Красотка (джен)

Снейп мысленно застонал. Ещё один доброжелатель на его голову!

Он вдруг понял, что совершенно не воспринимает Лану Казенс и Сириуса Блэка как одного и того же человека. Лана осталась Ланой — горьковатым, но прекрасным сном, «растаявшем в тумане прошлого, унеся с собой частичку его души», как было написано в каком-то старом романе, случайно попавшемся ему в руки. А Сириус, тролль его раздери, оставался Сириусом — нахальным насмешником, любителем лезть куда не просят, и не поймёшь, дело говорит, или издевается.

— Блэк тебе никто не говорил…

— Говорили-говорили. Всего, что мне маман наговорила при последней встрече, даже тебе не придумать. Ладно, пойду я, а то парни переживают.

Северус тоскливо уставился ему вслед. На душе было муторно. И не только оттого, что проклятые Мародёры знали слишком много о том, о чём им не положено было даже догадываться.

«Ты же понимаешь, что даже для чистокровного это было бы высокой честью! Ты должен доказать свою полезность».

Доказал. И что теперь?

Хотя, если Блэк прав, то Беллатрикс — или те, кто за ней стоят — может решить, что не доказал. Обвинить в неудаче его, неумелого, а не древнего зельевара, сочинившего негодный рецепт. И тогда… что?

А может, всё к лучшему?

Дни шли за днями. Ни Беллатрикс, ни Малфой не появлялись, и Северус был рад этому. Он уже совсем не был уверен, хочет ли того, к чему прежде так страстно стремился. Разговоров на эту тему с соседями по комнате он теперь тоже старался избегать — хорошо ещё, что они привыкли к его замкнутости и особо не приставали. Впрочем, эти месяцы всем им было основательно не до того: экзамены надвигались с неотвратимостью горной лавины, грозя семикурсникам верной гибелью под кипами пергаментов и грудами фолиантов.

Северус с самого начала намерен был получить «П» не менее чем по десятку предметов. Судя по тому, что даже высокомерный Блэк и разгильдяй Поттер после уроков не вылезали из библиотеки, они рассчитывали на все двенадцать. Уступать мародёристой парочке Северус не хотел, поэтому весь последний месяц даже за едой не выпускал из рук учебника и до ломоты в руках отрабатывал нежелающую покоряться трансфигурацию. В результате все трое в экзаменационных ведомостях сразу заняли первые позиции, опережая и равенкловских умников и хаффлпафских зубрил.

А вот Розье болтался в середине списка, уступая даже Питтегрю, из-за чего злился неимоверно. За последние два-три дня его нытьё, перемежающееся угрозами неизвестно в чей адрес, взбесило даже довольно флегматичного Малсибера. От злости он наполовину завалил практическое задание по зельеварению, что, разумеется, настроения ему не улучшило. Именно поэтому Северус не торопился вернуться после экзамена к себе, а предпочёл, несмотря на собирающийся дождь, прогуляться по берегу озера.

Задумавшись, он едва не налетел на девушку, печальным клубочком свернувшуюся под кустом цветущего боярышника. Она тихонько вскрикнула, вскочила на ноги и оказалась Сибиллой Трелони. Заплаканной и очень несчастной.

Северус буркнул «Извини» и собирался пройти мимо, но внезапно в памяти всплыло: «веточка, схваченная первым морозом». Он обернулся, уставившись на девушку с почти неприличным любопытством. Чёрт, и впрямь — веточка. Хрупкая? Да нет, гибкая, поникшая...

— Ты чего тут ревёшь?

Девушка подняла голову. Без очков её глаза оказались большими, прозрачно-голубыми, в окаймлении светлых, острыми зубчиками слипшихся от слёз ресниц. «Хруст льдинки на языке...» Чёрт бы побрал этого Блэка. Мерещится теперь всякое...

— Ты что, экзамен завалила?

— Нет, кажется, нет... но... понимаешь, моя прабабушка была знаменитая прорицательница, мне всегда казалось, что я тоже... и на уроках у меня лучше всех получалось!

— Ну так и что?

— А вчера я попыталась узнать, какие будут вопросы на экзамене. И мне показалось... но я не угадала. Ни одного вопроса, представляешь? Ни одного!

Она стремительно отвернулась, странным, плавным движением вскинула руки, одновременно смахивая слёзы и отбрасывая с лица пушистые, почти невесомые волосы. «Эльф, танцующий над цветком...» Чёрт бы побрал этого Блэка!

— Дурочка, разве настоящие Пророки на такие мелочи размениваются? Вот хочешь я тебе сам предскажу будущее? Послезавтра мы сдадим последний экзамен, а потом будет выпускной бал и я приглашу тебя на танец. Только я танцевать не умею.

— Я тоже.

Она ещё не улыбалась, но уже словно бы осветилась изнутри, меняясь стремительно и неуловимо. Текучая вода... Блик стрекозиных крыльев... Чёрт! Бы! Побрал! Этого! Блэка!

Её губы пахли земляникой...

Эпилог, он же Пролог.

Девятнадцать месяцев спустя.

— Ты тиран. И ты меня совсем не любишь.

— Да-а-а?

— Я не это имела в виду! Пусти сейчас же! Нахал!

— Да-а-а?

— Се-е-ев... ну пусти... ну хватит... ну давай поговорим серьёзно...

— Давай!

— Я сказала — поговорим! Ну, Сев, правда...

— Ладно. Поговорим. Ну скажи, зачем тебе работа? Мне что, в Мунго мало платят? Ну хочешь, буду брать частные заказы?

— Ни в коем случае, тогда у тебя совсем не останется времени на исследования. И вообще, дело не в деньгах. Как ты не можешь понять, это моё призвание!

— Какое призвание, Илли? Пасти тупоголовых недорослей?

— Сев, как тебе не стыдно!

— А что, я не прав?

— Не прав! И вообще — разве в этом дело? Прорицания — это высокое искусство, ему надо обучать непременно, даже если с целого курса окажется только один человек, по-настоящему способный видеть! А я точно знаю, что со следующего года Хогвартс останется без преподавателя!

— Думаешь, Дамблдор тебя возьмёт? Наверняка у него на примете уже есть кто-нибудь поопытнее.

— Но он же назначил мне встречу!

— Это ничего не… ну ладно, ладно, не переживай так!

— Да-а-а… а вдруг он и правда скажет, что я неопытная? Или бездарная?

— Ну хочешь, я с тобой пойду? Для моральной поддержки. Не волнуйся, всё будет хорошо.

Всё было хорошо.