Ступая по кромке бездны... (джен)

Мун закрыла дверь. Медленно повернула ключ в замке, расслышав тихий щелчок. Но не смогла отделаться от чувства, что опасность всё ещё рядом. Слишком давно она не чувствовала этого страха. Дикого. Пронизывающего тело и сковывающего движения настолько, что убежать невозможно. Забыла его. И он снова дал о себе знать…

Молча стиснув клыки, она медленно сжала пальцы в кулак, выпуская когти. Ощутила, как они вонзились в ладони и позволила им проникнуть глубже под кожу, зажмурив глаза от боли.

«Нет».

Она не заметила, как перестала дышать. Всецело отдалась боли, пока давление в груди не перешло в голову. И только задрожав и упав на колени, облегчённо выдохнула, вновь раскрывая глаза.

Тело почти не слушалось. Достигнув предела, больше не выносило ни усталости, ни нервного напряжения, что преследовало уже не один бессонный день. Мун бездумно посмотрела на дрожащие пальцы. На кровь, что слабо сочилась из ран. И только дотронувшись, вновь почувствовала, что всё ещё жива. Никогда раньше она не ранила себя так. И сейчас она едва смогла вспомнить, зачем сделала это. Хотела наказать себя за сковавший страх. Безумие…

Мун с трудом поднялась с пола, и мельтешащая пыль взвилась в воздух, последовав за ней. Мешая спокойно дышать, кружилась вокруг и усаживалась на всё ещё мокрую одежду, пока ирбис шла к уборной. Она включила неоновую лампу над умывальником и смахнула с зеркала пыль. Всмотрелась в своё тусклое отражение и приблизилась к нему, собираясь оттянуть раздражённое левое веко. Но вовремя остановилась, заметив застывшую грязь на кончиках окровавленных пальцев.

Вода обожгла раны, и только сделав её холоднее, Мун смогла смыть всю кровь и пыль. Откинув капюшон, сполоснула лицо, стараясь очистить и его. Но грязь слишком сильно въелась в шерсть, чтобы сдаться так легко. Прекратив, Мун оттянула веко левого глаза.

Он был воспалён. Покрыт сетью покрасневших сосудов, заполонивших весь белок и сходившихся в одной точке: хрусталике. След клейма… Увидев его, Мун только чётче вспомнила процедуру вживления. Как ремни не давали пошевелиться. Как расширители раздвинули веки и хирург медленно удалил хрусталик, чтобы заменить на искусственный с устройством слежения. Она ничего не чувствовала тогда. Но сейчас её не оставлял нестерпимый зуд.

Мун отстранилась. Обернулась, собираясь выйти из ванной, когда взгляд зацепился за небольшой металлический шкафчик, прикрученный к стене. Красный крест на его дверце легко дал понять, что в нём может лежать. Но внутри она нашла только одинокую упаковку бинта.

— И никакого обезболивающего…

Мун закрыла опустевшую аптечку. Вернулась в единственную комнату и, сбросив бинт на койку, встала перед дубовым шкафом. Его дверцы не поддались сразу, когда она потянула их на себя. И один несильный рывок стал ошибкой, заставившей её зажмуриться в ожидании, когда очередная огненная вспышка утихнет в груди. Проклиная всё и вся, Мун почувствовала, как двери сошли с мёртвой точки.

Всё, чего она желала — найти хоть что-то, чем можно было бы заменить эти мокрые тряпки и, наконец, выспаться в тепле. Но увиденное за плавно раскрытыми дверьми на миг удивило. Внутри была её одежда. Аккуратно разложенная по полкам, развешенная на плечиках, словно тут ей и было самое место. Правда, удивление быстро ушло, ведь стало ясно, куда всё пропало из схрона. Мун была там, прежде чем направиться в бар, но не нашла ничего внутри. Даже из тайников всё исчезло: дисы, не сбытые перекупщикам украшения, вещи, поддельные документы. И это стало очередным предлогом прийти сюда по указке не понять кого. Как и это устройство в зрачке…

Мун прикоснулась к сложенному в выдвижной полке одеялу. Неосознанно почувствовала, какое оно приятное и мягкое на ощупь, чтобы, больше не задерживаясь, скинуть на койку. Облегчённо сбросила с плеч тяжёлый плащ. Взялась за осевший свитер, заранее поняв, что ей предстоит вынести. Стиснув зубы, резко потянула за ворот, и испепеляющее пламя тут же вспыхнуло в груди, лишив чувств. Но тело продолжило рывок, пока, наконец, не высвободилось. Мун вытянулась и запрокинула голову, не сдержав слишком громкий в тишине глухой стон. Замолчала и больше не двигалась, тяжело переводя дыхание в ожидании, пока боль утихнет и возвратит остальные чувства. Она не гадала, сколько это продлится. И оттого облегчение пришло внезапно. Вместе с лёгким ветром, проникшим сквозь щель окна и ласково взлохматившим шёрстку на теле.

Мун без сил уронила свитер под ноги. Аккуратно прикоснулась к ушибу и, прощупав рёбра, догадалась, что кости целы. Или казались таковыми…

Распаковав бинт, Мун зажала его кончик в зубах. Плотно обмотала вокруг груди, медленно сдавив рёбра, пока не стало тяжелее дышать. И только убедившись, что боль осталась терпимой, разорвала бинт клыками и осторожно завязала узел. На перевязку ладоней ушло куда меньше сил. И, покончив с ними, Мун с трудом стянула прилипшие джинсы. Больше не держась на ногах, повалилась на койку и накрылась с головой одеялом, обняв под ним хвост в попытке согреться вновь. Блаженный сон мгновенно ослепил разум и не позволил заметить: в неярких утренних лучах дождя больше не слышно…

— С добрым утром.

Мун остановилась на лестнице. Но, услышав эти слова, поняла, что в этом больше нет смысла. Последние пять ступенек миновали, а за ними появились пустые столики с перевёрнутыми на столешницах стульями. И ещё недавно измазанная кровью, теперь же вычищенная барная стойка.

— А мне казалось, что ты из тех, кто любит поспать, — одноухий волк сидел там же, где и в прошлый раз. Ухмылялся своей бесячей мордой и с прищуром всматривался, пока она подходила ближе. — И что ты там хотела подслушать, если я сижу тут один? А может, просто боялась?

— Сколько сейчас времени? — Мун села через пару стульев от него. Невольно повела ушами, облокотившись о стойку и заглянув в его стеклянные глаза.

— Ну… — Блэк протянул, и она заметила, как его взгляд опустился ниже. — Светило уже давно встало. И могу предположить, что до открытия заведения пару, может, тройка часов… — изучая, прошёлся по телу и переместился на её скрещённые ноги. После вернулся обратно к глазам. — Где успела приодеться? Не помню, чтоб кто-то из парней носил что-то такое и мог одолжить, — пьяно усмехнувшись, он повернулся к стойке, подняв стоящую рядом рюмку. — Хотя эта одёжка тебе явно больше идёт, чем тот мешковатый балахон. И… Не хочу давить на больное… — он опрокинул в себя спиртное. Повернулся и, хитро улыбнувшись, опёрся подбородком на кулак. — Мне мерещится, или от тебя грудь сбежала?

— Мерещится, если учесть, что её и не было.

— Хех, не прибедняйся. Ещё вчера мы стояли в обнимку, а натуральные формы от обманки так отличить проще простого, — Блэк с удовольствием отметил, как вздрогнул кончик её хвоста. Маска мнимого спокойствия всё хуже держалась на её безмятежном лице. — И раз уж нам жить вместе, может, расскажешь о себе?

— Ну, раз ты так просишь… — Мун всколыхнула ногой. Повернулась к пустому залу, облокотившись на стойку спиной. — Сирота. Попрошайничала на близких к куполу кольцах. Иногда воровала у местных, пока не дошло, что так намного больше шансов прокормиться. Но недавно там понатыкали сенсоров «ИТЛИТ». И мне пришлось отойти к наружному кольцу, где меня успешно скрутили, — она повернулась к волку, стараясь распознать хоть одну эмоцию за фальшивой улыбкой. — И вот я здесь. Доволен?

— Нет, — Блэк прищурил глаза. — Могла бы рассказать историю получше. А эта вышла совсем скучной…

— Как знаешь. Только вот мне некогда было скучать, — она холодно отвернулась. В затянувшейся паузе осмотрелась вокруг. — Где остальные?

— Кто знает… Может, в здании, а может, и где снаружи. Я не слежу, — Блэк ещё недолго всматривался в её профиль. Заскучав, звонко надел рюмку на горлышко початой бутылки и поднялся с места. — Раз уж ты здесь, прибери за мной, — он остановился рядом. Позволил ей почувствовать запах свежей крови и совсем недавней смерти, следовавшей по его пятам. — И не забудь отплатить Чаку. Он прибрался тут, хоть это и твои обязанности…

Блэк прошёл мимо. Но Мун не проследила за ним дальше. Что-то внутри заставило её отвлечься и прислушаться к ощущениям, когда она учуяла этот запах. Он принадлежал не гиену. Не его крови, а словно кого-то другого. Она уже дышала им, но не могла вспомнить… Показалось?

— Блэк? А ты, я вижу, не спешил.

— На обратном пути заглянул в ещё одно место, — одноухий волк обогнул спустившего с лестницы Волнира. — Твой заказ выполнен в срок, так что никаких претензий слушать не собираюсь…

Волнир, похоже, и не собирался говорить ему что-то ещё. Только обернувшись, недолго всматривался вслед, не размыкая кистей за спиной. И даже когда он посмотрел на Мун, она не смогла распознать: был он недоволен или же нет?

— Чаю? — олень прошёл за стойку, и она, утвердительно кивнув, повернулась к нему. — Надеюсь, вчерашний пришёлся по вкусу. Всё же дефицитный товар, а ты им залила стойку.

— Это случайность, — Мун следила за его спокойными движениями. Дождалась, пока он поставит чайник на мини-плиту и вновь повернётся к ней. — Кто вы?

— Не ты ли недавно ответила «нет»? — могло показаться, что он усмехнулся. Но его тон показался даже приятельским. — Тогда было самое время задавать вопросы.

— Это же не значит, что их больше никогда не появится.

— Ну, раз так, я, пожалуй, отвечу… Только уточним: кто я, или кто мы все?

— Кто вы? Мистер Волнир, — Мун вкрадчиво постучала коготками по засаленной стойке.

— Говард. Так проще. Официально меня называют разве что клиенты или же враги. Но ты же не мой клиент…

В его твёрдом взгляде что-то изменилось. Он стал пристальнее, и Мун, ещё не успев привыкнуть к нему, едва сдержалась, чтобы тут же не опустить глаз.

«Не дождётся…».

Вода на огне вскипела, и чайник тихо засвистел, набираясь смелости. Говард отвернулся, позволив Мун немного расслабиться и нервно повести по полу хвостом.

— Наверное, будет лишним упоминать, что я олень. Добавим сюда должность так-себе бармена. Ну, и владельца заведения, в котором ты сейчас находишься, — он поставил наполненную кружку перед Мун. Расслабленно опёрся на стойку, наблюдая, как она всмотрелась в несколько блуждающих чёрных листьев, всплывших на гладкую поверхность кипятка. — Прежде чем рассказать больше, мне стоит спросить. Насколько хорошо тебе известно о внешнем городе? О преступном мире? О тех же группировках?..

— То, что они есть, — Мун обхватила кружку, узнав в ней ту же, что она получила в прошлый раз. Перевела смелый взгляд на Говарда. — Никогда не расспрашивала о них, чтобы не привлекать внимания. А внешний город — несколько заведений, созданных отбросами для нелегальных развлечений вне колец. Отдыха. Ещё и впридачу чёрный рынок. И, если сложить всё воедино, мы сейчас как раз в нём.

— Заведения, созданные отбросами…

— Я не это имела ввиду, — Мун поздно опомнилась, услышав его задумчивый тон.

— Но это и есть ответ. И весьма верный. Все мы здесь отбросы, в том числе и я. Было бы глупо считать как-то иначе.

— Разве? — она невольно удивилась, совершенно не ожидая подобных слов. Недоверчиво хмыкнула. — Конечно… Отброс, способный избавить от срока. Отброс, имеющий связи с копами, настолько прочные, что те спокойно отпускают приговорённых прямо из-под конвоя. Ещё и снимают с них кандалы и выдают вещи с записками в карманах… — пара бумажек упали на стойку, когда она вытащила их из кармана. — Это ведь ваше?

— Верно, — олень усмехнулся, повернув одну из них к себе, и, прочитав, оттолкнул обратно к Мун. — Оставь на память. Мне-то они точно больше не пригодятся.

— Но вы так и не ответили. Вы не отброс. То, как на вас вчера смотрели и как вы держались… Почему к вам так относятся? Даже не осмеливаются перечить…

— А ты бы стала перечить мертвецам?

Его массивные рога качнулись, отбросив недобрую тень на стойку и возведённые к нему глаза ирбис. Мун не осмелилась продолжить, и непонимание промелькнуло в её глазах, когда Говард довольно отстранился от стойки и продолжил, скрестив руки на груди:

— Большинство из нас — крайне суеверные создания. И поэтому мне до сих пор кажется странным, что мы отвергли религию. Но стоит хоть кому-то заработать определённую репутацию, так все тут же принимают её, как должное, не рискуя проверять. Нечто подобное произошло и со мной. И теперь репутация работает на меня, а я работаю на неё. Так всё и устроено в нашем мире. И этого достаточно, чтобы остаться в первых рядах, даже будучи отбросом. Но разве тебе это так хочется знать?

Мун не знала, что ответить. Всматривалась в кружку чая, размышляя: стоит ли? Или же оставить всё, как есть? Ведь чем меньше она знает, тем больше шансов, что ей позволят уйти… Дожидаясь, Говард забрал оставленную Блэком бутылку и опустил её под стойку. И, когда он встал, как прежде, Мун уже всё решила.

— Зачем я вам? Я не верю, что всё это для того, чтобы найти кого-то на роль официантки…

— И не верь, — Волнир вернулся к своему прежнему тону. — Нередко появляются заказы, когда приходится что-то доставить в определённое место. Здесь ты мне и понадобишься. Вдобавок к официантке станешь своего рода курьером, когда это будет нужно.

— И почему этого не могут сделать тот же Ганс или Блэк, например?

— Уже всех запомнила? — Говард не стал ждать ответа, узнав его без слов. — Видишь ли, наша организация в довольно шатком состоянии. Много кто хочет от меня избавиться. А значит, и те, кто рядом со мной, тоже не в безопасности.

— Блеск. И я должна стать громоотводом? Куском мяса, которого не жалко?

— Да. Но я советую не забывать, что у тебя нет иного выбора, — он указал на свой левый глаз. Явно подразумевая устройство слежения, вживлённое ей. — Неприятные ощущения, верно? Пока ты работаешь на меня, насчёт него можешь не беспокоиться. Оно останется неактивным. А твоё дело уже испарилось из архивов полиции…

— Слабое утешение для той, кого ждёт смерть на первом же поручении.

— Слишком пессимистичное настроение. Будем реалистами: куда больше шанс, что тебя никто не тронет.

— Это уже оптимизм.

— Да нет. Просто ты никто. Подумай сама, зачем тебя устранять? Ты не боец. И мне твоя смерть никак не навредит. Разве что только бизнесу. Но ради этого они не станут стараться, ведь они сами заинтересованы в том, чтобы всё продолжалось. Только не со мной у руля. Пытать тебя тоже никто не станет, потому что ты только появилась и ничего не сможешь сказать. А если и скажешь, все сочтут это за ложь, так что и очернить меня у них не выйдет. Первые три, может, даже четыре месяца ты, скорее всего, будешь в безопасности. И если до того момента они не смогут избавиться от меня или придумать что получше, тогда возьмутся за тебя. Три месяца — это срок, который от тебя требуется. Намного меньше, чем тот, что назвали в суде, да? И забыл упомянуть, что он оплачиваемый. После я помогу тебе. Сменишь имя, если захочешь, можешь даже и внешность. Воля твоя.

— И жить в постоянном страхе? Оглядываться и ждать, что за мной придут? Это не свобода…

— Свобода. Ведь тебя ничто не будет сдерживать. Да и с моей смертью ты снова станешь…

— С вашей смертью? — она всмотрелась в его твёрдый взгляд. — Говорите так, будто уже знаете её день. И как долго ждать? Да и что, если вы сдохнете быстрее, чем срок выйдет? Что тогда будет со мной?

— То же, что и по окончанию трёх месяцев. Разве что менять имя даже не придётся, — он ухмыльнулся и вновь опёрся на стойку, пристукнув копытами и приблизившись к ней. — Уже планируешь, как убить меня?

— Нет.

— А почему бы не попытаться?

— Ваши шавки наверняка решат отомстить, раз остаются рядом в подобной ситуации.

— Ну… Хорошее умозаключение, правда, я не так сильно в нём уверен, как ты.

— Но почему я? Вы могли найти любого на роль курьера. Зачем было так усложнять, вытаскивая меня?

— Это не так: любой не подходит. И со временем ты должна понять, почему.

— И снова не ответ, — Мун раздражённо вздохнула, прежде чем сделать глоток. Вкрадчиво зашептала. — А гризли не впустил потому?..

— Чак? — впервые она почувствовала, что Волнир замялся. — Скажем так… Небольшая несогласованность с персоналом. Что ж, допивай. И пора приниматься за работу…