Почти достойная замена (джен)

— Правильно, я же теперь не твоя марионетка, чего церемониться? — с издевкой бросила Караи. И покосилась в сторону бокового входа, где ей почудился еле слышный звук. Нет, не почудился: куноити явственно рассмотрела в проеме двери рыжую подружку черепах, проживающую ныне в ее комнате. А может, и не только… — Зачем? — когда у тебя теперь есть новая игрушка?

Шредер резко повернулся, прищурившись:

— О чем ты?

Но Караи, не дослушав, уже метнулась в сторону непрошенной свидетельницы. И, почти не замечая, как та ойкнула и попыталась вырваться, схватив за руку, выволокла в центр зала.

— Она! — куноити обвиняюще ткнула пальцем в сторону съежившейся Эйприл. И добавила: — Зачем иначе ты ее сюда притащил?

Испуганно сжавшись, девочка переводила взгляд с Караи на Шредера и обратно. В недобрый же час она оказалась здесь! Лучше бы не высовывала носа из шкафа. Эйприл отчаянно хотелось вернуть время назад, снова оказаться в комнате, где ей ничто не угрожало… и пребывание в которой, принадлежащей куноити, и было поставлено ей в вину.

— Ну, что молчишь? — прервала повисшее молчание Караи и подалась вперед, стиснув ладонью рукоять меча. — Нечего сказать? Не успел придумать новую ложь?

— А то, что она подружка черепах, ничего тебе не говорит? Да и зачем тебе знать мои планы насчет них, раз уж ты теперь на их стороне? — парировал ниндзя.

Куноити склонила голову набок, рассматривая Эйприл. Затем искоса взглянула на Шредера.

— Значит, не более чем приманка в твоей ловушке? И ничего для тебя не значит, так? — она недобро улыбнулась и сделала шаг вперед. — Очень хорошо, тогда закончим это. Убей ее. Здесь. Сейчас. Ради меня. Докажи, что не врешь…

* * *

На краткий миг сердце Эйприл остановилось. И, когда ниндзя приблизился, она инстинктивно зажмурилась. Вот и все. Господи, за что? Почему? Отчего эта гадкая девка не оставит ее в покое?

Затянувшаяся пауза показалась невыносимо долгой, и девочка отважилась открыть глаза. Подняла взгляд: Шредер поравнялся с ней и смотрел на нее сверху вниз, как обычно, нечитаемым стеклянным взглядом. Затем сделал шаг мимо нее, остановившись как раз между ней и Караи.

— Зачем тебе это нужно? — услышала наконец Эйприл ответ, смысл дошел до нее не сразу. — Неужели успели сцепиться? Это она тебе поставила? — закованная в металл рука указала в сторону Караи, но Эйприл не сразу рассмотрела, что именно вменено ей в вину. Лишь потом разглядела длинный шрам, которого, насколько она помнила, прежде у Караи не было.

— Нет, — так же глухо и невыразительно, как и ее противник, отозвалась куноити. — Ты прекрасно знаешь, кто это постарался… И хватит об этом! Так ты сделаешь это? Да или нет?

— Так я и думала, — добавила она через несколько секунд. — Слова, одни слова — и ничего больше. Ты еще больший болтун, чем Хамато Йоши. Тот хотя бы иногда доказывает слова делом. А ты…

— Хватит! — ниндзя с силой пнул попавшуюся под ноги катану Караи, та со звоном пробила стекло, накрывающее бассейн, и тут же ушла на дно. Еще один стремительный шаг в сторону Караи… Эйприл, поежившись, отползла назад, пока не уперлась спиной в первую ступень подножия «трона». Неужели ударит?

— Лишнее доказательство твоей «любви», — чуть дернувшись, Караи гордо подняла голову и, язвительно улыбнувшись, подалась вперед, словно подставляясь под удар. — Ну же, давай!

— Убирайся! — Шредер сжал руку в кулак, а потом резким движением указал на дверь.

— Непременно, — с губ куноити пропала улыбка, взгляд снова стал холодным. — Ни на секунду не задержусь здесь. Меня ждут те, для кого я хоть что-нибудь значу. Те, что не будут мне врать…

— Черепахи и крыса, — уточнил ниндзя со смешком. — Достойный выбор, дочь моя…

— Уже не твоя. Достойный, это верно, — Караи смело выдержала взгляд. — Они любят меня и не лишены чести. Когда-нибудь я смогу полюбить их так, как они того заслуживают. Но тебе это не понять. И, когда ты наконец умрешь, то окажешь миру большое благодеяние. И мне…

Она отступила назад, кривясь, прижала руку к боку — за время, проведенное в неподвижности, он, кажется, заболел еще больше. Караи даже оступилась, что редко с ней бывало, — но резко выставила перед собой руку, словно ставя преграду.

— Не подходи! — крикнула она. — Даже не приближайся, — и для верности отпрыгнула на шаг. — Я скорее сдохну, чем приму твою помощь. Прощай — и будь ты проклят!

В несколько неверных шагов Караи приблизилась к свисавшей с балки веревки, немного неловко вскарабкалась по ней. Два-три быстрых шага в сторону отверстия возле часов — и тоненький силуэт скрыла сгустившаяся ночная мгла.

На этот раз Шредер не смотрел ей вслед. Все закончилось — и уже давно. Лучше было бы в это поверить раньше, может, тогда сейчас бы не было так мучительно горько. И больно — словно вновь полоснули по не зажившей до конца ране. Раны в душе заживают дольше, чем на теле… если заживают вообще. Но кому есть до этого дело?

Она стала так похожа на своего кровного отца… удивительно, что он не замечал этого прежде. Она права: его Караи больше нет. Осталась лишь Мива, которая его ненавидит. И… рыжая девчонка, о которой ниндзя уже успел позабыть. Решило бы что-нибудь, поддайся он на требование Караи? Вряд ли. Да и сделать этого Шредер все равно бы не смог. Почему… черт знает, да и так ли это важно?

Ниндзя медленно, тяжело повернулся к недавней пленнице. Та неловко пыталась подняться, опираясь локтем о ступень, но замерла, столкнувшись с ним взглядом. Больше не удалось ни единого движения, руки и ноги стали как будто чужими. До сих пор Эйприл лишь слышала, как это бывает — оказалось, рассказчики ничуть не преувеличили. Она словно бы перестала чувствовать свое тело — лишь суматошно бьющийся комок в груди, там, где должно быть сердце…

Неуловимым движением Шредер приблизился — и Эйприл зажмурилась, инстинктивно закрывая голову руками. Вот сейчас он ее точно прибьет. И неважно, что по какой-то причине не тронул прежде — тем больше причин сделать это сейчас, когда она стала свидетельницей его унижения, невольной причиной нанесенного оскорбления. Затаив дыхание, девочка приготовилась к худшему…

Прошло полминуты, минута… Ничего не происходило. Прерывисто выдохнув, Эйприл наконец-то отважилась открыть глаза — лишь для того чтобы, вздрогнув, тут же столкнуться взглядом с мучителем. И не обнаружить в его глазах гнева. Совсем. И ненависти тоже — лишь усталость и опустошение. Эйприл помотала головой, не веря своим глазам, затем снова попыталась подняться — столь же безуспешно, как и в прошлый раз. И тут Шредер… сгреб ее за шиворот, словно нашкодившего котенка, и рывком поставил на ноги. Эйприл перевела дыхание, опираясь ладонью о подножие «трона», пытаясь устоять. Растерянно сморгнула… Чего еще ждать от этого странного человека?

— Как ты вообще здесь оказалась? — вполне ожидаемый вопрос снова заставил девочку вздрогнуть. Она попыталась что-то ответить, но ничего вразумительного не вышло. — И, конечно же, все слышала?

Эйприл робко кивнула, зная, что это — начало грозы… которая растворилась в небе, так и не прогремев.

— И ты веришь ей? — вопрос прозвучал как утверждение, но Эйприл была не согласна с ним и отрицательно мотнула головой.

— Нет, — немного осипшим голосом наконец ответила она и, решительно выдержав настороженный взгляд, добавила более уверенно. — Нет, я знаю, что она ошиблась. Правда…

Она хотела добавить, что Караи наверняка ошибается и в своей враждебности — как и тогда, к Лео, — но не решилась.

— Да неужели? — в голосе прозвучал сарказм… и горечь. Ни единого слова более.

Эйприл храбро не отвела взгляд, старательно подавляя дрожь в коленях. Она сердито напомнила себе, что если бы не он… ее тюремщик и мучитель, она бы сейчас тут не стояла. Мог же просто убить в угоду своей разбойнице… но почему-то не сделал этого. Девочка не совсем поняла, для чего Шредеру так нужен ее ответ, именно ее, вроде бы совершенно чужого человека — но была уверена в своих словах и — хотя бы в благодарность — хотела, чтобы он знал это.

— Ладно, иди, — и, не добавив ни слова больше, Шредер повернулся к ней спиной, медленным шагом направившись к боковому входу. Не решившись ослушаться, Эйприл скользнула в соседний, с запозданием вспомнив про захлопнувшуюся дверь. Но сейчас она почему-то открылась без проблем. Девочка направилась в сторону, откуда (если, конечно, она запомнила точно) и пришла. В голове же снова и снова, как заевшая пластинка, крутились фрагменты минувшего. Что означали последние слова? Отложенное наказание — или неожиданную милость? Эйприл не знала, но от всей души надеялась на последнее. Тем более что и причины для этого вроде бы как были…