Пробуждение Зверя (гет)

Путь до автомобиля запомнился Элми плохо. Хотя и проходил он ближе к вечеру, и уже это должно было вызывать тревогу. Но… одна маленькая разница: сейчас она была не одна. Пусть спутник ее, еще не до конца восстановившийся, шел, пошатываясь и спотыкаясь; пусть теперь она снова побаивалась его, поскольку не знала, чего ожидать. Пускай. Теперь Элми знала, что в жизни есть и худшее, чем общество самозванца-тирана. Гораздо худшее.

Каждый шаг отзывался болью. По-хорошему, даже после применения лекарства надо было бы отлежаться еще денька два, чтобы хотя бы отчасти вернуть былую форму. Но немногие запасы продуктов подходили к концу, бывшее логово бандитов из убежища мало-помалу превращалось в не менее опасную зараженную зону, чем окрестности обесточенного Технодрома. Да и ждать еще сколь-нибудь продолжительное время исполнения заветной мечты не было ни сил, ни желания. Он дойдет. Успеет, справится, как всегда, — и плевать, что горький жизненный опыт напоминал об обратном. На этот раз все получится. Обязано получиться.

Остановившись и устало выдохнув, Шредер поднял глаза к небу, нашел на нем светило. Оно уже начало опускаться к горизонту, однако пригревало вполне ощутимо. На земле позади них тянулись искривленные неровной почвой длинные тени. Огромный силуэт машины маячил далеко впереди, отчетливо различимый даже среди нагромождений камней и валежника. Наверняка за прошедшее время мотор остыл, и хотя бы с этой стороны проблем не возникнет. Вдобавок, припомнив название, Шредер воскресил в памяти и примерное расположение этого места и ближайших поселений. Если, конечно, те за это время не были разрушены или заброшены. Впрочем, все предугадать невозможно.

Шредер оглянулся на Элми. С его теперешней скоростью передвижения девушка без труда поспевала за ним и даже не жаловалась на стертые ноги. Ко всему-то человек привыкает… Саки ухмыльнулся своим мыслям.

— Ну, последний рывок, — он оглянулся на Элми. — Готова?

Та молча кивнула. Шредер отлепился от большого потрескавшегося валуна, на который опирался все это время. И, сжав зубы, зашагал дальше, придерживая ладонью подвешенный к поясу лазерный пистолет. На Элми больше не оборачивался. Взгляд был прикован к цели, что с каждым шагом становилась все ближе и отчетливее. И не только внедорожник, но и то, к чему стремился всю сознательную жизнь: власть, величие и неограниченные возможности. То, что ждало его за горизонтом.

* * *

До места попутчики добрались, когда уже стемнело. Устало откинувшись на спинку сидения, Элми безучастным взглядом провожала мелькавшие за границами кабины лачуги простонародья и дома покрепче и побогаче, принадлежавшие купцам и знати. Окружавшая город стена (да, по здешним меркам поселение стоило считать — по крайней мере, до нападения орды Кренга — крепким городком) была наполовину разрушена, однако ворота все еще стояли. Они распахнулись, стоило транспорту приблизиться к поселению. Кто посмеет держать у порога великого завоевателя и повелителя?

Как и ожидалось, улицы и кривые переулки городка наводнили киборги-Футы. Разбив лагерь за пределами стены, они, должно быть, по приказу мутантов каждый день несли патрулирование возле ворот и сколь-нибудь значимых объектов. Самих же мутантов почему-то не было видно.

— Босс! — с этим возгласом от ближайшего приземистого здания казенного вида отделился крупный массивный силуэт, явно не принадлежащий человеку. Местные жители испуганно шарахались с его пути, сам же громила не замечал никого и ничего. Должно быть, и начальника он тоже сослепу не разглядел, признал лишь машину.

Без лишних слов Саки заглушил мотор, остановил машину прямо посередине одной из улочек, перегородив ее, и поднялся в полный рост. Наконец рассмотрев его, Рокстеди (а встретить хозяина посчастливилось именно ему) осекся, захлопнул пасть и тоже выпрямился, придавая своему виду самый боевой и серьезный вид.

— Простите, бо… то есть, повелитель, — Рокстеди приложил ладонь к козырьку. — Ваше приказание исполнено. Какие еще будут пожелания?

— Очень хорошо, — кивнул Шредер, не спеша спускаясь по лесенке. И чуть посторонился, пропуская Элми. — Отгонишь машину к ограде — да смотри мне, идиот, не поцарапай, не то всю шкуру пущу на ботинки.

Последнее он сказал скорее по привычке: с такими габаритами авто ущерб скорее будет причинен здешним домишкам. Но поправляться не стал. Здания в случае чего отстроить заново будет несложно, а вот техники такой в этом захолустье не сыщешь. Да и вообще: пусть боится, крепче уважать будет.

— А где Бибоп? — мрачно поинтересовался Шредер у мутанта, когда тот уже начал карабкаться по лесенке в кабину внедорожника. От неожиданности Рокстеди даже оступился и едва не шлепнулся вниз с высоты полутора метров.

— А он… э-э-э… — Рокстеди почесал свободной рукой затылок, второй продолжая крепко держаться за перекладину. И, наконец найдя ногами опору, шумно выдохнул и продолжил. — Я ему поручил эта… найти подходящее жилье для вас, когда вы наконец прибудете. А вот и он! — довольный, что приятель появился вовремя, Рокстеди ткнул толстым пальцем через плечо приблизившейся Элми. И громко взвыл, когда ниндзя перехватил его руку и крепко сжал, норовя сломать.

— Что мне надобно, я найду и без вас, безмозглые мутанты. Ясно?

Рокстеди спешно закивал и, будучи отпущен, засунул пострадавший палец в рот, после чего не менее торопливо вскарабкался наверх, оставив приятеля разбираться с рассерженным боссом.

— Ну? — повернулся Шредер ко второму мутанту, вполне готовый устроить разнос и ему. Но тот опередил начальника, широким жестом указав на трехэтажное строение на той стороне улицы.

— А я нашел тут для вас кое-что. Но вот это — лучше всех. Крутая хата! — Бибоп громко фыркнул, после чего на всякий случай отошел в сторону. Нет, в своем вкусе он был уверен, а вот в реакции Шредера — не вполне. А в последнее время — тем более.

Наличие нескольких вариантов, да еще на небольшом расстоянии друг от друга, немного утишило раздражение Саки. Может, и правда, есть из чего выбрать. А то эти убогие найдут, им доверь только! После улицы да своего свинарника любая халупа дворцом покажется. Шредер милостиво кивнул и, жестом велев Элми следовать за собой, стараясь не хромать и не отставать, зашагал за мутантом.

* * *

Впрочем, забраковав как негодные первые два-три варианта, перед последним даже придирчивый Шредер устоять не мог. Может, сказались усталость от долгого пути и желание отдохнуть и привести себя в порядок в более-менее человеческих условиях. А может, строение действительно было достойно принять под свой кров повелителя. Первое, скорее всего. Впрочем, и об этом задумываться было неохота.

Небрежно оттолкнув с пути услужливо распахнувшего перед ним двери, подобно заправскому швейцару, кабана-мутанта, Шредер прошел в прихожую. Прищуренный взгляд голубых, в царившем полумраке кажущихся темными глаз скользнул по помещению, но так и не нашел, к чему придраться.

Пол, выложенный из гладких каменных плит разных оттенков коричневого в шахматном порядке, был чисто выметен, а вдали можно было даже разглядеть ковровую дорожку, то ли темно-красного, то ли бордового оттенка. Свечи в витых подсвечниках, закрепленных на стенах на равном расстоянии друг от друга, не чадили, не заляпывали потеками воска стены (для этого под каждым был приспособлен металлический щит, похожий на блюдо), мягко, ненавязчиво рассеивали понемногу сгущавшуюся темноту.

Пройдясь по ряду комнат и убедившись в почти идеальной чистоте и порядке, Саки поднялся по лестнице, изящной дугой уводящей на второй этаж, где располагались жилые комнаты. Его ни на минуту не озаботило, кому прежде принадлежал этот уютный дом и где теперь его хозяева. Лишь одно: что не было ни одной живой души, чтобы прислуживать ему.

— А где все? — мрачно повернулся он к Бибопу, который, прихватив переносной подсвечник, сопровождал их с Элми, почти раздуваясь от важности, что ему повезло угодить боссу. По давнишнему опыту кабан-мутант знал, что это совсем непросто. — Только не говори, что всех разогнал…

— Ну… — замялся тот, поскольку именно так и поступил: нечего всяким-разным шляться по комнатам, предназначенным для императора. И, поспешно шарахнувшись назад, едва не взвыл в голос, ударившись локтем о косяк.

Шредер шагнул навстречу, буквально нависая над невезучим подчиненным. Огромная ломаная тень легла на последнего, заставив буквально съежиться от ужаса. Насколько же трудно угодить боссу и как легко — впасть в немилость.

— У тебя полчаса, чтобы исправить свое упущение, идиот, — прошипел Шредер, угрожающим взглядом почти что примораживая испуганного мутанта к месту. — Иначе операция Кренга покажется тебе прогулкой на уик-энд. Все понял? — и, когда тот поспешно закивал, силясь не упустить подсвечник, рявкнул. — Пошел!

И хорошим пинком придал помощнику ускорение. Тот пулей вылетел на лестничную площадку и, похрюкивая и отдуваясь, скрылся из виду.

Шредер распахнул ближайшую дверь, и неяркий свет залил порог, не проникая дальше. Впрочем, тренированному зрению ниндзя он и не требовался, чтобы рассмотреть главное: комната некогда принадлежала женщине. Овальное зеркало в большой серебреной раме и столик, уставленный множеством пузырьков и коробочек, кровать с балдахином и кучей разноцветных подушек, массивный шкаф с резными дверцами.

— Это для тебя, — решив не дожидаться бестолкового подчиненного, Саки сам вошел в комнату и зажег канделябр у зеркала. Сам же шагнул в сторону выхода, намереваясь найти что-нибудь не менее, а желательно — более величественное и грандиозное для себя.

Элми растерянным взглядом окинула комнату. Должно быть, та принадлежала прежде какой-нибудь купеческой дочке: обстановка немногим беднее дворцовой, но более яркая, броская и пестрая. Девушка невольно задумалась о судьбе хозяйки комнаты, но, мотнув головой и отбросив с лица светлые спутанные пряди, прогнала эту мысль. Все равно она ничем не сможет помочь этой несчастной. Да есть о чем позаботиться и без того: помыться, переодеться в чистое и наконец расчесать волосы, кажется, безнадежно спутавшиеся за время «путешествия». Да выяснить, наконец, какое именно участие требуется от нее в предстоящей в ближайшие дни коронации. Сознание упорно рисовало ей шествие за колесницей победителя: так, кажется, поступали дикари-кочевники с запада, отмечая победу. Верить в это не хотелось, но…

Впрочем, дело это как не первой важности и самое неприятное, было оставлено на потом. Сейчас же Элми опустилась на обитый бархатом стул и устало откинулась на спинку. Как же ей не хватало этих простых мелочей в последние дни. Как легко, оказывается, скатиться в бездну дикости и варварства! Девушка вспомнила обитателей пещерного лагеря и невольно поежилась. А ведь отец был мудрым и справедливым правителем. Как же легко они это забыли! Должно быть, одной доброты мало для мира и благополучия. Но что же нужно еще? Неужели дьявольская жестокость Шредера?

Прибытие мутанта прервало ее мысли. Бибоп втолкнул в комнату перепуганную темноволосую девушку, которая то и дело оглядывалась на него и, похоже, ожидала, что звероподобное чудовище либо съест, либо прикончит ее. Бибоп, однако, связываться с ней не стал, торопясь услужить своему господину. С грохотом захлопнулась дверь. Подождав немного, Элми подозвала девушку и как могла успокоила. После чего начала объяснять, что от нее теперь требовалось.

* * *

Теплая вода и чистое платье, худо-бедно подошедшее Элми по размеру, обогрели и успокоили ее тело и душу. А принесенные Амалией (так звали невольную помощницу) приготовленные специально для нее кушанья окончательно уверили, что недавние злоключения остались в прошлом. Страх голода и смерти остался погребенным в пещере, в пустыне, за крепкой оградой города.

Правда, положение ее оставалось смутным и неопределенным. Но спрашивать про это прямо сейчас Элми не решилась. Слишком свежи были воспоминания о том, чем завершилось провозглашение Шредера императором в прошлый раз. Девушка непроизвольно запахнула поплотнее накинутую поверх платья шаль: в хорошо протопленной комнате ей показалось зябко. Нет, она не станет спрашивать, ни сегодня, ни потом. Рано или поздно тайное станет явным, и может… может, новоявленному самодержцу более не потребуется подневольная наложница.

Разрешив Амалии заночевать в соседней комнатушке (бедная девушка до смерти боялась мутантов), Элми улеглась и натянула одеяло повыше. Сон долго не шел к ней, мысли кружились насчет завтрашней коронации и ее собственной предстоящей судьбы. Но, в конце концов, принцесса задремала.

Жалобный возглас, в ночной тишине показавшийся громким, тут же развеял дремоту. Элми резко села, не сразу поняв, где находится, тонкие пальцы вцепились в одеяло. Кричала женщина. Неужели на них снова напали?

Нашарив у кровати туфли, Элми поспешила к выходу. Страх сковывал движения, делал их неловкими, но в случае опасности нельзя позволить снова загнать себя в угол. Когда она уже приблизилась к порогу, из боковой двери показалась растрепанная голова служанки.

— Ты тоже это слышала? — громким шепотом спросила у нее Элми. А когда Амалия кивнула, добавила. — Не знаешь, что это может быть?

Вопрос был скорее риторическим, однако Амалия кивнула. Глаза ее округлились от страха, пальцы до побеления впились в притолоку.

— Знаю, — еще тише прошептала она. — Когда я проходила мимо покоев господина, один из его монстров привел туда девушку. Это Малика, ее недавно приняли на кухню, помощницей поварихи. И приказал воинам, стоявшим на страже, не беспокоить господина до утра.

Элми прикусила губу. Вот оно что! Нет, она не надеялась, что ее спутник хоть в чем-то изменится, но так быстро… Всего лишь через три или четыре дня после той кошмарной битвы, в которой едва не погиб. Должно быть, он и правда двужильный, почти бессмертный. Элми от души посочувствовала несчастной, которую даже не знала, но про себя порадовалась, что на этот раз внимание привлекла не она. И вообще, похоже, Шредер не обманывал, говоря, что Элми не в его вкусе. По словам Амалии, Малика была темно-рыжей…

* * *

Они стояли на возвышении, с которого некогда глашатай от лица императора или городского Совета зачитывал указы. Стояли, не оглядываясь на темным полукольцом окруживших их сзади и по бокам киборгов-ниндзя, на нескольких каменных солдат, несущих стражу на флангах. Стояли и смотрели на жителей города и окрестных деревень, собранных на окраине, дабы стать свидетелями величественного и одновременно с тем устрашающего зрелища — рождения нового императора. Которого горожане про себя уже потихоньку звали воплощением Дракона, легендарного прародителя и хранителя здешних мест. Которого теперь, по прошествии лет, боялись гораздо сильнее, чем почитали.

Они стояли бок о бок, почти соприкасаясь плечами. Пленница и захватчик. Принцесса и самозванец. Свет и тьма. Облаченная в пурпурную мантию и новую темную тунику, в отполированные, каждой гранью отражающие солнечный свет доспехи, рослая крепкая фигура воина выглядела особенно внушительно рядом с хрупкой миниатюрной принцессой. Золотистые волосы ее были собраны в узел и спрятаны в ажурную сеточку, а светло-голубое платье, также спешно пошитое специально к этому знаменательному дню, казалось кусочком голубого неба. А сама девушка — белым голубем, слетевшим на землю возле лап льва.

Элми держала в руках украшенный многими драгоценными камнями императорский венец, которым вот уже несколько поколений короновались на правление члены их семьи. Как правило, правление передавалось от отца к сыну, но покойному Лефенренту не посчастливилось обзавестись наследником. Элми была его надеждой и чаянием, его светом в окне. Она должна была когда-нибудь стать правительницей и матерью для их народа. А стал — он. Захватчик. Убийца. Дикарь. Ее спаситель.

Эту легенду тоже уже передавали из уст в уста. Элми пренебрежительно морщила губы, слыша от Амалии пересказанную и заметно приукрашенную историю спасения новым императором принцессы от слизне-демона, желавшего принести ее в жертву. Но молчала. Никто не знал и не должен был знать, чем именно обернулось для нее это спасение. А мало-помалу, вопреки желанию самой принцессы, и в ее душе взрастало и крепло убеждение: оно того стоило. Как именно она, бесправная пленница Шредера, сможет помочь своему народу, Элми пока не знала. Лишь верила, что она жива и невредима не напрасно. Род ее отца будет жить, не канет в небытие и страна, названная самозванцем на его родном языке — Татсу-хиро*, как нарочно, в лад древней легенде. Согласно ей, Век Дракона, великий и ужасающий, однажды должен повториться. Так почему бы не сейчас?

Элми держала в ладонях венец, ощущая каждую грань, каждый камешек, каждый изгиб. Девушке казалось, они жгут ей пальцы. Даже не глядя на него, она могла в деталях представить себе драгоценный головной убор. Который столько раз рассматривала, будучи малышкой, сидя на коленях отца; тот же, поглаживая ее по голове, объяснял, что означает тот или иной узор. К своему стыду, сейчас Элми не все из этих пояснений могла вспомнить. Впрочем, теперь наверняка и они станут иными. Согласно воле нового императора.

Властный жест — и толпа у их ног смолкла. Множество взглядов обратились в их сторону. Море лиц, женских и мужских, молодых и старых, слилось воедино. Все взгляды были прикованы к темному силуэту Шредера, что подошел и без тени страха остановился на самом краю платформы, на высоте двух человеческих ростов от земли. Даже у Элми перехватило дыхание от мысли: что, если недавнее ранение подведет самонадеянного самозванца? Одно неосторожное или неловкое движение…

Но нет: Шредер стоял неколебимо, как скала. А потом начал говорить. Низкий рокочущий голос без труда покрывал расстояние, касался слуха каждого из подданных, приковывал внимание и заставлял забывать о прочем. Да и как не забыть, если сегодня, прямо сейчас решалась их судьба? И стояла перед ними в человеческом обличии, являя им, смертным, свою волю. Сейчас, глядя на повелителя и его несокрушимое воинство, в это верил каждый.

Элми, однако, заметила, что Шредер ни словом не обмолвился об их посещении лагеря дезертиров. Точнее, нет, упомянуто было — но лишь о славной победе над ними. И она знала почему. Еще ранее, когда крытый экипаж вез двоих пассажиров к месту предстоящего торжества, резко схватив девушку за запястья, Шредер потребовал никому ни слова не говорить, из-за чего им пришлось задержаться в пути. Так, словно этих трех дней и не было вовсе. Было бы лучше, если бы Элми и вовсе стерла их из своей памяти. И ведь она сделает это, так?

Элми постаралась проигнорировать плохо скрытую угрозу в последних словах. И медленно кивнула, про себя улыбнувшись. Великий правитель не в силах даже самому себе признаться в минутной слабости. Что ж, тем лучше. Ее народу нужен великий правитель, который поможет им подняться с колен, нужна вера в него. И она как дочь своего отца готова на многое ради этой веры. Ради своей империи, пусть и не принадлежащей ныне ей.

_________________________________

* Татсу-хиро —владения дракона (яп.)