Magnum opus: история одного мора (джен)

Города испокон веку строятся на воде. Вода — архэ, первоначало и подпитка. Город начался с Горхона.

Когда в Городе появились люди, первым делом они открыли, что они пропадут без тепла и огня. Так появилась Нина. Когда жар, исходящий от неё, стал невыносимым, люди потянулись к прохладному ветру, коим была Виктория, которая приехала вслед за мужем, вынужденным покинуть Столицу. Он первым вспомнил, что кто-то должен слушать Землю, что для всякого тезиса и антитезиса необходим синтез.

Первым правителем был Виктор Каин, человек из семьи, столь же отдалённой от Земли, сколь был отдалён Уклад от всяческой метафизики. Стало быть, его жена Нина стала тезисом, животворящим и всепоглощающим огнём, который был столь же опасен, сколь и благоприятен. Её цветом стал красный. Она подарила городу сознание, что чудо не возможно, но должно.

Вторым правителем стал Влад Ольгимский, прозванный Тяжёлым и не умевший плакать, молиться, верить и творить. Он не умел летать и не мог уразуметь, каково это. В противовес ему, неспособному взглянуть дальше собственной смерти, его жена Виктория стала духом города, а ещё — антитезисом для Алой Хозяйки — Дикой Нины. Её цветом стал белый. Она дала городу дыхание и душу.

Третьего правителя — Александра Сабурова — пригласили после долгих споров Влад и Виктор. Судебной и законодательной власти нужна была исполнительная, поэтому отставной военный сгодился на ту роль как нельзя лучше. В город, помимо нехитрого офицерского скарба, Александр привёз и меня, считавшуюся в родном городе ведьмой за вещие сны и хорошую интуицию. Памятуя о том, что в этом городе нет места для чудес, ибо сам он — великое чудо, я согласилась слушать Землю, читать знаки, которые она посылает, и быть синтезом. Нина ковала, Виктория сдерживала, а я должна была следить за тем, чтобы одна не поразила другую. Но я не смогла.

Когда у Виктории родился сын, а у Нины — дочь, стало понятно, что они предначертаны друг другу. Когда Нина произвела на свет сына, а Виктория — дочь, произошло непоправимое: желая творить, Алая Хозяйка пригласила в город трёх архитекторов, построивших на другом берегу Горхона страшную башню, поймавшую против всякого Закона и Уклада, идею, которой стала сама Нина Каина: как только работа над Башней была завершена, Страшной Нины не стало. Я заняла её место до поры, надеясь, что Мария станет Хозяйкой как можно скорее. Книги и знания Нины, её манеры, её тепло и яркость остались только в виде чистой идеи, которую мог ухватить только Многогранник, но не я. Я же, нахватавшись вершков, впервые в жизни попробовала творить — и натворила. Накликала.

Сначала Земля прислала мне предупреждение — сам город стал давить на голову, причиняя невыносимую боль, от которой спасали только инъекции морфия. Я взошла на престол, оставленный Ниной, и тогда же угасла Виктория. Я осталась один на один со своей болезнью и всеобщей эпидемией, которую чудом прекратили Исидор Бурах и Стах Рубин. Вот кто мог бы стать настоящими правителями, а не наша кукольная фамилия! На память о Песчаной Чуме мне осталась поселившаяся по соседству бродяжка Эспе-Инун, прозванная за дурной характер Оспиной, да жуткая крыса, постоянно приходившая ко мне во снах.

Голос интуиции становился всё громче, инъекции морфия — всё чаще.

Некого было сдерживать, некому противостоять. Сны приходили всё чаще, и я растворялась в них, совсем не ощущая, что Земля давно уже трясётся от собственного крика, прекратить который не в силах даже всемогущий Симон, и тем паче — юные Мария и Виктория.

Мне снилось, что Многогранник вонзился мне в самое сердце, потому я бесплодна, ведь моего ребёнка украла Анна Ангел из-за того, что Оюн нарушил закон и возглавил Уклад, который должен был принадлежать Тяжёлому Владу, но Юлия рассчитала что-то неправильно, и всё пошло прахом: Андрей убил Фархада, Многогранник слишком глубоко ушёл в Землю, и она, отказавшись принимать бренное тело капитана Равеля, извергла из себя болезнь. Не просто извергла, а, воспользовавшись мерзким каламбуром, съязвила, персонифицировав её. Болезнь вторично явилась в девичьем облике, назвавшись той, кого я так любила и ждала. Я ждала дочь, а пришла смерть.

Я чувствовала это так явственно, как знала, что меня зовут Катерина Сабурова, и я — никакая не Хозяйка, а бледное подобие, дорвавшееся до власти, но так и не осознавшее, что с ней делать. Это не-осознание причиняло мне такую боль, от которой разламывались виски, от криков в голове ум заезжал за разум сильнее, чем от мистерий Марка Бессмертника, на которых он не позволял присутствовать детям, а ещё — редко приглашал Хозяек, когда те были живы. Меня — приглашал. Он всё знал с самого начала. Он знал, что начало началом не было: насколько великим станет Делание, если нарушен закон?

Тезисом должна была стать Земля — чёрная масса, тьма, содержащая часть света.

Антитезисом должен был стать и стал Воздух в лице Виктории. Если бы не она, мор случился бы раньше. Если бы ей унаследовали не те, мор случился бы снова, равно как если бы унаследовали бы не ей.

Наконец, синтезом должен был стать огонь, венчающий всё. Но Нина поспешила, Виктория не воспротивилась, а я не удержала.

Город был обречён с самого начала.

Мор случился.