Начни сначала. Великая Пуща (гет)

Втащить Трандуила в дом оказалось не легче, чем взгромоздить его на лошадь. Аэрин успела почти согреться, когда наконец закинула его на низкую кровать и подошла к камину, обессилено выдыхая и опускаясь на пол. Благо дрова нашлись быстро: охотники — народ запасливый. И вскоре в комнате начало теплеть. Стянув с рук задубевшие перчатки, Аэрин потянула дрожащие ладони к огню и позволила себе немного расслабиться, прикрыв глаза.

Но надолго забываться она не могла. Тяжело поднявшись, Аэрин сбросила насквозь мокрый, тяжёлый плащ и подошла к Трандуилу.

Он лежал на кровати, ледяной, застывший. Обескровленные губы плотно сжаты, по телу изредка пробегала слабая дрожь. Аэрин дрожащими пальцами сдирала с него одежду, которая стремительно становилась мокрой, оттаивая в тепле. Путалась в завязках, помогая себе зубами. А Трандуила меж тем уже начала бить крупная дрожь, зубы дробно стучали. Наконец удалось освободить его от одежды, и Аэрин ахнула, глядя на иссиня-чёрную рану, пересекавшую правый бок. Края её воспалились, а сама рана издавала отвратительный запах.

— Что же за яд был на клинке? — пробормотала Аэрин, закончив осмотр и накрыв Трандуила шкурами. Схватив котелок, она бросилась на улицу, набрала снега и повесила его над огнём. Нашла свою седельную сумку, вытряхнула её содержимое на стол, не уставая нахваливать Тинвен, много лет назад пересмотревшую обычный набор лекарств, введя туда травы, помогающие бороться с ядами…

Спустя пятнадцать минут по домику поплыл терпкий пряный аромат, а в миске на столе набухала ядовито-жёлтая кашица, в которую эльфийка подливала по каплям горячую воду. Аэрин кусала губы, бросая быстрые, короткие взгляды на Трандуила, который не только порозовел, но даже покраснел и теперь то и дело вздрагивал, начиная метаться в горячечном бреду.

Тяжело вздохнув, Аэрин потянула на себя лежащий в камине кинжал и подошла к Трандуилу, откидывая шкуры и на миг замирая перед распростёртым телом. Короткий вздох — и сталь вспорола нарыв по всей длине, а Трандуил выгнулся дугой, раскрывая рот в беззвучном крике. Возблагодарив Ульмо, что он так и не очнулся, Аэрин отложила кинжал и принялась давить на рану, выгоняя из неё гной мерзкого бледно-зелёного цвета. Прошло немало времени, прежде чем кожа порозовела и из разреза пошла чистая кровь. Замазав рану приготовленной кашицей, Аэрин накрыла её чистым куском ткани, сложенной вчетверо, — пришлось пожертвовать одной из своих рубашек. Плотно перетянув торс и закрепив повязку, Аэрин набросила на Трандуила шкуры и приподняла его голову, заставляя выпить успевший немного остыть отвар.

Тяжело вздохнув, она наконец разделась, скидывая влажную куртку и промокшую рубашку, снимая высокие сапоги. За окнами бушевала вьюга, бросая в стекло ледяную крошку, а здесь, внутри, было тепло и уютно, и Аэрин снова возблагодарила Ульмо за то, что он внял её мольбам, послав этот домик в лесу.

Сделав большой глоток отвара, приготовленного для Трандуила, Аэрин с трудом заставила себя подняться, чувствуя, что ещё немного — и она уснёт прямо за столом. Нырнув под шкуры, она прижалась к Трандуилу, про себя отмечая, что он всё ещё слишком горячий, и моментально провалилась в сон.

Горячие руки знакомо легли на спину, властно притягивая. Аэрин сонно выдохнула, всё ещё балансируя на грани между сном и явью, но глубокий требовательный поцелуй разорвал остатки сна, выдёргивая на поверхность. Трандуил был рядом, целовал горячо, жадно, будто и впрямь скучал, будто не было этих лет, что они провели порознь. Аэрин ответила ему, целуя не менее яростно, не смыкая глаз, глядя на его лицо, что впервые за столько лет оказалось так близко…

Трандуил не открывал глаза. Он всё ещё бредил, и лихорадка, съедавшая его, передавалась Аэрин, которая вдруг испугалась, что он вот-вот может проснуться и оттолкнуть. Она прижалась к нему всем телом, выгибаясь, стремясь коснуться, слиться, снова почувствовать его внутри. Но ему, казалось, не нужны были напоминания. Его влажные поцелуи уже скользили по шее, оставляя розовые следы от легких укусов. Его ладони блуждали по телу, сминая, оглаживая, притягивая к себе.

Он был с ней и не с ней одновременно. Аэрин чувствовала это. На грани сознания она различала разницу, но пока не могла понять, в чём же она заключается. Да и не особо хотела. Она подавалась вперёд, навстречу его губам, его рукам, навстречу такому желанному, родному, долгожданному.

Его колено раздвинуло её ноги, и Трандуил опустился между них, тяжело и прерывисто дыша, покрывая поцелуями каждый дюйм распростёртого перед ним тела. Не открывая глаз, Трандуил безошибочно находил самые чувствительные места, вдруг став нежным и ласковым, словно не он только что пылал огнём, желая взять её.

Аэрин ахнула, когда её кожу на внутренних бёдрах обожгли его губы. Она смущённо попыталась отодвинуться, но его руки держали крепко, не давая шевелиться. И Аэрин подчинилась, расслабляясь, коротко вскрикивая, погружаясь в неведомые ощущения. Почему раньше он никогда не позволял себе подобных ласк? Почему не только не дарил, но и сам не принимал, отказываясь от любых её попыток? Все эти мысли смыло потоком надвигающейся волны удовольствия, что заставила выгнуться дугой до хруста в позвоночнике и вцепиться в покрывала, громко выкрикивая его имя.

Трандуил будто только и ждал этого, врываясь в неё, начиная двигаться, сдавленно рыча, впиваясь в её плечо поцелуем. Аэрин обхватила его бёдра ногами, отдаваясь безудержной, первобытной страсти, забыв обо всём, кроме желания слиться с ним в одно целое.

Она чувствовала, как её подхватывает, отрывая от земли, новая неведомая сила, и, не сдерживаясь, застонала, чувствуя, что её тело больше ей не принадлежит. И в миг, когда её душа уже готова была оторваться и взлететь, Трандуил открыл глаза. Свет костра вспыхнул на белых волосах эльфийки, отливая яркой бронзой, и в мутной голубизне промелькнуло безудержное счастье, а с губ слетел еле слышный выдох:

— Нарэлен!

Аэрин застыла. На миг ей показалось, что сердце остановилось и никогда больше не застучит вновь.

Откинувшись на подушку, Трандуил снова провалился в сон, спокойный и глубокий. А она всё лежала, не в силах пошевелиться, не пытаясь вытирать слёзы, непрерывно струящиеся по вискам. Словно в насмешку над тем, что творилось сейчас на душе, по телу разлилась блаженная слабость — напоминание о перенесённом удовольствии. О том, чего она была лишена все эти годы, о том, что больше никогда не повторится.

С трудом заставив себя сесть, Аэрин склонила голову, опуская ноги на холодный пол, бездумно глядя на свои колени. Внутри было пусто. На этот раз совсем. Всего одно слово смогло сделать то, чего не получилось сделать сотне слов и поступков Трандуила. И дело было даже не в том, что он представлял другую на её месте. Просто и у самой большой любви есть предел.

Аэрин медленно поднялась, поднимая с пола так и не успевший просохнуть до конца плащ, и вышла на порог домика, подставляя лицо обжигающему ледяному ветру. Это было странно. Так странно снова чувствовать себя живой! Принадлежащей самой себе, своим желаниям, своим чувствам. Аэрин счастливо вздохнула и рассмеялась, задирая голову и крепко жмурясь. Словно очнувшись, эльфийка коротко взвизгнула, подпрыгивая на босых ногах, и бросилась обратно. Нырнула под одеяло, прижалась к Трандуилу и крепко заснула.

Проснулась она от ощущения чужого взгляда. Трандуил лежал напротив, внимательно её разглядывая. Аэрин улыбнулась, прислушиваясь к себе и не находя никаких чувств, которые отравляли её столько лет.

— Как ты себя чувствуешь? — хриплым после сна голосом спросила она.

— Хорошо. — Трандуил пошевелился под одеялом, проверяя, и удовлетворенно кивнул. — Ты опять меня спасла.

— Да, — просто ответила Аэрин.

— Спасибо, — тихо ответил он и слегка замялся. — У нас что-то?..

— Нет.

Он слегка нахмурился, пытаясь зацепить ускользающую мысль, полувоспоминание, полубред, но не смог. Бросив попытки, улыбнулся, потянувшись к Аэрин, осторожно убирая волосы, упавшие на её лицо. Рука скользнула дальше, путаясь в волосах на затылке, и потянула к себе голову. Но, к удивлению Трандуила, Аэрин мягко освободилась, отодвигаясь.

— Я уезжаю, Трандуил. Ты помнишь?

— Не думал, что это могло бы нам сильно помешать, — хитро улыбнулся Трандуил.

Аэрин, откинув голову, громко и звонко расхохоталась.

— Кто бы мог подумать! Неужели это тот Трандуил, что прочитал столько нравоучений Синголло в своё время?!

— Я давно изменился. — Трандуил снова потянулся к Аэрин, но она резко села, качая головой.

— Всё закончилось.

Что-то в её голосе заставило понять, что речь сейчас идёт не только об их отношениях. Она больше его не любила. Трандуил вмиг отбросил веселье, серьёзно кивая.

— Я рад за тебя. Правда.

Он осторожно сел, держась за перебинтованный бок.

— Ну что, спасительница, когда обратно? — Аэрин только и успела удивиться преображению: только что перед ней был игривый любовник — и вот уже друг, побывавший на пороге смерти.

— Надо сначала понять: куда это — обратно? — хмыкнула эльфийка, вдруг застеснявшись, и, не вылезая до конца из-под одеяла, принялась искать свои штаны. Трандуил понятливо отвернулся.

Они смогли выехать, только когда солнце уже вовсю сияло. Вчерашняя буря оставила после себя белоснежное великолепие, смягчив неровности, посеребрив деревья. Лошадь, успевшая отогреться и набраться сил, нетерпеливо приплясывала. Увидев её, Трандуил вскинул брови в удивлении.

— Она не эльфийская.

— Прости, не было времени выбирать, — иронично откликнулась Аэрин, седлая лошадь и выводя к крыльцу.

Трандуил лишь пожал плечами, тяжело поднимаясь в седло и протягивая руку Аэрин. Она покачала было головой, но тут пришла его очередь возмутиться:

— Верхом мы доберёмся быстрее, ты это знаешь. Поэтому садись и не спорь!

По лесу пришлось попетлять не один час, прежде чем они выехали на опушку и остановились, разглядывая то, что два дня назад было полем боя. Снег милостиво укрыл следы жуткого побоища. Лишь огромные туши мумакил выделялись среди белизны, словно утёсы, встающие посреди спокойного моря.

Далеко впереди, у Виньялондэ, был разбит огромный лагерь, и флаги, реющие над шатрами, были не эльфийскими. Тревожно переглянувшись с Аэрин, Трандуил пришпорил уставшую лошадь. У обоих в голове бились одни и те же мысли, но озвучивать их не хотелось. Хмурый зимний день подходил к концу, когда они подъехали к первым палаткам.

— Стой! Кто идёт? — Адан-часовой словно вынырнул из ниоткуда, придирчиво оглядывая всадников.

— Эльфы? — прищурившись, уточнил он. Не дожидаясь ответа, махнул в сторону от лагеря. — Ваши стоят там. За холмом.

Трандуил развернул лошадь, уговаривая её потерпеть ещё немного. К своим добрались к ночи. Из темноты прямо перед ними выступили два воина, незнакомые ни Трандуилу, ни Аэрин.

— Куда едете?

— К себе, — не слишком дружелюбно ответил Трандуил, которого порядком утомила езда из лагеря в лагерь. К тому же начала давать о себе рана, стреляя куда-то в спину.

— Куда — к себе? — вскинулся один из эльфов, ощетинившись.

— К королю Ороферу, — выглянула из-за плеча Трандуила Аэрин, чувствуя, как напряглась его спина, а рука легла на рукоять меча.

— Нужны вы ему сейчас, — горько хмыкнул второй воин. — Он сына потерял, ему сейчас не до гостей.

— Нас он точно будет рад принять, — пообещала Аэрин. — Где его шатёр?

— Смотрите, мы вас предупреждали, — покачал головой первый воин и коротко объяснил, как проехать к лагерю синдар.

В стане эльфов всё было как всегда: ровные ряды палаток, небольшие костры, котелки, издающие аромат трав… Но только спустя несколько десятков футов Трандуил понял, что здесь не так. Их окружала непривычная тишина. Почти у каждой палатки, рассчитанной на пять воинов, едва ли набирались трое. У некоторых сидели пять-шесть эльфов, но многие при этом оставались пустыми и холодными.

— Скольких же мы потеряли? — потрясённо прошептала Аэрин, прижимаясь щекой к спине Трандуила.

У шатров правителей синдар оказалось не лучше. У входа никого не было, изнутри доносились тихие голоса. Едва лошадь остановилась, Трандуил спрыгнул на землю, стремительно подошёл к шатру и распахнул его полог.

— Почему здесь так тихо?! Кто-то умер? — воскликнул он, замирая на пороге, привыкая к свету, казавшемуся ярким после ночной тьмы.

— Трандуил? — Этот голос не мог принадлежать его отцу. Трандуил вздрогнул всем телом, глядя на посеревшее, уставшее, родное лицо. Мгновение, и Орофер уже сжимал его в крепких объятиях, ероша и без того спутанные волосы, коротко выдыхая. Трандуил растерялся. Он прошёл немало битв, во многих они сражались с отцом бок о бок, но никогда тот не переживал за него так сильно, как сейчас. А может, просто не показывал?..

— Всё в порядке, — хрипло прошептал он, скупо пожимая плечо отца. — Правда, немного пробили бок, но теперь уже всё в порядке. Правда.

Орофер медленно отстранился, беря себя в руки, криво и чуть смущённо улыбаясь. Но стоило королю отойти в сторону, как на Трандуиле буквально повисли Синголло и Келеборн, оглушительно хохоча, наперебой рассказывая, как переживали и не сомневались, что он жив. Аэрин стояла чуть в стороне, светло улыбаясь и думая о том, что прощаться с ними будет неимоверно тяжело. Но чтобы начать новую жизнь с чистого листа, сначала, надо отпустить прошлое окончательно и навсегда.

Тем же вечером в шатре Орофера устроили большой праздник. Нашлось немало желающих лично убедиться, что принц жив, и вскоре во всём лагере синдар воцарилось веселье.

— Ты нас напугал, — доверительно сообщил Синголло, обнимая Трандуила и подливая ему вина.

— Я сам думал, что на этот раз выбраться не получится, — хмыкнул Трандуил, с удовольствием отпивая из кубка и салютуя сидящим напротив воинам. — Если бы не Аэрин…

— Так значит, нам пора готовиться к большой свадьбе? — подмигнул Синголло. Трандуил поперхнулся вином и закашлялся, пытаясь отдышаться.

— Свадьба? — Он собирался было рассмеяться, но на ум пришли его же слова, сказанные перед войной, и улыбка мигом погасла. — Нет, Синголло. Между нами всё закончилось.

Синголло не ответил, вопрошающе глядя на друга. Вздохнув, Трандуил рассказал обо всём, что сказала ему Аэрин: и о том, что решила уйти со службы, и о том, что хочет уехать в Митлонд, и под конец о том, что она сказала ему в домике.

— Так будет лучше, Синголло, — подытожил Трандуил. — Лучше для нас обоих, я знаю. Я чувствую это.

— Может, ты и прав, — задумчиво протянул тот. — Но только может быть…

Совет состоялся спустя три дня в Виньянлондэ. Там собрались эдайн во главе с Кирьятуром, адмиралом Нуменора, Гил-Гэлад, Кирдан и Келеборн, а также Орофер, Амдир, Элронд, Амрот и Трандуил. Сам совет не занял много времени, дольше длилось празднество, посвящённое победе над Сауроном. Тёмный майа сбежал в Мордор с небольшой горсткой приспешников, и люди искренне радовались этому, понимая, что собрать силы, подобные тем, что сражались с ними сейчас, ему будет не под силу ещё многие сотни лет. Эльфы мудро молчали, понимая, что сражаться с Сауроном в новой войне предстоит именно им. Но всё это действительно было в далёком и неясном пока будущем, а сейчас можно было насладиться заслуженной победой и отдохнуть перед возвращением домой.

— Мы заключили выгодный союз сегодня. — Довольно улыбаясь, к Трандуилу подошёл Келеборн.

— Главное, чтобы люди про него не забыли, когда придёт время, — многозначительно посмотрел на друга тот, принимая у него изящный бокал на тонкой ножке. — Я снова начал отвыкать от удобств.

— Согласен, — рассмеялся Келеборн. — К хорошему быстро привыкаешь! А помнишь Войну Гнева…

— Не напоминай! — Трандуил вскинул руки в шутливом ужасе. — Хватит про прошлое. Хватит про войны. Пора начинать новую жизнь! В мире! На несколько сотен лет хотя бы…

— Ты прав, — задумчиво протянул Келеборн. — Мы с Галадриэль думаем о детях…

— Правда? — Трандуил искренне улыбнулся. — Давно пора! Твоя нолдиэ решила оторваться на время от попыток постичь магию воды?

— Она смогла её наконец обуздать, — недовольно протянул Келеборн. — Надеюсь, теперь у неё не будет причин откладывать рождение ребёнка. Войны закончились.

— Да. — Трандуил неслышно вздохнул. — Закончились. Не стоит тянуть, друг, посмотри на Синголло! Ему явно на пользу отцовство!

— Если я стану таким же отцом, как и он, дай мне подзатыльник! — воскликнул Келеборн. — Я не буду кудахтать, как курица над цыплятами, когда мой сын решит стать воином!

— А если будет дочь? — прищурился Трандуил.

— А если будет дочь, я сам подарю ей первый лук.

Эльфийский совет мало чем отличался от того, что собирался в гавани. Разве что смертных сюда не допустили. Да и сам совет был скорее формальностью.

— Мы не можем оставить Эриадор без присмотра, — начал Гил-Гэлад, глядя на собравшихся. — Но и Ост-ин-Эдиль я не вижу смысла восстанавливать.

— Там слишком много скверны после орков, — согласился Кирдан, поглаживая подбородок. — Думаю, нам всем понятно, где будет новый оплот эльфов в этом краю.

— Имладрис, — кивнул Гил-Гэлад, глядя на Элронда. — Ты говорил, что хочешь жить там и править.

— Про править я не говорил, — смутился Элронд, опуская голову.

— Ты потомок величайших героев Арды, — улыбнулся скромности друга Трандуил. — Давно пора обзавести собственным королевством.

— Ну уж нет! — воскликнул Элронд. — Никаких королевств! Я с радостью буду Владыкой Имладриса. Думаю, королей вокруг меня хватит. — Он посмотрел на Гил-Гэлада, Орофера и Амдира. Те, сдержанно улыбнувшись, кивнули.

— Значит, решено, — воскликнул Гил-Гэлад. — Отныне Имладрис становится владениями Элронда. Но это ещё не всё. — Он замолчал, пристально глядя в лица каждого собравшегося. — Все мы знаем, из-за чего погиб Келебримбор. Знаем и то, что теперь, благодаря его безрассудству ли, или доверчивости, наш Враг заполучил Кольцо невероятной силы. Но также мы помним о том, что есть ещё кольца, Три, которых не коснулась рука Саурона. Все они обладают великой мощью, и я уверен, ни у кого не будет возражений, если одно из них я отдам Элронду.

— Хотя мне ни разу ни одно из Колец не предлагали, — хмыкнул Орофер, — я бы не взял — моей силы достаточно, чтобы охранять и оберегать Эрин Гален.

— Я тоже не стремлюсь к помощи Колец, — пожал плечами Амдир. — Думаю, отдать одно из Трёх Элронду — решение верное и мудрое.

— И вы даже не спросите, у кого хранятся два других кольца? — удивился Гил-Гэлад.

— А тебе так хочется нам это рассказать, что ты сам не утерпел и спрашиваешь? — тонко усмехнулся Орофер. — Тут и гадать не стоит — одно точно у Галадриэль.

Гил-Гэлад нахмурился было, но тут же светло улыбнулся.

— Ты прав. Нэнья, кольцо Келебримбора, у неё. Он сам отдал его ей. Нарья у Кирдана. — Тот поднял руку вверх, и присутствующие впервые заметили на его пальце золотое кольцо с крупным рубином. — А Вилья, — и тут Гил-Гэлад достал из складок одежды золотое кольцо с сапфиром глубокого синего цвета, — было у меня. И теперь я, в присутствии всех эльфийских Владык Средиземья, передаю его Элронду. Пусть все эльфы знают, что по эту сторону Мглистых гор земли под защитой.

— Мы защитим земли по другую сторону гор своими силами и силами, что разбудила в нас наша Владычица, — веско ответил Орофер, которого разговоры про Кольца, выкованные нолдор, начали раздражать. — Майэ Мелиан дала нам силы повелевать своими лесами. И никто не войдёт в них без нашего дозволения и не причинит вред эльфам.

— Да будет так, — согласился Гил-Гэлад. — На этом предлагаю считать наш совет закрытым. Думаю, нет нужды повторять старые клятвы.

— Они не забыты, — отозвался Орофер.

— Они не забыты, — эхом повторили остальные.

Совет был закрыт. Начался долгий мир, который, скорее, можно было называть долгим бдением перед великой битвой.