Адвокат дьявола (джен)

Ремус и Адара топтались на пятачке чахлой травы посреди маленькой городской площади. В нескольких кварталах отсюда, на подступах к вокзалу Кингс-Кросс, кипела жизнь — площадь же, обрамлённая фасадами закопчённых домов, казалась совершенно безжизненной и отнюдь не дружелюбной. Ремус обеспокоенно переступал с ноги на ногу: ему это идея с самого начала не казалась хорошей, но отговаривать Адару было бессмысленно… проще присоединиться, чтобы ненавязчиво направлять её неиссякаемый энтузиазм в конструктивное русло.

Адара с любопытством оглядывалась по сторонам, силясь заприметить хоть что-то необычное. Однако уже минут через пять она разочарованно выдохнула: обшарпанные стены, облупившаяся на дверях красках и то тут, то там разбитые окна не выказывали ни намёка на волшебство. Адара поспешила успокоить себя тем, что и паб, в который её завёл Ремус, представлял собой заброшенное годами помещение. Возможно, сейчас перед ней высится средневековый замок с горгульями и шпилями, но, не будучи магом, она не в состоянии его увидеть, а ей очень хотелось. Дом Блэков, судя по рассказам об этой семье, должен был представлять собой нечто грандиозное.

— Как он выглядит?

— Кто? — Ремус, так же как и Адара, внимательно оглядывал площадь, останавливая свой взгляд то на одном, то на другом окне. Его не подстёгивало любопытство, он пытался предупредить появление людей Крауча, которых, по словам информатора Дамблдора, уже должны были послать на поклон к матери Сириуса, чтобы переманить её на свою сторону. И встречаться Ремусу с этими самыми людьми решительно не хотелось. Хотя бы для того, чтобы Крауч не имел ни малейшего понятия о шагах, предпринимаемых Дамблдором.

— Ну, дом Сириуса, — Адара кивком указала на грязные фасады, высящиеся перед ними.

Ремус только плечами пожал:

— Я никогда не был в доме Блэков, у меня есть только адрес.

Ремус порылся в кармане своей куртки, достал аккуратно сложенный листок бумаги и передал Адаре. Она поспешно развернула записку:

— Да, как ты и говорил: площадь Гриммо, 12. Постой… — крупные ровные буквы напоминали отцовский почерк.— Мой папа дал тебе адрес?

— Нет, Дамблдор. Когда мы вчера встречались.

— Кажется, он ошибся…

— Тоже заметила, что между домом 11 и 13 ничего нет? — весело фыркнул Ремус, пряча за напускной весёлостью некоторую обеспокоенность.

Адара хмыкнула. У неё была парочка догадок, и по одной из них нужный дом оказывался под землёй, но, возможно, Ремусу такие умозаключения показались бы попросту смешными, поэтому она предпочла смолчать.

— Директор ничего не упоминал об этом. Верно, и ему не приходилось здесь бывать.

Пока Ремус чего доброго не решил, что раз дома нет, то и делать им здесь нечего, и что изначально он был прав, когда говорил, что поход сюда не самая лучшая идея, Адара всё же высказала то, что давно вертелось у неё на языке:

— Может тебе стоит произнести какое-то заклинание?

— Например?

Адара закатила глаза. Ремус не дрогнул, лишь во взгляде промелькнули озорные искорки.

Только было Адара открыла рот, чтобы подсказать Ремусу ёмкое заклинание, как внезапно прямо перед ними воздух едва заметно задрожал, и между домами 11 и 13 возникла видавшая виды дверь, а следом — грязные стены и закопченные окна. Новоявленный дом словно бы разбухал у них на глазах, расталкивая соседей.

— Это… это ты сделал?

— Нет, — быстро ответил Ремус, озираясь по сторонам. Он понятия не имел, что привело дома в движение. Адара насторожилась.

Старинная дверь резко распахнулась, и с крыльца на мостовую скатился комок барахтающихся и громко чертыхающихся тел.

— Погоди! Вот надеру тебе уши, мелкий паршивец!!!

В дверях промелькнуло смешное лопоухое существо, похожее на то, что Адара уже видела в пабе за день до этого, и злобно погрозило выпавшим кулачком.

— Вот я тебе! — один из барахтающихся мужчин вынул руку с палочкой, но выпущенное им заклинание рассыпалось искрами о громко хлопнувшую дверь.

— Только высунись!

Адара узнала мужчин. По голосам. Именно эти двое приходили в Эйлсбери за стариком-разведчиком. А сейчас Ремус и Адара высились на одиноком клочке травы, и даже к ближайшему «убежищу» — мусорным бакам — они не успеют юркнуть прежде, чем люди Крауча их заметят. Мужчины тяжело вставали, чертыхались, отряхивались… и, прежде чем ближайший из них поднял голову, Адара резко схватила Ремуса за грудки, развернула спиной к дому номер 12 и… поцеловала.

Действие стало неожиданностью даже для неё, не говоря уже о самом Ремусе, который словно окаменел: не дёрнув ни единым мускулом, он стоял деревянным истуканом, сжав руки в кулаках. В какой-то момент девушке показалось, что тот даже дышать перестал, и только его губы оставались тёплыми и мягкими, но Адаре было не до ощущений. Своих или его. Краем глаза она следила, как один из волшебников махнул на них рукой, и оба скрылись в ближайшем проулке.

Послышался едва различимый, но безошибочно узнаваемый хлопок.

Всё, память им теперь, кажется, не сотрут.

Адара мгновенно отпрянула от Ремуса:

— Прости! Ничего другого мне не пришло в голову, а так они даже внимания на нас не обратили…

Она избегала взгляда Ремуса, который смотрел на неё не то затравленно, не то ошарашенно. Она даже было захотела обидеться: в конце концов, обычно её поцелуи такого отторжения не вызывали, но вовремя вспомнила, что они здесь с важной миссией, а потому поспешила на крыльцо, пока то не растворилось в воздухе.

Ремус двинулся следом не сразу.

Адара топталась у двери в нерешительности. Не иначе как по приказу мадам Блэк были вышвырнуты два представителя власти. А сейчас к ней нагрянут: маггла, чьё племя стремится истреблять тёмный маг, политического курса которого придерживаются родственники Сириуса; и оборотень, которых, как поняла Адара, сильно не жалуют… Пришли же они, чтобы заступиться за её непутёвого сына, которого она лично выгнала из семьи много лет назад…

— Т-ты всё ещё уверена? — голос Ремуса слегка охрип, но он быстро справился с собой. Адара всё-таки не могла не заметить, в какой ужас «напарника» привёл её неожиданный метод маскировки. Кажется, болезнь Ремуса была преградой не только для того, чтобы завести друзей…

— Честно? Нет. Но что мы теряем?

— Максимум слетим с лестницы, — она не увидела, почувствовала, как он пожал плечами.

— Тогда ладно, — Адара схватилась за серебряный дверной молоток, сделанный в виде извивающейся змеи, и стукнула трижды, заметив про себя, что ни замочной скважины, ни ящика для писем не было.

И тишина.

Адара стукнула ещё раз, и за дверью можно было отчётливо различить шорох.

— Госпожа велела Кикимеру гнать прочь из благородного дома Блэков всякое отребье! Да как они смеют осквернять…

— Мы НЕ из Министерства! — рявкнул Ремус, стараясь перекрыть грязное бормотание. За дверью притихли в раздумьях. Послышался звук отпираемого засова, дверь едва отворилась, и в щели показался нос картошкой и два больших глаза, похожих на теннисные мячи. Домовик внимательно осмотрел пришельцев… и презрительно сощурился:

— Пускать не велено. Госпожа не принимает.

Ремус упёрся ладонью в цельное дерево, чтобы помешать домовику захлопнуть дверь у них перед носом.

— Прочь отсюда! Госпожа велела Кикимеру всех гнать прочь! — эльф упёрся в дверь со своей стороны, и Ремус, кажется, не ожидал такой прыти и силы от столь маленького существа.

— Эй, пусти нас! — крикнула Адара, не зная, как именно нужно обращаться к домовому-эльфу. С этим маленьким вредным существом рассыпаться в вежливых оборотах не хотелось. Вот только этого и не потребовалось.

Дверь резко распахнулась, отчего Ремус ввалился внутрь.

Эльф замер на месте и во все глаза глядел на Адару. Казалось, даже, что его немного потряхивало. Он было дёрнулся в каком-то странном подобие поклона, но потом передумал и остался стоять ровно. На девушку он смотрел с крайне странным выражением: смесь удивления и ужаса. Адара со страхом подумала, что если даже вот такие существа с «отвращением» реагируют на появление неволшебника в доме волшебника, то чего в таком случае стоит ждать от хозяйки дома?

Домовой эльф попятился, пропуская их внутрь.

Адара и Ремус, с нескрываемым любопытством оглядываясь по сторонам, двинулись прямо по длинному коридору. На стенах висели потемневшие от времени портреты, нарисованные на них волшебники, кажется, погрузились в послеполуденный сон. Новопришедшие не заставили их проснуться, возможно, потому что звуки шагов тонули в ворсе серебристой ковровой дорожки. Потрясающей красоты хрустальная люстра, а также серебряные подсвечники, высившиеся на выстроившихся вдоль стен изящных столиках, были оформлены по-змеиному и заполняли коридор приглушённым светом.

Кикимер запер дверь и трусцой обогнал их, направляясь к лестнице, ведущей на верхние этажи. Ремус и Адара миновали большую подставку для зонтов, сделанную, казалось, из отрубленной ноги тролля. Тролля? Это как-то само пришло в голову. Конечно, никаких троллей Адара никогда не видела, и очень понадеялась, что подставка была не больше, чем предметом извращённого искусства, потому как ей совершенно не хотелось встретиться лично с хозяином такой вот ноги. Но чем дальше они шли, тем более вероятной становилась подлинность происхождения подставки для зонтов. Вдоль первого лестничного пролёта, на стене, расположился ряд декоративных деревянных пластин. Присмотревшись внимательнее, Адара охнула от ужаса и отвращения: на пластинах были прибиты сморщенные головы домовых эльфов. У всех — одинаковые вытянутые носы-рыльца. В подлинности голов сомневаться не приходилось...

С каждой минутой, проведённой в этом доме, у Адары оставалось всё меньше вопросов касательно причин, побудивших Сириуса бежать прочь, куда глаза глядят.

Ремус ободряюще коснулся её предплечья, но уверенности это не прибавило. Она уставилась себе под ноги и ускорила шаг.

Кикимер остановился посреди площадки второго этажа, куда выходило три двери. Ремуса он предпочитал не замечать, зато во все глаза глядел на Адару. И, кажется, совершенно не знал, что ему делать. Адара решила прекратить мучения эльфа:

— Где миссис Блэк?

— Госпожа в гостиной, мисс.

Ремуса отчего-то крайне удивил такой вежливый и поспешный ответ, он перевёл взгляд с эльфа на Адару и обратно, будто смотрел крайне занятный теннисный матч.

Без раздумий Адара направилась в среднюю дверь, запоздало подумав, что гостиная не обязана быть именно там. Но она не ошиблась: за дверью их ждала продолговатая комната с высоким потолком и серебристо-изумрудными гобеленами. На одной из стен было вышито огромное раскидистое дерево с портретами, Адаре ужасно захотелось его рассмотреть поближе…

— Кикимер, ты посмел ослушаться меня?

Этот властный голос показался Адаре знакомым: кажется, в младшей школе одна из учительниц пыталась осадить их во время перемены схожими интонациями.

Миссис Блэк сидела в кресле, спиной к вошедшим, прямо напротив окна. Зелёная бархатная штора была наполовину отодвинута.

— Я, кажется, велела гнать прочь всех этих лицемерных министерских крыс.

Кикимер словно набрал воды в рот. Его огромные глаза забегали по комнате. А потом он обхватил себя тонкими ручонками и стал неистово раскачиваться. Адара поймала себя на мысли, что здесь и сейчас происходит что-то, чего она пока не понимает.

— Миссис Блэк, мы не представляем здесь Министерство, — примирительно начал Ремус, сделав шаг вперёд и загородив Адару плечом.

— Мне всё равно, кто вы и откуда. Я никого не желаю видеть в своём доме.

Адара скорее почувствовала, чем услышала, что голос женщины едва заметно дрогнул.

— Мы здесь, чтобы поговорить о Сириусе…

— О, разумеется, — секунда — и миссис Блэк клокотала от гнева. — Кажется, я поняла, кто вы!

Миссис Блэк поднялась на ноги и обошла кресло, её пальцы впились в мягкую спинку. Женщина, чей возраст трудно поддавался определению, была очень красива, хоть лицо её было искажено яростью и, может ли это быть, болью? Тёмные блестящие волосы были стянуты в замысловатую причёску, бархатное изумрудное платье вырисовывало точёную фигуру. Серые глаза метали молнии.

— Пророк уже прознал, верно? Опять отправил своих стервятников к нашей семье?!

— Нет, я друг Сириуса, мы учились вместе и…

— Друг? — миссис Блэк громко рассмеялась.

Адара не знала, чего ожидать. Она выступила вперёд, оттеснив растерявшегося Ремуса в сторону:

— Миссис Блэк, я адвокат, меня зовут Адара Уай…

Миссис Блэк побелела как полотно. Пошатнулась и осела обратно в кресло, схватившись за сердце:

— Это невозможно… невозможно, невозможно…

Кикимер подскочил к хозяйке, готовый в любой момент подхватить её, если та упадёт в обморок.

Адара и Ремус замерли на месте, не понимая, что происходит.

— Это всё ты! Всё из-за тебя! — миссис Блэк указывала на Адару трясущейся рукой. Кажется, она потеряла всякое самообладание. Она кричала так, словно ей причиняли невыносимую боль. — Ты-ты моё проклятие! Проклятие! Оставь меня в покое!

Ремус очнулся первым, не теряя более ни минуты, он схватил свою напарницу в охапку и выволок за дверь…

Адара смутно помнила, как они очутились в небольшом сквере, в её ушах всё ещё стояли крики миссис Блэк…

Они с Ремусом приходили в себя, сидя на скамейке напротив маленькой англиканской церкви. Церкви святого Марка, как гласила скромная каменная табличка, в которую Адара уткнулась взглядом. Произошедшее не выходило из головы. Первым молчание нарушил Ремус:

— Зато теперь одно мы знаем точно: мать Сириуса не будет давать против него показания.

Адара недоумённо обернулась к нему. Думала она сейчас совсем не об этом. Бледное, искаженное болью и яростью лицо миссис Блэк не выходило из её мыслей. Адара потрясла головой в попытке прогнать этот образ, но безуспешно.

— Ремус… что, чёрт возьми, произошло?

Ремус медлил с ответом, он думал, водя взглядом по церковной стене напротив, будто ответ вот-вот проявится на старой каменной кладке.

— Я не знаю, — наконец сдался он. — Но вряд ли дело в тебе. Возможно, у миссис Блэк повредился рассудок. Ведь теперь она потеряла всё: отец Сириуса и его младший брат умерли совсем недавно, а сам Сириус теперь… теперь на всю жизнь… останется в Азкабане. Кажется, с ней в доме остался только этот старый эльф.

Об этом Адара не подумала, но версия действительно звучала правдоподобно. Она не знала, что творилось в семье Блэк до всех этих ужасных событий. Разве что Ремус рассказывал ей о причинах, побудивших Сириуса бежать из дома. Сейчас всё это казалось неважным. Потому что такой участи не заслуживал никто. Адаре не приходилось терять близких. Возможно, её настоящие родители и умерли, но этого Адара не знала, а потому смерть была для неё чем-то посторонним. Чем-то, с чем она сталкивалась только в прецедентах, новостях или фотографиях из отчётов, но никогда не доводилось ей видеть сошедшего с ума от горя человека, чья душа была вывернута наизнанку…

— Ремус, что с ней будет? Может, стоит как-то помочь? Вызвать кого-нибудь?

Люпин задумался:

— Сириус как-то обмолвился, что после смерти брата мать прекратила общение со всеми родственниками…

— Кажется, ей требуется медицинская помощь.

Ремус колебался, видимо, он об этом тоже подумал, но всё же покачал головой:

— Сейчас домовик справится. Они многое могут и умеют. И получше любого волшебника.

— А психотерапевты и психологи у вас есть?

— Если и есть, то в больнице святого Мунго. Но, боюсь, сама миссис Блэк туда никогда не обратится, а колдомедики в дом Блэков без спросу не сунутся…

Они снова замолчали, и каждый думал о своём. Адара раз разом прокручивала в голове всё то, что видела и слышала сегодня. Миссис Блэк выгнала людей Крауча и работников министерства, когда те пришли к ней с предложением дать показания против сына. Выгоняет ли она всех подряд или её привело в бешенство их предложение, и она не будет выступать против Сириуса? Возможно ли, что вопреки всем пересудам миссис Блэк любит своего старшего сына несмотря ни на что? Или всё-таки рассудок её помутился, и она совершенно не понимала, что происходит вокруг? Подтверждением последнего служила её реакция в самом конце их короткого разговора. Были ли её крики о проклятии лишь бредом, или она, Адара, всё же имеет отношение ко всей этой истории, ведь миссис Блэк начала кричать сразу, как только услышала её имя? Только вот Адара могла поклясться, что никогда не видела раньше эту женщину, но всё же странное беспокойство сжимало её сердце:

— Мне кажется, она всё равно его любит.

Ремус оторвался от созерцания стены и с недоумением уставился на напарницу.

— Миссис Блэк. Сириуса. Она прогнала людей Крауча.

— Не могу быть в этом уверен. Возможно, она не простила им смерть мужа и младшего сына. Ведь министерство вообще не вело расследования. Они решили, что если Регулус — брат Сириуса — был Пожирателем смерти, то умерев — получил по заслугам. Хотя Сириус считает, что Регулуса убили, потому что тот решил «дать задний ход».

— Хотел выступить против Волдеморта?

— Я мало знал Регулуса. В основном со слов Сириуса. Хотя Регулус и учился всего на года младше нас. Когда мы узнали, что Регулус погиб, Сириус был уверен, что его младший брат просто струсил и пошёл на попятную, и люди Волдеморта убили его за дезертирство. До нас не доходили никакие слухи о том, что Регулус пытался хоть как-то противостоять Волдеморту.

— А отец Сириуса? Что с ним сталось?

— Сердце. Он не смог перенести смерти младшего сына. Сириусу удалось добиться короткой встречи с отцом после исчезновения Регулуса, но отец мало что знал. Сказал только, что Регулус просил защитить дом.

— Дом? Не себя?

— Не уверен, что могу ручаться за подлинность цитаты. Сириус часто использует своё виденье в рассказах, особенно когда речь идёт о его семье.

— Где нашли тело Регулуса? Ты сказал, что он исчез.

— В этом и дело: тело не нашли. Мистер Блэк искал, но в Министерстве помочь ему не захотели. Война была в самом разгаре, многие пропадали без вести. Тем более, как я уже говорил, Пожирателя смерти, пусть даже бывшего, искать никто не будет.

— А Сириус? Он пытался его найти?

— Я знаю, что он искал, хотя Сириус из кожи вон лез, чтобы никто этого не заметил. Он винил себя в том, что случилось с братом.

— Если тело не нашли, почему все уверены, что Регулус мёртв? Или миссис Блэк и Сириус верят, что он может найтись?

— Кажется, в гостиной, в доме Блэков, мы видели гобелен. Это их генеалогическое древо. Сириус говорил, что оно заколдовано: даты рождения и смерти их семьи появляются там сами по себе. Такие чары невозможно обмануть.

Адара притихла. Она снова представила пышущую роскошью гостиную и двух людей, замерших напротив гобелена и боящихся увидеть появление четырёх цифр напротив даты рождения своего младшего сына. Она никогда не видела мистера Блэка, он казался ей статным, не менее красивым, чем жена, но обладающим более мягкими, располагающими чертами лица и обязательно добрыми тёмными глазами…

Мысль снова перескочила. Не стоило забывать о расследовании. С каждым днём история обрастала всё новыми подробностями, которые, на первый взгляд, не имели никакого непосредственного отношения к делу. И сложно было угадать, какая деталь прольёт свет на то, что произошло в ночь убийства Лили и Джеймса Поттеров. И, кажется, вопросов становилось всё больше и больше чем ответов, однако кое-какие новые выводы всё же напрашивались:

— Знаешь, наверное, Сириус не считал тебя предателем, — начала Адара, Ремус попытался ей возразить, но она поспешила закончить мысль, — по крайней мере, это была не основная причина. Кажется, после смерти брата он решил перестраховаться. Сделать ещё надёжнее то, что и без того было надёжно…

Ремус не ответил. Он лишь судорожно выдохнул и спрятал лицо в ладонях. Вовремя вспомнив реакцию напарника на вынужденный поцелую, Адара подавила внезапно нахлынувшее желание обнять Люпина.

— Мы его вытащим, слышишь? Сделаем всё возможное, а если «возможное» закончится… ну что ж? Возьмёмся за «невозможное».