Где забьётся сердце моё (гет)

Больше всего на свете Артур ненавидел ждать. Судя по всему, окружающие были об этом прекрасно осведомлены, потому что в последнее время он только этим и занимался. Ждал отца с деловой встречи, Моргану с примерки свадебного платья, Гавейна с работы, Леона от девушки. На прошлой неделе ему пришлось ждать Моргаузу, потому что она помогала Моргане выбирать платья для подружек невесты («только представь, что будет, если мы окажемся в лиловом!»), а значит, опоздала на встречу с инвесторами («я простой дизайнер, финансами тут заведуешь ты!»). В итоге Артуру понадобилось призвать на помощь всё своё обаяние и кое-что из отцовских запасов. Кое-что двадцатилетней выдержки.

А сегодня его подвела Гвен, и это стало последней каплей.

Артур ухаживал за Гвен около года — немыслимый срок для человека, чьё внимание не задерживается на одной девушке дольше, чем на неделю. При этом Артур даже рассматривал вероятность того, что Гвиневра может оказаться его родственной душой. Не то чтобы он верил во всю эту муть с перерождением душ, которые вновь и вновь находят друг друга, но, в конце концов, он дважды был свидетелем заключения связи. Впервые — когда они вместе с Морганой оказались в подозрительном ресторане в шотландском стиле, потому что она искала новую модель для демонстрации своей последней коллекции. Моргана отличалась, за неимением лучшего слова, неординарным вкусом, а Артур, как повелось с детства, страдал от последствий. Модель Моргана так и не нашла («скажи мне, Артур, мужчины с волевыми чертами что — вышли из моды?»), зато нашла подозрительный осадок на дне своего бокала, а через несколько минут после этого — хозяина ресторана и своего будущего мужа. Второй раз случился вскоре после первого, когда очаровательная Митиан, которую отец Артура уже видел в качестве своей будущей невестки, нечаянно опрокинула кофе на проходившего мимо Леона. Чем был так знаменателен этот момент для людей, которые знали друг друга не первый год, сказать сложно. Артур всегда считал, что в кофе что-то подмешали — слава богу, жертвой стал не он. При всей любви Артура к самостоятельным особам амбиции Митиан его напрягали.

К слову сказать, после заключения этой самой связи все начинали вести себя в высшей степени странно. Например, Леон однажды поклонился Артуру при встрече. А Моргана молчала всю дорогу домой из того чёртового ресторана и смотрела на Артура так, будто он её смертельно обидел. Ради бога, он же просто присутствовал там! Он не заставлял её проводить экспертизу бокала на глазах дрожащего официанта.

Артур не сторонник самообмана: ко всему прочему, его пожирало осознание того, что в свои тридцать четыре он не только не нашёл родственную душу, но и не испытал ни малейшего желания обрести её в тех людях, что встречал на своём пути. Гвен всегда была мила, умна и приветлива, но Артур подозревал, что воспеваемое всеми обретение себя при встрече с родственной душой имело мало общего с наслаждением приятной внешностью и хорошей компанией.

Гвен Смит работала в колл-центре «Камелота» — компании по дизайну и пошиву исторических костюмов. Там её заметила Моргана, и через неделю Гвиневра оказалась за столом секретаря Пендрагонов-младших и привлекла внимание Артура благодаря феноменальному терпению и неизменному оптимизму — качествам, которых ему отчаянно не хватало в людях. Потом случился тот несчастный поход в ресторан с Морганой, её встреча с Гавейном; Утера обуяла страшная радость от того, что Гавейн оказался владельцем ресторанного бизнеса («Артур, сынок, выпей со мной — хотя бы за то, что у парня есть мозги!»), и Артур был погребен под горой работы. Моргану захватила идея сшить себе платье в духе средневековой Франции, Утер погрузился в составление списка гостей («Артур, сынок, ты не видел эскизы? Насколько... приличным это платье будет в глазах общественности?»), Моргауза уехала в командировку в Штаты, а Леон — заместитель и старинный друг Артура... Как уже было сказано — чертов кофе. Гвен осталась последним здравомыслящим человеком в ближайшем окружении, и Артур со смесью надежды и покорности ждал, когда же она испортит его пиджак чаем или горчицей. Он в некоторой мере рассчитывал, что после этого всё наладится.

А теперь Гвиневра его подвела.

Подвела!

Всё началось с того, что Ценред не стал продлевать контракт на рекламу, и весенняя коллекция «Камелота» рисковала остаться без должного освещения. Учитывая, что в неё входило полдюжины чрезвычайно дорогих свадебных платьев, разработанных Морганой для себя и безжалостно отвергнутых, последствия обещали быть крайне неприятными.

Гвен на правах доверенного лица обещала договориться насчёт рекламы с агентством «Килгарра». Ходили слухи, что лет тридцать назад его владелец и Утер были закадычными друзьями, а потом некоторое время методично уничтожали репутацию друг друга, но Артур не добился от отца ничего конкретного («теперь всё это не имеет значения, сын»), а время утекало.

И, разумеется, именно в этот день Гвен опоздала на работу.

К тому моменту, как Артур наплевал на остатки гордости и лично позвонил в компанию, ему вежливо ответили, что мистер Эмрис только что уехал на встречу, но, если мистер Пендрагон пожелает, его может принять и проконсультировать креативный директор.

Так Артур оказался в Кэнэри-Уорф — сердитый, взъерошенный, приехавший на полчаса раньше своего времени и совершенно не настроенный на обсуждение чего-либо.

— Артур Пендрагон, «Камелот». К вашему креативному директору. Мне назначено, — не отрываясь от телефона, бросил Артур секретарю.

Парень замялся и принялся теребить краешек шейного платка.

— Её нет.

— Простите? Мне назначено, — Артур в который раз за последние пару недель подумал, не кроется ли причина всех его несчастий в элементарном идиотизме окружающих. В конце концов, подобный вариант не стоит сбрасывать со счетов.

— Да, мистер Пендрагон, понимаю, — парнишка сморщился. — Но она вышла. Понимаете, очень важная встреча. Очень. Я даже не знаю, когда вернётся.

Артур перегнулся через стойку и оказался нос к носу с секретарём.

— Позвони. Своему. Директору. Сейчас!

— Эй, что здесь происходит?

Артур повернулся. На него в упор смотрел кудрявый очкарик в свитере с Бэтменом. Очкарику было лет двадцать пять, и взгляд у него, к слову, был такой же странный, как свитер.

— Я Артур Пендрагон. У меня встреча с вашим креативным директором, — медленно, как идиотам, объяснил он. — Мне назначено.

Очкарик моргнул.

— Так вы к Мередит? Она же только что здесь была.

Секретарь принялся так ожесточённо жестикулировать, что чуть не снёс со стойки флажок с логотипом компании.

На секунду Артур задумался, насколько это похоже на припадок, и решил, что не очень.

— Дайте-ка угадаю, — он вздохнул. Если сейчас он окажется прав, то точно кого-нибудь убьёт. Будет неловко, особенно накануне свадьбы Морганы. — Она у себя и не хочет меня видеть? Это потому, что я — Пендрагон?

Секретарь принялся теребить платок. Очкарик сжал губы так сильно, что они побелели.

— Идёмте. Не знаю, что задумала моя сестра, но такое отношение к клиентам непростительно. И, честно говоря, совершенно не в её духе.

Стоило бы поблагодарить его за профессионализм, но Артур, разумеется, ляпнул первое, что пришло на ум.

— Ваша сестра?

— Да. Я Мордред Эмрис, графический дизайнер. Знаете, каково это — работать в одной компании со старшей сестрой, да ещё и под началом отца?

Артур ухмыльнулся.

— Да мы с вами поладим, Мордред.

* * *

Мередит Эмрис оказалась худой девицей в чрезмерно узкой юбке. И с прекрасными ногами. При всём широко известном профессионализме Артура это было первое, о чём он подумал, войдя в кабинет.

Пожалуй, стоит упомянуть, что мисс Эмрис в этот момент стояла на раскладной лестнице возле книжного стеллажа и пыталась дотянуться до верхней полки.

Мордред страдальчески вздохнул.

— Почему секретарь сообщает клиентам, что тебя нет?

— У меня важная встреча через полчаса. Хочу найти кое-какие материалы. Моргану Пендрагон считают эксцентричной, но у неё есть стиль. Говорят, она собирается запустить стилизации под марлотт. Очень смело, правда? В любом случае, мне нравится. Надо выгодно подать такую красоту. Хочу найти пару образцов для их представителя.

— Неужели ещё есть что-то, не переведённое в цифру?

— Эти журналы нельзя оцифровывать! Их нужно демонстрировать клиентам в первозданном виде, а потом при необходимости создавать аналоги. Оцифровка опошлит контуры, исказит краски, уничтожит весь образ! — она, наконец, завладела толстой папкой на кольцах и повернулась.

Синие глаза, длинные ресницы, полные губы, высокие скулы.

И, разумеется, оттопыренное правое ухо с заправленной за него тёмной прядью. Левое скрыто завесой волос, брови совершенно другие, в ушах серьги, вместо старого платка — яркий шарф, косметика неуловимо изменила знакомые черты, но главное — неизменно.

Словно щёлкает выключатель, словно зажигается свет — всё встаёт на свои места. Неловкие шутки Гавейна и преувеличенное уважение Леона, сочувствие Митиан и загадочные взгляды Морганы. И неистребимое беспокойство отца, все эти «Митиан стала бы для тебя прекрасной партией» и «София — приятная девушка очень традиционных взглядов» обретают смысл.

Теперь всё это не имеет значения.

Утер знал.

Много лет назад Утер Пендрагон отрёкся от всего, что связывало его с Балинором Эмрисом, потому что снова встретил Игрейн и вспомнил, кем был когда-то. И все эти годы он с ужасом ждал, когда в жизни Артура появится лопоухий мальчишка и уничтожит безупречную репутацию Пендрагонов. Он и не подозревал, что тогда, в страшные, полудикие времена, этот мальчишка оказался слишком великодушен, чтобы подойти и взять то, что принадлежит ему по праву.

Артур бы не смог сопротивляться.

Он бы попросту не захотел.

Но родственная душа подтолкнула его в объятия женщины, предназначенной другому, и помогла сохранить верность этой женщине, сохранить жизнь Артура и величие его страны — ценой собственного одиночества.

Синие глаза, длинные ресницы, полные губы, высокие скулы.

Безошибочно женский взгляд. Безошибочно знакомый взгляд.

— Мерлин.

Мередит застыла, вцепившись в край стеллажа.

— Артур?

И сердце забилось иначе.

О.

О!