Ничего не говори (гет)

Драко вернулся в мэнор, поскольку кольцо начало звать его сразу после того, как он покинул дом Тео. Но так даже лучше, потому что в его голове сейчас было слишком много мыслей, чтобы задать верное направление для трансгрессии, а так кольцо всё само сделало. Дома его тут же окружили многочисленные родственники, устроители торжества, суматошно снующие вокруг домовики, наперебой задавая свои вопросы.

Драко даже не успел отдышаться, как его утащили на контрольную примерку костюмов, поскольку портной ждал его уже с обеда. В специально отведённой для этого комнате были также отцы «счастливых брачующихся», каждому из которых симпатичные волшебницы подбирали узор для парадных мантий.

Примерка закончилась после полуночи, поэтому Драко сразу отправился в свою комнату. Его голова была забита сотнями различных мыслей и дел, которые необходимо было сделать с утра, что он практически не думал о недавнем разговоре с Тео. Было так ровно до того момента, пока не закрылась дверь в комнату.

Едва оставшись наедине с собой и выдохнув, чтобы немного избавиться от напряжения, в котором он находился из-за чрезмерной суеты вокруг, он тут же почувствовал обречённость. Волны безысходности, непонимания и обиды захлестнули его. Конечно, его обидели. Обидели люди, от которых он не ожидал подвоха. Обидели своей снисходительностью, добротой, жалостью. Как ему дальше жить и сохранять лицо и осанку, зная то, что он теперь знает. Как смотреть в глаза Грейнджер после открывшейся правды? А смотреть придётся, она ведь курирует его проект. Проект, который так любезно для него пробила через Министерство. Мерлин, если вспомнить, как он хорохорился перед ней, набивал цену.

Драко быстро прошёл в ванную комнату и взглянул на себя в зеркало. Да, он мало походил на человека, который хоть немного рад предстоящей женитьбе. А если рассматривать его лицо отдельно от предстоящих событий, то он выглядел сейчас как жертва какого-то страшного суда.

Малфой отвернулся от зеркала, потому что смотреть на себя дольше он не мог. Наскоро стянув одежду, он встал под ледяные струи воды, которые его кожа совершенно не чувствовала. Его мозг кипел, голова разрывалась от боли, мыслей, хаоса. Он не мог отчётливо вспомнить минувшую зиму, потому что проживал день за днём, перемещаясь из кабака в кабак. И теперь, наедине с собой, он мог признаться, что Тео был прав. Должно быть его вид, действительно, был жалким. Но разве это повод так подставлять его, обращаясь за помощью к Грейнджер?! Такого позора ему вовек не пережить. Мозг тут же спросил, а в чём, собственно, позор, но вопрос был проигнорирован и остался без ответа. На первый план выступали теперь другие неизвестные: всё, что у него было с Грейнджер, происходило по воле чувств или всему виной её жалость к нему. Сейчас Драко даже был готов поверить в магию Выручай-комнаты, в проделки домовиков, любую другую магическую манипуляцию, но только не в жалость Грейнджер. Если всё дело в жалости, то он этого просто не вынесет.

Ещё этот Тео, возомнивший себя, моралистом. Понятное дело, он хотел переубедить Драко, заставить его отменить свадьбу. Как будто это было в его власти. Малфой не любил, когда посторонние совали нос в его дела. Но Тео не был посторонним, ему он всецело доверял, хотя после того дня в его доме и объявления помолвки с Асторией, стоило призадуматься о его лояльности.

Ледяные струи начинали медленно холодить кожу. Первый приступ жара прошёл, и кожа снова стала чувствительной. Малфой добавил немного горячей воды, подкрутив кран, и опустился на пол ванной. Он вытянул ноги и привалился головой к стене, а капли воды, падающие с высоты, стучали по его коже, не давая отключиться.

«Что есть любовь?»

Слова эхом разносились по черепной коробке, звуки переплетались, образуя неумолкающий гомон. Нет, Драко не верил, что всё дело в жалости. Он ни разу не видел этого чувства в её глазах, только желание и любовь, ну ещё укоризну, если он её злил. Он сомневался в наличии у Гермионы такого уж актёрского таланта, чтобы она могла маскировать свои истинные чувства к нему. Чёрт возьми, он был у неё дома, они провели чудесные выходные! Да и не стала бы Гермиона спать с ним из жалости, хотя с Уизелом, думал Драко, другого секса у неё точно не было. Но то Уизел, никакая девушка не захочет его по доброй воле или благодаря излучающейся мужской силе. Про себя Малфой знал всё, поэтому мог с уверенностью утверждать, что между ним и Гермионой есть чувства… Были чувства.

Голос подсознания спрашивал, неужели этих чувств недостаточно, чтобы отменить никому не нужную свадьбу и просто быть счастливым. Но реальность была такова, что для подобных выходок уже было слишком поздно.

Когда Драко добрался до постели, вдалеке занималась заря. Сна не было, как и сил держать веки открытыми. Малфой закрыл глаза и провалился в мир дрёмы, где подсознание посылало ему красивые картинки семейной жизни с той, которая больше не хотела быть с ним.

Проснулся Драко от ласкового прикосновения к щеке. На мгновение показалось, что его сны стали явью, но через секунду он резко открыл глаза и отпрянул от руки, чем только напугал свою мать.

― Это всего лишь я, сынок, ― Нарцисса не на шутку разволновалась, потому что видела, что на Драко нет лица. Несмотря на то, что он вроде как спал, вид его был таким уставшим, словно это он, а не она занимается несколько дней подготовкой к свадьбе, забыв про сон и приём пищи.

― Извини, ― сказал Драко, усаживаясь на кровати и подтягивая одеяло повыше. ― Мне просто приснился плохой сон.

― Странно, ― ответила мать. ― Я наблюдала за тобой около двух минут, пока не решила тебя будить, поэтому могу тебе с уверенностью сказать, что ты меня обманываешь… Либо ты первый человек, который так улыбается при кошмарах.

― Я улыбался? ― спросил Драко, расстраиваясь с новой силой.

― Да, ― кивнула Нарцисса. ― Совсем как в детстве, когда я приходила будить тебя. Ты всегда так мило морщился во сне, что тревожить твой сон было для меня настоящей пыткой.

― Мама, ― беззлобно возмутился Драко. ― Который час?

― Почти полдень, ― ответила она. На удивлённые глаза сына, добавив: ― Я знаю, что вчера ты освободился, когда уже взошла луна, поэтом насколько могла я старалась тебя не тревожить. Однако сейчас я уже не могу тебя прикрывать.

Сказав это, Нарцисса рассмеялась, словно покрывает какие-то проделки сына перед отцом. Драко почувствовал себя, как в детстве. От этого стало ещё грустнее, потому что детство прошло безвозвратно. Ушло туда же, куда и те беззаботные времена, когда каждый день можно было просто жить и радоваться жизни насколько это было возможно.

― Мама, скажи, отец любил тебя, когда вы поженились? ― вдруг спросил Драко и впервые в жизни не смутился от подобного вопроса. Нарцисса на мгновение задумалась, затем посмотрела на сына внимательно и, будто бы поняла смысл его вопроса. Но, конечно, она не поняла, ей было неведомо, что внезапно проснувшийся интерес к отношениям родителей совсем не из-за типичных переживаний жениха перед свадьбой.

― Знаешь, Драко, ― глубоко вздохнув ответила Нарцисса. ― Ты уже достаточно взрослый, поэтому я могу говорить с тобой открыто. Обещай, что не выдашь меня отцу?

― Никогда, мама, ― тут же ответил Малфой, вовлечённый в разговор, словно заговорщик.

― Когда мне впервые озвучили имя будущего мужа, я пришла в ужас, ― призналась Нарцисса. Подобное Драко слышал впервые, поскольку с ранних лет ему рассказывали совсем другую историю: любовь-уважение-семья. ― Я знала, кто такой Люциус, что это за птица и какая слава закрепилась за ним в Хогвартсе. А я, хоть и была Блэк, всё же до раскрепощения и уверенности в себе мне было очень далеко. О твоём отце я слышала такие истории, что волосы на затылке вставали дыбом, но родители ясно дали понять, что выбора у меня нет. На первую нашу встречу в качестве пары я шла, как на эшафот, мне казалось, что он растопчет мою и без того невысокую самооценку. Но на удивление, твой отец нервничал не меньше меня и проявил себя, как галантный кавалер.

― Ты очаровала его, ― тут же сказал Драко.

― Он тоже так говорил, ― улыбнулась Нарцисса. ― Но суть моего рассказа в другом. Ты спросил, любил ли меня Люциус… Думаю, в тот момент мы оба мало в этом понимали, но со временем он ни раз говорил, что ему со мной повезло. Именно он дал мне ту уверенность в себе, которая не покидала меня даже в самые тёмные времена. Если разобраться, в союзе двух людей не играет роли фамилия, гораздо важнее то, что эти люди смогут дать друг другу. Пэнси хорошая девушка, вы отлично ладите. Всё у вас будет хорошо.

― Но, мама, ― Драко словно не слышал последних слов, а прокручивал в голове предпоследние. ― Ты говоришь, что фамилия не играет роли. Легко говорить такое, когда вы оба из уважаемых семей.

― Мой дорогой, ― снисходительно улыбнулась Нарцисса и погладила Драко по щеке. ― Времена, когда наши фамилии что-то значили, уже давно прошли. Уже несколько лет пишется новая история, и в будущем совсем другие имена будут вызывать трепет.

― Например, Поттер? ― Драко понял логику матери.

― Поттер, Уизли, Грейнджер, ― перечисляла она, при звуке последней фамилии что-то внутри сжалось.

― Фамилии Грейнджер скоро не будет, ― отстранённым голосом произнёс Драко.

― Это точно, ― кивнула Нарцисса. ― Она станет частью чистокровной семьи с богатой историей и через пару поколений никто не вспомнит, какой крови она была.

Драко внимательно посмотрел на мать, но не для того, чтобы понять, лукавит она или рассуждает так, как теперь принято. Он знал, что мама всегда лояльно относилась к статусу крови, среди всех детей Вальбурги Блэк, только Беллатриса и Регулус разделяли материнскую нелюбовь к маглорождённым волшебникам, да и то, впоследствии, младший брат всё же предал Тёмного Лорда.

День обещал быть богатым на события и сулил всё, что угодно, кроме спокойствия. Поскольку милосердная Нарцисса дала сыну поспать лишние пару часов, то дела на него навалились сразу, как только он спустился вниз.

К нему поспешили флористы, декораторы и дюжина других нанятых для церемонии волшебников. Драко отмахивался от них, как от назойливых мух, пока искал место, где можно было бы спрятаться ото всех. К сожалению, в этот день на всей территории владений Малфоев не было ни уголка, куда можно было бы затаиться и посидеть в одиночестве хотя бы десять минут.

Драко недоумевал, почему во всей этой кутерьме не участвует Пэнси. Разве это не её забота, чтобы всё выглядело красиво и роскошно?

К огромному удивлению Драко его будущая супруга появилась в мэноре лишь за час до начала предсвадебного ужина ― события абсолютно бесполезного, поскольку приглашённые на него люди вполне могли бы отпраздновать прекрасный союз двух любящих сердец и завтра, в сам день торжества.

Однако ужин был частью традиции, поскольку на нём принято было раздавать напутствия молодым, рассказывать им, как изменится их жизнь после брака. В древние времена именно на таких обедах будущие супруги давали обязательства быть вместе и демонстрировали окончательное желание связаться свои судьбы. С течением веков от традиции осталась лишь самая приятная составляющая ― праздничный ужин.

Гости собрались к семи часам. Среди приглашённых были лишь самые близкие семьям молодых люди. Это было ещё одним отличием праздника: считалось, что сомнения, если они есть у жениха или невесты, проще доверить близким. Хотя ни Драко, ни Пэнси не видели среди присутствующих ни одного лица, которому можно было бы раскрыть душу.

Драко встретил Пэнси у входа в дом и тут же, одарив гостей лучезарной улыбкой, буквально под локоть быстрым шагом потащил её в сад. Пэнси покорно пошла, не став даже спрашивать, куда её ведут и зачем.

― Где ты была? ― тут же спросил Драко, едва они остались наедине в садовой беседке. ― Почему я согласую меню, выбираю цветы для украшений и шрифт для программок?

― Потому что у тебя свадьба, ― ответила Пэнси бесцветным голосом, смотря мимо жениха. Драко шагнул ближе, чтобы заслонить своей головой сторону, в которую отвернулась Пэнси. Девушка сразу взглянула на него. В её глазах было столько усталости и тоски, словно она собиралась замуж за старого безобразного человека или ей самой скоро стукнет два века.

― Паркинсон, это не лучшая тактика ― злить меня, ― прошипел Драко, ловя взгляд невесты. Чтобы доминировать, требовался зрительный контакт. Встретившись глазами с Малфоем, она немного вжала голову в плечи. Он, конечно, это заметил. ― Ты можешь не делать этого, если не хочешь.

― А разве мне можно что-то хотеть? ― спросила Пэнси абсолютно ровным голосом, казалось, эмоции покинули её. ― Ты ясно дал понять, что будет так, как ты решил. Какой толк от моего хотения, если эта свадьба нужна лишь для того, что наши отцы скрепили сделку?

― Ты решила полностью измотать мне нервы? ― спросил Драко, параллельно улыбаясь помахавшим издалека родственникам. ― Если ты считаешь себя частью сделки, то выполняй эту роль более добросовестно, я не хочу, чтобы люди говорили, что я тебя заставил.

― Не переживай об этом, ― сказала Пэнси и расправила плечи. ― В конечном итоге мы оба себя заставляем, и если нам хватит актёрского мастерства, мы сыграем свои роли так, чтобы никто не догадался.

Такой ответ устроил Драко, он даже не стал оспаривать слова Пэнси о том, что она назвала их обоих притворщиками. Паркинсон не отличалась острым умом, но и дурой не была, поэтому некоторые её слова всё же стоило воспринимать всерьёз. При мысли об остром уме в голове возникал только один образ, но во рту тут же появлялась горечь. Какой толк от семи пядей во лбу, если поступать по-идиотски?

Из холла дома зазвучала негромкая музыка, это был сигнал к тому, что гости собрались. Драко и Пэнси посмотрели друг на друга, он молча подставил ей руку, она взяла его под локоть. Заходя в летнюю гостиную оба нацепили на лицо счастливые улыбки, приготовившись выслушивать напутствия от родственников и знакомых о том, как важно любить и уважать друг друга. Оба понимали, что их совместная жизнь вряд ли будет полна взаимной любви и счастья, но остальным об этом знать было не обязательно.

Через час уши Драко уже горели от многочисленных тостов, а нутро ― от выпитого шампанского. Где-то после третьего бокала Нарцисса подошла к столу, якобы что-то уточнить, и намекнула сыну, что налегать на спиртное не стоит, а бокал стоит поднимать и подносить к губам лишь для проформы. На это замечание Драко лишь отмахнулся, призывая жестом следующего гостя вещать заготовленную речь.

Пэнси взирала на жениха лучезарным взглядом, когда кто-то из гостей желал им богатое потомство, затем она отворачивалась и выпивала несколько глотков шампанского. И чем больше она пила, тем сильнее хотелось встать и бежать отсюда без оглядки. Из этого дома, от этой жизни, от этого надуманного будущего. Куда бежать? Да куда угодно, но больше всего, конечно же, хотелось к нему. К Рону. Ведь только он заставлял её сердце учащённо биться, только его слова западали в душу, только его присутствие наполняло сердце теплом. Сидя же сейчас рядом с Драко, она была готова просить домовиков разжигать костры, чтобы сжечь тот арктический холод, который исходил от её будущего супруга. В чём причина подобного отношения, она, конечно же, знала, но поверить в это, осознать, было крайне сложно. Вот же ирония судьбы ― они с Драко влюблены в тех, кто хочет связать свою судьбу друг с другом. Причем те оба, так уверены друг в друге, что напрочь отметают вариант о продолжении отношений, несмотря на брачные узы. Она была уверена, что Драко предлагал Грейнджер быть любовницей, не мог не предложить, потому что в том коридоре Министерства она видела, что он готов был растерзать её за то, что она расцарапала лицо той девушки, в которую в школе он первый бросил бы камень.

Если подумать, Пэнси бы согласилась на роль «ничего не ведающей» супруги, если бы Драко продолжал крутить с Грейнджер, а она сама встречалась бы с Роном. Это была бы идеальная комбинация, в которой с точки зрения общества овцы целы, а с их личной точки зрения ― волки сыты.

Пока Пэнси думала о том, как была бы счастлива с Роном, а она непременно была бы, потому что то, чего у нас нет, всегда видится в идеальном свете, пришла очередь произносить напутственную речь хозяину дома ― Люциусу Малфою.

Когда заговорил отец, Драко машинально выпрямил спину. Градус в голове вперемешку с воспалённым сознанием мешал сосредоточиться, но игнорировать слова оратора было непозволительно.

― Драко. Пэнси, ― медленно произнёс Люциус, подняв бокал. ― Сегодня последний вечер, когда вы, каждый из вас, отвечает лишь за себя. Завтра вы станете единым целым, соедините свои судьбы. Я бы хотел пожелать вам, чтобы вера друг в друга и верность семье были для вас превыше всего, чтобы каждый волшебник воспринимал вас в тандеме и знал, что вы никогда не запятнаете честь фамилии. Сын, ― Люциус обратился к Драко и тот сразу встал. ― Если твой выбор осознан, и ты готов отвечать за него, если рядом с тобой именно тот человек, которому ты можешь доверить всё, что хранишь в голове, если именно в этой девушке ты видишь мать своих детей, то я благословляю этот брак. Пэнси, ― рядом с Драко поднялась и она. ― Если в моём сыне ты видишь опору и поддержку, верного спутника и надёжное плечо, то добро пожаловать в семью.

Гости захлопали, послышался звон бокалов. Отец кивнул Драко, тот выдавил улыбку в ответ. Посмотрев на Пэнси, он встретил в её глазах укоризну.

― Выпьем, верный спутник, ― еле слышно проговорила она. Драко метнул в неё гневный взгляд и за секунду до соприкосновения бокалов убрал свой, выпив его до дна, не сводя взгляда с невесты.

Находиться на этом празднике было тошно, но и уйти раньше времени тоже не позволяли приличия. Всё-таки именно Малфой был виновником торжества. Но Драко отчаянно нуждался в глотке свежего воздуха, а лучше заверения, что он не спятил, что нужно только так, а не никак иначе. Драко не собирался перекладывать на кого-то ответственность, просить кого-то решить судьбу за него, но ему отчаянно требовалось второе мнение, высказанное предельно остро, чтобы после этих слов только пан или пропал. Разрушить всё можно, Драко уже однажды ломал свою жизнь, стереть хрупкий мир между Малфоями и всем магическим миром чистокровных, снова пойдя против устоев, тоже, но вот как узнать, что это решение будет правильным. Ведь по сути это его жизнь, и никто не проживёт её за него. Неужели пройдя столько испытаний он всё ещё не может выбирать дорогу, которая будет лично его, свободная от нелепых предрассудков и глупых традиций. Драко отчаянно хотел жить в том мире, где бы рядом с ним был соратник, но не такой, который просто должен им быть, а такой, который без него не мыслит жизни.

От миллиона мыслей болела голова, сознание подкидывало сотни возможных шагов, но только он не видел их до конца, не мог предугадать итога. Ему нужен был друг, который знает его как свои пять пальцев, который лишь взглянув на него, просто озвучит то, на что он не решается сам себе признаться. Кто мог сказать Драко, где он не прав и как ему лучше поступить? Только один человек. И неважно, что он уже говорил это всё буквально вчера, сегодня Драко был готов слушать, высказав то, что с его точки зрения является огромным барьером, глухой непробиваемой стеной, не позволяющей поступить так, как того хочет сердце. Поэтому он без единого слова встал из-за стола, и воспользовавшись общей суматохой и закипевшими светскими беседами, покинул место торжества, а затем и мэнор.

Однако прибыв к дому Нотта, он не обнаружил хозяина. Эльф сообщил ему, что господин в Министерстве. Драко нахмурился, так как не мог понять, что может делать Тео в Министерстве в такой час, но правильное воспоминание тут же пришло ему в голову ― приём, устраиваемый Бруствером. Тео говорил, что пойдёт туда, чтобы наладить контакт с какими-то важными людьми.

― Что ж, надеюсь, ты уже решил все свои дела, ― сказал Драко себе под нос и трансгрессировал на ближайшую к Министерству улицу. На входе он обнаружил охрану, которая пускала только по приглашениям. У Драко, естественно, не было никаких приглашений, прям как в тот день на вечеринке клуба любимчиков Слизнорта, отчего-то мелькнуло в голове. Но тогда этот вечер слизней был ему не нужен, а сейчас внутрь просто необходимо было попасть.

Охрана ни в какую не велась на речи о том, что Драко там ждут, что он забыл пропуск и что министр пригласил его в самый последний момент. Он уже почти отчаялся, когда за спиной услышал знакомый голос. Если бы кто-то сказал Малфою, что он будет рад слышать Поттера, то он бы выколол глаза говорившему своей палочкой, но сейчас он обернулся и воодушевился так, словно кто-то объявил, что Рождество наступает завтра.

― Поттер, добрый вечер, у тебя моё приглашение? ― на одном дыхании выпалил Драко. Гарри резко остановился и уставился на него непонимающим взглядом. Тем временем Малфой очень доходчиво, как ему самому казалось, объяснял глазами, что он соврал, но Гарри должен его поддержать. «Пожалуйста, Поттер, подыграй!», взмолилось подсознание.

― Да-а-а, ― медленно проговорил Гарри, сам до конца не понимая, какого лешего он это произнёс. ― Пропустите его, Малфой со мной.

Охрана без возражений отступила, и Драко, кивнув Гарри, метнулся внутрь.

Людей в главном зале торжеств Министерства магии было предостаточно. Многих из них Драко знал лично, кого-то поверхностно, были тут и незнакомые люди. Многие из этих волшебников, Малфой был уверен, имеют немалый вес в магическом мире, но сейчас из всего этого обилия людей, ему нужен был только Теодор Нотт, поэтому он сканировал пространство, словно детектор.

Наконец, искомый объект был найден. Тео стоял у бара и что-то вещал полноватому волшебнику в тёмно-фиолетовой мантии. Драко облегчённо выдохнул и направился к другу.

По мере того как Драко приближался к Тео, в его сторону оборачивалось все больше людей. Наконец и Нотт его заметил. В тот же момент глаза Тео практически вышли за пределы лица. Не давая Драко вклиниться в важный разговор с чиновником, Тео поспешно извинился и сам подошёл к Малфой.

― Что ты здесь делаешь? ― спросил он, осторожно оглядываясь по сторонам.

― Нам надо поговорить! ― не замечая никого вокруг, проговорил Драко.

― Кому нам? ― Тео уже стоял ближе и контролировал обстановку.

― Тебе и мне, ― упорству Малфоя можно было позавидовать.

― Не думаю, что это лучшее место для разговора, ― начал было Тео.

― Тем не менее я уже пришел и… ― перебил Драко и тут же был перебит в ответ.

― Как ты сюда попал? Прием закрытый! ― Тео понизил голос до кричащего шепота.

― Меня впустил Поттер, ― сказал Драко и пронаблюдал, как рот Тео распахнулся от удивления. ― Встретил его у входа.

Тео глубоко вздохнул и закрыл лицо руками:

― А как же твой предсвадебный ужин?

― Они не заметят моего отсутствия, ― сразу растеряв всю спесь, сказал Драко.

― Ещё бы, ты же совсем не главная причина его проведения, ― усмехнулся Тео.

― Брось эту иронию, ― голос стал совсем примирительным. ― Где мы можем поговорить?

― А кто тебе сказал, что я хочу с тобой разговаривать? — сказал Тео, Драко нахмурился, как бы говоря: «Ты же не серьезно, да?». Но Тео стоял, поджав губы и, кажется, не собирался менять гнев на милость. Его взгляд был устремлён в сторону. Мгновение он был безучастным, но вдруг поменялся, глаза забегали, а щеки стали красными. ― Хорошо, уговорил, идём найдем более спокойное место.

Драко улыбнулся, он знал, что Тео не умеет злиться долго. Он окинул взглядом всех гостей, а Тео просто не успел отвести взгляда от входной двери, да и шум, начавшийся доноситься оттуда, также привлекал внимание. Драко обернулся и увидел её. В красивом вечернем платье, под руку с Уизелом. Люди хлопали, окружая пришедших вниманием. Потолок зала внезапно запестрил навесными буквами и гирляндами, на которых было плясали весёлыми строчками: «Рональд Б. Уизли + Гермиона Д. Грейнджер = Любовь» и «Рон и Гермиона ― счастье на сто лет».

― Какого чёрта ты не сказал, в честь чего этот приём?! ― процедил сквозь зубы Малфой, не сводя глаз с Гермионы. Видит Мерлин, она была прекрасна. Почему-то сразу Драко представил её в свадебном платье. От этих дум в душе предательски защемило, но он «успокоил» себя нотками гнева, которые разошлись под кожей, когда он увидел, как она улыбалась женишку. Эти, если и играли, то в разы лучше, чем они с Пэнси.

― А что, по-твоему, я стоял и дёргался, как уж на сковородке? ― нервно бросил Тео. Праздник Гермионе он портить точно не собирался. ― Ты хотел поговорить, самое время уйти отсюда.

Драко и сам понимал, что ему нечего сказать Грейнджер, а портить ей праздник просто по пакости душевной было бы слишком даже для него, хотя почему это…

Малфой выпрямил и без того ровную спину и начал испепелять Гермиону взглядом. Да так, что через мгновение она уже смотрела на него. На её лице застыла улыбка, а глаза словно остекленели. Всего на секунду в них зажглась надежда, но потому как Драко медлил, не торопился к ней, чтобы вырвать из рук нелюбимого жениха, она поняла, он пришёл сюда не ради их совместного будущего. Бросив на него полный сожаления взгляд, Гермиона вернулась к приветствиям гостей, сверкая направо и налево самой дружелюбной улыбкой на свете.

― Выход в той стороне, ― голос Тео вырвал Драко из забытья. Гермиона уже стояла к нему спиной, что говорило лишь о том, что она напрочь вычеркнула его из своей жизни.

― Мне нужно поздравить счастливую пару, пока они ещё носят разные фамилии, ― сказал Драко и двинулся к виновникам торжества. Тео схватил его за руку, но Малфой, словно ожидал это, дёрнул рукой и пошёл дальше.

Возникнув перед Роном и Гермионой он испытал какое-то маниакальное удовлетворение от того, как эти оба вздрогнули. Уизли почему-то начал озираться по сторонам, а Гермиона опустила глаза.

― Чему обязаны визитом таких дорогих гостей? ― спросил Рон.

― Ты со мной на «вы» или забыл, что Тео приглашали? ― Уизел всегда раздражал Драко, но сейчас прям особенно.

― Я думал, ты с Паркинсон, ― сказал Рон. Малфой поднял брови. Рон понял, что Драко тут один и заметно расслабился.

― Возможно ты, когда станешь мистером Грейнджер, будешь таскаться за ней хвостом, ― в привычной манере говорил Драко. Он нарочно сказал именно так, чтобы разозлить Рона. ― Но в приличных семья принято уважать свободу друг друга.

― Откуда тебе знать про обычаи приличных семей, Малфой? ― щёки Рона покраснели, казалось, что перед праздником он немного принял для храбрости.

― Ой вот только не начинай старую песню о том, кто такие Малфои, ― изобразив усталость, сказал Драко, даже зевнуть попытался. Тео закатил глаза.

― Мы пойдём или ты решил посвятить этой паре весь свой вечер? ― как обычно Тео внёс немного юмора, который в данный момент был необходимой мерой, чтобы не допустить скандала.

― Разумеется, мы пойдём, я и сам не особо располагаю временем, ― сказал Малфой, улыбнувшись другу. Тео понял, эта улыбка не предвещает ничего хорошего. ― Вот только перекинусь парой слов с куратором своего проекта.

― Она не будет обсуждать работу сегодня! ― тут же встрял Рон. Все резко повернули на него головы, в том числе и Гермиона. С женихом она решила не спорить, поэтому посмотрела на Драко и пожала плечами.

― Тем не менее я вынужден настаивать, ― произнёс он чуть громче.

― Драко, успокойся, ― тихо сказал Тео и снова попытался схватить друга за руку, но тот дёрнулся. На резкий жест начали оборачиваться люди.

― Две минуты, Малфой! ― сурово сказала Гермиона. Затем повернулась к Рону и прошептала: ― Чтобы он быстрее ушёл.

Рон стоял со сдвинутыми бровями, но тем не менее кивнул. Малфой цокнул языком, казалось, напрочь позабыв о манерах. Гермиона решительно зашагала из зала, следом за ней пошёл Тео. Малфой напоследок взглянул в глаза Рону, который буравил его глазами, и усмехнулся, мысленно записывая очко себе. Она ведь могла не идти, но пошла. То, что она поступила так, чтобы не вызывать скандала, его сознание предпочитало игнорировать.

Троица вышла из зала. Встречающиеся люди поздравляли Гермиону, злили Драко и абсолютно не волновали Теодора. Они прошли практически весь коридор, дважды завернули налево, пока не очутились в небольшой комнате. Войдя туда, Гермиона сразу закрыла двери.

― Зачем ты пришёл? ― тут же спросила она.

― Мы не будем говорить при нём, ― твёрдо сказал Драко. ― Тео, оставь нас.

― Тео, останься с нами, ― тут же возразила Гермиона. Тео усмехнулся сам себе, Драко гневно посмотрел на Гермиону.

― Поскольку мнения разделились, а третьего у нас нет, ― быстро заговорил он. ― Хотя, погодите, я ― третий, а значит и мой голос считается. Я остаюсь.

― Драко, нам нечего обсуждать, ― Гермиона предприняла попытку обойтись малой кровью, заняв глухую оборону. ― Меня ждут гости, я выхожу замуж.

― Да уж я видел эти гирлянды под потолком, ― сказал Малфой, показав пальцем вверх. ― Вот только каждая буква в них ложь, никакая у вас не любовь и уж точно счастье на сто лет вам не светит.

― Тебе-то откуда знать? ― ответила Гермиона. ― Я думаю, из нас двоих ни любовь, ни счастье не светят тебе, особенно после того, что видела Пэнси.

― А что она видела? ― тут же вмешался Тео, сложив руки в замок и поочерёдно поглядывая на друзей. Они упрямо сверлили друг друга взглядами, которые были красноречивее всяких слов. ― Да ладно? Серьёзно что ли? Вы двое настолько хреновые конспираторы, что даже Пэнси с уровнем везучести минус сто умудрилась вас застукать? Мерлин, скажите мне, что это сон, и когда я проснусь, всё снова вернётся на круги своя!

― В сторону эти долгие лирические отступления, ― вернул всех к реальности Драко. ― Я шёл сюда абсолютно за другим, но так уж вышло, что в процессе мои планы поменялись. У меня к тебе вопрос, от ответа на который, будет зависеть наше будущее.

Гермиона тяжело задышала, даже Тео на мгновение замер. Драко же смотрел ей в глаза, собираясь с духом, потому что ответ действительно мог стать отличной мотивацией, той соломинкой, за которую хотелось бы схватиться.

― Скажи мне, Гермиона, ― начал говорить Драко, а она уставилась ему в глаза, умоляя произнести то, чего так сильно жаждало её сердце. ― Почему ты реабилитировала меня?

Гермиона перестала дышать и беспомощно взирала на Драко, а потом посмотрела на Тео. Его взгляд сразу стал виноватым.

― Ты хоть понимаешь, что ты наделала? ― голос Драко был тихим. ― Тео рассказал мне, да, но я понимаю, зачем он это сделал. Вот только в одном он просчитался. Он решил, что этим признанием пробудит во мне нечто такое, что заставит меня пойти и разрушить твою свадьбу, свою свадьбу, наши заготовленные судьбы. Он по своей наивности верит в долго и счастливо, но вот что я тебе скажу, Гермиона, хотя и тебе, Тео, тоже. Вы оба сделали это для меня из жалости, а Малфои не терпят подобных чувств в свой адрес. Вы оба унизили меня тем, что хотели сделать как лучше. Как я могу верить в то, что между нами было? Как мне избавиться от мысли, что всё, что ты делала, было из жалости? Ты пыталась убедить меня в том, что желания сбываются, а на самом деле тобою управляло банальное милосердие, ты же Гермиона-самая-сердобольная-героиня-войны-на-свете-Грейнджер.

Драко замолчал, молчали и Тео с Гермионой. Малфой смотрел в её глаза, в которых застыли слёзы. Её подбородок трясся, она кусала губы. Нет, не это она хотела слышать, но всегда знала, что так будет, если Драко узнает, поэтому просила Тео хранить всё в тайне. Даже он не знал, что после их разговора зимой Гермиона из любопытства тоже наведалась в тот притон, в котором видели Драко. В тот день она была под оборотным зельем, потому что была слишком узнаваема. Малфоя она нашла без труда, он как обычно был уже в лёгком забытьи. В тот вечер они говорили. Это вышло случайно, но было так искренне и долго, что когда Гермиона очнулась, за окном уже светало. Тот день был определяющим, и никакая магия Выручай-комнаты тут не причём. Точнее она сыграла свою роль, но лишь усилила то, что уже было посеяно.

― Скажи мне, что жалость тут не причём? ― потребовал Драко.

― Если тебе проще придумать какой угодно повод, чтобы не поступать так, как хочет твоё сердце, то пусть будет так, ― на одном дыхании произнесла Гермиона.

― Я ничего не придумываю, ― защищался Драко. ― Уже слишком поздно что-то рушить, завтра всё изменится.

― Ты прав, дорогой мой, ― сказала тихим голосом Гермиона. Сердце Драко сжалось от этого обращения. ― Забудь меня, это конец.

Гермиона шмыгнула носом, обошла Драко и покинула кабинет.

― Что за хрень ты сейчас произнёс? ― спросил Тео. ― Мерлин, ты такой идиот.

Комнату покинул и Тео, оставив Малфоя наедине с его разбитым сердцем.