Пробуждение Зверя (гет)

Черные обугленные лапы деревьев, молча царапающие небо. Мертвые, как и все здесь, что раздавлено беспощадным катком войны, разорвано в клочья. Само небо, затянутое низкой пеленой дыма, крышкой котла нависает над землей, плюща ее своей непереносимой тяжестью. Вздыбленная поверхность некогда живого, цветущего края больше похожа теперь на ледяные торосы, непроходимые, опасно нависающие, скалящиеся в злорадной безжизненной усмешке. Развороченные прицельными попаданиями, обращенные в руины здания, над которыми, кажется, еще еле заметно курится дымок… единственное, что напоминает о жизни, шедшей в этих краях. Сейчас же они пустынны и мертвы, и звенящее, рвущее нервы молчание не нарушает даже дыхание ветерка. Пустой край, мертвый край, где нет места никому и ничему. Смерть, разрушение без конца и без края, царство хаоса. Последнее, что осталось…

Шредер рывком развернул кресло, отворачиваясь от экрана. Тот бесстрастно выдавал картину, слишком напоминающую промелькнувшее перед внутренним взором. Трудно, почти невозможно поверить, что совсем недавно, какие-нибудь полчаса назад, оно вызывало восторг, опьянение своей силой и волей, казалось истинным признаком могущества. Что его страстно хотелось продолжать еще и еще, словно в каком-то безумном кошмаре…

Казалось… Теперь, когда Зверь, словно насытившись разрушением и кровопролитием, скрылся в глубине души, уснув на время, это ощущалось особенно четко. Обращенная в мертвую пустыню земля слишком уж напоминала то, что рассказывала в детстве мать о трагедии в Хиросиме и Нагасаки. Сам Саки, конечно, был слишком мал, чтобы увидеть это — но и воссозданного воображением с лихвой хватило, чтобы возненавидеть сотворившего подобное безумие. Поистине не люди, но демоны могли придумать такое страшное оружие, учинить подобное зверство… они да еще инопланетная тварь, когда-то звавшаяся его союзником. Алима Дзули… Место, где и посейчас, наверное, не растет трава. Вывернутый наизнанку, выпотрошенный, уничтоженный мир — во имя чего?

«Во имя более великого и славного, что придет ему на смену — и будет жить, прославляя тебя, давшего ему право на эту жизнь, — уверенно, голосом, слишком напоминающим самодовольство Зверя, напомнила ему память. — Или все изуверства нынешней Земли просто привиделись? Если бы… Великая цель невозможна без жертв, тебе ли не знать?»

Несомненно! И все же… Шредер поднялся, резким движением оттолкнувшись от панели. Да, разрушения коснулись, по большей части, лишь нескольких кварталов, коим не повезло оказаться на пути Технодрома, а большинство местных жителей наверняка разбежались, не став случайными жертвами боевой машины и патрулей киборгов-Фут, но все-таки — довольно! С сегодняшнего дня город принадлежит ему, а он не желает править сгоревшими развалинами. Он достоин большего — и получит его, какую цену бы ни пришлось заплатить.

Шредер прошел в соседний отсек, из которого, по сути, и осуществлялось управление городом: именно там располагался основной блок гипнотрона, ретранслирующий сигнал на установленные в высших точках города мощные передающие устойства. Те же, в свою очередь, через все радиоприборы, мобильные телефоны и прочую технику влияли на попавших в радиус воздействия людей, вызывая необходимые эмоции: когда панический страх, а когда безграничное раздражение и враждебность к чужакам. И то, и другое в равной степени отвлекало их от противостояния захватчикам.

Сейчас, на время миссии Бибопа и Рокстеди и до их возвращения, воздействие было приостановлено: не ради тупых мутантов, конечно, которым были не опасны ни волны, влияющие лишь на людей, ни возможные нападки последних, — лишь ради безопасности Эйприл, дабы глупышка в панике или из-за агрессии неразумных двуногих не попала в беду. Зная беспокойную натуру журналистки, подстраховаться явно не мешает.

Однако свободное время можно — и нужно употребить с пользой — чем Шредер и занялся незамедлительно. Благодаря налаженной системе связи обращение к жителям Нью-Йорка с объявлением себя новым правителем и требованием сегодня же, в течение ближайшего получаса, собраться на главной площади, дабы засвидетельствовать покорность и принять его волю, в мгновение ока долетело до каждого, даже самого захолустного и убогого, уголка «яблока». Никто не сможет сказать, что не услышал, что был не извещен о наступлении новых времен. Теперь дело лишь за ними. Он намерен стать не самым жестоким властителем, если только не вынудят к иному. Но горе тем, кто посмеет!

* * *

Ожидание затянулось надолго… слишком, мать их, надолго! Недавнее благодушие понемногу сменилось сначала хмурой настороженностью, а затем — ледяной решимостью. Отведенные полчаса истекли, но Таймс-сквер* была по-прежнему пуста и безжизненна, в то время как от патрулей Фут из других секторов поступали донесения о предотвращенных случаях мародерства. Казалось, город вымер, оставив на своих улицах лишь самые отбросы, не потребные ни на что хорошее.

Что ж, это их выбор — предпочесть жалкое прозябание и крысятничество достойному служению… чертовски неправильный выбор! Но, как говорится, вольному воля. До боли стиснув в руке микрофон, Шредер бросил еще один мрачный взгляд на экран — и отдал приказ не щадить никого, кто будет хотя бы заподозрен в попытках воровства или сопротивления. Гнев уже стиснул виски раскаленным обручем, но ниндзя из последних сил старался держать себя в руках. Ему не нужны безжизненные руины, он намеревался стать достойным правителем — а значит, казни подлежит лишь шваль, непригодный для построения нового мира мусор. Не более — но и не менее.

Шредер не был готов признаться даже самому себе, что гнев и возмущение это многократно усиливала еще и… тревога за Эйприл. Мутанты до сих пор не вернулись, а это значит… значит, могло случиться все, что угодно. «Шестой канал» не был разрушен — но кто знает, куда могла занести журналистку нелегкая и капризы ее начальства? Вернется ли она на телеканал, как обещала своей глупой подружке? Кто может сказать…

* * *

Дорога не отложилась в памяти Эйприл — как и, впрочем, конец ее злоключений. Кажется, она все же впала в панику и при попытке усадить ее в транспортный модуль попыталась вырваться. Безуспешно, это она могла бы сказать еще тогда — но нерассуждающий страх оказался сильнее. Слишком уж памятны и ярки были воспоминания о бесчинствах этой шайки. Она воспротивилась монстрам, не надеясь на успех, ни о чем всерьез не задумываясь, а дальше… Эйприл потрясла головой, но та продолжала ныть и гудеть, — что же было дальше? Девушка не помнила, но тянущая боль в затылке подсказывала, каким простым и действенным способом могли усмирить ее хулиганы.

Она пришла в себя, когда модуль уже ворвался в пыльный и душный ангар, и воины Фут по приказу Рокстеди выволокли ее наружу. И даже если и были людьми (в чем Эйприл с каждой минутой все сильнее сомневалась), поведением мало отличались от бездушных механизмов. Они потащили Эйприл по полутемному коридору, и пленнице казалось, упади она — и они поволокут ее за руки или за ноги, а то и вовсе вывихнут или оторвут какую-либо из частей тела. Эйприл невольно вздрогнула, постаралась не отставать от похитителей, хотя от одной мысли, что предстоит дальше, ноги становились ватными.

Коридор завершился лифтом, довольно споро поднявшим всю компанию на один из верхних уровней. Когда и куда исчезли остальные, помимо двоих державших ее, Футы, Эйприл не успела заметить, да и не слишком желала знать. Высокая арка перед ней давала понять, что они прибыли, и уже за этой дверью ее ждет ее судьба. Прямо сейчас…

Створки бесшумно распахнулись, и Эйприл, зажмурившись, попыталась упереться в невысокий порог, пытаясь отсрочить, хотя бы чуть-чуть отложить неизбежное. Но добилась лишь, что один из мутантов, раздосадованный задержкой, сделал небрежный жест — и, когда Футы посторонились, одновременно отпуская ее, грубо втолкнул пленницу внутрь. И та, не удержавшись на ногах, упала, больно приложившись коленями о стальные плиты пола.

— Вот она, повелитель, — доложил Рокстеди почти торжественным тоном, указывая на Эйприл, и горделиво подбоченился. — На месте, как вы и велели…

Повелитель. Такое непривычное, звучное и весомое слово, совсем не уместное здесь — но Эйприл знала, к кому оно относилось. И, даже слыша неожиданно негромкие шаги, замершие совсем рядом, прямо над ней, почему-то не решалась взглянуть на него. Почему — девушка не знала и сама. Но секунда-другая неожиданной, гнетущей тишины — и она, не выдержав, подняла-таки голову…

И замерла от неожиданности. Этот взгляд… Эйприл ожидала, что он, как обычно, будет полон гнева или высокомерного торжества… а может, и окажется леденяще-холодным — каким он еще может оказаться у отнявшего множество жизней безжалостного чудовища? Ну, или в крайнем случае, насмешливо сощуренным: Эйприл вдруг вспомнила, на что похожа после странствий по сточным трубам и несостоявшегося бегства. Но замешательство с толикой — девушка даже сморгнула, уверенная, что ей показалось — страха?.. Нет, ей точно показалось.

Скорее всего, так и было — потому что уже через секунду глаза Шредера вспыхнули привычной яростью, и Эйприл невольно подалась назад. И даже не сразу поняла, что обращен этот гнев совсем не на нее.

— Ты… что вы с ней сделали, уроды безрукие? — схватив неосторожно подошедшего близко носорога за грудки, Шредер подтащил его к себе, резким кивком указывая на Эйприл.

— Мы… эта не мы, — протестующе завертел головой тот, подслеповато щурясь на пленницу. Бибоп выглядел не менее растерянным, искренне не понимая, что не так. Девчонка выглядела вполне живой и здоровой, ну разве что растрепанной малость. Так ведь и была такой, когда они ее нашли, точно-точно!

— Это она сама, — рискнул вступиться он за приятеля. — Мы ничего с ней не делали, зуб даю.

Шредер отпустил невезучего Рокстеди, а когда тот поспешно отступил к приятелю, потирая намятую шею, настороженно уставился на Эйприл. Та невольно поежилась: пристальный немигающий взгляд напомнил ей прицел оружия, маленькое непроницаемо черное отверстие, таящее в себе гибель. Эйприл вздрогнула, когда Шредер наклонился — и неожиданно аккуратным движением обхватил ее руки чуть выше локтей, поднимая ее на ноги. И почти сразу же ткнул пальцем в — девушка сразу даже не поняла, что именно он успел разглядеть — подпалину от лазерной винтовки почти на уровне колена, о которой Эйприл, честно говоря, успела позабыть.

— Это — тоже она сама, да? — прорычал он и снова оглянулся на заметно струхнувших мутантов. Сделал шаг в их сторону. — Ну? Кто постарался?

Рокстеди тут же попятился, но Бибоп, боясь, что сейчас ему достанется за чужой промах, еще живее отступил назад. Опасливо съежился, когда Шредер снова сгреб Рокстеди, на сей раз за шиворот, без труда подтаскивая к себе.

— Разве… я велел… калечить… ее? — каждое слово сопровождалось мощным ударом кулака или сапога. Куда придется.

Эйприл невольно зажмурилась, борясь с желанием бежать. Нет, ей не было жаль мутантов, но зрелище жестокой расправы приводило в ужас: кто знает, как на этот раз Шредер обойдется с ней самой? Она уже с трудом могла вспомнить прежние попытки захвата, когда ее это не слишком волновало — да и сам захватчик обращался с ней вполне по-джентельменски. Сейчас же в него словно вселился демон, и чего ждать от него? Эйприл не знала и опасалась даже задуматься.

Ее движение привлекло внимание Шредера, и, тяжело выдохнув, он пришел в себя. Нет, Эйприл совершенно незачем видеть это и пугаться еще сильнее, даже если увальни и заслужили наказание.

— Пошел вон, — он пинком подтолкнул Рокстеди к выходу из зала. Бибоп поспешил следом, не дожидаясь особого приглашения. Створки двери бесшумно закрылись, и в помещении наконец воцарилась тишина.

Еще раз глубоко вдохнув и выдохнув, Шредер повернулся к Эйприл. Та по инерции отпрянула назад, ударилась спиной о кресло у панели. Сжала кулаки за спиной, подавляя дрожь.

— Больше ни одна тварь не посмеет к тебе прикоснуться, — хмуро пообещал Шредер. — Здесь вы в безопасности, мисс О’Нил, — вернулся он к прежнему полуофициальному обращению, — больше, чем где бы то ни было в городе.

«И даже ты?» — хотела было сказать Эйприл, но не решилась. Лишь молча смотрела, как он приблизился и, совсем как в первый раз, наклонился, помогая ей встать. Лишь теперь девушка ощутила, что, пожалуй, настигший ее луч обжег не только ткань комбинезона. Стараясь не хромать, она уселась на кресло, к которому подтолкнул ее Шредер.

— Правда? — она машинально растерла запястья, на которых наверняка завтра останутся синяки от крепкой хватки Футов и мутантов. — Почему же не верится?

— Совершенно напрасно, — отпустив ее руку, Саки направился к противоположной стене, нажал кнопку, и… стена неожиданно разъехалась в районе средних панелей, открывая почти незаметный с места Эйприл встроенный шкаф. — Мне нет смысла вредить вам, и я не собираюсь этого делать. Скорее, наоборот… думаю, вам не помешает помощь.

Эйприл с легким недоумением наблюдала, как он извлек оттуда необходимые для оказания первой помощи предметы. Они смотрелись в руках Шредера, убийцы и разрушителя, столь же дико, как и, скажем, бластер — в ее собственных. Однако… Эйприл вдруг вспомнила, как однажды по просьбе Донателло взяла в руки лазерную винтовку, помогая разрушить план Шредера. Даже не задумываясь, что, разбив фигурку в его ладони, вполне могла оставить его без пальцев. Девушка досадливо мотнула головой: ну очень своевременное воспоминание!

— Нет уж, спасибо, — она выхватила принесенное из его рук и оттолкнулась от пола, отъезжая подальше. — Я сама.

— Как пожелаете, — неожиданно легко согласился Саки. И, за спинку остановив кресло, нажал еще одну кнопку, открывая проход в соседнее помещение. — Только не здесь.

Эйприл с изумлением смотрела на нее. После откровенно неуютного зала, в котором они находились, эта комната выглядела особенно теплой и привлекательной, хотя и оформленной несколько непривычно. Нет, навряд ли все помещения Технодрома отделаны металлом и пластиком и больше напоминают отсеки ангара, но увидеть подобное… Впрочем — легкая улыбка тронула ее губы — ведь мастер Сплинтер и Шредер оба происходят из Японии, а значит… Недовольно качнув головой, Эйприл сжала губы. Нашла кого и с кем сравнить!

— Вам лучше поспешить, — Эйприл вздрогнула, ощутив, как ниндзя вновь подхватил ее под локоть. Так странно, что стальные пальцы, способные гнуть металл и ломать кости, смыкаются на ее руке почти неощутимо. Странно… и страшно. Ведь в мягкой лапке кота и тигра тоже не заподозришь когтей.

Но испугаться как следует она не успела: Шредер счел, что задерживаться с оказанием помощи (а ведь случайное ранение могло оказаться и серьезнее, чем выглядело) не стоило — и, видя, что Эйприл замешкалась, сам завел ее в комнату, чтобы уже потом вернуться за оставшимися предметами.

— Куда ты меня тащишь? — тут же среагировала она, пытаясь вырваться. Неосторожное движение тут же наказало болью — но Эйприл старалась не выдать ее, крепко прикусив губу. Нет, этот негодяй не увидит ее слез.

— В более подходящее для вас место, — с толикой нетерпения проговорил Шредер. И, подтолкнув пленницу в сторону низкой софы, добавил уже с порога. — Вам не помешает отдохнуть и привести себя в порядок, мисс О’Нил, прежде чем принимать серьезные решения.

— Решения? О чем ты го… — Эйприл резко развернулась к двери, но та уже закрылась. Сейчас девушка не могла бы даже определить ее точное местонахождение.

Окинув сердитым взглядом комнату, Эйприл устало опустилась на софу. Какой бы дорогой и прекрасной она ни была, клетка останется клеткой. И она вырвется отсюда во что бы то ни стало. Спохватившись, она схватилась за карман, но тот был пуст. Неважно. Черепашки наверняка догадаются, кто стоит за ее похищением, и может, она еще найдет способ подать им весточку. Но поначалу… Эйприл с легким смущением прижала руку к животу, громким урчанием напомнившему о себе, — для начала и правда неплохо обработать ранение и немного набраться сил. Видит бог, они ей понадобятся.

__________________________

* Таймс-сквер — площадь в центральной части Манхэттена