По волчьему следу (джен)

В Болотных Елях было холодно и сыро, как и положено в ноябре. Лишь рябь воды вместо неба над головой, да грязно зелёные пятна плесени, расцветающие на стенах домов, напоминали о произошедшем. Впрочем, большинство обитателей этого не замечали, погрузившись в бесконечный день сурка, и совсем забыв о том, что недавно стали добычей Дикой охоты.

Закутавшись в три кофты и тёплую куртку, за пару часов Ксюша исходила деревню вдоль и поперёк — всё было как прежде: те же жители, дома и улицы, вот только попытайся она зайти на шаг дальше большого деревянного креста, как её тут же отбрасывало назад. Память полностью вернулась к ней и к её матери, однако, взамен Вронские потеряли то, что могло бы помочь им что-то изменить — свою магию.

Заклятия не удавались, вместо зелий получалась обычная жижа, а волшебная палочка не отзывалась в руке приятным теплом, как это было раньше. Какие-то попытки связаться с внешним миром тоже были обречены на провал — сова возвращалась назад, мобильная сеть не ловила, а дедовский волшебный метод, в виде катания яблока по золотой тарелочке, без магии и вовсе выглядел смешно, как и попытка создать зеркальный портал. Несмотря на всё это, Вронская-старшая пропадала где-то в деревне, пытаясь отыскать следы Дикой Охоты, а Ксюша час за часом сидела над свечкой, вспоминая свои первые уроки в Колдовстворце и пытаясь найти в себе хотя бы искорку волшебства, способную зажечь пламя.

— Это бесполезно.

Ксюша резко подскочила и по привычке схватилась за палочку. В дверях её комнаты стоял незнакомец — молодой и вполне симпатичный, если бы не холодные раскосые глаза и слегка хищный оскал на бледном лице.

— Кто ты? — сглотнув, спросила она. Всех жителей Болотных Елей она знала в лицо. — Предупреждаю, мой отец в соседней комнате…

— Спит перед телевизором. Я Ратмир, и мы уже встречались, — он то ли широко улыбнулся, то ли просто по-звериному оскалился, но намёк она поняла.

— Ты тот волк… Из охоты… — Ксюша слегка скосила глаза на стоявшую в углу стола вазу. Если попробовать ударить его ею… — Ты анимаг?

— Оборотень, — небрежно бросил Ратмир, без приглашения усаживаясь на её кровати и поправляя подушки.

— И зачем ты пришёл?

— У волка свои потребности, у человека свои. И одна из потребностей молодого мужчины — общество красивой девушки… А когда девушка не только красива, но ещё и потерявшая свои силы ведьма…

Ксюша вжалась в стену, чувствуя, как запотевают ладошки. Как и многие её товарищи по факультету, она терпеть не могла физподготовку и даже слегка снисходительно смотрела на студентов пракмагфака, у которых она стояла практически на первом месте. Зачем им навыки рукопашного боя, боя на мечах, на ножах, умение метко стрелять из лука, когда есть магия? Теперь бы она многое отдала, чтобы владеть теми же умениями, что студентки пракмагфака.

— Расслабься, я пришёл в первую очередь поговорить, а там, — он окинул её бесстыдным оценивающим взглядом, — как пойдёт. И не косись так на вазу, голова у меня крепкая.

Мысленно Ксюша пообещала себе, что если всё обойдётся и она когда-нибудь вернётся в Колдовстворец, то никогда и ни при каких обстоятельствах не будет прогуливать уроки физподготовки.

— Кто вы такие и чего вы хотите? — спросила она, усаживаясь на краешек стула.

— Мы волки и мы хотим убивать, — равнодушно сообщил Ратмир. — Но Волчий Пастырь считает, что убивать людей слишком опасно для нас… Съешь Красную шапочку — на утро появятся дровосеки и вспорют тебе топорами брюхо, но поймай Красную шапочку в ловушку, заставь забыть о ней даже её собственную бабушку, да спрячь концы в воду — и ни о тебе, ни о шапочке никто и не вспомнит… Сколько историй ты слышала об оборотнях, загрызших женщину или ребёнка?

Ксюша внутренне содрогнулась. Такие кровавые истории периодически появлялись на страницах газет, вызывая страх и лютую ненависть к волкам со стороны магического сообщества.

— А сколько историй о Дикой охоте? Вот уже сто лет как ни одной! — Ратмир весело прищурился, наблюдая за её реакцией. — Здорово придумано, правда? Мы утоляем свою жажду охоты на людей, но мы не убиваем — Волчий пастырь запрещает нам убивать, он учит нас милосердию. Хотя… в некотором роде, вы всё равно, что мертвы. Впрочем, для большинства разница не так уж и заметна.

«Кощей бы вас побрал со своим милосердием», — пронеслось в голове у Ксюши.

— Почему охоту считают выдумкой, если вы заставляете исчезнуть целые деревни?

— Это часть нашей магии, — пожал плечами Ратмир. — Те, кого забрал Дикий гон, подлежат забвению. Раз, и тебя уже нет и никогда не было. Все твои друзья, знакомые, близкие — никто из них уже и не помнит о тебе. Вместе с воспоминаниями уничтожается и твоя магия — как может творить волшебство тот, кого не существует?

Милосердие... Ксюша почти видела как над ней, всё ещё дышащей и живой, невзирая ни на какие протесты, неумолимо заколачивается крышка гроба.

— И что же со всеми с нами будет?

— Вы находитесь на дне глубокого озера и проживёте здесь свои скучные никчёмные жизни, и никто кроме тебя и твоей матери-колдуньи даже не заподозрит, что что-то не так. Когда вы начнёте умирать, озеро начнёт зарастать тиной и, в конце концов, превратится в болото, о котором сложат байки те, кто придёт жить в эти края. Дикой охоты здесь уже не будет. Мы никогда не остаёмся долго на одном месте.

Бах! На крышку гроба посыпались комья сырой земли.

— Ты пришёл, чтобы рассказать мне всё это? — уныло спросила Ксюша, подняв глаза. Как ни странно, страха перед Ратмиром она больше не чувствовала. Как может что-либо вообще испытывать тот, кого уже не существует?

— Ты сама спросила, — проворчал Ратмир, вероятно поняв, что сболтнул лишнего. — Какая, впрочем, разница... Тебе это всё равно не поможет. А теперь моя очередь.

В ответ Ксюша снисходительно подняла правую бровь.

— Что ты хочешь у меня узнать?

— Видишь ли, я… — Ратмир чуть наклонил голову, пристально вглядываясь в неё. — Если б я не был оборотнем, я мог бы как и ты… В общем, расскажи мне о Колдовстворце.

Ксюша глубоко вздохнула. Сначала он отнимает у неё надежду на возвращение в школу, а после просит рассказать о ней…

— Почитай на Википедии.

Ратмир прищурил и без того узкие глаза, и как бы ненароком стал разминать мышцы.

— Ты в западне, ведьма, — оскалившись, напомнил он.

«Шахерезаде удалось благодаря красноречию избежать смерти, влюбить в себя царя и родить ему троих детей, — магистр Орлов, преподававший у них историю магии, строго и в то же время чуть-чуть насмешливо смотрит на неё из-под очков-половинок, — А вы, Ксения Александровна, затрудняетесь ответить на пару несчастных вопросов в билете… Молчать в вашей ситуации не лучший выход…»

— Ладно… Я расскажу. Но потом ты уйдёшь, — дождавшись согласного кивка, она глубоко вздохнула и начала: — Колдовстворец — одна из наиболее известных в мире Школ магии и волшебства, расположенная неподалёку от легендарного острова Буяна, на берегу Байкала. Совсем скоро, с первым дыханием зимы, лёд на озере замёрзнет, прозрачный, словно тонкое стекло, и крепкий, словно камень, и тогда можно будет кататься на коньках или смотреть сквозь него в водные глубины…

Ксюша закрыла глаза, пытаясь отогнать воспоминания, где она, будучи на первом курсе ещё совсем ребёнком, с любопытством ползала по льду на животе, мечтая хоть одним глазочком увидеть настоящую русалку.

— В лесу, окружающем школу, можно найти тысячи грибов и трав, а также множество обычных и волшебных животных, насекомых и птиц — главное не заблудиться, ведь леший часто забавы ради путает тропинки, поэтому туда лучше не соваться без зачарованной карты и компаса.

Плутали они не раз и не два. Как-то, вместе с Ярой и Аней, Ксюша задержалась в лесу до самых сумерек, и, если бы не нашедшие их Андрей и Стёпа, пожалуй, застряла бы там на целую ночь...

— Во внутреннем дворе школы есть огромный фонтан в виде трёх русалок, облюбованный школьниками и водяными нимфами, которые просто одержимы балетом и часто устраивают свои представления, балансируя прямо на брызгах воды. От фонтана, словно лучи солнца, расходятся аллеи сада, освещённого по вечерам многочисленными фонарями — там притаились скульптуры известных волшебников и волшебных существ, а в самых его глубинах расположились теплицы... Одновременно в четырёх секторах на территории Колдовстворца царят все четыре поры года, но с течением времени сектора смещаются, и в ту часть, где было лето, приходит осень, а затем и зима с весною… Внутри самой школы есть многочисленные деревянные лестницы, потайные ходы и запутанные коридоры. Полы застелены коврами, а на стенах красуются живые картины. В учебных кабинетах спрятаны редчайшие магические артефакты, а в огромной библиотеке собраны тысячи волшебных книг...

— Я слышал, вы часто бродите по лесу, одолевая монстров и ища спрятанные сокровища… — перебил её Ратмир.

— Да, практики… то есть студенты факультета практической магии, часто сдают зачёты по ориентированию…

— А ещё какие есть факультеты?

— Травологии и алхимии, как у меня… Теоретической магии — они в основном более углубленно работают с магическими артефактами. Факультет пифий, они занимаются прорицаниями… — Ксюша нахмурилась, вспомнив весь их курс, ставший за много лет одной большой семьёй, несмотря на различие характеров, темпераментов и принадлежность к разным факультетам. Сейчас, наверное, все уже собрались где-нибудь в гостиной или на кухне, обсуждая прошедшие каникулы, вот только о ней никто больше и не вспомнит, совсем не заметит её отсутствия, как никто не заметил пропажу Больших Сучьев…

— Вот только не разревись, — поморщился Ратмир.

«Только не разревись, — шепчет Рома Марьянов, просовывая к ней руку через решётку. Тогда, на втором курсе, они работали в паре и случайно добавили в котёл листья алихоции, содержащие в себе фермент, вызывающий сильную истерию. Из-за паров зелья вся группа попала в Больничное крыло, а они в качестве наказания — в карцер. Для Ксюши это был первый и последний случай столь сурового наказания. — Мы ведь не виноваты, мы случайно, смотри! — решётка, заколдованная так, что б удерживать только виновного, таяла, стоило им коснуться холодных металлических прутьев. — Значит, нас скоро отпустят, попугают и отпустят!»

Теперь карцером для неё стала её же деревня. Вот только прутья решётки по-прежнему не могли её удержать. Откуда она это знала? Она и сама бы не смогла сейчас этого объяснить.

— Знаешь, вспоминая Колдовстворец, я понимаю, что жизнь здесь — не очень заманчивая перспектива, — Ксюша подняла на Ратмира чуть-чуть блестящие от так и невыплаканных слёз глаза. — Так что передай своему волчьему пастырю или как его там, что я не собираюсь гнить в его озере до конца своих дней.

— У тебя есть выбор? — холодно усмехнулся Ратмир. — Здесь ты бессильна, ведьма.

— Ошибаешься, — прошептала Ксюша. Она очень хорошо знала это ощущение внутренней силы, когда магия буквально струится по кончикам пальцев. Плавным жестом она провела ладонью над свечой. Пару мгновений — и та осветила тёмную комнату ярким пламенем.

— Это невозможно, — процедил Ратмир, опасливо покосившись на лежащую рядом со свечой волшебную палочку.

— Приятно было поболтать, — ответила Ксюша, посылая ему одну из своих самых милых улыбок. — А теперь не мог бы ты убраться из моего дома…

— Это какой-то трюк? — нетерпеливо спросил Ратмир, но всё-таки поднялся с кровати.

— Не путайте волшебника с фокусником! — Ксюша открыла перед ним дверь. — У фокусника, может быть, реквизита и побольше, но толку от них никакого. Всего хорошего!

Ратмир встал прямо напротив, глядя на неё сверху вниз. Со своим ростом в метр пятьдесят Ксюша еле доставала ему до груди, но уверенность, что сейчас перевес на её стороне, позволило ей не дрогнуть и не отвести взгляд. Пару долгих секунд Ратмир смотрел ей прямо в глаза, после презрительно хмыкнул и, не прощаясь, вышел. Через пару мгновений Ксюша увидела в окне его пересекающую двор фигуру. Выйдя за ворота, оборотень исчез в клубах белого тумана.

Ксюша перевела взгляд на подоконник с цветами. На самом краю раскинул большие широкие листья первоцвет, на конце стебелька которого пару минут назад распустил лепестки нежно жёлтый цветок.