Пробуждение Зверя (гет)

Наступило утро, и в небе засияла служившая этой планете источником света звезда, которую Саки по привычке называл «солнцем». Ее лучи упали на землю и осветили собою обширный участок пустыни, густо пропитанный кровью казненных по приказу Шредера монстров. Повсюду валялись бластеры и рогатые каски, рассеченные на части массивные трупы инопланетных захватчиков, смешанные с кровавой грязью внутренности, отрубленные головы и кисти рук. Кругом царил тошнотворный, тягучий сладковатый запах разлагающейся органики, напоминающий о случившейся здесь казни.

Покинув громоздкую самодвижную боевую техно-крепость, Шредер отправился на близлежащую военную базу, изрядно опустевшую после устроенной им вчера чистки рядов своей армии. Одетые в черную боевую униформу, стоящие по стойке смирно воины были настолько неподвижны, что вызывали невольную ассоциацию с выстроенными в ряд бездушными восковыми фигурами. Хотя команды к построению еще не было, кибернетические солдаты-ниндзя были построены в почти неестественно ровную длинную шеренгу, ожидая новых приказов императора.

Поприветствовав солдат вскинутой вверх рукой и получив в ответ тысячи подобных приветствий, Шредер приказал всем умеющим водить автотранспорт сделать шаг вперед. Но, несмотря на абсолютное повиновение любому приказу своего предводителя, ни один из воинов не двинулся с места.

«Да чтоб вас всех...» — это досадное обстоятельство окончательно вывело из себя и без того мало склонного к чудесам терпения и выдержки воина. Бессонная ночь, пробудившая к жизни малоприятные воспоминания, и мерзкая вонь, достигавшая даже этого отдаленного уголка (казалось, вся округа пропиталась отравой) никак не способствовали душевному равновесию, и оттого сегодня из себя выводила любая малость. Пройдясь взглядом по рядам футов, пылающий гневом Шредер приказал всем готовым прямо сейчас срубить голову близстоящему и вскрыть себе живот вынуть из ножен катаны. В руках почти двух тысяч бойцов засияли обнаженные лезвия самурайских клинков, под напором которых еще вчера пал многотысячный Легион Кренга.

— Всем оставаться здесь и ждать возвращения мутантов. Когда появятся, передать им, что я приказал отвезти вас в город. Мечи убрать, — с этими словами Саки прошел через казармы прямиком к стоянке боевых и транспортировочных машин легиона. То, что он там увидел, мягко говоря, превзошло все ожидания, хотя он уже привык не ждать ничего хорошего от Кренга.

Из-за того, что «ты же знаешь, Шредерчик, из-за твоей бездарности, энергии и топлива на Технодроме постоянно не хва-атае-ет», ни бронеавтобусов, ни танков, ни БТР на автостоянке не было и в помине. Вместо этого под громоздкими металлическими навесами длинным рядом стояли лишь "экономичные" машины КФЛК — карательные фургоны легионеров Кренга, иначе именуемые «Черными воронами». Огромные окрашенные в черный цвет машины, как правило, служили для перевозки обреченных на смерть пленников к месту их ритуальной казни.

— Великолепно! Просто... просто, раздери его мать, изумительно! — от увиденного зрелища вскипевшая в крови Шредера ярость достигла предела. — Бессонная ночь, палящий с самого утра зной, смрад недоеденных ночными хищниками тел, совершенно немобильный боевой отряд... О, боги! За что, за что мне все это?!

Понять негодование и гнев Шредера стороннему наблюдателю было бы непросто: он мог прямо сейчас сесть за руль любого фургона, посадить рядом принадлежащую ему девушку, а в грузовой отсек — около восьмидесяти киборгов-футов, и, не тратя времени даром, рвануть прочь из этого проклятого, насквозь пропахшего запахом смерти места. Мог бы… Однако сама мысль, что Великий Император и Победитель Шредер должен прибыть в свои новые владения на КФЛК — этом «черном дерьме, пригодном лишь для перевозки потенциальных трупов» — казалась Саки изощренной издевкой над его величием. «Нет, никогда! И речи быть не может. Нужно срочно найти что-то получше. Немедленно…»

Пройдя немного дальше, Саки наткнулся на прямоугольное кирпичное строение с воротами, закрытыми на кодовый цифровой замок с неизвестным воину кодом. По всей видимости, это здание было либо складом, либо гаражом. Провозившись минут пять с замком и придя к выводу, что решительно ни один из известных ему кодов к нему не подходит, Шредер окончательно вышел из себя — и со всего размаху пнул тяжелую створку ворот, вложив в этот удар всю свою ярость, силу и гнев.

Ступню пронзила боль, не менее сильная, чем сам удар, оставивший глубокую вмятину на тяжелых металлических воротах. Саки постоял еще немного, приходя в себя, а после, прихрамывая, поплелся назад, к месту, где стояли фургоны.

Забравшись в один из них, Шредер повернул ключ зажигания и, не дожидаясь прогрева двигателя, заставил машину тронуться. Выехав из-под навеса и отогнав фургон подальше от стоянки, Саки развернул его в сторону закрытых ворот — и, пристегнув ремень безопасности, до отказа вжал педаль газа в пол. Сорвавшись с места, машина ринулась вперед и, быстро набрав скорость, с оглушительным грохотом врезалась в закрытые ворота.

Свист колес, звон бьющегося стекла, лязг и грохот протараненных ворот, скрежет и треск вминающегося вовнутрь капота слились воедино. Внутренние ставни от прямого таранного удара лопнули и разошлись, салон машины деформировался, а вырвавшийся из рук Шредера руль чуть было не вошел в его грудь. Но вот наконец гибельное движение остановилось, и стало тихо.

Просидев без движения несколько долгих секунд, Саки наконец сообразил, что он действительно все еще жив и даже не покалечен. Перерубив лезвиями наручей ремень, что не дал ему отправиться вслед за вылетевшим стеклом, но теперь только мешал, Шредер стиснул зубы и, напрягая все силы, заставил искореженную в месте крепления петель дверь открыться. После чего выпрыгнул из чуть было не ставшего для него могилой фургона наружу.

Когда его стопы коснулись земли, лицо императора, закрытое от посторонних глаз маской, искривила гримаса боли. Последствия недавней вспышки гнева не давали забыть о себе и могли дорого стоить. Обошлось... Но чудом уцелевшая от перелома нога вновь напомнила о себе — а заодно и о необходимости хотя бы отчасти держать под контролем свои чувства и эмоции.

Кажется, это подействовало. Сдерживая рвущийся из груди стон, Саки крепко сжал зубы, не проронив ни единого звука. «Если всем этим так называемым «высшим силам», коли таковые имеются, угодно меня испытывать — да будет так! — вспыхнув мрачным азартом и вызовом, подумал он. — Я — Император и не должен, просто не имею права обращать внимание на эти жалкие комариные укусы!» Эта мысль заставила Шредера подняться в своих глазах еще выше и наполнила чувством гордости, оказавшимся в тот момент неплохой анестезией. Не дожидаясь, пока боль в отбитой ступне хоть малость стихнет, он направился назад к казармам, хромая и задерживая дыхание, дабы хоть как-то оградить легкие от витающего в воздухе смрада.

Вскоре после того, как футы, повинуясь приказу, оттолкнули протаранивший ворота фургон в сторону, Шредер смог войти внутрь. Проникшие через открытую дверь лучи солнца открыли его взору грациозно-величественный парадный автомобиль убитого им командира. Хромированный бампер, большие ксеноновые фары, высокие массивные шины колес, открытый кузов, оббитый кожей двухместный салон, широкие выхлопные трубы, стальная рама из прямоугольного профиля с пятью поперечными лонжеронами.

— Арза, командир Вадл! Я знал, что тебя иногда посылали вместе с небольшой группой солдат на Землю. Но я и понятия не имел, что ты успел прихватить оттуда такое. Уж не одолжил ли ты эту телегу у президента Соединенных Штатов, старый вояка?! — улыбнулся Шредер, глядя на представший взгляду мощный полноприводный кабриолет-внедорожник, отлично подходивший как для езды по всем типам дорог, так и для пересечения пустынной местности.

«В салоне не найдется места ни для одного из моих воинов, равно как и в багажнике — для громоздкого оружия. Плевать. Мутанты отбыли в селение еще вчера, а значит, скоро должны вернуться и вместе со всей армией последовать за мной. Навряд ли они сильно отстанут. Да и главное оружие настоящего воина — его мастерство, охрана в покоренной стране нужна лишь для солидности. Главное — наличие самого Императора... и живого подтверждения его императорской власти. Элми. Которая почти наверняка забыла о сегодняшних совместных планах. Самое время напомнить». С этими мыслями Шредер резко развернулся на месте и направился в сторону оставшейся позади крепости.

* * *

Металлическая дверь с тихим шорохом скользнула в сторону, открывая путь в покои принцессы. Бесшумно, как умел при необходимости, Шредер вошел в комнату и остановился недалеко от порога. Не спеша обнаруживать свое присутствие, он наблюдал за пока не замечающей его девушкой. Та смотрела из окна на земли, некогда принадлежавшие ей, а сейчас залитые кровью. Все-таки, несмотря на всю хрупкость и субтильность, было в Элми что-то цепляющее, притягивающее взгляд. Окинув ее взглядом, Саки отметил, как прелестна принцесса своей невинной и неиспорченной красотой. Длинные светлые волосы, большие карие глаза, тонкие изящные черты лица. Легкое длинное светлое платье облегало стройную фигурку, подчеркивая ее изящество.

И тем неприятнее было наблюдать, как спокойная грация движений Элми при взгляде в его сторону тут же сменилась суетливой нервозностью запуганного, загнанного в угол зверька, как расширились от страха ее глаза, и она непроизвольно съежилась, словно в ожидании удара. Неприятно кольнуло ощущение, что, несмотря на все то, что он для нее сделал, она боится его. Боится не как законного императора, а как беспощадного тирана, убийцу, опасного хищника. Понять это Саки не мог, как ни старался. Еще до убийства Кренга она согласилась помочь ему стать императором — и вот теперь, когда все свершилось, вдруг стала видеть в нем врага. За что? За то, что он сдержал свое обещание и отомстил инопланетному извергу за них обоих? За то, что сохранил ее титул, вынудив и остальных проявлять к ней уважение, и поместил в условия, которые не снились ни одной пленнице? За то, что снова и снова терпел ее дерзость и непослушание?

Был, конечно, один момент, который вряд ли ей понравился — та злополучная ночь, с которой все и началось, но, если задуматься, что в ней было такого особенного? То, что он сделал, когда они остались вдвоем, Шредер искренне считал естественным и даже необходимым моментом становления императором. Черт, да сотни тысяч других женщин и девушек отдали бы полжизни, представься им возможность быть в ту ночь на её месте. Так что в чем проблема и что за истерики с попытками суицида, рыданиями и криками? Дьявол. Даже думать об противно...

«Но все-таки жаль, что вышло именно так. Ты вывела меня из себя и вынудила применить к тебе грубость, заставить бояться... Был ли у меня другой выбор, когда ты, каким-то чудом выжив в петле, начала просить у меня смерти? Все должно было быть по-другому, Элми. Конечно, я не любил и не люблю тебя, но ведь мы могли бы стать просто друзьями. И, быть может, в дальнейшем я стал бы питать к тебе нечто большее, чем просто желание насладиться тобой...»

— Очень хорошо, что ты уже одета, Элми, и мне не придется тебя ждать, — коротко бросил он, пытаясь грубоватыми словами подавить смуту в душе. Подошел ближе и с неудовольствием отметил, как девушка невольно отступила на шаг. — Но лучше накинуть сверху что-то еще. Поедем быстро, будет сквозняк. Не хватало еще, чтобы ты простудилась... Надо как можно быстрее покинуть это место, пока этот смрад меня с ума не свел, — о том, что зловредная вонь может быть еще и небезопасной, Шредер сообщать впечатлительной девчонке не стал. Хватит с нее.

Та открыла рот что-то сказать, но Саки нетерпеливым жестом оборвал ее. Меньше всего хотелось сейчас снова спорить и подвергать испытанию шаткое душевное равновесие.

— Ты все поняла? — сурово переспросил он и, когда Элми робко кивнула, быстрым шагом вышел из комнаты.

* * *

Спустя некоторое время одетая в то же платье и покрывший почти все ее тело легкий белый плащ принцесса Элми стояла в гараже и немного ошарашено рассматривала незнакомое ей прежде чудо техники. Конечно, выглядело оно внушительно, но за счет габаритов (одна высота колеса его была примерно равна ее росту) девушке удалось лишь дотянуться до подножки, не говоря уж о том, чтобы забраться в кабину. Да и длинное платье скорее мешало, чем помогало делу.

Какое-то время Шредер наблюдал за безуспешными стараниями невольной попутчицы (которые могли продолжаться еще долго, так как просить помощи у своего мучителя упрямая девчонка наверняка не собиралась). Затем, вздохнув, быстро шагнул к ней, обхватил за талию и, прежде чем та успела что-то понять и воспротивиться, подсадил на подножку. Его снова неприятно поразило, как нервно дернулась от неожиданного прикосновения Элми, с каким ужасом в глазах оглянулась на него. Словно он замахнулся на нее, а не оказал помощь…

— Так ты целую вечность будешь возиться, — недовольно пояснил Саки. — А время дорого. Дальше сама. Справишься?..

— Д-да, — пролепетала Элми и поспешно вскарабкалась в кабину.

* * *

И вот внедорожник, повинуясь уверенным движениям водителя, уже прокладывал себе путь по серым пескам пустыни. Песок мягко прогибался под массивными тяжелыми колесами, из-под них поднимались большие клубы пыли, гудел двигатель.

Поездка казалась бесконечно долгой и томительной. При взгляде на однообразный, холмистый пейзаж, лишь изредка нарушаемый нагромождениями обугленного валежника и валунами, принцесса с трудом могла вспомнить, что когда-то здесь был величественный лесной массив, с прекрасными, усеянными цветами полянами, многовековыми деревьями, птицами и животными... Все изменилось, когда началась самая страшная из всех случавшихся на этой планете войн. Для ворвавшихся в чужое измерение монстров дикие лесные заросли, ведущие к столице Империи, стали серьезным препятствием — равно как и скрывавшиеся в них повстанцы. И захватчики решили возникшую проблему самым простым и варварским способом: они применили неизвестный этому измерению газ, за несколько недель уничтоживший и обративший в ничто все живое на сотни миль вокруг проклятого металлического шара...

И один из этих захватчиков по капризу судьбы стал ее невольным попутчиком. Пришелец, чью сомнительную императорскую власть она должна была подтвердить перед своим народом, уверенно вел машину с огромной скоростью, своевременно минуя встречающиеся препятствия. Местность вокруг выглядела настолько незнакомой и однообразной, что пленная девушка не могла не задуматься (и не раз): каким образом Шредер может знать, куда им ехать? И знает ли он вообще? Но спросить она боялась. Недавние события поселили страх в ее душе, а поведение новоявленного правителя было настолько непредсказуемо, а временами — просто бесчеловечно, что Элми не могла не задумываться о своей дальнейшей судьбе. И мысли эти совсем ее не радовали.

«Как все это ужасно... как больно, как тяжело... Почему все это происходит?.. Надо было просто взять и согласиться тогда. Выпить эту отраву. Но я испугалась... проявила слабость. Что он теперь со мной сделает? Заставит прилюдно отречься от престола в его пользу, а потом снова... А может, просто убьет... Ему ведь так легко убить человека».

Предмету ее опасений мало-помалу тоже начало надоедать повисшее молчание. До прибытия в место назначения хотелось бы хоть малость расположить пленницу к себе, а заодно и разузнать кое-что о здешних краях и его обитателях.

Однако довольно скоро Шредеру довелось испытать самое настоящее разочарование. Так называемая наследница престола, очевидно, за свою недолгую жизнь не покидала столицы и знала о пересекаемой ими местности не более его самого. Да и о местных жителях тоже. Элми перечислила названия двух-трех народов ее обширной империи (да и те без должной уверенности) и мало что могла поведать заинтересованному завоевателю об их уровне развития и взаимоотношениях друг с другом, недоверчиво на него оглядываясь и явно не понимая, для чего ему эти сведения. А на вопрос о некоем полудиком народе малакурианцев, проживающем на окраине империи (последние заинтересовали Шредера более всего, поскольку именно со стороны невежественных дикарей он и ожидал возможного бунта) Элми, не выдержав казавшейся ей форменным допросом беседы, спросила: для чего императору знать про дикарей, живущих к тому же в самой глуши? Не все ли ему равно?

— Вам, может быть, и все равно, — неожиданно спокойно ответил тот, на время сбавив скорость. — А мне — нет. Раз уж эти дикари — часть моей империи, мне следует знать о них все. А там, глядишь, и привнести в эту глушь цивилизацию. — и, поймав изумленный взгляд принцессы, пояснил: — Я намерен стать великим правителем, что бы некоторые обо мне ни думали. А великого правителя достойна лишь великая империя с должным уровнем развития. Не менее.

Элми ошарашено замолчала, пытаясь осмыслить сказанное. Шредер же, пользуясь повисшей паузой, нашел взглядом на панели управления что-то, напоминающее радио, и включил его, надеясь малость погасить раздражение. И слишком поздно сообразил, что земной радиоприемник вполне может не работать в другом измерении. Во всяком случае, ничего, кроме громкого шипения и свиста, услышать не удалось. Саки раздраженно хлопнул по кнопке, выключая злополучный приемник, в душе надеясь, что пленница не заметила его конфуза. Увы, рассчитывать на такое не приходилось.

— Что ты делаешь? — дрогнувшим голосом поинтересовалась Элми и указала на слегка помятую панель приемника. — Что это за звуки? Для чего они?..

Шредер хотел было привычно-разгневанно рыкнуть: «Не твое дело!» — но проявленный интерес, а главное, признание, что даже столь примитивных устройств в этом мире не существует, добавило ему гордости за родную планету и ее технологии (как бы ни отзывались о ней некоторые, теперь уже бывшие мозгляки). И он довольно миролюбиво пояснил:

— Этот приемник нужен, чтобы слушать музыку. Нормальную музыку, которой у вас, похоже, нет и в помине, — и он снова хлопнул ладонью ни в чем не повинную панель.

— Неужели вы считаете эти звуки музыкой? — переспросила Элми, немного уязвленная замечанием о ее родном мире.

— Нет, конечно, — недовольно отмахнулся Шредер. — Что-нибудь действительно нормальное… успокаивающее, — на мгновение задумался, силясь подобрать подходящее сравнение. — Наподобие звуков природы. Не этой, конечно же, — он с отвращением покосился на пейзаж за окном.

— Природы? — задумчиво повторила Элми, невольно вспоминая бывший некогда на месте пустыни лес… уничтоженный, между прочим, не без помощи этого варвара. — Разве могут звуки природы и тишина нравиться такому, как ты… — она невольно запнулась и испуганно замолчала, сообразив, что позволила себе лишнего. Как он на это отреагирует?

К ее изумлению, Шредер лишь окинул ее пристальным взглядом и после недолгого молчания заметил:

— А почему бы и нет? Говорят, Нерон любил театр и был неплохим актером. Не переставая при этом быть императором, — и с сарказмом добавил. — Говорят, и тираном он тоже был неплохим. Одно другому не мешает, — и резко отвернувшись от девушки, прибавил скорости автомобилю.

Элми не поняла, кто такой Нерон, но спросить не решилась. Странный разговор не добавил ей симпатии к пленителю, но заставил несколько иначе на него взглянуть. Оказывается, он не такой уж и дикарь и варвар, каким кажется… по крайней мере, не всегда. Девушка не могла не признать, пусть и против собственного желания, логики в его словах. Облаченный в пурпурную мантию и стальные доспехи самозванец казался единым неразделимым целым с жестоким миром за стенами дворца, каким-то более настоящим, что ли, чем все виденные ею доселе мужчины.

Эта неожиданная мысль привела бедную пленницу в ужас и негодование. Что за нелепое сравнение! Элми встряхнула головой, словно отгоняя его, невольно обратив тем на себя внимание Шредера.

— Что трясешься? Замерзла, что ли? — сурово поинтересовался он, заставив принцессу вздрогнуть.

— Н-ничего... так, просто быстро очень...

— Ты, наверное, есть хочешь? — как-то задумчиво спросил Шредер после недолгой паузы. Вопрос был отнюдь не праздным — они ехали по пустыне уже не первый час; из-за того ужасного трупного смрада, коим на сотни метров пропитался весь воздух вокруг Технодрома, заставить себя вкусить хоть немного пищи в крепости было фактически невозможно. И теперь голод давал о себе знать.

— Так что молчишь-то? Есть хочешь или нет?

— Немного... — с трудом призналась Элми, которая все никак не могла привыкнуть к компании сначала изнасиловавшего, а потом едва не ставшего причиной ее смерти человека. Просить у него хоть что-то не хотелось абсолютно, но после проведенной с ним ночи она уже более суток ничего не ела, отчего голод стал просто нестерпимым.

— Все ясно, — Шредер резко нажал педаль тормоза и отстегнул ремень безопасности. Дождавшись, пока поднятое внедорожником облако пыли немного осядет, он покинул машину и достал из ее багажника похожий на небольшой чемодан термоконтейнер. После этого отошел немного в сторону, расстелил прямо песке плед и позвал к себе Элми. Когда же та наконец неловко спустилась и боязливо подошла к нему, молча указал на плед, а сам занялся распаковкой припасов.

Когда Шредер открыл крышку контейнера, оттуда потянуло очень приятным ароматом сочного жареного мяса. Представленное блюдо обещало быть настолько вкусным, что измученная постоянным стрессом и голодом принцесса на секунду даже забыла, рядом с кем она сейчас сидит.

— Что это?.. — робко спросила она, видя, как Шредер, сняв маску, достал большой кусок мяса из контейнера и, не смущаясь отсутствием столовых приборов, откусывал от него, держа просто в руке.

— Филе-миньон — стейк из молодой принцессы, — без улыбки в голосе ответил Саки, проглотив очередной кусок мяса, — угощайся.

Ошарашенно взглянув на Шредера, Элми резко отстранилась и вскочила на ноги.

— Я не буду... не буду это есть! Чудовище ты! — воскликнула девушка. После того, как Шредер чуть было не напоил ее «Царской водкой», наверное, глупо было ожидать от него чего-либо доброго, но предложить ей человеческое мясо... Она знала, что напавшие на ее измерение монстры, если верить слухам, едят приносимых в жертву людей. Но неужели так поступает и Шредер? Это слишком даже для него. Элми бросило в дрожь от мысли, что она едва не попробовала «угощение».

— Сядь на место... блондинка! — поперхнувшись и откашлявшись, сказал Саки. — Это мраморное мясо, бестолочь, его из молодых телят делают.

— Да садись, тебе говорю — говядина это! — увидев, что Элми все еще стоит на месте и испуганно смотрит на него, Саки не выдержал и, наверное, первый раз за несколько последних лет рассмеялся.

А стейк и правда оказался вкусным — нежное, ароматное мясо, казалось, прямо таяло во рту. Пока они ели, наконец вернувший себе хорошее расположение духа Шредер рассказал девушке, как именно получают такое мясо. Слушая о том, как в неизвестной ей Стране Восходящего Солнца более ста лет назад придумали подвешивать молодых бычков в специальных люльках, в которых они не могут двигаться и напрягать свои мышцы, делать им массаж, кормить отборным зерном и поить пивом, принцесса даже улыбнулась.

— А что такое «пиво», Шредер?

— Это тебе лучше бы у Рокстеди спросить или Бибопа, они в этом деле знатоки, — хмыкнул Саки. — Ну, если так, в двух словах — это такой алкогольный напиток из забродившего хмеля. Те, кто его много пьет, как правило, делаются жирными, тупыми и сочными — вот как эти бычки, из которых мясо...

Шредер на секунду замолчал, задумавшись. Отдых, конечно, дело хорошее, но следует поторопиться. До места назначения еще далеко, а уже наверняка перевалило за полдень. Оставаться же в этой местности на ночь (и скорее всего, стать добычей местных хищников) он бы не пожелал и врагу.

— Так, ладно, — ниндзя одним движением поднялся на ноги. — Поели, теперь нужно ехать дальше. Впереди еще, если не ошибаюсь, около четырехсот миль — и мне очень не хотелось бы остаться в этой пустыне до наступления темноты.

Последние слова Шредера были сказаны настолько серьезно и мрачно, что уже начавшая понемногу привыкать к его компании Элми неосторожно спросила: «Чего ты боишься?» О чем пожалела, даже не успев договорить эту фразу.

— Себя, — выдержав многозначительную паузу, ответил Шредер, пристально посмотрев ей в глаза. — А ты не боишься?

Боялась, и еще как. Провести ночь в пустыне, вдвоем со Шредером — от одной мысли, какова может быть эта ночь, все тело Элми охватила неудержимая дрожь. И она лишь усилилась при воспоминании о его крепких руках, из которых невозможно вырваться, о жестких и грубых поцелуях, от которых не уклониться, и о прочих ужасах проведенной с ним ночи. Всем том, что она при всем старании так и не смогла забыть.

Машина тронулась и, вновь набрав скорость, устремилась к своей цели. Несмотря на то, что день выдался очень знойным, внедорожник мчался так быстро, что горячий воздух пустыни, обходя лобовое стекло, непрестанно стегал по металлическим наплечникам, шлему и наручам воина, остужая их и делая почти ледяными. Хотя закаленная плоть Саки легко адаптировалась как к низким, так и к высоким температурам, постоянное ощущение металлического холода, просачивающегося сквозь тонкую ткань туники на протяжении уже нескольких часов, начало откровенно раздражать. Сбавив темп и притормозив, Саки снял с себя шлем и начал отделять стальные пластины доспехов, складывая их в небольшое углубление за спинкой сидений.

Взгляд Шредера опустился на сидящую рядом с ним Элми. Многочасовая однообразная езда измотала ее и убаюкала — она дремала. Ее грудь мерно вздымалась и опускалась. Прядь пшеничного цвета упала на лицо. Саки представилась редкая возможность спокойно рассмотреть принцессу, и он пожалел, что не придавал ее внешности особого значения. Раньше он как-то особо не приглядывался к Элми, теперь же, глядя на ее нежное и одновременно прекрасное лицо, понял, как много упустил. Даже просто смотреть на нее было приятно, поэтому Шредер был рад, что принцесса теперь полностью принадлежит ему. Элми вызывала желание оберегать ее, баловать и лелеять, как жаль, что они встретились не в то время, когда это было бы возможно.

Внезапно мысли Шредера переключились в другое русло: а ведь за этой полудетской внешностью прячется привлекательная женщина. Ниндзя оценивающе осмотрел тело девушки: облегающее платье лишь подчеркивало стройную фигуру и соблазнительные формы, такие приятные для осязания. Воспоминаниями он вернулся в ночь, которую они провели вместе: такую горячую и страстную, что хочется повторять вновь и вновь. Он с силой сжал руль, стараясь отвлечься, но близость принцессы, запах ее цветочных духов не давали покоя. Внезапно в сознании вновь пробудился такой знакомый голос:

«Шредер, чего, мать твою, ты ждешь? Возьми ее сейчас! Хватит ждать!»

Сложно даже передать, насколько желание, охватившее Саки, было согласно с этим предложением. Но, черт побери, девушка еле-еле успокоилась. Хотя бы отчасти привыкла. И теперь вот так взять и снова все испортить, прямо вот здесь — посреди дороги?..

— Перестань мной командовать, зверь, — мрачно ответил Шредер, вдавливая в панель кнопку прикуривателя. — Я не давал тебе права указывать мне, что мне делать, а что нет.

«Что за чушь ты тут несешь?! Я. Тебе. Сказал. Возьми ее!»

Желание близости стало неимоверным. Казалось, что сама кровь закипает в жилах, спускается вниз, наполняет чресла... На этот раз Саки не ответил. Вместо этого он просто молча достал из панели накалившийся прикуриватель и, не раздумывая, с силой прижал раскаленный конец к своему плечу. Боль на миг оглушила и ослепила его, но даже не глядя, он чувствовал, как обожженная кожа опухла и покрылась волдырями, из которых сочилась сукровица. Шредер молчал. Годы непрерывных битв научили его терпеть боль ничуть не хуже, чем доставлять ее — а сейчас это было необходимо. Более чем. Брать ее здесь, в этой пустыне, против собственной воли он не собирался. Не сейчас...