За бортом (гет)

Найти маленького мальчика в бесконечных терминалах национального аэропорта «Хитроу» не составляет труда, если под рукой волшебная палочка и следящее заклятье. Драко знал, с кем выходит на прогулку, он давно перестал недооценивать своего сына, и потому заранее позаботился о том, чтобы в случае побега его можно было выследить. Единственное, чего он опасался, так это того, что Скорпиус успеет пробраться в самолет раньше, чем его удастся обнаружить.

То и дело поглядывая под куртку, где палочка во внутреннем кармане безошибочно указывала направление, Драко осторожно продвигался в толпе, пока не заметил сына. Скорпиус стоял за одной из колонн, небрежно оперевшись на нее плечом, и внимательно изучал огромный экран с расписанием рейсов. Подобраться к нему незамеченным не удалось, мальчик то и дело тревожно оглядывался и, увидев Драко в паре шагов от себя, сорвался с места, громко крича:

— Помогите! Я его не знаю! Мама! Папа!

Чертыхнувшись, Драко побежал за ним, на ходу наградив конфундусом высокого светловолосого маггла, попытавшегося преградить ему дорогу. Толпа заволновалась, то и дело слышались выкрики и угрозы вызвать полицию, несколько мужчин и женщин решили прийти на помощь несчастному ребенку, но Драко удалось схватить сына за плечо до того, как праведный гнев англичан и иностранцев обрушится на него самого. Скорпиус не смог вырваться и заорал так, что в терминале зазвенели стекла, и замолчал он только для того, чтобы изо всех своих мальчишеских сил вцепиться зубами в руку преследователя.

Не обращая внимания на боль, Драко трансгрессировал в поместье Малфоев. Он старался не думать о том, что именно ему придется сказать в свое оправдание, когда отряд стирателей памяти побывает в аэропорту и доложит о происшедшем в отдел магического правопорядка.

Над лужайкой перед домом гулял теплый ветер, чуть касаясь идеально подстриженной травы. Солнце медленно спускалось к горизонту, завершая свой привычный круг, его лучи теплым светом отражались в окнах. Посреди всей этой идиллии двое отчаянно сражающихся друг с другом Малфоев казались чем-то чужеродным и неправильным.

— Да чтоб ты сдох! — поняв, что его план провалился окончательно и бесповоротно, мальчик отпустил прокушенное запястье и злобно сплюнул на землю. Он только что упустил свой первый и последний шанс. — Я все равно сбегу, ты понял? — он все еще дергался, пытаясь освободиться от железной хватки отца и не слушал, когда тот просил его успокоиться. Скорпиус слишком долго держал себя в руках, пытаясь не вызвать подозрений, и теперь, когда его истинные чувства наконец вырвались на волю, он просто не мог остановиться. — Я сожгу к чертям этот дом, если понадобится! Я вас всех ненавижу!

— Сомниум! — заклятье, произнесенное самым решительным тоном, ударило мальчика в спину. Перекошенное от гнева лицо Скорпиуса мгновенно разгладилось, он прервал свою тираду, закатил глаза и упал бы на спину, если бы отец не удержал его, прижав к себе. Драко инстинктивно поднял палочку и направил ее в направлении источника звука.

Люциус Малфой стоял на ступеньках своего поместья, держа в вытянутой руке палочку со змеиной головой на рукоятке.

— Что ты наделал? — прорычал Драко, медленно опуская Скорпиуса на землю.

— Я достаточно наблюдал за всеми его гадостями в надежде, что ты вмешаешься и прекратишь это, — проговорил Люциус, опуская оружие. — И что же ты сделал? Присоединился к нему!

— Я не делал ничего подобного, — Драко скрестил руки на груди.

— Я глубоко оскорблен тем, насколько низкого мнения мой собственный сын о моих умственных способностях.

Драко с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Почему Люциус не мог выразиться простым человеческим языком, сказав: «Не держи меня за идиота!». Что за тяга к неуместной патетике?

— Я допускаю, что Скорпиус мог сам придумать и осуществить мерзкий план по заражению благородных домов Aspergillus peculiari, но самостоятельно замести следы в поместье он не смог бы.

Едва справившись с мыслью о том, что Люциусу, наконец, стало все известно, Драко изобразил удивление. Но после схватки со Скорпиусом, актерские способности изменили ему, и этот спектакль одного актера не произвел на Люциуса ровным счетом никакого впечатления.

— Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем речь, — прорычал он. — Я допросил домашних эльфов. Тупые, но крайне разговорчивые создания.

— Я просто пытался войти к нему в доверие, — медленно проворачивая палочку в пальцах, проговорил Драко. — Дай мне немного времени, и я сумею справиться с ним.

— Времени больше нет, — покачал головой Люциус, он спустился с лестницы и теперь стоял в нескольких метрах от своего сына и внука, — ущерб, который он может нанести, слишком велик. Скорпиус безумен так же, как Астория. Его поведение необходимо корректировать, и немедленно. Я знаю человека, который сможет заняться этим прямо сейчас.

Несколько долгих секунд у Драко ушло на то, чтобы понять, что именно его отец имеет в виду под «корректировкой поведения». И дело не в том, что он не знал о подчиняющих чарах, он просто не мог поверить в то, что Люциус собирается использовать их против собственного внука. Подчиняющие заклятия были широко распространены в магической медицине, колдомедики в больнице Святого Мунго использовали их для того, чтобы маги, разум которых поврежден, не причиняли вреда ни себе, ни окружающим. Но ставки для главы семейства Малфоев были слишком высоки, ему едва удалось восстановить свое влияние, и теперь, когда Скорпиус нанес ему такой удар, он больше не мог рисковать властью, которую с таким трудом вновь обрел.

Люциус поднял палочку, чтобы осторожно левитировать спящего Скорпиуса в дом, где они вместе дождутся прихода специалиста по подчиняющим чарам. Но в тот момент, когда он упустил из виду своего сына, идеально подстриженную траву под его ногами взрыло мощное заклятие. Люциус отпрянул и от неожиданности потерял концентрацию, уже немного приподнявшийся над землей мальчик опустился на траву снова.

«Нужно всего две вещи, чтобы сражаться, — говорил Поттер, — гнев и страх».

Драко был переполнен и тем, и другим.

Всего полгода назад он был согласен со своим отцом по каждому пункту. Он тоже считал Асторию безумной, Скорпиуса — испорченным, и любые методы для достижения контроля над ситуацией — допустимыми.

Но не сейчас.

Желание вести жизнь, отличную от жизни семьи Малфоев, не делало Асторию безумной, а Скорпиус был самым здравомыслящим ребенком из всех, кого Драко когда-либо приходилось встречать. Но великолепный ум мальчика, его потрясающая изобретательность и дьявольская целеустремленность не будут стоить ничего, если сломить волю!

Драко стоял напротив своего собственного отца и направлял на него волшебную палочку — ситуация, которую он даже вообразить себе не мог некоторое время назад. Но он не в состоянии переубедить его, не в состоянии обмануть его — все средства дипломатии исчерпаны, остается только сила.

И она у него есть.

«Чертов Поттер! — стиснув зубы, про себя выругался он. — Ты мне за это заплатишь!»

Гарри не собирался сражаться с Люциусом сам, он хотел, чтобы однажды Драко сделал это. Назревающий внутренний конфликт в семье Малфоев был настолько очевиден, что Поттер предпочел не вмешиваться, но усилить сторону, победа которой была выгодна для него.

И если Гарри чего-то и не учел, так это железную выдержку Люциуса Малфоя.

— Я… — Люциус сглотнул, выражение холодной ярости на лице сына было ему незнакомо, — разочарован в тебе.

Он опустил палочку и отступил, проиграв битву еще до ее начала. Но для Драко оставалось очевидным, что он не собирается проигрывать войну.

Тем же вечером, оставив Скорпиуса в его комнате под всеми охранными заклятиями, которые только знал, Драко ступил на горячий песок африканской пустыни, чтобы сказать своей жене то, чего никогда раньше не говорил:

— Мне нужна твоя помощь.

* * *

Миссис Гермиона Грейнджер знала не так много способов справиться с душевными неурядицами: дегустация спиртных напитков в компании небезызвестного аврора, работа до полного изнеможения в конторе по зачарованию магических средств передвижения — вот, пожалуй, и все. И так как первый способ пришлось отбросить из-за того, что в планы мистера Поттера на ближайшие двадцать лет не входил неизлечимый алкоголизм, а от дегустации вина в одиночестве становилось только хуже, приходилось заниматься работой.

С утра до вечера без устали составляя и применяя все новые и новые варианты заклятий, Гермиона забывала о возможности ареста, и могла хотя бы восемь часов в сутки не бояться Азкабана. Впрочем, так как дети оставались в Норе, она могла и не возвращаться домой, и рабочий день все продлевался и продлевался, пока не достиг восемнадцати часов.

Иногда Сьюзен удавалось выставить Гермиону из конторы вовремя, и тогда миссис Грейнджер отправлялась домой и падала без сил на кровать, тут же засыпая. Труднее приходилось по выходным, когда дети возвращались домой и Гермионе приходилось делать вид, что она в порядке, когда в порядке она определенно не была. Гермиона на автомате выполняла домашнюю работу, готовила еду, ходила в магазин, делала с детьми уроки и каждую секунду боялась, что вот-вот в дом ворвутся авроры и, обездвижив ее на глазах у детей, уволокут в Азкабан по обвинению в покушении на убийство.

— Мама, хлопья кончились! — раздался голос Роузи откуда-то с кухни. Заглянув туда, Гермиона обнаружила дочь стоящей на стуле напротив открытого нараспашку и порядком выпотрошенного шкафа.

Роуз наотрез отказалась ждать следующих выходных для того, чтобы попробовать любимое лакомство и даже привлекла на свою сторону брата, из-за чего Гермиона оказалась в меньшинстве и должна была отправиться в супермаркет немедленно.

— Доброе утро, миссис Грейнджер! — искренне улыбнулась девушка на кассе. В таком маленьком городе продавцы знали всех своих покупателей лично, так что в подобной осведомленности не было ничего удивительного. — Как дела с вашим домом? Удалось свести грибок со стен?

Спустя несколько недель ударного магического труда, Гермиона соображала медленнее обычного, но даже осторожно перебрав в голове все воспоминания за последнее время не обнаружила никакого грибка на стенах своего дома, и никаких причин по которым продавец в магазине могла бы узнать о нем раньше ее самой.

— Вы что-то путаете, мисс… — Гермиона бросила взгляд на бейджик с именем, — Дженнифер.

— Нет-нет, все верно! — закончив с покупками, девушка нырнула под стойку и вытащила оттуда весьма дорогие мужские часы. Гермиона перестала дышать. — Ваш муж заходил вчера, я как раз работала в ночную смену. Я еще так удивилась, подумала: каким бы страшным ни был грибок, он вполне может подождать до утра! Но мистер Грейнджер так торопился, как будто это был вопрос жизни и смерти! И когда оказалось, что он забыл дома деньги, чтобы оплатить антисептические средства, он предложил взять часы в залог, чтобы, когда вы придете в следующий раз, я отдала их обратно в обмен на оплату той покупки.

Промямлив слова благодарности, Гермиона взяла часы и заплатила несколько десятков фунтов сверху за противогрибковые средства, которые ни разу в жизни не видела.

И только закинув покупки в багажник старенького пикапа и усевшись на водительское сиденье, она позволила себе громко спросить у зеркала заднего вида: «Какого черта здесь происходит?»

Вчера Драко Малфой представился Диком Грейнджером, чтобы сделать покупки в маггловском магазине. К этому времени он уже несколько недель живет в поместье Малфоев и может позволить себе что угодно за какие угодно деньги! Даже если по какой-то причине ему понадобились именно маггловские чистящие средства, почему он так торопился, что не мог подождать даже дня, чтобы обменять галлеоны на фунты в банке Гринготтс? Почему он не выбрал другой магазин, в конце концов?

Зеркало заднего вида озадаченно молчало, и поэтому, вернувшись домой, Гермиона написала Гарри, чтобы, забрав детей в Нору, он зашел к ней еще раз. Она искренне надеялась, что Поттер, имеющий гораздо больше контактов с магическим миром, чем она сама, сможет пролить свет на это странное происшествие или хотя бы высказать более или менее сносное предположение.

Выслушав загадочную историю похождений Драко Малфоя, мистер Поттер не сразу смог прийти в себя. Только спустя несколько минут гомерического хохота, он вновь обрел дар речи.

— Послушай, Гермиона, — вытирая слезы, говорил он, и плечи его подрагивали, — мы не должны упускать такой шанс! Если у тебя талант переделывать фанатов чистоты крови в фанатов просто чистоты, я ссужу тебе денег на открытие «Исправительного учреждения имени Гермионы Джин Грейнджер» прямо сейчас! Клянусь, все мои средства в твоем распоряжении с этой минуты!

— Поттер, — прорычала Гермиона, история, которую пришлось пережить ей и ее детям, смешной не казалась, — заткнись.

Взглянув ей в глаза, Гарри засмеялся снова. Инстинкт самосохранения отказывал ему и раньше, но сейчас он действительно был на волосок от страшной участи.

— Начнем с Люциуса, раз уж Малфои так восприимчивы к трудотерапии! А потом — Забини, Нотт, Гойл — поставим дело на конвейер! Я устрою амнезию им всем, только скажи!

— Поттер, — повторила она с холодной решимостью, — если ты сейчас не заткнешься, я прокляну тебя чем-нибудь не смертельным, но настолько редким, что ты проведешь остаток жизни, копаясь в древних фолиантах в поисках контрзаклятия.

Гарри сделал глубокий вдох и предпринял героические усилия для того, чтобы успокоиться.

— Одно тебе скажу, — улыбаясь, проговорил он, — если ему все еще нужна твоя фамилия, Азкабана можешь не бояться.

Следующие несколько рабочих недель Гермиона провела между вспышками невероятной активности и периодами полной апатии, когда она просто сидела уставившись на дверь своего кабинета. Но время шло, авроры на пороге все не появлялись, и тому было только одно разумное объяснение: Драко не собирается мстить. Ни бросить ее в Азкабан, ни опорочить ее имя, ни оставить Хьюго и Роуз без матери, но с клеймом детей преступницы — ничего из того, что она боялась себе вообразить.

Ничего из того, что заставляло ее ненавидеть его. Ничего из того, что она привыкла о нем думать.

Гермиона опустила руку в карман пиджака и сжала часы, все еще теплые, потому что прикасаться к ним в последнее время вошло у нее в привычку. В этот момент в дверь постучали и она, испугавшись, отдернула руку.

— Войдите.

— Миссис Грейнджер, — Генри Финнес редко покидал свой кабинет, и еще реже заходил к сотрудникам лично. Гермиона инстинктивно подобралась, ожидая плохих новостей, но Финнес, казалось, был в прекрасном расположении духа. — Я принес поправки к универсальному батискафу, заказчик в последний момент попросил изменить кое-что.

Генри протянул ей листок, и Гермиона немного расслабилась — универсальный батискаф из старенькой «Хонды» был очень дорогим заказом, она работала над ним уже долгое время. Так что Финнес, скорее всего, просто хотел сохранить конфиденциальность, доставив ей информацию лично.

Но, развернув листок, она нахмурилась, эти чары были не из тех, что используют с благими намерениями.

— Что-то не так? — склонив голову на бок, спросил Финнес. — Слишком сложно?

— Нет, вовсе нет, — сглотнув, быстро проговорила она и снова сложила листок вдвое, — я справлюсь за день…

— Хорошо, — вынимая из кармана тонкую черную волшебную палочку, сказал Генри.

Замок в двери щелкнул, и Финнес произнес заклинание, способное удержать с той стороны двери даже танк, а затем еще одно, заглушающее звуки, и еще одно, назначение которого Гермиона не знала.

— Потому что я хотел обсудить кое-что еще, — добавил он, оборачиваясь.

* * *

Разговор с сотрудниками отдела аннулирования случайного волшебства был долгим и изматывающим. Драко понадобилось все его обаяние и красноречие, чтобы убедить их не передавать его дело в сектор по борьбе с неправомерным использованием магии. В этом случае он не отделался бы только штрафом, а Люциус сейчас не в том настроении, чтобы вступаться за него.

Драко не мог позволить себе уснуть этой ночью, у него дома назревала третья магическая война, и, как будто этого было мало, на выходе из отдела магических происшествий и катастроф, его встретил Гарри Поттер, снисходительно улыбнулся и сказал:

— Твой план — дерьмо.

«Какого черта? — на секунду Драко усомнился в благонадежности Астории, но тут же отмел эту версию. Сына она ценила выше, чем самого влиятельного из своих друзей, и не стала бы рисковать. — Он что, ясновидящий?»

Коротко описав заместителю главы аврората маршрут, которым ему следует пройти, Драко отправился дальше по коридору, и, удаляясь, услышал тихое:

— Я скажу, как сделать его лучше, если позволишь пригласить тебя на пару пинт… — Гарри громко кашлянул, когда Драко обернулся, и синяки под его глазами заиграли особенно нежными оттенками под искусственным светом магических огней, — кофе?