о нем знали?

— Я им точно не говорил, — буркнул Волдеморт.

— Это очень странно, — задумчиво проговорила Вайолет. — И опять все вертится вокруг детей. Мне это не нравится. Может быть, Лестранжей и натравили на этих Лонгботтомов, чтобы потом взяться за детей?

— Чушь! — отрезал Волдеморт и замер.

Уолден, Северус и Люциус переглянулись.

— А может и не чушь, — вдруг тихо проговорил Темный Лорд.

— В любом случае — очередная афера, — констатировал Уолден.

Люциус задумчиво поигрывал кубком, сделал большой глоток.

— Я отлично помню, — медленно начал он, — как мы все затаились, когда вы, милорд, исчезли. Ведь никто ничего не знал. А Бэлла никогда терпением не отличалась. Если предположить, что ей кто-то сообщил, да даже намекнул, что у Лонгботтомов есть какая-то информация о вашем местонахождении, то она могла и сама дома не усидеть, и мужа с братом сагитировать. А дальше дело техники. Их и отследить могли. Тут вопрос в том, почему сразу не взяли. Но, возможно, произошли какие-то накладки. Или чего-то ждали. Барти оказался приятным бонусом. А вот кто намекнул… В голову приходит Петтигрю, но его уже не спросишь.

— А Лестранжи стали бы разговаривать с Петтигрю? — усомнился Северус.

— Если бы он сказал, что что-то знает о том, куда я делся, и упомянул пророчество, то выслушали бы, — ответил Волдеморт.

— И за Лестранжей взялись именно из-за возможности изъять их дочь, чтобы получить доступ к деньгам и воспитывать ребенка в нужном ключе, — продолжал Люциус, — тут уж Руквуд тоже бонусом оказался. Однако, какая красивая комбинация! Еще и от исчезновения милорда внимание отвлекли.

— Хорошо, что у них ничего не получилось, — пробормотала потрясенная Вайолет.

— Дамблдор опасен, — сказал Волдеморт, — он никогда не отказывается от своих целей, может лишь на время отступить и затаиться. А теперь у него еще одна цель прибавилась — Проклятый Лес.

— Давайте его придавим по-тихому, — предложил самый очевидный вариант МакНейр, — всем лучше станет.

— А то он не знает, что куча народу спит и видит, как бы ему горло перегрызть, — фыркнул Северус, — он-то уж точно ото всего подстраховался. И ждать, пока мы ударим, не будет. Наше слабое место — дети.

Все вздохнули. Очень уж заманчиво было решить проблему одним ударом, но понятно, что это не выход. Оставалось страховаться на каждом шагу и искать способ ударить врага побольнее, но как это сделать, пока никто не знал.

«Ежедневный пророк» разразился серией статей об опасности для флоры и фауны Британских островов, которая исходит от привозных растений и животных. Материал был подан мастерски, от приведенных примеров кровь стыла в жилах. Самым кошмарным, естественно, оказались разведенные Хагридом пауки. Вопросы о том, куда смотрел Дамблдор, и не с его ли подачи все это происходило, возникали у самого неискушенного читателя.

— Посмотрим, какая реакция будет, — сказал Люциус, — есть опасность, что наши враги попробуют как-то указать на Проклятый Лес.

— Вряд ли, — заметил на это Волдеморт, — ведь тогда придется делиться. Дамблдор будет молчать до тех пор, пока у него останется хоть небольшая надежда получить туда доступ. К тому же у него не так много информации о том, что действительно есть в лесу, кроме единорогов, естественно.

Северус пожал плечами, он уже давно отказался от попыток понять извилистую логику Дамблдора. Плевать на него, без старика столько всего неизученного и запутанного вокруг. Пусть у Малфоя голова болит.

А тут еще Сириус Блэк пару раз наведался, даже мороженое принес. Ну, этому ясно что надо, тоже в лес хочет. Понравилось паразиту. Северус тяжело вздохнул. Вообще-то, существовала опасность, что Блэки захотят прибрать к рукам и Вайолет. Сириус уже не являлся наследником, так что мог претендовать на руку и сердце Вдовы Рода. А тут такие перспективы! А даже лишенный прав Сириус все равно оставался Блэком. Вот пикси его покусай! И здесь от него одни проблемы. Даже жалко, что назло родителям не женился на какой магглокровке, а то и на маггле. Волдеморту, что ли, пожаловаться? Нет, ну в самом-то деле! И маленькую Трикси могут в невесты бывшему Гарри Поттеру прибрать, и на саму Вайолет рот разевают. Не слишком ли жирно Блэкам? Привыкли все себе загребать! Это… несправедливо, в конце концов.

Северус даже мешалку отбросил. Хорошо еще, что зелье уже было готово, и он его не испортил. Да, нечестно и несправедливо! У этого… мародера и так все было. То, что он этим всем не пользовался, дела не меняло. Паразит зажравшийся! Но Вайолет…

Тут вся надежда была на то, что леди Сильверстоун — не обычная ведьма и многое видела и чувствовала. И корыстного интереса не могла не почувствовать. Но все равно зла не хватало на наглого Блэка. Все ему? Обойдется!

Уолден тоже явно был не в восторге от появления конкурента. Занятно, что Северус его не раздражал. Не видел в нем соперника? Или леди не интересовала его в качестве спутницы жизни, и он просто не хотел принимать еще кого-то в компанию?

Впрочем, отец и дядя тоже не особо поощряли интерес Сириуса к Вайолет. Все-таки она была тийю, то есть, слишком сильной и слишком опасной. Да и суеверия по поводу Вдов Рода никуда не делись. Одно дело — общаться по-дружески и услуги оказывать. Родниться — совсем другое. Да и Сириуса, похоже, все-таки больше интересовал сам чудесный лес, а его Хозяйка оставалась всего лишь ключом к нему и приложением.

Умом Северус все это понимал, но ситуация все равно неимоверно раздражала, как и ожидание следующих ходов Дамблдора, новых инспекций и прочих гадостей.

Дамблдор не подвел. Собственно, он и не мог промолчать, слишком серьезными оказались обвинения. Тем более что всполошились сборщики ингредиентов, поколениями жившие за счет Запретного Леса. Это что же получалось? Из-за попустительства старого бородача и его снисходительного отношения к недоучке-леснику они и их дети рисковали лишиться честного заработка? Это еще что такое?! А тут еще и кое-кто из зельеваров и аптекарей напомнил, что кое-что из того, что раньше водилось и произрастало на Британских островах и стоило дешево, теперь приходится втридорога привозить из-за границы.

Дамблдор завел привычную шарманку про вторые шансы для оступившихся. Тщательно проинструктированный им Хагрид публично каялся, рыдал, икал, сморкался и клялся, что больше никогда. Ему не верили и поминали не только пауков, но и истории времен учебы в Хогвартсе. Завязалась дискуссия в прессе.

Вайолет панически боялась, что кто-нибудь что-нибудь ляпнет про Проклятый Лес. Малфой держал руку на пульсе и бдил. Долго это продолжаться не могло, что-то должно было случиться. Да и новых попыток проинспектировать Вайолет пока не было, что настораживало. И только бодро продвигающаяся стройка радовала глаз. Фундамент проверили, все коммуникации уложили и приступили к первому этажу.

Оборотни не забывали следить за окрестностями и отчитывались обо всех визитерах, которые пытались подойти к развалинам. И если вначале все было тихо, то потом началось некое шевеление.

Непосредственно к самой стройке никто не подходил, но то тут, то там обнаруживались какие-то следы магических манипуляций.

— И что это может значить? — грозно спросил Волдеморт своих подчиненных и соратников.

— Надо бы проследить и сигналки поставить, — предложил Уолден, — они могут как-то пытаться определить магический уровень?

— По идее могут, — задумчиво проговорил Орион Блэк, — другое дело, что все и так знают о том, что тут сильная энергетика, причем темная. Что тут измерять?

— А если пытаются как-то животных выманить? — сказал Северус. — Охотники же как-то приманивают некоторых, я что-то такое слышал.

Уолден нахмурился.

— О! Я тоже что-то такое слышал или читал. Ну да, виверну, конечно не приманишь, но вот тех же сниджетов… И вроде бы гиппогрифов можно. Но ведь в Запретном лесу гиппогрифы не живут, да и разводят их.

— Леди Вайолет, — спросил Северус, — скажите, вы ведь подзываете тех же виверн и мантикор? Я хочу сказать, это какая ваша личная способность, или кто-то может это как-то воспроизвести? Например, с помощью артефактов?

— Я не знаю, — ответила Вайолет, — я… я их чувствую, как и сам Лес. И знаю, что нужно делать, как договариваться. Меня никто не учил.

— Нужен кто-то из Отдела Тайн, — жестко выговорил Волдеморт, — они должны знать о таких вещах. Еще не хватало, чтобы животных приманивали.

— Вряд ли те же виверны что-то услышат, — заметил Орион, — думаю, что Лес достаточно изолирован. Просто излишки магии выходят наружу. Но эти попытки очень опасны. Что если такой артефакт будет действовать в тот момент, когда откроется проход в Лес? Это может как-то повлиять?

— Будем думать, — ответил Волдеморт. — Всех касается!

А тут еще и Белтайн на носу.

Ритуал, который собирался проводить Волдеморт при помощи Вайолет, был Северусу совершенно неизвестен и непонятен. Собственно, он должен был сварить какие-то странные зелья по сложным рецептам, а потом присутствовать вместе с остальными у Дерева, чтобы поддержать и свидетельствовать. Но хотелось бы конкретики, риск ведь все равно оставался. Вдруг что-нибудь пойдет не так? Но спрашивать у Волдеморта было себе дороже, а Вайолет сохраняла свое обычное спокойствие.

Грейнджеры договорились с соседями-фермерами о производстве экологически чистых продуктов. С ними общались Уолден и Люциус, пообещали гарантированно купить все, а так же снабдили удобрениями.

Надвигались выборы министра магии, и Мелисента Багнолд инициировала принятие закона об экзотических животных и, с подачи Малфоя, напомнила всем про страшную историю с отравленной зубной пастой. Снова завязалась дискуссия в прессе. Все были совершенно согласны с тем, что торговцы и владельцы мастерских обязаны ответственность за конечный продукт. Спорили о формулировках клятв и договоров, которые должны были заключаться при получении лицензии. Тут ведь очень важно и интересы покупателей учесть, и дать возможность коммерческую тайн сохранить в случае эксклюзивного товара.

При таких заявках шансы миссис Багнолд на переизбрание оказались очень высокими. Ее основной конкурент — Корнелиус Фадж — проигрывал ей по всем позициям. А поговаривали, что Фаджа пропихивает в министры Дамблдор, так что стоило ждать каких-либо ответных ходов, а то и откровенных провокаций.

— И зачем ему Фадж в кресле министра? — задумчиво спросил Волдеморт. — Что про него известно?

— Трус и приспособленец, — ответил Люциус, — будет смотреть в рот Дамблдору и делать все, что тот говорит. Сам «светлейший» уже обмолвился, что, мол, ему предлагали стать министром, но он де отказался.

— И кто это ему такое предлагал? — хихикнул Уолден.

— Тайна сия велика есть, — ответил Люциус, — но тут ведь главное вовремя и к месту сказать, остальное сами додумают и деталей добавят.

— Это точно, — процедил сквозь зубы Волдеморт.

Северус задумался. Сам он мало интересовался политикой и всеми этими играми. Собственно, и сам министр магии для него оставался довольно туманной фигурой. Законы утверждал Визенгамот, так что было логично, что Дамблдор полез в председатели этого органа. У него теперь и право вето имелось. Министр же был фигурой скорее церемониальной, хотя к его мнению и прислушивались. Хм… Но тогда получалось, что реальная власть оказалась в руках Дамблдора, но он хотел и подпевающего ему министра магии получить? И ведь даже не скрывается, в открытую прет. Неужели все остальные маги настолько глупы?

— А что если Дамблдор утомился? — проговорил он. — Я имею в виду нагрузку. У директора Хогвартса ведь очень большая нагрузка, насколько я знаю. И у председателя Визенгамота тоже. Если как-то дать всем понять, что именно эти должности совмещать невозможно? Может получиться кое-что интересное, как думаете?

Люциус заинтересовано уставился на него.

— Это мысль! Надо как-то так все представить, чтобы народ заволновался. Хорошо, что тогда мы подкинули в прессу, что Дамблдору в голову не пришло поинтересоваться, не привез ли кто-нибудь из детей с собой ядовитую зубную пасту. И как-то вывести на то, что теперь он еще меньше будет заниматься делами школы, да и дела Визенгамота упустит. Надо будет подкинуть материал, это заинтересует народ. Тем более что в Хогвартсе почти у всех дети учатся. И не забывать про Хагрида. Пусть все уточнят у своих родных, кто вместе с ним в Хогвартсе учился, что он еще отмачивал. И как Дамблдор на это внимания не обращал и покрывал.

Волдеморт кивал. Похоже, что и ему идея понравилась. Северус задумался. Дамблдор просто так не сдастся, это и ежу понятно, но нельзя отдавать ему еще больше власти, чем он уже получил. Просто потому, что власть действительно развращает, и далеко не все могут вынести это бремя. А Дамблдор был из тех, кому нельзя давать и самой минимальной власти.

— Если вы загоните его в угол, — тихо сказала Вайолет, — он пойдет на все.

— А мы ему не дадим, — ответил Волдеморт, — не трусь!

— Я не боюсь, — ответила Вайолет, — просто мне это не нравится.

Все промолчали. Это не нравилось никому.

До Белтайна осталось три дня.