Проверено на грамотность 
Перси Уизли поступил на пятый курс, когда всем известный Мальчик-Который-Выжил появился в Хогвартсе. Но Перси не было до этого дела, ему нужно было заботиться о том, чтобы сдать экзамены на С.О.В., успевать выполнять обязанности старосты. И надо же было именно в этом году впервые влюбиться.
Перси зажмурился. Солнечный луч, скользнувший в незашторенное окно класса, угодил прямо ему в глаза. В следующий раз нужно будет занять более удобное место. Обычно он сидел в центре за первой или второй партой. Там было все отлично слышно и видно даже без очков. Но сегодня он пришел на урок одним из последних, и первые ряды уже были заняты зубрилами из Рейвенкло. Так что ему пришлось сесть в самом конце.
Перси Уизли терпеть не мог приходить не вовремя. Его раздражало, когда что-то происходило не по плану. Он старался этого избегать, но иногда обстоятельства были против него. Вот как сегодня, когда перед самым уроком Защиты от темных искусств ему пришлось выслушать лекцию Филча о непростительно безответственном поведении его младшего брата Рональда, решившего сразиться с горным троллем вместо того, чтобы идти в спальни, как было велено. Перси не было никакого дела до мнения треклятого сквиба, который всегда старался прочесть кому-то лекцию, при этом ехидно злорадствуя. И, если бы не проходившая мимо МакГонагалл, он бы и вовсе не стал слушать завхоза, а просто проследовал бы дальше по своим делам. Но ему пришлось — и в этот раз, к своей досаде, он был согласен с Филчем.
Его старшие братья всегда были образцом для подражания. Билл был старостой и лучшим учеником школы, а Чарли делал большие успехи в спорте, хотя потом и выбрал профессию, связанную с животными. Но вот младшие были поистине семейной головной болью, пусть родители никогда и не говорили этого вслух. Фред и Джордж не проявляли никакого интереса к учебе, предпочитая тратить время на разные глупости. А Рональд так вообще ничем не хотел заниматься. Он только и делал, что таскался за этим Гарри Поттером, считая его чуть ли не светочем магического мира. Пфф! Оставалось надеяться, что талантливая и умная Джинни не пойдет по этой же кривой дорожке.
— За-замечу, что в де-девятнадцатом веке де-дезиллюминационные чары(1) по-по-пользовались большой по-по-по… — заикался Квиррелл. Перси было больно это слушать. Столько времени тратилось впустую, пока ученики ждали, когда же учитель выговорит то или иное слово.
— Большой поп... Что-что вы сказали, профессор? — переспросил сидящий прямо позади Уизли рейвенкловец. Чейз Чэпмен всегда любил переспрашивать, поправлять — и этим раздражал всех вокруг. А благодаря его громкому низкому голосу его было слышно в любом углу класса.
— Поп-пулярностью, — наконец разродился Квиррелл, нервно поправляя свой дурацкий тюрбан (Перси подозревал, что он носит его, потому что скрывает лысину или что-то вроде того). Но половина аудитории уже хохотала. Жалкое зрелище. Как можно быть такими легкомысленными на пятом курсе, когда в конце года нужно будет сдавать экзамены на С.О.В.? Перси подпер рукой щеку и, открыв учебник на двести шестьдесят пятой странице, начал читать о чарах хамелеона самостоятельно.
— Фи-фи-фи… — продолжал надрываться преподаватель, мешая Перси сосредоточиться. Ученики уже чуть ли не рыдали от смеха, а Квиррелл весь покраснел, как перезрелый томат, и, кажется, готов был провалиться сквозь землю. Надо же, как не повезло, что именно в этом году вместо преподавателя им подсунули такого недотепу.
Перси покосился на окно — солнце скользнуло за крышу и больше его не беспокоило. Только теперь он смог разглядеть, что возле этого самого окна сидела Пенелопа Клирвотер(2). Рейвенкловка со скучающим видом наблюдала за происходящим. И не смеялась. Она вовсе не находила все это забавным. Надо же. Со смеху умирали все в классе, кроме нее и самого Перси. Девушка, видимо, почувствовавшая на себе его любопытный взгляд, повернулась в его сторону. И Перси поторопился отвести глаза, уставившись в учебник.
— Разрешите, профессор? — Пенелопа подняла руку. — Фифи ЛаФолль — автор серии книг «Очаровательные встречи»(3) — упомянула дезилюминационные чары, как одно из самых эффективных заклинаний, которое должно быть в арсенале каждого уважающего себя мужчины, встречающегося с замужней дамой. Из чего следует, что чары хамелеона в то время широко применялись в бытовой сфере, — она улыбнулась спокойной улыбкой, какая бывает на лицах уверенных в себе людей.
Перси ощутил укол зависти. Он всегда хотел чувствовать себя уверенным, но это получалось у него реже, чем хотелось бы. Клирвотер пришла на помощь Квирреллу вместо того, чтобы поднять его на смех, как остальные. Перси был уверен — доброта и ум очень редко сочетаются в одном человеке. Похоже, Пенелопа была исключением. Только зачем ей все это? Если она действительно умна, то должна понимать, что ее вмешательство ничего не изменит, над Квирреллом все равно будут потешаться. Если Перси ошибся в ней — что ж, очень жаль, ведь в мире так мало умных девушек.
— Со-совершенно верно, Клирвотер, — подтвердил Квиррелл. — И несколько по-позднее в д-двадцатом веке, когда Кар-Кар…
— Карактатус Фелпс, — Перси вдруг очень захотелось проявить себя, и он тоже поднял руку, — в тысяча девятьсот семьдесят девятом году взорвал не менее восьмисот бомб-вонючек, и облако образовавшегося газа накрыло Лондон(4). Сотрудники Министерства магии использовали дезилюминационные чары, чтобы быстро скрыть место происшествия, а магглам было сообщено, что на одном из заводов произошел незапланированный выброс газов, — дополнил он, чувствуя, как его щеки розовеют по не понятной ему причине.
— Та-таким образом, спасибо, Уизли, этот случай доказал, что ча-чары хамелеона более эффективны в защите, чем в бытовой сфере, — кивнул преподаватель.
Перси посмотрел в сторону Пенелопы, но она увлеченно болтала со своей соседкой, Памелой Элтон, и даже не слышала его выступление. Так и подумает, что она самая лучшая на курсе.
— Чары хамелеона и раньше использовались в защите, — продолжил Перси, поправив очки, сползшие на кончик носа. — Я совершенно уверен в том, что в средние века волшебники активно пользовались этим заклинанием, чтобы скрываться от враждебно настроенных магглов.
— Хм, что ж… об этом не сказано в сегодняшней ле-лекции, — Квиррелл принялся озадаченно листать учебник.
— Я читал об этом в дополнительной литературе, — напыщенно подчеркнул Перси. Хотя это было неправдой. Он сам только что это придумал. Вернее, это было логичное умозаключение.
— Ну что ж, в таком слу-случае, конечно, ты лучше знаешь, Перси. Продолжим… — усевшись за стол, Квиррелл уткнулся в свои конспекты, а класс продолжал стоять на ушах. Сидящий за соседней партой Оливер Вуд нашептывал своей соседке что-то такое, отчего она хихикала. Вот уж кто все успевает: и в квиддич играть, и ухлестывать за девушками. Только вот учеба у него хромает. Поэтому Перси никогда не станет отвлекаться на подобные глупости вроде отношений с девчонками. Это пустая трата времени.
Следующие полчаса были посвящены непосредственному изучению дезиллюминационного заклинания. Казалось, оно было не таким уж сложным. Перси внимательно следил за движениями палочки Квиррелла, слушал и запоминал интонацию, с которой он произносил его, и думал, что вполне справится с этим.
— Ра-разобьемся на пары для тренировки ча-чар хамелеона, — объявил Квиррелл. — Кто хо-хочет показать пример? — после слова «хохочет» в классе снова раздались смешки.
Перси, не раздумывая, поднял руку. Ведь Клирвотер наверняка собиралась опередить его, но первым в учебе на своем курсе должен быть именно он.
— За-замечательно, Уизли, — похвалил Квирелл, жестом приглашая смельчака выйти в центр класса. Поднявшись, Перси медленно двинулся между партами, оглядывая сидящих, скользя взглядом по ряду у окна. Пенелопа Клирвотер и не собиралась пытаться опередить его. Она сидела, облокотившись на стул, сложив руки на парте, и с интересом наблюдала за происходящим. Зато нашелся другой желающий.
— По-пожалуйста, Чэпмен, — с трудом выговорил профессор. И рейвенкловец присоединился к Перси, поглядывая на него с самодовольным выражением лица. Уизли снисходительно улыбнулся. Он не сомневался, что выступит лучше.
— Та-так, по-пробуйте наложить чары хамелеона друг на друга, — нерешительно подсказал Квиррелл.
— На счет «три»? — спросил Чэпмен, ухмыляясь.
— Ну… если хо-хотите добавить соревновательный элемент, то мо-можно, — пожав плечами, разрешил профессор. — Раз… д-два… т-т…
Перси не стал дожидаться, пока Квиррелл выговорит все слово целиком. Он, конечно, был не из тех, кто считал, что нарушать правила — нормально. Как раз наоборот, он всегда уважал и соблюдал предписанные правила. Но в то же время, если ситуация складывалась не в его пользу, он разрешал себе немножко отступить от своих принципов ради благого дела. Вот как сейчас — он не сомневался, что Чейз Чэпмен не станет ждать, а значит, и он не должен. Отчетливо произнеся заклинание и выполнив верный взмах палочкой, Перси с удовлетворением увидел, что все сделал правильно. Чары сработали, и рейвенкловец слился со стеной, напротив которой он стоял. Лишь слабое искажение пространства, похожее на очертания его фигуры, могло выдать его сейчас. Но это только потому, что он двигался. А если бы он замер, то мог бы стать практически невидимкой. Перси, конечно, не ожидал аплодисментов (хотя не удивился бы, если бы они раздались, ведь он их вполне заслужил), но надеялся хотя бы услышать восторженное «ах». Вместо этого, к его изумлению, класс разразился совершенно неуместным гомерическим хохотом. Гриффиндорцы и рейвенкловцы буквально покатывались со смеху, держась за животы. И на этот раз они смеялись вовсе не над Квирреллом. Перси, в недоумении оглядывая ряды учеников, обнаружил, что все смотрят и даже показывают пальцем на него. Опустив глаза и осмотрев себя, он понял, в чем причина. Неумеха Чэпмен не справился с заданием и заколдовал только штаны Перси, так что казалось, будто они исчезли, слившись цветом с тем, что под было под ними — а именно, с белым нижним бельем с рисунком в виде красного дракона. И выглядело это все так, будто Перси стоит в одних трусах перед всем классом.
— Ч-что смешного? — заикаясь, совсем как Квиррелл, спросил Перси. После того, как Фред и Джордж года четыре тому назад устроили под дверью его спальни ловушку, зачаровав ночной горшок так, чтобы тот запрыгивал на его голову, с Перси такое случалось. Разумеется, его вопрос только еще больше раззадорил аудиторию. Он почувствовал, что его щеки горят. — Фините! — направив на себя палочку, произнес он, стараясь сохранять достоинство и заставляя себя стоять на месте и не поддаваться внезапному порыву выбежать из кабинета со всех ног. Одежда благодаря контрзаклятью пришла в норму. Но чувство горячего стыда никуда не делось.
Только звон колокола нарушил эту затянувшуюся позорную паузу. Ученики повскакивали со своих мест, поспешно собирая учебники и пергаменты.
— Д-двадцать баллов Гриффиндору, — торопясь, объявил Квиррелл. — До-домашнее задание — отработать ча-чары хамелеона, — он практически кричал вслед убегающим с урока школьникам.
Когда Перси подошел к своей парте, чтобы забрать вещи, почти все уже ушли. Покосившись на ряд у окна, Уизли обнаружил, что он пуст. Пенелопа Клирвотер ускользнула вместе со своими подружками. Похоже, она тоже весело провела время, потешаясь над ним заодно с остальными. Хотя, какое ему до этого дело?
«Посмотрим, кто будет смеяться, когда я стану Министром магии», — успокоил он себя. Это не помогло, чувствовал он себя паршиво, но на самокопание времени не было. Перед следующим уроком нужно было повторить Гербологию. Усилием воли задавив чувство обиды, Перси подхватил свои книги и вышел в коридор.
1) Disillusionment Charm — чары дезиллюминации — чары хамелеона, делающие объект (в том числе и живой) совершенно неотличимым от окружающей обстановки
2) Penelope Clearwater — Пенелопа Клирвотер
3) Fifi LaFolle — Фифи ЛаФолль (1888-1971 гг.) — автор серии книг «Очаровательные встречи»
4) Caractacus Phelps, (род. 1937 г.) — 1 апреля 1979 года он взорвал не менее восьмисот бомб-вонючек в Лондоне
— Осторожнее! Смотри под ноги!
— Эй! Ты сел на мои учебники! — справа от Перси раздались рассерженные вопли. И ему пришлось отвлечься от почти законченного сочинения по маггловедению, чтобы увидеть, что причиной беспорядков в очередной раз стал Невилл Лонгботтом. Он пытался найти себе место за гриффиндорским столом, где было не протолкнуться. Еще бы, ведь завтрак был в самом разгаре.
— Садись, — стоически закатив глаза, предложил Уизли, подвинувшись немного влево, чтобы освободить пространство на скамье. Он всегда поражался тому, насколько неловким, неуклюжим и пустоголовым был этот рохля Лонгботтом. Он притягивал к себе неприятности. Он постоянно все забывал, терял, из-за чего на поиски своих вещей и ожидание возле входа в гостиную факультета тратил уйму времени впустую. И, конечно же, не успевал вовремя делать уроки, лишая факультет баллов. Страшно было представить, как он будет успевать выполнять все задания на втором, третьем курсах, не говоря уже о четвертом и пятом, если он уже на первом не справлялся даже с тем, чтобы вовремя прийти на завтрак. Через пятнадцать минут он окончится, и со столов пропадет еда. А кто знает, когда будет обед? Ведь сегодня квиддичный матч, и пока он не закончится, никто не покинет трибуны. А учитывая, что играют Гриффиндор и Слизерин, это сражение будет долгим. Выигрыш сильно поправил бы положение гриффиндорцев, они бы перешли на второе место в борьбе за кубок школы — но слизеринцы легко победу не отдадут. И Невилл сильно рисковал остаться голодным до вечера.
— Так растолстел, Лонгботтом, что за столом не помещаешься? — язвительный комментарий принадлежал проходящему мимо их стола Маркусу Флинту. — Лучше бы сел на место Поттера. Он все равно ничего не ест! — идущие позади него члены слизеринской команды, одетые в зелено-серебристую квиддичную форму, поддержали своего капитана ехидными смешками.
— А вы так объелись, что уже скоро на метлах не поместитесь! — парировал Фред, вставший из-за стола. Рядом с ним тут же поднялся Джордж, а за ним и остальные члены команды. Что ни говори, а командного духа было не занимать всем факультетам.
— Увидимся на поле.
— Увидимся! — крикнули соперники друг другу вслед.
— Не тушуйся, Гарри, мы их размажем! — подбодрил нового ловца Джордж, когда слизеринцы скрылись за дверями Большого зала. Анджелина, Алисия и Кэти тоже ушли, договорившись встретиться с остальными на поле.
Перси вернулся к работе, отодвинув на всякий случай чернильницу подальше от Лонгботтома, который набросился на овсянку. Но абстрагироваться от продолжающегося за столом разговора Перси теперь не мог. Вся его сосредоточенность куда-то испарилась. Возможно, всему виной было раздражение, которое появилось с приходом помешавшего ему Невилла.
— Согласен, — вступил в разговор Вуд. — Гарри, ты, главное, лови снитч, а мы позаботимся об остальном, правда, парни?
— Конечно! — подтвердили близнецы. Поттер же сидел с бледно-зеленым лицом и медитировал на колбаски на своей тарелке.
— Как бы меня после этой игры не вышвырнули из команды, — печально заметил между делом Вуд, — я в прошлый раз не сдал эссе «О пользе сотрудничества с магглами», и Бербидж сказала, если я и сочинение «О Венделине Странной»(1) в понедельник не напишу, то она сообщит об этом декану. Кто знает, как отреагирует МакГонагалл?
— Не беда, спиши у Перси, — предложил кто-то из близнецов (кажется, это был Фред). И от этих слов Перси словно оглушающим заклинанием ударило. Да с какой это стати он станет давать кому-то списывать?
— Эй, Перси, ты сделал маггловедение? — продолжал развивать идею Джордж, обращаясь к старшему брату.
— Прямо сейчас доделываю. Но списать не дам, — отрезал Перси, листая учебник и думая, что бы еще добавить в сочинение. Как вдруг чья-то рука схватила его пергамент и буквально выдернула из-под пера. Это был Фред, который обошел стол и подкрался сзади. — А ну отдай сейчас же! — пригрозил Перси, вовремя остановив себя от слов «а то пожалуюсь маме», которые так и просились на язык, но несомненно, вызвали бы бурный резонанс за гриффиндорским столом. — Положи на место!
— Даже и не подумаю, сир Персиваль! — скорчив рожу, Фред передал сочинение Оливеру, который тут же вцепился в него и приобрел счастливый вид, как будто только что получил приглашение играть в высшей квиддичной лиге.
— Прости, Перси. Мне очень жаль. Но ты же понимаешь, как важна победа в квиддиче для нашего факультета. Ты ведь не хочешь, чтобы команда осталась без капитана, — попытка Вуда извиниться выглядела жалкой. Впрочем, Перси не сомневался, что не менее жалкими выглядели его эмоциональные потуги забрать свою работу назад. Он всегда старался соблюдать хладнокровие в любой ситуации, считая, что это свойство взрослого и зрелого человека, коим он и являлся. Так что, переведя дыхание, он ответил, задрав нос:
— Если не вернешь, я сообщу Бербидж, кто является настоящим автором этой работы, — Перси с удовлетворением заметил, как помрачнело лицо Вуда. Его рука дрогнула — он собирался вернуть свиток — но Джордж остановил Оливера.
— Вот-вот выпрыгнешь из штанов, наш дракон! — говоря это, он сделал акцент на последнем слове. — Рассвирепел, прямо как на уроке Защиты от темных искусств! — прыснул Джордж.
— Точно! «Дракон из штанов» — так и будем тебя теперь называть. Или «Мистер драконье исподнее»! — подхватил Фред.
Перси с горечью подумал о том, что матери с отцом следовало остановиться на третьем ребенке. Тогда его жизнь была бы не такой невыносимой.
— Ладно, забирайте.
Ничего не оставалось, как согласиться и добровольно отдать домашнюю работу. Уж лучше написать второе сочинение, чем до конца выпуска терпеть издевательства на тему своего позора на уроке от собственных братьев. Он знал, что иначе они ни за что не отстанут. Перси не сомневался, что это Вуд доложил им о том случае — а кто же еще?
— Да будет так! Гриффиндор не забудет твоего посильного вклада в развитие факультета, — похлопав Перси по плечу, Фред весело подмигнул ему.
— Да, спасибо, — смущенно ответил Оливер. — Ладно, нам пора на поле, — он встал из-за стола, а вместе с ним близнецы и Гарри. Перси проводил их к выходу из Большого зала злобным прищуренным взглядом. Ну вот, теперь придется потратить лишних часа три, а где их взять? Конечно же, отнять от воскресного отдыха. Как же обидно делать одну и ту же работу дважды. Краем глаза он заметил на себе сочувственный взгляд Лонгботтома, доедающего кашу. Вот уж не этому растяпе его жалеть!
— Сегодня суббота! — сердито рявкнул на него Перси. Встретив в ответ на свое замечание недоуменный взгляд, он пояснил: — По субботам нам не нужно носить галстуки.
Невилл, опустив взгляд на свой гриффиндорский галстук, густо покраснел.
— Что здесь произошло? — к столу подошли Рон с Гермионой, в руках у которых было по толстенной книге. То, что его младший тунеядец-брат посетил библиотеку утром в субботу, показалось Перси странным, но в то же время ему это было совершенно безразлично. Или, как принято говорить у таких, как Рон: «до факела».
— Не произошло ничего, что могло бы тебя заинтересовать, Рон, — бросил Перси, чинно поднявшись. Подхватив чернильницу и учебник маггловедения, он поторопился к выходу.
Когда Перси, оставив вещи в спальне, дошел до квиддичного поля, от шума на трибунах уже можно было оглохнуть. Вся школа собралась там, несмотря на мороз и пронизывающий до костей ветер. Натянув теплую шапку на уши и покрепче замотав на шее золотисто-красный шарф, Перси принялся подниматься по ступеням между рядами, подыскивая свободное место. Это было сложно, учитывая, что многие уже успели развернуть объемные транспаранты в поддержку команд. Наконец, таковое нашлось на шестом ряду среди пестрой толпы, состоящей из гриффиндорцев, хаффлаффцев и рейвенкловцев. Слизеринцы собрались в противоположном крыле. Место было удачным, рядом ниже сидели первокурсники с не очень большим сверкающим плакатом с надписью «Поттера в президенты!» (Перси не был уверен, что знает точное определение этого маггловского слова), так что их головы не загораживали поле.
Нельзя было сказать, что Перси любил квиддич. Вовсе нет, он равнодушно относился к спорту. Но раньше, когда Чарли и Билл еще не жили отдельно, мог сыграть матч-другой дома с братьями. Хотя он не отличался быстрой реакцией и по этой причине чаще оказывался в команде проигравших. И все же близнецы и Рон обычно тоже звали его играть, но он соглашался уже реже, теряя интерес к этому занятию, и находя чтение более полезным. Однако поболеть за команду факультета он любил. И вообще считал, что соревновательный дух — двигатель прогресса.
Посмотрев на часы, Перси убедился, что уже одиннадцать, и командам пора выходить на поле. И только он успел об этом подумать, как трибуны взорвались аплодисментами и громкими приветственными криками. Перси достал свой старенький омниокуляр(2) и приложил к глазам, разглядывая игроков. Поттер выглядел каким-то испуганным, оставалось надеяться, что это с непривычки. Весь факультет уже шептался о том, что он новая находка сборной. Будет обидно, если он сядет в лужу.
Судья Хуч дала свисток, и четырнадцать метел взмыли в небо. И все тут же закрутилось. Перси только и успевал следить за кваффлом(3), перекидываемым из рук в руки, и за предвзятыми комментариями Джордана. Вуд как раз отразил первый удар слизеринских охотников, защищая свои кольца, когда над ухом Перси раздалось раздражающее девчачье хихиканье.
— Садись скорее. Мерлин, какой он красавчик! — щебетала первая девушка. — Вот бы он пригласил меня в Хогсмид.
Сверху позади Перси раздалось топанье как минимум трех пар ног. Похоже, девчонки заняли места прямо за ним.
— Дай посмотреть, Хелен. Ох, здесь так плохо видно. Если бы Маркус Белби не занял сразу два места, мы бы поместились в первом ряду! — перебила ее вторая.
Перси не собирался смотреть на них, ему было совершенно неинтересно, кто это. Он лишь ждал, когда суета и болтовня прекратятся, и он сможет вернуться к наблюдению за игрой, ни на что не отвлекаясь.
— Нужно было собираться быстрее. Тогда бы мы успели сесть там, где обычно, — а вот слова третьей были совершенно точно сказаны голосом Клирвотер. Повернувшись назад и задрав голову, Уизли в этом убедился. Рейвенкловка сидела прямо над ним в компании своих подружек, Памелы Элтон и Хелен Долиш.
Ему стало интересно, какую из команд они поддерживают. И он попытался прочесть надпись на транспаранте в руках Хелен. Она гласила: «Победу Гриффиндору». Это порадовало Перси, и он, растянув губы в улыбке, отвернулся, следя за игрой на поле.
Девчонки не заметили его и продолжали болтать. Их голоса вовсе не могли заглушить ни слова комментатора, ни недовольный рев трибун в тот момент, когда Кэти Белл получила бладжером по голове, но теперь Перси уже не слушал его — он сосредоточился на разговоре подруг. И, хотя они и болтали о каких-то глупостях, вроде парней и праздничных мантий, он уже не мог заставить себя вернуть внимание к матчу.
— Подержи плакат, Пенни, — попросила Хелен, в очередной раз забирая омниокуляр у Пэм. — Ой! Прости!
Вдруг что-то мягкое ударило Перси по голове. А затем к нему на колени упала пушистая вязаная варежка из белоснежной пряжи. Вновь оглянувшись назад, Перси увидел вторую такую же в руках Пенелопы.
— Это твое? — спросил он, приподнявшись, чтобы передать девушке ее вещь.
— Да, спасибо, Уизли, — принимая варежку, она случайно коснулась его ладони.
— Не за что, — нарочито непринужденно ответил Перси, снова садясь на свое место. В том месте, где его руки коснулись пальцы Пенелопы, на коже остался теплый невидимый след. Наверное, это оттого, что руки замерзли — решил он, пытаясь вернуться к игре, но его мысли все равно крутились вокруг Пенелопы. Почему она вдруг стала интересовать его? Почему ему захотелось узнать ее мнение о ходе игры? Почему ему вдруг так отчаянно было нужно увидеть, что и он интересен ей так же сильно?
Трибуны взревели — Анджелина Джонсон забила очередной кваффл. С трибун, занятых слизеринцами, донесся протяжный стон. Позади Перси раздался восторженный девчачий визг, а слева компания гриффиндорских ребят вскочила на ноги, ликуя. Перси понял, что не может дольше находиться в оцепенении и тоже должен как-то реагировать на происходящее. Он заставил себя подняться на ноги и зааплодировать. Но когда вновь сел на место, то обнаружил, что все пространство перед ним заняла широкая спина Рубеуса Хагрида.
— Глядел с хижины. Да с народом-то оно лучше, правда? — объяснял лесник Рону и Гермионе — оказывается, они сидели прямо перед Перси. Но согласиться с Хагридом Перси не мог и стиснул зубы от досады.
— Эй, Уизли, — веселый голос Клирвотер, вновь раздавшийся у него за спиной, заставил Перси замереть. Но уже в следующую секунду он повернул голову назад. — Плохи дела у тебя с обзором, — смеющимся голосом заметила она и позвала: — Давай, поднимайся к нам, у нас есть место.
— Да. Пожалуй, я так и сделаю, — пожав плечами, согласился Перси, изо всех сил стараясь не показывать своей внезапной радости оттого, что привратник явился на трибуны. Повернувшись, он наступил ботинком на скамью и поднялся на уровень выше, где Пенелопа, подвинувшись ближе к подругам, оставила ему пространство рядом с собой.
— Спасибо, — поправив очки, сухо поблагодарил он, разместившись на скамейке.
— Похоже, Гриффиндор ведет, поздравляю, — продолжила беседу Пенелопа.
— Но у нашего факультета команда все равно сильнее, — сказала ее темноволосая подруга, Памела Элтон. Она с первого курса носила короткую стрижку, но сейчас у нее на голове был разноцветный парик, и это делало ее не похожей на себя.
— Памела не поддерживает Гриффиндор, но зато мы с Хелен болеем за вас, — заметила Пенелопа.
— Ну не Слизерин же поддерживать, — вставила Хелен Долиш, чьи две жидкие русые косички забавно торчали из-под вязаной розовой шапочки. — Кстати, ты не передашь Оливеру Вуду, что я о нем спрашивала?
— А? Что? — не понял Перси, густо покраснев. Еще не хватало ему быть сводником и решать глупые девчачьи проблемы.
— Хелен, перестань, ты не можешь просить Перси об этом, — укоризненно пожурила ее Пенелопа.
— Смотрите, снитч! — закричала Памела, глядя в омниокуляр.
— Давай, Гарри! — закричала Хелен, вскочив на ноги. То же сделали и почти все сидящие вокруг них.
Перси взглянул на Пенелопу — она явно хотела посмотреть, но у нее не было омниокуляра.
— Вот, возьми мой, — предложил Перси, протягивая свой видавший виды увеличительный прибор.
— Спасибо, — поблагодарила девушка. — Я забыла свой в комнате. Ты не мог бы… подержать? — она сунула плакат ему в руки, и Перси крепко взял его за уголки. Поднявшись на ноги, он принялся размахивать плакатом, скандируя слова поддержки Гарри Поттера.
У гриффиндорского ловца были все шансы, если бы ему не помешал Маркус Флинт, преградивший дорогу, из-за чего бедняга Поттер чуть не свалился с метлы.
— Нарушение! — хором закричали Пенелопа и Хелен.
Трибуны взорвались неодобрительными возгласами. А громогласно распространяющийся повсюду голос Ли Джордана твердил о хулиганстве слизеринского капитана. После этого назначили пенальти, и Гриффиндор заработал еще десять очков, но это было ничто по сравнению с поимкой снитча. А он уже ускользнул.
— Cлизеринцы играют грязно! — отчаянно заявила Пенелопа.
— А помнишь, как на последней игре Слизерина и Рейвенкло Флинт и Уоррингтон затолкали Гранта Пейджа внутрь колец? — вспомнил Перси.
— Да! — подтвердила девушка. — Они совсем не умеют играть честно!
— Играйте честно! — завопил Перси, размахивая плакатом.
— Играйте честно! — поддержали его рейвенкловки, а следом и все сидящие рядом стали скандировать эту же фразу. И Перси впервые за несколько последних матчей почувствовал, что ему действительно весело, и он отлично проводит время. Все было здорово. И даже когда слизеринцы забили очередной гол, было приятно возмущаться по этому поводу вместе с Клирвотер и ее подругами.
Но затем Гарри Поттер стал выделывать непонятные финты на свей метле. Вскоре, когда ловца начало носить из стороны в сторону, стало понятно, что его метла сошла с ума. Она так сильно вибрировала, что вряд ли Гарри мог продержаться долго. Перси и все остальные в ужасе повскакивали на ноги, ожидая, что будет дальше. Подлетевшие Фред и Джордж пробовали перетащить Гарри Поттера на одну из своих метел, но ничего не получалось — стоило кому-нибудь из них приблизиться, метла Поттера скачком взмывала вверх.
— Он же разобьется! — вскричала Хелен, закрыв лицо ладонями. Пенелопа же, не отрываясь, смотрела на поле.
Братья Перси опустились ниже и стали кружить, в надежде, что им удастся подхватить ловца, если тот упадет. В это время Маркус Флинт завладел кваффлом и забил пять голов подряд, но никому не было до этого никакого дела. Наконец, все прекратилось, и Поттер вновь смог взобраться на метлу.
— Наверняка на метлу наложили порчу, — предположил Перси с видом специалиста. — Это мог сделать Флинт.
— А я подумала, что метла Поттера повредилась во время столкновения с метлой Флинта. Но, конечно, ты лучше знаешь, Перси, — развела руками Клирвотер. И он предпочел не возражать.
В это время Поттер уже на большой скорости летел вниз к земле и вдруг судорожно прижал ладонь ко рту, так, будто его вот-вот стошнит. «Неудивительно, после таких-то болтаний в воздухе», — подумал Перси. Поттер приземлился на землю, опустившись на четвереньки, кашлянул — и что-то золотое упало ему в руку.
— Он поймал снитч! — взревели трибуны, а Поттер уже поднимал мячик над головой, размахивая им в воздухе.
— Ура! — Пенелопа запрыгала от радости и в какой-то момент повернулась к Перси, раскинув руки, так что ему показалось, что она вот-вот бросится ему на шею. Наверное, он должен был сделать то же самое, но в последний момент растерялся, замерев на месте, словно его ударили Петрификусом. И этот волшебный момент был потерян. Клирвотер отвернулась к Хелен Долиш и заключила ее в объятия.
Все вокруг ликовали, радуясь победе Гриффиндора. Но Перси испытывал разочарование из-за своей нерасторопности и недогадливости. И Маркус Флинт зря сотрясал воздух, доказывая Роланде Хуч, что Гарри Поттер не поймал снитч, а проглотил его, а значит, победа не должна быть засчитана.
1) Wendelin the Weird — Венделина странная — жившая в средневековье ведьма, которая сорок семь раз под разными обличьями нарочно попадалась в руки инквизиторам, сжигавшим ее на костре. При этом она применяла замораживающие чары — огонь ее попросту щекотал
2) Omnioculars — омниокуляр — волшебный бинокль
3) Quaffle — кваффл — мяч для игры в квиддич
Первый снег окутал замок в одну из ночей, пока ничего не подозревающие школьники спали в своих постелях. Проснувшись воскресным утром, они обнаружили, что из окон льется яркий свет, а внизу расстелился переливающийся белый ковер.
Бредя в совятню по еще не расчищенной тропинке, Перси с трудом переставлял ноги в рыхлом снегу. Нужно было отправить письмо домой, а потом пойти в библиотеку и продлить срок использования второго тома «Трансфигурация частей тела: самые распространенные ошибки с иллюстрациями» Вирджила Вулфа. Наступила уже середина декабря, а он до сих пор не прочел эту книгу — а ведь рассчитывал сдать ее назад еще в начале зимы. В последнее время все сроки срывались, и временами из-за этого Перси охватывала легкая паника насчет того, что он не успеет как следует подготовиться к С.О.В., но он быстро давил это чувство в зачатке.
Распахнув скрипящую дверцу, Перси шагнул в совятню. За исключением ухающих и хлопающих крыльями сов, она была абсолютно пуста, и Перси поймал себя на мысли, что испытывает легкое разочарование. Он всегда был исключительно рад одиночеству, но не теперь. В последнее время с ним что-то происходило, чему он не мог найти объяснения. С некоторых пор, куда бы он ни пошел, он надеялся встретить там Пенелопу Клирвотер. И даже более того, он стал находить причины покидать гриффиндорскую гостиную по вечерам, чтобы лишний раз пройти по коридорам школы, заглянуть в библиотеку. Один раз он даже специально забыл учебник в классе Заклинаний, чтобы вернуться за ним (в тот день Клирвотер должна была дежурить по школе), но после этого случая строго-настрого запретил себе заниматься подобными глупостями. Жаль, что нельзя было запретить рейвенкловке появляться в его мыслях.
Выбрав не отъевшуюся молодую сову, которая, по его мнению, справится с доставкой письма быстрее остальных, Перси привязал свернутый в трубочку пергамент к ее лапке и выпустил наружу. Он и раньше часто писал письма матери, докладывая о том, как ведут себя братья, но в последнее время стал писать еще чаще. В прошлый раз Молли даже прислала ему пакет домашнего печенья, видимо, решив, что он скучает по дому. А в этот раз он даже не дождался возвращения Гермеса, как написал снова.
Резкий порыв ветра бросил ему в лицо пыль и солому, и Перси, отряхиваясь на ходу, поспешил покинуть совятню, пока не заработал простуду, и не пришлось идти в Больничное крыло за лечебным зельем. «А это ведь неплохой повод появиться вечером в коридорах школы», — подумал он, но тут же мысленно отругал себя за подобные идеи и на всякий случай пониже натянул шапку на уши.
Осторожно спустившись со скользких ступеней, Перси направился к главному входу школы и обнаружил, что дорожки возле Западной башни за время, пока он был наверху, расчистили. Ученики, позавтракав, высыпали во двор, радуясь снежным хлопьям. Озеро покрылось льдом. Казалось, у всех вокруг было рождественское настроение. Перси тоже хотелось бы проникнуться этой атмосферой праздника, но разве можно было позволить себе расслабиться при таком огромном количестве дел?
Вот для кого расслабление никогда не было проблемой, так это для его младших братьев. Едва Перси завернул за угол, как увидел там Фреда и Джорджа, сгибающихся от смеха.
— Что вы на этот раз натворили? — спросил Перси, подходя сзади и заглядывая Джорджу через плечо. — На что вы смотрите?
— Тише-тише, мистер Совершенство! Испортишь шутку, — шикнул на него Фред.
Остановившийся на поляне перед входом в замок Квиррелл отбивался от снежков, которые сами бросались в его голову, отскакивая от тюрбана. Но он, похоже, этого не понимал, думая, что снежки в него швыряют гуляющие дети.
— Нет, се-серьезно, кто сейчас бросил в меня сне-снег? — топчась на одном месте и постоянно поворачиваясь в ту сторону, откуда получал новый удар, спрашивал Квиррелл. В ответ находящиеся на поляне ученики лишь взрывались хохотом.
— Пе-перестаньте немедленно! — кружась, грозился Квирелл. — А то сниму ба-баллы, — угрожал он.
Перси прикрыл глаза рукой, чтобы этого не видеть.
— Вам что, больше нечем заняться, кроме как тратить время на подобные глупости? — он искренне не понимал, что в этом было такого уморительного. Но близнецы уже почти плакали от смеха.
— Нам нечем, конечно, — повернувшись к Перси, Джордж смахнул скатившуюся из уголка глаза слезинку. — А вот у тебя есть дела, брат, — ладонь Джорджа легла на плечо Перси. — Иди в библиотеку и прочти книгу «Потехи: начинающий уровень для неумехи».
Стоявший рядом Фред, услышав это, согнулся пополам от смеха и зашатался, поскользнувшись и схватив Джорджа за локоть, чтобы не упасть.
— Придурки, — пробурчал Перси и, протиснувшись между близнецами, вышел на поляну, где уже появился профессор Снейп. Направив палочку на снежки, он бросил в них контрзаклятье.
— Соберись, Квиррелл, — рыкнул он.
Перси предпочел пройти мимо как можно быстрее, но все же услышал конец разговора.
— Кто мог это сделать? — жалобно спросил Квирелл.
— Я знаю парочку шутников, которые способны на такое, — процедил в ответ Снейп.
Войдя в вестибюль, Перси убедился, что его ботинки не оставляют следов на мраморном полу, после чего быстрым шагом поднялся на пятый этаж, в библиотеку.
Воскресное утро было тем самым временем, в которое Перси любил бывать здесь. Полупустая обитель знаний манила своей тишиной и спокойствием. Только сейчас трое учеников на задней парте громко шептались, спрятав головы за толстыми томами. Да еще хаффлпаффец Габриэль Трумэн и слизеринка Джемма Фарли выясняли отношения у стеллажей с книгами по древним рунам. «И чего это старосты так раскричались?» — подумал было Перси. Но чужие проблемы его не интересовали, так что он быстро переключил внимание на мадам Пинс. К счастью, она была не занята, и Перси быстро продлил нужную ему книгу до следующих выходных. Теперь можно было спокойно идти заниматься. Но слух случайно зацепился за обрывки диалога старост.
— Выйди за меня, пожалуйста! — умоляющим голосом просил Трумэн.
Лицо Перси вытянулось. Хаффлпаффец сошел с ума, не иначе. Закончил бы сначала школу!
— Ни за что! Я не проведу лишний вечер в компании Клирвотер, — возразила слизеринка.
А вот тут Перси словно Петрификусом прострелило. Сглотнув, он натянуто улыбнулся Пинс и, взяв свою книгу, демонстративно легким шагом прошел к книжным полкам. Остановившись с другой стороны стеллажа, за которым стояли Габриэль и Джемма, Перси сделал вид, что рассматривает учебники. Хотя, спроси его сейчас, выбрал ли он что-нибудь, он вряд ли назвал бы не то что авторов, чьи труды брал в руки, но и тематику книжного ряда, возле которого стоял.
— Джемма, мне позарез нужно доделать карту звездного неба сегодня. Я подежурю за тебя в следующий раз. Два дежурства вместо одного! — торговался Трумэн.
Теперь Перси стало ясно, что речь шла о ежедневном патрулировании коридоров.
— Продолжай… — с усмешкой протянула Фарли. — Что еще ты можешь предложить? Как насчет пяти дежурств?
— Я выйду за тебя, — высунувшись из-за вороха книг, вмешался Перси. И тут же поторопился поправить себя: — В смысле, подежурю.
— Что? — опешила слизеринка, смерив нового собеседника презрительным взглядом. — Откуда ты взялся, Уизли?
— Спасибо тебе, Перси! — хаффлпаффец же сиял от радости. — Я твой должник.
— Нет проблем, — поправив очки, чинно заметил Перси. — Мы, старосты, должны помогать друг другу.
— Пойду делать карту, — не теряя времени, Трумэн скрылся в дверях библиотеки.
— Пфф, — недовольно фыркнув, Фарли схватила с верхней полки увесистый том и демонстративно сдула с него пыль в лицо Перси. — Удачно провести время сегодня, зануда, — сунув учебник под мышку, она удалилась. Перси же, все это время стоявший с невозмутимым видом, наконец позволил себе улыбку. Сегодня он увидит Пенелопу.
— Хм… — Минерва МакГонагалл с удивлением посмотрела на стоящего перед ней Перси Уизли. — Согласно графику, сегодня должен был выйти Трумэн. Вы ничего не перепутали, Уизли?
— Все верно, профессор. Он попросил меня подменить его, — отчеканил Перси.
Пенелопа Клирвотер стояла рядом, внимательно слушая его объяснения. Ее золотистые волосы были убраны в аккуратный высокий хвост и спадали на плечи крупными волнами. От волнения у него пересохло в горле.
— Вот как? — декан Гриффиндора пристально посмотрела на Перси сквозь стекла очков. — В таком случае приступайте. Клирвотер, вы возьмете на себя северное крыло замка, Северную и Западную башни. Уизли — южное крыло, Южную и Восточную башни. Особое внимание обратите на восточный коридор на третьем этаже — он строго-настрого закрыт для всех, и там никого не должно быть. Вам все ясно? — строго спросила она.
Им оставалось только выразить согласие, а затем проводить ее взглядом. Что ж, было приятно увидеть Клирвотер, но теперь надо было заняться непосредственно обязанностями старосты.
— Давай я спущусь в подземелья, а ты можешь начать с башен, — предложил Перси, повернувшись к Пенелопе. Она была высокой девушкой, почти одного роста с ним, но все же чуть ниже. Ее глаза были зелеными. Не такого яркого цвета, как жабросли(1) или молодые листья, только-только высунувшиеся из раскрывающихся почек, а скорее, болотного — как идеально сваренное взрывающееся зелье. Только сейчас он впервые смог разглядеть их.
— Ты меня слышишь? — Пенелопа помахала ладонью перед лицом Перси, привлекая его внимание.
— А? — растерянно переспросил он. — Да, конечно, я тебя слушаю очень внимательно. Так что, идешь наверх или вниз?
— Я же тебе говорю, зачем нам разделяться, пойдем вместе, — Пенелопа, казалось, теряла терпение от недогадливости Перси.
— Подожди, как вместе? Мы же должны патрулировать оба крыла замка, — он занервничал. Клирвотер предлагала отойти от правил и указаний профессора МакГонагалл. А Перси не привык нарушать правила. И вообще, любое отклонение от плана выводило его из равновесия.
— Мы с Габриэлем всегда ходим вдвоем. Ну, как хочешь, — девушка пожала плечами. — Я начну с башен, — развернувшись, она направилась к лестнице, качнув копной светлых волос.
— Подожди! — решительно возразил Перси и рванул следом. — Я иду с тобой.
— Хм, давай, — лукаво улыбнулась рейвенкловка, сбавив шаг, чтобы он скорее поравнялся с ней. Перси поспешил воспользоваться этим, думая о том, как, должно быть, непринужденно болтают и весело смеются Клирвотер и Трумэн, когда патрулируют коридоры вдвоем.
Коридоры первого этажа встретили их тишиной и лютым холодом. Это в Большом зале и гостиных всегда жарко полыхали камины, но в коридорах окна покрылись морозными узорами, и ледяной ветер колотился в них, неистово тряся оконные рамы. Доспехи выглядели, как обычно при таком освещении, жутко, и Перси старался не смотреть на них. Скоро Рождество, и их, как и каждый год, заколдуют так, чтобы они пели рождественские гимны. Перси нравилось это праздничное время. Поющие доспехи были более дружелюбными, чем сейчас — молчаливые железные истуканы.
— Мы желаем вам веселого Рождества, мы желаем вам веселого Рождества, мы желаем вам веселого Рождества…(2) — тихонько пропела Пенелопа, словно прочитав его мысли.
— ...и счастливого Нового года, — закончил Перси, ловя на себе ее теплый взгляд.
— Люблю эту песню, — поделилась она, остановившись в центре коридора и развернувшись к гриффиндорцу лицом.
— Я тоже, — тихо ответил он. Пенелопа подошла к нему ближе.
— Почему ты передумал? — спросила она шепотом, словно боялась, что их могут услышать. — Почему ты решил дежурить вдвоем?
— Вспомнил об опасности в коридоре третьего этажа, — ответил Перси, сочиняя на ходу. Ее горячее дыхание коснулось его щеки. — Тебе не стоит туда ходить одной... — продолжил он, тяжело вздохнув.
— Я думаю, что смогла бы себя защитить, — парировала Пенелопа, — но, конечно, ты лучше знаешь, Перси.
Они стояли так близко, что он мог наблюдать за тем, как двигались ее губы, когда она произносила эту фразу. Почему-то он подумал, что она хочет, чтобы он прикоснулся к ней. Это было какое-то внутреннее чувство. Быть может, у нее и в мыслях не было ничего такого — но он уже не мог об этом не думать. Время для него вдруг замедлилось, и пространство вокруг стало вязким, словно кисель. Поддавшись порыву дотронуться до щеки Пенелопы, Перси поднял руку, но собственные движения показались ему замедленными, будто ему приходится с трудом преодолевать густеющее пространство и время, будто кто-то наложил на него заклинание замедления. Стук собственного сердца, бьющего резкими толчками, заглушил все прочие звуки.
Но до ушей Перси все-таки донесся чей-то жалобный крик.
— Помогите!
Может быть, это кричали остатки его разума, который он буквально растерял в последнее время?
— Помогите мне! — крик повторился, и Клирвотер побежала к лестнице, а значит, все это происходило не в сознании Перси, а в действительности. Наконец сообразив, что кому-то нужна помощь, гриффиндорец поспешил в ту сторону, откуда слышалась мольба.
Несчастным, который звал на помощь, оказался Невилл Лонгботтом. Его нога застряла в исчезающей ступеньке. Пенелопа пыталась вытянуть его за руку, но одной ей было не справиться. Подойдя с другой стороны, Перси обхватил первокурсника за плечи и осторожно потащил на себя.
— Что ты делаешь здесь после отбоя? — сурово спросил Перси, как только нога Невилла была освобождена из коварной ловушки. Он не мог поверить, что из-за глупости рохли Лонгботтома только что был разрушен такой момент, о котором он даже не мечтал. Если все это, конечно, ему не приснилось или не показалось, или не происходило только в его голове.
— Я шел из библиотеки и заблудился. Лестница поменяла направление, и я оказался на третьем этаже. Там кто-то завывал в женском туалете. Такие... леденящие душу вопли! Я побежал, но наткнулся на статую одноглазой горбатой ведьмы! Тогда я рванул в другую сторону и помчался по лестнице вниз, а потом покатился и застрял. Слава Мерлину, что вы пришли! — протараторил Лонгботтом на одном дыхании.
— Ничего, — Пенелопа успокаивающе похлопала первокурсника по плечу. — На первом курсе я боялась картины с троллями, которая висит на пятом этаже. Но потом привыкла, — поделилась она. Перси подумал, что, скорее всего, она это только что придумала. Но со стороны Клирвотер было очень мило придумать подобную историю, чтобы утешить новичка.
— Как бы там ни было, — вмешался Перси, которому показалось, что о его присутствии здесь уже забыли, — нам придется доложить о том, что ты находился вне гостиной после наступления комендантского часа.
— Но тогда ведь с Гриффиндора снимут баллы! — воскликнул Невилл, чуть не плача.
— Именно это бывает, когда нарушаешь правила, — укоризненно произнес Перси.
— Но мы ведь можем никому и не говорить об этом, — похоже, рейвенкловка решила сегодня пуститься во все тяжкие. — Мы ведь не хотим, чтобы с вашего факультета снимали баллы. Тем более, что ты, Перси, каждый день так стараешься, чтобы заработать их.
Это походило на лесть, но Перси не мог не признать, что замечание было ему приятно.
— Ладно, — согласился он, улыбнувшись уголком губ.
— Мы проводим тебя до гостиной, — ласково сказала Пенелопа Невиллу.
— Спасибо! — поблагодарил Лонгботтом. — И за то, что вызволили мою ногу… — он покосился на старосту своего факультета, видимо, все еще боясь, что тот передумает.
— Пустяки, — самодовольно отмахнулся Перси, словно каждый вечер вынимает по одному школьнику из лап жестоких ступеней-мучителей.
Только когда спина Лонгботтома скрылась за портретом Полной дамы, Перси почувствовал себя более свободно. Их задумка проводить первокурсника и остаться никем не замеченными удалась без происшествий. По крайней мере, так казалось на первый взгляд. Перси не сомневался, у этой школы повсюду есть глаза и уши — о чем говорили хотя бы храп и сопение, доносившиеся с портретов. Так что завтра им наверняка попадет.
— Мы правильно поступили, — сказала Пенелопа, видимо, заметив его хмурый вид. Из Восточной башни они спустились на четвертый этаж и пошли вперед, вдоль факелов, огоньки которых дрожали от пронизывающего коридор ветерка.
— Наверное, — растерянно согласился он. Они собирались скрыть факт нарушения Лонгботтома. А сейчас к тому же совершенно игнорировали то, что не проверили два предыдущих этажа, перейдя с первого сразу на четвертый. Сегодня все словно перевернулось с ног на голову, и это заставляло Перси чувствовать себя неуверенно.
— Иногда нужно поступать по велению сердца вопреки голосу разума, — загадочно произнесла Клирвотер, и Перси с удивлением посмотрел на нее.
— Это что, какая-то рейвенкловская мудрость? — спросил он, уязвленный тем, что девушка решила прочесть ему нотацию.
— Это житейская мудрость, — парировала Пенелопа. — Знаешь, у меня есть несколько жизненных правил, которым я всегда следую. Порой они противоречат школьным, да и еще многим другим. Но в моей иерархии они стоят выше. А значит, в первую очередь, я опираюсь на них.
— Выше, чем Международная конвенция волшебников? — засомневался Перси, совершенно забыв о том, для чего они здесь.
— И даже выше, чем Магическая конституция Великобритании, — важно подтвердила Пенелопа.
— И как же называется твой личный свод правил? — с улыбкой спросил гриффиндорец. Он был поражен тем, с какой легкостью Клирвотер относилась ко всему происходящему вокруг. Она словно не замечала рамок, раздвигала границы вокруг себя. Она мыслила широко и как будто видела то, чего не никогда видел или не хотел видеть он.
— Памятка Пенни! — объявила девушка с энтузиазмом маленькой девочки, впервые надевшей парадную мантию и мамину остроконечную шляпу. Она повернулась к нему лицом, шагая спиной вперед.
— И какие еще мудрости туда входят? — спросил Перси, следуя за Пенелопой и не сводя с нее глаз.
— Расскажу как-нибудь. Может быть, — игриво подняв брови, неопределенно ответила она.
Приоткрытая дверь одного из классов привлекла внимание Перси. Из щели под дверью сочился необычно яркий лунный свет. Подойдя ближе, он собирался было прикрыть ее, но что-то подсказало ему, что надо бы проверить, все ли в порядке внутри. Это был один из пустых классов, куда никто никогда не заходит. Но ведь кто-то же оставил дверь незапертой. Перси толкнул дверь, и они с Пенелопой, которая тоже заинтересовалась и уже стояла за его спиной, заглянули внутрь. На фоне стены чернели силуэты доски и столов, поставленных друг на друга; неподалеку виднелась перевернутая вверх дном корзина для бумаг. А у противоположной стены возвышалось нечто совершенно в данной обстановке неуместное — большое старинное зеркало, высокое, до потолка, в позолоченной раме, украшенной богатой резьбой, на подставке в форме когтистых лап.
— Вот это да! — воскликнула Пенелопа, открывая дверь шире и протискиваясь внутрь, чтобы поближе рассмотреть находку. Перси подумал, что этот день просто напрашивается на то, чтобы плохо закончиться. Но все же прошел следом и прикрыл за собой дверь. Остановившись напротив зеркала, Пенелопа замерла и уставилась на свое отражение, как завороженная. Перси же обратил внимание на инкрустированную надпись наверху: «Еиналеж еечярог еомас ешав он, оцил ешав ен юавызакоп я». Ясно было, что это какой-то ребус. Но как его разгадать?
— Кажется, это зеркало показывает будущее, — прошептала Пенелопа, совершенно сбив Перси с мысли о том, как расшифровать надпись.
— Правда? — удивился он. — Дай посмотреть.
Перси встал напротив зеркала, но увидел лишь себя в школьной мантии. Затем Пенелопа отошла в сторону, и отражение изменилось. Теперь он стоял в форменной одежде Министра Магии Великобритании со множеством знаков отличия на груди: за победу над темным волшебником и спасение жизни двадцати магглов, за выпуск нового закона, существенно улучшившего жизнь магов, за изобретение нового заклинания… От этого зрелища он даже раскрыл рот. Настолько оно было великолепным, манящим.
— Что ты увидел? — спросила Пенелопа, снова заходя ему за спину. И желанная картинка тут же рассеялась, вновь показывая его сегодняшнего, стоявшего посреди заброшенного класса.
— Я увидел, как получаю то, о чем мечтаю, — честно ответил он. — А ты?
— А я… — Пенелопа замолчала, выдержав паузу, прежде чем ответить на вопрос, — как один парень приглашает меня на свидание, — смущенно улыбнулась она.
Ну надо же! Эти слова отрезвили Перси, словно пощечина. Он-то думал только о ней, даже подстроил их сегодняшнее совместное дежурство. А она мечтала о каком-то парне. Наверное, о Трумэне. Он думал, она особенная, а она оказалась такой же, как и все девчонки.
— Ясно, — сухо ответил он. — Ну, это тоже не плохое будущее.
Пенелопа, казалось, была разочарована его ответом.
— Наше время дежурства вышло, — заметила она. — Пора идти в спальни.
— Давай я тебя провожу… — начал было Перси, но Клирвотер отрицательно махнула рукой и скрылась за дверью класса. Когда Перси вышел вслед за ней, то обнаружил, что она уже пересекла половину коридора, быстро шагая к лестнице, ведущей в Западную башню, где находилась гостиная Рейвенкло.
1) Gillyweed — жабросли
2) Текст песни «We wish you a Merry Christmas» — популярный рождественский гимн в Англии
Перси открыл глаза, уставившись на темно-красное полотно наверху. Привычная картина, которую он в Хогвартсе ежедневно видел в первый момент после пробуждения. Обычно она проносилась у него перед глазами мутным пятном — проснувшись, он сразу торопился в ванную, чтобы первым успеть принять душ и почистить зубы. Ради этого он всегда вставал на десять минут раньше, иначе потом приходилось быть последним. Ведь он жил в комнате с четырьмя редкими упрямцами, которые и не подумали бы пропустить его вперед, а скорее, послали бы по известному адресу (в ванную старост).
Но сегодня ему торопиться было незачем — наступили рождественские каникулы, и Перси совершенно точно знал, что все его соседи уехали домой еще несколько дней назад. Он остался в комнате один. Родители вместе с самой младшей дочерью отправились в отпуск в Румынию, навестить его старшего брата, Чарли, поэтому Перси, как и все младшие дети, был обречен провести долгожданные дни отдыха здесь. А, впрочем, какая разница? Что дома, что в Хогвартсе, ему некуда было деться от своей семьи. Но в школе шансов пересечься в течение дня с кем-то из братьев было куда меньше, чем в тесной Норе. Так что он должен был радоваться.
Но ощутить радость у Перси никак не получалось. Он вдруг подумал о том, что, если бы он даже и проспал, этого никто бы не заметил. Да он может хоть вообще не вставать с кровати — никому до него дела нет. И если он не позавтракает, никто не оставит ему порцию каши, вся еда просто пропадет со столов в Большом зале в назначенное время, как и всегда.
Пенелопа Клирвотер тоже наверняка уехала домой. По крайней мере, он пока еще ни разу не встретил ее, хотя с начала каникул прошло два дня. Перси даже и не знал, испытывал ли он по этому поводу радость — оттого, что получил небольшую передышку, и ему больше не нужно опасаться, что он вновь столкнется с ней в коридоре — или разочарование. Ведь теперь он целых полмесяца не увидит ее. Со времени того совместного дежурства прошло чуть больше недели, но отношения между ними так и не наладились. Перси не понимал, почему Пенелопа так резко переменилась к нему. Она перестала замечать его, как будто его и вовсе не существовало. Не говорила «привет», даже когда они нос к носу сталкивались в коридоре, библиотеке или Большом зале. А в среду на спаренном уроке истории магии, когда Биннс попросил ее левитировать на парты проверенные им эссе, оставила его работу в стопке на учительском столе, сказав, что раздала пергаменты всем присутствующим, и больше никого в классе нет. Если бы она сказала, что его эссе полный бред, наверное, это было бы не так обидно.
Перси и сам не знал, откуда появилась эта тоска, и эта тяжесть в груди каждый раз, когда он встречал Клирвотер, которая теперь даже не поворачивалась в его сторону. Он заставлял себя не думать об этом. Но чем больше старался, тем хуже у него выходило. Рейвенкловка не покидала его мыслей. Всю свою жизнь Перси считал, что эмоции и чувства — лишний шлак, шелуха, от которой надо избавляться. Он жил с этим кредо, стараясь следовать ему, убеждать в этом окружающих. Он и сейчас был с этим согласен. Перси не хотел чувствовать — это было больно. Он старался не отягощать себя мыслями, которые расстраивали его и отвлекали от важных дел, принципиально отгораживался от любых вещей, которые могли бы его ранить или заставить страдать. Например, от объявления в газете о том, что кому-то требуется материальная помощь для лечения серьезного заболевания. Он ничем не мог помочь и никогда не хотел смотреть на лица мучающихся людей. Но теперь, кажется, судьба решила воздать ему за это с лихвой.
Отодвинув бордовый балдахин кровати, Перси протянул руку к сундуку, взял лежащие на нем очки и надел. Затем сел и спустил ноги с кровати. Сейчас он просто пойдет на завтрак, а потом в библиотеку, или почитает в комнате — в общем, займет свой разум чем-то интересным и полезным, так что ему некогда будет думать о глупостях. Затем настанет время рождественского обеда, потом ужина — так закончится этот день, и можно будет снова заснуть до следующего утра. Так было вчера и позавчера. Как хорошо, что сны ему снились редко.
Планы пришлось ненадолго отложить — возле своей кровати Перси обнаружил небольшую горку рождественских подарков. Но открывать не стал, а сначала отправился в ванную, после чего полностью оделся. Не потому, что его совсем не мучило любопытство, просто так было правильно.
Только после этого Перси приступил к разворачиванию свертков. Чарли прислал набор редких ингредиентов для зелий, которые просил Перси, Билл — книгу о фениксах и сфинксах, Джинни — милую открытку с клубкопухом, а мама — свитер (любовно называемый всеми членами семьи «Уизлитером»), который Перси, как обычно, не станет носить. Ну, хоть еще сливочные ириски положила. Перекинув свитер через плечо, Перси собирался было убрать его в свой сундук, но услышал какой-то шум в одной из соседних комнат. Сколько раз он говорил ученикам, что в это время нельзя шуметь? Пора было в очередной раз им напомнить — это его обязанность, как старосты.
Выйдя в коридор, Перси обнаружил, что громкие голоса раздаются из-за двери первокурсников. Вечно они считают, что школа только их и ждала, а значит, им можно все. А в этом году на первый курс еще и Гарри Поттер поступил — знаменитость магического мира, и зеленые мальчишки и девчонки решили, что, раз они учатся с ним на одном курсе, то должны непременно получать какие-то привилегии.
Подойдя к двери, Перси решительно распахнул ее, просунув голову в образовавшуюся щель.
— Что за шум? — укоризненно спросил он. Свитер, соскочив с плеча, повис на сгибе локтя.
Конечно, никто ему был не рад. Поттер и Рон, младший брат Перси, над чем-то смеялись в компании Фреда с Джорджем, которые уже надели свои вязаные подарки от мамы.
— А вот и наш самый ответственный старший братец. Пришел пожелать доброго утра? — заметил Джордж. Схватившись за ручку двери с другой стороны, он потянул ее на себя, открывая дверь шире. А стоявший рядом Фред тут же вцепился в злополучный свитер, расправляя его и любуясь буквой «П».
— «П» — значит — «префект»! — смеясь, заметил Фред, схватив Перси за рукав. — Давай, надевай, мы свои уже надели, и даже Гарри получил «Уизлитер».
В этот момент Перси уже понял, что его ждет. Он никогда не мог справиться с близнецами, ведь их всегда было двое, а он — один. Он сделал шаг назад к двери, но Джордж обхватил его обеими руками, в то время как Фред принялся натягивать свитер ему через голову.
— Я… не… хочу... — задушенно просипел Перси. Но, можно подумать, их когда-нибудь интересовало, что он хочет, а что нет. Так что близнецы с энтузиазмом продолжали пропихивать его голову в воротник, заставляя очки съехать набок. Картина его унижения весьма позабавила Рона и Гарри, так что они не только с интересом смотрели, но и заливисто хохотали. Их смех еще долго звенел у него в ушах даже после того, как близнецы перевернули его вниз головой и выволокли в коридор со словами:
— Рождество — семейный праздник. Будь добр одеться на ужин, как все!
По пути пару раз случайно ударив Перси головой о дверные косяки, близнецы доставили спеленутого свитером брата в его спальню и не слишком аккуратно бросили на первую попавшуюся кровать.
— Не отбивайся от коллектива! — напоследок бросил Фред.
Демонстративно отряхнув руки, словно они несли не человека, а мешок с картошкой, братья сунулись в дверь, да только на выходе чуть не врезались друг в друга. Однако это их только позабавило.
— Только после вас, Дред-великолепный!
— Нет уж, только после вас, Фордж-великий и ужасный!
В шутку расшаркавшись и раскланявшись друг перед другом, они наконец-то перестали кривляться и удалились, хлопнув дверью, которая отчаянно и жалобно заскрипела, отвечая настроению Перси. Сняв очки и положив их на тумбочку, он стащил с себя ненавистный свитер и затолкал на самое дно своего сундука, спрятав под ворохом книг и пергамента. Только после этого, вернув очки на нос, он смог перевести дыхание. Он отлично понимал, что и в этот раз все, что ему остается — это проглотить обиду и стерпеть их издевательства. Но когда-нибудь придет день, и он будет свободным, закончит школу, уедет от родителей и станет жить отдельно. Больше не будет этих неизменных братских подколок, а только блаженная свобода и уединение.
Не стоило и удивляться тому, что из-за своих братьев он почти пропустил завтрак. До конца трапезы оставалось всего каких-то полчаса, и нужно было поторопиться. Поправив одежду, приколов значок перфекта, причесавшись и убедившись, что выглядит вполне респектабельно, как и должен выглядеть староста, Перси поспешил в Большой зал. Он никогда не ел в числе последних. Во-первых, потому что не любил терять ни минуты. Чем раньше он просыпался и завтракал, тем больше у него потом оставалось свободного времени, которое можно было потратить с пользой. Во-вторых, пришедшим пораньше всегда доставались чистые столы, любимые блюда, а опоздавшие получали то, что осталось. Перси с детства научился тому, что нужно успевать брать свое, иначе можно вообще ничего не получить.
Уизли быстро добрался до Большого зала и вошел внутрь, с удовольствием вдыхая запахи яичницы с беконом и печенья с корицей. Во время каникул из-за малого количества учеников, находившихся в школе, эльфы накрывали только один общий стол, и не было никакого разделения на факультеты. Хотя взять тарелку и отсесть от всех за другой стол не возбранялось. Перси иногда делал так, когда хотел почитать или поработать над домашним заданием. На ходу окинув уже почти остывшие блюда строгим взглядом, Уизли остановился на овсянке с ягодами, фруктовом рулете и чае с молоком. Напротив компании хаффлпаффцев и рейвенкловцев было свободное место, и он разместился там, перекинув ноги через скамью. Отыскав чистую кружку, он дотянулся до кувшина с чаем, как вдруг почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Подняв глаза, он обнаружил, что на него смотрит сидящая неподалеку Пенелопа Клирвотер. Перси на секунду впал в оцепенение. Надо же, почему он решил, что она уехала домой? Потому что за эти пару дней они так ни разу и не встретились. А ведь раньше, в учебные дни, они постоянно сталкивались за завтраком, оба приходя в ранние утренние часы. Но теперь она почему-то изменила своим привычкам. Как будто она специально избегала его. Но с чего бы ей это делать?
— Перси Уизли опаздывает на завтрак? — заметил Маркус Белби, который обычно ел столько времени, сколько на столах стояла еда. Наверное, если бы тарелки не пропадали, он ел бы весь день.
— Есть множество дел поважнее, чем завтрак, — важно ответил Перси. Он знал, что многие завидовали его самоконтролю и умению соблюдать свой личный график, в этом не было ничего удивительного. И со снисхождением относился к подобным замечаниям. Но сейчас ему было небезразлично, как он будет выглядеть в глазах сидящих за столом. Точнее, общественное мнение для него всегда было важным, именно поэтому он так старался заработать свой авторитет. Но сейчас ему особенно хотелось не ударить в грязь лицом.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — подхватил уплетающий сосиски с беконом Стеббинс. И Уизли мысленно с ним согласился, а также подумал, что такое количество вредной жирной еды на одной тарелке способно убить любую спортивную мечту. Не зря Стеббинс пролетел на отборочных в сборную Хаффлпаффа в этом году.
— Признавайся, неужели уже успел отчитать кого-то в коридоре и получить удовольствие? — Белби никак не мог остановиться, продолжая гадать о причинах опоздания Перси. Похоже, его вообще не учили держать язык за зубами, и он говорил вслух все, что думал. После его язвительной реплики послышались едкие смешки. Перси предпочел не отвечать на последний выпад. Краем глаза он покосился на Пенелопу, пытаясь понять ее реакцию на происходящее. Он ожидал, что она снова проигнорирует его, как и на протяжении всей прошедшей недели. Но она удивила его.
— Ты ошибаешься, Белби, — растянув губы в скептической улыбке, возразила Клирвотер, поднимаясь со своего места. — Такой сухарь, как Перси Уизли, делает все так, как предписано правилами и не умеет получать удовольствие, — перешагнув через скамью, она бросила на Перси многозначительный взгляд и направилась к выходу.
Перси ничего не ответил, он повернулся к столу и принялся методично жевать кашу. Камешек, брошенный девушкой в огород Перси, прошелся по больному — он уже не раз слышал такое — будто бы он ведет себя как бесчувственное бревно. Это пытался объяснить ему отец, когда Перси сказал матери, что больше не хочет, чтобы она вязала ему рождественские джемперы, потому что он все равно их не носит. Это говорила ему сестра, когда он объявил, что не хочет отмечать свой день рождения как обычно, с семейным застольем, а лучше потратит этот день на что-то более интересное. Например, на чтение. Но все это говорили ему близкие люди, которые слишком хорошо знали, чем можно задеть его. Перси порой считал, что некоторые вещи они говорят специально, чтобы «перевоспитать» его или манипулировать им. И вот теперь Пенелопа Клирвотер, которая вовсе не знает его «как свои пять пальцев», назвала его сухарем. Наверное, стоило к этому прислушаться, предположив, что все они могут быть правы. Но если бы они были правы — разве он чувствовал бы себя сейчас так, будто по нему пробежало стадо гиппогрифов? Разве ему не должно было быть все равно?
Белби уже давно перешел на другую тему, разглагольствуя о неудачных попытках воспламенения свечей на Рождество и их последствиях, но для Перси все разговоры вокруг превратились в белый шум. Продолжая давиться овсянкой, он несколько раз бросил взгляд на дверь, как будто надеялся, что Клирвотер вернется и возьмет свои слова обратно. Хотя и понимал, что этого не произойдет.
Остаток утра Перси провел, сидя на подоконнике в своей спальне и пытаясь сосредоточиться на книге по трансфигурации. Он надеялся, что чтение поможет ему отвлечься от мыслей о Пенелопе Клирвотер и сказанных ею за завтраком словах. Но не тут-то было. Каждый раз, когда он думал о том, что теперь может в любой момент наткнуться на нее, его сердце билось сильнее, а то и вовсе ухало вниз, пульсируя где-то в области живота. Кроме того, он не хотел признавать, насколько ее обвинения в черствости задели его. Даже если в ее словах было хоть малейшее зерно истины, разве сдержанность в разумных дозах не может быть достоинством? Но что, если его любовь к формальностям и стремление увеличить свой коэффициент полезности уже превысили разумные пределы, и он действительно является неисправимым эгоистом и проклятьем для окружающих? Может быть, Фред и Джордж обращаются с ним так, потому что пытаются достучаться до него? «Нет», — Перси отмахнулся от этой глупой мысли. Это они — два неисправимых эгоиста, вечно ищущих легкую жертву для своих приколов. Он совсем не похож на них. Но если он серьезно и ответственно подходит к любому вопросу, это вовсе не делает его бесчувственным.
Промучившись до самого обеда, Перси оставил попытки читать и, опустившись на колени перед сундуком, перекопал все его содержимое, отыскав на дне злополучный мамин свитер, на который, как он думал, ему никогда не захочется даже смотреть. Надев его и вернув на нос очки, он вновь остановился перед зеркалом, приглаживая пятерней рыжие волосы. «Рождество — семейный праздник», — повторил Перси про себя слова Фреда (а может быть, Джорджа — Перси уже не мог сказать, кому из них принадлежала эта фраза). Сегодня он покажет братьям, что тоже может быть частью команды, то есть — семьи.
Рождественский праздничный стол для учеников был накрыт в центре Большого зала. Учителя сидели, как обычно, отдельно. Тарелки и кубки сверкали серебром, но угощение пока еще не появилось. Должно быть, как раз в этот момент эльфы заканчивали последние приготовления, хлопоча по кухне в своих передничках с эмблемой Хогвартса.
За столом учеников собрались уже почти все оставшиеся в Хогвартсе на каникулы школьники. Четверо хаффлпаффцев, среди которых был набивший оскомину Стеббинс, расположились тесным кружком. Отодвинув тарелки в сторону, они играли в триктрак(1), громко улюлюкая, когда при броске кости показывали кому-то из них большое число. Люциан Боул — слизеринец с четвертого курса, которого Перси отлично знал, потому что тот был членом слизеринской квиддичной сборной, с интересом наблюдал за игрой, изредка подсказывая, как правильно бросать кости. Маркус Белби скучал в обществе третьекурсника-рейвенкловца, имени которого Перси не мог вспомнить. Оба они с грустным видом смотрели на пустые тарелки и поочередно тяжело вздыхали. «Мне бы их проблемы», — подумал Перси. Пенелопа Клирвотер сидела, уткнувшись в книгу, и не подняла глаз, даже когда он подошел и пожелал всем счастливого Рождества. Она снова его не замечала. Наверное, именно так себя чувствует Почти Безголовый Ник, когда кто-то смотрит сквозь него. Только вот Перси не был привидением и не мог понять, за что девушка наказывает его. Разве он когда-то чем-то ее обидел?
— Перси, иди к нам!
— Мы оставили тебе место, братишка! — несколько голосов сразу позвали его. Все Уизли вместе с Поттером расположились в правом конце стола. Фред постучал ладонью по свободному месту на скамье, показывая, что Перси может сесть рядом. Похоже, близнецы решили взять перерыв от приколов. Может быть, этому способствовало то, что он надел Уизлитер?
— Минуточку внимания! — Альбус Дамблдор поднялся из-за стола и постучал по своему пустому бокалу. — Прежде, чем перейти к празднованию Рождества, хочу сказать пару слов про уходящий год, до конца которого осталось меньше недели. Каждый год чему-нибудь учит нас. Вот я, например, в этом году наконец-то узнал, зачем нужна петелька за воротником мантии — чтобы вешать ее на крючок! А вы знали об этом, Северус? — директор обратился к декану Слизерина, и лицо у последнего сделалось такое, словно ему в рот затолкали ложку драконьего фарша. — Ну, а теперь поздравляю вас с Рождеством! Налетайте! — после этих слов на столах появилась еда, напитки, волшебные хлопушки(2), а в центре — милые вазочки с букетами остролиста и рождественские кристинглы(3).
— Ого! Рождественские хлопушки с подарком внутри? Волшебные? — восторженно сказал Поттер. У него было такое лицо, словно он только что впервые узнал, что такое магия. Хотя, возможно, так оно и было. Бедняга вырос среди магглов и, наверное, никогда не видел волшебных хлопушек.
— Волшебные, — подтвердил Перси. — Разломи с кем-нибудь на двоих — и узнаешь, что тебе попадется.
— Смотри, Гарри! — хором крикнули Фред и Джордж, растягивая одну из хлопушек, которая не просто хрустнула, а взорвалась с пушечным грохотом, окутав ребят клубами голубого дыма. Изнутри выскочила контр-адмиральская фуражка и несколько живых белых мышек, одна из которых пробежала по столу, задев руку рейвенкловца-второкурсника — тот взвизгнул. Перси даже успел подумать, что он вскочит на стол от страха, но этого не произошло.
— Здорово! — воскликнул Гарри, и они с Роном тут же вскрыли следующую, внутри которой оказалась корона, украшенная сверкающими самоцветами. Но ее забрал Фред, после чего они с Джорджем, на голове которого красовалась контр-адмиральская фуражка, начали в шутку спорить, у кого из них больше полномочий, чтобы командовать воображаемыми войсками. Все это очень забавляло Гарри с Роном. Перси понимал, что отчасти близнецы кривляются, потому что у них есть зрительская аудитория. Но сейчас ему и самому было весело слушать, как они по очереди выкрикивают якобы только что изданные ими законы для своих войск. Один закон был абсурднее другого: «Не носить по пятницам носков» или «Наказывать пятнадцатью конфетами в рот тех, кто стоит в строю с кислым лицом». Но в случае близнецов абсурдность являлась как раз признаком высшего качества.
Постепенно количество румяных жареных индеек, картофеля и овощей, клюквенного соуса и сосисок на столах уменьшалось. Перси бросил взгляд на учительский стол — там тоже никто не скучал. Дамблдор сменил остроконечную шляпу на соломенную шляпку с цветами, а завхоз Аргус Филч, который перед началом трапезы сидел так, словно проглотил свою швабру, расслабленно шептал что-то на ухо библиотекарше, Ирме Пинс, и одновременно наполнял ее стакан напитком гранатового цвета из высокого кувшина. Профессор Фливик, судя по тому, что сразу после его слов все за столом расхохотались, только что рассказал какой-то смешной анекдот.
Перси перевел взгляд на Пенелопу. Она отлично проводила время в компании Боула, Белби и бросившего триктрак Стеббинса, весело щебеча об увлекательности автобиографии основательницы Ильверморни, Изольды Сейр, пока эти трое смотрели на нее, развесив уши и открыв рты. Можно подумать, что подобные глупцы могли поддержать полноценный диалог с такой разносторонней девушкой, как Клирвотер. Вряд ли они вообще что-то читали и были способны понять такую литературу, как автобиографии великих волшебников.
Перси все это ужасно разозлило, и он отвернулся от этой картины, обнаружив, что братья уже разрезали один из политых пылающим пуншем рождественских пудингов. Гарри любезно передал ему одну из тарелок, на которые близнецы раскладывали куски пудинга. В конце концов, сладкое всегда поднимает настроение — вспомнил он. Так говорит мама.
— Кому в этот раз попадется монетка? — потирая руки, Джордж принялся кусок за куском пережевывать свою порцию. Обычно им с Фредом всегда везло, но вот в прошлый раз, когда они отмечали Рождество в кругу семьи, серебряный сикль достался Рону, и тот повесил его на стену над кроватью.
— У меня нету… — разочарованно констатировал Джордж, заглядывая в тарелку к Фреду, который тоже развел руками. — Может быть, у тебя, Гарри?
— Мгм, — ответил Поттер, методично пережевывая очередную закинутую в рот ложку пудинга.
Перси же никогда не стремился получить монетку. Более того, он считал, что это глупости. Очередная игра, завязанная на соперничестве, которое так любили близнецы.
— Ай! — неожиданная зубная боль заставила Перси вскрикнуть. Он только что надкусил что-то твердое, что было совсем не похоже ни на один из сушеных фруктов. Перестав жевать, Перси вынул изо рта монетку.
— Посмотрите-ка, Персивалю повезло! — закричал Фред, показывая на ладонь старшего брата, на которой лежал серебряный сикль.
— Тоже мне везение, я чуть зуб не сломал, — ворча, ответил Перси.
— Большая удача ее найти в своем куске! — возразил Джордж. — Тебя ждет счастье.
— Но ты получишь его через боль, — добавил Фред, и они оба рассмеялись, а Рон одобрительно похлопал Перси по плечу.
«Скорее уж, я получу боль через боль», — подумал про себя Перси, еще раз покосившись на Пенелопу.
— Еще вина! — послышался громогласный голос школьного смотрителя Рубеуса Хагрида со стороны учительского стола. Дамблдор тем временем целовал профессора МакГонаголл в щеку, отчего та покраснела и захихикала, а шляпа ее съехала набекрень. Ученики решили, что пора выходить из-за стола, и вскоре в Большом зале остались только гриффиндорцы, а затем и они, сытые и довольные, отправились в свою гостиную.
Такой солнечный день было бы глупо провести, сидя в гостиной, и вариться в своих переживаниях, поэтому, когда Рон и Гарри предложили всем пойти гулять, Перси, не раздумывая, согласился. Близнецы, Гарри с Роном и Перси построили три крепости, а затем устроили яростный и самозабвенный бой снежками. Причем Перси остался очень доволен тем, что запустил комок снега прямо в лоб Фреду (или Джорджу), да так, что тот еще долго кричал проклятья в его адрес и старался отомстить. Но крепость Перси была самой удачной из всех, он изначально построил толстые стены и удобные окошечки, из которых можно было выглядывать, чтобы нанести очередной коварный удар. Наверное, после этого и закончилось то хрупкое перемирие, которое близнецы негласно заключили с ним во время рождественского обеда.
Потом, промерзшие и промокшие, они ввалились в общую гостиную Гриффиндора, радуясь, что Филч не видел, как они наследили в вестибюле. Упав в одно из кресел перед камином, Перси с удовольствием грел руки, ощущая приятную усталость после прогулки. Рон и Гарри притащили шахматный набор и начали партию, и он с удовольствием принял участие, по очереди советуя им обоим, как следует ходить. В результате Поттер проиграл, но это только потому, что совсем его не слушал. В любом случае, Перси отлично повеселился.
Вечером, будучи в хорошем настроении, Перси решил, что, если в ближайшее время Клирвотер не перестанет так странно себя вести, то он наберется храбрости и поговорит с ней. По крайней мере, отец всегда утверждал, что когда женщина рассержена или обижена, то нужно дать ей время остыть, и только после этого подходить с извинениями и выяснениями, что ты сделал не так. И, по мнению отца, именно благодаря этому правилу у них с матерью никогда не случалось ссор с битьем посуды. Да и самому Перси нужно было все осмыслить, поэтому, придя на ужин, он снова сел рядом с братьями, изредка незаметно наблюдая за рейвенкловкой, поглощенной ужином и беседой с сокурсниками. Лишь один раз их взгляды встретились, и Перси виновато опустил глаза, чувствуя, что все-таки где-то он прокололся, хоть и не знал, где.
Этот день мог бы закрепить за собой звание одного из лучших за последнее время, если бы вечером Фред и Джордж не испортили все, стащив у Перси значок префекта, так что ему пришлось побегать за ними, чтобы вернуть его. Иначе они бы точно заколдовали его. Не хватало, чтобы он вместо привычной буквы «П» показывал какую-нибудь гадость вроде «я — зануда и ботаник». И хотя такая длинная фраза вряд ли поместилась бы на маленьком значке, рисковать не стоило.
1) Backgammon — триктрак — старинная магическая игра, похожа на шахматы и шашки
2) Wizard Crackers — волшебные хлопушки. Когда их тянут с двух сторон, они взрываются и из них выскакивает подарок
3) Christingle — кристингл — рождественское украшение, состоящее из фруктов и свечи. Название его обозначает «свет Христа» (Christ Light), пришедшего в этот мир. Апельсин круглый, как мир. В центре его возвышается свеча, она дает свет в темноте, как любовь Господа. Красная лента опоясывает «мир» как символ крови Христа, пролитой за людей. Четыре палочки указывают на все четыре направления и символизируют север, юг, восток и запад, которые знаменуют четыре времени года. Фрукты и орешки — символ плодов матушки-земли, которые выросли под солнцем и дождем
— Так сколько, вы говорите, унций желчи морского змея нужно добавить в котел, мистер Уизли? — Снейп говорил грозным, но тихим голосом, больше похожим на шепот. Толпа учеников вокруг притихла, чтобы слышать каждое его слово. Перси стоял, не смея поднять глаз. Он пытался вспомнить страницу учебника, но голова была такой тяжелой, словно он неделю носил шляпу из свинца.
— Пя-пять? — заикаясь, ответил он, чувствуя, как шея покрывается холодным липким потом.
— Пять? Вы сказали — пять? Я не ослышался? — губы Снейпа искривились в усмешке. Размахивая полами черной, как сажа, мантии, он подошел к Перси ближе, прожигая его своим ледяным взглядом. — Минус пять баллов с Гриффиндора, мистер Уизли! — профессор словно выплюнул эти слова. — Как вы только смогли доучиться до середины пятого курса, не зная, как сварить хотя бы мало-мальски приличный животворящий эликсир?(1) Вы бездарность, так же, как и ваш отец! И так же, как он, вы никогда ничего не добьетесь!
За спиной Перси послышался громкий смех множества голосов. Он обернулся и увидел, что стоит в центре Большого зала, а позади него — четыре факультетских стола, вокруг которых плотно сидят ученики. Они смеялись над ним, показывая на него пальцами. Посмотрев на свои брюки, Перси обнаружил, что стоит перед всей школой в одних трусах, носках и ботинках. Мерлин, неужели он забыл одеться? Теперь ему никогда не отмыться от этого позора. Снейп смеялся громче всех, его смех был таким высоким и холодным, что Перси впал в оцепенение.
— Мистер Уизли, — неожиданно рядом оказалась профессор МакГонагалл. Наверное, подошла, чтобы сделать ему выговор. Он хотел бы что-то сказать в свою защиту, но не понимал, как это произошло.
— Я… я… — замотал головой Перси, но почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.
— Мистер Уизли, проснитесь! — вновь раздался голос декана Гриффиндора.
Перси открыл глаза и обнаружил прямо перед собой лицо профессора МакГонагалл — оно нависало над ним, загораживая часть огромной люстры, висевшей в гриффиндорской гостиной. Уизли понял, что лежит на диване с книгой на животе. Похоже, он заснул, пока читал. Надо же, как странно, что его усыпила арифмантика.
— Наконец-то! — выпрямившись, Минерва МакГонагалл обошла диван с другой стороны и остановилась напротив, наблюдая, как Перси борется с диванными подушками, пытаясь сесть, и поправляет сбившуюся на груди рубашку. — У меня к вам дело, мистер Уизли, — поджав губы, сообщила она.
— Конечно, профессор, — Перси не мог сидеть, когда столь уважаемый им преподаватель стоит. Но как только он поднялся, сразу услышал глухой звон. Что-то металлическое ударилось об пол и покатилось под кресло. Очки были, слава Мерлину, все еще на носу. А значит, это упал…
— Ох, нет! — воскликнул Перси, опускаясь на пол, чтобы найти свой счастливый серебряный сикль. С позавчерашнего вечера, когда монета попалась ему в куске рождественского пудинга, он с ней не расставался. Держал в руках, пока читал, а то и вовсе откладывал свои занятия и подбрасывал ее в воздух, наблюдая, как она, сверкая, переворачивается, а затем падает назад в ладонь. Пошарив рукой под креслом, он нащупал сикль и, ухватив его пальцами, поднялся с четверенек.
— Так, вы закончили, мистер Уизли? — спросила Минерва МакГонагалл, вопросительно подняв брови.
— Да, простите, профессор, — смутившись, ответил Перси. — Я вас слушаю. Какое у вас ко мне дело?
— Я заметила, что вам, мистер Уизли, совершенно нечем заняться, — многозначительно изрекла она, наверняка имея в виду, что тратить время между завтраком и обедом на сон совсем непродуктивно. И хотя спать Перси не планировал, слова профессора его слегка пристыдили.
— Эдди Кармайклу нужна помощь, чтобы подтянуться по Трансфигурации. Иначе, боюсь, мне придется оставить его на второй год. А вы, насколько я могу судить, один из лучших учеников в моем классе, — она сделала паузу, как будто ожидала, что Перси возразит или как-то попытается откреститься от ее последнего, произнесенного вслух утверждения. Но он никогда бы не отказался от статуса одного из лучших учеников по какому бы то ни было предмету, даже если бы речь шла о Прорицаниях. Даже если за этим наверняка последует просьба позаниматься с каким-нибудь недотепой.
— Я счастлив слышать от вас, что это так, — согласился Перси, кивая и сжимая в кулаке серебряный сикль.
— А раз вы, мистер Уизли, на каникулах остались в Хогвартсе, как и мистер Кармайкл, вам ничто не мешает уделить дополнительным занятиям с ним хотя бы по часу в день.
Перси считал, что подтягивать отстающих — занятие неблагодарное. И нужно оно ему сейчас (да и вообще), как кентавру лошадиная голова. Но делать было нечего.
— Хорошо, профессор, — ответил он, вздохнув и обреченно опустив плечи.
— Замечательно, — лицо МакГонагалл просияло, как будто она и вправду допускала, что Перси может отказаться. — В таком случае, пойдемте со мной, Эдди Кармайкл ждет вас в коридоре.
— Что? — удивился Перси. — Прямо сейчас? Но мне надо… взять учебники, — растерялся он.
— Не переживайте, в библиотеке есть все, что нужно, — отмахнулась декан Гриффиндора. — Идемте.
МакГонагалл направилась к выходу, и Перси ничего не оставалось, как пойти за ней.
Библиотека поразила Перси непривычной тишиной. Нет, на самом деле в библиотеке всегда было тихо, а попробуй кто зашуметь — рисковал получить по затылку метелкой для уборки пыли. Мадам Пинс, библиотекарь, была очень строгой и с особым рвением охраняла свою обитель знаний. Но сегодня не было слышно ни тихих перешептываний, ни шуршания пергаментов, ни скрипа стульев — как будто кто-то наложил на комнату задерживающее заклинание(2), заставив все здесь замереть. Перси не был в библиотеке с начала каникул и не представлял, что она может так измениться. Он очень редко оставался в школе на праздничные дни.
На лице Эдди Кармайкла отражалась вселенская скука. Перспектива проводить за занятиями хотя бы час в день его тоже не радовала. Подойдя к ближайшему стеллажу, на котором по счастливой случайности оказались нужные книги, Перси вытащил «Руководство по Трансфигурации» для третьего курса.
— По каким темам у тебя «Тролль»(3)? — спросил он, садясь рядом с Кармайклом за первый стол.
— Трансфигурация материальных предметов, — опустив глаза, ответил третьекурсник, вертя в руках кем-то забытую чернильницу, что изрядно раздражало Уизли.
— Это же… и есть все содержание учебника! — воскликнул Перси, даже не пытаясь скрыть свое удивление. — Как ты мог так все запустить? За что только Шляпа распределила тебя на Рейвенкло? — возмутился он.
Кармайкл не успел ничего ответить. Неожиданно откуда-то из-за стеллажей раздалось скептическое «Пфф».
— Персиваль Уизли, ты настолько самонадеян, что считаешь, будто у тебя есть право критиковать выбор Распределяющей Шляпы? — из-за полок с книгами вышла Пенелопа Клирвотер. В руках у нее был раскрытый том, названия которого Уизли не мог увидеть, а из-за уха торчало гусиное перо. На ее лице играла язвительная усмешка.
Персиваль... К нему редко кто-то так обращался. Родители выбрали для него это длинное и важное имя (а точнее, даже два длинных и важных имени сразу, если вспомнить еще и его второе имя — Игнатиус), но с рождения все звали его не иначе, как просто Перси. Однако малыш Перси вырос, а уменьшительное имя так прочно приклеилось к нему, будто никак нельзя было называть его иначе. Перси много раз представлял, что вот он вырастет и станет, наконец, Персивалем. Но, к сожалению, полным именем его называли лишь братья, да и то с издевательской интонацией. И вот теперь в этой же манере к нему обращалась Пенелопа.
— Как бы там ни было, это всего лишь шляпа, — нарочито непринужденно парировал Перси. — Все, чем она ограничивается, так это придумыванием одной песни в год и разбивкой учеников по группам на основании их якобы скрытого потенциала. Но у данного процесса нет никакого контроля качества. Никто не проверяет, не ошиблась ли она.
— Я творческий человек! — с обидой в голосе вставил Кармайкл, о существовании которого оба как будто забыли, обсуждая выбор шляпы в отношении него.
— Не все можно подогнать под рамки, Перси. И не ко всему можно изобрести алгоритм проверки, — возразила рейвенкловка, даже не замечая оправданий третьекурсника. — Иногда нужно просто довериться чему-то и посмотреть, что из этого выйдет.
С этими словами Пенелопа повернулась к юношам спиной, тряхнув собранными в высокий хвост светлыми волосами, и, выбрав место за одним из столов в конце комнаты, расположилась за ним, уткнувшись в книгу, и как бы давая понять, что диалог окончен.
Что ж, Перси все равно вовсе не пытался ни в чем убедить ее. Его вполне устраивало, что каждый из них останется при своем мнении.
— Так… на чем мы остановились, — Уизли вернул внимание Кармайклу, который, надувшись, молча сидел напротив. — В чем заключается для тебя сложность в трансфигурации? Если ты не можешь запомнить заклинания, мы можем сделать карточки для самопроверки… — начал он, стараясь забыть о том, что они в библиотеке не одни. Но даже звук перелистываемых Пенелопой страниц, и то, как она многозначительно сдувала с них пыль, отвлекали его.
— С зубрежкой проблем нет. Я просто не понимаю, как это вообще работает? — пожаловался Эдди. — Вот, например, взять эту чернильницу. Как она может стать футляром для очков? — вынув палочку, он направил ее на чернильницу, произнеся нужное заклинание. Но она всего лишь поменяла цвет с черного на синий. — Видишь? — развел руками Кармайкл.
— Все очень просто, — уверенно произнес гриффиндорец. — Трансфигурация воздействует на конкретный объект, меняя его акцидентальные свойства… — увлеченно принялся рассказывать Перси. И в это время с задней парты вновь раздалось знакомое «Пфф».
Сделав глубокий вдох и вспомнив о том, что терпение является свойством зрелого и взрослого человека, Перси повернулся к Пенелопе.
— Ты хотела что-то добавить? — поинтересовался он, поправив сползшие на нос очки.
— Тут нечего добавлять. Посмотри на беднягу Эдди. У него голова и так уже скоро взорвется от бесконечного чтения учебника Трансфигурации, а ты продолжаешь загружать его никому не нужными терминами, — ответила девушка, облокотившись на спинку своего стула. — Чтобы трансфигурировать предмет, нужно мысленно представить себе, как он превращается. Нужно быть уверенным в том, что ты делаешь, и только тогда все получится. Но вместо того, чтобы его подбодрить, ты сначала критикуешь его умственные способности. А теперь еще решил усыпить его своим занудством?
— Вообще-то это было довольно занудно, — подтвердил Кармайкл, как будто его вообще кто-то спрашивал.
— Учеба — это труд, а не развлечение, — возразил Перси. — Ты не стараешься. Сейчас твоя задача — слушать меня внимательно, — высокомерно подчеркнул он.
Эдди замолчал, а Пенелопа, бросив на них последний неодобрительный взгляд, уткнулась в учебник. Перси понадеялся, что на этом тема исчерпана, и продолжил объяснения.
— Чтобы трансфигурировать один предмет в другой, ты должен представить себе ключевые характеристики конечного предмета, — Перси даже покрылся испариной, объясняя младшекурснику элементарные, по его мнению, вещи. — Закрой глаза, представь себе, из чего он сделан, какова его текстура на ощупь, какова его плотность. Ты должен мысленно проследить, как чернильница меняет свои свойства, как она становится футляром для очков. Например, я представляю… — Уизли закрыл глаза, стараясь думать только о трансфигурации, несмотря на то, что ему казалось, будто сидящая позади Пенелопа взглядом прожигает его затылок, — как чернила уплотняются, а чернильница вытягивается, как внутри нее появляется полость, в которую я могу положить очки… — Перси сжал свою палочку, готовый произнести заклинание трансфигурации.
— Но я не ношу очки! — перебил его Кармайкл.
— Какая разница? — чувствуя раздражение, возразил Перси.
— Пфф, — вновь раздалось за их спинами.
Перси решил выбрать тактику игнорирования и продолжал:
— Ты видел футляры для очков и знаешь, как они выглядят, — настаивал он.
— Почему ты выбрал такой пример? Почему бы нам не превратить чернильницу в кваффл? — нудел Эдди, совершенно забыв, что превращать чернильницу в футляр для очков он предложил сам.
— Хорошо, представь себе кваффл. Кожаный, темно-красный, — направив палочку на чернильницу, Перси произнес нужное заклинание, и емкость для чернил, подпрыгнув, стала увеличиваться в размерах и краснеть, раздуваясь, словно шар, и в конце концов преобразовалась в кваффл. Перси удовлетворенно кивнул. — Вот видишь, все просто.
— Круто! — похвалил Кармайкл, схватив кваффл в руки. — Хотя, подожди-ка… он слишком легкий! Он не должен быть таким легким.
— Это же мяч, а не гиря! — воскликнул Перси.
— Но и не воздушный шарик! — спорил Эдди.
На этот раз с задней парты раздался веселый смех.
— У тебя старший брат был капитаном квиддичной команды, а младшие сейчас в ней играют. Неужели никто из них ни разу не дал тебе подержать кваффл?
Перси начал закипать.
— Может, поэтому никто из них никогда хорошо не учился? — взорвался он. — Потому что вместо учебников они предпочитают протирать штаны метлой?!
Перси направил палочку на мяч, и тот снова стал чернильницей.
— Если говорить о моих братьях, — продолжал он, — то вот тебе другой пример. Билл был старостой, лучшим учеником школы, и сдал все экзамены на высший бал. И ни дня не играл в квиддич. Лучше я буду брать пример с него.
— Но, несмотря на все эти достижения, он не был занудой, — парировала Пенелопа. — Даже когда он снимал баллы, у него находилась пара шуток. И никто на него не обижался.
Перси понадобилась вся его сила воли, чтобы продолжать сохранять спокойствие. Клирвотер уже переходила все границы. Сначала она по непонятным причинам его избегала, а теперь и вовсе стала нападать. Похоже, тот случай во время рождественского обеда был только началом. Она решила присоединиться к кампании, которую организовали близнецы, чтобы сделать его жизнь невыносимой? Почему она посчитала, что вправе учить его, какими методами пользоваться, помогая школьнику? Это ведь не ей поручили такое ответственное дело, хотя она тоже осталась в замке на каникулы и вроде неплохо знает Трансфигурацию. А уж говорить, что все его братья лучше него... Это вообще было запрещенным приемом.
— Как ты думаешь, почему профессор МакГонагалл попросила позаниматься с Кармайклом меня? — с вызовом поинтересовался Уизли. Девушка должна была признать, что, если бы декан Гриффиндора не была уверена в возможностях Перси, то не пришла бы к нему. — Так кто из нас, по-твоему, лучше знает, как подтянуть неуспевающего ученика?
— О, конечно, ты лучше знаешь, Перси, — не без глумливой ноты в голосе ответила Пенелопа. Она поднялась из-за стола и подошла ближе. — Ты настолько уверен в своей правоте, что даже не допускаешь возможности, что правым может оказаться кто-то другой, — она продолжала жалить его обидными словами. — А может быть, профессор МакГонагалл выбрала тебя, чтобы и Кармайкл тоже чему-то научил тебя? Например, терпению, внимательности к людям, умению принимать чужие интересы и точки зрения?
Перси не переставал удивляться — что за манера у этих рейвенкловцев переворачивать все с ног на голову? Сколько ему ни приходилось иметь с ними дело, они каждый раз старались использовать любую информацию так, чтобы она сыграла козырем в их колоде. Но сейчас он Клирвотер такого не позволит. Поэтому Перси тоже поднялся с места, не желая допустить, чтобы она смотрела на него сверху вниз.
— Ребята, может, я тогда пойду? — где-то за спиной Уизли жалобно произнес Кармайкл, но Перси лишь отмахнулся от него.
— Может, это урок для двоих, а не для одного, ты не думал? — продолжала девушка. — Может быть, она надеялась, что ты поймешь свои ошибки, когда будешь пытаться чему-то научить других?
— Оставь свои сентенции для кого-нибудь еще, Пенелопа! — оборвал ее Перси.
Тяжело было расти в семье, где старшие братья достигли успехов в разных областях, будь то наука или спорт. Их хвалили за достижения, а что бы ни сделал Перси, у него получалось «как у Билла» или «как у Чарли». И даже близнецы, будучи младшими братьями, уже смогли прославиться своими шалостями на всю школу, и еще на втором курсе попасть в квиддичную команду. Перси выбрал для себя целью достигнуть успехов в учебе, ему хотелось превзойти или хотя бы сравняться с достижениями Билла. В этом году он мечтал сдать С.О.В.У на высшие баллы — и тут вдруг Пенелопа раскритиковала его способности в учебе. И то дурацкое замечание, что он, как бы ни старался, никогда не затмит Билла, потому что тот не был скучным, просто выбивало его из колеи. Но самым обидным было, что все это он слышал из уст Клирвотер, которая, по какой-то странной издевке судьбы, была ему не безразлична. Он не собирался просто так это стерпеть. Теперь уже Перси надвигался на Пенелопу, так, что она даже сделала пару шагов назад под его напором.
— Признайся, тебя просто злит, что твои таланты в репетиторстве не были оценены по достоинству. — Где-то вдалеке негромко хлопнула дверь библиотеки, но Перси даже не заметил этого. — Тебя задевает, что в этот раз не тебя поставили в пример младшекурснику с твоего факультета?
Пенелопа была вынуждена сделать еще несколько шагов назад в проход между стеллажами.
— А ты не забыл ли о том, что цель занятия с отстающим учеником в том, чтобы он получил знания, а не в том, чтобы ты мог выслужиться перед деканом факультета? — подняв подбородок, ответила она, выдерживая суровый взгляд Перси.
— Не выслужиться, а оправдать возложенное доверие, — поправил ее Уизли. — Почему не может произойти и то, и другое — и Кармайкл получит свои знания, и профессор МакГонагалл убедится в том, что на меня можно возлагать подобную ответственность?
— Может, потому, что не случится ни того, ни другого? — усмехнулась Пенелопа. — Оглянись, Персиваль, Эдди давно уже ушел.
Обернувшись назад, Уизли действительно не увидел в библиотеке Кармайкла. Этот бездельник самовольно решил, что их занятие окончено.
— Я найду его позже, — ответил Перси, делая вид, что его это вовсе не задело. — А пока, может, ответишь мне, почему в последние дни ты так стараешься побольнее ужалить меня? Что я тебе сделал?
В первое мгновение Перси подумал, что и на этот вопрос у Пенелопы найдется достойный ответ, которым она в очередной раз проедется по его самолюбию. Но, к его удивлению, девушка покраснела и растерялась.
— Просто потому, что ты… настоящий болван, Перси Уизли! — толкнув его плечом, она высвободилась из тупика между стеллажами и, пройдя мимо гриффиндорца, выскочила из библиотеки, даже не положив свою книгу назад на полку. Все, что оставалось Перси — это смотреть в ее удаляющуюся спину с разметавшимися по ней собранными в хвост светлыми кудряшками.
Подойдя к ее парте, он захлопнул открытую книгу и прочитал название: «Поиск запретного. Проникновение в сокровенные тайны души». Перси взъерошил волосы на затылке. Он никогда бы не подумал, что Клирвотер увлекается подобной литературой.
1) Invigoration Draught — животворящий эликсир — зелье, повышающего запас бодрости. Его изучают в Хогвартсе на пятом курсе
2) Impedimenta — Импедимента — задерживающее заклинание, останавливает цель в той позе, в которой она была. Если применить к летящему объекту, он зависнет в воздухе
3) T — Troll — Тролль — самая низкая оценка
— А правда, что Блейз Забини купил себе в Косом переулке золотые шарики для игры в плюй-камни? — тон голоса Стеббинса, которым он задал вопрос Боулу, показался Перси слегка заискивающим.
Ребята играли в плюй-камни прямо посреди Большого зала, начертив несколько кругов на полу. В эти рождественские каникулы собираться здесь в послеобеденное время стало почти традицией для оставшихся в школе учеников. В гостиных факультетов теперь было пусто и тоскливо, а здесь всегда можно было найти компанию.
— Мать прислала ему их на Рождество, он хвастался этими шарами в нашей гостиной, — ответил Боул, наклоняясь и делая свой ход. — Черт, не попал…
— Вот это да! — восторженно воскликнул Стеббинс.
— Вы ведь знаете, что это не работает так же, как покупка новой метлы для квиддича? — звонкий голос Пенелопы в очередной раз заставил Перси прислушаться. Он сидел за столом, боком к камину, вытянув ноги на скамье, и читал. Правда, прочитанное не откладывалось в голове, и приходилось по нескольку раз возвращаться к предыдущим абзацам. Он не был сосредоточен, потому что наблюдал за Пенелопой. Перси знал, что она уже на пять очков обыгрывает Стеббинса, и на десять — Боула.
— Все камни одинаковы, из чего бы их ни сделали. Пусть будут хоть драгоценные камни, это не повлияет на ход игры, — продолжала девушка.
— Так говорят те, кто не в состоянии себе позволить предметы роскоши, — вмешался Белби. Он не играл, а предпочитал наблюдать и от нечего делать подсчитывать очки. От того, с каким высокомерным самодовольством он произнес эту фразу, Перси едва не скривился. Белби презирал бедность, считал небогатых людьми второго сорта, приравнивал их к магглам. Но он не имел права никого судить, ведь он ни сикля сам не заработал, а получал все блага от родителей. Сам Перси этим летом нанимался в аптеку, чтобы накопить на новую школьную мантию и книги. Ведь староста должен выглядеть респектабельно, а родители не могли купить ему новые вещи. И каждый раз, подсчитывая аптекарскую бухгалтерию или взвешивая жабью икру, он думал о том, что в следующем году ему не придется носить старые мантии Билла или Чарли. И он готов был поспорить, Маркусу Белби не знакомо это чувство. К своему удивлению, Перси осознал, что ему жаль, что здесь нет близнецов. Они бы быстро поставили Белби на место в свой шутливой манере. Сам же он не решался вставить слово — ведь что бы тогда подумала Пенелопа? Ему незачем ее защищать, они с ней даже не друзья. Вдруг бы тогда она догадалась, что он… что он к ней что-то чувствует? Только вот, что именно — он и сам до конца не мог разобраться. Нет, он точно не влюбился. Это было бы невыносимо — так потерять контроль над своим разумом. Хотя сейчас он отлично понимал, что гораздо комфортнее и продуктивнее было бы читать в своей спальне, но все равно приходил сюда, потому что ему хотелось быть здесь.
— Ты можешь так думать, — с улыбкой парировала Пенелопа, — но Кевин Хопвуд(1) выиграл первый чемпионат со своим счастливым набором, высеченным из совершенно обычного камня, — сняв с шеи длинную цепочку, которая опускалась вниз каждый раз, когда девушке приходилось наклоняться, и мешала, Клирвотер положила ее на ближайший стол и продолжила бросать камни с еще большим азартом. Похоже, сегодня она твердо решила обставить всех парней.
— Мой троюродный дядюшка, Флавиус Белби(2) был президентом клуба по игре в плюй-камни. У отца хранится его счастливый набор из драгоценных камней, — продолжал хвастаться Белби, настаивая на своем.
— Но только твой дядюшка прославился вовсе не своими победами в плюй-камни, так что этот набор не помог ему, — сделав очередной бросок, Клирвотер выбила последние камни Стеббинса с игрового поля, и один из них даже выстрелил в него чем-то зеленым.
— Гиппогриф бы подрал эту игру! — в сердцах воскликнул тот, а затем повернулся к Пенелопе. — Ты эти факты придумываешь на ходу, или у тебя шпаргалка под юбкой? — грубо съязвил он, утирая лицо рукавом.
Перси, услышав это, едва не поднялся со скамьи, чтобы высказать Стеббинсу все, что он о нем думает. Но его опередили близнецы, ввалившиеся в Большой зал.
— Стеббинс, похоже, это тебе нужна шпаргалка, чтобы не забывать, как вежливо говорить с девушками, — сказал Фред, на ходу натягивая шапку с помпоном и обматываясь гриффиндорским шарфом. Его тон был шутливым, но в то же время в нем слышался вызов.
— И я даже знаю, куда мы ему засунем ее, если он не извинится, — подмигнул Джордж, который уже был полностью одет для прогулки и надевал варежки.
— Извини, Пенелопа, — пробурчал Стеббинс, которому ничего не оставалось, кроме как подчиниться — ведь кто будет связываться с шутниками Уизли? Слишком рискованно — можно стать предметом насмешек или какого-нибудь унизительного розыгрыша. Перси отлично знал, как это бывает.
Даже не посмотрев на извиняющегося хаффлпаффца, Клирвотер повернулась к близнецам.
— Так вы идете гулять? Я с вами.
— Давай. Будем строить ледяную гору, идущую от замка к Хогвартскому озеру, — ответил Джордж. — Зашли узнать, кто захочет присоединиться.
— Возможно, случайно засыплем пару круглых окошек на цокольном этаже, — со смехом добавил Фред, поглядывая на сконфуженного Стеббинса. Белби и Боул захохотали, как будто это была смешная шутка. Но, насколько Перси знал своих братьев, подобную угрозу они могли и выполнить.
— Отлично, я оденусь и догоню вас, — пообещала девушка.
— Идет, — ответил Фред, и они с Джорджем и Пенелопой вышли из Большого зала.
Перси усилием воли заставил себя не смотреть им вслед. Вместо этого он перелистнул страницы книги вперед, чтобы понять, много ли осталось до конца главы. Не сказать, что книжка по методике обучения Трансфигурации была ужасно скучной, но она явно не была и увлекательной. Тем не менее, кое-что полезное для себя он почерпнул.
— А я бы с удовольствием проверил, что там у Клирвотер под юбкой, — смакуя каждое слово, произнес Боул, плотоядно облизнувшись. Услышав это, Перси едва не подпрыгнул на скамье.
— Можно было бы ее вдвоем зажать в каком-нибудь уголке. Стопудово поняла бы разницу между драгоценными шарами и обычными, — подхватил Белби. Стеббинс мерзко захихикал.
— Да вы что, совсем!.. — Перси задохнулся от возмущения и вскочил с места, захлопнув книгу. Заметив, что все трое уставились на него с недоумением, Перси попытался сформулировать причину своего недовольства.
— Разве можно так говорить о девушке? Пенелопа умная, порядочная… Она староста! Сейчас же прекратите! Да вы все трое и мизинца ее не стоите! — Перси тяжело выдохнул и поправил сползшие с носа очки. Он сам не ожидал от себя подобного пыла, но отчего-то ужасные, несправедливые, скабрезные слова в сторону ничем не заслужившей подобное обращение Пенелопы вывели его из себя. — Если я хотя бы краем уха услышу, что вы продолжаете грязно обсуждать Пенелопу за ее спиной, я лично прослежу, чтобы на отработку по отмыванию фестральих конюшен отправили именно вас, невзирая на все регалии ваших отцов, — отчеканил он, высоко подняв подбородок, как обычно делал это, когда поучал кого-либо.
Ребята, как он успел заметить, действительно прониклись. Они ничего не ответили, а лишь замолчали, опустив глаза, и даже выглядели пристыженными. Конечно, именно такую реакцию Перси и хотел бы видеть в ответ на свою тираду, хотя скорее, следовало ожидать, что они набросятся на него с кулаками.
— Да, пожалуй, мы зря это сказали, — после некоторой паузы добавил Белби, покосившись куда-то в сторону выхода из Большого зала.
Обернувшись, Перси понял, в чем дело — в дверях, замерев, словно статуя, стояла Пенелопа. На ее лице играл румянец, хотя она вряд ли уже успела замерзнуть на улице за такое короткое время. Наконец, она сдвинулась с места, медленно пройдя к центру зала, где находились юноши. Глядя на ее решительный и гордый вид, Уизли было подумал, что она влепит кому-нибудь из них пощечину. Но вместо этого она, быстрым движением взяв со стола что-то блестящее, повернулась к Перси и зачем-то пояснила:
— Забыла свою цепочку.
Уизли кивнул, не найдя слов для какого бы то ни было ответа. Глядя вслед уходящей Пенелопе, он думал о том, давно ли она там стояла и много ли услышала?
Ночью Перси не спалось. Лежа в своей кровати в большой и пустой спальне, он слушал, как дребезжат от ветра оконные рамы и стучат ставни. Возможно, будь он здесь не один, а с соседями по комнате, он давно бы заснул. В Хогвартсе он всегда отлично засыпал под непрерывное тарахтение Оливера Вуда о квиддиче, барабан Орсайно Трастона(3) или болтовню постоянно подкалывающих друг друга Питера Джонса(4) и Райана Генри(5), дома — под топанье и шарканье в коридоре, под приглушенные голоса и звон посуды на кухне. Тишина оказалась для него непривычной, да и мысли о Пенелопе не покидали голову. Что она могла подумать, услышав его слова о ней? Может быть, решила, что он лезет не в свое дело и она сама в состоянии себя защитить? Или посчитала его глупым, а его угрозы пустыми? Как бы ему хотелось, чтобы она поняла, почему он сделал это, и чтобы перестала его избегать. А может быть, так и будет? — с надеждой подумал Уизли. Интересно, если бы он сейчас заглянул в то зеркало, которое показывало будущее, то, может быть, увидел что-то об этом? Пару раз повернувшись с боку на бок, Перси понял, что теперь не уснет, пока не заглянет в зеркало.
Надев мантию поверх пижамы и нацепив очки на нос, Перси сунул ноги в тапочки и вышел из спальни. В гостиной в этот поздний час уже никого не было, лишь в камине потрескивал огонь, словно приглашая погреться в одном из мягких кресел, но Уизли даже и не думал поддаться этому соблазну. Скользнув за дремавший портрет Полной дамы, он вышел в коридор и едва не вскрикнул от ужаса, столкнувшись с плывущим навстречу долговязым привидением ведьмы.
— Фух, — вытерев лоб рукавом мантии, вздохнул Перси.
— Если уж ты покинул ночью гостиную, то хотя бы зажги свет, — услышал он у себя за спиной голос разбуженной Полной дамы.
— Пожалуй, я не воспользуюсь вашим предложением, рискуя привлечь гуляющую по коридорам миссис Норрис или самого Филча, — огрызнулся Уизли.
— О, конечно, ты лучше знаешь, Перси, — сонно зевнула дама и, закрыв глаза, вновь погрузилась в дремоту.
Найти тот самый пустой класс на пятом этаже оказалось не так сложно — это была единственная открытая дверь. Она все так же скрипела, как и в тот вечер. Перси протиснулся внутрь, оглядел знакомый интерьер — нагроможденные одна на другую парты, пустая мусорная корзина… Но у той стены, где стояло зеркало, было пусто. Похоже, он опоздал, кто-то перенес зеркало. Он зря пришел сюда ночью, рискуя баллами своего факультета.
— Его забрали, — произнес девичий голос у него за спиной, заставив его едва ли не подпрыгнуть от испуга. На подоконнике у дальней стены, закинув ногу на ногу, сидела Пенелопа. Ее распущенные волнистые волосы рассыпались по плечам. — И правильно, оно было опасным.
— Откуда ты… — заикаясь, начал он, — с чего ты это взяла?
Клирвотер в ответ лишь пожала плечами и задумчиво пояснила:
— «Поиск запретного. Проникновение в сокровенные тайны души».
— Понятно, — кивнул Перси, подходя к ней и усаживаясь рядом. Он не знал, что еще сказать, но не хотел уходить, поэтому просто молчал, глядя на освещенный луной профиль повернувшейся к окну Пенелопы. «Интересно, тот парень, которого она видела в зеркале тогда, все-таки пригласил ее на свидание?» — подумал он, чувствуя, как сдавило грудь от этой мысли.
— Его называют «Зеркалом Сокровения». И оно показывает самое сильное желание, идущее из самой глубины сердца, — продолжала девушка, поворачиваясь к Перси. — И, если смотреть в него слишком долго, можно сойти с ума.
Перси подумал, что он мог бы сойти с ума, глядя в ее болотно-зеленые глаза, но вслух сказал:
— Я бы взглянул еще раз. Наверное, теперь я увидел бы там совсем иное.
1) Kevin Hopwood — Кевин Хопвуд — чемпион мира по игре в плюй-камни
2) Flavius Belby — Флавиус Белби — единственный волшебник, переживший нападение смеркута. Был президентом клуба по игре в плюй-камни
3) Orsino Thruston — Орсайно Трастон (род. в 1976 г.) — после окончания школы стал одним из музыкантов группы Ведуньи
4) Peter Jones — Питер Джонс — имя этого ученика взято из тематического парка «Волшебный мир Гарри Поттера» (он разместил на доске объявлений в гостиной Гриффиндора объявление о том, нашел ли кто-нибудь его потерянный котел «помятый сверху и сгоревший снизу»)
5) Ryan Henry — Райан Генри — имя этого ученика взято из тематического парка «Волшебный мир Гарри Поттера» (он записывался на отбор в команду по квиддичу на листе регистрации, который был размещен в гостиной Гриффиндора)
Рождественские каникулы пролетели слишком быстро, и очень скоро школа вновь наполнилась детскими голосами и топотом. Учителя, как будто решив, что подопечные накопили много сил за время отдыха, с особым рвением принялись заваливать их домашними заданиями. Так что, учитывая, что нужно было еще и готовиться к С.О.В., Перси все чаще стал засыпать с учебником под подушкой, не замечая, как проходит январь. Но, несмотря на увеличившуюся нагрузку, он был рад, что наконец обрел долгожданное душевное равновесие. А может быть и только благодаря плотному расписанию смог вернуться в свою привычную рабочую колею. Отношения с Пенелопой Клирвотер наладились, вновь став ровными, и в некотором роде даже «теплыми». И каждый раз, когда они с Перси пересекались на спаренном уроке, в Большом зале или в коридоре, на ее лице сияла улыбка.
В первых числах февраля в воздухе уже чувствовалось приближение весны. Хотя было все еще довольно сыро, но снег растаял, да и дни по большей части выдавались ясными и солнечными. Кое-где даже начала зеленеть первая трава. Из-за этого хотелось больше быть на свежем воздухе, и Уизли порой занимался во внутреннем дворе Хогвартса, сидя на скамейке с книгой и жалея, что пока еще не слишком тепло, чтобы можно было сидеть прямо на траве, спрятавшись за каким-нибудь отдаленным раскидистым деревом.
Наверное, именно из-за приближающей весны уроки Зельеварения переносились тяжелее, чем обычно, ведь приходилось проводить долгое время в подземельях, в душных кабинетах без окон. Оттого и настроение у Перси в преддверии сегодняшней лекции Снейпа было не самое лучшее. И единственным, что заставляло его ноги ступать по ступеням вниз, было то, что урок совместный с Рейвенкло — а значит, он снова увидит Пенелопу. Иногда она даже садилась недалеко от него, и они могли перемолвиться парой слов перед уроком.
Преисполненный надежды, что так случится и сегодня, Уизли вошел в класс, глазами выискивая в полумраке обители зелий светлую копну волос. И возликовал, увидев, что Пенелопа вместе со своей подругой Хелен сидит на второй парте в среднем ряду — сам он обычно занимал место в том же ряду, но на первой парте. Девушки о чем-то оживленно беседовали, повернувшись к столу позади них, за которым сидела Памела. Пройдя к своему привычному месту, Перси сдержанно кивнул и, положив на стол книги и пергамент, проскользнул на скамью, прислушиваясь к диалогу рейвенкловок.
— Магглы когда-то думали, что солнце — это Бог, едущий в золотой колеснице. Но это просто звезда, — рассуждала Пенелопа.
— Так вот именно! Это и доказывает, что магглы всегда хотели верить в магию, — добавила Хелен.
— Я бы не согласился с тобой, — заметил Перси, разворачиваясь к девушкам вполоборота.
— Почему же? — спросила Долиш, подняв брови. Насколько Уизли успел ее узнать, авторитетом для нее всегда являлся только папа-аврор, мнение же всех остальных подвергалось жесткой критике.
Пенелопа же, увидев, что Перси присоединился к разговору, только улыбнулась, положив голову на согнутую в локте руку и внимательно слушая, что же будет дальше. В тусклом свете свечей ее болотно-зеленые глаза казались еще темнее, еще глубже, так что все, чего хотелось Перси — это только смотреть в них. Но он заставлял себя быть сосредоточенным.
— Потому что дело вовсе не в том, что магглы хотели верить в волшебство, а в том, что маги не должным образом соблюдали Статут о секретности. А до его принятия так вообще открыто демонстрировали магию, — ответил Перси. — Вспомните Венделину Странную, которая любила гореть на кострах. И, к сожалению, не только в средние века, но и в наше время примеров хоть отбавляй.
Встретив очередной вопросительный взгляд Хелен, Перси поспешил пояснить:
— Взять Дедалуса Диггла, который в день празднования исчезновения Того-Кого-Нельзя-Называть так разошелся, что магглы решили, будто видят метеоритный дождь… Вот поэтому, даже несмотря на то, что уже много веков запрещено выдавать магию магглам, все равно находятся те, кто не соблюдают это правило, поэтому магглы и понимают, что магия существует, сколько ни стирай им память.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — скривившись, скептически заметила Хелен, переглянувшись с Памелой.
— Не горячись, Хелен, Перси всегда оперирует фактами и не делает голословных выводов, — растянув губы в еще более широкой улыбке, заступилась за него Пенелопа. На душе у Уизли потеплело, словно он только что выпил целый стакан подогретого молока с медом по рецепту своей мамы. Но краем глаза он заметил, что сидящий на соседнем ряду Вуд пялится на них с недовольным видом.
Шелест мантии, раздавшийся у дверей класса, заставил всех выпрямиться. Перси повернулся к доске, спешно поправляя очки и проверяя, ровно ли лежат на столе книги. Перед профессором Снейпом ему всегда хотелось выглядеть аккуратнее и собраннее обычного. Ведь, если что-то было не так, это никогда не укрывалось от внимательного пристального взгляда декана Слизерина. И также никогда не оставалось не озвученным перед всей аудиторией.
Мрачно прошествовав между рядами, преподаватель остановился возле своего стола, холодно оглядев присутствующих.
— Сегодня каждый из вас приготовит Напиток Лепета(1), — начал он безо всяких приветствий и предисловий. — Еще его именуют Болтушкой для молчунов. Это зелье заставляет принявшего его нести сущую околесицу и чепуху. Но некоторые из вас успешны в этом и без специального зелья…
Снейп произнес последние слова без малейшей доли иронии в голосе. Никто не засмеялся. За этой непродолжительной речью последовало долгое молчание. Перси сидел с прямой спиной. И все остальные тоже старались не двигаться, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание.
— Кто скажет, чем отличается Болтушка для молчунов от Болтливого зелья?(2) — спросил профессор, неприязненно скользнув взглядом по лицам учеников. Перси всегда считал, что Снейп хорошо относится только к слизеринцам — что, впрочем, не мешало ему самому хорошо учиться, и он надеялся получить «Превосходно» по Зельеварению на экзамене в этом году. Поэтому он всегда садился перед самым носом у Снейпа. Он поднял руку, собираясь быть одним из первых. Но оказался единственным.
— Удивите меня, Уизли, — с сарказмом предложил преподаватель, смерив Перси пронизывающим до костей взглядом.
— Болтливое зелье изменяет голос того, кто его принял. Поэтому его еще называют Зельем изменения голоса, — ровным и нарочито уверенным голосом ответил Перси.
— Верно, — равнодушно согласился декан Слизерина. Однако никакой награды в копилку Гриффиндора за этим не последовало. — А теперь откройте учебники на странице сто пятьдесят два. Внимательно ознакомьтесь с рецептом. Вам понадобится белена, шалфей, спирт, кофе, самшит(3), чемерица и… слезы крокодила. Если у вас не хватает ингредиентов, вы можете взять их в шкафу, — добавил он, отчетливо проговаривая каждое слово, будто сомневался, что если он произнесет свою речь быстро, то она не дойдет до умов присутствующих.
Класс тут же ожил, словно кто-то снял заклятье «Петрификуса». Ученики зашевелились, листая учебники, доставая котлы и выкладывая на парты все необходимое. Каждый знал, что времени в обрез.
Движения Перси за время обучения были отточены и выверены. Никакой лишней суеты — только полезные действия в одном и том же порядке, шаг за шагом. Сначала вдумчивое чтение рецепта, чтобы выявить, что нужно сделать раньше — поджечь котел или начать с подготовки ингредиентов. Бывают зелья, в которых воду рекомендуется довести до кипения на медленном огне, в этих случаях следует развести огонь сразу же, чтобы не терять драгоценные минуты. А иногда приходится долго разделывать какую-нибудь лягушку, и за это время вода может нагреться раз пять, а то и вовсе выкипеть. Всех составляющих для зелья у Уизли не было. Семена белены и цветки шалфея предполагались в засушенном виде. Они часто требовались, и Перси носил их с собой. А вот листья самшита и корневище чемерицы должны были быть свежими, поэтому их нужно было взять в шкафу. Подойдя к нему, Уизли сразу же нашел все необходимое на центральной полке и вернулся на свое место. Вокруг него кипела бурная деятельность. Кто-то уже, судя по звукам, взялся за измельчение сушеных трав, но Перси знал, что дольше всего молоть кофейные зерна, поэтому взял ступку и принялся усердно превращать их в кофейный порошок.
— Вуд, сделайте одолжение, не уничтожайте ингредиенты зря, — ледяной тон профессора вполне мог бы заставить кого-нибудь примерзнуть к своему стулу. Снейп ходил по рядам, заглядывая в котлы и временами так морщась, будто увидел там что-то ужасное, вроде детеныша тролля.
— Долиш, вы что, нарезали самшит? — выплевывая шипяще-свистящие звуки, спросил Снейп, остановившись за спиной Перси. — Разве в рецепте сказано «нарезать»?
— Но там написано… — тихим испуганным голосом лепетала Хелен, — написано «добавить листья самшита в котел»…
— Добавить. А не нарезать, — разочарованно констатировал преподаватель. — Похоже, вам не удастся сварить зелье, и в конце урока я буду вынужден снять баллы с вашего факультета, — добавил он, и в его голосе при этом не было ни капли печали.
С понурым видом рейвенкловка поплелась к шкафу, но Перси обратил внимание, что вернулась она с пустыми руками. Похоже, самшит закончился. Оценив горстку листьев, лежащую перед ним на столе, Перси протяжно вздохнул. С одной стороны, совесть призывала его поделиться с Хелен — ведь он, как обычно, взял всего с запасом, и такого количества с большой вероятностью хватило бы на двоих. С другой стороны, она сама виновата, и наказание научит ее в следующий раз не торопиться. Да и если Рейвенкло потеряет десяток баллов, это в любом случае будет на пользу Гриффиндору. Хотя, Слизерин и Хаффлпафф от этого в рейтинге не упадут. А еще... это был шанс получить расположение подруги Пенелопы и показать свою щедрость. Взвесив все за и против, Перси принял решение. Отсыпав горсточку самшита, он положил ее в пустую чашку и, повернувшись назад, поставил на стол перед Хелен. И довольно улыбнулся, услышав тихое «спасибо».
Зелье в котле Уизли активно бурлило, источая пары спирта и белены. Оставалось добавить лишь каплю слезы крокодила и бросить пару цветков шалфея. Перси взял в руки маленький сверкающий сосуд, собираясь открутить крышку, как вдруг на соседнем ряду началась какая-то возня. Покосившись на происходящее, Уизли понял, в чем дело. Кто-то из впереди сидящих локтем столкнул с парты Оливера Вуда семена белены, и пол оказался сплошь усыпан ими. «Тоже мне проблема — примени Экскуро и следов не останется», — подумал Перси. Тем более, Снейп в это время находился в другом конце класса, отчитывая Чэпмена за то, что его зелье дымилось.
Перси отвернулся, не желая в этом участвовать. Он был сосредоточен на кристально чистой капле, соскользнувшей из горлышка флакона, который он держал над своим котлом. Он внимательно следил за ее траекторией и оторвал взгляд, только когда она коснулась поверхности зелья. Идеально. Два соцветия шалфея завершили работу. Опустив ложку в варево, Перси трижды помешал его по часовой стрелке. Все было готово.
Вуд тем временем копался, пытаясь устранить последствия чьей-то неловкости. Еще и шпаргалку потерял — маленький клочок пергамента вылетел из его кармана и приземлился прямо в проходе между рядами практически у ног Перси. Со злорадным удовольствием он подумал, что было бы здорово именно сейчас привлечь внимание Снейпа к своему котлу. Но, разумеется, он этого делать не станет. Ведь пострадает не только самолюбие однокурсника, но и баллы факультета.
К несчастью, декан Слизерина уже направлялся к ним, завидев, что в этом конце аудитории происходит что-то неладное.
— Кажется, вы что-то потеряли, мистер Вуд? — едко поинтересовался он на ходу.
— Экскуро! — шепот Пенелопы Перси не перепутал бы ни с чьим другим. Бросив взгляд на пол, он обнаружил, что она уничтожила шпаргалку, но не семена белены, которыми все еще был усеян каменный пол. Уизли впал в растерянность. Зачем она это сделала? Зачем помогла Вуду? Неужели он и есть тот самый парень, о свидании с которым она мечтала? Конечно, о нем же мечтают все девчонки. Ведь он квиддичный капитан. Хорошее настроение тут же как ветром сдуло.
— Да… — подойдя ближе, профессор покачал головой. — Совершенно точно, потеряли. Семена белены и, скажем, пять рубинов из часов Гриффиндора, — заключил он, усмехнувшись и одним мановением волшебной палочки очищая пол. — Пожалуй, я сделаю вам одолжение. Дабы научить вас убирать за собой, я извещу мистера Филча о вашем желании поработать над своими навыками и почистить трофейную комнату от пыли. Вам также будет полезно до блеска начистить чужие наградные кубки. Наверное, их владельцы были более ловкими, оттого и заслужили их, — с этими словами он развернулся, взмахнув полами мантии, и обратил взор на стол Перси, оставив без внимания полный страдания стон Оливера, наверняка думавшего о предстоящем матче Гриффиндора против Хаффлпаффа и своем потерянном времени.
— Надо же, — Снейп приблизил ладонь к котлу и приманил к себе пары зелья, — ну вот, на удивление сносный результат, Уизли. Гриффиндор по вашей милости сегодня заслужил… целых два балла.
Уизли и не помнил, когда Снейп давал больше. Тем временем звонок колокола не заставил себя ждать.
— Сдайте образцы ваших зелий. Не забудьте, что нужно плотно закрыть колбы, — велел преподаватель, опуская на свой стол пустой деревянный ящик. — И не забудьте очистить котлы от ваших недоразумений. Все свободны, — не дожидаясь, пока класс зашевелится, Снейп быстрыми шагами пересек кабинет и скрылся за дверью.
Закончив все манипуляции, Перси сгреб учебные принадлежности в сумку. Все, чего ему хотелось, это как можно быстрее покинуть аудиторию. Но, прежде чем он успел это сделать, кто-то дернул его за рукав мантии.
— Перси, постой, — Хелен Долиш смотрела на него благодарным взглядом. — Ты очень выручил меня, — щебетала она, — что я могу для тебя сделать?
Уизли равнодушно посмотрел на рейвенкловку. Хелен Долиш никогда его ни в грош не ставила, пока он ей не помог — стоило ли верить в искренность ее порыва? Но даже если ею двигало простое чувство долга и признательности — это уже лучше, чем то, что было. Ведь она ближайшая подруга Пенелопы, а ему важно было проводить с ней время. Но хотела ли этого сама Клирвотер, учитывая то, как она заботится о Вуде?
— Ты ничего не должна мне, Хелен, — ответил Перси, закидывая на плечо сумку. — Я просто мог помочь. А когда можешь что-то сделать, лучше сделать, чем не делать.
Но Хелен была не единственной, кто хотел сказать пару слов благодарности. Возле них тут же материализовался Оливер Вуд.
— Пенни, спасибо, что спасла от гнева Снейпа. Если бы не ты, потерял бы баллов двадцать. А так всего пять, — выражал свою признательность квиддичный капитан.
«Всего пять»... Уизли скривился, думая о том, как тяжело зарабатываются «всего пять» баллов на уроке Зельеварения. Пенелопа же пожала плечами.
— Будь внимательнее, чтобы моя помощь не понадобилась, — хмыкнула она, переглянувшись со своей подругой Памелой.
Похоже, Вуд ожидал более теплого ответа, поэтому лишь кивнул и молча ретировался. Перси же удивленно поднял брови. Теперь он решительно ничего не понимал. Девушки были для него загадкой, которую не каждому под силу разгадать. А уж, что касалось Пенелопы Клирвотер... она и подавно была тем еще ребусом. Неужели это все из-за предстоящего матча и страха, что Гриффиндор дисквалифицируют, и тогда Рейвенкло не сможет честно победить в турнире?
— Он этого не оценит, — пробурчал Перси, пытаясь вычислить мотивы рейвенкловки, побудившие ее встать на защиту Вуда.
— Я знаю. Просто боялась, что Снейп решит, что это твоя шпаргалка, — пояснила Клирвотер, обращаясь к Перси. — Ведь она упала так близко к тебе. А Снейпу разве что-то докажешь?
— Правда? — широко улыбнувшись, переспросил Уизли, не веря своим ушам. — Спасибо...
— Ерунда! — махнула рукой Пенелопа, встретившись с Перси взглядом. — Защищать людей, которые того заслуживают — это так же естественно, как кланяться гиппогрифам.
— Почему бы нам не пойти во внутренний двор? — предложила Хелен. — Такая отличная погода, а до обеда время еще есть.
— У тебя ведь нет следующей пары и тоже сейчас окно? — обратившись к Перси, поддержала подругу Памела.
— Нету, — обрадовался Перси, тут же забыв о запланированном походе в библиотеку. Подумаешь, последний день сдачи «Справочника созвездий»! Пинс на первый раз его простит. — Идемте, — решительно согласился он.
— Перси, ведь твой отец работает в Отделе по неправомерному использованию маггловских предметов? — заинтересованно спросила Пенелопа, возвращаясь к той теме, которую они обсуждали до начала урока.
Придерживая перед девушками дверь класса Зельеварения, Перси с энтузиазмом принялся рассказывать:
— Да, и вы не представляете, как часто ему приходится вызывать стирателей, чтобы те позаботились о магглах, которым в руки попал зачарованный предмет…
Он поймал себя на мысли, что еще никогда не выходил с урока Снейпа в таком хорошем настроении.
1) Babbling Beverage — напиток Лепета (он же Болтушка для молчунов) — зелье, заставляющее говорить сущую околесицу и нести чепуху
2) Volubilis Potion — зелье изменения голоса (оно же Болтливое зелье) — зелье, изменяющее голос
3) Самши́т (лат. Búxus) — род растений семейства Самшитовые, медленнорастущие вечнозеленые кустарники и деревья
Перси выглянул из библиотечного окна. На дворе сиял, наверное, первый по-настоящему весенний день. Небо было чистого, аквамаринового цвета, и в воздухе чувствовалось приближение лета, как и положено в конце апреля. Достав палочку, Уизли направил ее на оконную створку, приоткрывая ее на несколько дюймов, так, чтобы впустить внутрь легкий свежий ветер.
Перелистнув страницу учебника по истории магии, Перси продолжил читать и выписывать даты важнейших колдовских открытий. Предстояло сдать двенадцать экзаменов, так что он зубрил постоянно. Даже в день квиддичной победы Гриффиндора над Хаффлпаффом. Матч длился рекордное количество времени — где-то минут пять, за которые Поттер успел поймать снитч, а затем была грандиозная вечеринка в гостиной Гриффиндора, которую Перси пропустил, отдав предпочтение книгам, и о чем не пожалел ни на минуту. Он занимался и на протяжении всех пасхальных каникул, составив огромную таблицу ингредиентов и зелий, которая теперь висела на стене в спальне возле его кровати, и на которую его соседи смотрели как на диковинную карту сокровищ, требующую расшифровки.
Теперь до начала экзаменов оставалось всего десять недель, и нужно было собрать всю волю в кулак и не просто не сдавать позиций, а удвоить усилия. Но разве можно было это сделать, когда некоторые так и норовили отвлечь его внимание?
— Эй, Перси, — рядом, громыхая стулом, уселся Рон. — Можно о чем-то спросить тебя?
Перси медленно повернулся в его сторону. Младший брат, как обычно, выглядел несобранным, неотесанным. Волосы на его голове были взъерошены, воротник мантии завернулся, в руках он держал свою крысу. Вряд ли у него были шансы стать кем-то в этой жизни. Вся его проблема была в том, что у него не было цели. Он просто плыл по течению, не зная, куда плывет.
— Давай, только быстро, — вздохнув, ответил Перси. — У меня дел по горло, — он посмотрел на часы, отмечая, что часовая стрелка уже достигла трех часов, а значит, он уже почти час потратил, но сделал меньше, чем планировал.
— Ладно, — не обращая внимания на тон старшего, продолжал Рон, сунув Коросту Перси под нос. — Ты не замечал ничего странного с крысой?
— В каком смысле? — глядя на удобно устроившееся на страницах его учебника животное, Перси начал терять терпение. Почему люди не умеют излагать свои мысли кратко и по существу, не тратя чужое время?
— Иногда мне кажется, — сказал Рон, понизив голос до шепота, — как будто кто-то ходит за дверью. Я открываю, а там только крыса… Как он издает такие странные звуки, как будто кто-то ходит? Может, он так щелкает зубами? — взволнованно поинтересовался Рон, глядя на Перси таким взглядом, будто тот должен сейчас объявить, что младший брат сделал важное открытие о жизни домашних крыс.
— Послушай, Рон, — оборвал его Перси, — я подарил тебе эту крысу, отныне она твоя. Если у нее что-то с зубами, теперь это твои проблемы. Не мешай мне делать уроки.
— Всегда знал, что ты такой, — пробормотал себе под нос Рон, сунул крысу под мышку и пошел прочь, разминувшись в дверях с Пенелопой.
— Ух ты, ну и огромная же крыса! — прокомментировала девушка, садясь за парту перед Перси, и поворачиваясь к нему лицом. — Вроде она в прошлом году была у тебя. Она еще потолстела!
— Ты помнишь, что у меня была крыса? — улыбнулся Перси, вернув перо в чернильницу. — Этот год очень важен, и мне некогда ухаживать за животным. Крыса требует много ухода, вот я и отдал ее Рону. К тому же она была у меня десять лет. Надоела.
— Ого, какая старая крыса! — удивилась Клирвотер.
— Знаю! — развел руками Уизли. — Родители обещали мне подарить сову, когда она сдохнет. Подозреваю, что близнецы с ней что-то сделали, чтобы этого не произошло.
Пенелопа засмеялась, как будто решила, что это была шутка, хотя Перси говорил совершенно серьезно. Но он предпочел ее не разубеждать, выдавив из себя пару смешков.
— Тише вы там! — послышался суровый голос Ирмы Пинс. И Пенелопа наклонилась ближе к Перси, сокращая расстояние между ними. От ее волос, забранных в высокий хвост, закинутый на плечо, исходил цветочный аромат.
— Я искала тебя, чтобы сказать, что вечером я свободна и мы можем устроить друг другу опрос по истории магии, — заговорщическим тоном сообщила она. О лучшем предложении Перси не мог и мечтать.
— Я… конечно! — ответил он, не раздумывая. — Тогда… в Большом зале после ужина?
— Договорились, — шепнула Пенелопа, задорно подмигнув Перси. Поднявшись, она с важным видом проследовала к двери.
На душе у Перси пели птицы — или, может быть, они пели за окном? Какая разница, главное, что сегодня вечером у него свидание с Пенелопой! От этого хотелось вскочить на стол и станцевать, но все это он проделал только в своем воображении.
— Везунчик ты, Уизли, — услышал Перси у себя за спиной. Обернувшись, он увидел Трумэна. Габриэль ухмылялся, выглядывая из-за толстенной стопки книг на своем столе.
— О чем это ты? — как можно более невозмутимым тоном спросил Перси. Интересно было, что там Трумэн себе вообразил.
— Ты дежуришь сегодня, — напомнил хаффлпаффец. И действительно, договариваясь с Пенелопой, Уизли совсем позабыл о своих обязанностях старосты. Он уже почти успел отчаяться, но тут Трумэн добавил: — Я подежурю за тебя. Я должен тебе, помнишь?
— Спасибо! — воскликнул Перси, сияя от счастья, как новенький галлеон. Все-таки как здорово иногда делать людям добро, оно возвращается тогда, когда нужнее всего!
После ужина Перси успел сбегать к себе в комнату, чтобы взять карточки с важными датами и учебник по истории магии, но спустившись с главной лестницы на цокольный этаж и увидев Пенелопу, стоящую в дверях Большого зала с пустыми руками, он заподозрил, что не совсем верно понял ее предложение.
— Уизли.
Едва обе ноги Перси ступили на красную ковровую дорожку вестибюля, путь ему преградила Минерва МакГонагалл. Декан Гриффиндора стояла перед ним, поджав губы и сурово взирая на него через очки.
— Да? — пролепетал он, ожидая неприятностей. Он все еще помнил, что должен был заниматься с Кармайклом, но не выполнил своего обещания. Хотя это произошло и не по вине Перси, потому что Эдди всячески отлынивал от уроков, ему все равно было стыдно. И он знал, что рано или поздно ему придется за это отвечать. — Послушайте… — Перси собирался начать оправдываться, но профессор перебила его.
— Я хочу поблагодарить вас, Уизли, за вашу добросовестную работу над успеваемостью Эдди Кармайкла, — произнесла она совершенно серьезным голосом. — Он стал делать успехи в трансфигурации.
— Спа… сибо, — сглотнув, ответил бледный Перси, думая о том, плохо ли это принимать похвалу за чужие заслуги, или это нормально и так делают все.
— Я начислила двадцать баллов Гриффиндору за взаимовыручку и помощь отстающему ученику, — сообщила декан, — и все это благодаря вам.
— Спасибо, — вновь повторил Перси, не найдя никаких других слов. Все они были фальшивыми. Но он также не находил в себе сил разубедить профессора МакГонагалл.
— Я вижу, вас ждут. Хорошего вечера, Уизли, — бросив взгляд на стоящую вдалеке Клирвотер, попрощалась декан Гриффиндора.
— И вам тоже, профессор, — с облегчением сказал Перси, радуясь завершению столь неловкого диалога, и поспешил навстречу Пенелопе.
— Что она хотела? — заинтересованно спросила девушка.
— Ничего, — отмахнулся Перси, — похвалила мое эссе. Пойдем в Большой зал? Или найдем более тихое место? — на всякий случай спросил он. Перси не только хотел поскорее сменить тему, но и надеялся, что все-таки Пенелопа хотела в первую очередь побыть с ним наедине.
— Давай, — согласилась она, — только захвачу свой учебник из Большого зала.
— В каких годах Лоркан МакЛэйрд(1) занимал пост Министра Магии? — спросила Пенелопа, глядя на Перси прищуренным взглядом. Она словно надеялась, что Уизли хоть раз ошибется, но он был уверен, что этого не произойдет. Они сидели на широком подоконнике в коридоре пятого этажа. В замке было полно укромных мест, где никто не помешает, и этот коридор был одним из таких. Девушка прислонилась спиной к стене оконной ниши и, сбросив туфли, вытянула ноги, кончиками пальцев прикоснувшись к бедру Перси. Это немного мешало работе его мысли, но все же ответы отскакивали у него от зубов — так хорошо он все выучил.
— В тысяча девятьсот двадцать третьем — двадцать пятом годах, — в очередной раз верно ответил он, растянув губы в улыбке. От близости Пенелопы становилось жарко, так что он расслабил галстук на шее, а затем вообще снял его и бросил на подоконник рядом с собой.
— Это нечестно, ведь ты сам сделал эти карточки. Так что, конечно, ты лучше знаешь, Перси, — пожурила его Клирвотер, и пригрозила: — А сейчас я задам вопрос, которого в них нет.
— Попробуй, — самодовольно произнес Перси, деловито поправив очки. Но на самом деле он думал о том, что будет, если он придвинется к ней ближе, переложив ее ступни себе на колени. Она рассердится и уйдет? А вдруг нет? Но если да, то вечер будет испорчен. Так что рисковать было страшно.
— Ммм… — девушка задумалась, на мгновение повернувшись к окну и замерев.
В отражающемся в стекле свете факелов она казалась Перси еще красивее — словно молодая вейла.
— Придумала! В каком году Берти Ботт изобрел свои конфеты? — наконец спросила рейвенкловка, хитро взглянув на Перси.
— Этого не будет на экзамене, — парировал он.
— Но ты не знаешь? — настаивала Пенелопа.
— Где-то в середине двадцатого века, — спокойно ответил Уизли, пожав плечами.
— Иногда я ненавижу тебя, — со смехом произнесла Пенелопа. Сунув карточки в учебник, она захлопнула его, так громко, что даже факелы в коридоре задрожали.
— Иногда я сам себя ненавижу, — ответил Перси, желая поддержать шутку, но прозвучало это как-то жалко.
— Перси, — девушка скинула ноги с подоконника и придвинулась к нему ближе, дотронувшись до его плеча, — ты иногда бываешь таким несносным занудой, а порой задираешь нос. Но ты всегда старателен, ты подаешь пример другим, сам поступая правильно. И ты достаточно смел, чтобы говорить людям правду в лицо. Ты один из самых неординарных и умных людей, которых я знаю. Ты интересный собеседник, и ты хороший человек, — обрушив на него эти слова, она сжала его плечо, глядя в глаза так пристально, словно хотела прочесть его мысли. Но о чем он мог сейчас думать, кроме того, что она так много знает о нем, а он о ней совершенно ничего?
— Расскажи мне о себе, — попросил он, накрыв ее руку своей.
— Что ты хочешь знать? — спросила она, снимая ладонь с его плеча, но не выпуская его пальцев.
— Где ты живешь? У тебя есть сестры или братья? Чем занимаются твои родители? Как ты проводишь свои каникулы? Что ты любишь? — вопросы посыпались как из рога изобилия. Он столько всего хотел о ней знать.
— Братьев или сестер у меня нет. Я живу с родителями в Колчестере, графство Эссекс, в обычном многоквартирном доме.
— В маггловском районе? — уточнил Перси.
— Само собой. Мои родители магглы, — рейвенкловка даже как будто удивилась такому вопросу. — Мой отец — биржевой брокер, мама работает в музее.
— Да? — Перси на некоторое время даже потерял дар речи. Он всегда думал, что Пенелопа полукровка. По крайней мере, когда он как-то раз столкнулся с ней на Косой аллее, она явно была с отцом-волшебником, одетым в мантию.
— А что? Это что-то меняет? — спросила она, высвободив свои пальцы из его руки.
— Нет! — Перси спохватился, боясь, что девушка может не так понять его. — Конечно же, нет! Я просто не знал, что биржевые брокеры носят мантии.
— Ах, нет, конечно, — Пенелопа махнула рукой, — на Косую аллею я всегда езжу с дядей Титусом, братом отца. Я не первая магглорожденная волшебница в нашей семье, — добавила она с гордостью.
— Ясно, — тепло улыбнувшись, ответил Перси, снова ловя ее руку, лежащую на коленях, и отмечая, что на этот раз она ее не отдернула. — Любимые сладости?
— Баноффи(2), конечно, — заявила она тоном, не подразумевающим, что можно вообще любить какие-то другие десерты.
— Это и мой любимый пирог тоже! — воскликнул Перси. — Моя мама великолепно готовит его.
— Да? — нахмурившись, переспросила Пенелопа, так что Перси даже успел испугаться, что зря заговорил о матери. Но ее глаза лучились улыбкой. — Значит, как-нибудь пригласишь меня в гости.
Перси с удовольствием пригласил бы Пенелопу, и более того, он был уверен, что она понравится его родителям. Но, к сожалению, он не мог. Ведь его невыносимые братья обязательно попытаются унизить его перед ней. А отец накинется с вопросами о жизни и быте магглов.
— Мы обязательно увидимся на летних каникулах, — пообещал он. — Я очень этого хочу.
— Я тоже, — ответила Пенелопа. И в тишине коридора пятого этажа ее голос звучал словно музыка для ушей Перси.
1) Lorcan McLaird — Лоркан МакЛэйрд — знаменитый волшебник и Министр Магии, занимавший пост в 1923-1925 гг. Известен как довольно эксцентричный волшебник, предпочитал общаться, выпуская дым из конца волшебной палочки. Учился в Хогвартсе на факультете Рейвенкло
2) Banoffee pie — Баноффи пирог — английское лакомство, приготовленное из бананов, сливок, карамели и вареного сгущенного молока. Основа для баноффи готовится из измельченного печенья с добавлением сливочного масла. Некоторые варианты рецепта включают в себя шоколад или кофе
Помона Спраут сидела в тени разросшегося куста зубастой герани(1) и наблюдала за тем, как работают ученики, изредка обращаясь к кому-нибудь с замечанием или советом.
— Трумэн, не жалейте фестральего навоза. В это время года Ядовитой тентакуле(2) нужно больше прикорма. Почему, как вы думаете?
— Она дает множество побегов, — ответил староста Хаффлпаффа.
— Верно, — похвалила его преподаватель, тем временем обращая внимание на следующего ученика: — Трастон, очень не советую вам снимать ваши перчатки. Вы ведь помните об опасности яда Фасоли Тентакула?
Перси и сам хотел бы снять перчатки. Сшитые из твердой драконьей кожи, они делали пальцы неповоротливыми, так что у него все валилось из рук. Весной уроки Гербологии становились более неприятными, потому что профессор Спраут заставляла учеников заниматься пересадкой различных растений и уходом за ними. О том, чтобы, как зимой, просто прослушать лекцию, не прикасаясь к разномастной магической флоре, не было и речи. Уизли терпеть не мог работать дома в саду, а в теплицах, кишевших всевозможными опасными цветами, и подавно. Но делать было нечего, если он хотел получить «превосходно» по Гербологии, надо было и здесь быть первым.
— Осторожнее! — Перси заметил, что стоящий рядом с ним хаффлпаффец Тимоти Блекинсоп(3) едва не наступил на побег Тентакулы, и вовремя преградил ему путь, выставив вперед свою руку. — Если не хочешь получить укус, в следующий раз надень сапоги до колен — и можешь давить ее сколько хочешь, — проворчал Уизли.
Настроение и так было хуже некуда. Проснувшись вчера утром, гриффиндорцы обнаружили, что их факультет за ночь каким-то непостижимым образом лишился ста пятидесяти очков разом и оказался на последнем месте. На протяжении всего воскресенья Перси еще надеялся, что это какая-то ошибка, но сегодняшним понедельничным утром ничего не поменялось, а значит, все это было правдой — надежды их факультета на получение кубка в школьном соревновании были разрушены. В гостиной Гриффиндора поговаривали, что всему виной был Поттер и двое других первокурсников.
— Спасибо, — уныло поблагодарил Блекинсоп, накладывая навоз в горшок. — Мне жаль, что так вышло с Гриффиндором, — добавил он, словно прочитав мысли Перси. Конечно же, ему было жаль, ведь все факультеты надеялись сбить короны с голов слизеринцев. А теперь Слизерин вновь на вершине.
— А мне-то как жаль, — разочарованно согласился Уизли, пытаясь удержать лейку в руках, скованных перчатками. Все же он был тронут сочувствием Тимоти. Мало кто понимал чувства тех, кто зарабатывает баллы, в то время как другие раздолбаи ими разбрасываются. — Хаффлпафф не безнадежен. Приложите больше усилий, — посоветовал Перси, поливая только что высаженный росток фасоли, — может, вам удастся обогнать нынешнего лидера.
— Ты же знаешь, что нет, — отмахнулся Тимоти, совком утрамбовывая землю в своем горшке. — На втором месте Рейвенкло, и нам их не обогнать. И уж мне, тем более, вряд ли повезет вклад внести…
Перси отлично понимал, о чем он говорит. Блекинсоп был невезучим. Если где-то взрывался котел, то брызги кипящего варева непременно попадали на него. Если он брал в руки хрупкие вещи, то обязательно ронял. А если пытался списывать на контрольных, то всегда попадался. Уизли даже как-то слышал версию о том, что род Блекинсопов проклят, а всему виной дядюшка Тимоти — Барнабас Блекинсоп, который занял кучу денег и не вернул, и нажил себе множество врагов, пока не сыграл в ящик.
— Ты ведь никогда не сдаешься, — приободрил его Перси. И правда, Тимоти был настолько трудолюбивым, что раз за разом поднимался и продолжал идти. Такому упорству стоило только позавидовать, может быть, даже благодаря этому Шляпа распределила его именно на Хаффлпафф.
— Конечно, я не сдамся. Но, похоже, в этом году мне вряд ли посчастливится не провалить Зелья, — печально ответил он и, как бы подтверждая слова о своем невезении, локтем свалил со стола пакет с навозом, который, перевернувшись в воздухе, шмякнулся на пол теплицы, издав характерный плюхающий звук. Мерзкий запах тут же начал распространяться вокруг.
— Экскуро! — одновременно произнесли Перси и Тимоти, уничтожая последствия.
— Перестаньте зря переводить удобрения! — увидев эту картину, Спраут разозлилась. — Иначе сейчас я отправлю вас в конюшни, чтобы принести еще.
— Простите, профессор!
— Очень извиняемся! — тут же поспешили оправдаться юноши.
Помона Спраут смягчилась:
— Как закончите, можете идти, скоро обед, — ответила она, обратившись ко всем ученикам. Уизли выдохнул, но обратил внимание, что Блекинсоп ничуть не обрадовался. Похоже, ему было все равно, отправят его в конюшни или нет, раз ему светит остаться на второй год в этом году. Перси было жаль его, и самое главное, он знал, что может ему помочь, но только в ущерб себе. И почему этот выбор всегда так сложен? Времени до экзаменов так мало, и нужно заниматься самому.
— Я подтяну тебя по Зельеварению, — предложил Уизли, закончив вести внутреннюю борьбу, на исход которой все же повлиял тот факт, что его мучила совесть за провал с Кармайклом.
— Думаешь, получится? — спросил Тимоти, и в его голосе Перси услышал скептические нотки.
— Уверен, — солгал он. Разве можно было быть уверенным в вещах, которые зависят от стараний другого человека? Но что-то подсказывало ему, что сейчас хаффлпаффца нужно было подбодрить. И, похоже, это сработало.
— Здорово! — воскликнул Блекинсоп. И Уизли подумал, что, кажется, он никогда не видел, чтобы Тимоти так широко улыбался.
Пообедав, Уизли все еще думал о том, как здорово, что и у Гриффиндора, и у Хаффлпаффа в расписании по вторникам окно в одно и то же время. Договариваясь о занятиях с Тимоти, он в первую очередь беспокоился, что будет, если Пенелопа захочет встретиться с ним как-нибудь после уроков, а он должен будет выполнять свою репетиторскую повинность. Ведь он никак не мог нарушить свое, данное хаффлпаффцу, обещание, но и отказаться от встречи с рейвенкловкой не мог тоже. Может, ему самому стоит назначить Клирвотер встречу, чтобы выбрать удобное для себя время? Например, сегодня. Почему бы и нет? Вообще, если в прошлый раз она была инициатором их встречи, значит, теперь его очередь.
— Ну надо же, а! — бредя в сторону парадной лестницы, Перси вслух возмутился своему легкомыслию, шлепнув себя ладонью по ноге. Ведь он должен думать только об учебе! А он думает все время о чем-то постороннем. Сначала решил благотворительностью заняться, потом помечтать о свиданиях... Это ведь совершенно на него не похоже. Что происходит с ним в последнее время?
Сунув руку в карман, он нащупал там свой счастливый сикль. Вот сейчас-то он и пригодится. Зажав в ладони монету, Уизли загадал: орел — пригласить Клирвотер погулять, решка — не приглашать, а сесть за уроки и взяться за ум.
Подбросив сикль, Перси наблюдал, как серебряная монетка, пару раз перевернувшись в воздухе, ухнула вниз. Но поймать ее он не успел. Неужели заразился несчастьем от Блекинсопа? — подумал он в тот момент, когда сикль со звоном коснулся каменного пола. Перси присел, потянувшись к монете, как вдруг прямо перед своим носом увидел туфельки Пенелопы. А затем и ее саму, присевшую напротив.
— Что это? — спросила она, протянув руку к монете.
— Так, ничего, — Перси не мог допустить, чтобы она взяла ее первой, ведь тогда он никогда не узнает, орел там был или решка. Поэтому он тоже подался вперед, подцепляя сикль пальцами. Победа! Перси сжал ладонь, стараясь не перевернуть монету, чтобы узнать результат своего гадания. Но маневр был не до конца удачным.
— Ай! — Перси и Пенелопа столкнулись лбами.
— Ну вот, теперь шишка будет, — поднявшись, посетовал Уизли, глядя, как девушка выпрямляется и трет ушибленное место. Да он и сам поморщился, прикоснувшись пальцами к своему лбу. Надо же, какая неловкая ситуация. И что теперь подумает о нем Клирвотер?
— Вовсе нет, — скромно улыбнувшись, Пенелопа наклонилась к нему ближе, понизив голос до шепота: — В детстве моя мама говорила, что, если быстро поцеловать место ушиба, синяка не будет.
Секунду поколебавшись, девушка подалась вперед и, проведя рукой по волосам Перси, невесомо поцеловала его в лоб.
— Я имел в виду… шишка будет у тебя, — растерянно произнес взволнованный от этого внезапного нежного прикосновения Перси. За несколько мгновений на миловидном лице Пенелопы отразилось столько эмоций, что он не успевал понять, что она на самом деле чувствует. И что это был за поцелуй? Дружеский или совсем нет? Разве друзья так целуют друг друга? Подумав об этом, Перси отчетливо понял, что не хочет быть Пенелопе только другом. Сделав шаг вперед, Перси убрал светлую челку с ее лба и осторожно прикоснулся губами к теплой коже. Он сделал это так медленно, насколько мог, стараясь продлить мгновения близости. Но в конце концов отстранился.
— Надеюсь, это и правда работает, — сказал он, смущенно улыбнувшись уголком губ. И в подтверждение своих же собственных слов, пояснил: — По крайней мере, мне стало лучше.
— Мне тоже, — ответила Пенелопа. И вдруг, словно вспомнив о чем-то, добавила: — Ладно, мне пора бежать.
С этими словами она обошла Перси и поспешила в сторону Большого зала. И стоило ей отойти на пару шагов от Уизли, как он вновь услышал шум и суету вестибюля. Странные вещи происходили, когда Пенелопа Клирвотер приближалась к нему — мир вокруг словно замирал, и ничто постороннее не отвлекало его от нее, стоящей рядом.
— Подожди! — наконец обретя дар речи, поспешил остановить ее Перси.
— Что? — обернувшись, спросила она, качнув забранными в хвост светлыми кудрями.
— Монета… то есть… — Перси разжал ладонь и увидел, что сикль лежит орлом кверху. — Ты сегодня вечером не занята? — спросил он. Но его вопрос утонул в нестройном гуле ученических голосов.
— Ничего не слышу! — крикнула Пенелопа. — Потом поговорим!
— Ладно… — согласился Перси, взглядом провожая ее спину, скрывшуюся в дверях Большого зала.
— Вы неправы, Персиваль! — поднимаясь по парадной лестнице и думая о несостоявшемся приглашении на свидание, Перси не сразу услышал голос у себя над ухом.
— Что? В чем я не прав? — растерянно вертя головой в поисках того, кому принадлежат эти слова, Перси наткнулся на два портрета, лица с которых внимательно взирали на него.
— А при чем здесь вы, молодой человек? — недовольно поинтересовался господин в коричневом парике и с пышным воротником, делающим его шею еще короче, чем она, по всей видимости, была.
— Вы обратились ко мне? — не понимая, почему продолжает этот разговор, спросил Уизли. — Я Перси. То есть, Персиваль.
— Нет, не к вам, — возразил юноша с длинной козлиной бородкой с другой картины. — Персиваль Пратт, волшебник-поэт, к вашим услугам. Этот джентльмен утверждает, будто я оскорбил его чувства, сказав, что даму можно пленить лишь страстной серенадой, а никак не богатством. Тот, кто пытается это делать — безнадежный, бесчувственный и несчастный человек без фантазии и огонька!
— А я говорю, это бред, — упирался почтенный джентльмен. — Рассудите нас.
Вся эта тирада словно огорошила Перси. О каких глупостях говорили эти картины! Пленить даму? Откуда ему, пятнадцатилетнему подростку, об этом знать?
— Легко, — высокомерно ответил Перси. — Я рассужу вас в два счета. Вы — портреты, у вас нет чувств. Так что никто не мог их оскорбить.
— Что он сказал? Да как он посмел?! — засопел мужчина в парике.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — засмеялся юный Персиваль Пратт.
— Еще бы, — согласился Уизли. — А сейчас, господа, спешу откланяться. У меня, в отличие от вас, и дама, и чувства вполне живые и реальные, — едко добавил он, сам не зная, почему его это так задело.
Близнецы часто дразнили его, говоря, что у такого зануды, как он, никогда не будет девушки. Но ему всегда было все равно. И вот теперь настал момент, когда подобные насмешки вполне могли бы ранить его. Что в этом могли понимать картины, удел которых — только висеть напротив лестницы?
1) Fanged Geranium — зубастая герань — цветок с крепкими зубами, кусается
2) Venomous Tentacula — ядовитая фасоль тентакула или жгучая антенница — ядовитое растение
3) Timothy Blenkinsop — Тимоти Бленкинсоп (род. в 1976 г.)
Перси остановился у картины с изображением пейзажа, не решаясь двинуться дальше. Когда он произносил речь в ванной комнате перед зеркалом, задуманное казалось простым. Но теперь, стоя недалеко от дверей библиотеки, он понял, что напрочь забыл все заготовленные слова. Сейчас был удачный момент, ведь Клирвотер сидела за столом совсем одна. Но Уизли, заглянув внутрь и увидев ее, так и не решился войти. Ему всего-то и нужно было — сесть рядом с Пенелопой на свободное место и спросить ее, не хочет ли она сегодня вечером… позаниматься вместе, или попрактиковаться, или просто провести вдвоем время…
Кто-то ощутимо ткнул Перси между лопаток. А затем он услышал у себя за спиной знакомые задорные голоса, принадлежавшие, без сомнения, его братьям Фреду и Джорджу:
— Недосып?
— Депрессия? Диарея? — Близнецы в одно мгновение окружили его, преграждая все пути к отступлению. Рука одного из них легла на плечо Перси.
— Есть ответ! — не дав ни слова вставить, младшие обрушили на него свою рекламную акцию. — Прими один очищающий батончик — и жизнь заиграет новыми красками! — перед своим носом Перси увидел оранжевую конфету. Фред совал ее ему прямо в лицо.
— Очищающий батончик бодрит тело и дух! — продолжал Джордж, всем своим видом изображая бодрость.
— И в желудке все будет спокойно! — подчеркнул Фред.
— Ага… — Перси, вынужденный взять в руки конфету, чтобы избавиться от навязчивого мельтешения этого оранжевого пятна перед глазами, повертел батончик в руках. — Так я что, буду блевать или носом пойдут розовые пузыри?
— Откуда информация? — смутился Джордж.
— Первый вариант. Наиболее вероятно, — признался Фред, протягивая руку, чтобы забрать конфету назад. — Если есть не будешь, давай сюда.
— Ревун(1) на хвосте принес, — парировал Перси, пряча конфету за спину. — Догадался. Как будто вы можете предложить мне что-то безвредное. Да и вообще кому-либо. Вам не стоит проводить эксперименты на других! Особенно в школе. Наш факультет и так уже упал ниже плинтуса, ваших проказ только не хватает, — Перси был не на шутку возмущен. Раньше близнецы занимались подобными экспериментами дома, но теперь притащили свои приколы в Хогвартс!
— Отдай батончик назад! — Фред попытался пресечь нравоучительную тираду старшего брата.
— Нет! Я как староста обязан конфисковывать подобные опасные вещи, — Перси стоял на своем, хотя и отдавал себе отчет в том, что близнецы чихать хотели на его значок старосты, и все еще были вдвоем против одного.
— Она очень даже безопасная и полезная! — надувшись, возразил Джордж.
— Наш очищающий батончик спасет мир! — воскликнул Фред.
— Конфета, вызывающая рвоту? От чего же она спасет мир? — Перси едва сдерживался, чтобы не рассмеяться над этим абсурдным утверждением.
— От обязательств! — пояснил близнец. — Съешь ее — и вот тебя уже ведут к колдомедику вместо экзамена.
— Да я лучше экзамен сдам, чем неизвестно сколько времени буду страдать в Больничном крыле. Что за ужасная идея? И название кошмарное! — скривился Перси. — И вообще, вспомните старую поговорку зельеваров: «Готовишь яд, готовь и антидот», — самодовольно отчеканил Перси, поправив очки. — Она не просто так придумана.
— Тоже мне умник, — буркнул Джордж.
— И это рабочее название! — обиженно добавил Фред.
Сунув конфету в карман, Перси поспешил скрыться в библиотеке, пока близнецы не опомнились и не отобрали у него свой образец. Пожалуй, он отправит батончик матери и в красках опишет, чем тут занимаются его младшие братья. Тогда-то им точно влетит.
Тихонько прикрыв за собой дверь, Уизли покосился на мадам Пинс, боясь, что она начнет ругать его за шум в коридоре. Но библиотекарь сидела, опустив голову, что-то царапая пером на пергаменте, и совершенно не обратила на вошедшего никакого внимания. Зато сидящая за третьим столом Пенелопа, увидев Перси, тут же поманила его рукой, жестом предлагая сесть рядом.
Окрыленный этим приглашением, Перси в несколько шагов пересек комнату и опустился на стул рядом. Он твердо решил ловить лунного тельца(2), пока не закончилось полнолуние.
— Пенелопа, — шепотом начал Перси, борясь с волнением, — что ты делаешь сегодня вечером?
— К астрономии нужно готовиться… завтра сдавать карту звездного неба, — ответила девушка, подняв на Перси взгляд, полный сожаления.
— Ясно, — поникшим голосом ответил Уизли. Он удивился, что Пенелопа до сих пор не подготовила это задание. Сам он сделал его еще на прошлой неделе. Но это было не так страшно, как то, что его, кажется, только что отшили.
— Но я не могу… — Клирвотер не успела закончить следующую фразу, потому что рядом с их столом появилась Хелен Долиш. В руках у нее было два толстенных тома, которые она тут же водрузила прямо на лежащий перед Пенелопой открытый учебник.
— У меня большая проблема! — объявила подруга Пенелопы и, не дожидаясь вопросов, продолжала:
— Не видать мне высокого балла по Зельеварению! Снейп меня недолюбливает. И вообще, возможно, я и вовсе не сдам!
Перси эта новость, прямо скажем, не поразила. В последнее время он довольно часто слышал про обязательный провал экзамена по зельям от всех подряд. И далеко не всегда подобные опасения были обоснованы. Чаще они были продиктованы страхом, который внушал ученикам профессор Зельеварения.
— Почему ты так решила? — Клирвотер поспешила утешить подругу.
Перси до успехов Долиш дела не было, но все же он решил, что промолчать будет невежливо, поэтому спросил:
— Зачем тебе так нужны именно высокие баллы по этому предмету?
Он действительно не понимал. Подруга Пенелопы не была, как он, лучшей по всем дисциплинам, так что Перси не мог взять в толк, чего она хочет добиться этой оценкой. Сдала бы на «выше ожидаемого» Прорицания — и пошла бы работать где-нибудь в сфере предсказаний. Гадания никогда не выйдут из моды у блондинок.
Долиш смерила его недоумевающим взглядом.
— Ты, должно быть, не знаком с чувством, которое возникает, когда не оправдываешь ожидания родителей, — без вопросительных интонаций произнесла она.
— Нет, не знаком, — честно ответил Перси. В его случае было все как раз наоборот — не оправдывали ожиданий его родители. Но этим он никогда и ни с кем не делился.
— Не волнуйся, Хелен, время еще есть. Посидим над учебниками, найдем ответы на все вопросы, — погладив подругу по плечу, пообещала Пенелопа.
Перси смотрел на нее, не в силах отвести взгляда. Все же она была такой доброй и умной, и красивой — как это возможно, чтобы все эти качества могли сочетаться в одном человеке?
— Ох, но я даже не могу отличить шерсть низла от шерсти кошки, — продолжала паниковать Хелен, всплескивая руками.
— Это же просто, — не выдержал Уизли. — В смысле… не нужно искать ответ в книгах, я сейчас научу тебя, как их отличить, — добавил он, вовремя изменив тон с высокомерного на участливый. — Шерсть низла более жесткая, тогда как у кошки она тоньше и мягче на ощупь.
Перси замолчал. Обе девушки внимательно смотрели на него, как будто ждали продолжения. Но информация была вполне исчерпывающей, и он не видел смысла что-то добавлять.
— Ты почувствуешь, когда дотронешься, — сказал он. — Давай, я помогу отнести книги.
Пенелопа ясно дала понять, что занята, так что пора было перестать отвлекать ее от дел.
— Спасибо тебе, — уже более спокойно поблагодарила Долиш. — А я пойду к Пинс, распишусь, что сдала их.
Взяв книги, Уизли скрылся в проходе между стеллажами и разложил фолианты на места, по фамилиям авторов. Надо же, как не повезло. Если бы не экзамены, нашла бы Пенелопа другой предлог, чтобы не встречаться с ним вечером? Хотя какая разница? Он понял, что не готов смириться с отказом. Он привык всегда быть первым в учебе, так почему в отношениях с девушкой он пасует и все время опасается быть отвергнутым? Пора научиться брать все в свои руки во всех сферах своей жизни.
— Пенелопа, — выйдя из-за стеллажа, негромко сказал Перси, привлекая внимание девушки, и снова сел рядом. — Мне тоже не помешает повторить астрономию. Так что я не против составить тебе компанию сегодня вечером, — сказав это, он сглотнул, подумав, не слишком ли он перегнул палку.
— Вряд ли выйдет, Перси, — печально ответила она. Внутри у Перси все похолодело — похоже, это и вправду был ее окончательный ответ. Жаль, он не понял раньше, что все его усилия напрасны. Все это время он на что-то надеялся. А чем больше надежд питаешь, тем больнее с ними расставаться.
— Я понял, — он опустил взгляд, рассматривая свои лежащие на коленях руки.
— Дело в том, что… — принялась объяснять она. Уизли покачал головой, он не хотел слышать ее объяснений. Они все равно не смогли бы его утешить. Но Пенелопа сказала: — Мой телескоп сломался.
— Что? — не понял Перси.
— Мой телескоп не работает, — повторила девушка, — и поэтому я не могу закончить карту созвездий. Я хотела попросить тебя, может быть, ты его посмотришь? Или… может, одолжишь мне свой телескоп? — с надеждой в голосе спросила она.
— Это… прекрасно! — обрадовался Перси. — В смысле… плохо, когда телескопы ломаются. И прекрасно, что есть друзья, которые могут помочь. Я с радостью помогу, — широко улыбаясь, пообещал он.
— Тогда встретимся в десять вечера в башне Астрономии на смотровой площадке? — предложила она, заметно повеселев.
— Да! — не раздумывая, согласился Уизли. — Конечно. Я приду.
— Не шумите, будьте так добры! — раздался голос Пинс, которая укоризненно смотрела на них со своего места.
— До вечера! — шепнул Перси Пенелопе. Встав из-за стола, он на ватных ногах двинулся к двери. Разве такое бывает, чтобы одна девушка могла заставить кого-то за несколько минут пережить всю гамму чувств — от почти парализующего все его существо огорчения и упадка духа до приступа почти неконтролируемой эйфории? Это казалось невозможным. Но Пенелопа Клирвотер, тем не менее, успешно с этим справлялась. В Перси как будто влили Умиротворяющий бальзам(3), и за одно только это он готов был расцеловать весь мир — только для начала тому следовало бы, разумеется, помыть руки и промокнуть губы салфеткой.
Преодолев винтовую лестницу, Перси забрался на смотровую площадку. Солнце зашло часа два назад, безоблачное небо было усыпано миллионами звезд — идеальная погода для астрономических наблюдений. Положив футляр со своим телескопом на пол, Уизли прошел к перилам, обозревая окрестности школы. Вид отсюда открывался потрясающий и жутковатый одновременно. Нельзя сказать, что Перси боялся высоты, но все же предпочитал подниматься на столь большие расстояния от земли, крепко держа в руках древко метлы — и никак иначе.
— Если долго смотреть на озеро, то можно увидеть резвящихся гриндилоу(4), — остановившись справа от Перси, Пенелопа облокотилась на перила одной рукой. Ее шею окутывал рейвенкловский шарф, и пара светлых локонов застряли под ним.
— Знаю, — ответил Перси, желая прикоснуться к ее волосам, высвободить их из шерстяного плена, но не позволяя себе сделать это. — Я периодически наблюдаю игрища гриндилоу из окон нашей башни.
— А из нашей видны лишь тыквенные грядки, — засмеялась девушка.
— Не особенно интригующее зрелище — ежедневно наблюдать россыпь оранжевых шаров, — посочувствовал он.
— Да ты что! — прыснула Пенелопа, качнув головой, так что ее собранные в хвост волнистые пряди наконец-то вырвались из-под шарфа. — Когда привратник поливает их по утрам, он так пританцовывает, что это зрелище гораздо веселее всего, что могут предложить гриндилоу.
— Охотно верю тебе на слово, но не хотел бы этого увидеть. — Уизли пожал плечами. Он всегда недолюбливал Рубеуса Хагрида, и на то было немало причин. Помимо того, что у привратника в роду явно были гиганты — а от них ничего хорошего не жди, — тот был необразованным, неопрятным, и манеры у него были хуже, чем у упыря, живущего на чердаке Норы. Тем удивительнее для Перси было то, что его брат Рон вместе с Гарри Поттером периодически захаживали в лачугу Хагрида. Перси списывал это на одинаковый уровень умственного развития всех троих.
Перси понял, что задумался, и между ним и Пенелопой повисло неловкое молчание. Девушка смотрела на него, явно чего-то ожидая. И он поспешил прервать затянувшуюся паузу:
— Так где там твой телескоп? Посмотрим, что можно сделать, — предложил он.
— Ах да, телескоп… — почему-то растерянно сказала она и, присев на корточки, раскрыла голубой футляр с нарисованным подмигивающим единорогом. «Ох уж эти девчонки», — закатил глаза Уизли. Впрочем, даже у Анджелины Джонсон, которая играла в квиддич — и вообще была образцом собранности, — он однажды заметил девчачий дневник с нарисованными внутри сердечками вокруг имени какого-то Фреда. А Пенелопа была гораздо более нежной и женственной, поэтому, вопреки своему обычному пренебрежению ко всяким девчачьим штучкам, Перси даже нашел этого единорога весьма милым.
Взяв телескоп Пенелопы в руки, он прислонил окуляр к глазу, вернее, к стеклу своих очков, ожидая увидеть звездное небо, но изображение было мутным. Похоже, линза сместилась и фокальные плоскости перестали совпадать.
— Ты, конечно же, пробовала «Репаро»? — Уизли задал вопрос, который считал риторическим. Клирвотер кивнула. Вероятно, это не помогло.
— Я должен признаться, — замялся Перси, — что перед приходом сюда полистал справочник по изготовлению и настройке оптико-магических приборов, и там упоминалась такая проблема. Но для устранения неисправности требуется побольше приспособлений, чем просто волшебная палочка…
— Учебный год уже заканчивается, скоро я смогу отнести его к мастеру, — ответила Пенелопа. — А пока попрошу у профессора Синистры один из школьных телескопов.
— Хорошо, — согласился Перси, думая о том, каково будет Пенелопе работать со школьным телескопом. Наверняка они все разболтанные, а линзы у них поцарапанные. Впрочем, его телескоп, доставшийся ему от Билла, тоже не отличался новизной. Старший брат умудрился поцарапать его сразу в двух местах. Телескоп Пенелопы явно был более дорогим и качественным. Но это тоже не защитило его от поломки.
Опустившись на колени, Перси вынул свой телескоп и принялся устанавливать его на штатив. Когда все было готово, он уступил место Пенелопе.
— Тебе стоило попросить телескоп у Чэпмена, — смущенно заметил Перси, прикрывая рукой царапину на своем телескопе. Клирвотер тем временем приникла к окуляру, разглядывая звездное небо. — У него самая новая модель, — продолжал Уизли. — Наверняка можно разглядеть даже спутники Юпитера… Я читал, что в этой модели есть дополнительное магическое увеличение и линзы обработаны зельем для подавления хроматических аберраций…
Услышав эти слова, Пенелопа отвлеклась от разглядывания звездного неба и внимательно посмотрела на Перси. Ее глаза в этот момент были раскрыты от удивления, так что она выглядела примерно, как один из питомцев в совиной лавке Лупоглаза(5). Неужели она ничего не знает о зелье подавления хроматических аберраций? — с ужасом подумал Перси. Примерно такое же лицо каждый раз делалось у Чарли, когда Перси пытался обсудить с братом очередную прочитанную им книгу. Но Перси довольно быстро понял, что несмотря на разницу в целых три года, он знает материал гораздо лучше, чем старший брат. С Чарли вполне сносно можно было поговорить разве что о Гербологии, Уходе за магическими существами и, конечно, о горячо любимом всеми Уизли квиддиче.
— Но я хотела попросить телескоп у тебя, — с укором заметила Пенелопа.
— Но… я не понимаю, ведь телескоп Чэпмена лучше… это же нелогично, — угрюмо произнес Перси, поправив очки.
В ответ Пенелопа улыбнулась:
— Ты очень умный, Перси, но иногда бываешь таким наивным.
Уизли решил, что совершенно не понимает девчонок. Поскольку в словах Пенелопы не было совершенно никакого смысла. Но ему отчего-то стало приятно, и он впервые не обиделся на замечание по поводу его недогадливости.
— Ты рассмотрела Дракона и Малую Медведицу? — подходя к телескопу, Перси повернул его в нужном направлении. — Я бы тебе советовал начать с них и расположить их в центре пергамента, чтобы карта получилась симметричной.
— Я привыкла рисовать свои карты слева направо, поэтому как раз рассматривала Цефея, — ответила девушка. — Но твое предложение кажется мне интересным хотя бы потому, что так я еще ни разу не пробовала.
— Если смотреть с этой точки зрения, то в следующий раз я начну рисовать справа налево, — согласился Перси, после чего они оба рассмеялись.
— Знаешь легенду созвездия Цефей? — спросила Клирвотер, усаживаясь на деревянный пол смотровой площадки.
— Ты имеешь в виду сказки, придуманные магглами? — опускаясь рядом, поправил ее Уизли. — Не слышал, — признался он, тщетно убеждая себя в том, что не знать чего-либо вовсе не стыдно, если это не относится к учебной программе или кругу твоих интересов.
— Эти сказки называют мифами, — не обращая внимания на скептический тон гриффиндорца, продолжала Пенелопа. — Видишь, рядом созвездие Кассиопеи? — девушка легла на пол, устремив взгляд на звездное небо. Она потянула Перси за рукав, так что ему пришлось улечься рядом.
— М-м-м… конечно, — подтвердил он, поправляя очки и взглядом выхватывая из черноты нужную группу звезд.
— Цефей, согласно греческой мифологии, был мудрым царем… — Пенелопа повернула голову, посмотрев на Перси.
— И был женат на красивейшей из женщин, Кассиопее? — спросил он, тоже укладываясь набок, так что их лица оказались друг напротив друга.
— Да… — ответила Пенелопа. — Так ты знаешь эту легенду?
— Это вовсе не легенда. Это было на самом деле в Эфиопии. Цефей и Кассиопея были волшебниками, но магглы считали их богами. Все сказки берут свое начало из жизни, — изрек Перси с видом мудреца. Но на самом деле он себя таковым не чувствовал. Лежа рядом с Пенелопой под звездным небом и рассуждая об известных исторических личностях, он мог думать только о том расстоянии в несколько жалких дюймов, которое разделяло их. Их руки лежали так близко, что, казалось, вот-вот соприкоснутся.
— Перси, смотри! — Пенелопа указала на небо, где мигнул и погас крошечный огонек. — Там падающая звезда! Ты видел?
— Что? Где? — Перси завертел головой. — Ты имеешь в виду метеоритное тело, сгоревшее в атмосфере? — переспросил он на всякий случай, чтобы быть уверенным, что на этот раз он правильно все понял.
— В общем, да… — подтвердила Клирвотер. — Но магглы называют это явление падающей звездой и… загадывают желание, — добавила она несколько смущенно.
— Правда? — изумился Перси. — И что же ты загадала?
— Если я скажу, то желание не сбудется, — вздохнула девушка.
— Сбудется, — решительно ответил он. Нащупав в темноте ее замерзшие пальцы, он спрятал их в своих ладонях.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — ответила Пенелопа, крепко сжав его руки в ответ.
1) Fwooper — ревун— поющая африканская птица, песня которой постепенно сводит слушателя с ума
2) Mooncalf — лунный телец — очень пугливое существо, которое вылезает из своей норы только при полной луне
3) Draught of Peace — умиротворяющий бальзам — зелье, снимающее тревогу и волнение
4) Grindylow — гриндилоу — водяной демон, одомашненный Русалами
5) Eeylops Owl Emporium — лавка Лупоглаза — зоомагазин на Косой аллее
Наконец наступил июнь, а вместе с ним пришла пора сдачи экзаменов. Жара стояла просто невыносимая, и даже в некогда прохладных подземельях теперь от нее было не скрыться. Помещение без окон с висящими на стенах факелами превратилось в удушающую ловушку. Это никак не способствовало работе мысли, и экзаменуемым приходилось несладко. Одно радовало — что для пятикурсников это был уже последний экзамен.
Утирая рукавом мантии испарину со лба, Перси выбрался из класса Зельеварения в коридор, осторожно прикрыв за собой скрипящую дверь. Когда он входил туда полтора часа назад, колени у него подгибались, а в голове шумело так, будто он вот-вот упадет в обморок. Но, как ни странно, получив свое экзаменационное задание, Уизли смог собраться, мобилизовать силы, верно вспомнить все ингредиенты Укрепляющего раствора(1) и безошибочно приготовить его. Он знал, что сделал все правильно, потому что зелье вышло нужной консистенции и цвета. И надежда на то, что Снейп не найдет за что снизить оценку и поставит «Превосходно», окрыляла его. Вот и все. Неужели он, наконец, сдал все экзамены?
Не успел Перси выбраться из обители Снейпа, как тут же оказался окружен другими пятикурсниками, которые пока еще ждали своей очереди войти. Рабочих мест в классе было приготовлено не так много, и ученики входили на экзамен малыми группами.
— Какое зелье тебе попалось?
— Сварил? — отовсюду звучали взволнованные голоса, перебивая друг друга.
— Пожелайте мне удачи, — сказала Памела Элтон, прежде чем скрыться за дверью класса Зельеварения под ободряющие возгласы однокурсников.
— Укрепляющий раствор. Конечно, сварил, — облегченно выдохнув, ответил Уизли. Вместе с чувством удовлетворения от успешного прохождения последнего этапа на него навалилась усталость. Хотелось пойти попить воды, а потом растянуться где-нибудь на траве, в тени раскидистого дерева на берегу Черного озера и больше не думать об экзаменах.
— Какое легкое задание! — посетовал Чейз Чэпмен. — Повезло тебе!
— Мерлин, я забыл, в каком котле его варят… — огорченно заметил Габриэль Трумэн.
— В оловянном, — сказал Перси, прекращая тут же начавшийся спор двух рейвенкловцев, один из которых предлагал чугунный котел.
Осмотревшись по сторонам, Уизли заметил стоящего у стены Тимоти. Юноша пытался в последний момент зазубрить что-то в учебнике зельеварения.
— Я не помню состав ослабляющего зелья(2)… — запричитал он, едва увидев вопросительный взгляд гриффиндорца.
Перси сочувственно похлопал его по плечу.
— Мы же на прошлой неделе повторяли его, — подбадривающим голосом напомнил он. — Толченый черепаший панцирь… — Уизли сделал паузу, чтобы Блекинсоп мог продолжить перечислять ингредиенты.
— Лапчатка гусиная, толченые гранулы селитры, — закончил Тимоти. — Варить на слабом огне, периодически помешивая… по часовой стрелке...
— Серебряной ложкой! — добавил Перси.
— Точно, — согласился Тимоти. — Я сдам!
— Сдашь, — повторил Уизли. — Иди прямо сейчас, — посоветовал он, видя, что дверь класса снова открылась, а значит, настало время кому-то занять освободившееся место.
— Вот и пойду! — нарочито уверенно ответил Блекинсоп, направляясь ко входу, и едва не столкнулся с выходящей из класса Пенелопой Клирвотер.
— Удачи! — отозвалось несколько голосов.
Перси же тут же забыл о Тимоти, выхватывая из толпы улыбающееся лицо шедшей ему навстречу Пенелопы. Ее щеки были розовыми, рейвенкловский галстук на шее перекосился. Она тут же сдернула его и сунула в карман мантии.
— Боже, это не галстук, а настоящая удавка. Ты справился? — с искренним интересом спросила она.
— Да, а ты? — в ответ поинтересовался Уизли.
— Думаю, да. Что это на тебе? Кровь? — она скривилась, уставившись на полу его мантии. — Тебя там что, пытали? — добавила она со смехом.
— Кровь саламандры, — ответил Перси, прикрывая пятно рукавом. — Пролил пару капель.
— Ерунда. Экскуро, — произнесла Пенелопа, мягко отводя в сторону руку Перси и направляя на пятно свою палочку. — Так-то лучше.
— Спасибо, — смущенно поблагодарил он. — Идем отсюда, здесь невозможно находиться.
Взяв девушку за руку, Перси повел ее за собой. Под завистливыми взглядами ожидающих экзамена однокурсников они направились к лестнице. И только поднявшись на цокольный этаж и ступив в вестибюль, перешли на размеренный шаг.
— Снейп все время ходил между рядами, заглядывал в котлы, — поделилась Пенелопа. — Из-за этого у меня дрожали руки. И, судя по всему, не только у меня? — поддела она его, памятуя о пятнах крови саламандры на мантии.
— Возможно, — неопределенно ответил Перси, отвернувшись, чтобы спрятать улыбку.
— Я так волновалась, что не могла заснуть до двух часов ночи, — пожаловалась Пенелопа. — Сегодня буду спать, как младенец!
— А я проснулся в пять утра и прочел двенадцать глав учебника, — признался Перси.
Пенелопа звонко засмеялась и ободряюще прикоснулась к его плечу.
— Теперь все позади.
— Да, — кивнул Перси, опустив взгляд в пол. Несмотря на облегчение, которое он испытал, сдав последний экзамен, слова Пенелопы не вызвали радости. Учебный год закончился, и теперь они расстанутся на целое лето. А ведь за прошедшие июньские дни он так привык проводить с ней время. В груди от этих мыслей возникло чувство острой тоски.
— Персиваль! — воскликнул кто-то прямо у Перси над ухом. — А вот и ты! Я ждал тебя!
Растерявшись от такого напора, Уизли даже не сразу понял, кто говорит с ним. Оказалось, это был поэт с картины, висящей на парадной лестнице. Персиваль Пратт перебежал с лестницы в вестибюль, на горный пейзаж, чтобы поговорить с ним.
— Что… вам нужно? — изумленно поинтересовался Перси, переглянувшись с Пенелопой.
— О, прошу прощения за мои манеры! Это и есть та самая дама? Позвольте преставиться… то есть представиться! Ведь я уже преставился десяток-другой лет назад. А кто считает? Ха-ха, — поэт засмеялся, и его козлиная бородка затряслась. — Персиваль Пратт, очень приятно, — он поклонился Пенелопе.
Лицо Перси побагровело. В прошлый раз, когда в разговоре с картинами он упомянул про наличие у него дамы и чувств к ней, он вовсе и не думал, что сказал что-то лишнее. Он всего лишь хотел указать портретам их место и никогда с ними больше не пересекаться. Но теперь его слова были переданы Пенелопе. Как же опрометчиво и глупо он поступил! И теперь все, что ему остается, это сгорать от стыда.
— Пенелопа Клирвотер, — представилась девушка, широко улыбаясь. Похоже, ее это крайне забавляло.
— Мистер Пратт, нам сейчас некогда с вами разговаривать, — Перси поспешил прервать эту милую беседу. — Идем, Пенелопа… — он положил руку на плечо девушки, увлекая ее за собой к выходу из вестибюля. Но коварный поэт перебежал на соседнюю картину.
— О, я не займу у вас много времени! — настаивал он.
— Давай послушаем, что он хочет сказать, Перси, — заинтересовалась Пенелопа.
— Леди дело говорит, — прищурившись, согласился Пратт. — Вы знаете, мисс Клирвотер, мы как-то уже пересеклись с благородным Персивалем, моим почтенным тезкой. И он тогда поразил меня своей зрелой мудростью — в эти-то годы! Теперь мне снова нужно его мнение.
Перси казалось, что портрет над ним издевается. Он сжал кулаки и пообещал себе, что прокрадется на парадную лестницу под покровом ночи и снимет дурацкую рамку Пратта, после чего отнесет ее в чулан и непременно замаскирует старыми метелками.
Пенелопа рассмеялась, как будто этот поэт-неудачник сказал что-то смешное.
— И по поводу чего именно вы хотите узнать мнение Перси? — спросила она.
— По поводу стихов, разумеется! — продолжал надоедливый Персиваль Пратт.
«Ох, ну конечно же… по поводу чего же еще...» — подумал Перси, надеясь, что все закончится быстро.
Прочистив горло, Персиваль Пратт с выражением принялся читать:
— Любовь к тебе пришла внезапно,
Как острый палача топор.
Пленила разум безвозвратно,
И затуманила твой взор.
Вцепилась острыми зубами,
Как келпи, потянув на дно.
Прижалась жадными губами,
Вкушая душу, как вино…
Закончив, поэт замолчал, как будто ожидал аплодисментов. Но Перси хотелось лишь прикрыть лицо ладонью. Ужаснее стихов он никогда не слыхивал. Кажется, теперь он догадывался о причине смерти юного поэта.
— Это очень мило… — сдержанно-вежливо отметила Пенелопа. — Кому посвящено ваше творение? — поинтересовалась она. Перси решил, что из жалости.
— Любви этого прекрасного юноши к вам, конечно! — выдал Пратт.
От услышанного глаза Перси раскрылись так широко, как не раскрывались с тех пор, как близнецы подложили на его стул на кухне подушку, издающую неприличные звуки. С того дня он не испытывал настолько сильного унижения, как сейчас. Проклятый Персиваль Пратт посмел сказать Пенелопе о чувствах Перси, о которых никто не должен знать! Вдобавок к багровому цвету лица уши Уизли запылали.
— Умора, — процедил Перси. — Только вот я никогда не посвятил бы своей даме столь бездарного творения.
— Что вы сказали, молодой человек? — от этих слов поэт аж подпрыгнул на месте, попятившись и сев на изображенную позади него каменистую поверхность. — Какая невоспитанность! Не может здраво рассуждать тот, кто в жизни не сочинил ни строчки!
— Простите, — сочувственно извинилась Пенелопа, потянув юношу за рукав к выходу. — Идем, Перси.
Напоследок бросив еще один злобный взгляд в сторону Пратта, Перси отвернулся и через парадные двери вышел во двор вслед за девушкой.
— Что на тебя нашло? — спросила она, когда они достигли берега озера и опустились на траву. — Он же просто хотел развлечься и позабавить нас. Портретам, должно быть, скучно...
Перси ничего не ответил. Он молча смотрел вдаль, где Фред и Джордж вместе с их другом Ли Джорданом бегали босиком по озерной отмели, дергая за щупальца гигантского кальмара, плескавшегося на солнце. Он слишком хорошо знал, что «скучно» — не оправдание для того, чтобы ранить чувства других людей. Близнецы, например, постоянно делали разные вещи, потому что им было скучно. И далеко не всегда их поступки радовали других.
— Да и потом, насколько бы ни был ужасен его стих, он прав, — пожала плечами Клирвотер. — Не может критиковать стихи тот, кто ни разу не пробовал писать.
— Пфф… — Перси фыркнул. — Чего сложного? Складывать слова в рифму может каждый. А вот сделать это так, чтобы передать какой-то смысл… нужно приложить усилия. Пратт, судя по всему, писал первое, что приходило ему в голову.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — словно не веря своим словам, ответила Клирвотер.
— Вот увидишь, — пообещал Уизли, принимая вызов. Чем он хуже этого бездарного поэтишки? — Увидишь.
Пенелопа никак не прокомментировала его слова, лишь улыбнулась уголком губ. Перси был уверен, что она этого обещания не забудет. Она повернулась в сторону озера, глядя на мерцающую в свете солнца водную гладь. Ему хотелось пообещать ей что-то еще. Например, что они вовсе не расстанутся — ради нее он готов просить Дамблдора оставить их в Хогвартсе на все летние каникулы. Но, конечно, он знал, что это невозможно. И в то же время он готов был сделать для нее даже невозможное.
— Это ты занималась с Кармайклом? — неожиданно спросил он, прерывая затянувшуюся паузу в разговоре. Почему-то он подумал, что, может быть, она тоже хотела для него что-то сделать? А если не это, то что?
— Да, — подтвердила девушка. — Я видела, как ты безнадежен и не могла допустить, чтобы ты упал лицом в грязь перед деканом своего факультета.
— Похоже, ты совсем не веришь в меня, — шутя пожурил ее Перси. — Но спасибо за помощь.
— Я верю в тебя больше, чем в кого-либо, — ответила Клирвотер, посмотрев на него теплым взглядом. На ее лице отразилось спокойствие и безмятежность, которую он хотел бы разделить, но его сердце было полно тревоги.
— Я буду скучать по тебе все лето, — найдя в себе силы, признался он.
— Нет, не будешь, — возразила она. — Ведь я буду писать тебе каждый день, обещаю.
В этот день им никак не хотелось расставаться. После ужина они еще долго сидели в саду, болтая обо всем на свете. И настолько забыли о времени, что вернулись в замок уже после отбоя. Проводив Пенелопу до ее гостиной, Перси вошел в дыру за портретом, ругая себя за такую преступную беззаботность. Но не успел сделать и трех шагов, как споткнулся обо что-то... или о кого-то. Осветив пол Люмосом, он увидел лежащего на полу Лонгбттома. Беднягу кто-то ударил Петрификусом.
— Что случилось, Невилл? — спросил он, как только применил контрзаклятье.
— Мне срочно нужно к профессору МакГонагалл! — тяжело дыша, выпалил первокурсник.
1) Strengthening Solution — укрепляющий раствор — увеличивает силу
2) Weakness Potion — ослабляющее зелье — ослабляет как физически, так и психологически
Настал день праздничного пира в честь окончания учебного года. Вещи были сложены в сундуки, библиотечные книги сданы. Перси стоял перед зеркалом, завязывая гриффиндорский галстук. Он был доволен своим внешним видом: мантия сидела как влитая, стекла очков были безупречно прозрачны, волосы уложены с претензией на легкую небрежность. Сейчас он спустится в Большой зал, сядет за факультетский стол, выслушает речь директора школы, а после пира вместе со всеми учениками отправится на железнодорожную станцию Хогсмид, где сядет на поезд, который отвезет его домой. Все по заранее установленному порядку, как обычно. Только раньше в этот день он чувствовал лишь удовлетворение от продуктивно завершенного курса и, предвкушая летний отдых, думал об интересных книгах, на чтение которых у него наконец-то будет время, о маминых пирогах с почками, о пении птиц за окном в "Норе" по утрам. Но теперь все изменилось — на душе было тоскливо от предстоящей разлуки с Пенелопой. От этой мысли становилось труднее дышать, словно кто-то сдавливал грудь Перси.
— Уизли, ты что, прирос к полу? Подвинься, — голос соседа по комнате Питера Джонса раздался у Перси за спиной, после чего в зеркале позади него появилось лицо однокурсника. — Остальным тоже нужно одеться. Кто ночью уменьшил мой галстук? Райан, это твоих рук дело?
Перси сделал шаг назад, освобождая место.
— Спорим, это домовые эльфы играют с тобой злую шутку за то, что ты постоянно заставляешь их убирать свои разбросанные по комнате вещи? — парировал другой их сосед по спальне, Райан Генри, взлохмачивая коротко стриженную шевелюру. — Давайте быстрее, опоздаем к началу.
Вуд и Трастон уже ушли, и им, в самом деле, нужно было торопиться. Уизли вздохнул, наблюдая, как Джонс борется с галстуком. Он вообще часто смотрел на других людей и не понимал — как можно жить с такими жалкими навыками самоорганизации?
— С ним все нормально, просто ты спешишь, — терпение Перси лопнуло. — Дай сюда, — он подошел к Джонсу и взялся за концы его галстука. — Когда протягиваешь широкую часть галстука через петлю, придерживай узел, чтобы он не затянулся раньше времени, — объяснил Уизли.
— Тебе обязательно каждый раз говорить все в таком тоне, словно ты объясняешь очевидные вещи пятилетке? — угрюмо заметил Питер.
— Это что, вместо «спасибо»? — усмехнулся Перси, убирая руки от идеально завязанного узла.
— Спасибо, — нехотя ответил Пит.
— Идемте, — Райан в очередной раз поторопил однокурсников, придерживая дверь спальни. — Мне не терпится услышать, скажет ли Дамблдор что-то о Философском Камне.
Тема Философского камня была у всех на устах. Гарри Поттер отличился, и вот уже четвертый день об этом гудела вся школа. Перси никак не мог взять в толк, как первокурсник, пусть и столь знаменитый, умудрился оказаться в эпицентре зловещих событий, да еще прихватить с собой Рона и девочку по имени Гермиона Грейнджер. Эти двое каждый вечер в красках пересказывали в гостиной все, что с ними произошло. И каждый раз история обрастала новыми подробностями. А Рон то рубил дьявольские силки волшебной палочкой, словно шпагой, то сражался с шахматными фигурами, которые зачаровала сама Минерва МакГонагалл. Кто-то считал Поттера героем, но Уизли думал иначе. Надо иметь действительно огромное самомнение, чтобы считать себя вправе вмешиваться в дела взрослых, умудренных опытом волшебников. Кто такой Гарри Поттер рядом с Альбусом Дамблдором? Рядом с Тем-Кого-Нельзя-Называть? Да он же просто мелкая помеха для злодея. Ему повезло, что вообще остался жив.
Да еще и подвел свою команду по квиддичу. Из-за того, что его не было на последнем матче, рейвенкловская команда выиграла, обставив Гриффиндор с приличным счетом. Жаль было только, что это не помогло Рейвенкло выйти на первое место в кубке школы. Случись это, Перси искренне бы порадовался за факультет Пенелопы.
Большой зал, оформленный в зеленых и серебряных тонах, был полон галдящих учеников. Садясь за гриффиндорский стол вместе с Питером и Райаном, Перси не смог разглядеть девушку среди рейвенкловцев, но был уверен, что она сидит где-то там со своими подругами.
— Фред, Джордж, зачем вы прислали мне крышку от унитаза? — недоуменно поинтересовалась Анджелина, в то время как близнецы и их друг Ли покатывались со смеху.
«И когда же у них появятся мозги?» — подумал Перси, одновременно понимая, что скорее русалы переберутся жить на сушу, чем это произойдет.
Вокруг все наперебой обсуждали, что же все-таки произошло в тот день, когда Поттер встретился с Тем-Кого-Нельзя-Называть.
— Вы знали, что профессор Квирелл хотел украсть камень, но Поттер схватил его первым и бегал от Квирелла всю ночь, пока не пришел Дамблдор? — спрашивал первокурсник Шеймус Финниган.
— А я слышал, он летал от Квирелла на метле. Там точно были метлы, а Поттер хорошо летает, — добавил кузен Финнигана, Фергус Флинн.
— Грейнджер сказала, что Поттер выпил зелье, чтобы войти в комнату с камнем, — сказал другой первокурсник, Дин Томас. — Зелье сделало его сильным, как тролля, и он убил Квирелла голыми руками!
— Я видел, как выносили труп тролля! — откликнулся сидящий рядом Кормак МакЛагген. — Значит, это Поттер его убил? Не может быть!
— Нет, тролля убила трехголовая собака, — возразил Финниган. — А Поттер просто пробегал мимо, пока они дрались.
— Он пролетал на метле, ведь там точно были метлы! — напомнил Флинн.
Неожиданно в Большом зале наступила непривычная тишина. Все головы повернулись к дверям, и Перси увидел вошедшего Гарри Поттера. Видимо, его только что отпустили из Больничного крыла. Вид у него был смущенный и даже немного виноватый, что очень порадовало Перси.
Поглазев некоторое время на Поттера, ученики вернулись к своим делам, и пространство вокруг снова наполнилось шумом множества голосов. Хотя некоторые еще продолжали пялиться на мальчишку, словно он был местным героем, во второй раз победившим Того-Кого-Нельзя-Называть. Но они же должны были понимать, что это просто счастливое стечение обстоятельств. Впрочем, может быть, они так и смотрели на Поттера — как на счастливчика, избежавшего смерти дважды.
Вскоре появился Альбус Дамблдор и, по обыкновению, встал в центре зала перед учительским столом. Гул голосов замер. Флаг с изображением змеи высился за спиной директора. Он поздравил всех с окончанием учебного года и перешел к перечислению баллов, заработанных факультетами. Гриффиндор стараниями Поттера оказался на четвертом месте, получив всего триста двенадцать баллов. Улыбки сидящих за их столом потускнели, головы поникли. Несмотря на то, что все были рады началу каникул, было обидно оказаться в аутсайдерах. Триста пятьдесят два очка набрал Хаффлпафф — им все-таки не удалось обогнать Рейвенкло, как и предрекал Блекинсоп. Ну и немудрено, ведь у тех целых четыреста двадцать шесть очков. Что, конечно, не сравнится с тем, сколько накопили слизеринцы — четыреста семьдесят два недосягаемых балла.
Со стороны слизеринского стола раздался шквал аплодисментов и приветственных криков. Флинт и еще несколько старшекурсников-слизеринцев выкрикивали «бу-у!» в адрес гриффиндорцев. Какой-то первокурсник с платиновыми волосами так разошелся, что начал лупить серебряным бокалом по столу.
— Отлично, отлично, Слизерин, — похвалил Дамблдор. — Однако нам необходимо принять во внимание последние события.
При этих словах зал замер. Улыбки на лицах слизеринцев увяли, словно они почувствовали неладное. От их директора можно было бы ожидать чего угодно, но Перси не думал, что будут какие-то серьезные изменения. Однако Дамблдор продолжал:
— У меня есть некоторое количество баллов, которые следует раздать заслужившим их лицам. Дайте подумать. Так... прежде всего — мистеру Рональду Уизли...
Перси посмотрел на Рона. Тот стал таким же красным, как в те моменты, когда маме приходило в голову показать гостям семейный альбом, в котором он запечатлен ползающим голышом.
— ...за лучший за многие годы шахматный матч, проведенный в стенах этой школы, я начисляю Гриффиндору пятьдесят баллов, — громогласно объявил Дамблдор.
Уизли даже открыл рот от удивления, не веря своим ушам. Все за гриффиндорским столом вскочили на ноги, аплодируя Рону. Целых пятьдесят очков! Теперь они на третьем месте с триста шестьюдесятью двумя очками. Перси ликовал вместе со всеми. И, кажется, впервые почувствовал гордость за младшего брата. Неужели все, что он рассказывал в гостиной — правда?
— Это мой брат, знаете! Младший брат! Прошел по шахматной доске МакГонагалл! — воскликнул он.
Наконец волнение улеглось, и директор снова заговорил:
— Во-вторых — мисс Гермионе Грейнджер... За победу холодной логики над жарким пламенем я начисляю Гриффиндору еще пятьдесят баллов.
Перси посмотрел на девочку — она сидела, спрятав лицо в ладонях. Гриффиндорцы чуть не вышли из себя — они поднялись на сто баллов! Хоть и не обогнали Рейвенкло, но все равно это был блестящий результат, с которым было не стыдно завершить год.
— В-третьих... мистеру Гарри Поттеру, — продолжал Дамблдор.
Наступила мертвая тишина. Сердце Перси замерло. Им не хватало всего пятнадцати очков, чтобы достигнуть второго места.
— …за его хладнокровие и выдающуюся храбрость я начисляю Гриффиндору шестьдесят баллов, — голос директора, казалось, многократно отражался от каждого оконного стекла, каждой звездочки под потолком Большого зала.
Никто не мог остаться в стороне и пропустить эти слова. Овация была оглушительной. Те, кто в процессе надрывного визга был еще и способен считать, уже поняли, что у Гриффиндора теперь четыреста семьдесят два балла — ровно столько же, сколько у Слизерина. Они разделят кубок! Перси не верил своему счастью. Дамблдор — просто самый гениальнейший директор Хогвартса!
Директор поднял руку, призывая всех успокоиться. В зале постепенно воцарилась тишина.
— Есть разные виды храбрости, — сказал Дамблдор с улыбкой. — Нужно быть очень отважным, чтобы встать на борьбу с врагами, но не меньше силы требуется на то, чтобы решиться на борьбу с друзьями. Таким образом, я награждаю десятью баллами мистера Невилла Лонгботтома.
Если бы кто-то в этот момент находился за пределами Большого Зала, он вполне мог бы подумать, что там произошел взрыв — такими громкими были приветственные крики, раздавшиеся за столом Гриффиндора. Перси вскочил, крича и ликуя вместе со всеми. Ученики бросились обнимать Невилла, и Перси всерьез опасался, что они раздавят его. Наверное, это был первый раз, когда Лонгботтом заработал баллы. Ученики за столом Слизерина напоминали жертв дементоров, из которых те только что вытянули всю радость.
— Что означает… — выкрикнул Дамблдор, перекрывая невообразимый гвалт — и хаффлпаффский, и рейвенкловский столы радовались падению Слизерина, — что нам нужно слегка поменять декорации.
Он хлопнул в ладоши. В одно мгновение зеленое сменилось пурпурным, серебряное — золотым, огромная слизеринская змея исчезла, а ее место занял могучий гриффиндорский лев. Снейп с неестественной, натянутой улыбкой пожимал руку профессору МакГонагалл. Перси не ожидал ничего подобного, и в этот момент он чувствовал себя почти абсолютно счастливым.
Он и оглянуться не успел, как пир закончился, и все ученики поспешили к выходу. Получив свое предупреждение, запрещающее применение магии во время каникул, Перси остановился у ворот школы, за которыми их уже ждали кареты.
— Я каждый раз надеюсь, что они забудут их выдать, — грустно вздохнул топчущийся рядом Фред.
— В следующий раз надо постараться уехать на вокзал быстрее, чем они найдут нас, чтобы вручить предупреждения, — заговорщически прошептал Джордж.
Перси оглядывался по сторонам, но нигде не видел Пенелопу. Волноваться не было причин, ведь очень скоро они увидятся в купе старост. Но после этого расстанутся на целое лето.
Ворота распахнулись, и толпа учеников хлынула к каретам.
— Перси, иди сюда, здесь есть одно место, — Тимоти Блекинсоп махал ему из повозки, в которой сидели хаффлпаффцы. Уизли поспешил присоединиться. Забравшись наверх, он удобно устроился напротив Габриэля Трумэна.
— Поздравляю с победой в кубке школы, — почти хором принялись поздравлять его Тимоти и Габриэль. — Мы за вас рады.
— Спасибо, — со счастливой улыбкой поблагодарил Перси.
— Я думаю, ты должен знать, что твои братья подбивали меня устроить пенную вечеринку в ванной старост, — заметил Габриэль.
— Жаль, что ты не согласился, — наигранно вздохнул Герберт Флит, чем вызвал смех всех сидящих в карете.
— Нисколько не жаль, — возразил Перси, когда смешки улеглись. — Их могли бы лишить за это баллов, и тогда Гриффиндор не получил бы заветный кубок.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — согласился Трумэн.
Когда Перси с Габриэлем появились в купе старост, все уже были в сборе. Пенелопа сидела у окна с книгой, но сразу же отложила ее в сторону. Быстро обсудив итоги года, старосты занялись каждый своим делом. Джемма Фарли ушла, видимо, сочтя их компанию скучной. Когда подъехала тележка со сладостями, Перси и Пенелопа вышли из купе.
— Идем, — сказала девушка и повела Уизли куда-то в хвост состава. Он следовал за ней, пока они не достигли последнего вагона, откуда открывался потрясающий вид на уходящую вдаль железную дорогу. Леса, поля, маггловские города сменяли друг друга, оставаясь позади. Пенелопа неотрывно смотрела вдаль, а Перси глядел на нее, думая об ушедшем времени, о том, что никогда не повторится. Та зимняя ночь у Зеркала Сокровения, когда они дежурили вдвоем, и тот рождественский пир, во время которого он получил свой единственный за всю жизнь счастливый сикль, тот вечер подготовки к СОВ в коридоре пятого этажа, когда выяснилось, что они с Пенелопой любят один и тот же десерт, и та ночь в башне Астрономии, когда он очень хотел поцеловать ее, но так и не решился… Потому что если ты чего-то хочешь слишком сильно, то боишься все испортить, боишься, что ожидания не оправдаются. Но он не хотел оставлять все так, ему нужно было, чтобы она знала, что значит для него.
— Пенелопа… — начал Перси, в душе радуясь тому, что колеса поезда грохочут достаточно сильно, чтобы заглушить его бешено бьющееся сердце, способное выдать его с потрохами. Девушка стояла напротив и внимательно смотрела на него, не перебивая. Она как будто знала, что он собирается сказать. Перси этому бы не удивился, ведь она была настолько проницательной, что могла бы конкурировать в этом даже с его матерью. — Спасибо, что стала моим другом в этом году. Ты очень дорога мне, — Уизли почувствовал, что его уши начали краснеть.
— Пожалуйста, называй меня «Пенни», — ответила она с улыбкой. — Ты тоже стал мне очень дорог, Перси, — рука девушки легла на его плечо. И этот жест приободрил его, придал уверенности, которой раньше недоставало. Он и сам не понял, как, но в следующее мгновение они уже стояли обнявшись, и голова Пенни лежала на его плече. Пусть ничего из прошлого уже нельзя изменить, но Перси вдруг осознал, что впервые в жизни не хочет ничего менять.
Поезд подъехал к платформе девять три четверти на Кингс-Кросс, но Перси не торопился покидать вагон, даже когда остался в купе один. Из окна он наблюдал, как Пенелопа обнимает родителей, как ее дядя левитирует сундук на тележку. Ему хотелось думать, что всякий раз, когда она будет читать его письма, она будет улыбаться так же, как сейчас. И он пытался запомнить это счастливое выражение на ее лице.
Когда он спустился на платформу, многие школьники уже прошли через барьер. Умудренный опытом контролер, стоявший у барьера, пропускал выходящих по двое, максимум по трое, чтобы не привлекать лишнего внимания магглов — как могло бы быть, если бы они всей толпой вдруг вывалились из стены. Семья Уизли стояла на перроне почти в полном составе, ожидая его. Четыре тележки были до отказа забиты вещами. Фред и Джордж перекидывали друг другу бумажный самолетик, Рон увлеченно что-то рассказывал — вероятно, о своих приключениях в этом году.
— А вот и Перси! — мама ласково потрепала его по голове. — Где ты был, дорогой? Мы искали тебя.
— Я ведь староста, помнишь? — самодовольно отозвался Перси, отвечая на объятия малышки Джинни, которая обхватила его так крепко, как только смогла. — Нужно было проконтролировать, чтобы все ученики вышли из вагонов.
— Мы так гордимся тобой! Правда, Артур? — проворковала Молли Уизли.
— Конечно. Молодец, сын! — отец похлопал его по плечу. — А теперь пойдемте! — скомандовал он, возглавляя шествие. Близнецы покатили свои тележки к выходу и прошли через барьер вслед за отцом.
— Не могу поверить, что Гарри придется провести лето с магглами! После того, как он вернулся в свой мир, — заметил Рон, толкая свою тележку.
— Дорогой, они же его семья, — возразила мама, прежде чем скрыться в стене вместе с Роном и Джинни.
Перси не сомневался, что теперь рассказы Рона о Гарри Поттере их семья обречена слушать все лето. Хорошо, что у него есть своя комната, где можно спрятаться от лишней суеты и глупостей братьев. Последний раз взглянув на алый состав, он шагнул через барьер.
03 июля 1992
Пенелопа, здравствуй!
Я искренне рад, что ты, наконец, написала. Я очень понимаю твою тоску по школе. Сам переживаю что-то подобное каждое лето, а в этот раз особенно. Знаешь, у нас тут настоящий сумасшедший дом. В комнате Фреда и Джорджа постоянно что-то взрывается, а она ведь находится как раз рядом с моей спальней. Рон все время вламывается ко мне без стука, отвлекая меня своей пустой болтовней. Думаю, это близнецы подговорили его действовать мне на нервы. Прости, мне не следовало жаловаться. В общем-то, все не так уж плохо. Сейчас, когда все они отправились играть в квиддич на поляне недалеко от дома, я могу спокойно посидеть в тишине. Поляна со всех сторон окружена деревьями, скрывающими ее от взоров жителей деревни внизу, так что можно не бояться быть замеченными — если не залетать слишком высоко. Квиддичные мячи, правда, нельзя использовать, потому что они могут вырваться на свободу и улететь, а их появление магглам, сама понимаешь, объяснить будет довольно трудно. Так что вместо мячей они кидают яблоки. К счастью для меня, они убивают на это занятие почти все свое дневное свободное время.
Что у меня нового? Я как раз закончил читать «Трансфигурацию частей тела человека для начинающих» Офелии Орфилд. Ох, Мерлин! Ты знала, что для приращения усов животному и приращения усов человеку применяются разные заклинания? И, если использовать не то, можно и вовсе навсегда остаться с мышиными усами, как это случилось с волшебником по имени Нэбби Гиббз. Ему удаляли усы в госпитале имени Святого Мунго, но так и не смогли устранить последствия заклинания до конца, и ему пришлось до конца своих дней сбривать мышиные усы. Видела бы ты ту иллюстрацию в книге! Жуткое зрелище. Лучше тебе не видеть. Вообще, трансфигурация человека куда сложнее трансфигурации животных, которую мы проходили все эти годы. Нет, я вовсе не переживаю из-за трансфигурации и того, как справлюсь с ней на шестом курсе (если ты вдруг так подумала). Надеюсь, если начну учить заранее, то не придется не спать по несколько ночей, как в прошлом году.
Ты пишешь, что твой привычный быт сильно отличается от моего, волшебного. Возможно. Представь себе, вчера вечером, направляясь на кухню за чаем и проходя через гостиную, я едва не споткнулся о спицы самовяжущихся шерстяных носков. Мама всегда оставляет вязание на кресле, но вчера оно каким-то образом оказалось на полу. Честно говоря, не понимаю, зачем отцу такое количество носков?
Мама вяжет их постоянно. А как только мы отправляемся в школу, она переходит на вязку рождественских свитеров. Почему рождественских? Это долгая история, да и совсем не занимательная.
Наступило время обеда, я должен идти помочь накрыть на стол. К тому же, если я задержусь еще хоть на минуту, то рискую остаться голодным. Шучу. Хотя, у нас слишком большая семья, чтобы шутить подобным образом.
На этом прощаюсь. Я буду очень ждать ответа. Кстати, не хочешь ли встретиться на следующей неделе на Косой аллее? Я буду там в среду. Книжный магазин Флориша и Блотта объявил о распродаже старых изданий со скидкой. А я давно хотел приобрести там Слоговую азбуку Спеллмана — это лучший из словарей-переводчиков древних рун. Не думаю, что смогу обойтись без него в следующем году. Питер Джонс за пользование его словарем в прошлом году потребовал написать за него эссе по Истории магии. Я, конечно же, отказался, и после этого он перестал одалживать мне книгу.
p.s.1 Посылаю тебе «Трансфигурацию частей тела человека для начинающих» Офелии Орфилд, обязательно прочти ее и напиши мне о своих впечатлениях. Мне ужасно любопытно узнать о них. Надеюсь, твоя сова донесла книгу в целости и сохранности, а то мадам Пинс лишит меня головы, если я не сдам ее в сентябре назад в библиотеку. Кстати, на последней странице учебника какой-то хулиган изобразил портрет МакГонагалл. Я это заметил, конечно же, как только прочел книгу. Надеюсь, мадам Пинс все же не решит, что это моих рук дело. Наверное, придется самому вывести рисунок каким-нибудь средством, прежде чем сдавать книгу.
p.s.2 Этот маггловский пергамент, на котором ты написала, такой гладкий — как они это делают?
До свидания. Перси.
* * *
06 июля 1992
Доброго вечера, Пенелопа!
Надеюсь, твоя сова принесет тебе это письмо до того, как ты ляжешь спать. Поскольку ты планируешь добираться до места нашей встречи маггловским способом и прибудешь на поезде на вокзал, спешу сообщить, что буду ждать тебя там уже в половине двенадцатого. Потом мы сможем вместе дойти до Дырявого котла (я собираюсь отправиться туда камином и после этого выйти в маггловскую часть Лондона, чтобы встретить тебя). Ох уж эти сложности, скорее бы сдать экзамен по аппарации.
p.s.1 Да, я помню про брюки — десятая глава «Практического маггловедения». Я разве не говорил, что этот билет попался мне на экзамене? В общем, я тоже их надену. У меня есть специальные брюки для посещения маггловских мест, синие в желтый кружок (шучу, черные без глупых рисунков).
До скорой встречи! Перси.
* * *
09 июля 1992
Привет, Пенни!
Поскольку после нашей встречи мы не договаривались о том, чья очередь писать (формально твоя, ведь мое письмо было последним; но, с другой стороны, оно было слишком коротким и официальным, и вряд ли могло получить статус полноценного ответа), я решил тебя опередить.
Знаешь, сегодня утром я впервые за долгое время проспал. Обычно я просыпаюсь еще до завтрака, чтобы в тишине и спокойствии почитать что-то интересное и полезное за чашкой чего-нибудь горячего. Потому что, как только пробуждаются все домашние, о том, чтобы сосредоточиться на чтении, можно забыть. Но этим утром мне просто не захотелось вставать, мне снился чудесный сон о том, как мы вместе гуляли. Просто шли по улице, говоря о каких-то пустяках, вроде того, стоило ли журналу «Какой колдун»(1) печатать рецепт зелья забывчивости. Ведь многие дети, в чьих руках по недосмотру их родителей окажется этот номер, могут попробовать сварить это зелье прямо на кухне, в надежде, что родители забудут об их непослушании. И все это может кончиться плачевно. Кстати, в моем сне мы гуляли именно в маггловском районе. Почему? Не знаю, но я отчетливо это помню. Было Рождество, и Лондон был украшен разноцветными фонариками. Возможно, это потому, что прошлое Рождество мы провели в Хогвартсе, а когда мы сидели на берегу озера, ты говорила, что тебе очень хочется куда-нибудь выбраться из стен школы в праздничные дни. Вот мое воображение и нарисовало эту прогулку. Нам надо будет обязательно реализовать эту задумку в следующие рождественские каникулы. И я даже не против пойти как-нибудь в маггловский район для повышения знаний по маггловедению (а также, чтобы еще раз попробовать тот чудесный ягодный пирог, который мы ели вчера). Мой отец всегда хвалит магглов за их изобретательность. Например, он дивится изобретению электричества. И что только не придумают магглы, чтобы заменить магию?
Слоговая азбука Спеллмана просто чудо! Вчера вечером я уже перевел несколько рунических текстов. Причем, один из них (мне его когда-то прислал мой брат Чарльз), оказался забавным рассказом про старого маггла и барабашку(2). Брат писал, что в школьные годы они с друзьями часто переводили такие прикольные рассказы на язык рун ради практики, считая, что во время обучения обязаны повеселиться. Чарли всегда говорил, что терпеть не может рутину, и именно поэтому он никогда не хотел стать каким-нибудь клерком. Как ты помнишь, он драконолог, именно к нему мои родители ездили в Румынию в эти рождественские каникулы. Правда, не понимаю, как эти огромные создания не внушают ему ужас? Я бы по собственной воле никогда не приблизился бы к ним и на расстояние ярда. Так что я лучше отдам предпочтение Древним рунам.
Расскажи, ты уже хоть немного ознакомилась с «Трансфигурацией частей тела человека для начинающих»? Впечатлила ли тебя вторая глава о трансфигурации волос? Там рассказывается старинная история о некой Медузе Горгоне(3), волосы которой волшебница Афина превратила в стаю гидр этим заклинанием. В прошлом письме ты писала, что планируешь бросить Историю магии. Так вот, я не советовал бы тебе этого делать, ведь История магии так тесно переплетена со многими другими науками. Как в моем примере о Горгоне. Так что любой волшебник, желающий получить разносторонние знания и обладать достаточной эрудицией, а также гордящийся тем, что он маг, просто обязан быть подкованным в Истории магии. Что же касается Прорицаний, я тоже решил бросить их. Они очень тяжело даются мне. Не представляешь, сколько времени на предыдущих курсах я посвятил этому предмету, часами просиживая над картами Таро и ломая голову над тем, что они могут сказать мне, и стараясь «прочувствовать и пропустить их через себя», как того требовал от меня учебник предсказаний, внимая их посылу. И лишь получив «Превосходно» по этому предмету, я смог выдохнуть. И теперь стану вспоминать Прорицание лишь в своих кошмарах, поверь мне.
Нашлось ли твое кольцо? Вчера ты сказала, что, возможно, оставила его дома. Надеюсь, что ты все же не потеряла его. Не могу поверить, что у Флориша и Блотта вчера была такая толпа, что нас там чуть не затоптали. Все с ума сошли из-за этой распродажи!
Также я искренне надеюсь, что ты здорова и не простудилась вчера. Ведь мы съели, наверное, тонну мороженного. Старик Фортескью, как мне показалось, даже неодобрительно посмотрел на нас, когда мы заказали третью порцию. А может быть, это из-за моих слов о том, что его мармеладные единорожки похожи на покрасневших гриндилоу. Как ты думаешь, он мог это услышать?
p.s.1 Отец отправил мою сову, Гермеса, с письмом к одному из своих братьев, и мне пришлось взять Эррола. Надеюсь, по дороге к тебе он нигде не заблудится и доставит это письмо. Факт утери моего или твоего письма, поверь, огорчит меня гораздо больше, чем падение курса галлеона по отношению к маггловскому фунту или даже чем принятие моими родителями решения завести еще одного ребенка. Я очень надеюсь, ничего из этого не произойдет.
С нетерпением жду ответа, Перси.
* * *
15 июля 1992
Здравствуй, Пенни!
Я получил твое письмо и сразу же сел писать ответ. Не могу поверить, что сегодня уже понедельник, а значит, Эррол нес его всю ночь — он такой медлительный!
Я очень рад, что такое большое количество съеденного мороженого не отразилось на твоем здоровье. И уже сожалею о том, что наша встреча так скоро подошла к концу. Порой я ненавижу время за то, что оно проносится так быстро. Но все равно я счастлив, что мне удалось вырваться. Зато теперь, если я закрываю глаза, то могу в мельчайших подробностях вспомнить вкус тех вафель и лакричных палочек, которыми было украшено банановое мороженное. Плохо, конечно, что у вас дома нет камина и тебе приходится преодолевать такие расстояния пешком, чтобы попасть на станцию. Но ничего, будем ждать курсов по аппарации. А если я сдам экзамен раньше тебя, то буду встречать тебя у подъезда твоего дома. Впрочем, я и так могу это делать. В следующий раз я непременно так и сделаю.
Насчет твоего отношения к Истории магии я все понял. Но я слишком люблю историю, поэтому даже скучные лекции Биннса порой слушаю с удовольствием. Если у тебя есть любимые интересные книги по Истории магии, присылай, будем читать их вместе и обсуждать. Кстати, интересный факт...
Продолжаю писать. Уже стемнело, но у меня есть негаснущая свеча, ужасно яркая. Мне ее Билл подарил на прошлое Рождество — полезная штука. Час пытался вспомнить, что хотел рассказать выше, но мысль безнадежно утеряна. Мне пришлось отвлечься из-за Фреда и Джорджа. Они начали отираться возле моей двери, при этом не стесняясь громко перешептываться, и даже не удосужились наложить заглушающие чары. Так что, конечно же, я их услышал и поспешил посмотреть, что они замышляют. Оказалось, они забивали щель между моей дверью и дверной коробкой какой-то липкой гадостью, похожей на водоросли. Потом они признались, что это действительно были водоросли, смешанные с порошком взрыв-гриба. Не знаю, зачем, наверное, хотели взорвать мою дверь. Им, видите ли, не нравится, что я постоянно запираюсь у себя в комнате. В общем, мне пришлось пресечь это занятие и разобраться с ними, после этого я оказался… в общем, я с ними разобрался. Уверен, теперь они больше не приблизятся к моей комнате. Ну и еще они пообещали это маме. Уже поздно, так что допишу письмо завтра.
Сегодня четырнадцатое июля, и я возвращаюсь к письму. Вчера, вдохновившись темой истории, до глубокой ночи читал биографию Теодарда Фонтейна(4). Я под впечатлением, но теперь умираю, как хочу спать. За окном просто отвратительная погода — с самого утра льет дождь. Гермес уже вернулся, но погода сейчас нелетная, придется еще подождать. И, что самое ужасное, все мои братья и сестра сидят дома, вместо того, чтобы носиться по полю на метлах. Они оккупировали все комнаты в доме — на кухню и в гостиную просто не зайти. Нет чтобы сидеть у себя в спальнях. Фред с Джорджем носятся с подушкой, которая издает неприятный звук, когда на нее садишься, и подкладывают ее Рону при каждой подвернувшейся возможности. Видела бы ты его побагровевшее лицо после третьего раза. Я же предпочитаю вообще никуда не садиться, на всякий случай. Вот сейчас захватил чашку чая с печеньем к себе в комнату. Заканчиваю читать биографию Фонтейна.
Знаешь, я не согласен с тем, что работать в том же Министерстве, носить каждый день одну и ту же офисную мантию — это скучно и уныло. Зато можно сделать что-то полезное для других и чего-то добиться в жизни самому. Я бы не смог жить, как мой брат Чарли, просыпаясь по утрам и думая, смогу ли я пережить этот день или дракон спалит меня заживо. Находиться в постоянном напряжении очень тяжело.
Доброе утро! Надеюсь, уже сегодня ты получишь мое письмо. За окном светит солнце. Сегодня ни одной сове не уклониться от своих обязанностей.
p.s.1 Поздравляю тебя с днем Святого Свитуна!(5) Надеюсь, следующий месяц действительно будет таким же солнечным и теплым.
Очень жду твоего ответа, Перси.
* * *
18 июля 1992
Привет, Пенни!
Спешу сообщить, что со следующего понедельника вновь начинаю работать в аптеке на Косой аллее, поэтому, возможно, буду писать реже.
Я мог бы солгать, что помню о твоих первых успехах на уроке полетов на метлах, но, к сожалению, это не так. Как же я мог тогда не обратить на тебя внимание? Да, в том году я был сосредоточен только на себе, горд, что поступил в Хогвартс, старался идеально выполнять все задания и думал лишь о своих собственных достижениях. И мало смотрел по сторонам. Надеюсь, ты не совсем разочаровалась в полетах на метле из-за неудачного опыта? Я, хоть и не рьяный фанат полетов, все же не прочь иногда полетать. Может быть, нам как-нибудь полетать вдвоем? Моя метла (которую я получил в подарок от родителей еще на втором курсе), конечно, уже давно не нова и никогда не развивала высоких скоростей, но вполне сносно работает. Если у тебя нет метлы, уверен, нам хватит и одной.
Жить в большой семье точно не скучно. Дом, в котором растят троих детей — уже считается полным. Что же касается нашей семьи, то она не просто большая, она огромная. Я не хочу жаловаться, не все мои младшие невыносимы. Например, Джинни — очень умная девочка с большим потенциалом. Кстати, у нее скоро день рождения. И я ломаю голову, что же ей подарить. Может быть, у тебя найдется для меня пара идей? В прошлом году я дарил ей поющую шляпу, но оказалось, она уже не любит группу «Вещие сестрички» (впрочем, как и я). Девочки так быстро растут! Так что эту шляпу теперь надевает мама, когда готовит. Поэтому теперь я вдвойне жалею об этом подарке.
Спасибо, что вернула книгу, и отдельная благодарность за то, что вывела со страницы портрет МакГонагалл! Я счастлив, что мне не придется краснеть в библиотеке. А что ты читаешь сейчас? Ну, кроме биографии основательницы Ильвермони(6) (я ее не читал и не могу обещать, что прочту, но все же запомню). Да, о чтиве. Ты не представляешь, что я нашел в старой библиотеке отца! Точнее, не совсем в библиотеке, а в сундуке, в подвале. В эту пятницу я оказался заперт в подвале (не спрашивай) и обнаружил там старые книги. Похоже, они принадлежали когда-то моему деду Септимусу, его инициалы стоят на нескольких обложках. Так вот, одна из книг — «Пророчества Мерлина» Гальфрида Монмутского(7). Я сразу начал читать ее, да так увлекся, что не заметил, как стемнело! И эта книга написана не с уклоном в Прорицание, а скорее, в Нумерологию. В ней объясняется, каким образом Мерлин сделал свои пророчества путем сложных расчетов из множества значимых чисел. В общем, я сам решил проверить эти расчеты, но пока что не со всеми справился. Все это очень интересно, уверяю тебя.
Мне пора идти. Буду ждать ответа. Береги себя. Перси.
* * *
21 июля 1992
Пенни, привет!
Сегодня понедельник, сейчас девять вечера. Я не так давно пришел из аптеки и наконец-то сел писать тебе письмо. Вчера утром отцу пришло в голову, что он давно не проводил время со своими детьми, и он вытащил нас всех в сад. Рон постоянно ноет, что его «лучший друг Гарри Поттер» ему не пишет. Это уже невозможно слушать, так что, наверное, отец решил его развеселить за наш счет. Я считаю это воскресенье потерянным хотя бы потому, что мы весь день играли во взрывающиеся карты. Мне не удалось избежать этой участи, пришлось присоединиться. Играл я без энтузиазма, и уже не помню, сколько раз проиграл Фреду и Джорджу. Но я уверен, что они жульничали. И вместо того, чтобы в очередной раз терпеть их фокусы, я мог бы уделить время трудам Гальфрида Монмутского.
Кстати, я все еще не закончил с расчетами из этой книги. Я сделал вывод, что некоторые из них очень сложны для меня. Нумерологию в девяти томах я брал в библиотеке, но сдал этой весной. Так что под рукой у меня нужной вспомогательной литературы нет. Подумываю даже отложить на время «Пророчества Мерлина» и вернуться к ним позже, по приезде в школу в сентябре. Или раньше, если удастся где-то достать нужную книгу. В любом случае, мне все равно не помешает небольшой перерыв.
Сожалею насчет твоего цветника. Сам я не очень люблю заниматься цветами и растениями, но знаю, сколько труда требуется, чтобы поддерживать сад в хорошем состоянии. У нас дома есть сад, на который у мамы вечно не хватает времени, так что сорняки там прекрасно чувствуют себя.
Джинни исполняется одиннадцать, и в этом году она поступает на первый курс. Домашних питомцев у нее нет, и все, что она любит — это гонять на метле, уже с шести лет тайком таскала метлы Фреда с Джорджем. Мне даже пришлось ее заложить родителям. Боялся, что не обойдется без серьезных травм. С тех пор она часто попрекает меня этим, но не понимает, что я беспокоился за нее. Пожалуй, я подарю ей новое перо. Перо — отличный подарок для ученицы. Как ты считаешь? Помнишь, когда мы гуляли на Косой аллее седьмого июля, я купил себе отличное фазанье перо в Лавке письменных принадлежностей, что рядом с квиддичным магазином? Думаю, в следующем году я вполне могу обойтись старыми перьями, так что оно мне даже и не нужно.
Надо же, уже прошел час, а я обещал маме помочь с зачаровыванием чайника, он в последнее время барахлит и обливает всех кипятком. Вчера набросился на Рона и обжег ему пальцы левой руки. Ужасное зрелище. Рон считает, что во всем виноваты близнецы, но те все отрицают. В этот раз я действительно им верю, хотя, возможно, зря. Но узнать, действительно ли они обманывают или нет, не представляется возможным. Так что сосредоточусь на чайнике, допишу письмо позже.
Продолжаю писать. Уже совсем стемнело. С чайником все успешно прошло, но меня нагрузили работой по кухне, так как я, по словам мамы, и так редко ей помогаю. Так что освободился я совсем недавно. И тут же решил воспользоваться случаем посмотреть на все звезды, которые ты описывала. Из моей комнаты отличный вид на звездное небо. Прямо сейчас я сижу на подоконнике и пишу тебе. Главное, не уронить свечу, с которой мы делим подоконник, иначе могу поджечь что-нибудь. Но это не проблема для волшебника, ведь палочка всегда под рукой (да, знаю, что нам нельзя пользоваться магией, но кто сможет доказать, что магию в моем доме сотворили не взрослые волшебники?).
Так вот, вернемся к звездному небу. Читая твое письмо, я подумал о том, как было бы здорово, если бы мы снова смотрели на небо вместе. Я бы хотел этого.
Знаешь, я до сих пор не возьму в толк, почему некоторые группы звезд объединены именно так. Ведь отдельные звезды из созвездия Гидры можно было бы легко присоединить к созвездию Рака или Чаши. А некоторые из созвездий вообще не имеют ничего общего с их названиями. Например, Ворон. Что ты думаешь по этому поводу?
Уже поздно, мама заметила, что я не сплю, а ведь утром мне рано вставать — так что она угрожает мне дополнительной работой по дому завтра, если я сейчас же не лягу. Так что допишу письмо завтра вечером.
Добрый вечер (надеюсь, у тебя он такой), сегодня уже вторник, и я собираюсь дописать и отправить письмо. Вчера перед сном, когда я продолжал обдумывать ответ на твое письмо, мне в голову пришла блестящая, по моему мнению, идея. Ты написала, что полетать на метле в твоем маггловском районе не получится. И я вспомнил, как отец рассказывал мне об одной защищенной от магглов безлюдной деревушке, куда они с друзьями часто ездили поиграть в квиддич. Может быть, ты знаешь о ней, она называется Литтл Дроппинг(8) и находится в графстве Гэмпшир. Сама деревня была уничтожена в шестнадцатом или семнадцатом веке (сейчас уже не очень хорошо помню информацию об этом из Истории магии) Арчибальдом Алдертоном. С тех пор она скрыта от магглов, но над раскуроченными полями этого места волшебники стали играть в квиддич. Мы могли бы съездить туда и покататься там на метлах. Я мог бы прихватить одну из метел моих братьев для тебя, если ты не хочешь делить метлу со мной. Мы могли бы встретиться в Лондоне в субботу, а затем доехать до Гэмпшира на поезде. Дорога должна занять не более часа, но лучше свериться с маггловским расписанием поездов. Если ты, конечно, не занята. Не терпится узнать, что ты думаешь насчет моей идеи, так что отправляю письмо прямо сейчас. Ответь как можно скорее.
Жду с нетерпением ответа, Перси.
* * *
24 июля 1992
Здравствуй, Пенни!
Я рад, что ты согласилась на поездку в Литтл Дроппинг. Воскресенье тоже меня вполне устроит. Правда, отец говорит, что на протяжении выходных и всей следующей недели будет идти дождь. Ему об этом на работе сказала одна коллега из Отдела Тайн. Однако я не вижу связи между Отделом тайн и погодой. Так что не собираюсь брать зонт, хоть отец меня и убеждает, что он мне понадобится. Якобы, ни один порядочный маггл в дождливую погоду не выйдет из дома без зонта. А я ведь должен сойти за маггла в Лондоне. Но я отлично знаю маггловедение и уверен, что справлюсь и без такого атрибута, как зонт. Насчет метлы не волнуйся, у меня для нее есть чехол из холщовой ткани, так что никто из магглов даже не увидит, что внутри. В общем, я тоже уже не могу дождаться субботы, тем более, что потом мы долго не увидимся из-за поездки твоей семьи в Шотландию. Не нагружай полную корзину еды, тебе ни к чему таскать тяжести. Лимонад мы купим в Лондоне, я смогу поменять свои накопления на маггловские деньги (не волнуйся, этим летом я снова получу жалование за работу в аптеке, так что к началу учебного года вполне заработаю на новую мантию). А вот кусок ягодного пирога и сэндвичи не сильно отяготят тебя. Я собираюсь еще захватить сконы(9) с сыром и травами (моя мама готовит их по рецепту своей бабушки) и корнуэльские пирожки из песочного теста с разной начинкой. Она всегда готовила их к пикникам, которые устраивали прямо в саду, когда я был еще ребенком. Тебе они понравятся. Еще я возьму плед. У меня большой рюкзак, куда входит довольно много всего полезного.
Я счастлив, что могу использовать на каникулах бытовую магию, она очень полезна и экономит много времени. Вообще, мне, выросшему в семье волшебников, странно слышать о том, что кому-то на каникулах приходится отказываться от таких вещей, как зачаровывание посуды на самомытье или картофеля на самоочистку. Ты не поверишь, но я даже умею зачаровывать спицы на вязание. Этому меня однажды научила мама, когда я болел и валялся дома с температурой, не зная, чем себя занять. Только никому не говори — если мои братья узнают, они никогда мне этого не забудут.
Знаешь, еще я давно хотел тебе сказать, что подолгу зачитываюсь твоими письмами. Они всегда наполнены легким флером романтики. И когда ты описываешь звездное небо или бурлящую горную реку, я представляю все это в красках и словно слышу шум воды, несущейся меж камней, или пение сверчков. Хотя, что касается сверчков, тут, скорее, дело было в открытом окне моей спальни. Но не важно, ведь главное, что тебе удается заставлять работать мое воображение. Хотя и сейчас все, о чем я думаю, это о нашей встрече в воскресенье. Поэтому много не буду писать, хочу скорее отправить письмо, чтобы ты вовремя получила его.
Встретимся в воскресенье на станции Лондон-Ватерло́о в девять утра возле билетных касс.
До встречи!
* * *
28 июля 1992
Привет, Пенни!
Сразу хочу извиниться за то, что так нагрузил твою сову. Я имел неосторожность сказать маме, что тебе понравилась ее выпечка, и она испекла для тебя маффины с овсяными хлопьями и черникой, и мне ничего не оставалось делать, как отправить их тебе. Можешь считать, что это почти как заказать еду по телефону, и даже еще лучше — мне кажется маловероятным, чтобы доставщик маггловской еды приносил тебе ее прямо в окно твоей спальни.
Настоящую китайскую еду есть мне не приходилось, если не считать жареного тофу, которое как-то присылала тетушка Мюриэл — любительница кулинарных экспериментов. Только тот тофу не спасла бы даже пинта соевого соуса.
Ты не представляешь, как приятно было получить от тебя письмо, написанное под впечатлением от нашей поездки. Читая о том дожде, от которого мы укрывались под одним зонтом (не устану повторять, какая ты молодец, что взяла его), о путешествии на поезде, за окном которого мелькали деревушки и бесконечные поля, и о наших полетах на метле в Литл Дроппинге, я словно вновь пережил все это, почувствовал тот безумный восторг, захотел стряхнуть с рукава дождевые капли, коснуться твоих пушистых волос, развевающихся позади. Это приключение было таким коротким и пролетело словно одно мгновение, но впечатлений мне хватит еще очень и очень надолго. Я думал об этом вчера во время работы в аптеке, и мне было не так тоскливо взвешивать лягушачьи мозги.
Ты ведь совсем скоро уезжаешь к родственникам в Шотландию. Я желаю тебе отлично отдохнуть и завести новых друзей. Хотя и понимаю, что подогретый хаггис(10) не заменит привычных стейков дома.
На этом письмо заканчиваю. Опасаюсь за маффины, из-за их ароматного запаха одним уже стало меньше, прости.
p.s. «Жизнь с легиллиментами» пока не успел даже открыть. Но уже предвкушаю приятное чтение, спасибо за книгу!
Твой Перси.
* * *
15 августа 1992
Здравствуй, Пенни!
С приездом тебя! Спасибо за снимок, ты на нем очень красивая. Долго смотрел на него, прежде чем понял, что изображение не начнет двигаться. Смотреть на недвижущиеся картинки немного жутковато, но, наверное, к этому просто надо привыкнуть. Надеюсь, тебе все-таки удалось хоть немного отдохнуть и развлечься в этой поездке в Шотландию. Например, может, ты провела время в тишине на диване с любимой книгой, попивая ароматный какао? Это то, что нужно после суматошных дней в доме у родственников.
История про укус лошади меня просто шокировала. Я и раньше не любил лошадей из-за ужасного запаха, который витает в конюшнях, а теперь и подавно. Пожалуй, хуже только фестралы. Как-то Фреда с Джорджем отправили на отработку к Хагриду чистить их стойла. Ты не представляешь, каких ужасов они там натерпелись от этих невидимых коней. Даже рассказывать страшно! Хотя, сейчас я подумал, что, возможно, они половину выдумали. Но не важно, все равно они жуткие. Надеюсь, твое плечо заживет быстро. Скоро новый учебный год, и если мы захотим принять участие в турнире по плюй-камням, то тебе нужны обе здоровые руки. А если нет, то кому нужен этот турнир по плюй-камням? Тоже мне развлечение.
У нас тут столько всего произошло. Мои недотепы-братья Фред, Джордж и Рон угнали у отца летающий автомобиль и сгоняли на нем до Литтл Уингинга, а это ведь почти сто восемьдесят миль. Они могли разбиться, и, что еще хуже, их могли увидеть магглы, тогда у отца на работе были бы неприятности. Мама наказала их, но они, по моему мнению, вообще не усвоили урок. Ходят и светятся, что вызволили Гарри Поттера от жестоких магглов. Теперь он живет у нас дома.
А вдобавок ко всему позавчера пришло письмо от Билла. Я рассказывал, что теперь он живет в Египте и работает ликвидатором заклятий в египетском филиале Гринготтса? В будущем он надеется перевестись в местный филиал, но пока такая возможность не подвернулась. Он прислал свою колдографию, на которой мама увидела серьгу в ухе и потом долго причитала. Теперь она предлагает нам всем коротко подстричься перед школой, чтобы нам не пришло в голову тоже сделать что-то со своей внешностью. Но я не поддаюсь. Чертов Салазар Слизерин — это он открыл моду на лысину.
В будущую среду моя семья собирается за покупками на Косую аллею. Давай встретимся там? Я собираюсь отправиться за покупками отдельно, и мне еще нужно зайти в аптеку за последним жалованием. К тому же мама собирается идти на встречу с писателем Гилдероем Локхартом, а мне это не интересно. Думаю, твой дядя Титус будет не против, если я составлю вам компанию?
На этом прощаюсь. Я буду коротать вечера за твоей книгой «Жизнь с легиллиментами» и при встрече обязательно поделюсь впечатлениями.
Обнимаю, буду скучать.
Твой Перси.
p.s. Третьего августа я получил сову из школы с результатами экзаменов. Я получил «превосходно» по всем предметам, впрочем, я в этом и не сомневался. А как у тебя?
* * *
25 августа 1992
Привет, Пенни!
Я тоже безумно огорчен тем, что твой дядя не смог отвезти тебя на Косую аллею в прошлую среду. Я скучаю по тебе очень сильно. Но ничего, ведь осталось всего несколько дней до нашей встречи, так что я стараюсь не падать духом.
Спасибо за поздравление с днем рождения и за подарок. Этот футляр для очков будет напоминать мне о тебе каждый раз, когда я буду брать его в руки. То есть и утром, и вечером. Я тоже отправил тебе подарок к твоему дню рождения. Хотел вручить лично на Косой аллее, но раз уж так сложилось... В общем, это карманное зеркальце ручной работы. Продавец в магазине старья уверял, что оно принадлежало жене короля Артура, Малодоре Гримм(11), и что на нем совершенно нет никаких проклятий. Надеюсь, оно тебе понравилось.
Рад твоим успехам на катке. Сам я не представляю, как это — кататься на коньках. Судя по картинке в учебнике маггловедения, мне пришлось бы пожертвовать своими здоровыми конечностями. Ты тоже береги себя. Слава Мерлину, есть костерост. Я бы, наверное, тоже смог научиться. У меня ведь две ноги, так что одну можно и сломать (шучу).
Я купил все необходимое для школы, еще прихватил пару развлекательных томов в книжной лавке. Один из них весьма забавный, он называется «Старосты, достигшие успеха», я привезу его тебе почитать.
Представляешь, пока я решал свои вопросы, моя семья успела несколько раз отличиться. Сначала они потеряли Поттера, который умудрился выйти не тем камином. Не представляю, как такое возможно. Затем (я готов провалиться со стыда, вспоминая об этом) отец подрался с Люциусом Малфоем в книжном магазине. К несчастью, там были журналисты, приглашенные на встречу Локхарта с читателями. В «Ежедневном пророке» вышла статья о драке. Ниже нашей семье падать уже просто некуда. Скорее бы уже поехать в школу.
На этом письмо заканчиваю. Что-то неважно чувствую себя, придется выпить лечебное зелье и лечь в постель. Думаю, я простудился, потому что две ночи подряд спал с открытым окном. А ведь ночи становятся все холоднее.
Скучаю. Перси.
* * *
31 августа 1992
Пенни, привет!
Наконец я у себя в комнате. Мама столько всего наготовила, чтобы отметить день нашего отъезда, что я еле вылез из-за стола. Ведь, как ты помнишь, Джинни в этом году поступает в школу, и они с отцом останутся одни. Понимаю их радость. Нужно ложиться спать, завтра предстоит тяжелое утро. Ты не представляешь, сколько суеты создает моя семья, когда мы куда-то путешествуем. Но сна у меня ни в одном глазу, думаю только о том, что увижу тебя завтра. Отправляю с письмом Гермеса — надеюсь, он успеет доставить письмо сегодня.
1) Which Wizard — Какой колдун — журнал магического мира
2) Ghoul — барабашка
3) Медуза Горгона — персонаж греческой мифологии
4) Theodard Fontaine — Теодард Фонтейн — американский волшебник, один из первых двенадцати авроров Магического конгресса США
5) День Святого Свитуна — в Англии считается, что какой погода будет в День святого Свитуна, такой она будет и в течении последующих 40 дней
6) Ilvermorny School of Witchcraft and Wizardry — Школа Чародейства и Волшебства Ильверморни — школа магии в Северной Америке
7) Гальфрид Монмутский (ок. 1100 — 1154/1155) — священник и писатель, сыгравший важную роль в развитии истории в Британии и заложивший основы артуровской традиции в известном сегодня виде
8) Little Dropping — Литтл Дроппинг — вымышленная деревня в графстве Гэмпшир, уничтоженная взрывом в период XVI-XVII вв. Арчибальдом Алдертоном, вследствие его попытки магически приготовить торт
9) Scone — скон — небольшого размера британский хлеб быстрого приготовления. Он обычно делается из пшеницы, ячменя или овсянки, с разрыхлителем теста
10) Haggis — хаггис — национальное шотландское блюдо из бараньих потрохов, порубленных с луком, толокном, салом, приправами и солью и сваренных в бараньем желудке
11) Malodora Grymm — Малодора Гримм — ведьма, которая благодаря зелью красоты скрывала свою истинную внешность. Была женой короля Артура.
Перси на шестом курсе. В Хогвартсе происходят странные события. Ходят слухи о проклятии Тайной комнаты, которую по силам открыть только истинному наследнику Слизерина. Перси относится к этой истории скептически, пока в школе не начинают страдать магглорожденные ученики и до тех пор, пока трагедия не касается его лично.
— Уррр! Уррр!
Прямо над самым ухом Перси раздалось хлопанье крыльев. Он открыл глаза и увидел Гермеса, сидящего на спинке его кровати. Филин выжидающе смотрел на него своими огромными желтыми глазами.
— Сейчас-сейчас, — сонно пробормотал Уизли. Борясь с одеялом, он выбрался из теплой постели, сунул ноги в тапочки и, подойдя к окну, распахнул створки настежь. Птица ту же выпорхнула наружу, расправив огромные пестрые крылья.
Надев очки, Перси облокотился на подоконник и некоторое время наблюдал за полетом своей совы, пока она не скрылась за деревьями. Предрассветные сумерки отступали, на горизонте уже показался ярко-оранжевый диск солнца. Перси потянулся. Легкий ветерок взъерошил его волосы, утренняя сентябрьская прохлада пробуждала, заряжала энергией, а пение птиц заставляло улыбаться. Впереди его ждал тяжелый, но приятный день — день возвращения в Хогвартс и долгожданная встреча с Пенни. Накануне, думая об этом, он никак не мог заснуть, но, как ни странно, поднявшись ни свет ни заря, не чувствовал сонливости. Он был полон сил и бодрости. Взяв полотенце, он поспешил в ванную. Нет лучшего начала дня, чем прохладный душ.
Утро было прекрасным, пока вокруг царила умиротворенная тишина. К тому времени, как Перси в свежей домашней одежде вышел из ванной, дом уже проснулся и буквально ходил ходуном.
— Фред, Джордж! Просыпайтесь! — в коридоре послышались тяжелые шаги и рассерженный голос мамы. А затем и громкий стук — в соседнюю дверь неистово колотили.
Перси вышел в коридор. Мать стояла возле двери близнецов, держа в руках груду белья.
— Ну еще пять минуточек…
— Я сон не досмотрел! — ворчали младшие.
— Поднимайтесь немедленно! — пригрозила она.
— Доброе утро, — поздоровался Перси. Он категорически не одобрял происходящего. Ему было невдомек, почему близнецы никогда не могут подняться с постели вовремя. У них были целые каникулы, чтобы валяться до обеда, чем они и занимались. Но им все было мало. — Мам, просто оставь их дома, — предложил он. — Думаю, МакГонагалл этому даже обрадуется.
— Здравствуй, дорогой. Завтрак на столе, — совершенно проигнорировав идею Перси, с улыбкой ответила Молли, ласково поправив воротник рубашки сына.
— Спасибо, — поблагодарил он, протискиваясь между ней и стеной коридора к лестнице.
— Если вы сейчас же не встанете, я зайду к вам в комнату и выброшу все, что мне не понравится! — услышал он, спускаясь вниз, и едва не столкнулся с Роном, который с перекошенным от злости лицом шел наверх.
— Кто напихал крапивы мне в ботинки? — кричал он. — Гадость!
— Просто вынь крапиву из ботинок, — посоветовал Перси, пожав плечами. Но Рон уже достиг второго этажа и явно намеревался продолжить разбирательство.
Войдя в кухню, Перси обнаружил сидящих за столом отца и Гарри Поттера. Оба с безмятежным видом ели овсянку. Глава семейства Уизли каким-то непостижимым образом умудрялся всегда сохранять спокойствие, пока домашние вокруг него ходили на голове, шумели, спорили. Наверное, даже если бы рухнули стены Норы, он продолжал бы сидеть и пить чай с молоком.
Взяв кружку, Перси подставил ее под носик дымящегося чайника, наполняя ее обжигающим какао, после чего сел за стол.
— Уже собрался в школу, сын? — спросил отец, намазывая маслом ломоть белого хлеба.
— Еще вчера, — ответил Перси, изумленно подняв брови. В самом деле, что за глупый вопрос.
— А ты, Гарри? — повернулся Артур к гостю, вероятно, считая своим долгом завести непринужденную беседу.
— Да я особенно-то и не разбирал вещи… — поперхнувшись чаем, сказал Гарри.
— Вы не видели мое перо? — в кухню влетела взъерошенная Джинни. — Мое новое перо, которое подарил мне Перси. Я оставила его вчера на кухне! — она всплеснула руками, заглянула под стол. Перси огляделся по сторонам, но ничего похожего на перья не увидел.
— Ты в этом уверена, милая? — спросил отец. Поднявшись, он принялся выдвигать кухонные ящики.
— Нет, не уверена, — чуть не плакала Джинни. Поттер тоже принялся искать, перекладывая посуду с места на место. Перси наблюдал за этой бестолковой суетой, доедая кашу. Будь он в худшем расположении духа, он тут же прочел бы сестре лекцию о том, что нужно складывать вещи на свои места. Но решил не подливать масла в огонь — который очень скоро разгорится и без него. Так бывает всякий раз, когда их огромное семейство пытается куда-то организованно собраться.
За окном гоготали гуси и кудахтали куры. Дверь кухни жалобно скрипнула, когда один из близнецов практически повис на ней, вваливаясь в кухню. Мама, идущая позади, подгоняла их полотенцем. А следом за ней шел недовольный Рон.
— Я не говорил тебе совать крапиву в туфли Рона! — кричал Фред.
— Ты сказал: «Нарвал травки, сложи в Роновы тапки», — спорил Джордж.
— Я точно помню, как говорил: «Сорвал травки, заверни ее в рваные тряпки»! — не унимался Фред, уворачиваясь от очередного удара полотенца.
— Ничего подобного! Ты сказал: «Сорвал травы летом — пихай мелкому в сандалеты»! — парировал Джордж, прячась от матери за спиной отца, держащего в руках перо, которое он только что выудил из-под лежавшей на столе крышки от кастрюли.
— Но я имел в виду: «Суши ласты летом — молча жуй свои котлеты»! — доказывал Фред.
— Да вы издеваетесь! — завопил Рон.
— Да-а! — хором ответили близнецы, расхохотавшись. Перси, наблюдая все это, методично жевал и допивал какао, косясь на Поттера. Эта картина была совершенно привычной в доме Уизли, но гостей она могла бы шокировать. Однако Перси с удивлением обнаружил, что Гарри расплылся в улыбке от уха до уха. Похоже, ему это нравилось.
— Перестаньте кривляться и ешьте! — велела мать, раскладывая на тарелки своих детей сосиски и яйца. Перси еле успел отклониться назад, предотвращая попадание капель масла со сковороды на свой рукав.
Близнецы наконец-то угомонились, и за столом на секунду-другую воцарилась тишина, периодически прерываемая звоном вилок о тарелки. Джинни, довольная, что нашла свое перо, тоже села завтракать.
— Артур, не пора ли укладывать сундуки в автомобиль? — спросила мама, сбрасывая сковороду в раковину и вытирая руки о кухонный фартук.
— Пора, — посмотрев на часы, согласился отец. Поднявшись из-за стола, он вышел из кухни.
— Кажется, я забыл положить носки! — простонал Рон и вскочил с места.
— Я проверю, доедай свой завтрак! — рассерженно приказала мама и вслед за отцом покинула кухню.
— А голову ты не забыл? — насмешливо спросил Фред.
— Голова-то на месте, а вот внутри нее наверняка пустое место! — засмеялся Джордж, потянувшись к Рону, чтобы постучать ему по лбу. Но тот вовремя увернулся.
— Сейчас проверим. Небольшой экзамен! — Фред схватил дуршлаг и принялся стучать по нему, отбивая ритм и напевая:
— Один вонючка из Суррей
Решил испортить воздух.
На место вызвали скорей
Бригаду магов грозных!
Фред ходил вокруг стола, молотя по дуршлагу, Джордж подначивал его и колотил ложками по стакану.
— Чтобы проблему устранить,
Что там пришлось им применить?
— напевно спросил Джордж, протанцевав в сторону Рона, который покатывался от хохота, нечленораздельно бормоча что-то вроде «вот придурки». Поттер и Джинни тоже едва не плакали со смеху.
— Чары хамелеона, — нахмурившись, произнес Перси, продолжая усиленно работать челюстями, пережевывая сосиску. — Спросите что-нибудь посложнее.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — хором согласились близнецы.
— Вы все еще здесь? — сурово поинтересовалась появившаяся в дверях мама. — А ну, марш наверх одеваться! Через пять минут выезжаем.
После этих слов всех словно ветром сдуло.
Когда Перси, одевшись и напоследок окинув комнату критическим взглядом, чтобы убедиться, что в ней все лежит на своих местах, вышел на улицу, солнце уже оторвалось от горизонта и плыло по небу. Вытащив свой сундук, он поставил его у машины. Зачарованный отцовский «Форд Англия» блестел на солнце. А ведь они могли бы просто аппарировать на Кингс-Кросс, как обычно. Но в этом году, учитывая прибавившихся Джинни и Гарри, их было слишком много.
— Осторожнее, дорогой! — встревоженный голос мамы заставил Перси обернуться. Оказалось, что отец, волоча сундук Джинни, споткнулся о попавшегося ему под ноги цыпленка и едва не упал.
Открыв багажник, он принялся укладывать чемоданы. Перси быстро забросил свой и пошел за филином, который уже вернулся и чистил перышки. Увидев открытую дверцу клетки, птица недовольно впорхнула внутрь. Наверное, он мог бы и сам долететь до школы, но Перси предпочитал доставить его лично.
Наконец все упаковались в автомобиль и комфортно расселись по местам. Перси оказался зажатым межу Джорджем и левой пассажирской дверью.
— Пожалуй, магглы умеют побольше, чем мы думаем, правда? — мама никак не могла нарадоваться новому транспортному средству, вместившему в себя сразу восемь человек, шесть огромных сундуков, две совы и крысу. — Я имею в виду, со стороны никогда не скажешь, что здесь так просторно, так ведь?
— Да-да, — загадочным тоном подхватил отец, заводя двигатель. — Кое-что они умеют...
Машина медленно покатила со двора. Перси выдохнул. Еще совсем немного — и он будет на вокзале. И, может быть, там он увидит Пенелопу, или уже в поезде…
Но не тут-то было. Уже через пару минут стало ясно, что в этот раз добраться без задержек не выйдет, ведь члены семьи Уизли не могли просто так взять и выехать из дома, ничего не забыв.
— Пожалуйста, — причитал Джордж, — мне очень нужна эта коробка с… петард… с пергаментом! Я оставил ее под кроватью, давайте вернемся!
Бросив взгляд на часы, отец развернул автомобиль. Некоторое время они ждали, пока Джордж не выбежал из дома и не забросил коробку в багажник, после чего машина тронулась.
Перси уже было подумал, что все позади, как еще через пять минут Фред объявил на весь салон, что не может найти в кармане свою волшебную палочку.
— В последний раз я видел ее на кухонном столе. Она точно там лежит. Я ведь не могу поехать без нее в школу. Мы должны за ней вернуться, — умолял он.
Нахмурившись, отец развернул автомобиль во второй раз, пригрозив, что он будет последним. Перси начал нервничать. Семейство действительно рисковало опоздать на поезд. Когда Фред с волшебной палочкой залез на свое место и машина снова выкатилась со двора дома, все уже были напряжены. Совы сердито ухали. Отец прибавил скорость, стремясь восполнить потерянное время.
Перси уже практически расслабился, когда автомобиль достиг съезда на трассу, но тут Джинни внезапно вспомнила, что оставила дома школьный дневник. Никто не мог поверить, что им снова придется вернуться. В машине даже разгорелась нешуточная перепалка. Но в конце концов, Уизли развернулись в третий раз. К тому моменту, когда Джинни вновь вскарабкалась на сидение, они уже очень сильно опаздывали и поэтому нервничали. Отец даже предложил включить «исчезатель» и взлететь, но мама отказалась. С одной стороны, Перси ее поддерживал: это было бы слишком безответственно — попасться на глаза магглам. Но, с другой... он бы не пережил, если бы они опоздали. Так что пока родители спорили, Перси не проронил ни слова, испытывая поистине смешанные чувства.
Семья добралась до Кингс-Кросс без четверти одиннадцать. Отец слетал за тележками для багажа, и все, наспех уложив сундуки, поспешили на вокзал. Перси шел впереди всех, не сводя взгляда с часов, висевших на стене. Наконец они достигли барьера.
— Перси первый, — сказала мама. Ему не нужно было говорить дважды. Кивнув, он ускорился, двигая тележку вперед в стену.
Через мгновение Перси стоял на платформе девять и три четверти, глядя на малиновый паровоз с вывеской наверху: «Хогварс-Экспресс, одиннадцать ноль-ноль». Позади он слышал голос отца:
— Фред, Джордж, побыстрее! К поезду!
Несмотря на то, что состав должен был отправиться уже через несколько минут, платформа все еще была полна людей. Ученики и провожающие оживленно беседовали, обнимаясь на прощание. Некоторые школьники уже переоделись в форму. Над головами стелился белый дым, из окон поезда слышалось мяуканье котов, кваканье жаб, уханье сов. Сердце Перси пело от восторга и предвкушения долгожданной встречи с Пенелопой. Ноги сами внесли его в вагон. Купе старост располагалось в начале состава. Протискиваясь по проходу, волоча за собой сундук и держа в другой руке клетку с филином, он наконец достиг нужной двери, за которой слышались знакомые голоса. От волнения у него стало покалывать в кончиках пальцев, так что пришлось сжать руки в кулаки, отчего даже костяшки побелели. Проведя рукой по волосам, Перси пригладил пару непослушных рыжих завитков, поправил воротник рубашки, убедился, что одежда в порядке. А затем распахнул дверь.
Пенелопа вместе с Джинджер Лэнг(1), старостой Хаффлпаффа, сидели у окна, наблюдая, как садятся в поезд последние пассажиры. Роберт Хиллиард и Габриэль Трумэн листали «Еженедельник ловца»(2), обсуждая, есть ли шансы у «Палящих Пушек» против «Холихедских Гарпий».
— Ни единого, — прокомментировал Перси, входя внутрь с чемоданом, так что старосте Гриффиндора, Фионе Белмонт(3), сидящей у выхода, пришлось подняться, чтобы освободить проход. — Всем привет.
Было глупо — поддерживать «Пушек». Его брат Рон каждую игру надеялся на чудо. Но надо было взглянуть правде в глаза, этого не произойдет, даже если к ним в команду перейдет Виктор Крам.
— Мы уже думали, ты опоздал на поезд, — заметила Белмонт, как только все они обменялись приветствиями.
— Я никогда не опаздываю, — высокомерно ответил он, встречаясь взглядом с Пенелопой. Ему хотелось прямо сейчас подойти и обнять ее, но в присутствии такого количества людей это было бы слишком неловко.
— Но ты заставил нас поволноваться, — с улыбкой сказала она. На душе у Перси потеплело. Она за него беспокоилась. Хотя, возможно, она так же волновалась и за любого хорошего знакомого. Хогвартс-Экспресс издал протяжный гудок и отошел от платформы.
— Я этого не хотел, — ответил Перси, водрузив чемодан на багажную полку и садясь рядом с Фионой. Он жалел о том, что место рядом с Пенни занято, но ничего поделать не мог. — А где слизеринцы?
— Они больше всех беспокоились, — с сарказмом сказал Трумэн. — Мы бросили жребий, кому первыми идти патрулировать состав. Им выпало идти вторыми, но так как тебя не было, пришлось им поменяться с Гриффиндором. Кассиусу Уоррингтону это очень не понравилось.
— А лицо Джеммы Фарли при этом вытянулось больше, чем обычно, — со смехом добавила Лэнг. Трумэн, услышав это, усмехнулся.
— О, не будь такой едкой, — пожурил девушку Хиллиард. — Если хочешь, можешь сменить ее прямо сейчас.
— Я могу, — предложил Перси. — И если кто-нибудь хочет пойти со мной, то я буду рад компании.
— Только не я, — отмахнулась Фиона, откинувшись на спинку сидения.
— И когда вы все успели так разлениться? Каникулы вас испортили, — шутя заметила Пенелопа. — Я схожу с тобой, Перси.
Никто не был против. А Уизли только этого и ждал. Поднявшись, он придержал для Пенелопы дверь, а затем вышел следом. В коридоре было тихо. Впереди виднелась спина удаляющегося по проходу школьника. Но вскоре и он скрылся из виду. Пенелопа и Перси медленно двинулись в конец вагона. Прикоснувшись к руке девушки, он сжал ее пальцы. В ответ она ласково погладила его ладонь, не говоря ни слова. Он остановился у одного из окон, за которым проносились деревенские пейзажи.
— Ты скучал? — спросила она с любопытством, с той же интонацией, что и его сестра Джинни, когда он загадывал, в какой руке зажата конфета.
— Очень, — без колебаний честно ответил Уизли. Девушка обвила его руками, и они прижались друг к другу. Обнимая ее, Перси наслаждался мягкостью светлых волнистых прядей, рассыпавшихся по плечам Пенелопы. Как же часто на каникулах, засыпая у себя в комнате в своей кровати, он представлял себе этот момент. И вот наконец все сбылось. Он мог бы стоять так вечность, чувствуя ее теплую щеку на своем плече. Как много люди теряют, когда упускают подобные счастливые минуты, меняя возможность ощутить близость дорогого человека на бесконечный список дел в водовороте нескончаемых будней. В прошлом году он слишком много времени потратил на глупости, но в этом он все исправит. Они будут вместе во что бы то ни стало.
— Идем патрулировать вагоны? — спросила она, когда они нехотя разомкнули объятия.
— Идем, — согласился Перси, не выпуская ее руки из своей.
Раньше в поезде Перси любил читать. Он всегда брал какую-нибудь интересную художественную книгу в дорогу. А когда еще читать развлекательную литературу, как не перед началом учебного года? Ведь потом уже станет не до нее — нужно будет штудировать учебники, да еще и успевать спать по ночам. Все изменилось, когда он стал старостой. Теперь ему приходилось выполнять новые обязанности. Но он не расстраивался. Напротив, он просто раздувался от гордости. Оба его старших брата были в свое время назначены старостами, и родители в честь такого события устраивали дома настоящие праздники. Они гордились сыновьями. Перси тоже очень хотелось, чтобы им гордились. Третий сын в семье, третий староста в семье. Да, пожалуй, третьим быть ничуть не хуже, если речь идет о должности старосты. Перси был не против быть даже тридцать седьмым, если речь шла о должности Министра Магии. Главное — не твой порядковый номер, а статус, которым ты обладаешь. Да, само собой, роль старосты — это не просто какой-то там статус. Это в первую очередь ответственность. Но Перси любил ответственность, он родился с ней. И ему нравилось чинно ходить по вагонам и указывать ученикам, что они должны переодеться в школьные мантии, прибрать распущенные волосы, не колдовать в коридорах. Так что должность старосты была просто предназначена для него. Перси очень льстило, что и директор школы это заметил. Да, у него был острый взгляд на тех, кто мог бы быть старостами. Вот почему Альбус Дамблдор из всех рейвенкловок выбрал Пенелопу Клирвотер. Она была умной, эрудированной, и это выгодно отличало ее от других девушек. И Перси тоже выбрал бы ее.
Не успели они с Пенелопой пройти и пары вагонов, как в одном из купе услышали какой-то шорох. Уизли распахнул дверь и обнаружил, что трое учеников-второкурсников играют с чем-то круглым и плоским, издающим подозрительный шум. Он вряд ли заинтересовался бы, если бы, увидев старост, мальчишки не попытались спрятать игрушку.
— Давайте сюда. Мы это конфискуем, — повелительным тоном произнес Перси. — О, похоже, это кусачая фрисби. Что будем с ними делать, Пенелопа? Сдадим деканам прямо сейчас или попозже? — прищурившись, спросил он, поглядывая на мальчишек суровым взглядом через стекла очков.
Второкурсники стояли, понурив головы, не смея ничего сказать в свое оправдание.
— Перси, — Пенни мягко тронула его за руку. — Мы еще не прибыли в школу, и учебный год еще официально не начался… Так что, может быть, стоит ограничиться замечанием?
— Сегодня первое сентября. Не тридцать первое августа. А что, как не наступление первого учебного дня, является ознаменованием начала учебного года? — возразил Уизли, сунув фрисби в карман брюк.
Улики были у них в руках. Да и кто поверит, что ребята собирались выбросить свои любимые запрещенные игрушки перед воротами Хогвартса? Конечно, они намеревались пронести их внутрь. Они решили, что очень умны, и смогут перехитрить Филча. Может быть, этого глупого злого сквиба они и перехитрили бы. Но не Персиваля Уизли, старосту Хогвартса.
— Пожалуйста, не докладывайте деканам, — принялись умолять мальчишки. — Мы больше не будем.
Перси собирался было произнести все, что думал, вслух, но, встретившись взглядом с Пенелопой, изменил свое решение. Она смотрела на него так, как будто знала, верила, что он поступит правильно, сделает верный выбор. И даже в глазах матери Перси никогда не находил подобной уверенности в его силах — уверенности, способной заставить его сдвинуть горы.
— Ладно, — нехотя согласился Уизли. — Вам еще повезло, что вы попались не в Хогвартсе, иначе ваши факультеты лишились бы баллов. Идем, Пенелопа.
Он закрыл двери купе и вместе с девушкой вышел в коридор.
— У нас дома была такая. Фред с Джорджем где-то раздобыли ее и запускали ко мне в окно, когда я готовился к экзаменам.
— Ты невероятный, Перси, ты это знаешь? — спросила Пенелопа. В ответ он лишь улыбнулся. Он не собирался возражать, хотя и был с ней совершенно не согласен. Перси считал себя самым обыкновенным, ему всегда приходилось прилагать усилия, чтобы стать выдающимся. А невероятным ему хотелось быть только рядом с ней.
Фрисби задергалась в его кармане, и он хлопнул по нему ладонью. Можно было бы уничтожить ее сразу, но он подумал, что неплохо было бы все-таки передать деканам — и тем самым показать, как хорошо они выполняют свою работу. А кому она принадлежала, говорить не обязательно. В конце концов, они ведь могли найти ее в пустом купе.
Чтобы пройти в следующий вагон, им пришлось подождать, пока проедет тележка со сладостями. А там они встретились лицом к лицу с подругой Рона — Гермионой Грейнджер. Перси показалось, что девочка чем-то обеспокоена.
— Что стряслось? — спросила Пенелопа, видимо, тоже почувствовав неладное.
— Я никак не могу найти Гарри и Рона. Вы их не видели? Они были с вами? — с надеждой спросила она у Перси.
— Мы вместе приехали на вокзал, — пожал плечами тот. — Я уверен, они где-то в поезде…
— Наверное, — согласилась Гермиона. Обойдя старост, она проследовала дальше по вагону, заглядывая в каждое купе.
Проводив ее взглядом, старосты продолжили патрулирование вагонов. Однако Перси охватило странное беспокойство. Он лично не видел, как Рон с Гарри Поттером входили в Хогвартс-Экспресс. Хотя... нет, несмотря на все препятствия, они успели к отправлению вовремя — что могло им помешать сесть в поезд? Бессмыслица какая-то. И Перси отмахнулся от своих опасений. Наверняка мальчишки просто избегают бедняжку Гермиону.
Но, пройдя поезд до конца, они так и не встретились ни с Роном, ни с Гарри. По дороге назад к первому вагону Перси не сказал ни слова, думая о том, что могло стрястись. Он убеждал себя, что все наверняка выяснится, когда они прибудут на станцию. Пенелопа понимающе молчала.
В купе старост тоже было тихо, все уже устали и ждали прибытия. Оставалось потерпеть всего несколько минут. Слизеринцы давно вернулись и, похоже, маялись от скуки. Перси прикрыл за собой дверь, и они с Пенелопой заняли последние два места у выхода.
— Уизли, ты чего скис? — в шутку спросил Уоррингтон. Похоже, ребята все еще сердились из-за того, что им пришлось патрулировать вагоны вместо того, чтобы, дождавшись тележку со сладостями, поедать их, кидая фантики в потолок.
— Наверное, расстроен, что мы уже подъезжаем, и не нужно больше дежурить, — вытянув алые губы, протянула Фарли.
Поезд сбавил ход. Перси не собирался отвечать на провокации. Он посмотрел на Пенелопу, которая сидела, сжав губы, как будто только что съела одну из склеивающих конфет близнецов. Ему захотелось поскорее убраться из купе, и он поднялся, чтобы достать свой чемодан. Но когда Перси, подняв руки, потянулся за ним, из кармана его штанов выскочила кусачая тарелка. Пролетев до противоположного угла купе, она оттолкнулась от стены и принялась шнырять в разные стороны. Воцарился хаос. От визга девчонок уши закладывало. Еще немного — и Трумэн поймал бы тарелку, но она отрикошетила от его руки и впилась прямо в волосы Джеммы.
— Уберите ее! — закричала она, и Уоррингтон с Хиллиардом бросились ей на помощь.
— Уизли, не конфисковывай то, с чем не умеешь обращаться! — едко бросила она, когда Хиллиард наконец смог извлечь тарелку из ее волос. На голове у Джеммы образовался здоровенный колтун.
— Так ты поэтому до сих пор не конфисковала себе мозгов? — спокойным голосом парировала Клирвотер, перехватывая фрисби из рук рейвенкловца и убирая в свою сумку.
— А-а-а… — понимающе качнула головой Фарли. — Ты так за него заступаешься. Между вами что-то есть?
При этих словах Перси весь обратился в слух, ожидая, что скажет Пенелопа. Опровергнет она это утверждение или наоборот, подтвердит? Может быть, тогда он поймет, что она к нему тоже действительно что-то чувствует. Но в купе повисла тишина. Никто не удостоил Джемму ответом. Тем временем поезд остановился, и старосты вышли из купе. Однако Перси не сомневался, что Фарли затаила обиду.
Когда Перси и на перроне не смог отыскать среди второкурсников Рона и Гарри, он окончательно понял, что мальчики в Хогвартс на поезде не приехали. Ну что же, должно быть, они остались на Кингс-Кросс с родителями, которые доставят их в школу иным способом — решил он.
За выполнением обязанностей старосты некогда было думать о проблемах Рона. В суете время пролетело незаметно. Убедившись, что все младшекурсники расселись по каретам, а первокурсники уехали на лодках, старосты заняли несколько последних экипажей. Своего филина Перси выпустил из клетки, отправив полетать перед сном. Вскоре кареты остановились у ворот Хогвартса. Уже стемнело, а Филч заканчивал досмотр входящих учеников. Огромные ворота скрипнули за их спинами, затворяясь, и Перси обернулся, чтобы еще раз взглянуть на них.
Большой зал встретил школьников бесчисленным множеством зажженных свечей, паривших в воздухе над четырьмя длинными столами. Вверху, на зачарованном потолке, всегда отражавшем настоящее небо, блистали звезды. Распрощавшись с Пенелопой, Перси занял место за гриффиндорским столом. На противоположной стороне он заметил Гермиону Грейнджер, сидевшую в одиночестве с расстроенным видом. Остальные второкурсники тоже заметили отсутствие Рона и Гарри Поттера, поэтому приставали к ней с вопросами, на которые Гермиона не могла ответить. Рядом с Перси плюхнулся Фред.
— Где Рон? — спросил он, ткнув брата локтем.
— Откуда я знаю? — развел руками Перси.
— Стал анимагом и сидит в голове у Персиваля в качестве вши, — предположил Джордж. — Дай посмотреть! — он попытался вцепиться в волосы Перси, но тот вовремя увернулся, отмахнувшись от него.
— Скорее, он никогда и не существовал, а просто был нашим воображаемым другом, — выдвинул еще более абсурдную версию Фред.
Наконец, в зал запустили перепуганных первокурсников. Среди густого леса остроконечных хогвартских шляп их сложно было разглядеть, но Джинни, благодаря семейному цвету волос, выделялась в толпе, словно яркое солнечное пятно. МакГонагалл водрузила на стул Распределяющую шляпу, и в зале воцарилась тишина. Шляпа некоторое время лежала неподвижно и молчала, так что Перси было решил, что она заснула. Совсем как их престарелая тетя Мюриэл, засыпавшая даже за вечерним чаем. Что уж говорить об этой потрепанной Шляпе, которая уж точно постарше тетушки как минимум на век-другой. Но спустя мгновение Шляпа зашевелилась и, открыв свой тряпичный рот, громко запела:
— Потрепаны мои поля,
Мне лет, увы, немало.
Годами, исполняя долг,
Я вас сортировала.
Но в те года, когда была
Я новой, без заплат,
Случилось то, о чем теперь
Легенды говорят.
Две ведьмы и два колдуна
Наш Хогвартс основали
И тайнам магии своей
Студентов обучали.
Каждый выбирал лишь тех
Детей, в ком находил
Способности и качества,
Которые ценил.
Хаффлпафф берет к себе
Тех, кто привык к труду,
Добрые и честные
За ней вперед идут.
Гриффиндор во все века
Храбрых звал с собой.
Знамени его верны
Те, кто щедр душой.
Рейвенкло передает
Мудрости дары
Тем, чей ум пытлив и быстр
И к знаниям открыт.
Слизерин подарит тем
Славу и успех,
Кто талантлив и хитер,
И кто тщеславней всех.
И поручили мне они
Их волю соблюдать -
По факультетам каждый год
Детей распределять.
Но, несмотря на то, друзья,
Что мной разделены,
Между собою вы дружить
И в мире жить должны.
Когда встает над миром зло,
И нас хотят сломить,
Лишь будучи плечом к плечу,
Мы можем победить.
Бессильна храбрость без ума,
А хитрость без труда.
Тех, кто один идет вперед,
Ждут трудности всегда.
И лишь объединив в союз
Своих достоинств мощь,
Коварство нашего врага
Мы сможем превозмочь.
Лишь только Шляпа закончила петь, зал разразился аплодисментами. Она поклонилась каждому из четырех столов и вновь замерла совершенно неподвижно. МакГонагалл взяла ее в руки и поманила к себе первого ученика. Сортировка началась. Все присутствующие затаили дыхание. Перси посмотрел на преподавательский стол, где директор и учителя наблюдали за происходящим с не меньшим интересом. Крошечный мальчик с волосами мышиного цвета надел Шляпу, и она тут же выкрикнула: «Гриффиндор!».
К тому моменту, как вызвали Джинни, у Перси уже руки болели от бесконечных приветственных хлопков. Но когда Шляпа распределила и ее на Гриффиндор, он не пожалел своих ладоней, аплодируя сестре стоя. Фред с Джорджем чуть на стол не запрыгнули. Это был второй после встречи с Пенелопой приятный момент за день. Жаль было только, что Рон этого не видел.
На столах появилась еда, и все вокруг застучали вилками о тарелки. Перси смотрел на Пенелопу. За рейвенкловским столом она сидела лицом к нему, оживленно болтая со своими подругами Хелен и Памелой. За столом Хаффлпаффа он заметил Тимоти Блекинсопа, который помахал ему рукой. Сидящий рядом с ним Трумэн что-то шептал на ушко Джинджер Лэнг, и Перси вздохнул от огорчения — если бы Пенелопа была с ним на одном факультете! Чтобы увидеть ее, ему тогда даже не нужно было бы покидать гостиную Гриффиндора. Но ничего, он привык, что в жизни не бывает все слишком просто.
После окончания пира старосты подошли к деканам, чтобы получить пароли от гостиных. Пора было собирать первоклашек и знакомить с историей факультета, показывать гостиные и их спальни. Перси решил, что от обязанностей старосты отлынивать не следует, но как только он покончит с неотложными делами, сразу же дойдет до совятни и напишет родителям. Пенелопа помахала ему рукой, прежде чем скрыться вместе с Хиллиардом в дверях Большого зала, уводя за собой стайку новичков. Перси и Фиона Белмонт, убедившись, что не потеряли никого из своих, двинулись к лестнице, подгоняя воодушевленных первокурсников.
— «Индюк», — важно произнес Уизли, остановившись перед Толстой Леди, после чего под восторженные возгласы вошел в дверь, открывшуюся за портретом.
К удивлению Перси, когда он проводил мальчиков в их спальни и вернулся, в гостиной царил хаос. Ученики вовсе не собирались спать, они обсуждали какую-то невероятную новость. Протиснувшись через толпу взбудораженных гриффиндорцев, Перси остановился послушать, о чем идет речь.
— Не может быть! Это правда, что Гарри Поттер с Роном Уизли прилетели в школу на летающей машине? — Дин Томас тряс за рукав Ли Джордана, требуя ответа. — Расскажи еще раз!
— И они разбили ее, за что их исключили из школы! — добавил Кеннет Таулер.
— Не может быть! Ты уверен? Откуда бы им ее взять? Наверное, это были метлы? — с сомнением предположила Анджелина Джонсон.
— Нет же, говорю тебе, — не унимался Кеннет. — Фергус Флинн рассказал мне, он тоже все это видел в окно!
— И где же они? — пискнул кто-то снизу, и Перси понял, что едва не наступил на маленького первокурсника по имени Колин Криви.
— Их Снейп повел к директору! — ответил Флинн, присоединившийся к обсуждению.
Оживленное движение у входа привлекло всеобщее внимание. Портрет отъехал, и на пороге появились Рон и Гарри под гром аплодисментов. Перси вздохнул с облегчением. Правда эти слухи или нет — главное, что Рон здесь. А значит, он жив-здоров и его точно не исключили. Но в то же время в нем закипело негодование: Рон сделал очередную глупость, и Перси не терпелось ему высказать, как сильно он не прав. Рон опозорил их семью — теперь все вокруг будут связывать это происшествие с Уизли! Однако продвинуться к брату у него не вышло. Ученики тут же столпились вокруг Рона и Гарри, чтобы услышать историю из первых уст. Некоторые даже забрались на кривобокие столики и на продавленные кресла, чтобы лучше видеть героев дня.
— Великолепно! — орал Ли Джордан. — Классно! Какой полет! Приземление на Дракучую иву! Об этом будут вспоминать потомки!
— Молодец, — пропищал Колин Криви, подскочив к Гарри Поттеру, который опять был в центре внимания.
Таулер одобрительно похлопал их с Роном по спинам, как будто они действительно сделали что-то выдающееся. Фред с Джорджем протолкнулись через толпу и хором спросили:
— Почему же мы не догадались полететь на машине?
Рон, смущенно улыбаясь, побагровел, как переспелый томат. Перси же это все только еще больше разозлило. Такого безрассудства не позволяли себе даже близнецы. А Рон с Гарри Поттером еще и получили щедрую похвалу! За что? За то, что вопиющим образом нарушили школьные правила и заставили преподавателей склонять фамилию Уизли в самом нелестном контексте. За то, что без разрешения взяли семейное имущество — теперь отцу может влететь, если кто-то узнает. Вряд ли для работника министерства это похвально — иметь усовершенствованную магией машину магглов. А ведь Перси уже сейчас задумывается о карьере в министерстве, и подобный поступок может бросить тень и на него самого. Рон и близнецы отличались завидной халатностью, идя на поводу у своей тяги к приключениям и совсем не думая, как это может сказаться на членах их собственной семьи. Перси собирался задать брату и Поттеру трепку, но, едва он успел протиснуться через окруживших их учеников, они ретировались, сославшись на усталость. И все равно, пусть мальчишки не думают, что эта проделка так просто сойдет им с рук.
Ночью Перси долго не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. День выдался слишком длинным, слишком волнительным и насыщенным событиями. А ведь это только начало учебного года.
1) Girl whose quill was taken by Cedric — имя старосты неизвестно, придумано автором фанфика
2) Seeker Weekly — Еженедельник ловца
3) Fiona Belmont — персонаж из игры, назначен старостой автором фанфика
— Э-эх… — слева от Перси раздался тяжелый вздох Райана Генри. Уизли яростно откусил от своего бутерброда с ветчиной и принялся тщательно пережевывать. Сегодня за завтраком он занял место рядом с Райаном только потому, что тот был единственным, кто не говорил о вчерашнем «триумфальном полете» Рона и Гарри Поттера на зачарованном Форде. У Генри была своя боль — в прошлом году Оливер Вуд не включил его в состав гриффиндорской команды по квиддичу, и он понимал, что в нынешнем году у него тоже мало шансов. И все утро занимался тем, что ныл по этому поводу. Но, в конце-то концов, сколько же можно? Всему есть предел. Иногда наступает момент, когда нужно найти в себе силы, чтобы принять то, что ты не можешь изменить. И никакие ободряющие слова здесь не помогут. Перси подцепил на вилку яичницу и отправил в рот.
— Спорт — это сомнительное хобби, — прожевав, изрек он с видом умудренного опытом человека. — Он травмоопасен и к тому же не дает никаких осязаемых результатов от твоего труда. К примеру, если ты пишешь книгу, то в конце концов дописываешь ее и гордишься этим результатом. А о количестве полученных в матче очков все очень быстро забывают.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — с сарказмом заметил Райан, — ведь тебе виднее, чем я хочу заниматься в жизни! — это прозвучало несколько обиженно, но какое кому дело до чужих обид? У всех своих проблем хватает. И не все жалуются на жизнь. Некоторые молча принимают удары судьбы и не портят другим настроение своим нытьем.
— О-о-о, — понимающе протянул Уизли, — разумеется, я знаю лучше, ведь я видел тебя на поле во время отбора. И отлично понимаю, почему Вуд не взял тебя в команду, ведь ты просто ужасно играешь. И если это то, чем ты хочешь заниматься в жизни, тебе нужно было стараться усерднее! — завершив свою пламенную речь, Перси запихал остатки бутерброда в рот и сделал большой глоток тыквенного сока.
— Но… — Райан собрался что-то возразить. Поднявшись со скамьи, он едва не перевернул чан с овсянкой. Его лицо покраснело, как Кровавая Мери, которую так любила тетушка Мюриэл. Но, так и не найдя слов в свою защиту, Генри развернулся и быстрым шагом направился к выходу из Большого зала.
— Это было жестоко, — заметила сидящая напротив Фиона Белмонт. — Что с тобой не так?
— А что? — Перси недоуменно вскинул брови. — Я всего лишь сказал правду. Кто-то должен был это сделать.
— Не всегда людям нужно слышать правду, — парировала Белмонт.
Уизли хмыкнул. Люди просто не хотят слышать правду, потому что она разбивает их иллюзии. Но чем дольше они живут в мире иллюзий, тем больнее будет, когда их мир рухнет.
— КРАСТЬ МАШИНЫ! — Перси вздрогнул, услышав голос своей матери. — ДА НА ИХ МЕСТЕ Я БЫ ТЕБЯ ОБЯЗАТЕЛЬНО ИСКЛЮЧИЛА! ВОТ ПОДОЖДИ, Я ДО ТЕБЯ ДОБЕРУСЬ! ТЕБЕ НЕ ПРИШЛО В ГОЛОВУ, ЧТО МЫ С ОТЦОМ МОГЛИ ПОДУМАТЬ, КОГДА УВИДЕЛИ, ЧТО МАШИНЫ НЕТ…
Многократно усиленный голос Молли Уизли, казалось, отражался от каждой поверхности огромного зала, заставляя стекла в витражных окнах дрожать, а пыль — сыпаться с потолка. Похоже, вопилка была адресована Рону. И поделом ему. Письма никогда в жизни не орали на Перси, и услышав подобное сейчас, он подумал, что, наверное, грохнулся бы в обморок на месте Рона. Все глаза присутствующих уставились на его младшего брата, который вжался в скамейку так, словно хотел провалиться сквозь нее. Перси даже не пытался ему сочувствовать, ведь Рон сам виноват во всем. Гневная тирада их матери продолжалась слишком долго, так что заболели уши, и Перси с трудом поборол желание закрыть их руками. Наконец, воцарилась звенящая тишина. Содержимое наполненных до краев стоящих на столе стаканов расплескалось, а звон дребезжащих на тарелках вилок до сих пор стоял в голове. Перси с укором посмотрел на брата. Отца ждало служебное расследование. Статус их семьи и так на уровне подвальных эльфов, а теперь, если их отец останется без работы, как они будут выживать? Ничего, осталось всего два учебных года, нужно немного потерпеть. А после этого он станет сам зарабатывать себе на жизнь и навсегда съедет от родителей.
— Ваше расписание, Уизли, — подняв взгляд, Перси увидел перед собой Минерву МакГонагалл.
— Спасибо, — взяв пергамент из рук декана, Уизли повернулся в ту сторону, где сидел Рон. Но того уже и след простыл.
Войдя в кабинет Защиты от темных искусств, Перси немного опешил, не сразу сообразив, туда ли он попал. Класс Квиррелла всегда был серым и невзрачным, но теперь, с приходом нового преподавателя, преобразился до неузнаваемости. Все стены были увешаны сверкающими портретами Гилдероя Локхарта, чья многократная улыбка буквально слепила глаза.
— Перси! — Пенелопа махала ему рукой с первого ряда. — Я заняла тебе место!
Пробравшись вперед, Уизли расположился за партой рядом с девушкой, сморщившись, словно ему сунули под нос вчерашние носки. Такого количества голубого, лилового и фиалкового цветов он не видел с тех пор, как в комнате близнецов взорвался котел с раздувающим(1) зельем.
— Мерлин, это сияние от его улыбок слепит мне глаза, — пожаловался он, выкладывая на стол учебники. Было не ясно, с какого из них преподаватель начнет занятия, поэтому он приготовил все.
— А ты думал, что всегда будешь единственной звездой в этом классе? — кокетливо поинтересовалась Клирвотер.
— Скажешь тоже… — зардевшись, смущенно ответил Перси.
— Класс! — стремительно вошедший в кабинет Гилдерой Локхарт мгновенно обратил на себя внимание всех присутствующих. Он сразу вскочил за трибуну и, взмахнув переливающейся в солнечных лучах челкой, на секунду замер, словно давая всем время насладиться его блистанием. Памела и Хелен, сидевшие на соседнем ряду, прекратили шептаться и устремили свои взоры на учителя. А Фиона Белмонт шикнула на громко переговаривающихся мальчишек, чтобы те замолчали. И в комнате воцарилась пронзительная тишина.
— Должен признаться, я вам завидую, — мечтательно произнес Локхарт, устремив взгляд на один из своих портретов, который, Перси готов был поклясться, подмигнул ему. — Вам посчастливилось стать учениками обладателя ордена Мерлина третьей степени, почетного члена Лиги защиты от темных искусств, а также пятикратного лауреата премии журнала «Ведьмополитен» за самую обаятельную улыбку! — произнеся это, он растянул губы так широко, насколько мог. По классу прокатился восторженный девичий вздох.
— Я надеюсь, вы летом не тратили время зря и прочли собрание моих сочинений, которое вошло в список необходимой литературы в этом учебном году? — спросил он, почему-то посмотрев прямо на Пенелопу.
— О, конечно же, — ответила она, и Перси услышал в тоне ее голоса ироничные нотки.
— Знаю-знаю, они великолепны, — смахнув скупую слезинку с левого глаза, закивал головой Локхарт. — И сегодня мы с вами проверим, насколько хорошо вы знаете мой бестселлер… «Вояж с вампирами»! — преподаватель похлопал в ладоши, давая понять ученикам, что им следует не скупиться на овации. Послышались хлопки.
Уизли читал все книги Гилдероя Локхарта и, к своему сожалению, не нашел в них ничего интересного или захватывающего. Никаких советов о том, как распознать нечисть, какие есть способы борьбы с ней. Чтиво было больше похоже на художественные девчачьи романы. И он искренне не понимал, как эти книги могли быть связаны с учебной программой этого года. Но, может быть, он поймет позже? Ведь сам Дамблдор пригласил Локхарта на работу — и не мог же директор принять такое решение, не основываясь на каких-либо аргументах.
— Сэр, а что это там? — громкий низкий голос Чэпмена раздался за спиной Перси. Обернувшись, он увидел, что сидящий позади него Чейз показывает на стоящую под столом накрытую лиловым покрывалом клетку, в которой копошатся какие-то существа.
— О, это вас не касается. Я приготовил это для другого курса, — лукаво ухмыльнувшись, ответил преподаватель.
Наверное, для выпускного, решил Уизли. Ведь для кого еще, если не для шестикурсников?
— Ну-с, начнем! — объявил обладатель ордена Мерлина третьей степени, хлопнув в ладоши. Он подошел к первой парте, за которой сидели Перси и Пенелопа, и, открыв учебник девушки на середине, показал всем страницу с изображением оскалившегося вампира.
— Глава тридцать шесть, — Локхарт почтительно склонил голову, тряхнув золотистой челкой. — Да-да, та самая, в которой после нескольких недель слежки за вампиром и приготовлений к схватке я наконец сражаюсь с ним! — учитель вновь выдержал театральную паузу, чтобы все могли проникнуться его словами.
Девчонки внимательно слушали, широко распахнув глаза. Клирвотер со скучающим видом наблюдала за тем, как Вуд отгоняет муху.
— Сейчас мы с вами будем разыгрывать эту кульминационную сцену, — радостно сообщив эту новость, Гилдерой Локхарт осмотрел класс. Роль вампира исполнит… этот молодой человек! — он вцепился в плечо Перси, заставляя его подняться со стула. — Такая естественная бледность кожи, болезненный цвет лица… вы только посмотрите!
От прикосновения Локхарта Перси вздрогнул. Обычно он любил, когда преподаватели выделяли его из серой массы сидящих в аудитории учеников, давали возможность высказаться. Но именно сейчас он был не готов зарабатывать заслуги дешевой театральщиной. К тому же замечания про цвет лица показались ему обидными.
— Профессор, не уверен, что вам нужен именно я, — возразил Уизли, пятясь назад к стулу. — Вампиры обычно очень проворны и носят длинные волосы, возьмите лучше Трастона, — предложил он. Тем более, что сам Орсайно был не против. Он тут же вскочил с места, но Локхарт осадил его, жестом попросив сесть.
— Ни в коем случае! — почетный член Лиги защиты от темных искусств настаивал на своем. — Вы идеальный типаж. Когда я увидел вас на первой парте, то тотчас же почувствовал укол ностальгии… Вы один в один, как тот мерзкий упырь!
Послышались смешки. Перси от досады скрипнул зубами. Вся ситуация буквально кричала о том, что это лишь начало тех унижений, которые его ждут сегодня на этом уроке. Сжав руки в кулаки, он вышел в центр класса.
— А роль спасителя сыграет… — Локхарт посмотрел на тянущих руки вверх ребят, — ваш непревзойденный преподаватель Защиты от темных искусств… то есть я! — он поклонился так, словно уже выступал на сцене. — Ну кто же, право слово, сможет сыграть меня лучше, чем я сам! — он одарил класс еще одной плутовской улыбкой.
— Роль жертвы достается…
Вновь поднялся целый лес рук. Счастливицей стала Сэйдж Келлин(2), гриффиндорка с белыми, как снег, волосами и такого же цвета бровями. Она остановилась возле Перси, смерив его оценивающим взглядом.
Похоже, все было готово, оставалось только начать представление. Уизли надеялся, что это будет хоть и постыдно, но быстро.
— Темной-темной ночью… — учитель взмахнул палочкой, завешивая тяжелые портьеры, лишая класс дневного солнечного света. Остались лишь свечи, отбрасывающие зловещие тени на стены. — Я направился к логову вампира! Я долго следил за ним и уже знал, где он прячется, где спит в своем потертом деревянном гробу, и где прячет бедную несчастную крестьянскую девушку!
Гилдерой Локхарт эффектно прошелся по классу, словно по подиуму, приблизившись к тому месту, где стояли Перси и Сэйдж. Взмахнув лиловыми полами мантии, он направил палочку на них, пользуясь ею, как указкой.
— Что вы стоите? Разыгрываем сцену! — недовольно поторопил он. Перси взял стул и усадил на него Сэйдж.
— Спрячь руки за спиной, как будто ты связана, — велел он девушке.
— Нет-нет, все по-настоящему, — запротестовал Локхарт. — Свяжи ее!
Перси показалось, что это уже чересчур. Но в глазах учителя горел азарт, сравнимый, разве что, с энтузиазмом его отца, нашедшего очередную забавную маггловскую безделушку для своих исследований, поэтому он побоялся перечить. Воспользоваться связывающим заклинанием Уизли не решился. Он не был уверен, что сумеет верно отрегулировать силу заклинания, чтобы не затянуть веревки на запястьях девушки слишком туго. К счастью Сэйдж догадалась о причине заминки и, развязав ленту, которой были стянуты ее волосы, протянула ее Перси.
Наклонившись, Уизли неуверенно коснулся чужих рук. Ему никогда не приходилось связывать кого-то, хотя сам он и был хорошим подспорьем в этом деле для близнецов. Келлин смиренно сложила ладони и протянула их Перси, наблюдая за его манипуляциями. Он редко прикасался к девичьим рукам (малышка Джинни не в счет). Руки у девочек были не такие, как у мальчишек, намного нежнее, мягче. Пальцы Сэйдж были теплыми, и в один момент, когда Перси сделал очередную неудачную попытку завязать бант, она сжала его руку, словно заверяя, что все в порядке и не стоит нервничать. Это прикосновение вызвало у Перси густой румянец. Он был отличником по всем предметам, но область человеческих взаимоотношений, особенно если напарником становилась девчонка, вводила его в замешательство, и он не чувствовал прежней уверенности. Однако он бы лучше съел свои ботинки под острым соусом, чем позволил бы Сэйдж, или кому бы то ни было, это понять. Справившись с узлом, Уизли, даже не глядя на Келлин, выпрямился, гордо подняв подбородок. Он будет делать вид, что владеет ситуацией и во что бы то ни стало справится с этим глупым заданием. Ему совершенно не из-за чего переживать, ведь текст книги ему знаком. И ему было очень важно знать, что Пенелопа, сидящая на первой парте, поддерживает его, поэтому он перевел взгляд на нее. Но Клирвотер отчего-то насупилась, уставившись в книгу.
— Подкравшись к сгорбленной, покрытой мхом землянке, я заглянул внутрь и увидел, как упырь склонился над девушкой, обнажив свои острые клыки! — таинственным голосом произнес Локхарт.
Растянув губы в зловещем оскале, Перси подошел сзади и, наклонившись над Сэйдж, поправив очки, щелкнул зубами. Притихшие и сидевшие до этого момента молча ученики взорвались хохотом.
— Тихо, класс! — успокоил их преподаватель. — Покровожаднее, юноша! Вы не какой-нибудь там клерк, перекладывающий пыльные пергаменты в подвале Министерства магии. Вы столетний вампир, жаждущий крови!
— Хорошо, — согласился Перси, мысленно собрав в кулак всю свою кровожадность. Осторожно отодвинув белесые локоны Сэйдж с ее плеча, он приблизил губы к ее шее, щелкнув зубами пуще прежнего.
Локхарта, однако, это не впечатлило. Прикрыв лицо ладонью, он простонал, как будто у него болел зуб. Зато однокурсники веселились от души. Райан Генри и Питер Джонс, сидевшие в третьем ряду, раскраснелись и тряслись в беззвучном хохоте.
— Не убивайте меня, мистер вампир! — тоненьким голоском прощебетала Сэйдж, умоляюще глядя на Перси, который от этого только еще больше растерялся, ведь в книге этой реплики не было.
— В книге этой реплики не было! — словно прочитав его мысли, возмутилась Пенелопа.
— Творческая импровизация! — Локхарт лишь отмахнулся от замечания Клирвотер, которая со злостью захлопнула фолиант.
— Пять баллов «Гриффиндору» за находчивость… — продолжал учитель. — И тогда я выломал дверь! — он сделал пару грациозных шагов вперед, имитируя движение, характерное для заклинания «Бомбарда». — Ба-бах! Все вокруг покрылось сизым дымом. И это еще больше раззадорило свирепого упыря! Издав разозленный вопль… — тут преподаватель замолчал, посмотрев на Перси.
— Ах да, — Уизли сообразил, что ему надлежит зарычать. — Мя-я, — промычал он.
Зрители вновь разразились неистовым гоготом, и Перси не сомневался, что Чэпмен, уронивший лицо на парту, уже буквально рыдал от смеха. Закатив глаза, словно никогда не видел столь бездарной игры, Гилдерой Локхарт предпочел не критиковать, видимо, осознав, что этот диапазон актерского мастерства — предел для Перси Уизли.
— Я ворвался внутрь, и тогда вампир набросился на меня, кусая в шею… — покосившись на Уизли, преподаватель наклонил голову, ткнув пальцем в то самое место, куда следовало кусать. Но Перси не сдвинулся с места. — В чем дело? — раздосадованно поинтересовался Локхарт. Судя по выражению его лица, прямо сейчас Уизли портил все веселье. Но Перси ни при каких обстоятельствах не собирался его кусать. Даже за миллион галлеонов.
— Кусать чужую шею — это антисанитария, — проворчал он.
— Мерлин всемогущий! — всплеснув руками, воскликнул учитель. — На мою шею было нанесено антикусательное зелье, в состав которого входит чеснок. Так что никто меня не кусал… — пояснил он тоном, которым объясняют очевидные вещи маленьким детям.
— Получай, гнусный упырь! — вскричал Локхарт, демонстрируя хлесткое движение палочкой в адрес Перси. Уизли инстинктивно поднял руки, загораживаясь от удара. Класс зааплодировал.
— Я мужественно напал и победил вампира в яростной схватке. Заклинание навсегда избавило его от зубов. Так что после встречи со мной этот отвратительный вампир никогда не ел ничего, кроме салата, — закончив пламенную речь, преподаватель поклонился, наслаждаясь овациями.
— Все садитесь! Гриффиндор получает… — он скривился, поджав губы, — пять баллов за старания. Урок окончен! На следующем занятии будем разыгрывать сцену из книги «Йоркширские йети», подготовьтесь как следует, — последние слова ему пришлось практически выкрикивать, потому что прозвонил колокол и ученики повскакивали со своих мест.
У выхода из кабинета началось сумасшедшее столпотворение. Собрав книжки, Перси поравнялся с Пенелопой.
— У меня маггловедение, — наклонившись к уху Клирвотер, сообщил Уизли.
— Думала, ты бросишь, — не поднимая взгляда, заметила девушка.
Может, и нужно было бросить, ведь чистокровные обычно презирают все, что связано с бытом магглов. Но как он мог оставить этот предмет, когда так отчаянно хотел узнать о Пенни и ее жизни как можно больше?
— Я не отмахиваюсь от знаний, способных расширить мой кругозор, — ответил он.
Пенелопа молчала. Оказавшись в коридоре, они едва не споткнулись о первокурсника с фотоаппаратом.
— Вы не видели Гарри Поттера? — спросил он тоненьким голоском.
— Увидимся после уроков во дворике Часовой башни(3)? — спросил Перси, тронув Пенелопу за локоть, пока она не убежала по своим делам.
— Ладно, — согласилась она и, махнув рукой, вместе с подругами ускользнула в сторону лестницы. Перси некоторое время смотрел ей вслед. Ему показалось, словно между ними пробежала кошка, хотя было не ясно, что он сделал не так? Пожав плечами, он развернулся и направился в кабинет маггловедения.
* * *
Перси забросил сумку с учебниками в сундук, захватил теплый шарф и вышел из спальни. По крайней мере, об уроках на сегодня можно было забыть, ведь наступил долгожданный вечер. Да и сегодняшние занятия были настолько насыщенными и интересными, что почти отвлекли его от посторонних мыслей. Чего стоила только тема, которую они рассматривали на маггловедении: «Электричество, зачем оно нужно магглам». А уж Защита от темных искусств тем более оставила после себя смешанные чувства. С одной стороны, было совсем не ясно, какое отношение к предмету имеет постановка сценок из книг Локхарта? С другой, Перси был совершенно обескуражен тем, какое впечатление произвел на него сам преподаватель. Он так и излучал уверенность в себе, умел себя подать, знал, как расположить к себе людей. Конечно, в его манерах было также и много фарса, но тем не менее, он обладал теми качествами, которых Перси очень не хватало. Если бы он был хоть чуточку таким уверенным в себе, тогда точно не стал бы тянуть с объяснением с Пенелопой, и она давно уже была бы его девушкой. От мысли о том, как они с Пенни ходят, держась за руки, по школе и обнимаются, но совсем не как друзья, перехватывало дыхание. Конечно, правда была в том, что он ни на секунду не забывал о Клирвотер. И дождаться не мог момента их встречи.
Во дворе Часовой башни было не так много учеников. Большинство из них, обрадованных окончанием учебного дня, находилось в саду или на поляне у главных дверей школы. Было еще светло и тепло, и можно было позволить себе прогулки на свежем воздухе. За это Перси и любил сентябрь. Пенелопа сидела на скамейке и смотрела, как несколько второкурсников играют во взрывающиеся карты.
— Не люблю эту игру, — подойдя с другой стороны скамьи, Уизли сел рядом с Клирвотер, повернувшись спиной к шумящим мальчишкам.
— А что ты любишь? — она улыбнулась и, повернувшись к нему, удобнее устроилась на скамье.
— Плюй-камни, — не раздумывая ответил он. — У меня есть даже собственный набор для игры.
— Да нет же, я не про игры, а вообще, — засмеялась Пенни.
— Многое, — Перси задумался. Не так уж часто ему приходилось отвечать на этот вопрос. Да и вообще он не помнил, когда кто-то в последний раз интересовался его предпочтениями. Он вырос в большой бедной семье, где не принято было выбирать. Ешь то, что приготовили, носи то, что смогли себе позволить купить. — Люблю тишину, когда ничто не мешает сосредоточиться. Делать все заранее, чтобы все успеть. Читать у открытого окна вечером, слушая пение цикад. Запах блинчиков по утрам. Твои светлые кудри и то, как они блестят в лучах солнца… — он протянул руку к ее плечу и закрутил на палец упрямый локон.
— Я знаю, — ответила она. — Ты думаешь, если твои глаза спрятаны за стеклами очков, то я не вижу, как ты на меня смотришь?
Перси смутился. Он никогда не сомневался в проницательности Пенни, но все равно то, как она разглядела его чувства, которые он старался спрятать как можно глубже внутри себя, стало для него неожиданностью.
Крики играющих второкурсников заставили их повернуть головы. Кажется, один из них подпалил себе галстук. Но это не заставило мальчишек прекратить игру, хотя на улице уже начало смеркаться.
— Идите в школу, — прикрикнул на них Перси. — Скоро стемнеет, а вы еще не приступали к урокам.
Его слова подействовали на второкурсников. Собрав карты, они, в шутку толкая друг друга, покинули двор. Осмотревшись, Уизли понял, что во дворе остались они одни.
— Значит, старостам можно гулять после наступления темноты, а всем остальным нет? — поддразнила Клирвотер.
— Дело совсем не в этом, — возмутился Перси. Он никогда не пользовался своими полномочиями к собственной выгоде. По крайней мере, он так считал. Более того, Перси всегда порицал за такие вещи слизеринцев. А теперь Клирвотер вот так просто уличила его в подобном низком поступке. Да и похоже, она его совсем не осуждала. — Ладно, допустим, — поправив очки, согласился он. — Но кому от этого хуже? Этим второкурсникам мое замечание только на пользу. Им пора понять, как важно распределять время.
— А сам-то ты выделил время на уроки? — лукаво улыбнувшись, поинтересовалась девушка.
— Выделил, — честно ответил Перси. — Для этого у меня будет целая ночь.
А пока можно было сидеть рядом с ней, любоваться ею. Она была права, он только и делал, что смотрел на нее, запоминая каждую черточку, чтобы потом, когда ляжет спать и закроет глаза, вспомнить все до мельчайших подробностей. Он мог вспомнить лицо Пенелопы, даже если бы его разбудили среди ночи. У нее была такая чистая, без единой веснушки кожа, темно-зеленые глаза, аккуратный чуть вздернутый нос, и губы, которые он хотел поцеловать так давно, кажется, уже целую вечность. Сейчас она сидел так близко, что стоило лишь протянуть руку, коснуться ее скул, притянуть к себе, приблизиться, закрыть глаза и…
— Ну что, понравилось тебе сегодня играть сценку в паре с Келлин? — вопрос Пенни вышел совсем неожиданным и напрочь разбил все только что родившиеся в его голове намерения.
— Что? В каком смысле? Пф-ф! — фыркнул он. — Да она даже книгу не читала!
— Скорее всего, — согласилась Пенелопа, пряча улыбку.
— И вообще она совершенно бездарная актриса, — продолжал Уизли.
— Давай прогуляемся, — поднявшись со скамейки, Клирвотер взяла его за руку и потянула за собой, заставив встать. А как только он оказался на ногах, взяла под руку. Теперь она была еще ближе, настолько, что он мог ощущать ее тепло. Но этого было слишком мало. Высвободив свою руку, Перси обнял Пенни, и она не отстранилась, а прижалась к нему еще крепче. Но не так, как тогда, в прошлом году в поезде, в последний учебный день. Теперь в этом объятии появилось нечто большее, чем дружеская привязанность.
Обнявшись, они дошли до деревянного моста, где остановились, глядя на овраг внизу. Ветер трепал шарф Перси. Уже почти совсем стемнело и заметно похолодало. Сняв шарф, он опустил его на плечи девушки, обмотав как следует, чтобы согреть ее.
— Решил посвятить меня в гриффиндорцы? — шутя, спросила она, подняв на него глаза.
— Даже если и так… — Перси пожал плечами, теребя кончики шарфа. — Что в этом плохого? Ты достаточно храбрая и благородная. Правда, вот не знаю, что там у тебя с честностью.
— Зато ты совсем не умеешь лгать, — Пенелопа покачала головой. Взявшись за другой конец шарфа, она принялась обматывать его вокруг шеи Перси.
— Что ты делаешь? — с удивлением спросил он.
— Тут холодно, а эти шарфы такие большие, что вполне могут согреть и двоих, — пояснила она.
Ему действительно стало теплее, но не из-за шарфа, а от осторожного прикосновения ее теплых пальцев, и от того, как она смотрела на него, заставляя его сердце биться сильнее. Они были совершенно одни и так близко друг к другу, внизу раздавалось пение цикад, где-то вдалеке у Черного озера слышалось кваканье лягушек. Подходящий ли это момент для того, чтобы поцеловать ее в первый раз? Но бывают ли на самом деле подходящие моменты? Запоминаются ведь лишь те, которые удается по-настоящему прочувствовать всей душой, те, в которые погружаешься с головой. Вот как сейчас.
Погладив щеку Пенни, Перси наклонился, прикасаясь своими губами к губам девушки. Сначала осторожно и нежно, словно к хрупкой драгоценной вещи. Но затем, получив отклик на свой поцелуй, настойчивее, жарче. Пенелопа оказалась совершенно не похожей на хрустальную статуэтку, способную разбиться от малейшего напора. Как раз наоборот, она твердо стояла на ногах и ни в чем не сомневалась. Она опустила руки на его талию, прижавшись к нему теснее. Закрыв глаза, Перси уже ни о чем не думал, растворяясь в новых ощущениях. Его руки гладили ее волосы, плечи, но в конце концов переместились на спину, словно он хотел укрыть ее от пронизывающего холода.
— Нам пора возвращаться, — сказала Пенелопа, когда они разомкнули объятия. — Сколько сейчас времени? Наверное, уже и ужин прошел.
У Перси ответа на этот вопрос не было. Впервые за свою жизнь он потерялся во времени и не мог представить, как давно они стоят здесь, на этом мосту, обдуваемые ветром. Но мог с уверенностью сказать, что его мир никогда еще не был настолько красочным и ярким, как сейчас.
1) Swelling Solution — раздувающее зелье
2) Sage Kelleen — ученица факультета Гриффиндор согласно википедии
3) Clock Tower Courtyard — Двор Часовой башни — галерея у основания Часовой башни в замке Хогвартс
— Интересно, каков на вкус Напиток живой смерти? — Тимоти Блекинсоп, сидевший напротив Перси за одним столом в Большом зале, отложил книгу и уронил голову на согнутую в локте руку. Они делали уроки уже больше часа, видимо, приятель решил разбавить сосредоточенную работу общением(1).
— Как вкус последнего, что ты попробуешь в своей жизни, — деловито произнес Уизли. Сняв очки, он принялся тереть глаза. Пожалуй, действительно нужно было сделать перерыв. Хотя его эссе по зельям было практически готово и оставалось дописать совсем немного.
В это субботнее утро многие шли гулять, наслаждаясь последним сентябрьским теплом, а некоторые любопытные ученики отправились на квиддичное поле смотреть тренировку Гриффиндора. Но у Перси накопилось просто невообразимое количество невыполненных домашних заданий. Последние три вечера были заняты только Пенелопой, так что учеба у обоих сильно просела. Попытки заниматься вместе приводили только к объятиям и поцелуям, а никак не к какому-либо результату. Так что в эти выходные они договорились учить уроки порознь. Вернее, Клирвотер занималась с подругами. Уизли же никогда не была нужна компания для зубрежки, но раз теперь она была, то почему бы и нет? Перси и Тим подружились в последние месяцы прошлого курса и, хоть и были очень разными, отлично ладили.
— Тут ты прав, — согласился Блекинсоп. — Но, пожалуй, есть зелья, которые я бы выпил.
— Это какое же? — Перси поежился. Небольшой сквозняк доставлял неудобства. За гриффиндорским столом он привык сидеть спиной к камину, а за столом Хаффлпаффа, где они разместились сегодня, погреться возможности не было.
— Ну вот, например, Зелье изменения голоса(2), — почесав пером русую шевелюру, начал рассуждать Тимоти. — Ведь в его состав входит медовуха. А как говорит мой отец, если на входе продукты хороши, значит, и на выходе блюдо будет отменным.
Перси рассмеялся, услышав это предположение. Он никогда не думал о зельях с точки зрения вкуса. Запоминал лишь их составы, цвета, консистенцию и назначение, не больше.
— Похоже, ты делаешь успехи в Зельеварении, наконец-то, — похвалил Уизли приятеля.
— С таким репетитором неудивительно, — согласился Блекинсоп.
— И ты бываешь правым, — самодовольно согласился Перси, вновь пытаясь погрузиться в эссе.
Но теперь что-то мешало. Как будто настрой пропал, ушла сосредоточенность. Краем глаза он увидел за гриффиндорским столом какое-то движение и повернул голову в ту сторону. Это была Сэйдж Келлин. Сидевшая за книгой, она пристально смотрела прямо на Перси, теребя жидкую белесую косичку. Встретившись с ним взглядом, она кокетливо улыбнулась. Уизли нахмурился и на всякий случай проверил, все ли в порядке с одеждой. Не наизнанку ли он надел рубашку? Не завернулся ли воротник мантии? Провел рукой по волосам — но те идеально лежали. Снял очки и убедился, что они не заляпаны. Затем вновь бросил взгляд на Сэйдж, ее улыбка стала шире. Что за ерунда? Девчонки за слизеринским столом, разглядывающие какой-то журнал, громко захихикали, и пролетающий мимо Толстый Монах погрозил им прозрачным пальцем.
— Чего это вы с Келлин в гляделки играете? — спросил догадливый Блекинсоп, повернувшись в ту сторону, куда таращился Перси.
— Ни во что я с ней не играю, — Уизли отчего-то разозлила вся эта ситуация. Она вообще в окно на квиддичных игроков любуется, — добавил Перси чуть тише, так, чтобы никто, кроме них двоих, точно не услышал.
Словно решив развеять его предположение, девушка поднялась, перелезла через скамью и направилась к выходу из Большого зала.
— Привет, Перси, — томно взглянув из-под полуопущенных ресниц, Сэйдж прошла мимо, даже не удостоив внимания сидящего рядом Тимоти.
— Это что-то интересное, — заметил Блекинсоп, как только фигура девушки скрылась в дверях Большого зала.
— Да ни капельки! — возразил Уизли, покраснев. Чего бы там Сэйдж Келлин себе ни напридумывала, ему все равно.
Сегодняшним вечером ни Перси, ни Пенни не нужно было дежурить, поэтому после ужина они, желая провести время вместе, расположились за партой в одном из пустых классов пятого этажа. Половину дня все только и гудели о том, что у квиддичной команды Слизерина теперь новые скоростные метлы, которые им подарил отец новоиспеченного слизеринского ловца, Драко Малфоя. Так что хотелось поскорее скрыться от этого бесконечного переливания из пустого в порожнее, но некоторая доля беспокойства все равно оставалась.
— Думаешь, теперь шансы на победу Гриффиндора или Рейвенкло в этом году упали? — спросила Пенелопа. Она устроилась на сиденье боком, просунув ноги между их стульями, чтобы быть лицом к Перси, который дописывал домашнее задание по трансфигурации.
— Следуя правилам банальной логики, у команды Слизерина увеличится скорость, а не мастерство, — ненадолго оторвавшись от пергамента, рассудил он. — Но грубой игры станет в два раза больше. Следовательно, всех лучших игроков противника выведут из игры задолго до ее окончания. А впрочем, какое нам до этого дело? — высказавшись, Уизли вновь вернулся к своей писанине.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — ответила Клирвотер. И хоть в этот момент он смотрел лишь на буквы, выходящие из-под его пера, но понял, что она улыбалась. Это слышалось в интонации, и в том, как она сделала ударение на его имени. — Но я знаю, что ты, как и я, хочешь, чтобы твой факультет выиграл кубок.
— Это так, — согласился он, старательно выводя очередное заклинание. — Но в то же время я считаю огромным расточительством занимать свои мысли тем, что от меня не зависит. Мы можем занять места игроков и сыграть лучше? Нет. Мы можем купить им скоростные модели метел? Тоже нет. Все, что мы можем, так это отпустить ситуацию и заняться своими делами.
— Мы можем подмешать слизеринам в еду слабительное зелье! — с восторгом ребенка заявила Пенелопа.
Лицо Перси вытянулось.
— Поверить не могу, что слышу это от старосты!
— Да брось, это было бы веселое приключение! — засмеялась девушка, заглядывая в записи Перси. — Тебе пора развеселиться. Ты слишком долго возишься над этим заданием. Спиши лучше у меня.
— Списать?! — Час от часу не легче. От этого заявления у Уизли едва очки на лоб не полезли. — Я никогда в жизни не списывал! Я один из лучших учеников Хогвартса и горжусь этим.
— Мерлин, Перси! — воскликнула Клирвотер. — Списывать — не значит плохо учиться. Мы с подругами постоянно обмениваемся конспектами, чтобы сэкономить время друг друга. Но это не значит, что мы не разбираемся в том, что переписываем. Быть умным не значит зубрить, это значит мыслить широко и искать возможности.
Перси вздохнул. Он уже не раз слышал мнение, будто они, гриффиндорцы, до зубовного скрежета правильные и прямые там, где надо бы свернуть. Но ничего не мог с собой поделать. А как же самоуважение? Принципы?
— Я так не могу, — наконец закончив внутреннюю борьбу с самим собой, заявил он.
— Ну тогда выбирай, трансфигурация или… я, — игриво накручивая кудрявый локон на палец, предложила Пенни. Перси отодвинул пергамент и посмотрел на девушку. Ну вот, снова ему не хотелось никаких уроков. Так и скатиться в учебе было недолго. Но сейчас это уже не волновало.
— Ты — сейчас, трансфигурация — потом.
Он и не заметил, как в характере Пенелопы появился этот задор. Раньше она казалась ему скромнее, рассудительнее. С начала их дружбы, по мере перехода на более близкий уровень общения, она постепенно открывалась ему, все больше показывая себя настоящую. Не просто потрясающе красивую и благоразумную девочку с Рейвенкло, но и в то же время веселую озорницу с легкой долей хитринки. Наверное, она ждала и от него того же — что он станет раскованнее и смелее — но ему все время что-то мешало. А может быть, он действительно был таким занудой, каким его все считали.
— А как же этот толстый том? — наклонившись к его уху, шепотом спросила она, поддев лежащую на парте библиотечную книгу.
Разумеется, уходить Пенелопа никуда не собиралась. Это была лишь игра, которая им обоим нравилась. Перси в этом не сомневался, ведь она уже запустила пальцы в его волосы, нежно проводя по его затылку, отчего по всему телу разливалось приятное томление.
— Это так… — отмахнулся он, — не по программе.
Закрыв глаза, Перси подался вперед для поцелуя, но, вытянув губы, поцеловал лишь воздух. Девушка отклонилась назад, разглядывая книгу.
— «Ремонт волшебных палочек»? — удивленно спросила она. — Ты сломал палочку?
— Да не я, а мой непутевый братец Рон, — раздраженно ответил Перси, ругая себя за то, что вовремя не убрал свои вещи в рюкзак. Волнующие ощущения от близости Пенелопы развеялись, оставляя его с чувством легкой досады.
— Потеря своей волшебной палочки — тяжелое испытание для любого волшебника. Ты очень хороший брат, — Пенни ласково погладила Перси по плечу.
— Никто, кроме тебя, так не думает, — смутившись, поделился Уизли. — Впрочем, это все равно была старая палочка нашего старшего брата Чарли.
Перси посчитал, что обсуждение закончено и, приобняв Пенелопу за талию, притянул к себе. И почему девчонки всегда так вкусно и притягательно пахнут? А особенно Пенни. Так хотелось зарыться в ее волосы, целовать и не отпускать… Но девушка вновь мягко отстранилась, обрывая всего его попытки приблизиться.
— Но почему Чарли отдал свою палочку Рону?
Перси выпрямился и вздохнул.
— Да кто же его знает? — ему плохо удавалось скрывать свое неудовольствие. Но он не хотел испортить все окончательно. — Чарли говорил, что у него в жизни произошел переломный момент. Вероятно, такой сильный, что все в его жизни перевернулось с ног на голову. Он хотел идти по пути спорта, но внезапно все бросил и уехал жить в заповедник драконов. Даже родители до сих пор не понимают, что произошло, — он развел руками.
— Чужая душа нам не открывается, — загадочно произнесла Пенелопа, после чего замолчала.
Перси не понимал, что это значило. Да и не стремился сейчас вдуматься в очередной рейвенкловский ребус. Не то было настроение. Вместо этого он выжидал, не зная, можно ли ему уже вернуться к тому, на чем они остановились.
— Не стоит тебе чинить эту сломанную палочку, — наконец, сказала она. — Рону нужна своя собственная. У каждого волшебника должна быть палочка, которая выберет только его.
Пожалуй, Пенелопа была права. Рон в любом случае заслуживал взбучки от родителей за сломанную палочку, так зачем Перси станет его прикрывать?
— Ладно, — пообещал он и, наклонившись к девушке, наконец приник к ее губам, наслаждаясь ее ласковыми объятиями. Перси тоже отчаянно хотел, чтобы выбрали только его. Его одного и больше никого. И Пенелопа выбирала, а он до сих пор не мог поверить своему счастью. Казалось, что либо в этом есть какой-нибудь подвох, либо он в конце концов все испортит. Ведь он не был бы Персивалем Уизли, если бы не портил все своей излишней прямотой, никому не нужной гордыней и упрямством, не выводящимся никаким пятновыводителем. Но находясь рядом с ней, он искренне хотел сделаться лучше, чтобы стать достойным такой девушки, как Пенелопа Клирвотер.
1) Хоть в книгах и не написано, что ученики делали уроки в Большом зале, это не было запрещено, и некоторые могли так и делать, особенно те, у кого были друзья на других факультетах
2) Volubilis Potion — Зелье изменения голоса (из видеоигры «Принц-полукровка»)
— Джинни! — крикнул Перси сестре. Спускаясь с пятого этажа, он увидел, как она выходит из библиотеки с горой книг. — Подожди, я помогу тебе.
Он как раз собирался в Большой зал, ведь ужин уже начался. И Джинни тоже нужно было поторопиться.
— Спасибо, — очень тихо ответила она, опустив взгляд вниз.
Сунув свою книгу под мышку, Перси подхватил учебники сестры. Стопка была огромной для такой малышки. О своем первом курсе у него были смутные воспоминания, но он все равно не мог поверить, что на первом году обучения так много задают. Неудивительно, что сестра уже не первый день выглядит уставшей. Она старалась не смотреть на него, но он все равно отметил бледность и темные круги под глазами, которые не проходили уже несколько недель. Он не раз советовал ей хорошо высыпаться. Ведь сон — важный элемент для правильной работы мозга. А при нехватке сна невозможно справиться даже с элементарными вещами.
— Ты всегда можешь обратиться ко мне, если нужна помощь с учебой, — предложил он, когда они миновали первый пролет.
— Угу, — равнодушно отозвалась Джинни.
— Я тоже обращался к Биллу за помощью, — продолжал Перси. Конечно он отчасти лукавил. С учебой он всегда справлялся сам, а помощь требовалась лишь когда кто-то нарушал правила. И ябедой Перси себя вовсе не считал. Скорее, правой рукой старшего брата — старосты.
— У меня все нормально, — ответила сестра, когда они достигли башни Гриффиндора. И ему показалось, что она дрожит.
— Я в этом не уверен, — остановившись, Перси прислонил ладонь к ее лбу. Вроде не горячий. Но октябрь в этом году выдался на редкость промозглым. В замке гуляли сквозняки, и Хогвартс охватила эпидемия простуды. Так что и Джинни вполне могла ее подхватить. — Тебе нужно показаться колдомедику, — сурово отчеканил он.
— Индюк! — произнесла Джинни.
— Пароль верный, — картина с изображением Толстой Леди отъехала в сторону, открывая проход в гостиную их факультета.
— Сходи к мадам Помфри! — настаивал Перси.
Из-за угла послышались шаркающие шаги, а вскоре показался и их обладатель, Аргус Филч. Похоже, он тоже был простужен. Пару раз чихнув в платок, он повернулся к ученикам, взирая на них слезящимися глазами. В другой руке он держал ведро с мутной жидкостью, в которой плавало что-то похожее на серую грязную тряпку. Похоже, ему опять пришлось оттирать что-то мерзкое.
— Будьте здоровы! — пожелал Перси. Он всегда считал, что надо быть вежливым даже с неприятными людьми.
— Спасибо, — проскрипел старик. — Настали гнусные времена. Всему виной смешение крови с магглами, вырождение чистокровных семей. Я знал, я говорил, что рано или поздно все к этому придет. Вседозволенность, колдовство в коридорах, неуважение к старшим, грязнокровки ходят по школе так, будто имеют на это право. Расточительность. Осквернение замка. Кто-то должен за это ответить!
Уизли уже пожалел, что заговорил с ним. Он вовсе не собирался выслушивать о проблемах завхоза. Да и Джинни, воспользовавшись этой заминкой, схватила свои книги и юркнула в проход.
— До свидания, — поспешив ретироваться, Перси бросился за ней, но она скрылась на винтовой лестнице, ведущей в девчачьи спальни.
«Гиппогриф бы подрал эти заколдованные лестницы!» — выругался про себя Перси. Вслух он себе такого никогда не позволял. Лестница, ведущая к спальням девочек, превращалась в покатую и очень скользкую горку всякий раз, когда на нее ступала нога мальчика. Сам Уизли никогда не проверял, но Фред и Джордж в том году, когда поступили на первый курс, устраивали на ней «веселые покатушки». Слава Мерлину, что им это быстро надоело.
Делать было нечего, оставалось лишь подождать. Ужин в самом разгаре, Джинни наверняка захочет есть, так что выйдет, это лишь вопрос времени. Да и Перси все равно не собирался тратить свое время зря. Усевшись в кресло, из которого был доступен обзор лестниц, ведущих из спален, он приготовился к чтению учебника по истории магии. Но лишь потянул за ленточку-закладку, торчащую между страниц, как услышал за спиной тихий голос.
— Привет, Перси, — Сэйдж Келлин взялась неизвестно откуда. Наверное, она сидела на диване у дальней стены и видела, как он пришел. Уизли этого не ожидал, так что на некоторое время потерял дар речи. Но быстро взял себя в руки.
— Привет, Сэйдж. Я тебя не заметил, — честно признался он. Было неловко, что она стала свидетельницей его фиаско с ускользнувшей Джинни.
— Хм, — девушка пожала плечами. — Как будто в этом есть что-то новое для меня, — пробормотала она себе под нос, а затем уселась в кресло рядом. Перси обратил внимание только на то, что она тоже читала историю магии, а ее замечание пропустил мимо ушей.
— Ты почему не на ужине? — поинтересовался он. Сам он при этих словах почувствовал, как от голода свело желудок. В это время он всегда уже был за столом. Да и Пенелопа, наверное, удивилась, что его там нет. Ведь когда он попрощался с ней у лестницы, ведущей в башню Рейвенкло, то сказал, что пойдет сразу в Большой зал. А вон как все обернулось. И теперь нельзя было все так оставить с Джинни.
— Мне некогда ужинать. Я никак не разберусь в истории магии, — пожаловалась Келлин.
— О чем это ты? — Уизли не мог взять в толк, как можно не разобраться в таком простом предмете? Ведь все, что требуется, это запоминать факты, а не решать сложные арифмантические задачи.
— Я не могу взять в толк, зачем Парацельс(1) постоянно переезжал с место на место? — Сэйдж протянула руку и, прикоснувшись к учебнику Перси, распахнула его на нужной странице. — Вот, смотри. Он побывал во Франции, Англии, Шотландии, Испании… — она могла бы продолжать перечислять и дальше, но Перси оборвал ее своим многозначительным «м-м-м». Он отлично помнил список мест странствия Парацельса.
— Он постигал знания отовсюду, — объяснил Перси. — К тому же, он был основателем нескольких тайных обществ как среди волшебников, так и магглов.
— Но зачем ему это было нужно? — Келлин хлопала длинными ресницами и непонимающе взирала на Перси своими пронзительными бледно-голубыми глазами. И он вдруг подумал, что она похожа на лунного тельца(2) — такая же бесцветная. Только не такая скромная. Келлин придвинулась к Перси так близко, что уже посягала на его личное пространство.
— Некоторые историки считают, что он был темным волшебником. И на самом деле не помогал магглам, спасая их от чумы, а проводил на них эксперименты. Так что он, вероятно, преследовал свои цели, — сказал Перси, слегка отстранившись.
— А я думаю, что он бежал от кого-то. Если проследить биографию его жизни, которая оканчивается его смертью от неизвестного темного мага, то можно догадаться, что у него был злейший враг, — предположила Сэйдж, тряхнув белесыми волосами. Во время учебы с распущенными волосами ходить было нельзя, но девушка почему-то позволяла себе это, находясь в гостиной своего факультета.
— Никогда не думал об этом в таком ключе, — заметил Перси, посмотрев на часы. Уже пятнадцать минут прошло, а Джинни так и не вышла. Такими темпами они оба пропустят ужин. — Сэйдж… у меня к тебе просьба, — немного поразмыслив, попросил Уизли. — Ты не могла бы пойти и позвать мою сестру?
— Ладно, — согласилась Келлин. — А вдруг она не захочет идти?
— Скажи ей, что в этом случае, я немедленно пойду и напишу обо всем нашей матери, — пригрозил он.
Спустя пару минут Сэйдж и Джинни спускались по винтовой лестнице в гостиную. При этом у сестры был виноватый вид, как будто она сделала что-то плохое. Ну, разумеется, ей было стыдно за то, что она совсем не заботилась о своем здоровье и не позволяла это делать своим близким. А ведь он ее старший брат и обязан за ней присматривать.
— Идем, — взяв Джинни за руку, Перси повел ее к выходу из гостиной.
— Не надо, пожалуйста! — умоляла сестра. Можно было подумать, что ее ведут пить костерост. Но он, совершенно ее не слушая, уже проходил вместе с ней через дыру за портретом, оставляя Сэйдж Келлин в одиночестве и недоумении.
Достигнув Больничного крыла, Перси обнаружил нескольких учеников, сидящих на койках. Все они чихали, шмыгали носами, выглядели неважно и наверняка уже давно ожидали, когда мадам Помфри уделит им внимание. Похоже, у нее была уже целая очередь из пациентов. Но он не мог ждать.
— Здравствуйте, — позвал он, и из-за ширмы тут же показалось обеспокоенное лицо колдомедика.
— Что случилось, дорогой? — в одной руке она держала большую бутылку дымящегося зелья.
— Моя сестра плохо себя чувствует, — он только сейчас понял, что до сих пор крепко сжимает руку Джинни, и выпустил ее из своей ладони. — Она плохо спит, у нее совсем нет аппетита. Сегодня она даже не ходила на ужин. Она ужасно бледная и...
— Со мной все нормально! — Джинни с надрывом прервала его тираду.
— Я лучше знаю! — запротестовал Перси, начав злиться. Неужели так сложно принять дурацкое лекарство, чтобы почувствовать себя лучше? Обязательно нужно упираться и спорить.
— Ох! — Мадам Помфри всплеснула руками. — Конечно, ты лучше знаешь, Перси. Ты правильно поступил, что сразу привел ее ко мне, — поставив зелье на стол, она наклонилась к девочке, вглядываясь в ее лицо. — Очень, очень бледная, — колдомедик покачала головой. Она ласково подтолкнула Джинни к кушетке и, усадив, налила добрую ложку лечебного настоя. Средство, которым она потчевала больных, действовало моментально. Правда, у того, кто пил эту настойку, в течение нескольких часов из ушей шел дым. Когда он повалил из-под огненно-рыжих волос сестры, Перси показалось, что в голове у Джинни полыхает пожар.
К тому времени, как Перси и Джинни вышли из Больничного крыла, ужин уже закончился. Но он не пожалел, что потратил это время на сестру. Хотя она все еще дулась на него, ему стало спокойнее. Одну ночь на голодный желудок вполне можно пережить.
Проводив Джинни до гостиной, он не стал задерживаться там, а сразу пошел в пустой класс на пятом этаже. После ужина они с Пенни собирались снова там уединиться, и он надеялся, что она будет ждать его.
Пенелопа сидела на подоконнике, поглядывая то в окно, то в книгу. Увидев его, она тут же захлопнула ее и сунула в стоящую рядом сумку.
— Рассказывай, — сходу предложила она.
— М-м-м… — промычал Перси так, словно у него заболел зуб. Подойдя к девушке, он уткнулся лбом ей в плечо и сразу же почувствовал объятия ее теплых рук. — Джинни приболела, водил ее к мадам Помфри.
— Ты просто чудо, — похвалила Клирвотер. — А я захватила тебе бутерброды.
— Правда? — отняв голову от ее плеча, с надеждой спросил Перси.
— Конечно, — подхватив сумку, она вынула оттуда сверток, вкусно пахнущий запеченным мясом.
— Нет, настоящее чудо — это ты, — довольно произнес он, жуя.
— Я не против быть кем угодно с тобой вместе, — засмеялась Пенни.
Перси был с ней абсолютно солидарен. И хоть за окном завывал ветер, а крупные капли дождя стучали по стеклу, в его груди разгорался настоящий пожар, словно он сам выпил зелье мадам Помфри от простуды. Несмотря на промозглую погоду, еще никогда в жизни ему не было так тепло и уютно, как сейчас, рядом с Пенелопой Клирвотер.
1) Paracelsus — Парацельс — знаменитый средневековый алхимик и врач, которому приписывается открытие змеиного языка
2) Mooncalf — Лунный телец — чрезвычайно застенчивое существо, которое выходит из укрытия только в полнолуние. Тело у него гладкое, светло-серого цвета, круглые выпуклые глаза расположены на макушке
Первое, что бросилось Перси в глаза, когда он вошел в Большой зал, это огромные, раздувшиеся до невероятных размеров тыквы-фонари, похожие на шары для воздухоплавания. Даже у его матери, которая что только в саду ни выращивала, овощи никогда не достигали подобных размеров. Наверное, все дело было во вредителях, ведь сад Уизли просто кишел гномами, от которых они никак не могли избавиться. Да не особенно-то и старались.
Помещение было украшено в традициях праздника. С потолка свисали летучие мыши, которые были не прочь время от времени спуститься и, размахивая своими шершавыми черными крыльями, полетать между гостями или присесть кому-нибудь на плечо. В углах и оконных нишах появились мерцающие розовые паутинки, сплетенные маленькими проворными паучками. Мягкий свет, исходящий от фонарей, создавал таинственный полумрак. Столы мерцали золотом блюд и серебром свечей, так что Большой зал уже был битком набит учениками.
Перси протиснулся на свободное место за столом Гриффиндора. Справа от него Алисия Спинет и Анджелина Джонсон спорили, съедобна ли розовая паутина, и подбивали Фергуса Флинна попробовать, а слева Мертон Грэйвз(1) жаловался Кормаку МакЛаггену, что написал самую страшную из ныне существующих хэллоуинскую песню и хотел исполнить ее сегодня на виолончели, но директор ему не разрешил. За столом преподавателей также было оживленно. Альбус Дамблдор рассказывал что-то Авроре Синистре и, судя по тому, как она расхохоталась, придерживая свою остроконечную шляпу, усеянную крохотными светящимися звездочками, это было что-то смешное. Пенелопа за столом Рейвенкло блистала в окружении своих подруг, изредка встречаясь с Перси взглядами, которые грели душу. Так что ему не терпелось дождаться конца ужина, после которого он собирался провести с ней время.
— Ты ведь брат друга Гарри Поттера? — тоненький голосок сидящего напротив крошечного первокурсника с волосами мышиного цвета отвлек Перси от размышлений.
— Рона, — поправил он, недоумевая, для чего нужна подобная сложная словесная конструкция. — Я брат Рона.
— Хочешь, подарю его фото? Пригодится для семейного альбома, — мальчишка сунул под нос Перси колдографию, на которой Рон, скрючившись на квиддичном- поле, отрыгивает мерзких слизняков. — У меня таких много! — похвастался первокурсник.
— Гадость какая! Оставь себе, — Перси поморщился и отодвинул карточку. — И колдоаппарат лучше кому-нибудь отдай. У тебя явно нет таланта к искусству.
Перси терпеть не мог подобной несерьезности. Если уж взялся за дело, то делай его хорошо. Можно было бы осветить квиддичный матч, например, или праздник в честь Дня всех Святых. А не запечатлевать, как кого-то выворачивает наизнанку.
Возмущение мальчика грубостью Перси, если и последовало, то его заглушил гул учеников и шелест мантий. Альбус Дамблдор поднялся, чтобы поздравить гостей с Хэллоуином. Широко разведя руки в приветственном жесте, он улыбнулся ребятам.
— Я буду краток, — он внимательно оглядел зал. — Давайте же отметим наш с вами профессиональный праздник. Да будет пир!
В это же мгновение блюда на столах наполнились едой. Йоркширские пудинги, куриные ножки, печеная тыква, пудинги с говядиной и почками, пироги с курицей и ветчиной, — школьники тут же набросились на еду. Перси наелся досыта, а особенно оценил сладковатый кроваво-красный пунш.
Когда каждый съел столько, сколько смог, остатки еды исчезли, оставив тарелки совершенно чистыми, какими они были в начале ужина. Мгновением позже появились десерты. Горы мороженого всех мыслимых видов, яблочные пироги, пироги с патокой, шоколадные эклеры, пончики с джемом, трайфл, клубника, желе, рисовые пудинги. Такого славного ужина в Хогвартсе давно не было. Но Перси был убежден, что никто не готовит ревеневый крамбл так вкусно, как его мать.
— А теперь пора размяться! — произнес директор, и тут же из комнаты, находящейся за Большим залом, в центр выбежали самые настоящие скелеты с музыкальными инструментами. По залу прокатился восторженный вопль. Один из скелетов — тот, что с цилиндром на голове, играл забавную мелодию на банджо, ему помогали два скелета с бубнами и один с флейтой, а еще четверо задорно выплясывали между рядами.
— Танцуют все! — объявил один из скелетов и поманил к себе учеников, сидящих по краям. Первые смельчаки поднялись со скамеек, а затем к ним стали подтягиваться и остальные. Альбус Дамблдор пригласил на танец Помону Спраут, и ее излюбленная зеленая шляпка, похожая на чашечку цветка, съехала набок. По полу пополз белесый туман. Уизли не был уверен, что под ним не кроется какая-нибудь нечисть, способная оттяпать тебе ногу, так что на всякий случай отодвинулся от тумана подальше.
Веселье было в самом разгаре. Перси смеялся вместе со всеми, глядя на Фергуса Флинна, который все-таки решился съесть паутину. Хоть она и оказалась сладкой ватой, выражение его лица изрядно всех позабавило.
Кто-то тронул Перси за руку. Обернувшись, он увидел Пенелопу и ее подруг, Хелен Долиш и Памелу Элтон. В косички Хелен были вплетены мерцающие ленты.
— Идем, — позвала Пенни. — Пора!
Перси оставил свой стол и поспешил к выходу вслед за рейвенкловками, сетуя про себя, что вместо свидания со своей девушкой, на которое он надеялся, его ждет бесконечная болтовня ее подруг. И как же ему все это вынести? Ответ пришел сам собой, когда он заметил Тимоти, притопывающего ногой в такт танцующим скелетам. Хлопнув товарища по плечу, он поманил его за собой.
— Отлично! — обрадовалась Памела, увидев Тимоти. — Нам не помешает компания.
За дверями Большого зала было совершенно пусто. Переливающиеся в свете факелов драгоценные камни, помещенные в часы факультетов, не двигались. Ничто не нарушало покой опустевшего вестибюля.
— Куда мы идем? — Блекинсоп никак не мог взять в толк, зачем его выдернули с праздничного ужина.
— У нас будет своя вечеринка, — пояснила Памела. Ее короткие темные волосы сегодня были забраны назад и прихвачены заколкой, украшенной чем-то похожим на рыбий глаз.
Они быстро поднялись по ступеням на третий этаж и пробежали на цыпочках мимо девчачьего туалета, из-за двери которого обычно доносились завывания местного привидения. Хотя сегодня все было тихо, и это не могло не показаться странным. Вообще, Перси вспомнил, что и на ужине не видел ни одного привидения. Может быть, они ушли, чтобы навестить места своей смерти? Или жизни? Кто их знает, чем они там занимаются в Хэллоуин. Да и какое ему до этого дело, если Пенелопа идет рядом и держит его за руку. Главное, чтобы никто не помешал их маленькому празднику веселья. А помешать могла только кошка завхоза, ведь сам Филч, как и все, сейчас смотрел выступление скелетов-музыкантов, дрыгая своей старческой ногой и попивая пунш из кубка.
— Не шуми! — шикнула Хелен, когда Тим вскрикнул, случайно столкнувшись со статуей одноглазой горбатой ведьмы. — Пивз услышит и всем расскажет, что мы здесь. И тогда прощай, вечеринка.
— Ладно, — извиняющимся тоном согласился Блекинсоп.
— Вот и пришли, — распахнув дверь в трофейную комнату, Памела пропустила всех четверых друзей, а затем вошла сама, аккуратно прикрыв ее за собой. Хранилище различных старинных наград берегло покой и загадочность. Перси редко бывал здесь, находящиеся тут предметы чьей-то гордости не представляли для него никакого интереса. Но он с удивлением обнаружил, что это тихое и довольно уютное место, с тяжелыми бархатными шторами и приглушенно светящими факелами. Тут было даже несколько скамеек с мягкими сиденьями. Они стояли вдоль стен напротив самых памятных наград. Наверное, предполагалось, что посетители, желающие проникнуться прекрасным, могут присесть здесь, любуясь трофеями.
Сдвинув скамейки так, чтобы образовать подобие круга, в центре которого был маленький столик, ребята наконец расселись.
— Теперь расскажете, что вы задумали? — спросил Перси, надеясь, что это все же не какой-нибудь спиритический сеанс. Только еще одного навязчивого духа им сейчас не хватало.
— Сыграем в одну игру, — игриво поддев косичку, Хелен устроилась удобнее, подвернув под себя одну ногу. — Называется, «правда или действие».
— Впервые слышу о такой игре, — Уизли нахмурился. Он не любил новые игры, правил которых не знал.
— Эту игру придумали магглы, — объяснила Памела. — Она очень простая. Выбираешь «правду» или «действие», если наступает твой черед. И либо отвечаешь искренне на заданный вопрос, либо выполняешь задание.
— Вроде не сложно, — согласился Тимоти.
— Тогда начинаем, — Пенни взяла один из призов, полученный неким Джессом Лафингтоном(2) в тысяча семьсот пятьдесят втором году за достижения в квиддиче, и опустила его на столик, применив к нему крутящее заклятье. Трофей тут же завертелся, словно ускоренный в несколько раз вредноскоп(3). Что-то подсказывало Перси, что впереди его не ждет ничего хорошего. Наверное, все дело было в хитром взгляде Пенелопы.
— Правда или действие? — спросила Клирвотер, когда приз указал на Тимоти.
— Как следует подумай, прежде чем выбрать, — предостерег Перси. Четыре пары глаз тут же уставились на него, требуя объяснений. — Даже если ты думаешь, что у тебя нет секретов, скорее всего, ты ошибаешься, — пояснил Уизли свою позицию. — О некоторых ты, может быть, сразу и не вспомнишь, зато, когда зададут вопрос, сразу спохватишься, но будет поздно.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — пожав плечами, заметил Тимоти. Похоже, его заставили задуматься эти слова.
— Персиваль Уизли что-то от нас скрывает, — таинственным голосом поддразнила Памела.
— Ты категорически не права, — поправив очки, беззастенчиво солгал Перси. Иногда ему казалось, что больше, чем скрывал ото всех он, было просто невозможно. Но что ему было совершенно сложно понять, так это людскую любовь к чужим секретам. Самому ему до других не было совершенно никакого дела.
— Тимоти, давай, выбирай уже, — Хелен не терпелось продолжить игру. — И помни, что только слабаки боятся выбрать «правду». Вы ведь, хаффлпаффцы, не такие!
— Это чистой воды провокация, — вмешался Перси. Благоразумие, выдержка и мудрость сейчас не помешали бы приятелю, чтобы противостоять женскому коварству. Но, судя по довольному лицу Тимоти, тот считал, что у него и так уже есть все, что нужно.
— Действие! Я выбираю действие, — Блекинсоп поспешил прервать спор девушек.
— Уверен, это будет унизительно, — прокомментировал Перси.
— Изобрази акромантула, — велела Пенелопа. И хотя Тимоти еще не сдвинулся с места, девчонки уже прыснули со смеху. Ну еще бы, ведь недоумевающая гримаса Блекинсопа могла рассмешить кого угодно. — И укуси Памелу! — заливаясь, добавила Пенни.
— Почему меня? — ее подруга попробовала отбиться от предстоящего укуса, хотя и не очень настойчиво.
— Унизительно, я же говорил, — еще раз повторил Перси.
Надо было отдать Тимоти должное. Он быстро принял правила игры, развлекая всех хождением на четвереньках. А когда все уже почти плакали от смеха, в шутку прихватил зубами макушку Памелы.
— Кто же следующий? — Тимоти направил палочку на приз, и тот принялся вращаться с невероятной скоростью. А остановившись, оказался повернутым в сторону Памелы.
— Правда, — не дожидаясь вопроса, ответила девушка.
— Ты слишком смелая сегодня, — поддела подругу Хелен.
— Скорее, это потому, что Тим слишком плохо знает Пэм, чтобы задать правильный вопрос, — заметила Пенелопа.
— Я все же постараюсь, — Тимоти ненадолго задумался, улыбка играла на его лице, и Перси впервые заметил ямочки на его щеках. — Что приводит тебя в восторг?
— Не может быть!
— Слишком простой вопрос! — Пенни и Хелен явно ожидали чего-то более острого. Но Перси порадовался за приятеля. Несмотря на все его недостатки, такие, как неуклюжесть, невезучесть и неуверенность в себе, у него обнаружилось редкое умение, которого самому Уизли никогда не достичь, — умение быть добрым с окружающими.
— Раннее утро, запах грозы, капли дождя, стучащие по ставням Рейвенкловской башни, небо, покрытое серыми тучами, не дающими пробиться лучам солнца... — мечтательно протянула Памела.
— Как романтично! — воскликнул Блекинсоп.
— И это абсолютная неправда! — возмутилась Хелен.
— Ладно-ладно, — согласилась Памела, — шучу. Подольше поваляться в кровати и шоколадное мороженое на завтрак.
— Так-то лучше! — пожурила подругу Пенни.
— Вот это уже похоже на правду! — погрозила пальцем Хелен.
К слову о постукиваниях по ставням, окнам, стенам и прочему. Перси вдруг почудился в коридоре какой-то шум, как будто кто-то тащил что-то тяжелое по полу. Но это ощущение быстро пропало. А Памела тем временем вновь раскрутила приз, и теперь выбирать «правду» или «действие» пришла очередь Перси.
Это было не так-то просто. Правду выбрать нелегко, ведь порой истину о себе приходится скрывать даже от себя самого. Но в то же время «действие» может пойти вразрез с его принципами настолько, что он просто не сможет выполнить его. Он некоторое время смотрел на Памелу, и ему казалось, что рыбий глаз с ее заколки смотрит прямо на него. Но ведь он всегда говорил себе, что не стоит отворачиваться от прямых взглядов, иначе тебя могут счесть трусом.
— Правда, — ответил Перси, поправив очки.
Памела была довольна выбором.
— О чем ты думал, когда тебе на голову надели Сортировочную Шляпу? — спросила она. И все присутствующие смолкли, ожидая ответа.
— Хм, — Уизли удивился, насколько был личным был этот вопрос. Но в то же время ответ на него совершенно не являлся секретом. Перси вовсе не скрывал это, просто раньше его никогда никто об этом не спрашивал. — Я думал, что идеально похожу ко всем четырем факультетам. Я обладаю честолюбием для Слизерина, неплохим умом, что позволило бы мне без труда присоединиться к Рейвенкло, достаточным трудолюбием, сделавшим бы меня незаменимым звеном Хаффлпаффа, и в то же время мне свойственна некоторая доля храбрости, делающая меня достойным Гриффиндора.
— А что на это тебе ответила Шляпа? — поинтересовалась Памела. И хотя это был уже второй вопрос, Перси ответил и на него, имитируя голос Шляпы:
— Она просто сказала: «Еще один Уизли, я знаю, что с вами делать!»
Друзья засмеялись, и Перси вместе с ними. Он был вполне доволен собой, даже несмотря на то, что слукавил. Но ведь на второй вопрос отвечать правду было вовсе не обязательно. Сам он уже приготовил парочку каверзных вопросов для Памелы и Хелен. Но громкий крик и топот ног в коридоре отвлекли их от продолжения игры.
— Что это там? — вскочив на ноги, все пятеро осторожно подкрались к дверям, но выходить никто не спешил. Приложив ухо к деревянной поверхности, Перси прислушался.
Как раз в этот момент далекий грохот, будто бы раскат грома, возвестил об окончании праздника в Большом зале. С обоих концов коридора, в котором находилась трофейная комната, донесся топот сотен ног, взбирающихся по лестницам; послышались громкие, счастливые голоса хорошо поевших людей. Через мгновение вокруг было полно школьников.
Болтовня, смех, шум оборвались внезапно. Перси понял, что что-то там в коридоре ужаснуло всех присутствующих. И в тишине послышался вопль какого-то мальчишки:
— Враги Наследника, берегитесь! Грязнокровки — очередь за вами!
Перси побледнел и перевел взгляд на остальных. Они выглядели не менее испуганными. Осторожно приоткрыв дверь, Перси выскользнул в коридор, остановившись позади толпы. Вслед за ним вышли и остальные. Стену испачкала ужасная кровавая надпись: «ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА. ВРАГИ НАСЛЕДНИКА, БЕРЕГИТЕСЬ» , а рядом была подвешена жертва — кошка Аргуса Филча.
1) Merton Graves — Мертон Грэйвз — будущий участник группы «Ведуньи» (The Weird Sisters)
2) Jess Lafington — Джесс Лафингтон — капитан сборной Слизерина по квиддичу с 1748 по 1752 год
3) Sneakoscope — вредноскоп — магический прибор для предупреждения об опасности, похож на маленький волчок, который при приближении опасности вращается и свистит
Поразительно, как один и тот же водоем мог быть таким разным в различное время суток. Днем Черное озеро волновалось, хмурилось. А если долго наблюдать за ним, можно было заметить то тут, то там рябь кружочками от какой-нибудь прыгающей рыбешки. К вечеру же оно успокаивалось, становилось гладким как застывший черничный пудинг. А иногда и вовсе укрывалось сизым туманом, словно одеялом, готовясь ко сну.
Перси теплым дыханием грел замерзшие руки. Облокотившись о перила, отгораживающие двор Часовой башни Хогвартса от обрыва, он наслаждался видом. Кроме озера, с этого места также были видны макушки деревьев Запретного леса и маленькая хижина лесника Хагрида. А еще тот самый мостик, на котором он впервые поцеловал Пенни. Так что Перси уже не в первый раз приходил сюда, когда ему хотелось побыть одному.
Ноябрь выдался холодным, но Уизли грелся теплыми воспоминаниями и мыслями о том, что после уроков он снова сможет обнять свою Пенелопу. Если бы она только училась на Гриффиндоре, они бы тогда вообще не расставались. Но у каждого из них были свои дела и расписание, которого было необходимо придерживаться.
Школу все еще лихорадило. Вот уже четыре дня с самой субботы ученики не говорили ни о чем другом, кроме как о нападении на кошку завхоза. И угрожающая надпись, которую так никому и не удалось смыть, до сих пор оставалась в коридоре на третьем этаже, не давая забыть о произошедшем. Всех волновал вопрос, кто такие эти «враги наследника»? Самому Перси уже до икоты надоела эта тема. На следующее же после нападения утро они с Пенелопой взяли в библиотеке «Историю Хогвартса» и прочли легенду о Тайной комнате, тем самым удовлетворив свое любопытство. Из нее следовало, что наследник Салазара Слизерина должен был когда-нибудь открыть комнату и выпустить «сущий ужас», чтобы «очистить замок от скверны». Но в чем провинилось животное? Это была полная бессмыслица. Перси считал, что кто-то очень жестокий поглумился над беспомощным существом и решил уйти от ответственности, свалив все на открытие Тайной комнаты. Бедняжка Джинни проплакала несколько вечеров.
— Вот ты где! Хотел обсудить с тобой кое-что перед ужином, — Перси обернулся, увидев приближающегося к нему Тимоти. Через плечо приятеля была перекинута расстегнутая сумка, а на его мантии в районе левого локтя зияла дыра.
— Что с тобой стряслось? — Перси нахмурился. Он вдруг вспомнил о том, что еще в начале прошлого года дал себе зарок, что будет общаться и выстраивать дружеские связи только с правильными людьми. То есть с нужными и полезными, которые смогут пригодиться ему в будущем. И посмотрите на него сейчас: единственный его друг — невезучий растяпа-хаффлпаффец.
— Ах, это? — отмахнулся Тим. — Небольшое недоразумение с исчезающим стулом в библиотеке. Неважно. Что у меня действительно стряслось, так это «тролль» по зельеварению!
— Не может этого быть, — ответил Уизли. Он собирался посочувствовать, но сказанная им фраза оказалась больше похожей на сарказм. — Давай сюда, — некогда было за это извиняться, да и не к чему. Ведь лучшая помощь — это дело, а не слова. Он взял пергамент из рук Тимоти и пробежался по строкам, написанным размашистым почерком.
— Не понимаю, в чем ошибка. Ведь я перечислил компоненты верно! — сетовал Тимоти.
— Компоненты ты действительно перечислил верно, — подвинув очки на переносицу, согласился Уизли. — Но только не того зелья. Антидот разбухающего раствора(1) — сдувающий напиток(2), а не уменьшающий раствор(3). Так что правильный ответ — гусеницы, пиявки, рубленые корни ромашки...
— Селезенка крысы, плоды абиссинского сморщефига(4), точно! — закончил за него Блекинсоп, хлопнув себя пятерней по лбу. — Конечно, ты лучше знаешь, Перси. А я весь вечер потратил, чтобы найти эту ошибку!
— Надо было сразу спросить меня, — важно ответил Перси. — Идем. Скоро ужин. А тебе еще нужно заштопать одежду. Ты же не можешь явиться в Большой зал в таком виде.
Перси сказал себе, что, напоминая Тиму о непорядке в его одежде, он беспокоится только о репутации приятеля, а не о своей. Его отец часто говорил, что хорошие друзья достаются тому, кто сам умеет быть хорошим другом.
— Ах, ну да… — по выражению лица Блекинсопа было ясно, что он уже и забыл о дыре на мантии. — Ты прав.
Вместе с Тимоти они прошли через дверь на третий этаж, наконец оказавшись в тепле. Чтобы попасть на лестницу вниз, в Большой зал, им пришлось сначала пересечь тот самый коридор. Перси старался избегать его, ведь теперь почти всегда можно было наткнуться там на Филча, находящегося в неизменно плохом настроении. Он то пытался оттереть надпись, то просто сидел там на стуле, презрительно взирая на каждого, кто проходил мимо. Поэтому ребята прошли по третьему этажу максимально быстро. К счастью, стул завхоза в этот раз был пустым.
— И кто же это постарался, чтобы твой стул исчез? — поинтересовался Перси, огибая двух шепчущихся о чем-то девчонок.
— Сам-то как думаешь? — пожал плечами Тим. — Флинт, конечно.
— Какая радость, что он выпустится уже в этом году, — покачав головой, заметил Перси.
— Это точно, — согласился Тимоти.
В вестибюле их пути разошлись. Блекинсоп скрылся на ступенях, ведущих к цокольному этажу, а Уизли, влекомый ароматами, доносящимися из дверей Большого зала, направился на ужин, уже представляя себе ростбиф с зеленым горошком и картофельным пюре. Но планы пришлось поменять. Не успел он достичь заветных дверей, как его путь преградила идущая ему навстречу гора метел со спутанными ветками.
— Мистер Уизли! — командный голос преподавательницы по полетам раздавался прямо из-за этой горы. Прищурившись, Перси с трудом смог разглядеть ее лицо, спрятанное за сучьями.
— Мадам Хуч? — осторожно спросил он.
— А вы думали, кто? Дракучая Ива? — со смехом ответила профессор. — Если вы уже поужинали, можете помочь мне левитировать этих старушек в мою мастерскую?
— Я еще не… — Перси собрался было отказаться, но понял, что это невежливо, особенно для старосты. К тому же это вряд ли займет много времени. Он быстро — туда и обратно. — Конечно, помогу.
Взяв половину метел, он направил их вверх по лестнице, следуя за мадам Хуч. Интересно только было, где находится эта самая мастерская. В этой школе было слишком много «тайных комнат», о которых мало кто знал.
— Читали про последний матч Стоунуоллских снарядов(5) против Холихедских Гарпий?(6) — спросила преподаватель, ловко проходя очередной пролет лестницы.
— Э-э-э… пока нет, — пыхтя, ответил Перси. Он не настолько интересовался спортом, чтобы поддержать этот диалог. К тому же ему приходилось прилагать усилия и было не до разговоров.
— Ну что ты! Это было в сегодняшней газете. Интервью с Людо Бэгмэном на первой странице, где он так подробно описывал потрясающий во всех отношениях прием, исполненный Гвеног Джонс! Обманка!(7) Как же зрители обожают этот маневр, — восторженно продолжала мадам Хуч.
— Но это же нарушение правил… — заметил Перси, придерживая так и норовящую выскользнуть из общей кучи метлу.
— Совершенно верно. И сразу после этого снаряды забили им штрафное очко. Но зрелищно, как всегда. Вот мы и пришли, — отворив дверь, Роланда Хуч велела Перси сбросить ношу у входа, что он и поспешил сделать. После чего обнаружил, что снова находится на злосчастном третьем этаже.
— Вот спасибо, Уизли, — поблагодарила преподаватель. — Починим этих красоток. Для обучения первого курса подойдут. Пока погода еще позволяет их обучать, — добавила она, усмехнувшись. — А дальше уступим поле только для квиддичных тренировок.
Почему-то после недавнего события все в окружении Перси стали переживать, а не отменят ли квиддич. Так что он решил уточнить, раз подвернулась такая возможность.
— А матч в этом году не отменят из-за происшествия? — спросил он.
— Мистер Уизли, я думала, вы знаете, что я не предсказания преподаю! — снова захохотав, ответила профессор. — Не волнуйтесь, я уверена, квиддичу ничто не угрожает. А я не думала, что вы настолько рьяный болельщик.
Перси и сам так не думал. Попрощавшись с Роландой Хуч, он поспешил в Большой зал. Времени для ужина еще было полно. И он был почти уверен, что даже Блекинсоп еще не разделался со своей заплаткой для мантии. Филч на свой пост еще не вернулся, а значит, еще одним препятствием меньше. И ничто не могло помешать ему добраться до ломившегося от кушаний гриффиндорского стола. Однако, проходя мимо туалета для девочек, он вдруг услышал мальчишеские голоса, что было совершенной нелепостью. Ни один мальчик в представлении Перси не осмелился бы зайти в девчачью туалетную комнату. Стыдно за такой поступок было бы даже самому отъявленному негодяю. Остановившись, Уизли прислушался. Не показалось ли ему? Но нет, не показалось, он снова услышал голоса мальчиков, и они были очень знакомыми. А уже через секунду их обладатели вышли в коридор.
— РОН! — Перси был вне себя от ярости. Он не мог поверить, что его собственный брат вел себя, словно неотесанный болван. Что будет, если кто-то об этом узнает? Да Перси сгорит со стыда! А что Рон и Гарри с Гермионой? Их, похоже, это совсем не беспокоило. И это злило Перси еще больше. А еще то, что они даже не пытались оправдаться, а просто замерли на месте. Как будто надеялись, что стали невидимками, и он просто пройдет мимо.
— Это туалет для девочек! Что вы там?.. — Перси задохнулся от возмущения. Не только как старший брат, но и как староста, он должен был получить ответ на этот вопрос.
— Хотели посмотреть, — наконец отмерев, промямлил Рон. — Улики, понимаешь... — добавил он, пожав плечами. Поттер и Грейнджер виновато потупились.
Это было просто невероятно… невероятно глупо! Перси понял, что не добьется от них ничего конструктивного.
— Быстро. Убирайтесь. Отсюда! — яростно выговорил Перси. Пришлось даже подтолкнуть Рона и Гарри в спины, чтобы они наконец сдвинулись с места. — Вам что, безразлично, что о вас могут подумать? Надо же догадаться прийти сюда, когда все остальные на ужине!..
Перси надеялся, что разговор окончен. Он посмотрел по сторонам, убедившись, что никто не стал очевидцем их разговора. Даже портретов в этом участке коридора не было, сплошь пейзажи. Может быть, поэтому живодеры выбрали именно здесь место для расправы над кошкой — чтобы не оставить свидетелей.
— А почему нам нельзя быть здесь? — Рон уперся руками в бока, остановившись посреди коридора. Слушай, мы не трогали эту кошку!
Перси не поверил своим ушам. Его брат мало того что не стыдился своего поведения, так еще и посмел вслух обсуждать произошедшие события. А главное, начал отпираться так, будто его кто-то подозревает. А разве тот, кто ни в чем не виноват, станет оправдываться? Не зря Джинни так переживает. Наверняка он и ей что-то сказал. А кто должен теперь все разруливать? Конечно же, Перси!
— И именно это мне пришлось объяснять Джинни, — воскликнул он с негодованием. — Но она все равно боится, что вас исключат. Я еще никогда не видел ее такой расстроенной, она все глаза выплакала, ты мог бы подумать немного и о ней, все первоклассники и так под слишком сильным впечатлением от этой истории...
— На Джинни тебе наплевать, — заявил Рон. — Ты просто боишься, что я испорчу тебе карьеру, что из-за меня ты не станешь лучшим учеником школы...
И как только посмел этот лопух говорить, что ему наплевать на Джинни! Да он единственный, кто вообще заботился о ней с самого сентября! Поддерживал ее, помогал с уроками, водил в Больничное крыло! Перси ни разу не видел, чтобы Рон даже разговаривал с ней. Он только и делал, что пропадал где-то со своими друзьями. И как можно с таким презрением говорить о чьих-то амбициях! Так говорит только тот, у кого нет своих стремлений и желаний кем-то стать в жизни. В стремлении к успеху нет ничего зазорного. Достижение поставленных целей — это движение вперед, но куда уж такому тугодуму, как Рон это понять? Даже объяснять бесполезно. Может быть, наказание поможет воззвать к его разуму? Или письмо матери?
— Минус пять баллов! — сурово сказал Перси, показав пальцем на значок «СТАРОСТА». Друзья Рона молча взирали на ссору братьев Уизли, не решаясь вмешаться. И правильно делали. — Надеюсь, это послужит вам уроком! И больше никаких игр в сыщиков. А то напишу маме!.. — больше Перси сказать было нечего. Повернувшись, он быстрым шагом направился к лестнице.
1) Swelling Solution — Раздувающий раствор — заставляет объекты увеличиваться в объеме
2) Deflating Draught — Сдувающий напиток — возвращает объектам их первоначальный вид, измененный при помощи магии
3) Shrinking Solution — Уменьшающий раствор — уменьшает объект в размерах или в возрасте
4) Abyssinian shrivelfig — Абессинский сморщефиг — плодовое дерево, уходу за которым обучаются на втором курсе на уроках гербологии. Плоды этого дерева обладают уменьшающим свойством
5) Stonewall Stormers — Стоунуоллские снаряды — квиддичная команда
6) Holyhead Harpies — Холихедские гарпии — квиддичная команда
7) Bumphing — Обманка — одно из десяти нарушений правил в квиддиче, направление бладжера в сторону трибун, чтобы прервать игру на то время, пока судья и другие официальные лица защищают зрителей
— Ты что там, спишь? — обернувшись, спросила Пенелопа. Она стояла у стеллажа с книгами и просматривала тома, в то время как Перси сидел за столом и, облокотившись головой на руку, смотрел на нее.
— С чего это ты взяла? — поинтересовался Уизли. Выпрямившись, он поправил съехавшие набок очки. — Я прекрасно выспался этой ночью. Едва опустил голову на подушку, как провалился в сон, словно в мягкое облако…
И это было правдой, ведь вчерашний сумасшедший день просто вытянул из него последние силы. Сначала этот безумный матч Гриффиндор против Слизерина и невероятная победа гриффиндорцев. Затем вечеринка в гостиной, которой не помешала состояться даже травма, полученная их ловцом и уложившая его на больничную койку. А в конце самая лучшая часть — встреча с Пенни, после которой пришлось буквально на цыпочках красться в башню своего факультета, чтобы не разбудить ни один портрет, потому что в такое время даже старосты уже должны были окончить все свои дежурства и быть в постелях.
Оставив книги, девушка подошла к Перси и ласково потрепала его по волосам:
— Вид у тебя мечтательный, — заметила она.
— Мне нечего возразить, — он действительно немного замечтался. От воспоминаний об их вчерашнем свидании все внутри переворачивалось. Похожее чувство возникало у него в последние минуты перед экзаменом. Но по сравнению с тем волнением, которое он испытывал, стоило Пенелопе к нему прикоснуться, все прочее казалось бесцветнее, чем привидение.
— Это на тебя не похоже, — она подошла ближе и обняла его за плечи.
Перси в ответ положил руки ей на талию, с трудом подавляя желание опустить голову на ее грудь. Ведь они все-таки были в библиотеке. Пусть здесь никого и не было. Кто посвятит учебе столь ранний воскресный час? Но все равно мадам Пинс могла зайти за стеллажи в любую минуту и увидеть их. Что бы она тогда подумала?
Однако Пенелопа была другого мнения. Она погладила лоб Перси, отводя с лица рыжие волосы. Наклонившись, прижалась своими губами к его — всего на секунду, но успела оставить на них теплый невесомый поцелуй.
— Ты с ума сошла. Мы в библиотеке, — напомнил он, хотя и не торопился выпускать ее из объятий вопреки своим предостережениям.
— Ты разве не знал, что мы, рейвенкловцы, все немного сумасшедшие? — Ее глаза блестели, когда она смотрела на него вот так, с нежностью. Как же это случилось, что ему так повезло? И тут он вспомнил! Конечно же, на прошлое Рождество! Тогда он нашел в своем пудинге счастливый серебряный сикль, который теперь надежно хранился на дне его сундука, спрятанный в старом футляре для очков. Именно с того дня, должно быть, началось его везение.
— Ты не сумасшедшая, — Перси покачал головой. Он ни за что не сказал бы так о Пенелопе. Она была той, перед кем были открыты все двери. Той, для кого не существовало границ. — Ты просто… неудержимая.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — ответила Пенни, легонько щелкнув его по носу.
— Мисс Клирвотер? — заглянувшая за стеллажи мадам Пинс пристальным взглядом смерила Перси и Пенелопу. — Вы определились с литературой? — в тоне библиотекаря явно слышался упрек.
Перси стало неловко, что строгая дама застала их врасплох. Но Пенелопу, похоже, это ничуть не смутило.
— Пока еще нет, — девушка нехотя убрала руки с плеч Перси. — Я дам вам знать.
Ирма Пинс ничего не ответила. Нахмурившись, она скрылась за рядами книг.
— Не буду тебе мешать, — Перси поднялся и сжал руку Пенелопы. — Увидимся на собрании старост.
— Хорошо, — согласилась Пенни. Игривая улыбка не сходила с ее лица, пока она провожала Перси взглядом.
У выхода он встретил библиотекаршу, перьевой метелкой сметающую пыль с толстенной книги.
— До свидания, — попрощался он, подумав о том, что не помнил, когда в последний раз выражение ее лица было хоть чуть менее сердитым.
— До свидания, мистер Уизли, — сурово ответила мадам Пинс, закрывая за ним дверь.
Возле библиотеки Перси столкнулся с Гарри Поттером. Тот спускался вниз по лестнице и явно куда-то торопился.
— О, здравствуй, Гарри! — Перси был приятно удивлен, что Поттера уже выпустили из Больничного крыла. Ему сильно досталось бладжером. — Ты отлично летал вчера, просто великолепно. «Гриффиндор» теперь может претендовать на кубок школы, ты заработал пятьдесят баллов!
Перси с удовольствием обнаружил, что говорит эти слова от чистого сердца. Он так редко хвалил кого-либо. Но это только потому, что мало кто этого заслуживал. Вот Поттер вчера отлично поработал на благо их факультета и потому действительно поднялся в глазах Перси.
— Ты случайно не видел Рона или Гермиону? — озадаченно спросил Гарри.
— Случайно не видел, — ответил Перси, и его улыбка слегка угасла. Вспомнился недавний инцидент и ссора с младшим братом. — Надеюсь, Рон не в женском туалете... — осуждающе добавил он и зашагал к лестнице. Некогда было болтать, нужно было отнести книги в башню и идти на встречу с деканом.
Собрание старост сегодня проходило в классе Трансфигурации, как и всегда, когда его проводила Минерва МакГонагалл. Профессор сидела за своим письменным столом, молча взирая на занимающих места старост пятых, шестых и седьмых курсов. Что-то было необычное и странное в ее позе и в том, как она сложила руки на коленях. Сколько Перси себя помнил, его декан всегда использовала любую свободную минуту с пользой. Перед уроком она обычно листала свои записи, проверяла свитки с эссе учеников. Не считая, конечно, уроков у первокурсников, когда она, перевоплотившись в полосатую кошку, тихонько устраивалась на столе — любила впечатлить новичков. А сегодня Минерва МакГонагалл была неподвижной, словно статуя, которую невесть зачем перенесли сюда из коридора.
Перси уселся в среднем ряду рядом с Фионой Белмонт. Пенелопа, уже сидевшая неподалеку с Робертом Хиллиардом, махнула ему рукой, отчего он расплылся в счастливой улыбке.
— За двумя снитчами погонишься, ни одного не поймаешь, — загадочно произнесла Белмонт себе под нос, не поднимая головы от своих записей по арифмантике.
— О чем ты? — Перси озадаченно посмотрел на свою соседку по парте.
— А то ты не знаешь… — девушка явно не собиралась помогать ему разгадывать ее этическую загадку. Она даже не взглянула на него, сосредоточившись на выведении рун гусиным пером.
— Послушай, Фиона, — Перси начал раздражаться. Тронув девушку за плечо, он настойчиво привлек ее внимание. — Я понятия не имею о ходе твоих мыслей. Так что, если хочешь мне что-то сказать, начни с начала.
— Похоже, тебе нужны новые очки… — начала Фиона, но, встретив суровый прямой взгляд Перси, сунула перо в чернильницу и повернулась к нему. — Определись уже с выбором. Ты подаешь знаки внимания и Пенелопе Клирвотер, и Сэйдж Келлин.
— Что? — Перси ожидал услышать что угодно. Обвинений в том, что он стремится ответить на каждом уроке — и тем самым пытается затмить всех учеников на факультете, не давая им заработать баллы. Или в том, что он всегда и везде вставляет свое ценное мнение, напоминая, что он знает лучше. Или что в стремлении доказать всем, какой он хороший староста, он снимает слишком много очков с родного факультета… Но уж никак не думал, что его назовут сердцеедом.
— Что слышал, — отмахнулась Белмонт. — Сегодня строишь глазки Клирвотер. А вчера вечером ты так мило ворковал с Келлин. Она очень грустила, когда ты куда-то ушел в разгаре вечеринки.
— Но я не… — Перси открыл рот, чтобы оправдаться. — Я только объяснял Сэйдж, как отличить…
— Гиппокампа(1) от лошади. Ага, я слышала, — Фиона засмеялась. И Перси почувствовал себя глупо. В самом деле, каждый первокурсник это знает. А он накануне с совершенно серьезным видом задвигал про рыбий хвост… Какой же он идиот!
Громкий хлопок двери прервал самобичевание Перси. Минерва МакГонагалл затворила дверь взмахом палочки, а затем поднялась со своего места. Она прошла в центр класса, напряженно вглядываясь в лица учеников.
— Добрый день, старосты, — поджатые губы декана Гриффиндора сложились в узкую полоску.
Перси почувствовал необъяснимую тревогу. В последний раз он видел подобное выражение на лице у своей матери этим летом, когда она не обнаружила Гарри Поттера на Косой Аллее после отправки его туда камином. Мама старалась не паниковать, но видно было, как она испугана, и как сильно старается сдержать свои эмоции. И то, что эти же чувства он увидел на лице МакГонагалл, было очень плохим знаком.
— Перед тем, как мы обсудим ваши графики дежурств на эту неделю, я расскажу вам о происшествии, которое… — взволнованный гул голосов не дал ей закончить. Отовсюду были слышны вопросы: «Что случилось?», «Что произошло?»
Перси же сидел молча, собрав в кулак все свое терпение, хотя ему хотелось встать и закричать на учеников, чтобы они дали, наконец, профессору сказать.
— Спокойнее, пожалуйста, — голос МакГонагалл не был оглушительным, да и вообще хоть сколько-нибудь громким, но все же заставил аудиторию замолчать. — Благодарю. Этой ночью в школе было совершено нападение на ученика…
Ее слова повергли всех в шок. Все помнили нападение на кошку завхоза, но никто не думал, что подобное произойдет с учеником. Однако это произошло. С первокурсником Гриффиндора. Услышав это, Перси оцепенел. Бедняжка Джинни! Как же она переживет?.. Уж не об этом ли Криви она говорила, когда рассказывала о своем соседе по парте?
— Профессор, школу закроют? — подняв руку, спросил хаффлпаффец с пятого курса. Ну надо же! Только в этом году стал старостой, а уже нос кверху.
— Не закроют. Но будут приняты меры. А теперь перейдем к графикам дежурств…
Перси приготовил свиток пергамента, чтобы записать свои дежурства. Теперь старосты должны были дежурить на два часа дольше. Перси принял эту новость со всей стойкостью в отличие от старост шестого курса Слизерина, Кассиуса Уоррингтона и Джеммы Фарли. Они считали, что чистокровным ученикам вряд ли грозит опасность, ведь они не являются «врагами наследника», как было сказано в предупреждении, написанном на стене. А значит, их факультету не стоит опасаться. Перси, услышав это, лишь фыркнул про себя. Никто не хочет взять на себя реальную ответственность. Но им придется, если хотят сохранить значок старосты.
Когда собрание завершилось, все с понурым видом поплелись к выходу. Профессор попросила держать подробности всей ситуации в тайне и по возможности предотвращать панику среди младшекурсников.
— Как скоро об этом вся школа узнает? — спросила Фиона, складывая вещи в сумку.
— Думаю, что к понедельнику. Ничто не распространяется так быстро, как секреты, — ответил Перси.
1) Hippocampus — Гиппокамп — водяное существо, имеющее голову и переднюю часть лошади, а хвост и заднюю часть — огромной рыбы
Спустившись по винтовой лестнице, ведущей из спален юношей в гостиную Гриффиндора, Перси остановился в проходе, опершись на дверной косяк. В общей комнате факультета явно происходило что-то необычное… или, точнее сказать, запрещенное. Толпа учеников сгрудилась у дальней стены, где, поднявшись прямо на столы, словно на сцену, о чем-то рассказывали Фред и Джордж. И раз уж их рассказ привлек столько зрителей, Перси, как старосте, непременно нужно было его услышать. Что-то ему подсказывало, что как только он выйдет в гостиную, это представление оборвется. Ведь близнецы сворачивали все и смывались всякий раз, когда он появлялся. Привыкли, что он с детства закладывал их родителям, и в школе ничего не изменилось. Только теперь его положение позволяло ему самому пресекать их поведение, да еще и наказывать.
— Правда ли, что Дракучая ива ходит по ночам и забирает тех, кто не успел спрятаться в факультетских гостиных? — театрально вопрошал Фред. Публика охнула, а пара первокурсников, взобравшихся на спинку кресла, едва не свалились на пол.
— Возможно… — таинственно ответил ему Джордж, подняв вверх указательный палец.
— Не может быть! — выкрикнул седовласый старик с гобелена, висящего над камином. Но его никто не слушал. Все, затаив дыхание, внимали словам стоящих на столах ораторов.
— Действительно ли в темных лабиринтах подземелий Хогвартса водится Банши?(1) — слегка понизив голос, словно посвящая присутствующих в какую-то страшную тайну, поинтересовался Джордж.
— Не узнаете, пока сами не наткнетесь на нее! — громко выкрикнул Фред, отчего несколько девчонок взвизгнули.
Перси вернул на переносицу очки, свалившиеся на кончик носа. От негодования захотелось выскочить и задать братьям трепку. Но это было бы не слишком дальновидно. Правильнее было бы подождать, пока не станет ясно, зачем они всех запугивают.
— Сейчас, когда все встревожены…
— Потрясены!
— Взволнованы!
— Поражены!
— Ошеломлены!
— Боятся за свои жизни…
— ...и безопасность друзей! — наперебой продолжали близнецы. В гостиной создалась торжественная тишина. Ученики, развесив уши, ожидали, что вот-вот им дадут бесценный совет, как защититься от обитающего в школе зла.
— И пока все трясутся от страха, мы знаем, что делать! — восторженно объявил Фред.
— Обезопасьте себя волшебными талисманами, амулетами и прочими защитными приспособлениями! — Джордж поднял стоящую у его ног коробку и распахнул ее, явив присутствующим разноцветные предметы. Что именно в ней лежало, Перси не смог рассмотреть с далекого расстояния.
— А это что такое? — спросил Невилл Лонгботтом, сунув нос в коробку.
— О, это заговоренная луковица против злых колдунов, — пояснил Фред.
— Фу, ну и запах! — зажав нос, Кормак МакЛагген подцепил несчастную луковицу волшебной палочкой.
— Не манерничай, неженка! — Джордж забрал луковицу и бросил на место. — Чем хуже запах, тем лучше отгоняет неприятелей!
— Дайте я возьму, — Лонгботтом схватил луковицу и сунул себе в карман. — И еще вот это! Оно еще хуже воняет.
— Это протухший тритоний хвост. С тебя пять сиклей, — Фред достал из кармана мешочек и сунул туда монеты, которые протянул ему второкурсник.
— А есть что-то без запаха? — Мертон Грэйвз выудил из груды безделушек заостренный пурпурный кристалл. — Это что такое? Крутая штука.
— О! Это, друг мой, отворотный камень, — Джордж выудил еще пару таких же из коробки и показал всем. — Зачарованы против многих боевых заклинаний. Лучшее изобретение.
— Сколько стоит? — спросил Лонгботтом.
— Всего шестнадцать сиклей! — ответил сияющий Фред.
— Ну надо же... Это почти целый галлеон! — Перси наконец вышел из своего укрытия, привлекая к себе всеобщее внимание. — Как вам не стыдно вытягивать карманные деньги у напуганных школьников? — с гордо поднятой головой Перси направился прямо к столам. — Слезайте оттуда немедленно!
Большинство детей, увидев старосту, стали расходиться, но самые любопытные еще оставались. Фред и Джордж спрыгнули со своей импровизированной сцены и остановились напротив Перси, всем своим видом давая понять, что не намерены так просто сдать позиции.
— Дорого… но я все равно возьму, — пробормотал Лонгботтом, суя Джорджу деньги.
— Даже не вздумай у него ничего брать! — Перси преградил ему дорогу, так что младшекурснику ничего не оставалось, как отсесть на дальний край дивана с грустным видом.
— Ты что-то слышал, Фредди? — с видом полного недоумения на лице поинтересовался Джордж, повернувшись к своему близнецу.
— Да-да, Джорджи, кажется это был крик Авгура(2), — почесав макушку, предположил Фред.
— Авгура? Ты уверен? — переспросил Джордж, оглядываясь по сторонам и смотря сквозь стоящего прямо напротив Перси.
— Нет, знаешь, скорее авгурьего птенца. Такого желторотого, только что вылупившегося, но уже считающего себя способным предсказать «смерть». А на деле он не в состоянии предсказать даже изжогу, — усмехнулся Фред.
— Ха-ха, очень смешно, как всегда, — скептически заметил Перси. — Представление окончено, расходитесь, — добавил он, повернувшись к заметно поредевшей толпе. Займитесь чем-нибудь полезным.
Понурив головы, гриффиндорцы отправились по своим делам. Кто-то уселся у камина с книгой, а кто-то отправился в спальни. Близнецы, собрав свое барахло, развернулись и удалились, пройдя через портрет Полной Дамы. Перси задумчиво посмотрел им вслед.
— Ты их не остановишь, — услышал он у себя за спиной. Это был голос Рона, устроившегося у камина в компании Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер.
— Посмотрим, — бросил Перси, понимая, что Рональд скорее всего прав, но не желая это признавать. Персиваль Уизли просто так не сдается. Оставалось полтора часа до начала комендантского часа — хоть бы успели вернуться назад вовремя.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — пожав плечами, Рон вновь уткнулся в учебник.
Анджелина и Кэти сели на диван рядом с Лонгботтомом, которого Перси только что спас от бестолковой траты денег. Хоть бы спасибо сказал.
— Не переживай так, Невилл. Ты чистокровный колдун, тебе ничего не грозит, — попыталась успокоить его Анджелина.
— Точно, — согласилась с ней Кэти. — Ты вряд ли можешь подвергнуться нападению.
— Но ведь прежде всего напали на Филча, — возразил Невилл, и его круглое лицо вытянулось от страха. — А всем известно, что я почти полный сквиб…
Отправившись на дежурство в скверном настроении из-за разыгравшейся в гостиной сцены, Перси быстро пришел в себя — ведь его ждал вечер с Пенни. Она даже поменялась с Джинджер Лэнг ради него. И от этого на душе становилось светлее.
Пусть даже это было всего лишь патрулирование школы. Болтая обо всем на свете, они и сами порой не замечали, как пролетало время. А ведь теряться во времени было совсем не в характере Перси Уизли. Рядом с Пенелопой он чувствовал себя спокойнее, увереннее, она понимала и поддерживала его.
— Джинни очень грустит. И кажется, питается только салатом из листьев и Мерлиновым духом, — поделился Перси, когда они спустились на цокольный этаж. — Я волнуюсь за нее.
— Ее друг обездвиженный лежит в Больничном крыле, — покачав головой, ответила Пенелопа. — Любая девочка на ее месте была бы подавлена.
— А еще Фред с Джорджем ведут себя как придурки, — Перси вздохнул. — Постоянно пытаются ее развеселить глупыми шутками. Сегодня утром они покрыли себя мехом и выпрыгнули на нее из-за статуи Десмонда Долговязого(3).
— По-моему, у них совершенно нет чувства юмора, — Пенни нахмурилась.
— Вот именно! — Перси почувствовал облегчение от ее слов. Наконец-то хоть кто-то понял то, что он и так давно знал, но никто ему не верил. — А сегодня они к тому же развернули какую-то нелепую торговлю испорченными ингредиентами, которые им было жалко выбросить. Один протухший тритоний хвост чего стоит…
— Что? — Пенелопа остановилась, удивленно посмотрев на Перси. — Не могу поверить, что твои братья дошли до такого.
— А я не могу поверить, что кто-то на это купился! — воскликнул Перси, всплеснув руками.
— В это как раз поверить не сложно. Когда тебе страшно, ты сделаешь что угодно, чтобы себя защитить, — сказала Пенелопа.
Перси замолчал, обдумывая ее слова. У него тоже были свои страхи. Он всегда считал, что только одиночка может стать по-настоящему сильным человеком. Ведь, находясь в компании, любой так или иначе вынужден ориентироваться на мнение других, а не только на свое. В последнее время многие его суждения терпели крах. Пенелопа заставляла его смотреть на вещи с новых сторон. Но он все равно сделал бы все, что угодно, чтобы снова не стать одиночкой.
— Так это дежурство или свидание? — спросила она, когда они спустились в подземелья, чтобы проверить эти мрачные и полные паутины коридоры.
— Ну… теоретически, дежурство. Ведь мы добросовестно обошли все башни, обследовали этажи, проверили кабинеты, выгнали Пивза из чулана и при этом даже за руки ни разу не взялись, — рассудил Перси.
Все верно. Обязанности не должны быть удовольствием. Работа есть работа, а время зря тратить не следует.
— А так? — в голосе Пенни ему послышались игривые ноты. Он почувствовал ее прикосновение к своей руке. Девушка легонько сжала его пальцы, отчего по телу побежали мурашки.
— Но практически… — добавил он. Подушечки ее пальцев устремились вверх по его плечу. — П-практически… — повторил Перси, отчаянно пытаясь вспомнить то, что только что собирался сказать. Но затем бросил эти тщетные попытки. Обняв девушку за талию, он крепко прижал ее к себе, а она уткнулась носом в его шею. Надо же, еще в начале прошлого года он даже не замечал ее, а теперь мысль о том, что он перестанет быть ей нужен, до ужаса пугала его.
— Все будет хорошо, — пообещала Пенни, щекоча его кожу теплым дыханием.
— Или не будет, — хмыкнул Перси, еще крепче сжимая ее в кольце своих рук. — Но ведь ты будешь со мной рядом… — он затаил дыхание, надеясь, что его фраза не прозвучала слишком вопросительно.
— И даже очень близко, — сказала Пенни, положив голову ему на грудь. И, судя по тону ее голоса и уверенности, с которой она произнесла эти слова, она даже не сомневалась.
— Ты невероятная, Пенни. Ты об этом знаешь? — убрав выбившийся из прически Пенелопы локон ей за ухо, Перси погладил щеку девушки и легонько коснулся ее губ своими.
— Конечно, — протянула она, закрыв глаза, явно ожидая продолжения. Несколько мгновений Перси смотрел на нее, стараясь запомнить каждую деталь, каждую черту. Он уже достаточно хорошо узнал ее и помнил многое. Какое выражение появляется на ее лице, когда она задумчиво водит волшебной палочкой по строкам учебника, пытаясь отыскать нужную информацию, каким сосредоточенным бывает ее лицо, когда она упражняется в трансфигурации... И тот пронизывающий насквозь взгляд, который неизменно заставляет его сдаться и отступить, потому что отказать невозможно. А сейчас на ее лице было написано умиротворение, словно она только что пробудилась от долгого и сладкого сна. Если бы это был сон Перси, он хотел бы никогда не просыпаться. Наклонившись, он чмокнул Пенелопу в кончик носа. Она рассмеялась, будто совсем такого не ожидала.
Обняв Перси за шею, девушка притянула его к себе. Целуя Пенелопу, он чувствовал невероятную нежность, она обволакивала их двоих, как мягкое пуховое одеяло. Словно их тепло перетекало друг в друга. Горячая кровь неслась по его венам, приливая к щекам, к ушам и ко всем остальным частям тела. Перси почувствовал знакомое напряжение внизу живота. Обычно в этот момент он заставлял себя думать о своей тете Мюриэл, щеголяющей по кухне Норы в бигудях, чтобы не попасть в неловкую ситуацию. Вдруг Пенни подумает о нем плохо, например, решит, что он озабоченный и не умеющий держать себя в руках… Но сейчас он упустил момент, зашел дальше обычного. Было слишком приятно ощущать, как Пенелопа прижимается к нему всем телом, встав на носочки, чтобы быть еще ближе. Ее пальчики ослабили его галстук и забрались под мантию, гладя ткань белой рубашки. Его дыхание участилось, сердце стучало как заведенное. Сейчас он бы многое отдал, если бы ее руки спустились чуть ниже, а потом еще… и прикоснулись к нему так, как он делал это сам, когда был один.
— Ох… — Перси взял Пенелопу за плечи и мягко отстранил от себя.
— Что случилось? — спросила она. Ее глаза, и без того огромные, округлились от удивления.
Перси сделал глубокий вдох, пытаясь перевести дух, а заодно соображая, как объяснить свое странное поведение.
— Там, кажется, кто-то идет, — он кивнул в сторону поворота за угол. — Я слышал шаги.
Маленькие морщинки сложились на лбу Пенни, когда она пыталась прислушаться к абсолютной тишине подземелий. Перси прижал ладонь к холодным кирпичам, но даже они были не способны до конца остудить его пыл. Осмотрев коридор, Пенелопа сделала абсолютно очевидный вывод:
— Тебе показалось.
Перси посмотрел на часы. Похоже, их дежурство давно подошло к концу. Так не хотелось расставаться с ней, но время было уже позднее. Да и держать себя в руках сегодня уже будет просто невозможно.
— Знаешь, учась в этой школе, я привык, что, если уж я что-то услышал, мне точно не послышалось, — насколько мог убедительно произнес он. — Пойдем-ка, я провожу тебя в башню Рейвенкло, — обняв девушку одной рукой, он повел ее к лестнице. Пенелопа не сопротивлялась, она обняла Перси за талию и позволила увести себя наверх.
Войдя в гостиную с мыслями о том, как же ему сегодня уснуть и стоит ли принять ледяной душ, Перси обнаружил, что не все еще спят. Несмотря на поздний час, несколько гриффиндорцев не торопились идти в спальни. Хотя это было и неудивительно, ведь они были напуганы произошедшим с Колином Криви и не хотели оставаться одни в темноте. Шеймус Финниган вместе с Дином Томасом грелись на полу у камина, а на диване устроились несколько девчонок с пятого и шестого курсов. Он не успел разглядеть, кто именно, потому что услышал что-то похожее на всхлипывание, кто-то из девочек плакал в кресле. Повернувшись в ту сторону, он, к своему ужасу, увидел рыжие волосы. Забравшись на сиденье с ногами, его сестра сжалась в комочек, утирая слезы. А возле нее крутились близнецы, чьи руки и лица были покрыты жуткими на вид ожогами.
— Да ладно тебе, не реви. Это же смешно, — уверял ее Фред. — Посмотри на Джорджа, он как обгоревшая индейка на День Благодарения!
— Не индейка, а индеец, — кривляясь, поправил его Джордж.
— ВЫ С УМА СОШЛИ?! — выкрикнул Перси. — Что вы себе позволяете?! — гнев и ощущение собственного бессилия затопили его сознание. Что бы он ни делал, как бы ни старался поддержать Джинни, защитить ее, ей все равно было плохо. Она чувствовала себя подавленной, одинокой, всеми брошенной. А теперь еще эти два болвана издеваются над ней.
— Мы только пытаемся поднять ей настроение, — взвился Фред. — А ты что делаешь, мистер совершенство?
Перси замер. Ему показалось, будто злость прошибла его, как удар молнии. Как они смеют обвинять его в чем-то? Ему захотелось немедленно проклясть их на месте, превратить в две жалкие обугленные кучки пепла.
— Ей ночью снятся кошмары! Из-за вас! — он выплюнул эту фразу, не обращая внимания, что комната была полна свидетелей их ссоры. — Прекратите свои глупости! Иначе… — Его уши, щеки и шея горели, глаза заволокла красная пелена, а рука непроизвольно сжала палочку.
— Эй, братец, — Джордж поднял обе руки ладонями вверх. — Остынь и вспомни, что все три непростительных заклятия запрещены.
— Но это вовсе не означает, что все остальные заклинания «простительные»! — рявкнул Перси. Глупцы, они действительно решили, что он способен поднять руку на собственных братьев? Пусть даже они беспросветные идиоты, и без их выходок всем будет только лучше. — И одно из них: «НАПИСАТЬ НАШЕЙ МАТЕРИ»!
Оба близнеца, услышав это, изменились в лице.
— Ладно-ладно, мы поняли, — промямлил Фред. — Запрещенные приемы в ход пошли.
— Уяснили. Мы идем спать, — Джордж подтолкнул Фреда к винтовой лестнице, ведущей в спальни, хлопнув его по плечу. Вскоре они оба скрылись из виду.
Так-то лучше. Перси перевел дыхание и присел на корточки рядом с Джинни. Она уже не плакала, а смотрела на него с ошарашенным видом. Пожалуй, она с лета не видела его таким разозленным. В последний раз он так орал на близнецов, когда они забросили ему в окно мешок с чихательным порошком. Он потом еще полдня чихал.
— Прости за это, — с сожалением произнес Перси. — Иди спать, ладно? Уже поздно.
— Спасибо, — она соскользнула с кресла и юркнула в проход, ведущий к спальням.
Теперь оставалось только самому пойти спать. Перси не мог поверить, что этот день наконец-то закончится. Повернувшись к дивану, на котором сидели девчонки, Перси увидел, что это были Алисия Спиннет, Патрисия Стимпсон(4) и Сэйдж Келлин. Жаль, конечно, что они видели, как он вышел из себя. Но ничего не поделаешь.
— А вы что не спите? Сэйдж, у нас же завтра контрольная по трансфигурации, — важно напомнил Перси, как ни в чем ни бывало.
— Уже иду, — улыбнувшись какой-то хитрой кошачьей улыбкой, ответила Келлин. Поднявшись с дивана, она переглянулась с подругами и направилась в сторону Перси. — Но сначала я пожелаю тебе спокойной ночи.
— Ну, спокойной ночи, — ответил Перси, хотя все происходящее показалось ему по меньшей мере странным.
И не зря, потому что Сэйдж почему-то подошла к нему очень близко, как будто забыла, что он вообще-то не привидение, чтобы проходить сквозь него, а очень даже материальный человек. Подняв одну руку, она положила ее на затылок Перси и, сделав последний, окончательно сближающий их шаг вперед, поцеловала. Ее движения были напористыми, и от этого в первую секунду он даже растерялся, позволив своему рту приоткрыться. Ее губы были теплыми, мягкими, от волос исходил приятный фруктовый аромат. И Перси был уверен, что многие мечтали, чтобы такая девушка, как Сэйдж, послала им хотя бы воздушный поцелуй, чего уж говорить о поцелуе в губы. Но сам он, к своему удивлению, обнаружил, что ничего не чувствует. С таким же успехом он мог бы поцеловать метлу из чулана. Он сделал шаг назад, разорвав поцелуй. Рука Келлин соскользнула с его плеча.
— Извини, — Перси был готов провалиться сквозь землю от стыда. — Наверное, я тебя запутал. Это моя вина. Прости.
Подружки Сэйдж и пара второкурсников все еще с интересом наблюдали все происходящее, разинув рты. Развернувшись, Перси направился в спальни, стараясь идти размеренным шагом. И вскоре оказался в спасительном полумраке лестницы, после чего вытер губы тыльной стороной ладони. С чего Сэйдж взяла, что может вот так просто вторгаться в его личное пространство? Теперь ему в самом деле стоило помыться, чтобы смыть с себя запах и вкус Сэйдж Келлин.
После такого насыщенного дня было тяжеловато уснуть. И даже выйдя из душа, Перси долго лежал в кровати, глядя в потолок. Соседи по комнате сладко сопели в своих постелях. Но ему было не по себе. Раздумывая, он понял, что может его успокоить. Откинув одеяло, он опустил босые ноги на холодный каменный пол и тихонько подошел к своему сундуку. Аккуратно, стараясь не скрипеть, Перси приоткрыл крышку и нашел на дне свой счастливый сикль. Проделав в нем дыру с помощью простого заклинания, он прикрепил монету на старую цепочку, на которой раньше носил ключи, и надел на шею. Ему очень нужен был собственный амулет. Ведь когда тебе страшно, ты сделаешь что угодно, чтобы себя защитить.
1) Banshee — Банши — женщина с длинными, до пола волосами и обглоданным, с прозеленью лицом-черепом, издает леденящие кровь завывания. Персонаж ирландской мифологии. Многие полагают, что банши — не что иное, как призрак (дух) женщины-плакальщицы, так как оплакивание и рыдание одна из ее характерных черт
2) Augerey — Авгур — худая вечно скорбящая птица зеленовато-черного цвета. У Авгура характерный низкий пульсирующий крик, который, как некогда полагали, предсказывает смерть
3) Статуя Десмонда Долговязого находится справа от лестницы в Восточной башне недалеко от портрета Полной Дамы
4) Patricia Stimpson — Патрисия Стимпсон — студентка Хогвартса, обучалась на одном курсе с Фредом и Джорджем Уизли
Без пятнадцати восемь Перси вместе со своими соседями по спальне, Питером Джонсом и Орсайно Трастоном, спустились в гостиную. С момента нападения на Колина Криви прошло уже больше двух недель, а незадолго до сегодняшнего дня в вестибюле появилось объявление о начале работы «Клуба дуэлянтов». Перси считал отличной идеей обучить школьников защитным заклинаниям. И они с Тимоти записались в первый же день. Хотя потом оказалось, что старостам все равно нужно было присутствовать, чтобы помочь следить за порядком, если понадобится. Так что можно было и не записываться. Поскольку желающих оказалось много, занятия было решено проводить в Большом зале, куда они и направлялись.
— Держу пари, Дамблдор сам будет нас учить, — выразил надежду Трастон.
Перси поспешил его разочаровать:
— Не глупи, Орсайно, директору некогда заниматься такими вещами.
— Наверное, это будет профессор Локхарт, — предположил Джонс. — Ведь он преподаватель Защиты от темных искусств.
— Да, и еще у него большой опыт в борьбе с нечистью, — согласился Перси. — Ребята, я вас догоню, — он почти успел нырнуть в проход за портретом, как вдруг заметил сидящую на диване Джинни и решил подождать ее. Она увлеченно что-то писала в маленькой черной книжечке.
— Эй, а ты что не идешь? — спросил он. От его оклика сестра едва не подпрыгнула на месте.
— Зачем же так подкрадываться? — захлопнув книгу, Джинни спрятала ее под диванную подушку.
— Я не подкрадывался. Что это ты там пишешь? — Перси ни за что бы не заинтересовался, если бы не явные попытки сестры что-то утаить.
— Ничего, — сложив на груди руки, Джинни ясно дала понять, что сейчас из нее ничего не вытянуть даже под веритасерумом(1). Хотя что у нее могут быть за секреты? Наверняка какой-нибудь девчачий дневничок, в котором она пишет о своих чувствах.
— Ладно, мне все равно не интересно, — сдался Перси. — Идем, мы в дуэльный клуб опаздываем.
— Я здесь останусь, — отмахнулась Джинни.
— Как хочешь, — посмотрев на часы и обнаружив, что потратил целых пять минут впустую, Перси поторопился в Большой зал.
Привычную обстановку было не узнать. Длинные столы исчезли, вдоль одной из стен появилась покрытая золотистой тканью сцена, подсвеченная тысячами плавающих над ней в воздухе свечей. Потолок был бархатно-черным. Под ним, казалось, собралась вся школа, каждый держал в руке волшебную палочку, на лицах играло радостное предвкушение.
Пробраться ближе к сцене можно было даже не пытаться, поэтому Перси прошел в самый конец, остановившись за спинами оживленно переговаривавшихся учеников. С этого места был отличный обзор всего происходящего, так что он был уверен, что ничего не упустит. Но больше его волновали старосты. Оглядевшись вокруг, Перси обнаружил, что они рассредоточились по всему залу.
Ровно в восемь часов на сцену поднялись сияющий, в одеждах цвета чернослива, Гилдерой Локхарт и Северус Снейп, одетый, как обычно, в черное. Гул голосов усилился.
— Прошу тишины! — профессор Защиты от темных искусств помахал рукой, стараясь усмирить всех болтунов. Вскоре они успокоились. Перси вместе со всеми застыл в ожидании чего-то грандиозного.
— Подходите ближе, подходите! Всем меня видно? Всем меня слышно? Превосходно! — Локхарт вальяжной походкой расхаживал по сцене. Снейп же сохранял напряженное молчание.
— Начнем, пожалуй! Профессор Дамблдор дал мне разрешение основать этот маленький клуб дуэлянтов, чтобы научить вас защищать себя, если понадобится, так, как это делал я сотни и тысячи раз. Более подробно об этом вы узнаете в моих опубликованных работах, — продолжал Локхарт.
Перси приготовился впитывать информацию, жалея, что ему не удалось убедить Джинни присоединиться к этому занятию.
— Позвольте мне представить моего ассистента, профессора Снейпа, — профессор Защиты от темных искусств расплылся в широчайшей улыбке. — Профессор Снейп признался, что сам немножечко знаком с дуэльным делом и согласился по-товарищески помочь мне кое-что вам продемонстрировать прежде, чем мы начнем заниматься. Да, и еще одна вещь. Хочу вас, молодежь, успокоить, после окончания представления вы получите своего учителя зельеварения назад целым и невредимым, не надо бояться!
В зале раздались смешки. Снейп кривил верхнюю губу в странной ухмылке.
— Вот ты где! — рядом неожиданно появилась Пенни. Похоже, она перебралась сюда, чтобы составить ему компанию. Ее подруги тоже были здесь. Обе с волшебными палочками и готовые к постижению дуэльных искусств.
— Ты на кого ставишь? — взволнованно спросила Хелен.
— Я здесь не за тем, чтобы делать ставки, — проворчал Перси. Поймав руку Пенни, он сжал ее тонкие пальцы в своей ладони.
— Просто ты боишься проиграть, — поддела его Памела.
— Пфф. «Гриффиндорцы боятся» — это что, новый анекдот? — самодовольно парировал Перси, даже не глядя на подругу Пенни. Он старался не сильно отвлекаться от разворачивающегося на сцене зрелища.
Локхарт и Снейп повернулись лицом друг к другу и поклонились. По крайней мере, Локхарт поклонился, проделав замысловатые движения кистями рук, Снейп лишь раздраженно дернул головой. Затем они подняли перед собой волшебные палочки, как мечи. От этого у Перси захватило дух. Все-таки хоть он и питал любовь к непыльной интеллектуальной работе, добрая схватка на палочках завораживала его, как и любого юношу.
— Как видите, мы держим палочки в общепринятом воинственном положении, — объяснил Локхарт притихшей аудитории. — На счет "три" мы должны выкрикнуть первое заклинание. Никто из нас, разумеется, не собирается никого убивать.
Снейп оскалил зубы.
— Раз — два — три!
Оба профессора взмахнули палочками над головой и направили их каждый на своего оппонента. Снейп выкрикнул:
— Экспеллиармус!
Вспыхнул ослепительный малиновый свет, сбивший Локхарта с ног. Он пролетел через сцену, со всей силы спиной ударился об стену и сполз по ней на пол. Слизеринцы радостно завопили.
— Наверное, это было больно, — скривившись, прокомментировала Хелен.
— Думаю, его гордость куда сильнее пострадала, — с неприкрытым смешком заметила Пенелопа.
— Кстати, вы знаете, на каком факультете учился Локхарт? — поинтересовалась Памела.
— Хаффлпафф? — предположила Хелен.
— Рейвенкло, — без раздумий произнес Перси. Это знал каждый, кто когда-либо собирал карточки от шоколадных лягушек. Но ему было приятно в очередной раз блеснуть тем, что у него есть ответы на все вопросы.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — ответила Памела.
— Кто звал хаффлпаффцев? — к их компании присоединился Тимоти. — Не терпится скрестить палочки?
— С тобой я бы опасался что-либо скрещивать, — пошутил Перси, памятуя о тотальной невезучести своего друга. — Иначе, боюсь, у Локхарта появится материал для книги «Как создание мной дуэльного клуба привело к взрыву Школы чародейства и волшебства Хогвартс».
— Сейчас животик надорву, — Тимоти улыбнулся, демонстративно похлопав в ладоши. — Дервент Шимплинг(2) никогда смешнее не шутил.
Бывший выпускник Рейвенкло тем временем неуверенно поднялся на ноги. С него слетела шляпа, кудрявые золотистые волосы встали дыбом.
— Что ж, вот пожалуйста! — сказал он, рысцой возвращаясь на подмостки и попутно приглаживая волосы. — Это было разоружающее заклятие. Как вы видели, я потерял палочку… ага, спасибо, мисс Браун, — держась за спину, он наклонился к девочке, чтобы забрать свое магическое оружие. — Да, это была прекрасная мысль показать им это заклятие, дорогой Снейп, но, если мне позволено будет заметить, было совершенно очевидно, что именно вы собираетесь сделать, — гордо подняв подбородок, заявил профессор Защиты от темных искусств. — Пожелай я воспрепятствовать вам, это было бы более чем элементарно. Однако я счел необходимым показать ребятам этот прием...
У Снейпа был убийственный взгляд. В последний раз Перси видел такое выражение на его лице во время урока зельеварения, когда Чейз Чэпмен сказал ему, что он только что попробовал приготовленное зелье, и на вкус оно совсем не похоже на «напиток живой смерти», а затем изобразил обморок.
— Достаточно демонстраций! Теперь я разобью вас на пары. Профессор Снейп, если хотите, можете мне помочь... — Локхарт эффектно спрыгнул со сцены, привлекая к себе все без исключения взгляды аудитории, и направился прямо в толпу учеников, назначая каждому партнера. Перси и Пенни встали друг напротив друга. Но Памела запротестовала:
— Пенни, он не станет на тебя нападать, — сказала она. — Лучше пусть попробует сразиться со мной.
— Без проблем, — согласился Перси. Памела частенько отпускала раздражающие комментарии, так что ему не раз хотелось наколдовать ей бородавку на носу или что-то вроде того. И случай как раз подвернулся подходящий.
— Хелен? — Тимоти остановился напротив девушки. Хелен Долиш кивнула, приготовившись к дуэли.
— Похоже, только у меня нет пары, — в поиске оппонента Пенелопа оглянулась по сторонам. И тут как нельзя кстати рядом оказалась Сэйдж Келлин.
Увидев, что Сэйдж и Пенни направили друг на друга палочки, Перси едва не потерял дар речи. Он не заметил, как Сэйдж подобралась к их компании, и не мог сказать, насколько давно она наблюдала за ними. Почему-то он не сомневался, что гриффиндорка все еще злится на него. После того, как Сэйдж поцеловала Перси, а он в ответ не оправдал ее ожиданий, прошло уже больше двух недель. Все это время они практически не разговаривали. Возможно, кто-то посчитал бы, что ему стоит извиниться перед ней еще раз. Но Перси упрямо убеждал себя, что и в тот вечер было более чем достаточно произнесенных им извинений. Да и кто еще у кого должен просить прощения? Ведь это не он грубо вторгся в ее личное пространство. Тем не менее, все это время он боялся, что Сэйдж или ее подруги, видевшие это, проговорятся, и все узнают о том, что произошло. А сплетни в их школе распространялись с быстротой всасывания яда гадюки в человеческий организм. И Пенни тоже станет обо всем известно, и тогда… а что будет тогда, Перси не знал.
— Повернитесь лицом к партнеру! — распоряжался Локхарт, успевший вернуться назад на сцену. — И поклонитесь!
Перси поклонился Памеле, краем глаза заметив, что это же сделали Пенелопа и Сэйдж.
— Палочки наготове! — крикнул Локхарт. — Когда я сосчитаю до трех, наложите свое заклятие, чтобы разоружить противника. Только разоружить! Нам не нужны несчастные случаи… Раз... два... три!
Перси поднял палочку и, направив ее на Памелу, произнес невербальное «экспеллиармус». Собственная палочка дрогнула в его руке, но он смог удержать ее. То же произошло и с Памелой. На первый раз им не удалось разоружить друг друга.
— Ура, получилось! — слева от Перси Хелен бурно радовалась тому, что ей удалось разоружить Тимоти.
Но не все соблюдали правила дуэли. Некоторые ученики атаковали друг друга. У сцены Драко Малфой и Гарри Поттер устроили показательную драку. Гермиона Грейнджер и Миллисент Булстроуд, отбросив палочки, буквально чуть не вырвали друг другу все волосы. А у рейвенкловца Терри Бута, сражавшегося со слизеринцем Теодором Ноттом, носом пошла кровь. Хорошо, что старосты были рядом. Учителя явно не справились бы. Перси отдал Терри Буту свой платок. Теперь надо было, чтобы кто-то проводил его в Больничное крыло. Он бросил взгляд на Пенелопу и обнаружил, что после поединка они с Сэйдж подошли близко друг к другу, о чем-то тихо переговариваясь. Перси нахмурился.
— Пенни, тут нужна твоя помощь, — позвал он.
— Сейчас иду! — крикнула Пенелопа, но, тем не менее, все еще оставаясь возле Сэйдж.
— Дорогие мои, что же это, — воскликнул Локхарт, бегая между дуэлянтами и взирая на последствия сражения, — вставай же, МакМиллан... Осторожнее, мисс Фосетт... Зажми посильнее, и кровь перестанет идти через секунду, Бут...
Может Гилдерой Локхарт и был асом в противостоянии темным искусствам, но против группы неорганизованных школьников он оказался бессилен, чего сам не ожидал.
— Пожалуй, я лучше поучу вас блокировать враждебные заклятия, — остолбенело пролепетал Локхарт, стоя посреди зала. Он взглянул на Снейпа, черные глаза которого грозно сверкали, и быстро отвел взгляд. — Нам нужна пара добровольцев…
Забавно, но пришедшие учиться дуэльному искусству дети и правда рассчитывали, что их научат сражаться, а разоружать друг друга им было попросту скучно. И Локхарт, видимо, поняв это, решил обучать их под присмотром. Идея, по мнению Перси, была ужасная. Ученикам нужно было уметь обороняться, а не нападать. И без этого хватало проблем. Но кого интересовало мнение старосты шестого курса? Малфой и Поттер уже вовсю кидались друг в друга заклинаниями на сцене. Одно было хорошо — младшекурсники не знали столь широкого спектра заклинаний, как старшекурсники. И вряд ли могли бы друг друга сильно покалечить…
Подошедшая Пенелопа осмотрела нос Бута, у которого к тому моменту и правда перестала идти кровь.
— Все равно тебе нужно показаться мадам Помфри, — ласково сказала она, погладив Терри по плечу. — Я провожу тебя.
При этих словах она даже не взглянула на Перси. Все-таки Сэйдж приложила к этому руку. Волнение Перси достигло предела, внутренности в животе скрутились в тугой узел. Он должен знать, что между ними произошло.
— О чем вы говорили? — спросил он у Пенни, направившейся с Бутом к выходу из Большого зала.
— Что? — она, казалось, даже удивилась этому вопросу. Или, может, не расслышала его, ведь в это время на сцене происходила дуэль, и все следили за ее ходом, подбадривая своих однокурсников. — Ах, ты про Сэйдж? Она просто поблагодарила меня, — ответила Пенелопа с невозмутимым видом.
— За что? — напряжение не отпускало Перси. Несмотря на внешнее спокойствие Пенни, что-то в ее голосе вызывало у него тревогу.
— За твои уроки ей, — ответила она, одарив Перси прямым немигающим взглядом. — Идем, Терри.
И прежде чем Перси успел как-то отреагировать, Пенелопа ушла, скрывшись вместе с рейвенкловцем за спинами учеников, скандирующих в поддержку Малфоя и Поттера.
— Что ты натворил? — с интересом спросила Памела.
— Ничего! — раздраженно ответил Перси, отвернувшись к сцене. И как раз вовремя, ведь в этот момент там произошло что-то невообразимое. Гарри Поттер заговорил со змеей, вызвав у всех присутствующих шок. Только что галдящая толпа резко замолчала, и в Большом зале воцарилась пугающая тишина.
— Что это ты затеял? — взвизгнул Джастин Финч-Флетчли и пулей вылетел из зала.
Снейп выступил вперед, взмахнул палочкой, и змея растворилась в воздухе, став небольшим облачком черного дыма. Он уставился на Поттера настороженным, угрюмо-проницательным взглядом. Отовсюду послышалось испуганно-зловещее бормотание. Перси никогда в жизни не слышал змеиного языка. Он посмотрел на Тимоти, тот тоже, кажется, потерял дар речи. Расступившиеся школьники пропустили Гарри Поттера вместе с Гермионой Грейнджер и Роном к выходу.
— Занятие окончено, — объявил Снейп. — Все расходитесь по своим гостиным.
Переглянувшись с Тимоти, Перси подумал, что вряд ли после такого кто-то скоро решится возобновить дуэльный клуб.
1) Veritaserum — веритасерум — сыворотка правды
2) Derwent Shimpling — Дервент Шимплинг — волшебник-комик
Перси проснулся, чувствуя себя разбитым. Накануне его соседи по спальне никак не могли успокоиться, обсуждая Гарри Поттера, шокировавшего всех знанием змеиного языка. Сам Перси в разговоре не участвовал, но и отключиться под бормотание четырех мальчишеских голосов ему не удалось. И даже потом, когда они умолкли, он еще долго лежал без сна, наблюдая за кружащими за окном снежинками через проем между занавесями балдахина, думая о том, что же все-таки сказала Пенелопе Сэйдж.
Пошедший ночью снежок превратился в буран такой силы, что сегодняшние уроки отменили и старшекурсников отправили в теплицы, помогать профессору Спраут одевать ростки мандрагоры в носки и шарфики. Это являлось довольно сложной операцией, которую она могла доверить только седьмому и шестому курсам, особенно теперь, когда от успешного развития этих растений зависела жизнь Колина Криви и кошки Аргуса Филча.
Придя к завтраку слишком поздно, Перси не застал в Большом зале Пенелопу, и от этого его беспокойство только возросло. Наспех затолкав в себя сэндвич и проигнорировав Пивза, кружащего по вестибюлю с криками «кто на улицу выходит, свои сопли заморозит!», Перси побрел в теплицы. Укрываясь шарфом от залетающего в лицо снега, он добрался до теплиц и, заглянув в покрывшиеся морозными узорами окна, быстро нашел ту, в которой работала Пенелопа.
Стоило ему отворить дверь, как до него донесся запах влажной земли и удобрений, смешанный с тяжелым ароматом огромных, размером с зонтик, цветов, свисавших с потолка. Перси пригнулся и прошел внутрь, лицом к лицу столкнувшись с Помоной Спраут.
— Мы уже начали, Уизли, — добродушно сказала она, отряхнув землю со своего залатанного фартука. — Присоединяйтесь. Корзина с теплой одеждой на столе, компост из драконьего навоза в бочках, горшки под столом. Наушники лежат в коробке, наденете их по моей команде, а пока займитесь подготовкой к пересадке. Будьте осторожны, наши мандрагоры уже подростки и у них появилось свое мнение. Так что они щиплются и кусаются, если им не нравится цвет носков.
«Чем дальше в лес, тем гуще чаща», — подумал Перси. Вздохнув, он подошел к столу и обнаружил, что в коробке осталась только одна пара розовых пушистых наушников. «Что ж, хуже уже быть не может», — решил он. Взяв пару горшков, Перси сыпанул в них компоста и, захватив наушники и носки, направился к столу, за которым сидела Пенелопа. Там также были Оливер Вуд и Габриэль Трумэн, оба ковырялись совками в своих горшках.
— Цвет тебе идет, — со смехом заметил Трумэн. Перси не сомневался, что его шутка была беззлобной. Но сейчас он был совсем не настроен на дружескую пикировку. Так что предпочел проигнорировать это замечание. Но не тут-то было.
— Я такие же подарил племяннице на Рождество, — вставил слово Вуд.
— Каждая принцесса о таких мечтает, — добавила Пенни, улыбнувшись уголком губ.
— Если хочешь, можем поменяться, — предложил Перси, увлеченно разбивая совком компостные комья на дне своего горшка.
— Нет, не хочу, — невинным голосом добавила Пенелопа. — Я же не принцесса.
После этих слов Перси уже не сомневался — она точно злилась. И она точно все знала. Или, вернее сказать, она знала версию Сэйдж.
— Итак, — Помона Спраут привлекла внимание класса громкими хлопками, — все приготовили горшки? Я оставлю вас, чтобы проверить работающих в других теплицах. А вы начинайте пересадку и не снимайте наушники, пока я не скажу. Наушники! — надев свои, она махнула рукой и вышла из теплицы.
Работать в тишине было не так уж плохо. Перси отчаянно боролся с первым ростком мандрагоры, которому не нравился носок в красный горошек. Противный корнеплод брыкался и разевал свой отвратительный рот, плюясь землей, но Перси совершенно ничего не слышал. Он как будто опустил голову в таз с водой, все звуки разом пропали. Ну, за исключением одного назойливого голоса, который говорил ему только одно: «Ты сам виноват, надо было рассказать ей все раньше». Но этот голосок невозможно было так просто заглушить. Упаковав один горшок, Перси приступил ко второму, в то время как Трумэн рядом прыгал и размахивал укушенным пальцем, открывая рот почти как корень мандрагоры, а Пенелопа пыталась оказать ему первую помощь. Перси предпочел на это не смотреть и пошел за третьим горшком. На этот раз ему попался крупный корнеплод, с которым пришлось побороться и надеть на него сразу два носка, чтобы не высовывался. Чтобы он еще раз связался с мандрагорой? Да никогда! Лучше уж оседлать гиппогрифа. Наверное, Помона Спраут примерно так же думала о Маркусе Флинте, которого выставила из другой теплицы. Перси лицезрел эту картину через мутное, подернутое то ли какой-то пыльцой, то ли паутиной окно.
Наконец преподаватель вернулась и, убедившись, что все мандрагоры зарыты в землю, махнула рукой, давая знак, что можно снять наушники. Шум, от которого Перси успел отвыкнуть за эти минуты, неожиданно резанул по ушам. Казалось, что все вокруг говорили одновременно:
— Мне не хватило носка!
— А рассаду поливать?
— Мандрагора меня укусила! Можно пойти в Больничное крыло?
— Тихо! — профессор быстро успокоила аудиторию. — Оставьте непересаженную мандрагору у меня на столе, Трастон, я займусь ею позже. Поливать будем, когда закончим, Чепмэн. Идите к мадам Помфри, Трумэн. Переходим к шарфам. Помните, что обмотать мандрагору шарфиком нужно несколько раз…
Показав, как следует утеплять мандрагору, профессор снова ушла в другую теплицу. Перси только этого и ждал. Пользуясь тем, что Трумэн освободил место рядом с Пенелопой, он подобрался к ней поближе.
— Пенни, думаю, нам надо поговорить, — тихо сказал Перси, наклонившись к ее уху якобы для того, чтобы поднять упавшие грабли, которые он сам и сдвинул со стола. Но девушка отвернулась от него, приблизившись к Вуду:
— Мне некогда. Видишь, я помогаю Оливеру. Оливер, ты знал, что существует по меньшей мере пятьдесят способов завязывания шарфа? — кокетливым голосом поинтересовалась Пенелопа. Взявшись за концы шарфа, которыми Вуд неловко пытался спеленать свою мандрагору, она принялась завязывать большой бант.
— Не знал. А уши у нее не замерзнут? — с интересом ответил Вуд, наблюдая за ловкими движениями пальцев Пенелопы.
— Да нет у нее ушей! — раздраженно перебил его Перси. — Иначе бы она вяла от собственных воплей. Оливер подождет.
— Это от твоих воплей можно увять, Уизли. Не мешай лучше, — отмахнулся Вуд, всем своим видом показывая готовность впитывать знания о пятидесяти способах украшения шеи куском пряжи.
— Зачем же Оливеру ждать? — протянула Пенелопа. — Я научу его повязывать мандрагоре шарф, а потом, может, и он меня чему-нибудь научит. Как ты научил Сэйдж…
Перси почувствовал, как начинают алеть кончики его ушей.
— Ты не так все поняла! — сквозь зубы прошептал он, сжав руки в кулаки. Все, чего ему сейчас хотелось, так это вернуться назад во времени на день, вызвать Сэйдж Келлин на дуэль и приклеить ей язык к нёбу.
— Чему научить? Не понял. Ты хочешь учиться полетам на метле? — обрадованно спросил Вуд, вспомнив, наверное, единственное, что он в принципе умеет.
— Хочу, — подтвердила Пенелопа.
— У тебя даже метлы нет! — в отчаянии напомнил Перси, поняв, что хватается буквально за соломинку.
— Не беда. Метла Оливера легко удержит двоих. Правда, Оливер? — вопросительно посмотрев на Вуда, Пенелопа принялась беззастенчиво накручивать на палец светлый локон.
— Удержит, — подтвердил тот. — Только погода-то сейчас не летная. Посмотри, какая метель.
— Ты сильный. Уверена, сможешь в любую погоду удержать метлу… — щебетала Пенелопа.
— Это правда, — зардевшись, согласился Оливер.
Это уже было последней каплей. Вспышка негодования ослепила Перси. Еще никогда он не чувствовал такой безысходности. Что бы он ни сказал, что бы ни сделал, ситуация усложнялась, подобно несущемуся с горы снежному кому, становясь все более нелепой. Хотелось засветить чем-нибудь в довольную физиономию Вуда, сияющую, словно новенький галлеон. Еще немного — и Перси был готов зачерпнуть приличный шмат навоза. Жаль, бочка стояла далековато, в целых пяти шагах. Перси представил, как разворачивается и идет к бочке… один… два… три… четыре… пять… опускает совок и загребает побольше зловонной массы, а затем двигается обратно… один… два… три… четыре… Глубокий вдох. Кажется, отпустило.
— Отлично покататься, Оливер, — поджав губы, процедил Перси. — Не забудь шарф, а то замерзнут уши.
Отвернувшись, Уизли принялся методично укутывать мандрагору. Не может быть, чтобы ей действительно был интересен Оливер Вуд. Она делала это специально. Только не ясно, как далеко она собиралась зайти. Просто хотела его позлить? Причинить боль? Или она действительно решила с ним расстаться?
— Перси, я же шучу, — Пенелопа звонко рассмеялась.
— Да? — Перси облегченно выдохнул. Он уже было подумал, что она серьезно решила променять его на Вуда.
— Конечно! Кто же пойдет кататься в метель. Мы подождем теплых деньков, — сказав это, она подмигнула Оливеру.
Перси вцепился в шарф, которым обматывал свою мандрагору. Ему захотелось запихать его себе в рот, чтобы не закричать. Он подумал, что если бы эти ростки хоть на десятую долю чувствовали то же, что и он сейчас, их отвратительные вопли были бы вполне оправданны.
— Вполне разумно, — промычал он, мечтая снова надеть наушники.
Дверь теплицы заскрипела. Вернулась профессор Спраут. Поблагодарив учеников за помощь, она отпустила их на обед. Надежды Перси на объяснение с Пенни наедине не оправдались. Вуд долго копался, и Пенелопа, подхватив сумку, ускользнула первой. Она ясно дала Перси понять, что не хочет иметь с ним никаких дел и вообще разговаривать.
Так как уроков сегодня не было, остаток дня Перси решил провести с Тимоти. Приятелю нечем было заняться, а Перси ничем не хотелось заниматься, так что их интересы совпали. Устроившись у окна в библиотеке, они решили развлечь себя легким чтением. Тим просматривал художественную литературу в поисках стоящего приключенческого романа, Перси же решил углубиться в поэзию. А точнее, в томик стихов Персиваля Пратта, некогда считавшего себя великим гением стихосложения.
— Ну и бездарность! — фыркнул Перси, пролистав первые десять страниц. — «Твои глаза, как бирюза…» Кто вообще читает подобное?
— Ты же сейчас читаешь, — невозмутимо ответил Тимоти, спрятавшись за книгой пиратских историй.
— Я просто знаком с автором… то есть, с его портретом, — перевернув очередную страницу, Перси обнаружил там то самое стихотворение, которое портрет Пратта в прошлом году читал Пенелопе. Ничего удивительного, ведь портреты лишь воплощают образ жившего когда-то человека в соответствии с видением художника, и вряд ли портреты мертвых поэтов могут сочинять что-то новое. — Впрочем, не важно… — Перси захлопнул книгу, решив при встрече все-таки сказать портрету Пратта, что творчество его абсолютно посредственное.
— Дело не в том, какие стихи. Важно, кому он их посвящал. Каждой девушке хочется, чтобы о ней слагали поэмы, — мечтательно произнес Блекинсоп, переведя взгляд в окно.
— Пфф… — Перси не мог поверить, что у такого неудачника с козлиной бороденкой, как Персиваль Пратт, была девушка.
Хлопнула дверь библиотеки, послышалось шарканье, похожее на шаги Филча. Перси и Тимоти замолчали, прислушиваясь.
— Ах, Аргус, как ваши дела? — Ирма Пинс всегда была так любезна с завхозом, и при этом так строга с учениками школы, что иногда Перси даже удивлялся тому, какой она может быть милой.
— Все так же… моя дорогая. Все так же, — шмыгая носом, ответил Филч. Судя по донесшемуся скрипу стула, он не собирался уходить. — Моя бедная кошечка…
— Мы все знаем, как вы любите миссис Норрис. И все переживаем за нее, — утешительно произнесла библиотекарь. — Помона возлагает большие надежды на урожай мандрагоры, и мы все ждем, когда же пострадавшим вернут прежний облик.
— Все равно до сих пор не понимаю, кто мог обидеть бедное животное? Изверги! Нелюди! — с ненавистью прокаркал Филч, откашливаясь.
Перси и Тимоти переглянулись. Завхоза Хогвартса никто не любил, и даже сейчас он не вызывал у Перси никакой жалости.
— Будет вам, Аргус, — судя по звукам, Пинс ободряюще похлопала собеседника по плечу. — Вам повезло. Ваша кошечка будет в порядке. А вот бедная девочка в прошлый раз умерла…
От этих слов Блекинсоп выронил книгу, и она с громким стуком свалилась на пол.
— Ай! Моя нога! — простонал Тимоти, согнувшись под столом. Голоса Аргуса и Пинс умолкли. Перси стало не по себе. Они с приятелем вовсе не собирались подслушивать. Но все же стали свидетелями этого странного разговора. Собрав все книги, они переместились в конец читального зала.
— Как ты думаешь, о какой девочке они говорили? — шепотом спросил Тим, сбросив тома на столешницу, отчего над ними поднялось облако пыли.
— Явно не о Колине Криви, — ответил Перси, разгоняя рукой пылевое облако. — Да и он не мертв. Если бы в школе произошло убийство, мы бы об этом знали.
— Если оно не произошло до того, как мы поступили в Хогвартс, — задумался Тимоти. — Вот бы спросить у кого…
— Просмотрим подшивки «Ежедневного пророка» прошлых лет? — предложил Перси.
Тиму идея понравилась.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси! — с энтузиазмом воскликнул он.
Пролистывая старые газеты, Уизли думал о том, что еще никогда так бестолково не тратил время. В конце концов, какое ему дело до этого наследника Слизерина? У Дамблдора наверняка все под контролем, он директор школы и лично заботится о безопасности учеников. Лучше было потратить время на подготовку к контрольной по зельеварению. Еще столько ингредиентов надо было выучить, а он сидел и читал заметку про забастовку игроков в Ангенген(1), требующих ввести правило об обязательном ношении уплотненных перчаток из драконьей кожи во время игры. Но, с другой стороны, настроения на учебу все равно не было. И было любопытно, что же стало с той «умершей девочкой».
В другом углу библиотеки кучка хаффлпаффцев набросилась на Гарри Поттера. Тим рассказывал, что после вчерашнего показательного выступления Поттера, открывшего в себе талант общения с пресмыкающимися, в гостиной Хаффлпаффа всерьез поднялось обсуждение, не является ли он наследником Слизерина. Эта версия была совершенно абсурдной. Но ничто не бывает таким заразительным, как что-то нелепое, и Перси всерьез опасался, что кто-то вздумает эту версию поддержать и тем самым очернить его факультет. Так что некоторое время он наблюдал за сценой, пока Поттер пулей не вылетел в коридор.
— Смотри, что я нашел, — Тимоти привлек внимание Перси, дернув его за рукав. — «Мстительный дух преследует ученицу. Колдунья Оливия Хорнби утверждает, что свадьбу ее брата сорвал призрак. 13 июня 1943 года в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс произошел несчастный случай, в результате которого погибла ученица факультета Рейвенкло, четырнадцатилетняя магглорожденная волшебница Миртл Элизабет Уоррен. Оливия Хорнби утверждает, что с того самого дня призрак не оставляет ее в покое. «Миртл винит меня в своей смерти, но я не сделала ничего плохого», — утверждает мисс Хорнби. Ведьма была вынуждена обратиться в Министерство магии, чтобы они помогли усмирить разбушевавшегося призрака».
Дочитав, Тим отложил газету и посмотрел на Перси.
— Тут говорится про несчастный случай, а не про открытие Тайной комнаты, — рассудил Перси, почесав пером затылок. — Но, с другой стороны, станут они о таком писать?
— Давай спросим у Оливии Хорнби, как погибла эта Миртл Уоррен.
— Как мы с ней встретимся? — спросил Перси.
— Напишем ей письмо? — предложил Тимоти. И, заметив скептическое выражение на лице Перси, пожал плечами. — Ну да, кто мы такие, чтобы она нам все вдруг стала выкладывать. Она с нами даже не знакома.
— Вот именно. Но мы можем поискать других учеников этого года выпуска. Может быть, мы их знаем?
Взяв справочник учеников Хогвартса, они вновь погрузились в чтение. Как вдруг услышали в коридоре громкий вопль Пивза:
— НАПАДЕНИЕ! НАПАДЕНИЕ! ЕЩЕ ОДНО НАПАДЕНИЕ! НЕ СПАСУТСЯ НИ ЖИВЫЕ, НИ МЕРТВЫЕ! СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ! НАПА-А-А-АДЕНИЕ!
Он кричал так громко, что слышно было, должно быть, в каждом уголке школы. Все, кто был в библиотеке, тут же высыпали наружу и помчались вниз по лестнице. Тим и Перси оказались в числе последних. В коридоре царил хаос, все наступали друг другу на ноги, девочки вставали на цыпочки, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Но лучше бы они этого не видели. Подоспевшая МакГонагалл велела всем расступиться и соблюдать тишину, и вот тогда взору Перси открылось жуткое зрелище. На полу, холодный, окоченевший, с выражением дикого ужаса на лице, лежал Джастин Финч-Флетчли. Глаза его были неподвижно уставлены в потолок. Рядом с ним, прямой как доска, распластался Почти Безголовый Ник, не жемчужно-прозрачный, как обычно, а черный, будто обгорелый. Он плавал в шести дюймах от пола. Голова была откинута, а на лице застыло такое же, как у Джастина, выражение.
— Пойман с поличным! — возопил хаффлпаффец Эрни МакМиллан, указывая пальцем на Гарри Поттера, который, белее белого, прижался к стене.
— Тихо, МакМиллан! — резко сказала профессор МакГонагалл.
Пивз барахтался над всей этой сценой, злобно осклабившись. Полтергейст обожал хаос и всяческое безобразие. Учителя склонились над телами Джастина и Почти Безголового Ника и стали осматривать их, а Пивз в это время разразился веселой песенкой про негодяя Поттера. Что-то подсказывало Перси, что он эту песенку еще долго не забудет.
— Хватит, Пивз! — рявкнула профессор МакГонагалл, и полтергейст задом улетел прочь, показывая язык.
Профессор Флитвик и профессор Синистра левитировали Джастина в Больничное крыло. Профессор МакГонагалл сотворила из воздуха большой вентилятор и вручила его МакМиллану с указаниями, как с его помощью оттранспортировать Ника по лестнице. Перси тоже не растерялся:
— Гриффиндорцы, за мной! — скомандовал он, направляя учеников своего факультета назад в гостиную. То же сделали и остальные старосты. По дороге к нему присоединилась Фиона Белмонт. Все были в шоке, и у самого Перси не укладывалось в голове произошедшее. Второе нападение на ученика. Что теперь будет с их школой?
1) Aingingein — Ангенген — известная игра в Ирландии. В этой игре игроки один за другим хватают мяч и пытаются пролететь с ним через цепочку горящих бочек, подвешенных высоко в воздухе. Пузырь должен быть проброшен через бочки. Игрок, ухитрившийся пробросить его через все бочки быстрее всех и не загореться, считается победителем
Минерва МакГонагалл остановилась в центре класса, сцепив руки в замок. Она только что рассказывала про контрзаклятье, возвращающее человеку прежний облик, но зазвонивший колокол заглушил ее слова.
— Так как это последнее занятие в этом семестре, то домашнего задания не будет, — сурово произнесла она, словно была не согласна с тем, что сказала. — Но постарайтесь повторить первый и второй блоки «Превращений человека» на каникулах. Урок окончен.
Сколько Перси себя помнил, эти волшебные слова всегда действовали на учеников одинаково. Несколько юношей, подхватив книги, сорвались с мест и бросились к дверям, словно в кабинете Трансфигурации разгорелся пожар и нужно было как можно скорее эвакуироваться. Оставшиеся стали громко переговариваться вслух, двигать стулья, шуршать пергаментом.
Сам же Перси не сдвинулся с места, потому что просто засыпал на ходу. Позавчера МакГонагалл ввела ночные дежурства, и сегодняшнюю ночь он провел в компании старосты Хаффлпаффа, Джинджер Лэнг. От ее болтовни о том, как хорошо, что впереди каникулы, скорее бы зарезервировать место в «Хогвартс Экспрессе» и уехать домой из замка, в котором творятся такие ужасные вещи, до сих пор гудела голова.
Если раньше в школе витало неопределенное беспокойство, то сейчас, спустя три дня после двойного преступления, вокруг разрасталась самая настоящая паника. Как ни странно, наиболее сильное воздействие на всех оказывала судьба Почти Безголового Ника. «Что же могло сотворить такое с призраком?» и «Какая ужасная сила могла повредить тому, кто и так уже мертв?» — спрашивали себя ученики.
Каким же облегчением было узнать, что Джинджер Лэнг и еще девяноста пять процентов учащихся покинут школу. Перси записался в список тех, кто остается в Хогвартсе на каникулы, одним из первых. Его родители поехали в Египет, чтобы увидеть Билла, и все младшие оставались в школе. В принесенном Гермесом очередном письме от мамы было красноречиво сказано, что он должен «остаться за старшего» и присмотреть за братьями и сестрой — в особенности за сестрой. Младшим он, конечно же, не сказал этого, объявив, что будет здесь на Рождество только потому, что как староста обязан оказать поддержку преподавательскому составу в такое непростое время. Они, естественно, поверили. Но была и еще одна причина. В глубине души он надеялся, что Пенелопа тоже не поедет домой, и они смогут помириться. Все эти три дня она упорно его игнорировала, то же делали и ее подруги, а потому Перси чувствовал себя как никогда одиноким. И мысль о том, что они расстанутся на целые каникулы, так и не поговорив, была просто невыносимой. Сэйдж, видя Перси в одиночестве, ходила с видом победительницы. Его так и подмывало подойти к ней и спросить, что же все-таки она сказала Пенни. Но он понимал, что вряд ли получит правдивый ответ. Что ж, по крайней мере, у него был Тимоти. Они теперь сидели за одной партой во время сдвоенных с Хаффлпаффом лекций. Он постоянно пытался развеселить Перси, но это было немного не то, что нужно. И все равно это было ценно.
Перси поднялся и начал медленно складывать вещи.
— Я тут недавно анекдот такой услышал, просто умора. Вот послушай… — без умолку болтал Тим, наблюдая, как Перси борется с застежкой сумки. — Гоблин в банке проверяет чек у молодой женщины и спрашивает: «Что это у вашего мужа подпись не разборчивая?», а она ему отвечает: «У него руки всегда дрожат после Конфундуса». Ха!
— Умора, — невесело согласился Перси, дергая дурацкую застежку, которая никак не поддавалась.
Тимоти озадаченно посмотрел на него, а затем взял у него из рук сумку, с легкостью открыл и спихнул в нее с стола учебники, пергамент и чернильницу.
— Тебе просто нужно пойти поспать.
— Не могу, — скривившись, ответил Перси, представляя, как, должно быть, при этом помялись его книги, и как долго придется ликвидировать последствия такой неаккуратности. — Еще урок по Истории магии, и к завтрашнему дню надо сделать конспект по заклинаниям.
— Да ты посмотри на себя! — Тим осуждающе покачал головой. — Только два часа прошло после полудня, а ты уже как крюкорог(1), год носивший на своем горбу тучного тролля. Да и вообще… ты третий день какой-то отстраненный. Что с тобой случилось?
Перси перекинул сумку через плечо, переведя взгляд на свои до блеска вычищенные ботинки. Ох уж эта свойственная некоторым людям проницательность. Пенелопа тоже всегда могла только по одному взгляду на него узнать, что он чувствует. Сам он никогда не обладал этим талантом. Он очень хотел сказать, что «ничего не случилось», но знал, что не сможет соврать убедительно. Тим все равно все поймет. А может, даже и обидится, и тогда Перси рискует потерять единственного друга.
— Ты ведь мой друг? — спросил Перси, внимательно посмотрев на Тимоти. Надо же, как легко было произнести это определение по отношению к нему. Сначала Перси просто помогал Тиму с уроками, думая, что только поэтому Блекинсоп общается с ним. Но их времяпровождение переросло в приятельское, а вот теперь как-то незаметно стало дружеским. — В смысле, это не вопрос, конечно, — исправился Перси. — Ты ведь мой друг.
— Конечно, — с нетерпением ответил Тимоти. — Давай ближе к делу.
Они вышли из класса трансфигурации, остановившись в коридоре у окна напротив кабинета. Перси вздохнул. Приложив руку к груди, он прикоснулся к висевшему на цепочке под рубашкой серебряному сиклю.
— Я совершил ошибку.
— И поэтому вы поссорились с Клирвотер? — спросил Тим. Хотя Перси понял, что вопрос этот ответа не требовал, потому что Тимоти продолжил: — Так исправь ошибку. Сделай что-нибудь. Поговори с ней.
— Я не знаю, как заставить ее выслушать меня, Тим. Не знаю, что сказать… — услышав себя со стороны, Перси понял, как это жалко звучит.
— Что чувствуешь, то и надо говорить, — коротко ответил Тимоти.
— Пожалуй, — неуверенно согласился Перси. Сняв очки, он принялся тереть глаза. Интересно, каков шанс, что Пенелопа не оттолкнет его снова? А вдруг она никогда его не простит?
— Звонок скоро, — напомнил Тим, посмотрев на часы. — Давай на Историю магии. А после отдохни. Я набросаю тебе конспект по заклинаниям, у меня сейчас свободное время.
Перси посмотрел на Тимоти, округлив глаза. Ему никто еще никогда не предлагал сделать за него задание. Да и он никогда не принял бы подобную помощь. Хотя то, что Тим всерьез собрался это сделать, было приятно. Но прежде чем Перси успел отказаться, прозвенел звонок и Тим хлопнул его по плечу, торопясь по своим делам.
Перси, в отличие от других учеников никогда раньше не дремавший на Истории магии, с трудом удержался от того, чтобы не уложить голову на руки и не заснуть сном младенца под сладкие речи профессора Биннса. Мужественно выдержав это испытание и даже сделав кое-какие наброски для будущего эссе по теме урока, он вышел в коридор с мыслью о подушке, лежавшей на его кровати в спальне юношей Гриффиндора. Но несущаяся по коридору лавина учеников, обрадованных окончанию последнего на сегодня урока, едва не сбила его с ног. Во главе этого стихийного бедствия вышагивали близнецы.
— Пропустите! Идет Наследник Слизерина! — выкрикивал Фред, маршируя в самом центре.
— Он вооружен и очень опасен!.. — вторил ему Джордж, взмахом руки оттесняя учеников к стенам, чтобы освободить проход для Гарри Поттера, который плелся позади них со смущенным видом. Некоторые из учеников выглядели испуганными, другие — разозленными. А Рон и Гермиона Грейнджер, неизменно сопровождавшие Поттера, похоже, забавлялись этим представлением.
Перси терпеть не мог бесконечные ребячества своих братьев. Они множество раз переходили черту, перед которой им следовало бы остановиться, не понимая этого, или не желая понимать. Но потешаться над нападениями на школьников — это было уже верхом кощунства.
— В этом нет ничего смешного, — процедил он сквозь зубы, когда братья поравнялись с ним.
— Эй, прочь с дороги, Перси, — с притворным высокомерием бросил Фред. — Гарри торопится.
— Ага, спешит в Тайную комнату, выпить чашку чаю со своим верным зубастым слугой, — давясь от смеха, заявил Джордж.
У Перси больше не было ни сил, ни желания продолжать этот диалог. Прошагав мимо него, компания двинулась вверх по лестнице, так дойдя до самой гриффиндорской гостиной. Перси надеялся, может быть, они там угомонятся, но как бы не так.
— Гарри, на кого ты собираешься напасть в следующий раз? — по-деловому поинтересовался Фред, как только они с Джорджем развалились в мягких креслах у камина. Сидевшая на диване Джинни, услышав это, закрыла лицо ладонями:
— Пожалуйста, не надо! — пропищала она.
— Не волнуйся, мы его обезвредим! — пообещал ей Джордж. Достав из кармана головку чеснока, он принялся размахивать ею перед Гарри Поттером, который, криво улыбнувшись, прошел на винтовую лестницу, чтобы скрыться в спальне. Всхлипнув, Джинни тоже убежала к себе.
— Довольны? — спросил Перси, смерив обоих близнецов в высшей степени осуждающим взглядом. И, даже не собираясь выслушивать их оправдания, отправился к себе в комнату, чтобы рухнуть на кровать.
Долго проспать Перси не удалось. Из забытья его вырвал громкий спор соседей по комнате.
— Да у тебя даже ни одного запасного охотника нет! Я уже не говорю о ловце… — голос Райана Генри прозвучал слишком близко, как будто он был в паре дюймов от уха Перси.
— Нам не нужен запасной ловец! — раздраженно протестовал Оливер Вуд.
Перси открыл глаза и обнаружил, что лежит на кровати прямо в одежде и очках, одна из дужек которых больно врезалась в его щеку. Сев, он поправил очки и провел рукой по помятой вспотевшей щеке.
— Даже слизеринцы тренируют Харпера в качестве запасного игрока… — продолжал Райан.
Перси распахнул полог и обнаружил, что Генри действительно стоит прямо возле его кровати. И, судя по тому, как он отпрыгнул от Перси, он явно не ожидал его увидеть.
— А ты что тут делаешь?
— Я спал, — хмуро ответил Перси, пригладив пятерней взлохмаченные волосы.
Вуд и Генри, услышав это, переглянулись.
— В это время? Мы думали, ты в библиотеке или вроде того, — наконец, нарушив молчание, сказал Райан.
— Ты что, заболел? — спросил Оливер.
Перси набрал в грудь побольше воздуха, прося Мерлина дать ему сил и терпения. Он всегда считал себя сдержанным человеком, стойко переносящим сваливающиеся на него невзгоды. Он долгое время сносил издевки своих братьев, старался возвыситься над репутацией своей семьи, обещая себе все изменить. Он каждый день говорил себе, что идет к своей цели, не заводил бесполезных друзей, чтобы не тратить время попусту, и даже не мечтал о том, чтобы на его романтические чувства ответили взаимностью. А потом… он получил от жизни больше, чем надеялся. И когда вновь потерял это, осознал, что больше уже никогда не сможет довольствоваться малым, обнаружил, что все то самообладание, которое поддерживало его на протяжении этих лет, не такое железное, как ему казалось. Теперь его задевало многое из того, на что раньше он не обратил бы внимания. Вот как сейчас. Он был уверен, что если бы кто-то другой решил вздремнуть в середине дня, они бы даже внимания не обратили. Но почему-то его внезапное желание отдохнуть вызвало у них тревогу и какой-то нездоровый интерес. Он что, должен еще и перед этими двумя отчитываться, как он распоряжается своим свободным временем? Пусть лучше Вуд заботится о своей крепкой метле, на которой собирается катать чужих девушек.
— Заболел, — усмехнулся Перси. — У меня аллергия на вас двоих. Оливер, скажи уже Райану честно, что ты не берешь запасных охотников, потому что не хочешь принимать в команду его, ведь даже флоббер-червь(2) на метле справился бы лучше. А ты, Райан, смирись уже и перестань унижаться.
Поднявшись с кровати, Перси вынул из сундука первую попавшуюся чистую одежду и пошел в душ. Но, дернув за ручку, обнаружил, что дверь заперта. И сразу же из-за двери донесся недовольный голос Питера Джонса:
— Занято!
— Да бладжер меня тресни! — выругался Перси, стукнув по дверному косяку ладонью. Вуд и Генри продолжали стоять и смотреть на него, прожигая взглядами. Как будто привидение увидели. Сунув чистые вещи под мышку, Перси, не оглядываясь, вышел из спальни.
Преодолев несколько пролетов с быстротой Перуанского Ядозуба(3) и с таким же желанием изрыгнуть в кого-нибудь огонь, Перси добрался до ванной комнаты старост.
— Радужные пузырьки, — произнес он, остановившись перед дверью. Переступив с ноги на ногу, он подумал о том, что если и там будет занято, то ему останется только пойти в туалет и сунуть голову в унитаз. Только так можно прокричаться как следует, чтобы при этом никто ничего не услышал. Но, к его радости, дверь отворилась, и это означало, что ванная была совершенно свободна.
В комнате царил приятный полумрак. Сквозь плохо занавешенные шторы пробивались лучи заходящего солнца, а пламя зажженных в канделябрах свечей отбрасывало танцующие тени на мраморные стены. Русалка на витраже мирно дремала, негромко посапывая. Скинув с себя мантию и развязав галстук, Перси бросил все это на скамейку у двери. Он открутил сразу несколько позолоченных кранов. А точнее — все, кроме тех, из которых выливались розовые пузыри размером с футбольный мяч и пурпурный пар со стойким запахом лаванды. Вода быстро заполнила бассейн. Сняв остальную одежду, Перси погрузился в кружащие по поверхности хлопья пены и фиолетовые, похожие на виноградины, пузыри. Приятное расслабляющее тепло окутало тело. Однако оно совсем не могло так же успокаивающе подействовать на его разум, в котором, как в барабане, продолжали крутиться не дающие покоя мысли.
Нужно было все исправить, придумать, как заставить Пенелопу его выслушать. Он буквально ощущал, как с каждым днем ее молчания тают его шансы на то, чтобы вернуть Пенни. Самое страшное было в том, как она смотрела на него. А именно, никак. Она просто отворачивалась, словно он мебель. Неужели ей так неприятно его видеть? А когда-то она говорила ему, что он невероятный. Неужели она больше никогда этого не скажет? Он целиком и полностью ее разочаровал. Это открытие отозвалось болью в груди, как будто кто-то ударил в солнечное сплетение, выбив весь воздух из легких. Пенелопа была для Перси человеком, к которому от тянулся, как лунный телец к свету. Но и так же, как лунный телец, он поначалу очень боялся вылезать из своей норы или пускать в нее кого-то другого. Ведь если он позволит себе действительно сблизиться с кем-то, открыться полностью, это может закончиться плохо. Но Пенни была не такой, как все. Она, возможно, сама того не зная, постепенно отвоевывала по маленькому кусочку территории в душе Перси, которую он так отчаянно защищал. А теперь… Перси почувствовал, как защипало в глазах.
— Проклятье! — Сняв очки, он принялся тереть переносицу, стараясь дышать глубже, пока не пропал ком в горле.
— На твоем месте я никому бы не говорила об этом, — что-то булькнуло в одном из туалетов, расположенных в дальней части ванной старост, и из кабинки показалось привидение девчонки в очках. — Если бы я была парнем, мне было бы стыдно, что я так расплакалась, сидя нагишом в бассейне. Хотя... — призрак заморгала глазами за толстыми стеклами очков, — может, это никому и не интересно. Люди безразличны к другим. Девочки часто запирали меня в туалете, и всем было все равно, даже если я кому-то рассказывала об этом. Вот и на тебя будет всем наплевать.
— Я не расплакался, — насупившись, ответил Перси, вернув на нос очки. — Тебя разве не учили хорошим манерам? Ванная комната — это место, где люди хотят побыть одни. Так что убирайся, — он огляделся по сторонам в надежде найти что-нибудь, чем бы зашвырнуть в нахальное привидение. Но ничего под рукой не оказалось.
— Ха, — обиженно хмыкнул призрак девочки. — Не думала, что помешаю. Меня обычно никто никогда не замечает, словно я пустое место. А я, между прочим, много чего вижу, сидя на трубах, — добавила она злорадно.
— Послушай… как там тебя? — начал Перси, подыскивая слова, которые смогут убедить назойливого призрака оставить его в покое. Но не успел договорить, потому что девочка отчего-то разозлилась.
— Как там меня?! — гневно воскликнула она. — Я вот знаю, как тебя зовут, Персиваль Уизли! Я много о тебе слышала от других. «Посмотри в коридор, не идет ли опять Перси», «гляди, как бы нас здесь не обнаружил кто-нибудь из учителей или Филч, а еще хуже, зануда Перси»… А вот ты хоть раз сказал мне «привет, Миртл» или «как дела, Миртл?», когда приходил сюда принять ванну? Нет! Тебе наверняка, как и всем парням, гораздо интереснее скоблить пятки и выдергивать волоски из носа, любуясь на себя в зеркало! Как ты еще не проткнул его своим длинным носом, задавака! Ведь к чему привидениям общение, они ведь уже умерли! Так ты считаешь, да? Конечно, ты лучше знаешь, Перси!
Ну, разумеется, Перси именно так и считал. И был просто уверен, что если он сейчас же подтвердит эти слова, обиженный призрак наконец унесется куда-нибудь в недра Черного озера. Перси совсем не интересовали трудности привидения. Никто ее не замечает — вот еще проблема! Дома он часто мечтал о том, чтобы его не замечали. Никто не приставал бы с дурацкими вопросами: «Что ты там все пишешь, Перси?», «Что ты читаешь, Перси?», «Тебе правда интересны отличия медных и оловянных котлов, Перси?». Понятно, почему ее терпеть не могли однокурсники, даже девчонки запирали в туалете. Никто не любит нытиков. Она даже хуже Рона, который порой никак не мог заткнуться, жалуясь, что мать заставила его чистить картошку к ужину, или что близнецы насовали ему репейников в штаны. За те пару минут, что Миртл находилась рядом с Перси, он сам захотел ее где-нибудь запереть. Но кое-что в этой душераздирающей речи его неожиданно заинтересовало.
— Так тебя зовут Митрл? — спросил он. — Миртл Уоррен?
— Да-а-а, — протянула она, смягчившись. — Хочешь поближе познакомиться?
Неужели это было привидение той самой ученицы, которая умерла в Хогвартсе? Перси подумал о том, что не стоит ее злить, ведь, судя по той газетной статье, кроме плаксивости, у призрака Миртл Уоррен были и другие недостатки. Например, злость и мстительность. Только преследующих мстительных привидений ему не хватало в его личном школьном аду. Хотя он вдруг засомневался, что хуже: разгневанный призрак или желающий подружиться призрак?
Миртл подлетела к бассейну, все больше сокращая расстояние между ними, и нависла над Перси, всем видом показывая, что ждет продолжения разговора.
— Пожалуй… — неопределенно ответил Перси, отплывая немного назад.
— Расскажи о себе, — наклонив голову, елейным голосом продолжила обрадованная Миртл, демонстрируя неподдельный интерес.
— Да что обо мне рассказывать? — ответил Перси, отгораживаясь хлопьями пушистой пены. — Я совершенно скучная личность. А вот ты сплошная загадка. Например... ты в замке давно?
— О да… уже пятьдесят лет, — сияя от удовольствия, сказала Миртл. Пройдя сквозь пол, она погрузилась в бассейн, в котором сидел Перси. — Уютненько у тебя тут, — отметила она и с сумасшедшей улыбочкой зависла возле кранов с водой.
Это было уже слишком.
— Я добавлю немного пены, чтобы стало еще уютнее, — процедил Перси, сунув руку прямо через прозрачное ледяное плечо Миртл.
— Что это ты делаешь? — вновь закричало привидение, заставив Перси отпрянуть. — Что это ты через меня руки суешь, а?
— Мне иначе было не дотянуться, — удивился Перси. — Что в этом такого?
— Что в этом такого?! ЧТО ТАКОГО?! — взревела Миртл. Вылетев из ванны, она обдала Перси брызгами воды. В ее маленьких прозрачных глазках стали быстро собираться слезы. — Раз я умерла, значит, я ничего не чувствую? Что дальше? Хочешь пройти через меня? Хочешь проверить, есть ли у меня прозрачное сердце и вынуть его?
— Ну извини, — произнес Перси, решительно ничего не понимая. — Я обещаю, что больше это не повторится.
— Обещаешь, да? Так я и поверила! — Миртл злобно затопала невесомыми ногами. — Никто никогда не выполняет свои обещания! «Миртл, дай списать Историю магии, и я приглашу тебя на бал». Ага, как же! «Миртл, не говори никому, что я испортила этот котел, и мы будем подругами». Врушка Оливия Хорнби! А после еще и сказала всем, что это я прожгла тот котел! Никому нельзя верить! — завывания призрака наполнили ванную комнату. А затем с ненавистным бульканьем Миртл нырнула в туалет, из которого тут же потекла вода.
— Ну и ладно… подумаешь. Не очень-то и хотелось, — сказал Перси в пустоту.
Кому есть дело до чувств какого-то привидения? Пусть страдает от этого до конца своей жизни. Упс, она уже умерла. Вот беда-то.
Сняв очки и положив их на бортик, Перси опустился с головой под воду. Скольких он успел обидеть за последнюю неделю? А за сегодняшний день? Да у него просто талант отталкивать.
1) Graphorn — крюкорог — крупное горбатое существо, с двумя очень длинными острыми рогами. Несмотря на то, что крюкороги с большой нохотой поддаются приручению, тролли ездят на них (и потому часто покрыты шрамами от атак крюкорогов)
2) Flobberworm — флоббер-червь — толстый коричневый малоподвижный червь
3) Peruvian Vipertooth — Перуанский Ядозуб — самый маленький и самый быстрый из известных драконов
Пришло рождественское утро, белое и холодное. Черное озеро, видневшееся из окна гриффиндорской мальчишеской спальни, покрылось тонкой блестящей коркой льда. Перси вот уже второй год подряд оставался в своей комнате один на все зимние каникулы. Впрочем, это было к лучшему. Генри и Вуд с ним не разговаривали. При этом они, кажется, стали еще дружнее между собой. Могли бы хоть за это его поблагодарить. Джонс, с первого курса друживший с Генри, тоже смотрел на Перси с осуждением. Только один Трастон сохранял нейтралитет. Ну и ладно, зато ванная будет какое-то время всегда свободна.
Тимоти Блекинсоп, как и большинство учеников, уехал домой, но Перси лелеял надежду, что у него будет шанс провести эти три недели не в одиночестве. Накануне, когда он отчитывался об очередном дежурстве в кабинете своего декана, ему на глаза попался список остающихся на каникулы в школе учеников. И самым последним именем, вписанным в него чьим-то торопливым почерком, было имя Пенелопы Клирвотер.
Не удостоив вниманием лежащую на его сундуке гору завернутых в подарочную упаковку свертков, Перси взял маленькую коробку, перевязанную красным бантом, аккуратно засунул в карман и вышел из спальни. Он полночи придумывал речь и твердо намеревался заставить Пенелопу его выслушать. Тем более теперь, когда ее подруги, везде таскающиеся за ней, покинули школу. И еще потому, что сегодня Рождество, и он приготовил ей подарок. Даже если она не захочет больше его видеть, пусть хотя бы примет подарок и оставит что-то на память.
Не найдя Пенелопу в Большом зале, Перси решил, что пришел слишком рано, и направился в Западную башню, в которой находилась гостиная Рейвенкло, чтобы встретить девушку там. Добравшись до винтовой лестницы с довольно крутыми ступенями, возле которой они с Пенни всегда прощались, когда он провожал ее, Перси сел на подоконник и стал ждать.
Ожидание никогда не было сильной стороной Перси. И, чтобы хоть как-то занять себя, он стал перечислять в голове ингредиенты для зелий. Дверь наверху скрипнула в тот момент, когда он остановился на черепашьем панцире. Пенелопа шла на завтрак не одна, а в компании капитана рейвенкловской квиддичной команды. Перси поднялся с подоконника, не решаясь приблизиться к подножию винтовой лестницы. В один момент он подумал, что Пенни просто прибавит шагу и пройдет мимо, но интуиция его обманула.
— Роджер, я догоню тебя, — сказала она Дэвису. Тот кивнул и двинулся дальше по коридору. Пенелопа молчала, глядя, как Перси прожигает взглядом спину рейвенкловца, пока тот не скрылся за поворотом.
— Давно ты здесь? — хмуро спросила она.
— Где-то минут тридцать. Нет, тридцать пять, — прикинул Перси.
Примерно столько времени назад он был преисполнен решимости оправдаться, переубедить, привести аргументы. Но сейчас, попав под прямой взгляд темно-зеленых глаз Пенелопы, он почувствовал себя парализованным. Разве сможет он подобрать верные слова, чтобы донести до Пенни, что она дорога ему настолько же, насколько безразлична Сэйдж Келлин? Ведь он не сможет отрицать, что поцелуй между ним и Сэйдж действительно был.
— Я… я хотел, — начал он, окончательно убедившись, что растерял все мысли. — Не смотри так, пожалуйста.
— Как? — спросила она, сложив руки на груди. И хотя в ее голосе не было вызова, она явно не собиралась протягивать ему руку помощи.
— Так, словно я слизь флоббер-червя, пиявка или тухлое яйцо… — Перси сглотнул. Собственный голос показался ему чужим, как будто вместо него говорил какой-то нелепый неудачник. А ведь он совсем не такой. Он тот, кто всегда знает ответы на вопросы. И сейчас он тоже знал. Он вспомнил: «Что чувствуешь, то и надо говорить».
— Раньше ты смотрела на меня совсем по-другому. В твоих глазах была… ребячливость, искра, радость. А сейчас как будто что-то угасло в них, — печально произнес Перси.
Он поднял правую руку, проведя пальцем по горячей щеке Пенелопы. Слегка приподняв ее подбородок, он вгляделся в ее лицо. Он боялся, что она отшатнется от него или оттолкнет. Но этого не произошло, и у него появилась надежда.
— Я никогда не хотел ранить тебя или задеть твои чувства, — тихо продолжал он, словно боясь спугнуть свой шанс. — Твои чувства важны для меня… очень.
— Тогда будь со мной честен, — попросила Пенелопа, продолжая пристально смотреть на него своими большими глубокими болотного цвета глазами, читающими его как открытую книгу. Казалось, еще немного — и она поймет его мысли, еще чуть-чуть — и заставит выложить все его постыдные секреты.
— Сэйдж поцеловала меня. Но я этого не хотел.
Перси не считал себя безгрешным. Он отдавал себе отчет, что довольно часто поступал плохо, эгоистично. И обычно старался сделать все возможное, чтобы об этом никто не узнал. Но рядом с Пенелопой он не просто хотел казаться лучше, чем есть на самом деле, он хотел стать лучше.
— Почему ты не рассказал мне этого сразу? — с укором спросила Пенни.
Перси скривился, ощущая тяжесть в груди из-за собственного поступка. Нетрудно было догадаться, что он попросту струсил и предпочел сделать вид, что проблемы не существует. Но как он мог сразу не понять, в чем была его ошибка? Дело было вовсе не в Сэйдж. Правда может обидеть, но ложь, выплывая наружу, всегда обидит вдвойне. Глупо было по собственной воле оставлять подобное проклятье замедленного действия, которое могло сработать в любую минуту и уничтожить их отношения.
— Я был идиотом.
— Это так, — согласилась Пенелопа, вскинув брови.
— Ты сможешь меня простить? — Перси затаил дыхание, с замиранием сердца ожидая ее ответа.
— Иди сюда, — тепло сказала Пенни, раскрыв руки для объятий. И он тут же прильнул к ней, крепко прижав ее к себе, наслаждаясь тем, как она ласково гладит ладонями его спину.
— Я так скучал… — закрыв глаза, Перси уткнулся носом в ее светлые, распущенные по плечам, волнистые волосы, вдыхая приятный аромат ее шампуня.
— И поэтому ждал целую неделю, чтобы это сказать? — светясь своей привычной задорной улыбкой, спросила Пенелопа.
— Но я… — Перси не сразу нашелся, что возразить. — Ты отворачивалась от меня при каждой встрече. Я думал, ты не станешь меня слушать. И Сэйдж наверняка преподнесла все так, будто это я бегаю за ней.
— Так и было, — Пенелопа пожала плечами. Взяв Перси за руку, она потянула его к лестнице. — Если не поторопимся, то опоздаем на завтрак.
— Хорошо, идем, — Перси с утра не проглотил ни крошки, а потому тут же вспомнил о голоде. Сжав руку Пенелопы, он повел девушку вниз.
В Большом зале было так пусто, как никогда прежде. Оставшихся в школе учеников было до того мало, что все они уже успели поесть. Даже Роджер Дэвис уже позавтракал. И не было совершенно никакого смысла разделяться, так что они оба устроились за столом Рейвенкло. Перси подарил Пенелопе подарок — негаснущую свечку, чтобы девушка могла писать ему письма в любое время суток, и даже если отключат маггловское электричество. А она сказала, что отправила свой подарок с совой еще утром, так что он наверняка ждет его в комнате.
Прекрасное настроение Перси не смогла испортить даже принесенная совой утренняя газета, в которой обнаружилась заметка о служебном расследовании в Министерстве Магии в отношении его отца. Перси и так знал, что игры с летающими машинами добром не кончатся, и надеялся, что теперь Рону будет, наконец, стыдно. Не только же собирать похвалы однокурсников за свои глупые выходки, но и урок полезно получить.
— И все же… — у Перси никак не укладывалось в голове кое-что в этой истории с Сэйдж. — Что Келлин тебе сказала?
— Так ты же это знаешь, — Пенелопа вскинула брови, удивляясь непонятливости Перси. — Сказала, что ты ее поцеловал. Ей понравилось, и она решила, что за такие твои умения ей стоит меня поблагодарить.
Перси от услышанного даже дар речи потерял. А Пенни как ни в чем ни бывало откусила кусок от своего бутерброда с сыром.
— Но я ей ни на унцию не поверила, — закончив жевать, заявила девушка. — Я решила сама во всем разобраться. И уже на следующий день я знала все подробности.
— Но как? Почему тогда ты?.. — Перси почувствовал себя обманутым. Он чуть не рехнулся, думая, как вернуть Пенни, а она все это время знала правду?
— Патрисия Стимпсон сказала, что, когда Сэйдж чмокнула тебя в губы, у тебя было такое лицо, будто тебе сунули в рот кислый лимон, — произнеся эти слова, Пенелопа захохотала. — Я никогда не сомневалась в тебе, Перси.
Уизли насупился, раздумывая, должен ли он чувствовать себя обиженным. Но понял, что совершенно не хочет обижаться. В конце концов, какая разница, как именно все разрешилось. Главное, что Пенни снова была рядом. Он впервые за последнюю неделю был счастлив.
Перси и Пенелопа не расставались весь день вплоть до самого рождественского обеда, гуляя по заснеженным тропинкам на территории школы и делясь последними новостями. Оказалось, что оба успешно закончили семестр, успев сдать все работы. Перси шутил: наверное, это потому, что в связи с паузой в их отношениях, у них стало больше свободного времени. Хотя на самом деле в его случае все обстояло с точностью до наоборот. С того дня, как Пенелопа перестала с ним разговаривать, его результативность сильно упала — все силы уходили на бесконечный анализ случившегося. Но об этом он предпочел умолчать. Куда приятнее было лепить вместе снеговика и делать снежных ангелов на поляне перед замком.
Подошло время ужина, и они, раскрасневшись от морозного воздуха, вернулись в школу, чтобы переодеться в сухую одежду и насладиться рождественским пиром. Большой Зал предстал во всем своем блистательном великолепии. Здесь, как всегда, стояла дюжина покрытых инеем елей, над которыми нависали гирлянды из омелы и остролиста. Перси в шутку остановил Пенелопу под одной такой гирляндой, показав на омелу наверху, но девушка ускользнула, шепнув ему на ухо, что после ужина у них будет полно времени для поцелуев.
На этот раз были накрыты все пять столов, включая преподавательский. Кучка слизеринцев обособилась, заняв места за своим столом подальше от всех, Пенелопа разместилась рядом с другими рейвенкловцами, а Перси присоединился к своим. Уизли предвкушал праздничный обед, ожидая, когда на столах появятся аппетитные блюда. С потолка падали заколдованные снежинки, теплые и сухие. Но таяли они совсем как настоящие. Все вокруг, ненадолго забыв о произошедших ужасных событиях, наслаждались праздником, и даже смеялись. Хотя некоторые смешки были, по мнению Перси, не совсем уместными. Например, Кеннет Таулер, сев за стол напротив него, едва ли не плакал от смеха. А когда Перси спросил его, почему он смеется, практически сполз от хохота под стол. Гарри и Рон тоже над чем-то забавлялись, изредка косо посматривая на Перси. И на его вопрос: «Что вас развеселило», оба хрюкнули, опустив лица в пустые тарелки. Даже Джинни радовалась и была, кажется, в прекрасном расположении духа. Она всегда любила Рождественские праздники, с удовольствием украшала елку и помогала маме с приготовлением угощения. Перси не сомневался, что и она однажды почувствует себя в Хогвартсе как дома. Потеря друга сильно отразилась на ней, но, когда ему вернут прежний облик, все снова будет хорошо.
Еда была великолепна. Индейка с соусом из клюквы была такой сочной, что Перси проглотил целую ножку. А затем, когда подали десерт, не отказал себе во второй порции традиционного пудинга. В этом году монеты в его куске не было, но ему это было и не нужно, ведь у него на шее уже висел его счастливый сикль. Когда все наелись, Альбус Дамблдор принялся дирижировать, и ученики дружным хором стали петь любимые рождественские песни. Отмечать Рождество дома в кругу семьи было прекрасно, но этот праздник в школе был не менее особенным. Было бы, конечно, лучше, если бы Рубеус Хагрид не пел все громче с каждым следующим кубком эгнога(1), заглушая всех остальных. Когда Перси понял, что больше в него уже не влезет, он решил, что пора покинуть застолье. Поднявшись, он поманил Пенелопу за собой и вышел в коридор.
Пенни появилась через минуту.
— Ужин закончился, — сообщил Перси с важным видом, как будто это был многозначащий факт. — Помнишь, что ты обещала? — он обнял девушку за талию, потянувшись к ней, чтобы поцеловать, но Пенелопа увернулась, сделав шаг назад к стене.
— С тупицами я не целуюсь! — смеясь, ответила она, показывая на значок старосты, висевший у него на груди. Перси снял его и обнаружил, что там, где должно было быть написано слово «староста», зияет более короткое и оскорбительное «тупица». Что ж, причина истерического смеха учеников за гриффиндорским столом была установлена.
— Вот придурки, — смущенно произнес Перси, осознав, что являлся тупицей на протяжении всего ужина. Направив палочку на значок, он расколдовал его контрзаклятьем и приколол на прежнее место.
— Так получше, — задорно согласилась Клирвотер. — Что теперь? — сделав шаг назад, она спряталась в тени распахнутой двери в Большой зал и прислонилась спиной к каменной кладке, лукаво посмотрев на Перси, будто они играли в какую-то игру. Что это была за игра, Перси не знал, но на всякий случай подошел к девушке вплотную и облокотил левую руку на стену, так, чтобы она не смогла вырваться из его ловушки. Наклонившись к Пенелопе, он приник к теплым губам, которые, как казалось, только этого и ждали. Положив руки на его плечи, Пенелопа с нежностью отозвалась на поцелуй, закрыв глаза. Перси бросило в жар. Как давно он не целовал ее? Целую неделю. Бесконечно долгую мучительную неделю. Чудо, что он смог протянуть столько времени без этих окутывающих теплом объятий, без бьющегося совсем рядом в такт сердца, без мягких, скользящих по его груди ладоней, и не сошел с ума от тоски. Еще немного — и Перси уже был готов забыть, что они находятся в вестибюле, где каждый может их увидеть. Но что-то внезапно остановило его, заставило оторваться от ласк Пенелопы. Повернув голову вправо, он увидел стоящую посреди коридора Джинни. Встретившись с ним взглядом, сестра мгновенно сорвалась с места и убежала вверх по лестнице.
— Что такое? Кто там? — спросила Пенни. Из-за широкой двери ей не было видно центра вестибюля.
— Ничего, — ответил Перси. — Не важно.
Джинни уже не маленькая девочка, и вряд ли ей нужны объяснения тому, что она видела. Он поговорит с ней позже.
— Ну, раз не важно, то... — Пенни согнулась и неожиданно юркнула в пространство под рукой Перси. Высвободившись из его капкана, она побежала к лестнице, ведущей на цокольный этаж. Все-таки это была игра. И, похоже, «кошки-мышки». Он тут же устремился за девушкой, но не был столь же быстрым и ловким, а потому ему оставалось только смотреть, как подпрыгивают ее светлые, рассыпавшиеся по спине кудри, пока она, быстро перебирая ногами, преодолевает пролет за пролетом.
Он смог настичь Пенелопу только в коридоре подземелий, поймав за руку и надеясь, что сжал ее не слишком сильно. Но, похоже, все было в порядке — блики тусклых факелов освещали ее сияющее лицо. Обхватив девушку обеими руками, Перси сгреб ее в охапку, пытаясь отдышаться. А она, даже не пытаясь вырваться, замерла в его объятиях, словно пойманная голубка.
— Что такое, Персиваль Уизли? — игриво поддела его Пенни. — Не хватает воздуха?
— Заниматься спортом сразу после еды вредно, — по-деловому парировал он, улыбаясь.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — сказала она, легкими, невесомыми движениями ноготков пробегая по его рукам.
— Конечно, — гладя ее волосы, согласился он и попросил: — Скажи это еще раз.
— Что сказать? — кокетливо закатив глаза, поинтересовалась Пенелопа, наблюдая за тем, как он пропускает ее светлые пряди через пальцы.
— Что я, конечно… лучше знаю.
— Конечно, ты лучше знаешь... — повторила она, сделав паузу перед тем, как произнести его имя, — Перси…
Казалось, что даже эхо подземелий подхватило эти слова и запомнило их, чтобы многократно чеканить в уши каждому спустившемуся в эти сырые стены. Никто никогда не произносил его имя так, будто это была музыка, песня свежего весеннего ветра, ворвавшегося среди зимы в затхлые замковые коридоры.
Перси был уверен, что вряд ли кто-нибудь когда-нибудь чувствовал то же, что и он. Крепче прижав Пенелопу к себе, он вновь коснулся ее губ. Пенни потянулась к нему и зарылась пальцами в волосы у него на затылке, заставляя его разум отпустить все мысли.
Он отлично помнил, как поцеловал Пенелопу в первый раз, осторожно тронув ее губы, словно прося разрешения. В тот момент, грея ее руки в своих ладонях, он даже не представлял, как горячо они могут обнимать. А укрываясь вместе с ней под одним большим вязаным шарфом, он не смел мечтать, чтобы ее пальчики пробрались дальше под его одежду, коснулись его кожи.
Теперь все изменилось. Поцелуи Перси становились все более глубокими. Его руки крепче сжимали Пенелопу в объятиях. Он знал, она — его. И с каждым разом она становилась ему все ближе.
Несмотря на это, он отдавал себе отчет, что Пенни вряд ли могла догадываться, что творилось у него внутри, когда она была с ним. Когда вот так запрокидывала голову, словно открывая доступ к своей шее и предлагая оставить там отпечатки его губ. Когда касалась его щеки своим горячим дыханием. Или когда ее руки ласкающими движениями скользили под его мантию, проводя по талии и спине. Ему хотелось большего — осязать все, до чего он мог дотянуться, и получить то же в ответ. Это были его смелые мечты, способные, если их вот так сразу выложить, отпугнуть любую шестикурсницу.
Поняв, что в очередной раз теряет контроль над своим телом, Перси убрал руки с талии Пенелопы и оторвался от ее губ, стараясь выровнять дыхание. Сердце колотилось под ребрами так, словно пыталось вырваться из грудной клетки. Нужна была пауза.
— Почему ты не уехала домой на каникулы? — спросил он, любуясь ею. Волосы Пенелопы растрепались, а глаза блестели.
— Из-за тебя, — коротко ответила она. И, словно подумав о том, что он ей не поверил, добавила: — Я хотела провести время с тобой.
От этих слов Перси почувствовал невероятный прилив тепла, затопившего его от макушки до кончиков пальцев ног. Если в его душе когда-то и была пустота, сейчас она заполнилась до краев. Он действительно не мог поверить в то, что за один день можно испытать такой спектр эмоций — от мучительного отчаяния до всепоглощающего, захлестнувшего все твое существо счастья.
Взяв лицо Пенни в ладони, он снова поцеловал ее, но на этот раз не нетерпеливо и требовательно, а с нежностью, словно прикоснулся к лепесткам цветка. Она на мгновение прикрыла глаза. Но затем внезапно распахнула их, отойдя от Перси.
— Там кто-то идет, — объяснила она, прислушиваясь.
Перси мысленно застонал. Хрупкий момент близости был упущен.
— Подожди пару минут, а затем иди за мной, — с этими словами она развернулась и пошла в сторону лестницы. Перси подчинился, затаившись за углом. До его слуха донеслись приглушенные голоса:
— Извините, — высоким голосом произнес какой-то мальчишка. — Мы забыли, как пройти в нашу гостиную.
— Прошу прощения? — ответила Пенни. — В «нашу» гостиную? Я — из Рейвенкло.
Перси всегда относился к слизеринцам с предубеждением, считая их подлыми, но никогда не думал, что среди них бывают настолько недалекие экземпляры. Гриффиндорец Лонгботтом, бывало, забывал пароли от их гостиной, и Перси считал его недотепой. Но как можно было умудриться забыть, где твоя гостиная, да еще и принять ученицу в рейвенкловской форме за слизеринку?
Мальчишки направлялись в его сторону. Перси слышал их тяжелые шаги, гулко отдающиеся от каменных ступеней, а затем от пола, когда они ступили в полутемный коридор. Подождав еще пару секунд, Перси вышел им навстречу, гордо выпрямив спину.
— А ты что здесь делаешь? — удивленно спросил один из слизеринцев.
Перси округлил глаза, оторопев от такой фамильярности.
— А это, — ответил он сухо, — тебя не касается. Тебя зовут Крэбб, верно? — спросил Перси, мысленно делая пометку, что этого нахального сопляка надо будет запомнить. Наверняка еще найдется за что его наказать и лишить баллов.
— Как... А! Да… — промямлил второкурсник, словно забыл, как его зовут.
— Что ж, отправляйтесь к себе в гостиную, — сурово велел Перси. — В наши дни опасно бродить по темным коридорам.
— Ты же бродишь, — справедливо заметил Крэбб. Рядом стоящий с ним слизеринец — кажется, по фамилии Гойл — принялся дергать своего товарища за рукав мантии.
— Я, — важно сказал Перси, приосанившись, — староста. На меня никто не нападет.
Им следовало знать, что Перси не какая-нибудь мелюзга, чтобы не уметь постоять за себя. К тому же, он один из лучших учеников школы, и ему уж точно не стоит ничего опасаться. Но эти аргументы Перси вслух не произнес. С противоположной стороны появился Драко Малфой. Перси хорошо знал его в лицо, потому что его отец был членом школьного совета.
— Вот вы где, — протянул Малфой, обращаясь к своим приятелям. — Что, опять жрали как хрюшки? Я вас искал. Хочу показать вам кое-что забавное…
Перси было подумал, что разговор исчерпан, и мальчишки, наконец, направятся в сторону своей гостиной. Но Малфой перед уходом бросил уничтожающий взгляд на Перси.
— Что ты здесь забыл, Уизли? — пропищал он своим детским голоском.
Вот уж кто точно был ходячим слизеринским стереотипом. Избалованным сынком богатых чистокровных родителей, считающим себя выше других только из-за их статуса в магическом мире, но на деле ничего из себя не представляющим. И наверняка из него вырастет преступник.
— Тебе следовало бы больше уважать школьного старосту! — процедил Перси. — Мне не нравится твое отношение!
Малфой на его тираду ничего не ответил, а лишь хмыкнул и жестом приказал Крэббу и Гойлу следовать за собой. Перси, развернувшись, быстрым шагом направился к лестнице.
Пенни ждала Перси на цокольном этаже, облокотившись на перила.
— Жалеешь, что во время каникул нельзя снимать баллы? — забавляясь, спросила она.
— Не-а, — ответил Перси. Сейчас он хотел бы снимать совсем не баллы, и вовсе не со слизеринцев.
1) Eggnog — эгног — традиционный рождественский напиток, включающий в себя яйца, сливки, ром и специи
— Мерлин всемогущий! — воскликнул Перси. Заглянув в Большой зал, он тут же закрыл за собой дверь, преградив путь Пенелопе. — Лучше не ходи туда, — предостерег он.
— Что там такое? — с интересом спросила Пенни, пытаясь заглянуть через его плечо. Двое хаффлпаффцев, проскользнув за спиной Перси, воскликнули: «Ух ты, ничего себе!», чем только разожгли ее интерес.
— Вам все равно придется идти. Ведь без завтрака обойтись нельзя, — заметила подошедшая к ним Гермиона Грейнджер.
— Это верно, — согласился Перси. — Рад видеть, что ты выздоровела, Гермиона.
Начало семестра выдалось для девочки нелегким, она долго проболела, находясь в Больничном крыле. Перси понятия не имел, что стряслось с Грейнджер, но был рад, что слухи о нападении на нее, начавшие ходить еще на каникулах, не подтвердились.
Со дня последнего нападения прошло уже целых два месяца, и жизнь в школе постепенно входила в свою прежнюю колею. Все очень ждали, когда и остальные ученики поправятся, и все снова станет как прежде. Мадам Помфри на днях перед обедом радостно сообщила всем, что саженцы мандрагоры выходят из детского возраста. И как только они окончательно созреют, их можно будет срезать и приготовить лечебный настой.
— Идем, — взяв Перси под руку, Пенелопа решительно повела его в Большой зал вслед за вошедшей внутрь Гермионой.
Привычную обстановку было не узнать. Стены были покрыты огромными кислотно-розовыми цветами. С бледно-голубого потолка сыпались сердечки и конфетти. Да и вообще, вокруг царил какой-то нездоровый ажиотаж. Девчонки глупо хихикали, а ребята смущенно смотрели по сторонам. Гилдерой Локхарт, одетый в цвет ядовито-розовых стен, расхаживал с довольным видом.
— С днем святого Валентина! — Пенни скромно чмокнула Перси в уголок губ.
— Спасибо, — ответил он, одной рукой легонько приобняв ее за талию. — И тебя тоже.
Он собирался провести с ней весь этот воскресный день. Прекрасных проведенных вдвоем каникул — и каждого вечера после — ему было недостаточно.
— Ты же не веришь в этот праздник, — заметила Пенелопа, улыбаясь.
— Совершенно верно, — согласился Перси, поправив очки. И с деловым видом добавил: — Потому что, чтобы сказать о своих чувствах, мне вовсе не нужен специальный день в календаре.
Пенелопа задорно засмеялась.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси.
Нежно проведя рукой по его плечу, она упорхнула за рейвенкловский стол. Перси направился к своим.
Ядовито-розовый Гилдерой Локхарт размахивал рукой, прося тишины. По обе стороны от него восседали остальные учителя с каменными лицами.
— Поздравляю с днем святого Валентина! — усилив свой голос «Сонорусом», объявил он. — Хочу поблагодарить тех, кто прислал мне открытки! Сорок шесть штук на данный момент! А ведь сейчас только утро. В качестве ответного подарка я взял на себя смелость устроить вам этот маленький сюрприз... но это еще не все.
Локхарт хлопнул в ладоши, и в дверь со стороны вестибюля строем вошли двенадцать дварфов(1) весьма суровой наружности с золотыми крылышками за спиной и арфами под мышкой.
Перси скривился, он терпеть не мог дварфов. Как-то в детстве, начитавшись про них сказок, он никак не мог избавиться от кошмаров. Но далеко не все разделяли его неприязнь. Девчонки, сидящие справа от него, издали восхищенное «О-о-о!»
— Наши милые купидоны! Они будут разносить валентинки! — обрадованно сообщил Локхарт. — И это еще не все! Я уверен, что мои дорогие коллеги захотят внести свой вклад в атмосферу всеобщего праздника! Почему бы нам не попросить профессора Снейпа показать, как готовят Любовное Зелье! А пока он будет этим заниматься, мы поговорим с профессором Флитвиком! Кто знает об Упоительных Чарах больше, чем он, хитрый старый лис!
Профессор Флитвик закрыл лицо руками. Вид Снейпа ясно говорил: «Первому, кто обратится ко мне за Любовным Зельем, затолкаю в глотку яд!» Перси посмотрел на Пенелопу, она хохотала так, что даже раскраснелась, а ее подруга Хелен от смеха утопила в кувшине с тыквенным соком кончик своей русой косички.
— Я обязательно отправлю валентинку! — щебетала сидящая неподалеку Патрисия Стимпсон. — А ты, Сэйдж?
Перси напрягся, прислушиваясь к продолжению разговора. Но его не последовало, Келлин многозначительно промолчала. «Только бы она этого не сделала!» — взмолился про себя Перси.
* * *
Начало февраля выдалось на редкость теплым. Зима понемногу отступала, и солнечные лучи начали согревать замерзшие стены Хогвартса. Они мелькали в витражных окнах, то и дело норовя угодить в глаза проходящим по коридору ученикам.
Перси с Пенелопой решили провести время на улице, устроившись на самом дальнем ряду квиддичных трибун. На поле шла тренировка хаффлпаффской команды. Желто-черные точки фанатично носились над полем, готовясь к близившемуся матчу с Гриффиндором. Перси улегся на скамью, положив голову на колени Пенелопе. Редкие пушистые облака, плывущие по небу, были не в состоянии закрыть солнечный свет. Он легко проглядывал сквозь них, так же, как через кружевную гардину, висящую на окне комнаты Перси в Норе. Сняв очки, он закрыл глаза.
— Как только прогреется трава, в какое-нибудь воскресное утро мы устроим пикник прямо у озера, — предложила Пенелопа. Она положила руку ему на грудь, спрятав ее под его красно-золотистым шарфом. — Возьмем побольше еды в Большом зале, расстелем покрывало.
— Будем кидать ломти хлеба голодному кальмару, — добавил Перси, ясно представив эту картину. — А он станет тянуть к нам свои скользкие щупальца за добавкой.
Смех Пенелопы звучал, словно музыка, для его ушей.
— Сомневаюсь, что кальмары питаются хлебом, — перестав хохотать, возразила она.
Наклонившись, девушка коснулась губ Перси, осторожно целуя, словно боясь, что он сделан изо льда и растает от ее тепла. Ее золотистые волосы щекотали его лицо. Перси потянулся к ней руками, притягивая к себе ближе…
— Кхе-кхе! — раздалось над ухом Перси. От неожиданности он даже вскочил, сев на скамейке и едва не раздавив свои же очки, свалившиеся под лавку. Перед ними стоял премерзкий сморщенный дварф.
— Пенелопа Клирвотер? — спросил он гнусавым голосом.
— Э-э-э… да, это я, — ответила девушка.
Трынь.
Пиликнув на арфе, дварф недобро зыркнул на них. Раскрыв свой маленький тонкогубый рот, он принялся декламировать:
- На метле прокачу,
Ночью к звездам умчу,
Только ты и я под луной.
Все сомнения прочь,
Будет нашей вся ночь,
Жду на поле в восемь ноль-ноль.
Закончив, он поклонился и, развернувшись, поплелся прочь, с трудом спускаясь со слишком больших для его маленьких ножек ступеней, бормоча себе под нос что-то вроде: «Он слишком мало нам платит...»
Перси перевел взгляд на Пенелопу. Она хихикнула, прикрыв рот ладонью.
— Видишь, до чего доводят твои игры с чувствами других людей, — укоризненно заметил Перси. — Вуд до сих пор питает надежды!
— Я поговорю с ним, — виновато улыбнувшись, пообещала Пенелопа.
* * *
Весь день дварфы раздавали валентинки. Во второй половине дня, когда Перси с Пенелопой возвращались с обеда, они стали свидетелями еще одной унизительной сцены.
— Эй, ты! Арри Поттер! — распихивая локтями учеников, прокричал плешивый дварф с особенно свирепым видом. Бедный Поттер, увидев его, попытался удрать. Но настырный дварф бросился к нему наперерез прямо сквозь толпу, пинками сокращая себе путь, и настиг беднягу Гарри прежде, чем тот успел сделать и пару шагов.
— Я должен доставить музыкальную открытку Арри Поттеру лично в руки, — прокричал дварф на весь коридор, угрожающе потрясая арфой.
Поттер вновь попятился, но дварф схватил его за лямку рюкзака. Перси не очень-то приятно было наблюдать это жалкое зрелище, но зеваки окружили разыгравшееся зрелище, отрезав все пути к лестнице.
— Стой смирно! — рявкнул дварф на вырывающегося Поттера.
С ужасающим треском его рюкзак разорвался пополам. Книжки, палочка, пергамент, перо попадали на пол. Последней выпала чернильница и щедро оросила чернилами все вокруг. Бедный второкурсник судорожно пытался собрать свои вещи с пола. Рядом стоящий Драко Малфой показывал на него пальцем и, похоже, забавлялся. Оставив Пенелопу, Перси протиснулся в центр событий, считая своим долгом прийти ему на помощь.
— Что за беспорядок? — поинтересовался Перси, выйдя в центр толпы. — Расходитесь, тут нет ничего интересного.
Но никто и не подумал двинуться с места.
Поттер предпринял последнюю попытку убежать, но дварф обхватил его за ноги и ловко завалил на пол.
— Так, — деловито буркнул он, усаживаясь на лодыжках мальчишки. — Получите валентинку:
- Глаза зелены как лягушковый торт,
А челка черна как пиратский ботфорт.
Пусть он будет моим, он непобедим,
Герой, с кем не сладил Злой Лорд.
Коридор огласил заливистый хохот толпы. Даже Перси не удержался от смеха, а бедняга Поттер покраснел до кончиков ушей.
— Все, идите отсюда, представление окончено! — Перси тщетно призывал присутствующих к порядку. — Тебя это тоже касается, Малфой...
— Интересно, что тут пишет наш Поттер? — протянул Малфой. Перси обернулся и увидел в руках у слизеринца маленькую черную книжечку. Это был тот самый дневник Джинни. Как он попал к нему?
— Дай сюда, Малфой, — строго сказал Перси.
Наблюдавшие притихли. Джинни не сводила полный ужаса взгляд с блокнота.
— Когда посмотрю, что там внутри, — ответил Малфой, размахивая блокнотом.
Этому малолетке наглости не занимать.
— Как школьный староста… — начал Перси, но тут Гарри, направив на Малфоя волшебную палочку, выбил дневник у него из рук, и Рон благополучно забрал его. Обычно Перси порицал такое поведение, но в глубине души был рад — ведь они заступились за Джинни.
— Гарри! — демонстративно громко укорил Поттера Перси. — В коридорах колдовать нельзя. Мне придется доложить об этом!
Перси лукавил, он не собирался докладывать. В битве за кубок школы в конце года был дорог каждый рубин.
Малфой, как и любой подрастающий слизеринский слизняк, не мог стерпеть такого отношения к себе, поэтому напоследок выплюнул едкий комментарий.
— Не думаю, что Поттеру понравилась твоя открытка! — бросил он Джинни. Она закрыла лицо руками и помчалась прочь. Рон вспылил и тоже выхватил палочку, но его друг Поттер успел оттащить его в сторону.
— Отправляйся в подземелья, — приказал ему Перси.
— Глаза зелены, как лягушковый торт, — затянули стоящие в толпе близнецы, провожая Рона и Поттера, которые уже поднимались по лестнице наверх. Перси покачал головой, понимая, что эту песенку Фред с Джорджем забудут нескоро. А учитывая их склонность кого-то допекать, сегодня жертвой их издевательств будет Поттер.
Но Перси недолго ему сочувствовал. Обняв Пенелопу, он повел ее во дворик часовой башни.
— С одной стороны, эти песни из уст дварфов ужасны, — посетовала она, садясь на скамейку возле фонтана, окруженного статуями орлов. Это было их любимое место под сенью грушевого дерева. — Но с другой... это мило, когда кто-то присылает тебе валентинку.
— Это ты так хочешь заранее извиниться за то, что отправила мне валентинку с дварфом, чтобы я не был в шоке, когда он начнет сипеть мне в ухо? — сказал Перси, многозначительно посмотрев на девушку сверху вниз сквозь стекла своих квадратных очков в роговой оправе.
— Нет, что ты, — рассмеявшись, ответила Пенелопа. — Я бы никогда так не поступила с тобой. Это же просто кошмар!
— Вот именно, — согласился Перси. — И именно поэтому свою валентинку я зачитаю тебе лично.
Он сделал небольшую паузу, чтобы увидеть ее реакцию. Глаза Пенни округлились от удивления.
— Ты сочинил мне валентинку? — спросила она, словно не веря, что он способен на подобные поступки.
Перси кивнул. Волнуясь, он набрал в грудь побольше воздуха. Он никогда еще не сочинял стихов, и уж тем более, не читал их вслух.
- Я думал, что любовь всегда жестока,
Способна до безумства изнурять.
Прослыть я не страшился одиноким -
Коль нет любви, то нечего терять.
Я запретил себе погрязнуть в чувствах,
Глаза и сердце затворив навек.
Но яркий свет пробился твой искусно
Сквозь полотно моих закрытых век.
Разрушив все воздвигнутые стены,
Ворвались в сердце яркие лучи.
Я больше никогда не буду прежним,
Но это лучшее, что можно пережить.
И если солнце перестанет вдруг светить,
Его легко ты сможешь заменить.
Закончив, Перси замолчал. Пенелопа неотрывно смотрела на него, не говоря ни слова.
— Ох, Перси, — наконец, с умилением сказала она.
«Вот так слагают стихи гении. Выкуси, Персиваль Пратт», — высокомерно подумал Перси.
— Ты же говорил, что тебе не нужен особый день для выражения чувств, — напомнила Пенни.
— И я по-прежнему придерживаюсь своего мнения. Принятые мной решения не зависят от глупых праздников, — важно произнес он. Сев рядом с Пенелопой, он крепко обнял ее.
— Я тоже люблю тебя, Перси, — тихонько прошептала она ему на ухо.
1) Dwarf — Дварф — разумное существо низкого роста, напоминающее человека
— Ух ты, смотри! — Тим дернул Перси за рукав мантии, подсовывая ему под нос пыльную книгу. — Тут целая глава про чары окаменения!
Перси нахмурился:
— Вернись к нужному разделу, пожалуйста. Не отвлекайся.
Отвернувшись, Перси снова уткнулся в свой учебник. Времени на подготовку к понедельничному тесту по бытовым заклинаниям совсем не было, а Тим вместо подготовки решил развлечься просмотром посторонних страниц. Не ради такого времяпровождения они пришли в библиотеку в субботу утром. Да и ни к чему ворошить давно забытое. С тех пор, как окаменели Джастин Финч-Флетчли и Почти Безголовый Ник, прошло уже целых четыре месяца. Ясно было, что нападавший, кто бы он ни был, удалился навсегда. Может, даже это действительно была заслуга Гилдероя Локхарта, как тот и утверждал. Какая разница?
Сидящая рядом Пенелопа захлопнула свою книгу и заглянула через плечо Тимоти.
— Покажи-ка, — заинтересованно попросила она.
Перси недовольно заерзал на стуле. Он всегда удивлялся, как Пенни могла так хорошо учиться, и при этом прилагать к учебе намного меньше усилий, чем он? А еще сейчас она слишком близко села к Тиму, так что ее светлый локон, выбившийся из прически, скользнул по плечу хаффлпаффца.
Перси бросил на девушку укоризненный взгляд.
— Да ладно тебе, Перси. Сегодня выходной, — ответила она.
Перси вздохнул. Мало того, что они отвлекались от учебы, так еще и тратили время зря. С таким же успехом они могли бы просто качаться на стуле. И для этого, кстати, им вовсе не обязательно было так близко придвигаться друг к другу.
— Чары окаменения действуют только на предметы, а не на живые объекты, — произнес Перси тоном, которым объясняют элементарные вещи. — Вернитесь к работе. Матч уже через час начнется, не успеем повторить весь объем. Если вы не планировали заниматься, шли бы сразу на трибуны.
Сегодня Гриффиндор играл против Хаффлпаффа. Подруги Пенни были уверены, что Перси и Тим обязательно должны начать спорить, чья команда лучше. Памела так вообще сказала, что они подерутся. Но как бы не так! Они оба уже выросли из того возраста, в котором мальчишки ссорятся из-за подобных вещей. И теперь у Перси были совсем другие трудности.
— Зло очень изобретательно, — парировала Пенелопа, и не подумав отодвинуться от Тимоти. — Может быть, преступник модифицировал заклинание.
— Или придумал особое зелье, которое вливает жертвам в глотки… — понизив голос до зловещего шепота, предположил Тим.
— Ну как ты себе это вообще представляешь? — Перси начал раздражаться. Заниматься в таких условиях было просто невозможно. — Ты видел беднягу Криви?
Блекинсоп отрицательно покачал головой. Пенелопа облокотила голову на руку, внимательно слушая. Перси продолжал:
— Я заходил вместе с Джинни навестить его… Лицо мальчика перекошено от ужаса, — Перси скривился, вспоминая тот день. — Я бы сказал, что он был испуган до окаменения.
— Значит, все-таки это был какой-то ужасный монстр… — продолжал рассуждать вслух Тим.
— Вообще-то есть один монстр, от взгляда которого можно окаменеть. Это василиск, — предположила Пенелопа.
— Мерлин! — воскликнул Перси. — Это же пустая трата времени!
Он скрутил свой пергамент и сунул его в рюкзак, а затем уставился на Тимоти и Пенни. Они оба наблюдали за ним, как будто ожидали пояснения.
— Чтобы вылупился василиск, сначала петух должен снести яйцо. А затем это яйцо должна высидеть жаба. Так что это практически нереально. К тому же… Вы правда думаете, что пятидесятифутовая змея может прогуливаться по коридорам Хогвартса незамеченной?
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — согласился Тим. — Это действительно маловероятно. И, будь я наследником Слизерина, мне было бы лениво проводить такие манипуляции.
— То-то же, — Перси поднялся. — К тому же его взгляд убивает. А окаменеть можно только в одном проценте случаев из ста. Идемте на трибуны.
Убрав книги в рюкзаки, они вышли из библиотеки. Перси взял Пенелопу за руку и повел за собой. Но она вдруг замешкалась, остановившись у дверей.
— Забыла сдать книгу, — объяснила она. — Вы идите. Я догоню.
— Хорошо. Мы будем, как обычно, справа от центрального входа, — выпустив пальцы Пенни из своей ладони, Перси вместе с Тимом поспешил к лестнице, обернувшись лишь раз, чтобы увидеть, как Пенелопа скрывается в дверях библиотеки.
Перси и Тим влились в толпу, шедшую через двор к полю. На улице ослепительно ярко сияло солнце, дул свежайший ветерок. Можно было бы даже сказать, что это идеальные условия для квиддича, если бы не тот факт, что солнечные лучи будут слепить игроков, а особенно охранника колец той команды, которой не повезет занять западную сторону поля. Это решит жребий. Остается надеяться, что эта часть поля не достанется Гриффиндору. Тим задорно подмигнул Перси, наверняка надеясь на то же самое, только для Хаффлпаффа.
Заняв привычные места, оставив посередине место для девчонок, ребята принялись ждать. Вскоре появились Памела и Хелен.
— Я слышала, что Малкольм Прис(1) повредил запястье, это правда? — спросила Хелен, сев рядом с Тимоти.
— Да, вчера на тренировке, — ответил Тим, — но мадам Помфри его подлечила. Так что все в порядке.
— Но, наверное, ему не стоит сильно напрягать руку, да?
Дальнейший разговор ушел от внимания Перси. Он задумчиво глядел на свободное место на скамье между ним и Памелой. Пенни должна была уже прийти. Что могло задержать ее?
На поле появилась Роланда Хуч, неся с собой сундук с четырьмя мячами. Ее видавшая виды метла была крепко зажата в другой руке, а на шее болтался свисток. Обе команды вышли на поле под оглушительные аплодисменты. Но Перси смотрел не на поле, а в сторону входа на трибуны.
— Глядите, что делает Оливер Вуд! — Хелен показывала в направлении восточных колец, которые Вуд облетал, опасно свесившись с метлы и делая выпады руками в разные стороны, словно пытаясь поймать невидимый мяч. Похоже, Гриффиндору повезло с лучшей стороной поля, что увеличивало их шансы на победу. Тимоти насупился, мрачно меряя Вуда взглядом.
— А где Пенелопа? — спросила Памела, ткнув Перси локтем в руку. Он ничего не ответил, а только развел руками.
Хуч дождалась, пока возле нее соберутся обе команды. Затем капитаны пожали друг другу руки. Но скомандовать «по метлам» она не успела. На поле полушагом, полубегом появилась профессор МакГонагалл. В руках у нее был огромный малиновый мегафон. Перси заподозрил неладное и оказался прав.
— Матч отменяется, — объявила она в мегафон, обращаясь к до отказа забитым трибунам. Отовсюду доносились недовольные возгласы, крики возмущения. Обе команды столпились вокруг декана Гриффиндора, но она проигнорировала их, повторяя: — Матч отменяется. Все учащиеся должны немедленно вернуться в общие гостиные своих факультетов. Там они получат дополнительную информацию от деканов. Как можно скорее, поторопитесь!
Поднявшись со своих мест, ученики стали спускаться с подмостков, и вскоре слились в одну большую и шумную реку, несущуюся в сторону замка. Некоторые в толпе выражали недовольство по поводу отмены матча, другие молчали, но выглядели испуганными. Махнув Перси, Тимоти скрылся в канареечном ручье, стекавшемся на цокольный этаж. Перси ждал, что МакГонагалл пойдет с ними в гостиную Гриффиндора и объяснит, что произошло. Но она почему-то ушла в другом направлении вместе с Гарри Поттером и Роном. «Скорее всего, эти двое снова что-то натворили», — сказал он себе. Но только вот было не ясно, что же это за шалость, из-за которой нужно отменять целый квиддичный матч.
В гостиной было шумно. Наверное, впервые здесь собрался весь факультет. Ученики наперебой предлагали разные версии причин срыва матча. Перси остановился у камина, глядя, как пляшут оранжевые языки пламени.
— Кто-то опять заколдовал все мячи? Гигантский кальмар выбрался из Черного озера на сушу? Фестралы сбежали из конюшен Хогвартса?
Подошедшая Джинни, не говоря ни слова, взяла Перси за руку.
— Не бойся, — успокоил он ее. — Надо немножко подождать, скоро придет МакГонагалл и объяснит нам все.
Декан появилась в гриффиндорской башне где-то через полчаса. За ней с понурым видом плелись Гарри и Рон. Вся гостиная затаила дыхание, чтобы не пропустить того, что скажет МакГонагалл. Некоторые даже встали со своих мест, чтобы подойти поближе. И то, что она сказала, повергло всех в шок.
— Произошло еще одно нападение... двойное нападение, — упавшим голосом сообщила профессор МакГонагалл. — Одна из пострадавших — ученица второго курса Гриффиндора, Гермиона Грейнджер.
Перси приготовился услышать гвалт голосов, перешептывания и вопросы, но в гостиной стояла тишина. Никто не мог поверить в услышанное. После четырех месяцев жизни без страха они вновь вернулись в свой ночной кошмар.
— А кто еще пострадал? — наконец, спросил Шеймус Финниган, кузен Фергуса Флинна.
— Ученица шестого курса Рейвенкло, Пенелопа Клирвотер, — ответила декан.
Перси услышал знакомое имя. Имя, с которым засыпал, имя, которое вспоминал, едва проснувшись утром. Нет, это не могло быть правдой. МакГонагалл, должно быть, ошиблась. Ей могли сказать, что пострадала староста Рейвенкло, или староста шестого курса. В таком случае это мог быть кто-то другой. И Перси мог навскидку предложить несколько возможных вариантов. Ведь это никак не могла быть Пенни, она ведь была совсем в другом месте... Хотя собиралась быть на трибунах с ними. Она должна была быть рядом. И почему только он оставил ее? Надо было подождать, не отпускать ее одну. Он вспомнил, как ее светловолосая макушка мелькнула в дверном проеме библиотеки…
Перси перевел взгляд на Джинни. Сестра тоже смотрела на него, и ее глаза блестели так, словно она вот-вот расплачется.
Перед глазами потемнело, как будто кто-то потушил свет, к горлу подкатил комок. Обойдя стоящее у камина кресло, Перси опустился в него, смотря перед собой невидящим взором.
— Все учащиеся должны возвращаться в общие гостиные своих колледжей к шести часам вечера, — продолжала МакГонагалл. — После этого никто не должен выходить. В классы, а также в туалет, вас будут сопровождать учителя. Квиддичные тренировки и матчи временно отменяются. Также запрещается проведение любых мероприятий в вечернее время…
Нет, он не поверит, пока своими глазами не увидит. Он должен знать. Она окаменела? Она умерла? Почему МакГонагалл не сказала ничего об этом?
Профессор скатала свиток с текстом объявления и произнесла сдавленным голосом:
— Вряд ли нужно добавлять, что я редко чувствовала себя настолько обеспокоенной. Весьма вероятно, что школу закроют вплоть до поимки преступника, ответственного за все эти нападения. Я убедительно прошу тех из вас, кто может дать хоть какую-то информацию по этому поводу, сделать шаг вперед.
Никто не выступил. МакГонагалл кивнула головой и с некоторой неловкостью перебралась через отверстие за портретом. Гриффиндорцы сразу же неудержимо начали обсуждать происшествие.
Где-то справа Перси услышал перешептывание девчонок:
— Пенелопа Клирвотер ведь магглорожденная, как и Гермиона Грейнджер?
— Да. Кажется, родители Пенелопы тоже магглы.
— Значит, так: минус двое гриффиндорцев, не считая гриффиндорского привидения, одна из Рейвенкло и один из Хаффлпаффа, — посчитал по пальцам приятель близнецов Ли Джордан, сидевший впереди Перси. — Интересно, почему никому из учителей не приходит в голову, что все слизеринцы целы? Разве не очевидно, что все зло идет из Слизерина? Наследник Слизерина, монстр тоже слизеринский. Почему бы им попросту не разогнать этот факультет? — прокричал он под одобрительные кивки и разрозненные аплодисменты.
Перси встретился взглядом со стоящим в центре толпы Джорджем. Тот словно ждал, что Перси поднимется и выскажет свое мнение, которое у него имелось по любому вопросу. И был удивлен, что этого не произошло.
* * *
Прошло какое-то время, прежде чем Перси вышел из оцепенения. Ученики давно разошлись, кто куда. Несколько сбившихся в кучку третьекурсников сидели у камина, грея руки и переговариваясь шепотом, как будто неведомый монстр мог услышать их. За окнами темнело, на Хогвартс уже опускались сумерки.
Преисполнившись решимости, Перси вышел в коридор. В тусклом свете свечей привычные доспехи выглядели зловеще. Раньше он даже не обращал на них внимания, просто проходя мимо. Но сейчас он вглядывался в каждую тень, прислушивался к шорохам.
Внутренности Перси не раз исполнили сальто, пока он сумел добраться до третьего этажа. За каждым углом ему мерещились чьи-то шаги или голоса. Но боялся он вовсе не чудищ, а учителей, которые могли поймать его и отвести назад в гостиную раньше, чем он сумеет добраться до цели, — Больничного крыла.
К несчастью, его страхи оправдались. Из темноты навстречу ему выступила невысокая приземистая фигура. Филиус Флитвик всегда передвигался по школе маленькими тихими шагами, так что нередко появлялся неожиданно. Подняв палочку, декан Рейвенкло посветил ею в лицо Перси.
— Ах, это вы, Уизли, — недовольно цокая языком, произнес Флитвик.
Пробудившиеся от яркого света портреты тут же заворчали:
— В такое-то время бродить по школе!
— Какой конфуз!
— Несносный нарушитель спокойствия!
— Ш-ш-ш! — шикнул профессор, опуская палочку. — Что вы здесь делаете, Уизли?
У Перси не было оправданий. Его замутило, к горлу подступила противная горечь, появилось ощущение, что его вот-вот вырвет. Замотав головой, Перси прикрыл рот обеими руками.
— Вам плохо? — переспросил Флитвик.
Перси закивал.
— Что с вами?
— Живот… — соврал Перси. Переместив руки к поясу, он согнулся в неестественной позе.
— Мерлин с вами! — воскликнул Флитвик. — Идемте же скорее, я провожу вас к колдомедику.
Подхватив Перси под руку, профессор засеменил к лестнице, да так быстро, что Перси едва поспевал за ним. Двери в Больничное крыло были заперты. Прикоснувшись к ним волшебной палочкой, профессор без труда отворил их, пропустив Перси вперед. Навстречу им уже спешила мадам Помфри. Ее белый чепчик, обычно аккуратно заколотый на затылке, был перекошен, пара седеющих прядей выпали из прически. Такой Перси колдомедика еще никогда не видел. Еще он заметил ряд ширм в дальнем конце палаты.
— Поппи, этому молодому человеку нехорошо, — сообщил Флитвик. — Боли в животе, тошнота и… смертельная бледность!
— Вовсе не смертельная, Филиус, — насупившись, ответила мадам Помфри, напоминая, что медик здесь все-таки она. — Жара нет, — отметила она, приложив ладонь ко лбу Перси. — Сейчас дам тебе настойку и сможешь вернуться в постель…
Услышав это, Перси застонал. Он не мог вернуться в гостиную сейчас, он должен был увидеть Пенелопу. Попятившись, Перси коснулся спиной холодной поверхности стены. Ноги у него сами собой подкосились, и он начал сползать по стене на каменный пол.
— Святое небо! — всплеснула руками Помфри. Вместе с профессором они бросились к нему, помогая подняться на ноги.
Подведя Перси к одной из свободных коек, колдомедик скомандовала:
— Садитесь.
Перси подчинился и опустился на матрас, опершись спиной на спинку кровати.
— Филиус, пожалуй, я оставлю юного мистера Уизли здесь на ночь, — наконец сказала мадам Помфри.
— Так тому и быть, — согласился Флитвик. — Доброй ночи.
Перси такой расклад устраивал. Он закрыл глаза, прислушиваясь к удаляющимся шагам декана Рейвенкло.
Через минуту мадам Помфри позвала его и заставила выпить зелье, а когда он вернулся, то обнаружил на своей кровати чистое постельное белье и пижаму. Не иначе, как эльфы постарались. Переодевшись и решив не снимать очки, он залез под одеяло, думая о том, что стоило выплюнуть лекарство, оно могло быть со снотворным эффектом. Только заснуть сейчас не хватало.
Но сна не было ни в одном глазу. Дождавшись, пока колдомедик скроется в дальнем конце Больничного крыла, где, должно быть, она сама устраивалась на ночь в одной из комнат, Перси крадучись направился к отгороженным кроватям.
Сердце его стучало, как ненормальное, а каждый собственный шаг отзывался внутри, словно удар под ребра. Дойдя до ширм, Перси опустил на них руку, не решаясь заглянуть за них. Зрелище, которое он там увидит, возможно, будет ещё долго преследовать его в кошмарах. Собравшись с духом и сделав глубокий вдох, он шагнул за заграждение.
На отгороженном участке стояло всего четыре кровати. Один Мерлин знал, где они держали призрак Почти Безголового Ника, но здесь были только ученики. У дальней стены находился Колин Криви все с тем же выражением немого ужаса на лице, что в тот день, когда Перси видел его здесь в последний раз. На второй кровати, устремив взгляд стеклянных глаз в пустоту, лежал Джастин Финч-Флетчли. Гермиона Грейнджер была накрыта одеялом, ее правая рука торчала, сжатая в кулак. Кровать четвертой пострадавшей ученицы была прямо рядом с тем местом, где стоял Перси. Девушка лежала к нему спиной, но ему и не нужно было видеть ее лицо, чтобы понять, что это действительно была Пенелопа, — каскад светлых волнистых волос раскинулся по подушке.
Внутри у Перси все сжалось, словно грудь сдавили невидимые тиски. На негнущихся ногах он обошел кровать с другой стороны и опустился на колени. Пенелопа лежала абсолютно неподвижно, чуть приоткрыв губы, словно хотела что-то сказать, предупредить или позвать на помощь… Ее болотно-зеленые глаза были широко раскрыты. Перси дотронулся до ее руки, она была холодной, как… камень.
— Ох, Пенни… — прошептал он, нежно погладив ее по голове. Но с таким же успехом можно было прикоснуться к замковой кладке. Пенелопа была словно статуя: не двигалась, ничего не говорила, скорее всего, и не дышала, и совершенно точно ничего не чувствовала. «Ну вот, теперь никто не упрекнет меня в том, что из нас двоих я самый бесчувственный», — грустно подумал он. Чувствуя, что его глаза начинают увлажняться, Перси снял очки и, даже не пытаясь сдержаться, закрыл лицо руками. Он не сомневался, что никто из здесь присутствующих за это проявление слабости его точно не осудит.
1) Malcolm Preece — Малкольм Прис — охотник команды Хаффлпаффа по квиддичу
— Может, засунуть что-нибудь ему в нос и посмотреть, он засосет или вытолкнет?
— Только сам засовывай, я не стану у него в носу ковыряться!
— Я? Ты с ума сошел? У него в ноздрях волосы, как у тетки Мюриэл!
— Ты придумал, ты и делай!
— Ладно, давай так: твоя левая ноздря, моя правая.
— Давай.
Сквозь сон Перси услышал перешептывания своих братьев и открыл глаза. Он обнаружил себя в кресле в гостиной Гриффиндора. Всю прошлую неделю он плохо спал и, должно быть, задремал, пока читал. Близнецы нависали над ним с видом колдомедиков, проводивших сложную лечебную операцию. А увидев, что он проснулся, вцепились в него, не давая вырваться.
— Держи его за руку!
— За ногу хватай!
— Эй вы, мешки с драконьим навозом! Отпустите меня сейчас же!
Перси пыхтел, пытаясь освободиться, но против двоих у одного было мало шансов. К тому же и эффект неожиданности давал им преимущество. В гостиной было полно учеников, но никто даже не обратил внимания на эту потасовку возле камина. Теперь из гостиной выходить просто так было нельзя, так что по выходным в комнате всегда было ужасно шумно. Фред и Джордж быстренько скрутили старшего брата, и один Мерлин знает, что собирались с ним сделать, если бы никто не вмешался.
— Ай! — вскрикнул Джордж, потирая затылок.
— Больно же! — простонал Фред, запрыгав на одной ноге.
— Оставьте. Его. В покое! — судя по тону, Джинни была совершенно серьезно настроена покалечить своих братьев. И когда она говорила таким строгим голосом, то очень напоминала их мать. Близнецы тут же перестали истязать Перси, чему он несказанно обрадовался.
— Чего дерешься? А еще девочка, — укоряюще проворчал Джордж, выпустив из рук воротник Перси.
— Да она только выглядит, как фея(1), а на самом деле она самая настоящая докси(2)! — обиженно добавил Фред, хромая в противоположную часть комнаты.
— Спасибо, — поблагодарил Перси, когда близнецы удалились. — Думаю, они сейчас пошли искать себе другую жертву среди тех несчастных второкурсников.
— Мимо этих двух ни на метле не пролетишь, ни на хромом гиппогрифе не проедешь, это точно, — заметила Джинни, усаживаясь на диван напротив. А затем, устремив на него пронизывающий взгляд орехово-карих глаз, спросила: — Ты в порядке?
Перси отлично знал, что стоит за этим вопросом. С тех пор, как сестра увидела его целующимся с Пенни, она стала чуть ли не единственной, кто ему сочувствовал и старался поддержать, хоть они так и не поговорили об этом.
— Да, — ответил Перси, — все нормально.
Все и правда было относительно нормально. Ведь когда у тебя есть план и ты его придерживаешься, это решает какую-то часть твоих проблем. Не нужно задумываться о каждом шаге, просто идешь вперед, зная куда. Живя единственной мыслью, что Пенелопа скоро поправится и снова будет рядом, Перси загрузил себя множеством дел, поскольку это был единственный знакомый ему способ закрыть хотя бы на время зияющую в сердце дыру. А это было все, что он сейчас мог сделать. Как ни странно, но этому он научился в родительском доме. На стене Норы однажды тоже была дыра. Так вышло, когда отец в очередной раз увлекся экспериментами с изобретениями магглов. Но на ремонт у него не было времени, поэтому он просто занавесил дыру картиной, а потом и вовсе задвинул ее книжным шкафом. От этого дыра, конечно, никуда не исчезла, Перси, в отличие от других членов семьи, никогда не забывал о ее существовании. Он делал вид, что все в порядке, но всегда знал, что она там, как ее ни прячь.
— Хорошо, — ответила Джинни и поднялась. — Пойду к себе в комнату, почитаю.
Перси кивнул, и сестра вскоре скрылась на винтовой лестнице. И только тогда он заметил ее маленький розовый рюкзачок, оставшийся на подлокотнике его кресла.
— Джинни, постой, ты забыла… — спохватился он, но было поздно, она уже не слышала его.
Перси нахмурился. Как же теперь его вернуть? Юношам категорически запрещено входить в спальни девочек. Может, попросить кого-то из ее однокурсниц отнести рюкзачок Джинни? Он огляделся по сторонам, но так и не придумал, к кому бы обратиться… и тут его голову посетила одна крамольная мысль. Он вспомнил про дневник. Конечно, читать чужие дневники плохо. Но если из лучших побуждений, то это ведь совсем другое. Да, изначально он хотел сунуть нос в дневничок Джинни, потому что ему было интересно, написала ли она что-нибудь о нем и Пенни. Но сейчас он скорее хотел узнать, чем живет его сестра, какие у нее трудности и нужна ли ей помощь на самом деле. Иногда, вот как сегодня, она демонстрировала умение решительно давать отпор, но порой выглядела такой грустной и несчастной. Так что Перси просто хотел убедиться, что с ней действительно все в порядке. Именно так и никак иначе. Он делает это для ее же блага.
Решив, что другого шанса заглянуть в дневник Джинни у него не будет, Перси осторожно потянул рюкзачок на себя, слегка приоткрыл его сбоку и сунул туда руку. Дневник он нащупал сразу, тот был совершенно гладким и почему-то холодным, как лед. Вытянув его из рюкзака, Перси быстрым движением распахнул его, перелистывая страницы, чтобы найти последнюю исписанную... но дневник почему-то оказался абсолютно пустым. Страницы были чистыми, на них не было не то что никаких заметок, а даже ни единого чернильного пятнышка. Это было очень странно, ведь Перси сам видел, как сестра что-то писала в нем. Должно быть, она вырвала те листы. И правильно сделала.
Скрип лестницы заставил Перси быстро вернуть дневник на место и закрыть рюкзак. И как раз вовремя, потому что за ним вернулась Джинни.
— Какая же я рассеянная! — бросила она, прежде чем снова уйти вместе со своим рюкзаком.
Что ж, по крайней мере, его сестра не занимается такими легкомысленными глупостями, как ведение каких-то дневников, что уже хорошо.
* * *
После обеда в Большом зале, когда Минерва МакГонагалл собрала всех гриффиндорцев, чтобы проводить их в гостиную, Перси попросил разрешения сходить в теплицы. Вот уже неделю после нападения на Гермиону и Пенелопу он каждый день ходил туда после уроков, чтобы ухаживать за ростками мандрагоры. А так как сегодня была суббота, он решил пойти пораньше. Нужно было проверить, не мерзнут ли они, не нужно ли их еще раз полить, а еще на сегодня была назначена прополка. Помона Спраут поначалу удивилась такому его рвению к уходу за магическими растениями, но затем не только разрешила помогать, но и, увидев серьезность его намерений, доверила ему ежедневную проверку их состояния.
Но, прежде чем идти в теплицы, он всегда заходил в Больничное крыло, чтобы навестить Пенелопу. Мадам Помфри не всегда впускала его. Бывали дни, когда ему приходилось уходить ни с чем. В последнее время она старалась вообще никого не пускать — директор строго-настрого запретил ей. Руководство школы боялось, что преступник, кем бы он ни был, мог воспользоваться этим, чтобы довести дело до конца. Но так как Перси Уизли был старостой и одним из лучших учеников школы, и к тому же колдомедик видела, как он подолгу сидит у кровати Пенелопы Клирвотер, она иногда делала для него исключение из правил.
Сегодня у входа в Больничное крыло Перси обнаружил еще одного желающего прорваться внутрь — с понурым видом стену подпирал Оливер Вуд.
— Помфри меня не впускает, — вместо приветствия пожаловался он, увидев Перси.
— Зачем бы ей нужно было это делать? — сердито поинтересовался Уизли, догадываясь, к кому именно пришел Вуд. Пенелопа, судя по всему, так и не успела с ним поговорить. И поэтому Оливер продолжал питать пустые надежды.
— Мне очень нужно увидеть Клирвотер! — ответил Вуд, и в его голосе Перси услышал отчаяние. — Я знаю, что ты навещал ее. Попроси Помфри, пусть впустит и меня тоже.
— Ага, — усмехнулся Перси, уперев руки в бока. — Лучше съем свой галстук, чем сделаю это.
Хотя сегодня была суббота и на Перси даже не было галстука, Оливер от этих слов покраснел, словно сваренная в кипятке сарделька.
— Почему ты всегда такой... — Вуд запнулся, подбирая подходящее слово, — зловредный?!
— Что?! — Перси не мог поверить своим ушам. Как только у Вуда язык повернулся это сказать? Ведь это он вечно портит ему жизнь. Болтает до глубокой ночи о своем квиддиче и мешает спать, когда всем им наутро рано вставать. Вечно подолгу занимает ванную комнату, не заботясь о том, что и другим тоже нужно успеть принять душ перед завтраком. Идет на поводу у близнецов, отнимая эссе у Перси. Настоящий эгоист! И почему только нельзя колдовать в коридорах? Сейчас Перси бы не отказался от применения Фурункулюса, чтобы у Оливера на лбу вскочил такой здоровенный фонарь, с которым его стали бы замечать за милю до появления. Впрочем, не об этом ли мистер капитан квиддичной команды мечтает?
— Что слышал! — ответил Вуд. — Ты… тщеславный, подлый, эгоцентричный, корыстный, самодовольный, высокомерный сноб! Как только ты попал на Гриффиндор? Ошибка Шляпы!
Пожалуй, столько неприятных эпитетов о себе Перси не слышал еще никогда. Да и откуда глупый как пробка Оливер Вуд знает значения всех этих слов? И с каких это пор здоровое честолюбие, целеустремленность, увлеченность делом, инициативность и самоуважение принимают за… все вышеперечисленное? К тому же, про принадлежность к факультету было обидно. Захотелось и Вуду в ответ сделать побольнее.
— А ты… как только тебя выбрали капитаном квиддичной команды? С твоим приходом мы не выиграли ни одного кубка! Да и с Клирвотер тебе ничего не светит, потому что она с начала учебного года встречается со мной, идиот! — выплюнул Уизли.
Его старания возымели успех, лицо Вуда перекосилось, как будто ему только что вилку воткнули в ногу или куда похуже. Пожалуй, он тоже жалел, что не может применить волшебную палочку по назначению.
— Сейчас я тебе!.. — выдавил он, прежде чем набросился на Перси. Схватив его за воротник, Оливер сделал попытку встряхнуть Уизли и приложить об стену. Но Перси интуитивно был готов к такому повороту событий и тоже вцепился в мантию Вуда.
— Получай!
— Сам получай!
Юноши повалились на пол. Катаясь по каменной плитке, они дубасили друг друга изо всех сил. Перси схватил Оливера за волосы и вырвал здоровенный клок. Сам он почувствовал, как горит щека, по которой прошелся кулак Вуда. С носа Перси слетели и разбились очки, но он и так отлично знал, в какую сторону размахивать кулаками, так что здорово проехался по носу Оливера. Тот в ответ вцепился в его руку, пытаясь скрутить ее, как вдруг…
— Что это вы тут делаете? — прозвучал строгий голос мадам Помфри. Невидимая сила оттолкнула Перси и Оливера друг от друга, и оба покатились в разные стороны.
— Ай! — вскрикнул Перси, наткнувшись ладонью на осколки своих же очков.
— Ой, мое плечо… — глухой удар возвестил о том, что Оливер приложился о стену.
— Окулус репаро, — стекла выскользнули из-под руки Перси и вернулись на свои места. — Драться в такое то время! Святое небо, что вы не поделили?
Она протянула очки Перси, и он тут же водрузил их на нос. И только после этого смог разглядеть ее недовольное лицо. Что-то ему подсказывало, что сейчас не стоит даже и заикаться о том, чтобы пройти в Больничное крыло и навестить Пенелопу.
— Простите, — опустив взгляд, пробормотал Перси.
— Извините, — добавил стоящий у противоположной стены Оливер.
— Вы порезались, Уизли, — заметила она. Вынув из кармана какую-то склянку с розовой жидкостью, она капнула из нее ему на ладонь. — До завтра заживет.
С этими словами мадам Помфри развернулась и зашагала к двери палаты.
— И не вздумайте снова драться, иначе я отведу вас прямиком к директору, — обернувшись, напоследок добавила она.
— Не станем.
— Ни в коем случае.
Когда дверь за мадам Помфри захлопнулась, Перси посмотрел на свою руку, на которой была довольно приличная рана. Ну вот… как же теперь он прополет мандрагору? Перси поднял глаза и посмотрел на Оливера, тот стоял с хмурым видом, потирая ссадину на носу.
— Пойдешь со мной, — объявил Перси.
— Зачем это? — недовольным тоном поинтересовался Оливер.
— Ты хочешь поскорее увидеть Пенелопу или нет?
* * *
Помона Спраут не удивилась, что на этот раз Перси привел помощника. Она тепло улыбнулась и отошла в сторону, пропуская их к горшкам с мандрагорой. Перси даже показалось, что она быстро вытерла глаза краем рукава, как только они отвернулись.
Из Вуда, как ни странно, вышел очень старательный садовод. В отличие от того, как Оливер обычно работал на уроках, к этой задаче он отнесся со всей серьезностью. Вынимая из земли сорняк за сорняком, он прополол половину рассады примерно за два часа, пока Перси поливал и подвязывал тяжелые стебли.
Около семи Спраут велела им заканчивать и идти на ужин. И они неторопливо побрели по заросшей травой и мхом тропинке в сторону школы.
Вокруг была очень непривычная тишина. Раньше Перси часто мечтал о чем-то подобном. Чтобы никто не бегал по двору, чтобы не приходилось закрывать ставни, чтобы не слышать криков за окном... Но сейчас, закрывая глаза перед сном, он думал только об одном: вот бы все стало как прежде! Нужно впредь быть осторожнее со своими желаниями.
— Не понимаю, как эльфы могли никого не видеть? — возмущался Оливер, который, как оказалось, очень переживал из-за всего происходящего.
— Если бы они увидели, то тоже окаменели бы, — предположил Перси.
— А как же портреты? Может, они что-то знают?
— На третьем этаже и возле библиотеки портретов нет. А те, что висят на главной лестнице, ничего не видели, — Перси пожал плечами. — Я уже спрашивал.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси… — разглядывая траву под ногами, согласился Оливер.
Перси не мог поверить, что они с Оливером провели столько времени за общим делом, ни разу не упрекнув друг друга ни в чем, не задираясь и не споря. Пожалуй, только самое странное стечение обстоятельств могло их примирить. И у этого перемирия были все шансы продлиться долго.
— Мне жаль, что у вас с Пенелопой вышло недопонимание, — сказал Уизли, когда они остановились у парадных дверей замка.
— Мне тоже, — печально вздохнув, ответил Вуд. — Во сколько завтра идешь в теплицы?
— После обеда. А что?
— Пойду с тобой. Все равно делать нечего. Тренировки запретили… — понурый вид Оливера напомнил Перси, что сегодня должен был состояться матч Рейвенкло против Слизерина. — Можем и ребят из нашей спальни позвать, если МакГонагалл отпустит.
— Ладно, — кивнул Перси, думая о том, что сейчас ему не помешает компания. А еще ужин. Аромат поджаренного ростбифа с горчичным соусом наполнил вестибюль, зазывая опаздывающих к началу ужина гриффиндорцев.
1) Fairy — Фея — маленькое декоративное существо с крылышками
2) Doxy — Докси — Как и фея, Докси очень похожа на маленького человечка, за исключением того, что её тело покрыто густой черной шерстью и снабжено дополнительными парами рук и ног. Зубы у Докси острые и ядовитые, растут в два ряда. При укусе необходимо принять противоядие. Докси часто ошибочно принимают за фею
С тех пор, как весна вступила в свои права, прошло уже около трех недель. Погода день ото дня становилась все лучше: солнце щедро освещало лазурную поверхность озера, трава на полянах возле школы зеленела, а в теплицах, где подрастали мандрагоры, распустились огромные, размером с кочан капусты, цветы. И хоть директора отстранили, а ученики все еще ходили на уроки и в Большой зал отрядами человек по десять-пятнадцать, приближение лета действовало на всех воодушевляюще. Стоя у окна первого этажа, Перси минут десять смотрел, как резвятся первокурсники-хаффлпаффцы на поляне у школы, пока Помона Спраут обрабатывает зельем от насекомых кору старого тиса. Замок вопреки произошедшим ужасным событиям жил своей жизнью. Все вокруг продолжали жить, кроме тех, кто лежал в Больничном крыле.
Перси обернулся, услышав шаги двух пар ног. В такое нелегкое время редко можно было увидеть гуляющих по школе учеников без сопровождения учителей или старост. Но некоторые старшекурсники могли получить разрешение у своего декана, если у них важное дело. Вот и Памела Элтон и Хелен Долиш, видимо, такое разрешение получили. Девушки шли навстречу Перси к дверям Больничного крыла.
— Сегодня никого не пускают, — предупредил Уизли. Он сам минут десять назад пытался попасть в палату, чтобы навестить Пенни, но Помфри не разрешила.
— Может, это тебя не пускают? — ответила Памела. Ее неожиданно резкий язвительный тон поразил Перси. После того, как Пенелопа попала в Больничное крыло, с ее подругами он не ссорился. Хотя и практически не общался, но это только потому, что, кроме Пенни, их ничего особенно не связывало. Он не мог припомнить, чем и когда успел обидеть их.
— Почему это? — непонимающе спросил он, подходя ближе к девушкам. Памела продолжала смотреть на него с вызовом, а вот Хелен отвернулась к стене, словно пытаясь что-то прочесть там.
— Ты еще спрашиваешь? — едко поинтересовалась Памела. Ее взгляд, холодный и жесткий, пронзал Перси насквозь. И он вдруг понял, что именно она собирается сказать.
— Памела, не надо… — тихо попросила Хелен. Она прижала к груди книгу, которую держала в руках. Но Элтон было уже не остановить.
— Потому что это твоя вина, Уизли! — прошипела Памела. Подойдя к Перси, она слабо толкнула его ладонями в грудь. — Ты не должен был оставлять ее одну!
От неожиданного толчка Перси сделал шаг назад, отрешенно глядя перед собой. Брошенные Памелой слова он и сам говорил себе уже тысячу раз. Но заставил себя смириться, взять себя в руки и найти способ делать что-то полезное. Он убеждал себя, что все исправит, это помогало хоть на какое-то время унять чувство вины. Но произнесенные вслух обвинения звучали куда реальнее, чем у него в голове. К горлу подкатила удушливая волна безысходного отчаяния.
— Если бы только я знал… — сдавленно ответил Перси.
— Ты должен был знать! — продолжала напирать Памела. Ее беспощадные слова ранили не хуже пыточного проклятья. Если бы в то утро он не ушел на квиддичное поле без Пенни, она сейчас была бы рядом. Но, с другой стороны, не слишком ли большие надежды Памела на него возлагает? Почему она решила, что он должен знать все лучше других?
— Я не мог это предвидеть! — попытался оправдаться Перси. — Я не провидец. И я не избранный, я просто…
— Вот именно! — срывающимся голосом прокричала Памела. — Ты просто жалкий зубрила с маниакальным рвением к учебе. Это из-за тебя она тогда пошла в библиотеку.
И это тоже было правдой. В то утро Пенелопа хотела после завтрака сразу пойти на поле, но именно Перси настоял на подготовке к тесту.
Перси молчал. У него не было больше аргументов в свою защиту. Да и был ли смысл что-то добавлять? Раскрасневшаяся от гнева Памела уже приготовилась к следующему раунду нападок на Перси. Он посмотрел на Хелен в ожидании поддержки, но та не сказала ни слова, бледная и растерянная. Развернувшись, Перси быстрым шагом направился к лестнице и после головокружительно стремительного спуска в вестибюль распахнул парадные двери и выбежал во двор.
Яркое солнце слепило глаза, заставляя Перси щуриться. Ему хотелось спрятаться, забиться в какую-нибудь раковину, чтобы никого не видеть. Всего за несколько секунд он пересек поляну, минуя путающихся под ногами первокурсников, и уже собирался спуститься по направлению к опушке леса, как услышал добродушный голос Помоны Спраут:
— Куда вы так торопитесь, мистер Уизли?
Перси остановился, как вкопанный. Сердце испуганно ухало в груди, но он заставил себя медленно развернуться лицом к профессору и даже изобразить подобие улыбки.
— Добрый день, мадам Спраут, — произнес он, подняв глаза на декана. Сказав это, он с удивлением обнаружил, что его голос прозвучал как обычно, хотя внутри полыхал пожар из обиды на Памелу, острой тоски по Пенни, жгучей ненависти к себе и всепоглощающего желания кого-нибудь ударить. — Профессор Кеттлберн(1) доверил мне покормить Лобалугов(2), которых он выращивает по просьбе профессора Снейпа.
— В самом деле? — Помона Спраут смерила Перси изумленным взглядом.
— Закончился яд лобалуга, — не моргнув, ответил Перси. Его руки слегка дрожали, и он сунул их в карманы брюк.
— Ну, если так, то идите, конечно, — согласилась она.
Перси кивнул и продолжил путь, одновременно испытывая облегчение, что его не заставили вернуться назад в замок, и сгорая со стыда из-за своей лжи. Помона Спраут верила ему, потому что он был у нее на хорошем счету, а он только что так нагло и беззастенчиво соврал ей прямо в лицо. К кому-нибудь другому она точно отнеслась бы с большим подозрением. Перси наглым образом воспользовался ее доверием. Как теперь он будет смотреть профессору в глаза? Он все портит, всех разочаровывает, всех подводит. Он не помнил, когда чувствовал себя хуже и несчастнее, чем сейчас.
Перси все шел и шел вперед, не особенно разбирая дорогу, и сам не заметил, как оказался у входа в Запретный лес. Раньше он уже был здесь, когда делал дневник наблюдения за клаббертом(3) на четвертом курсе. А на пятом году обучения, когда они всем курсом ночью собирали заунывник(4) вместе с преподавателем Гербологии. Но никогда Перси не заходил в лес глубоко. Он слышал, что там водятся разные опасные твари. Ведь туда же не просто так нельзя ходить, не зря же лес называется «Запретным». А в прошлом году даже один из учителей свихнулся и практиковал там черную магию, убивая невинных единорогов. Но какого тролля Перси должен чего-то пугаться, будучи шестикурсником? Темных магов бояться — аврором не стать.
Перси двинулся напролом, отмахиваясь от колючих веток, царапающих шею. Постепенно вокруг становилось все сумрачнее. Хотя было не так уж и поздно, но тяжелые кроны деревьев, сомкнувшиеся над головой Перси, плохо пропускали солнечные лучи. Даже тропинка, по которой он брел, поросла бурьяном, и вскоре скрылась среди травы. Здесь было очень много зелени, целые заросли. Перси попытался достать волшебную палочку из кармана, чтобы освободить себе путь, но руки его не слушались и палочка выпала на землю. Это уже было последней каплей.
— Да раздери меня гиппогриф! — в сердцах выругался Перси. Схватив первую попавшуюся лежащую на земле огромную палку, он принялся что есть мочи лупить траву. Он давно не чувствовал такой злости, такой беспросветной горечи. Хотелось завыть, порвать что-нибудь. Клочья травы летели в разные стороны. Кто это чудовище, посмевшее обидеть Пенни? Кто мог причинить ей вред? Такой милой, замечательной, доброй? Она никому не делала зла! От этой несправедливости хотелось крушить все вокруг. Трухлявый пень от удара развалился на две части, засыпав мох у его подножия гнилыми щепками.
— А-а-а! — закричал Перси, вкладывая в силу удара весь свой накопившийся гнев. Где-то вдалеке с ветки вспорхнула птица, огласив окрестности громким карканьем. После очередного хлесткого удара палка, которую Перси держал в руках, треснула, и ее нижняя часть отвалилась. Он бросил обрубок палки рядом и присел на поваленное дерево. Теперь ничто не нарушало безмолвия леса, кроме зловещего завывания ветра и тяжелого дыхания Перси. А если прислушаться, то можно было услышать звонкий перелив воды бьющего где-то из-под камней ручья. Перси остался наедине с лесом, но вдруг обнаружил, что тишина, которой он так жаждал, постепенно становилась напряженной. Обитатели леса не любят, когда нарушают их покой. Приглядевшись, в ветвях деревьев Перси заметил сотни маленьких глазок, не сводящих взгляда с незваного гостя.
— Это нехорошо, — отметил Перси, шепча себе под нос. Он пошарил в кармане в поисках волшебной палочки, но ее там не было. К счастью, он тут же вспомнил, что выронил ее здесь. Медленно опустившись на землю, он принялся шарить руками в траве, одновременно не выпуская из виду наблюдателей. И к своему ужасу обнаружил, что они даже не моргают. Какие особи никогда не моргают? И почему они могут не моргать? Может, у них нет век? Точно… А у кого нет век? Конечно же, у пауков. От этой мысли Перси передернуло. Нащупав палочку, он медленно выпрямился. Паучьи глаза, словно россыпь созвездий, все еще мерцали в темноте. Пожалуй, самое время было откланяться, предоставив членистоногих самим себе. Но только вот, в какую сторону идти? Осмотревшись по сторонам, Перси понял, что не знает...
Он стоял в чаще леса, кишащей пауками, и не знал, куда идти. Интересно, уже пора паниковать или еще нет? Перси призвал себя думать головой. Было сложно сконцентрироваться, в памяти всплывало совсем не то, что было нужно. Во рту пересохло. Но Перси усилием воли заставил себя собраться. Итак, лес находится на северо-востоке от замка. Значит, идти нужно в юго-западном направлении. Заклинание компаса!
Положив волшебную палочку на ладонь, Перси применил нужное заклинание. Палочка сделала один оборот и замерла, указывая направо, на помятую траву между двумя толстыми елями. Осторожным шагом Перси двинулся в ту сторону, но вдруг почувствовал, как что-то ползет по его уху.
— А-а-а! — вновь завопил Перси, смахивая паука, и едва не сбросив вместе с ним свои же очки. От страха и отвращения он перешел на бег, не обращая внимания на то, что ветви царапают его руки. Голодные и колючие сучья будто сами тянулись к нему, словно хотели поймать и оставить его в Запретном лесу навсегда. Выйдя на небольшой просвет, где между деревьями виднелся кусочек темнеющего неба, Перси снова воспользовался заклинанием компаса.
Перси не мог сказать, сколько времени он блуждал по Запретному лесу, но был безмерно счастлив, когда, наконец, вышел на опушку. Перед ним возвышался замок, и он никогда не думал, что эта обыденная картина способна вызвать в нем такие эмоции. Чтобы он еще раз пошел в эту чащу добровольно? О чем он только думал? Да и откуда вдруг взялось такое множество пауков? Раньше их столько не было. Наверное, Хагрид их чем-то травил, когда был здесь. Но теперь его арестовали, и пауки расплодились. Мерзость. В десятый раз отряхнувшись и смахнув с плеча несуществующих паучат, Уизли поплелся в школу.
После лесного приключения Перси почувствовал себя совершенно разбитым и выбившимся из сил. Ноги болели, руки саднило от царапин, оставленных острыми ветками. В гриффиндорской гостиной никого не было и, бросив взгляд на часы, Перси обнаружил, что уже очень поздно, он пропустил ужин, и все ученики уже давно были в постелях. Стараясь не издать ни малейшего скрипа, он поднялся по лестнице, ведущей к спальням юношей. Но из-под двери комнаты, которую он делил со своими соседями, лился тусклый свет. Приоткрыв ее, он понял, что ему не удастся пройти незамеченным. Это было очень странно, но в такой поздний час никто еще не спал. Едва Перси переступил порог комнаты, он наткнулся на Райана Генри и Питера Джонса, заговоривших наперебой:
— Вот он. Вернулся!
— Ну, слава Мерлину!
Поднявшись с кровати, Орсайно Трастон зажег яркий свет, так что Перси пришлось прикрыть глаза ладонью.
— Ты нас напугал до чертиков! Мы уже собирались идти к МакГонагалл, — раздался возмущенный голос подошедшего Оливера Вуда.
Соседи по комнате обступили его. Они выглядели взволнованными, как будто беспокоились о нем.
— Но вы ведь этого не сделали, — заметил Уизли, отняв руку от глаз, которые, наконец, привыкли к освещению.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси. Не сделали, — пожал плечами Орсайно. — Кстати, жуткая царапина на лице, — скривившись, добавил он. — Сейчас поищу рябиновый отвар(5). — Наклонившись, Трастон принялся копаться в своем сундуке.
— Ты что это, дрожишь? — удивился Райан. — Вот, садись, возьми мой плед.
Перси сел на кровать и почувствовал, как что-то теплое и мягкое опустилось на его плечи. Ухватившись за края пледа, он потянул их на себя, закутываясь поплотнее. Плед был необычайно пушистым, словно маленькое уютное облако.
— Да так… немного замерз, — пояснил Перси.
— Ничего себе — немного замерз! Парни, да у него зуб на зуб не попадает. Ему не рябиновый отвар нужен, а что покрепче, — заметил Питер.
— Покрепче тебе даже в Хогсмиде не нальют, — шутя, поддел его Оливер. — Но и мы кое-что можем.
Вынув палочку, Вуд зажег огонь в одном из своих старых котлов.
— Грейся, давай, — сказал он, хлопнув Перси по плечу.
Уизли не спорил. Он просто сидел, глядя, как алые языки пламени танцуют на стенках котла, и думал о том, почему его соседи больше на него не злятся? Ведь в последнее время он был по-настоящему невыносим. А они не просто ждали его и не ложились спать, но и даже сейчас не собирались расходиться. Они расселись вокруг котла, не задавая ему лишних вопросов, болтая о каких-то пустяках. Об ужине в Большом зале, об уроках и несостоявшемся квиддичном турнире. Трастон дал ему пузырек с рябиновым отваром, и Перси пригубил, сделав глоток.
— Ребят… — позвал Перси, потерев переносицу.
— Чего?
— А? — Четыре пары глаз уставились на него. Но совсем не как те кровожадные пауки в лесу. Соседи, с которыми он прожил в одной комнате целых шесть лет, вовсе и не думали ненавидеть его, как он раньше думал. Они были такими разными, каждый со своими интересами и мечтами, но их всех объединяло одно — эта маленькая спальня с пятью кроватями и один на всех отрезок жизни со всеми радостями и печалями, который никогда не повторится. И Перси хотел бы запомнить это время именно таким, каким оно было в это мгновение.
— Ребят, — такие слова ему приходилось произносить нечасто, а потому они давались тяжело. — Простите меня за то, что я вел себя отвратительно, — сказал Перси.
— Да ладно, — криво улыбнувшись, махнул рукой Генри.
— Ерунда, — поддержал его Джонс.
— С кем не бывает, — согласился Трастон.
— Не бери в голову, — улыбнулся Вуд.
1) Silvanus Kettleburn — Сильванус Кеттлберн
2) Lobalug — лобалуг — примитивное создание, длиной 10 дюймов, состоящее из эластичного трубчатого тельца и мешочка, наполненного ядом. Обитает на морском дне. Когда лобалугу грозит опасность, он сокращает мешочек, выстреливая в нападающего ядом. Русалы используют Лобалуга в качестве оружия. Яд лобалуга входит в состав некоторых зелий.
3) Clabbert — клабберт — существо, живущее на деревьях, внешне напоминающее нечто среднее между обезьяной и лягушкой. Впервые появился в южных штатах Америки, но с тех пор распространился по всему свету. Некогда американские волшебники держали клаббертов в садах, чтобы те заранее предупреждали их о приближении магглов, но Международная Федерация Волшебников ввела штрафы, чем значительно сократила подобную практику.
4) Plangentine — заунывник — волшебное растение, которое собирают по ночам зимой
5) Mountain ash broth — рябиновый отвар — лечебное зелье, залечивающее раны (компьютерная игра Гарри Поттер и тайная комната, Гарри Поттер и Принц-Полукровка)
— Понемногу готовлюсь к экзаменам. Вчера Флитвик намекнул, что будет особенно придирчив к тем, кому попадется билет по антимаггловским чарам. Считает, что это один из важнейших блоков курса заклинаний, и что все ученики выпускных курсов должны знать его безупречно. Наверное, и во время Ж.А.Б.А. будет это спрашивать…
Согнувшись, Перси сидел у кровати Пенелопы. В палате было светло. На открытом окне колыхались раздвинутые шторы. Где-то за ширмой слышались голоса мадам Помфри и двух гриффиндорцев-второкурсников, один из которых умудрился взорвать котел на уроке Зельеварения и обжечься. Перси не прислушивался, он смотрел на безупречно красивое, но совершенно неподвижное лицо Пенни, и ему не было дела до остального. Порой он не понимал, зачем приходил сюда поговорить сам с собой, ведь Пенелопа, по словам колдомедика, совершенно точно ничего не слышала. Но его все равно тянуло к ней, и, если была возможность ее увидеть, он ее не упускал. Иногда он рассказывал, как у него дела, а порой просто молчал.
Но сегодня был особенный день. Когда Перси накануне в очередной раз зашел в теплицы полить мандрагоры, профессор Спраут сказала, что их пора срезать. От этой новости Перси не спал всю ночь. Впрочем, он находился на ночном дежурстве, так что отсутствие сна было ему только на руку. И даже общество надменной Джеммы Фарли не могло испортить предвкушение долгожданной встречи с Пенелопой. Так что Перси начал околачиваться у Больничного крыла еще в восемь утра. И к его радости, мадам Помфри, пребывавшая в прекрасном расположении духа, впустила его. А еще сказала, что мандрагоровый тоник уже настаивается, и ближе к вечеру она собирается разбудить всех пострадавших.
— Не могу поверить, что уже сегодня ты вернешься, — продолжал Перси, в который раз взъерошив волосы у себя на затылке. — Надеюсь, лекарь начнет с кошки. Надо же проверить, верно ли сварено лекарство…
Луч солнца, скользнувший по подоконнику, осветил лицо Пенни, и Перси даже показалось, что она улыбается. Хотя, разумеется, этого быть не могло. С таким же успехом можно было сказать то же самое о подушке, на которой покоилась голова девушки.
— Тебя, наверное, освободят от экзаменов, ведь ты пропустила целых три месяца занятий и совсем не готовилась. Ты, скорее всего, расстроишься из-за этого, но я помогу тебе с уроками, и за лето ты все наверстаешь, — пообещал Перси.
Часы на стене пробили девять. В Большом зале начался завтрак. Перси вздохнул и провел рукой по одеялу, которым была накрыта Пенелопа.
— Мне пора. — Он поднялся и поставил стул на место у стены. — Пока… — сказал он, снова посмотрев на Пенни. Сегодня она проснется. Она проснется! От этой мысли сердце разгонялось до тысячи ударов в минуту. Развернувшись, Перси вышел из-за ширмы.
* * *
В Большом зале было очень шумно. Ученики кричали «ура» и обнимали друг друга. Один из хаффлпаффцев подбросил вверх шляпу, едва не задев проходящего мимо Перси, но Уизли вовремя увернулся. Даже стены, казалось, дрожали от счастливых воплей. По всеобщему ликованию Перси понял, что МакГонагалл только что сообщила хорошую новость. Профессор еще стояла у трибуны, вытирая слезы счастья уголком платка, а затем направилась к учительскому столу. Перси подумал о том, что этот день школа запомнит надолго, а он сам — особенно. Осталось только дожить до вечера. Хоть бы вечер скорее наступил. Перси не мог дождаться и, пожалуй, не отказался бы тоже заснуть и проснуться вместе с Пенни.
Найти место за столом было не так-то легко. Ученики под присмотром своих деканов теперь приходили на завтрак одновременно, так что просто заполонили все вокруг. Перси прошел мимо плачущих от радости Лаванды Браун и Парвати Патил, мимо Кормака МакЛаггена и Кеннета Таулера, рассуждающих о том, что скоро все узнают имя преступника. Он заметил Рона, Джинни и Гарри, о чем-то шепчущихся и явно закончивших с трапезой.
— Если ты уже позавтракала, Джинни, я сяду на твое место, — сказал Перси, внезапно почувствовавший себя ужасно голодным. Теперь, когда тревога за Пенелопу отступила, в нем снова проснулся зверский аппетит. — Умираю с голоду, я только что с ночного дежурства, — объяснил он.
Джинни все поняла, тут же освободила место и убежала, скорее всего, к своим подругам в другой конец зала. Перси сел и сразу же налил себе полную кружку горячего чая с молоком. Но спокойного завтрака не получилось. Рон неожиданно взорвался обвинениями.
— Перси! Она как раз собиралась рассказать нам что-то важное! — сердито воскликнул младший брат.
Перси, успевший глотнуть из кружки, поперхнулся, потому что Рон крикнул это практически ему на ухо.
— Что еще важное? — кашляя, с трудом выговорил он. Он не представлял, что такого может быть важного у Джинни.
— Я спросил ее, не видела ли она чего-нибудь необычного, и она собралась было говорить... — ворчал Рон. Но Перси не дослушал, ему и так все стало понятно. И почему он решил, что Джинни не станет сплетничать о нем и Пенни?
— Ах, это... — Перси отмахнулся. — Это не имеет никакого отношения к Тайной комнате.
— А ты откуда знаешь? — удивленно спросил Рон.
Перси покачал головой. Рон ведь не отстанет, если ему что-нибудь не рассказать.
— Ну... раз уж тебе так хочется знать, — начал Перси, надкусив бутерброд с ветчиной. — Джинни застала меня как-то, когда я... ну, это неважно... главное, что она застала меня за одним занятием. Надо заметить, я был уверен, что она не станет об этом болтать. Но это неважно, правда, я бы...
Перси старался подобрать правильные слова. Их отношения с Пенни уже не были секретом, но что может об этом понимать второкурсник? Не дорос еще. Однако Рон не унимался.
— А чем же ты занимался, Перси? Валяй, признавайся, мы не будем смеяться, — потребовал он, хихикнув.
Перси не улыбнулся в ответ. Он уже привык — что бы он ни сделал, в его семье было принято над этим только смеяться. Других вариантов как будто не было. Но после того, что Перси пережил за последнее время, огорчаться или вообще хоть как-то реагировать на подобное было глупо. Поэтому он просто отвернулся от Рона.
— Передай мне, пожалуйста, булочку, Гарри. Я ужасно проголодался.
* * *
Профессор Локхарт выглядел изнуренным. Его волосы были уложены не так аккуратно, как всегда, а воротник торчащей из-под мантии рубашки перекосился. Сидя за столом, он клевал носом, а затем и вовсе задремал, положив голову на руки и предоставив шестикурсников самим себе. Перси знал, что учитель тоже дежурил ночью, он сам видел его на четвертом этаже. Никому не хотелось разыгрывать очередную сценку из книги или отвечать на вопросы о любимых цветах, блюдах и отдыхе Локхарта. Поэтому никто не собирался будить профессора. Ученики сидели тихо, изредка переговариваясь или перебрасываясь летающими записками. Перси и Тимоти умудрялись шептаться, сидя на первой парте.
— Ребята повесили в гостиной плакат — «С возвращением, Джастин!», — поделился Тим.
— Здорово, — ответил Перси, задумавшись о том, нужно ли было подготовить для Пенелопы в честь ее выздоровления что-то особенное. Нарвать цветов на поляне или принести ее любимый десерт? Все идеи казались пустыми и слишком мелкими. Самое лучшее, что он может сделать, это быть рядом, когда она проснется. И он будет там, во что бы то ни стало.
— Интересно, пострадавшие смогут рассказать, кто на них напал? — Тимоти уже перешел на другую тему. — Я имею в виду, вдруг монстр невидимый? Потому что, если бы он был видимым, то его кто-нибудь заметил бы. А его никто даже и не видел…
Перси фыркнул.
— Ты серьезно? Я не думаю, что на них напали фестралы или демимаска(1). Я скорее поверю в волшебника под мантией невидимкой. — Он принялся складывать вещи в рюкзак. Вот-вот должен был быть звонок с урока.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — резонно заметил Тимоти и последовал его примеру.
Но колокол не прозвонил. Они ждали минут десять, затем вышли в коридор, а после услышали многократно усиленный голос профессора МакГонагалл:
— ВСЕМ УЧАЩИМСЯ НЕМЕДЛЕННО ВЕРНУТЬСЯ В ОБЩЕЖИТИЯ КОЛЛЕДЖЕЙ. ВСЕМ УЧИТЕЛЯМ ВЕРНУТЬСЯ В УЧИТЕЛЬСКУЮ. НЕМЕДЛЕННО, ПРОШУ ВАС.
— Идите! Чего же вы ждете? — велел разбуженный и выскочивший в коридор вслед за учениками Локхарт, подгоняя гриффиндорцев наверх, а хаффлпаффцев направляя вниз к цокольному этажу.
— Не нравится мне это, — заметил Тим.
— Мне тоже, — шепотом согласился Перси, прикоснувшись к цепочке со счастливым сиклем на шее. — Еще как не нравится.
Наверное, у каждого человека когда-нибудь бывало тревожное предчувствие. Ощущение, что вот-вот должно случиться что-то плохое. Но это вовсе не предвидение будущего. Просто мозг цепляется за пережитые в прошлом дурные события, рождая в сознании новый негативный эмоциональный всплеск. Всего лишь воображение, которое рисует мрачные сцены будущего. Перси снова и снова убеждал себя в этом, пока поднимался по лестнице в толпе других гриффиндорцев. Но сердце все равно колотилось, как он ни старался восстановить дыхание. На третьем этаже, на том же самом месте у злополучной стены, где нашли кошку Филча, снова собралась толпа. Идущие перед Уизли ребята остановились, преграждая ему путь.
— Просто мрак… — скривившись, прошептал Питер.
— Что там? — высунувшись из-за спины Перси, спросил кто-то из девочек.
— Тебе правда лучше не смотреть, Сэйдж… — отозвался Райан.
Но они все-таки посмотрели. На стене, прямо под первой надписью, были нацарапаны зловещие слова: «Ее скелет будет лежать в Тайной комнате вечно».
Холод пробежал по спине Перси. Он вспомнил о Джинни. Она, наверное, ужасно напугана, нужно скорее идти в гостиную и успокоить ее.
— Идемте, — он легонько подтолкнул парней ладонями в спины. — Поднимайтесь, давайте.
Однокурсники не стали спорить. Все дружно затопали ногами, пройдя несколько пролетов с невероятной быстротой.
— Индюк! — сказал Оливер.
— Пароль верный.
Вслед за скрипом освободившего проход портрета на шестикурсников обрушился гвалт голосов. Никто не знал, что случилось, но каждый хотел высказать свои предположения. Перси подошел к подпирающим стену близнецам.
— Где Джинни? — спросил он.
— Не знаем, — ответил Фред. — Девчонки сказали, ее нет в спальне.
— Может, она с Роном? — предположил Джордж. — Его тоже тут нет.
— Может, — пожав плечами, кивнул Перси, хотя и понимал, что это, скорее всего, полная нелепость.
Никогда еще время не тянулось так медленно. Каждая минута казалась часом, каждый час — вечностью. Перси буквально чувствовал, как на его шее пульсирует вена. Через какое-то время вернулись Рон и Гарри, но Джинни с ними не было. А когда в гостиную вошла МакГонагалл, по выражению ее лица и по взгляду, который она бросила на него и стоящих рядом Фреда с Джорджем, он понял, что с Джинни случилось что-то плохое.
Перед глазами у Перси все поплыло, возникло ощущение, что он вот-вот свалится в обморок. Но этого, к счастью, не произошло — он все еще стоял на ногах у той же стены, стараясь переварить услышанное. В висках стучала одна-единственная мысль: он должен был приглядывать за сестрой, он обещал это матери. Но не справился. Почему Джинни ничего не сказала? Почему не пришла к нему?
— Мы сделаем все возможное, чтобы найти Джинни Уизли, — дрожащим голосом проговорила МакГонагалл. — Обыщем каждый уголок школы. Но вы должны понимать, что до сегодняшнего дня никто так и не смог разыскать Тайную комнату… — сказав это, она ненадолго замолчала, тяжело вздохнув или всхлипнув, словно собирается разрыдаться. Но затем продолжала тем же твердым голосом: — Школа закрывается. Идите и соберите вещи. «Хогвартс-Экспресс» отправится завтра рано утром. До этого времени вам запрещено покидать Гриффиндорскую башню…
— Джинни ведь чистокровная! — воскликнул кто-то, как только декан вышла в коридор.
— Да. А ведь нападали только на магглорожденных! — поддержали другие.
— Надо собираться! Нам всем грозит опасность!
Шумная гостиная в один миг практически опустела. Остались только несколько человек, среди которых были Фред, Джордж, Перси, Рон, Гарри и члены квиддичной гриффиндорской команды.
— Это моя вина… — произнес Перси. Хотя на самом деле и не собирался говорить это вслух. Просто слишком громко думал. Но Фред почему-то вдруг взбесился от его слов.
— Чушь! — крикнул он, бросив гневный взгляд на Перси. — Не все вертится вокруг тебя, Персиваль Уизли!
Джордж отвернулся к стене, стукнув по ней кулаком, после чего затих, не оборачиваясь. По веснушчатым щекам Рона текли слезы. Остальные присутствующие в гостиной оставались молчаливыми зрителями этой сцены.
— Ладно, — сказал Перси подавленным голосом. — Я отправлю сову родителям.
Опустив голову, он подхватил свой рюкзак и выбрался из гостиной. Каждый шаг отдавался тупой болью в груди, так что даже было тяжело дышать. Он не представлял, что напишет матери. Но знал, что должен это сделать, потому что никто, кроме него, не сделает.
С трудом преодолев все до одной крутые ступени, Перси вошел в совятню. Совы отдыхали на жердочках, с интересом разглядывая вечернего посетителя. Некоторые недовольно ухали, другие, нахохлившись, чистили перышки. Большой пестрый филин с шумом опустился на плечо Перси, крепко вцепившись в него когтями.
— Ай! — скривился Уизли. — Полегче, приятель. Я тоже рад тебя видеть.
Согнув в локте левую руку, Перси похлопал по ней ладонью, и Гермес переместился к нему на запястье. Уизли погладил птицу по голове.
— Готов слетать домой?
В ответ филин посмотрел на Перси всезнающим немигающим взглядом и вспорхнул на каменный подоконник, словно ожидая, когда к его лапе привяжут послание.
— Что ж, дай мне пару минут… — сказал Перси, копаясь в рюкзаке в поисках подходящего пергамента и пера. Вынув все нужное, он отряхнул ступеньки от соломы и присел, разгладив лист на коленях. Оставалось только написать…
Только как такое напишешь? «Мама и папа, монстр похитил Джинни, и, возможно, сейчас она уже мертва»? Перси прикрыл рот ладонью, до боли прикусив кожу на руке между большим и указательным пальцами. Он живо представил реакцию матери на такие новости. Да ее же на месте удар хватит. Нужно было как-то сгладить эту плохую новость. «Мама и папа, с Джинни случилось кое-что нехорошее…» Или: «Она пропала, но ее уже ищут». Ничего из этого не подходило, но надо же было написать хоть что-нибудь... Бедная маленькая Джинни. Ей, наверное, было очень страшно. Никого не оказалось рядом, чтобы защитить ее. Перси вздохнул и потер переносицу. Страшно было даже представить, что с ней случилось. Он занес перо над пергаментом и принялся выводить первые буквы. Но некогда каллиграфический почерк стал выглядеть невнятным, будто слова писал первокурсник. Посмотрев на свои руки, Перси понял, что они трясутся, словно он только что сделал двести отжиманий.
— Проклятье! — в сердцах воскликнул он, сложив руки на коленях. Нельзя было отправлять такие каракули. Но и медлить он тоже не мог. «Успокойся, — сказал он себе. — Все будет хорошо. Приедут родители. Джинни обязательно найдут». Но внутренний голос все равно нашептывал мрачные прогнозы: «А вдруг не найдут? Вдруг преступник выполнит свою угрозу, и мы больше никогда не увидим Джинни? Это ведь ее самый первый год в Хогвартсе, он должен был стать для нее самым лучшим, самым счастливым… А стал худшим ночным кошмаром». Перси на секунду прикрыл глаза, а затем вновь сунул перо в чернильницу и поднес к пергаменту. На бумаге тут же расплылась клякса. Но только не черная, а алая...
Секунду Уизли с недоумением смотрел на кляксу, пока рядом не появилась вторая такого же цвета. А затем он почувствовал, как что-то теплое течет из носа. Во рту появился металлический привкус. Только этого еще не хватало! Перси как мог быстро вытащил из кармана мантии платок и зажал им нос. В последний раз, когда у него из носа шла кровь, ему было шесть. Тогда они с братьями играли в квиддич садовыми яблоками, и одно из них с легкой подачи Чарли случайно влетело Перси прямо в лицо.
Запрокинув голову, Перси посмотрел на круглый потолок совятни. Он понятия не имел, сколько времени ему нужно находиться в этой неудобной позе, но боялся пошевелиться. На лестнице послышались чьи-то шаги. Кто бы это ни был, должно быть, занятную он увидит картину, когда поднимется наверх, — решил Перси. Впрочем, сейчас было куда важнее, чтобы это оказался не преступник, решивший напасть на очередную одиноко слоняющуюся по Хогвартсу жертву.
— Перси, я искал тебя, — лицо Тимоти Блекинсопа нависло над Уизли. — Так и знал, что ты пойдешь посылать сову родителям. А что это с тобой стряслось?
— Ерунда, — прогундосил Перси. — Сейчас пройдет. Тебя выпустили из гостиной? Зачем ты хотел меня видеть?
— Чтобы помочь искать твою сестру! — изумленно ответил Тим, словно недоумевая, отчего его приятель задает такие глупые вопросы. — Я никого не спрашивал, просто ушел — и все. Учителя сейчас заняты, а старосты следят за младшекурсниками. Ты отправил письмо?
Перси, не переставая держать платок у носа, отрицательно покачал головой.
— Ясно, — понимающе отозвался Тимоти. — Давай сюда, — он забрал из рук Перси пергамент и чернильницу. — Никуда не годится, — наконец сказал он, скептическим взглядом смерив красные кровавые следы. — Возьму новый.
Нацарапав что-то на листе бумаги, который извлек из своей сумки, Тимоти привязал письмо к лапе Гермеса.
— У-у-ух… — оглашая окрестности громким криком, филин взлетел, взмахнув огромными крыльями.
— Спасибо, — поблагодарил Перси, даже не спрашивая, что именно написал Тимоти. Отняв руку от лица, он убедился, что ему удалось остановить кровотечение из носа. Но и убирать платок слишком далеко не следовало.
— Тебе бы умыться, — заметил Тим, протягивая Перси руку. Воспользовавшись предложенной поддержкой, Перси сжал ладонь друга и поднялся со ступеней.
— Ты прав. Идем.
Никогда еще Хогвартс не был таким безмолвным, как сейчас. Все его обитатели, включая привидений, попрятались, и в коридорах было так пусто, что можно было даже услышать собственное эхо. Ни Перси, ни Тим понятия не имели, откуда начать поиски Джинни. Замок ведь был не просто огромным, он при этом был еще полон тайных ходов, ниш, темных подземельных коридоров. Но уж лучше было попытаться хоть что-то сделать, чем бездействовать. Перси считал, что логично было бы осмотреть третий этаж — место обнаружения кошки завхоза и стены с несмываемыми зловещими надписями. Но Тимоти сомневался.
— Наверное, учителя там уже все обшарили, — сказал он, когда они остановились в вестибюле, прикидывая, куда двинуться дальше. — Или и того хуже, они еще там, и если увидят нас, точно отправят назад в гостиные.
— Если так, то мы только время потратим зря, — грустно заметил Уизли, думая о том, как правильнее поступить. Но его мысли были прерваны замечанием:
— Ваши преподаватели сейчас на верхних этажах.
Голос принадлежал портрету Персиваля Пратта. Ну, конечно же! Нужно расспросить картины в первую очередь.
— Почему они пошли туда? — удивился Перси.
— Потому что того мальчика с Хаффлпаффа и двух девочек с Рейвенкло и Гриффиндора нашли на пятом этаже возле библиотеки, а юная мисс Уизли пропала, когда шла с урока прорицаний, — ответил портрет Пратта, накручивая на палец свою козлиную бородку.
— А как они поняли, что пропала именно Джинни? — нахмурился Тим.
— Я слышал, она не пришла на урок Трансфигурации. Достопочтенная Минерва МакГонагалл забила тревогу. А потом они увидели ту надпись… — сообщил Пратт с деловым видом. Он явно был рад тому, что может быть полезным.
— Значит, мы на третий этаж, — Перси и Тим поспешили наверх по парадной лестнице.
— А как вы вышли? Картинам ведь приказали никого не выпускать! — крикнул Пратт вслед, но отвечать ему никто и не думал. Слишком долго было объяснять, что они покинули гостиные уже давно. Да и ни к чему это все какому-то портрету.
Ничто не нарушало тишину пустого этажа. Даже треск факелов был не слышен, словно и огненные языки пламени опасливо затаились. Ребята прошлись вдоль стен, выискивая какие-нибудь следы на полу, но ничего не нашли. Тимоти пару раз обошел вокруг страшной статуи одноглазой горбатой ведьмы, словно решил, что за ней кто-то прячется.
— Что это там блестит? — наконец спросил он, наклонившись к полу возле двери девчачьего туалета. — Похоже на заколку для волос.
Перси подошел, внимательно рассматривая находку.
— Не уверен, что это принадлежит Джинни, — ответил Перси, нервно покручивая верхнюю пуговицу на мантии. Он почти каждый день видел сестру, но ни разу не обращал внимания на такие мелочи, как украшения. Тем более, вещь лежала у дверей женской уборной, она могла принадлежать какой угодно девчонке. Но на всякий случай Перси взял заколку из рук Тима и принялся ее рассматривать. И почти сразу заметил то, что заставило его сердце биться сильнее — красный отпечаток пальца прямо на внутренней стороне заколки.
— Мерлин всемогущий! — воскликнул Уизли.
— Что там? — заволновался Тим. — Что это?
— Надписи на стене были сделаны кровью! Ты понимаешь, что это значит? — высказал свою догадку Перси.
— Нам нужно срочно отдать это кому-то из учителей! — понимающе отозвался Тимоти.
Обгоняя друг друга, они поспешили наверх.
На пятом этаже они услышали женский и мужской голоса. Похоже было, что профессор Снейп с кем-то спорил. Декан Слизерина точно не станет их слушать. Им нужен был профессор Локхарт. Он часто говорил, что прекрасно знает, кто скрывается в Тайной комнате, и как его победить. Оставалось только направить его на третий этаж, чтобы найти замаскированную Тайную комнату, и Джинни будет спасена! Перси и Тим притаились за углом.
— Я слышала, вы хотели преподавать Защиту от темных искусств! — слова принадлежали профессору Синистре. — Вам выпал случай доказать, что вы полезнее Локхарта. Если найдете девочку, я уверена, директор исполнит ваше желание.
— Вы знаете не хуже меня, Аврора, что даже Альбус все перепробовал, чтобы найти эту комнату, — сквозь зубы в ответ процедил Снейп. — Она все эти годы не давала ему покоя после смерти Миртл Уоррен. Но он так ничего и не добился... Кстати, нас кто-то подслушивает.
Перси видел, как расширились глаза Тимоти от этих слов. Он предпочел принять удар на себя:
— Э-э-э… — он вышел из темноты, представ перед строгим взглядом Снейпа. — Простите, профессор. Мы нашли вот это на третьем этаже.
Перси протянул Снейпу заколку, и тот внимательно осмотрел ее. Стоящая позади Аврора Синистра ахнула, закрыв рот рукой.
— Вам было велено отправляться в башню Гриффиндора, Уизли! — воскликнул профессор вместо того, чтобы поблагодарить за помощь.
— Да, сэр, — виновато ответил Перси.
— Так чего же вы ждете? — прикрикнул на него Снейп.
— Будет вам, Северус, — сказал подошедший директор. Он выглядел как обычно — в длинной, до пола серой мантии, очках-полумесяцах, лишь серебристые волосы были слегка взъерошены и под глазами проступили темные круги. — Юный мистер Уизли переживает за сестру. К тому же он староста. Думаю, мы можем сделать для него исключение. Как и для его друга, который наверняка очень хочет помочь. Мы с вами на его месте тоже не смогли бы сидеть сложа руки.
Снейп ничего не ответил, но спорить не стал. А Тимоти, виновато понурив голову, вышел из-за угла, пробормотав: «Вы вернулись, сэр…»
— Конечно же, вернулся, — ответил Дамблдор, оглаживая серебристую бороду. — Разве я могу оставить школу в столь мрачное для нее время? Покажите, где вы нашли эту вещицу? — разглядывая заколку для волос, попросил Дамблдор.
Перси и Тим повели учителей на третий этаж. Перси заметил, что учителя иногда делали взмахи палочками, применяя какие-то невербальные чары.
— Может быть, пытаются снять волшебную маскировку? — прошептал Перси Тиму на ухо.
— Отец мне рассказывал, что есть заклинания, которые могут определить, кто проходил в каком-нибудь месте, — как мог тихо, чтобы никто их не услышал, ответил Тим. — Но, возможно, он это выдумал. Он любит сочинять разное, когда выпьет эля.
— Альбус, что говорят эльфы? — спросила присоединившаяся к ним Помона Спраут, пока директор осматривал стену возле входа в туалет для девочек. — Ведь их способность аппарировать в Хогвартсе…
— Слизерин защитил Тайную комнату от проникновения эльфов, Помона, — ответил Дамблдор. — Боюсь, это правда, что в нее может попасть только наследник… — добавил он, и Перси услышал разочарование в его голосе.
Время неумолимо бежало вперед, уменьшая шансы его сестры на спасение. Из-за угла появилась МакГонагалл и быстрым шагом подошла к Перси.
— Идите в учительскую, Уизли, — сказала она, тронув его за плечо. — Мы вызвали ваших родителей, кто-то должен их встретить... Возьмите с собой Блекинсопа.
Перси не был уверен, что встреча родителей не являлась предлогом для того, чтобы они с Тимом покинули коридор третьего этажа. Но перечить декану не решился.
Родители вышли из камина спустя несколько минут после того, как ребята появились в учительской. Перси никогда еще не видел такого ужаса и страха на их лицах. Они набросились на него с расспросами, но что он мог рассказать? Он сам почти ничего не знал, кроме того, что прочитал на стене. И того, что руководство школы делает все возможное, чтобы найти Джинни.
— Как же так? — причитала мама. — Почему мы не забрали ее из школы домой? Всех их!
— Молли, дорогая, — приговаривал отец, похлопывая ее по плечу.
— Хорошо, хоть ты написал, что с тобой, Роном, Джорджем и Фредом все в порядке, — комкая цветастый платок, сказала мать, обращаясь к Перси. — Иначе бы я точно сошла с ума.
— Молодец, сын, — похвалил его отец.
Перси, услышав это, лишь развел руками и с благодарностью посмотрел на своего друга, который тихо сидел на стуле, не вмешиваясь в семейную сцену. Тимоти в ответ кивнул.
— Мы тоже пойдем искать ее, — шмыгнув носом и промокнув глаза платком, сказала мать.
— Да, — согласился отец. Подойдя к Перси, он положил обе руки ему на плечи. — Ты сделал все, что смог, сын, а теперь пойди, посмотри за младшими.
— Хорошо, — ответил Перси.
— А ты ведь друг Перси? — обратился отец к Тиму. — Большое спасибо, что не оставил нашу семью в такое время.
— Не за что, сэр, — вежливо ответил Тимоти.
Все вместе они проводили Тима на цокольный этаж, а затем поднялись в башню Гриффиндора, где их пути разошлись.
Когда Перси вошел в гостиную, Рон, Гарри, Фред и Джордж молча сидели у камина. Перси не видел смысла смотреть за ними, ведь Полная Дама никого не выпустит до утра по приказу директора. Поэтому он прошел мимо, сразу направившись к винтовой лестнице, ведущей в спальни.
Соседи по комнате занимались каждый своим делом, кто-то спал, кто-то читал. Перси не хотел ни с кем говорить, а потому сразу юркнул на свою кровать, занавесившись бордово-золотистым пологом. У него из головы никак не выходил сегодняшний завтрак, кода Джинни убежала из Большого зала, потому что он попросил ее уступить ему место. Ведь это был последний раз, когда он видел ее живой… «Нет, не смей так думать, — приказал он себе. — Не смей считать, что ее уже нет».
А сколько было таких завтраков, обедов и ужинов, когда он не обращал на сестру внимания? Игнорировал ее, потому что она девчонка, или потому что она еще слишком маленькая, чтобы что-то понять. Мнил себя взрослым, умным старшим братом. Разговаривал с ней назидательным тоном, командовал, закладывал родителям, когда она без разрешения брала метлу из сарая и училась на ней летать. Может, он и опекал ее, по-своему, но часто ли она это понимала и чувствовала, что его действия продиктованы заботой? И в самом деле — им двигала только любовь к сестре, а не собственный эгоизм? Ведь если сестра получала травму, виноват в этом был старший брат, потому что плохо смотрел за ней на прогулке. А родители рассчитывали на него. Надеялись, что он поддержит Джинни во время ее первого учебного года, а он сосредоточился на себе и своих отношениях с Пенни и упустил сестру из вида. Да и Пенелопу тоже он не смог защитить. Как можно было так сесть в лужу во всех смыслах?
Широко открытыми глазами Перси уставился в потолок. В комнате за пологом парни то разговаривали, то замолкали, хлопали двери, — все слилось в один монотонный гул.
Перси не мог сказать, сколько он пролежал вот так — час или целую ночь. За плотными занавесями не было видно времени суток. Вдруг кто-то грубо ворвался в его личное пространство, раскрывая полог и впуская яркий свет в его уединенную раковину.
— С ней все в порядке! — закричал Джордж ему прямо на ухо.
— Они нашли ее! — вопил Фред. — Рон уже там, идем скорее!
Наверное, впервые в жизни Перси по-настоящему был рад видеть своих младших братьев.
— Ура-а-а! — Оливер Вуд принялся прыгать по своей кровати.
— Сейчас, наверное, в Большом зале соберутся все, бежим туда! — ликовал Орсайно Трастон.
Что было дальше, Перси не слышал. Он поспешил за Фредом и Джорджем в учительскую. Даже портреты салютовали им, пока они бежали по коридорам.
Перси не поверил своим глазам, когда действительно увидел Джинни в объятиях мамы. И, хоть сестра и была вся в грязи и какой-то слизи, она выглядела счастливой. Рон и Гарри тоже были все в грязи, как будто долгое время не отлипали от Джинни от радости. Фред и Джордж не унимались, сияя и кружа вокруг нее.
— Дай пять, сестренка!
— Классная прическа!
Наверное, они тоже чувствовали свою вину в том, что она пропала. Но теперь все будет хорошо. Перси не стал пытаться добиться внимания Джинни. У него еще будет такая возможность позже. Главное, что она жива, здорова и в безопасности. Он улыбнулся родителям, поцеловал сестру в макушку и отошел к стене. Убедившись, что счастливые и радостные родные совершенно не нуждаются в его обществе, он покинул учительскую. Сейчас у него были другие, не менее важные дела.
Идя в Больничное крыло, Перси уже знал, что его планы быть рядом с Пенелопой, когда она проснется, накрылись медным котлом. Он опоздал и, открыв глаза, она увидела кого-то другого. Но после всех сегодняшних событий, потраченных моральных сил и нервов, это было уже не важно. Он просто хотел увидеть ее снова. Живую, настоящую, улыбающуюся, а не ее каменную статую.
Перси услышал смех Пенни еще до того, как свернул за угол. Звонкий, заражающий ликованием всех вокруг. Как же давно он его не слышал...
— Зато я целых три месяца не старела, — заливаясь смехом, сказала его девушка. Но Перси знал, что она просто храбрится и вряд ли рада тому, что пропустила три месяца своей жизни.
— А вот у Пэм, готова спорить, прибавилась пара морщин, — заметила Хелен.
Перси достиг поворота и оказался лицом к лицу с Пенелопой и ее подругами, с которыми она шла в обнимку. Уизли замедлил шаг. Девушки выглядели счастливыми, но все же колючий взгляд Памелы говорил о том, что она все еще ненавидит его. Да и чего ждать от Пенни, он тоже не знал. Может, она тоже злится на него из-за того, что его в тот злополучный день не было рядом? А вдруг ей будет неловко подойти к нему и проявить чувства при подругах… Плевать, он все равно прижмет ее к себе, и не важно, что будет после.
— Перси! — ускорив шаг, Пенелопа раскрыла объятия, идя ему навстречу. И он без раздумий устремился к ней, обнял ее так крепко, как никогда прежде. Закрыв глаза, он зарылся в ее пушистые локоны, наслаждаясь тем, как ее пальцы гладят его по голове. — Перси… — тихо повторила она, целуя его в щеку, а затем — в губы, на глазах у своих подруг. Над ухом раздалось недовольное ворчание Памелы:
— Оставим их одних.
Перси подумал, что ему вовсе не нужны подобные одолжения, у них с Пенни теперь будет много времени, но не смог ничего возразить, не мог оторваться от губ Пенелопы, утонув в этом долгожданном и бесконечно счастливом моменте.
— Увидимся за ужином, — попрощалась Хелен, после чего удаляющиеся шаги подруг Пенелопы растворились в шуме наполняющегося учениками коридора. Казалось, что все они разом высыпали из гостиных, как выпущенные из загона лошади. И Перси понял, что теперь вся школа будет знать, что они вместе. Да, пусть все знают, что Пенелопа Клирвотер — его девушка.
— Как ты? — спросила она, когда они оторвались друг от друга, чтобы вдохнуть немного воздуха.
— Словно вечность тебя не видел, — ответил он, глядя в ее лучащиеся радостью глаза. — А ты как?
— Как будто видела тебя сегодня утром, но все равно соскучилась, — ответила она со смехом. — И умираю с голоду, как будто не ела три месяца.
— Так идем же скорее на пир! — Перси взял Пенелопу за руку и повел в Большой зал, откуда доносились возгласы ликования и аплодисменты. Большинство учеников, к его удивлению, пришли на ужин прямо в пижамах, но никого это вообще не волновало. Не желая расставаться с Пенни, Перси присоединился за столом к рейвенкловцам, а вскоре рядом появился Тимоти. Восторженно выражая радость по поводу нашедшейся целой и невредимой Джинни, он едва не перевернул кувшин с тыквенным соком. И в конце концов Перси усадил его рядом с собой на скамью, чтобы немного унять его пыл.
Гриффиндор получил целых четыреста очков в честь спасения Джинни, прочно закрепив за собой место победителя в кубке школы второй год подряд. Но больше всего всех шокировали новости о том, что Гарри Поттер и Рон снова отличились и каким-то образом открыли Тайную комнату, которую не смогли найти даже учителя, и сразились с гигантской змеей. Перси непременно подумал бы, что это какая-то нелепость, если бы эти слова не звучали из уст самого Альбуса Дамблдора, но все равно никак не мог в это поверить. Как ребенок вообще может победить василиска? И не может быть, чтобы Гарри и Рон знали то, чего не знал сам Перси, не говоря уже о преподавательском составе. Но судя по тому, что с Гарри и Роном был учитель, который серьезно пострадал, можно было сделать вывод, что эти двое просто хвастунишки, а с василиском на самом деле сражался Гилдерой Локхарт. Про себя Перси решил, что потом тщательно расспросит их обоих и докопается до правды.
Наевшись до отвала, Перси и Пенелопа оставили Тима в компании Памелы и Хелен и улизнули с праздника.
— Значит, ты оказалась права насчет василиска, — заметил Перси, усаживаясь на скамейке во внутреннем дворике. Пенелопа пристроилась рядом, положив голову ему на грудь.
— Я бы ни за что не поверила в это, если бы не Гермиона Грейнджер, которая догадалась, что змей передвигался по трубам! Она очень умная девочка.
— Все равно что-то не сходится. Будь я василиском, то убивал бы жертву с помощью ядовитых зубов, — нахмурившись, возразил Перси.
— Он бы это обязательно сделал, если бы смог нас укусить, но мы окаменели раньше, — сказала Пенни, вытягивая ноги на скамейке.
— Не могу простить себе, что оставил тебя тогда одну, — признался Перси, вздохнув.
— Ты шутишь? — Пенни повернулась к нему, округлив глаза от удивления. Она вынула из кармана круглое складное зеркальце, которое он подарил ей этим летом на день рождения. — Ты разве не знал, что это ты спас меня. Я жива благодаря тебе.
— Не думал, что это зеркало и правда волшебное… — не веря своим ушам, сказал Перси, обнимая Пенни за плечи.
— Но ты ведь писал, что оно принадлежало Малодоре Гримм, — поддела Пенелопа.
— Конечно же, нет! — улыбнувшись, отмахнулся Перси. — Продавец в магазине старья сказал это, чтобы продать мне свой товар.
— Что ж, теперь оно точно ценное. Отразило атаку василиска! — сунув зеркальце назад в карман мантии, Пенелопа удобнее устроилась в объятиях Перси.
— Продашь его какому-нибудь коллекционеру за бешеные деньги и разбогатеешь? — поинтересовался Перси, пряча улыбку.
— Нет, я с ним ни за что не расстанусь…
1) Demiguise — Демимаска — мирное травоядное животное, с виду похожее на худенькую обезьянку с большими печальными черными глазами, которые часто бывают не видны из-под челки
Алый паровоз призывно выпустил пар, напоминая о скорой отправке в Лондон. Это мгновенно придало ускорения окружающим. Школьники засуетились на платформе, стараясь быстрее занять места в Хогвартс-экспрессе.
Перси сидел на скамейке, меланхолично наблюдая разворачивающееся на оживленной станции действо. Сундук уже давно был в вагоне, филин благополучно отпущен лететь в Нору, не было смысла никуда торопиться. К тому же и не хотелось. Остаток семестра растворился в ослепительном летнем солнце. Жизнь в замке быстро вернулась в норму, за тем незначительным исключением, что уроки по Защите от сил зла отменили, потому что Гилдероя Локхарта отправили на лечение в госпиталь имени Святого Мунго. Люциуса Малфоя исключили из правления школы. Альбус Дамблдор окончательно вернулся на пост директора Хогвартса. Гарри Поттер и Рон купались в сиянии своей новой славы. По школе распространялись нелепые слухи, вроде того, что: «Поттер скакал верхом на василиске», «Поттер вынул меч Гриффиндора из Распределяющей шляпы и убил им василиска», «василиск проглотил Джинни Уизли, но Гарри Поттер вспорол ему брюхо и вытащил ее!», «Гарри Поттер выколол василиску глаза». Все это было полнейшим бредом, на который Перси предпочитал не обращать внимания. Главное, что Джинни снова была весела и счастлива, а Перси с Пенелопой каждую свободную минуту проводили вместе.
Но в этом году время уезжать домой подошло чересчур быстро, и теперь Перси казалось — стоит ему войти в поезд, как оно неумолимо начнет обратный отсчет до разлуки с Пенелопой. Они и так уже потеряли три месяца, и впереди было еще столько же.
Рядом стоящие соседи по комнате шумно переговаривались, радуясь скорому отъезду домой, и Перси отчасти им даже завидовал. Сам он никогда не любил летние каникулы, а уж сейчас и подавно.
— В следующем году будешь пробоваться в команду, Райан? — осторожно спросил Оливер, пытаясь запихать в набитый доверху рюкзак перчатки из драконьей кожи.
— Не-а, — ответил Райан, как заметил Перси, без малейшей грусти в голосе, — я увлекся астрологией. Профессор Трелони говорит, что у меня талант к составлению карт судьбы и что мне надо этим зарабатывать.
— Серьезно? — стоящий рядом Питер чуть не подавился яблоком. — Составь и мне карту.
— Он серьезно, — подтвердил Орсайно. — Он мне составил. Говорит, моя судьба — стать звездой.
— Я всем вам составлю, — пообещал Райан. — И даже тебе, Перси, — добавил он, дружески похлопав того по плечу.
— Хорошо. Но если не напишешь, что моя судьба — стать Министром магии, я за такую звездную карту платить не стану, — в ответ пошутил Перси. Ребята засмеялись.
— Ладно, пора в поезд, — позвал Питер.
Перси махнул рукой:
— Идите. Я подожду Клирвотер.
— Ох, любовь-любовь, — Вуд закатил глаза. Парни попрощались, пожелав друг другу удачных каникул.
Перси недолго смотрел, как они запрыгивают в экспресс, пока его внимание не отвлекли опустившиеся на его плечи ласковые руки.
— Вот ты где, — шепнула Пенелопа ему на ухо, крепко обняв со спины. Перси закрыл глаза, стараясь прочувствовать и вобрать в себя всю нежность, которую отдавала ему Пенни. Она обнимала его по-особенному, прижимаясь всем телом, грея своим теплом, прислоняясь щекой к щеке, и от этого все внутри замирало. Это были самые долгие и приятные объятия среди всех, какие ему приходилось когда-либо испытывать. И, по его мнению, лучшего проявления любви просто не существовало. Не всегда то, чем хочешь поделиться, получается выразить словами, но можно говорить прикосновениями. Перси накрыл руки Пенелопы своими, провел ладонями по открытым участкам кожи, сжал ее пальцы.
— Разобралась с первокурсниками? — спросил он, потянув Пенни за руку, чтобы усадить рядом. Девушка опустилась на скамейку с другой стороны, спиной к составу, но не разорвала объятий.
— Да, все в вагонах, — кивнула она. — А ты?
— Еще как. Они у меня строем ходят, — усмехнулся Перси, продолжая держать Пенни за плечи.
Она ничего не ответила, а вместо этого провела пальцами по его веснушчатой щеке, дотронулась до квадратной оправы очков. И когда она смотрела в его глаза, он подумал, что она хочет сказать что-то важное. Но этого не произошло. Может, она передумала, или просто не успела облечь свои мысли в слова, ведь мимо прошли ее подруги. Памела и Хелен прошествовали по платформе к поезду, бросив лишь один мимолетный взгляд на них, сидящих на скамейке. И взгляд этот был больше похож на неприязненный, чем на дружеский.
— Вы поссорились? — нахмурившись, спросил Перси.
— Не бери в голову, — отмахнулась Пенелопа. Поднявшись, она взяла Перси за руку и повела к составу. И как только они взобрались по ступеням в вагон, Хогвартс-экспресс издал протяжный гудок, свидетельствующий о скором отправлении, словно только их и ждал.
Состав дернулся и устремился вперед, постепенно набирая скорость. Пару минут Перси и Пенелопа смотрели в окно, пока станция, а затем и волшебная деревня, совсем не пропали из вида и пейзаж не сменился сплошной зеленью. Монотонный звук колес должен был успокаивать, но Перси отчего-то было тревожно.
— Иди без меня. Хочу проверить, на месте ли Рон и Джинни, — сказал он. Эти двое постоянно влипали в неприятности, так что не мешало бы убедиться, что они в поезде и не нужно организовывать спасательный отряд. — Скажи старостам, что я скоро буду.
— Хорошо, — понимающе согласилась Пенни. — Если встретишь по пути тележку, захвати мне лакричных палочек(1).
— Конечно, — пообещал он. Отпустив руку Пенелопы, он проследил взглядом за тем, как она скрывается в дверях тамбура, а затем пошел в обратную сторону, к хвосту состава.
Перси прошел вагона четыре, пока не обнаружил Джинни и Рона с его друзьями в компании близнецов в одном купе. Заглянув, он сразу же захлопнул дверь — под потолком металась взрывающаяся хлопушка. Фред и Джордж были в своем репертуаре — как можно было запускать хлопушку в таком маленьком помещении, полном народу? Перси понадеялся, что хлопушка, в конце концов, влетит кому-нибудь из них в нос. Ну что ж, по крайней мере, младшие были в поезде.
Тележка со сладостями довольно быстро попалась на обратном пути. Но, к сожалению, возле нее столпилась очередь. Перси достал из кармана кошелек и быстро отсчитал два сикля, в очередной раз радуясь, что не зря потратил все лето, работая в аптеке. Этим летом аптекарь обещал снова взять его на целых два месяца. И у Перси на этот заработок уже были большие планы.
Задумавшись о своем, Перси не сразу понял, что стоит в очереди прямо позади Хелен Долиш. Она взяла пачку орешков Берти-Боттс, взглянула на него, надув губы, и скрылась в одном из ближайших купе. Неужели все дело в той давней ссоре у Больничного крыла? Перси хотел бы о ней забыть — а разве Хелен не хотела? Ведь уже пара месяцев прошла с тех пор.
Купив палочки, Перси пропустил вперед ведьму с тележкой, но сам не торопился идти в вагон старост. Он не узнает, что происходит, если не спросит. Пора было нанести визит подругам Пенни. Дернув за ручку двери их купе, Перси протиснулся внутрь. Хелен и Памела сидели друг напротив друга с постными лицами.
— Чего тебе, Уизли? — спросила Элтон, шурша открытым пакетом с всевкусными орешками. Хелен потупила взгляд.
— Что у вас с Пенни произошло? — спросил Перси безо всяких прелюдий.
— Конечно, ты лучше знаешь, Перси, — отмахнулась Памела, кинув в рот очередную конфету.
— Не знаю, — честно сказал Уизли.
Элтон фыркнула:
— Все из-за тебя, доволен?
— Почему это я должен быть доволен? — искренне удивился Перси.
Рейвенкловки ничего не ответили, а лишь отвернулись к окну, давая понять, что разговор окончен и ему следует убираться. Перси не собирался настаивать и тут же вышел, плотно затворив за собой дверь.
Вагон старост был полностью забит, словно ни у кого уже не было сил делать обходы и следить за порядком в поезде. Заглянув в первое же купе, Уизли наткнулся на милующихся Хиллиарда и Фарли, что было очень неловко, так что Перси, скорчив гримасу отвращения, стремительно ретировался, оставив их наедине. Во втором купе было что-то вроде вечеринки старост-семикурсников. А в третьем без задних ног спал Уоррингтон. Пенелопу Перси нашел в одиночестве сидящей у окна.
— Что-то ты долго, — заметила она, придвигаясь ближе, когда он сел рядом на скамью и протянул ей купленные сладости. — Я уже начала волноваться, что твои братья или сестра опять угодили в какую-нибудь историю.
— У них есть все шансы, — усмехнулся Уизли. Раскрыв объятия, Перси поманил девушку к себе, и она положила голову ему на грудь. — Я кое-кого встретил в коридоре.
— Если это не василиск, тогда все в порядке, — пошутила Пенелопа.
Перси изумился про себя. Как она могла шутить о василиске после того, что с ней произошло? Разве она не должна была теперь бояться даже заглянуть за угол? Рон каждый раз трясся при виде даже маленького паучка после того, как Фред и Джордж превратили в паука его игрушку. Пенни такая храбрая. Или, может быть, это просто защитная реакция, и она слишком горда, чтобы показаться слабой? Она столько пережила, но никогда не покажет, насколько это ранило ее. А теперь еще и подруги от нее отвернулись из-за него.
— Помирись со своими подругами, — хмуро сказал он, поправив сползшие с носа очки.
Возникла пауза, нарушаемая лишь шуршанием обертки от палочки из лакрицы. Пенелопа подняла голову и серьезно взглянула на Перси.
— Нет, — наконец ответила она. — Хочешь лакричную палочку?
— Но ведь вы были так близки. — Перси не собирался сдаваться. Раньше он думал, что ему не нужны друзья, но потом появился Тимоти, и его поддержка очень помогла ему в трудную минуту.
— Они перешли черту, — возразила Пенни. — Так друзья не поступают.
— Что они сделали? — удивленно поинтересовался Перси, подняв брови.
— Плохо обошлись с тобой, пока я была в Больничном крыле, — ответила Пенелопа. — Они сами мне все рассказали.
— Ах, это... — Улыбка наползла на лицо Перси сама собой, и ему было за нее стыдно, так что он поспешил прикрыть рот ладонью. Пенелопа защищала его. — Ну, я совершенно… я уже и забыл об этом.
— Я помню, — твердо сказала она, вновь положив голову ему на плечо. Перси вздохнул и взглянул в окно, за которым одно за другим проносились зеленые поля. Впереди все лето, возможно, она еще изменит мнение.
— Хочешь немного вздремнуть? — спросил он, гладя ее волосы.
— Ни за что на свете. Я выспалась на год вперед, — смеясь, она придвинулась ближе и посмотрела на него широко открытыми глазами. — Думаю, мы найдем занятие поинтереснее.
Они одновременно потянулись друг к другу губами, неспешно целуясь, словно эта поездка по маршруту Хогсмид — Лондон была бесконечной. Но скрип тормозов и шум голосов в коридоре слишком скоро напомнили им о том, что это совсем не так. На Кингс-Кросс столпились встречающие.
— Мне пора, — прошептала Пенелопа, отстранившись от Перси, пытающегося продлить последние мгновения.
— Знаю, — вздохнул он, продолжая крепко обвивать ее руками, нежно проводя ладонью по мягкой ткани ее мантии на спине.
Пенелопа мягко высвободилась и, встав с сидения, наклонилась, чтобы еще раз поцеловать Перси. Но этот короткий поцелуй только еще больше растравил горечь разлуки. Перси поймал руку Пенелопы, переплетая их пальцы. Разве обязательно расставаться в вагоне?
— Идем вместе, — решительно сказал он и, поднявшись, повел ее в коридор, где они тут же влились в толпу бредущих к выходу из поезда учеников.
На платформе Пенелопа сразу заметила родителей и направилась в их сторону, продолжая держать Перси за руку. Мистер и миссис Клирвотер выглядели слегка растерянными, но встретили их с улыбкой.
— Мама, папа, я хочу познакомить вас с моим парнем, — весело сказала Пенелопа, когда они остановились напротив. Перси явно такого не ожидал, но молниеносно протянул руку:
— Персиваль Уизли, сэр, — вежливо представился он.
— Очень приятно, — сдержанно ответил отец Пенелопы. Его рукопожатие было твердым, а взгляд строгим. — Тиббот Клирвотер. Моя супруга Шарлотта, — добавил он.
— Рада с вами познакомиться, — смерив Перси изучающим взглядом, сказала мама Пенни. — Мы много о тебе слышали.
— Неужели?.. — Перси почувствовал, что его уши стремительно краснеют. — В таком случае, я буду рад, если как-нибудь на каникулах вы снова отпустите Пенелопу на встречу со мной.
— Снова? — удивился Тиббот Клирвотер, покосившись на свою дочь. И Перси решил, что пора уходить, пока он опять не ляпнул чего-нибудь лишнего. К тому же он завидел вдалеке быстро приближающееся к ним рыжее облако — свое драгоценное семейство.
— Ну, хороших тебе каникул! — смущенно попрощался он. — Был рад встрече, мистер и миссис Клирвотер.
— И тебе тоже, Перси, — Пенелопа поцеловала его в щеку, и он, махнув рукой, развернулся и поспешил к своим. По пути с ним поравнялся Тимоти, который возвращался назад к поезду.
— Мой сундук потеряли, представляешь! — пожаловался приятель. — Решил проверить, может, они просто забыли его вынуть из багажного вагона.
— Надеюсь, найдется, — Перси покачал головой. Тим отличался редкой невезучестью, но никогда не унывал. — Счастливо!
— Пиши мне, — попросил Тим, убегая.
— Обязательно! — крикнул Перси вслед удаляющемуся товарищу и двинулся навстречу к своим родителям, братьям и сестре, которые катили ему навстречу тележки, полные багажа.
— Проводил подружку? — ухмыляясь, поинтересовался Фред.
— Поцеловать не забыл? — добавил Джордж, изображая рвотный позыв.
— Перестаньте его дразнить! — прикрикнула на них Молли. — Перси, дорогой, у тебя появилась девушка? Что же ты нас не познакомил?
— Он еще познакомит, правда, сын? — вмешался Артур. — Она хорошенькая. Как ее зовут?
— Ее зовут Пенелопа Клирвотер, папа! — прояснила ситуацию Джинни. — Она староста Рейвенкло.
— Ничего удивительного, — проворчал Рон. — Наш задавака вряд ли стал бы встречаться с кем-то не выдающимся…
Перси закатил глаза, предвкушая очередное «веселенькое» лето в кругу своей семьи.
1) Licorice Snap — Лакричные палочки — волшебные палочки, изготовленные из лакрицы. Распространенные сладости в мире волшебников
05 июня 1993
Моя милая Пенни, здравствуй!
Я знаю, что поцелуи и объятия принято приберегать для завершения письма. Но я решил отказаться от этой традиции и всегда начинать с них. Целую тебя, обнимаю. И не могу передать словами, насколько сильно скучаю. Мне даже немного жаль, что экзамены в этом году отменили, ведь мы расстались почти на месяц раньше.
Как ты? Как твои родители? Надеюсь, наша встреча на вокзале была не слишком неловкой, и они не решили, что я кретин. Если да, то передай им, что я уже сожалею обо всем, что ляпнул по неосторожности.
Как твои дела? Как планируешь провести лето? Я приступил к работе в аптеке, весь июль и август буду занят. Ах да, прошу прощения за почерк. Второй день подряд измельчаю черепашьи панцири вручную. Аптекарь говорит, что если это делать магическим способом, то это может повлиять на будущие зелья.
В остальном все по-старому. Мама, правда, до сих пор никак не оправится от случившегося. Позавчера поздно вечером, спустившись на кухню за чаем, увидел ее плачущей. Объяснила это тем, что ей приснился плохой сон. Честно говоря, никогда не знал, что делать в такие моменты, поэтому я просто почистил картошку.
Пенни, если бы ты знала, как я хочу увидеть тебя. Вчера я проходил мимо витрины Флориша и Блотта и увидел рекламу предстоящего концерта Лоркана д'Эата(1) в Хогсмиде, в Музыкальном магазине Доминика Маэстро в следующую субботу. Продавец сказал, что это любимый певец всех девушек. Тебе нравятся его песни? Говорят, его новый хит «Кровь королевы» стал самой часто заказываемой песней на волшебном радио(2) и в хит-параде он обогнал даже Селестину Уорлок. Если бы ты смогла вырваться, я бы с удовольствием пригласил тебя на это мероприятие. Буду очень ждать ответа. До свидания.
Твой Перси.
* * *
7 июня 1993
Привет, Пенни!
Нет, это я целую и обнимаю тебя крепче! Даже и не спорь. Я докажу, как только мы увидимся. Всего каких-то пять дней до концерта Лоркана д'Эата, а я никак не могу дождаться. Я составил подробный план нашего совместного дня.
Твой поезд прибывает на лондонский вокзал в половине двенадцатого, я буду ждать тебя на перроне. Так как концерт вечером, то мы сможем немного погулять. Я собираюсь отвести тебя в маленькую старинную Пекарню в переулке Пудинга. Там готовят нежнейшие пироги с курицей и капустой, хрустящие пряничные домики, всевозможные пирожные, мои любимые бублики с кунжутом и ароматный сладкий чай с корицей.
Кстати, ты знала, что эта маленькая пекарня является исторической достопримечательностью? Ведь именно из-за тлеющих угольков в ее печи в 1666 году сгорел весь Лондон. Пекарь по имени Томас Фаринор пренебрег всеми нормами предосторожности и мало того, что не постарался как следует загасить очаг, так еще и оставил возле печи вязанку хвороста. Деревянная пекарня сразу же занялась огнем, а искры от горящего дома перекинулись на соседние здания, которые в то время строили очень близко. Из-за сильного ветра пожар охватил и соседнюю улицу, вскоре добравшись до складов на причале Темзы, которые были забиты огнеопасными материалами: нефтью, маслом, алкоголем, соломой, углем. Как ты понимаешь, стихию таких масштабов уже невозможно было остановить ни мешками с песком, ни ведрами с водой. И за каких-то четыре часа на месте величественного Лондона остались лишь руины. Ну а потом, конечно, все восстановили, и Лондон восстал из пепла, словно феникс. Некоторые суеверные магглы, конечно же, считали, что это кара Божья, что грешный город нужно было очистить от скверны. Я полагаю, что в утверждении об уничтожении скверны есть некий смысл. Ведь большой пожар уничтожил крыс, разносчиков бубонной чумы, отчего число заболевших стало быстро снижаться. Хотя едва ли тому причиной Божий промысел.
Надеюсь, ты простишь мне это отступление. Хотя, если ты захочешь при встрече продолжить эту тему, во время прогулки мы сможем рассмотреть многие восстановленные соборы и лавки. Ну а пока продолжу рассказ о планах на наш совместный день. После обеда в пекарне мы сможем вместе дойти до Дырявого котла, откуда камином отправимся в Хогсмид. Я также помню, что ты говорила, что хотела бы приобрести разноцветные чернила. Ты сможешь это сделать в местной лавке письменных принадлежностей. А затем мы пойдем на концерт. Поскольку он закончится уже после восьми вечера, мой отец любезно предложил аппарировать нас домой. Я согласился — не хочу, чтобы ты одна ехала домой в поезде в столь позднее время. Знала бы ты, как я предвкушаю будущие уроки аппарации, чтобы наконец-то обрести долгожданную свободу.
На этом письмо заканчиваю, завтра рано вставать. Обнимаю.
p.s. Не забудь взять теплую одежду, вечером может быть прохладно.
Твой, Перси.
* * *
14 июня 1993
Здравствуй, Пенни!
Ох, совершенно согласен с твоим мнение по поводу концерта. До сих пор мурашки по коже! Признаюсь, меня не настолько сильно, как тебя, покорила обворожительная улыбка д'Эата и его глубокий бархатный голос, а больше сама атмосфера праздника. Когда все гости зажгли палочки и стали раскачиваться в такт его новой песне, меня словно охватило всеобщее ликование. Хотя, скорее всего, я испытал все эти чувства от того, как ласково ты прижалась ко мне, позволив обнять тебя обеими руками. Хочу, чтобы ты знала, для меня действительно незабываемо было держать тебя в объятиях, Пенни.
Прилагаю страницу из «Ведьмополитена» с текстом новой песни д'Эата.
«Кровь королевы
Бьющаяся вена отняла покой,
Чувствую волнение рядом с тобой.
С первой самой встречи грежу о тебе,
Ты ангел, появившийся в моей судьбе.
Я знаю, что с тобой нам вместе не быть,
Ведь я могу лишь только жизнь твою сгубить.
Но нет моих сил оторваться от тебя,
Я иду за тобой, возненавидев себя.
Припев:
Песня льется в ночи,
Твое сердце стучит,
Позови, не молчи!
Чую я запах твой,
Опьянен я тобой
И охвачен тоской!
Кровь королевы, жидкий мой огонь.
Только ты не прогоняй меня, постой.
Тебе незачем спешить, не пытайся бежать,
Все, что ты можешь, это громче дышать.
Вижу вырез глубокий, открывающий шею,
Целовать ее — это все, что я умею.
Ты не обернешься, знаешь, кто за спиной,
Ночь так темна, и ты навсегда со мной.
Припев:
Песня льется в ночи,
Твое сердце стучит,
Позови, не молчи!
Ярко светит луна,
Ночь секретов полна,
Ты уже не одна!»
Мама уже заметила, что страницу из журнала кто-то вырвал. К счастью, я вовремя свалил все на Фреда с Джорджем. За это они были наказаны — отправлены разбирать сарай. Боюсь, правда, сарай от этого чище не стал, но зато я отомстил им за их последний прикол с моей уменьшенной дверью. У меня ведь до сих пор шишка на лбу не прошла от столкновения с дверной рамой. Аптекарь мне продал какой-то ужасно пахнущий бальзам со скидкой только для работников аптеки. Знаешь, я никак не решусь им намазаться. Наверное, вылью его в горшок с цветами, который стоит на подоконнике в комнате близнецов. Цветок выглядит опасным, а столь отвратительный и стойкий запах в их комнате будет полезен для снижения их критически возросшего чувства собственной важности.
Маму очень порадовало мое предложение устроить семейный вечер с интеллектуальными играми, так что спасибо тебе за совет. Думаю, ей уже намного лучше и скоро она придет в себя. Правда, теперь передо мной стоит задача — придумать загадки. Как тебе такая:
«Почти по своему желанию
Преодолеешь расстояния.
Но только, прежде чем «скакать»,
Экзамен все же нужно сдать»
Да, знаю, я уже все ужи прожужжал тебе с этой аппарацией, так что ты, конечно же, отгадала.
Рад, что негаснущая свеча, которую я тебе подарил, тебе нравится. Это правда классная штука, когда не поджигает занавески (просто не спрашивай).
Мне пора заканчивать письмо, моя дорогая. Буду с нетерпением ждать ответа. Расскажи еще о том, чем занимаешься в свободное время. Памела и Хелен тебе не писали? Надеюсь, вы все же помиритесь. Мне тяжело от мысли, что ваша давняя дружба претерпевает раскол из-за меня.
Ах да, еще забыл сказать, Райан Генри прислал мне звездную карту судьбы. Полная чушь — за исключением того, что я добьюсь успеха на карьерном поприще, в чем я и так не сомневался. Я попросил его и тебе составить. Полная чушь, но хотя бы посмеешься.
Твой, Перси.
* * *
17 июня 1993
Пенни, ты не поверишь, что произошло! Отец выиграл семьсот галлеонов — главный Приз в ежегодной лотерее, проводимой «Прорицательской газетой». Мы постоянно забавлялись над тем, как он упорно принимает участие в этой лотерее каждый год, но никогда не думали, что он сможет сорвать какой-нибудь даже небольшой куш. Он ведь никогда в жизни ничего не выигрывал. И вот это случилось! Деньги было решено потратить на летний отпуск в Египте. Так что мы едем в курортный городок недалеко от Каира! Мама заявила, что восемнадцать лет нигде не отдыхала, а потому отец ей должен. Хотя это утверждение сильно преувеличено. Она ведь отдыхает каждый год, когда отправляет нас в Хогвартс.
Весь наш дом ходит ходуном с тех пор, как это случилось. Все с ума сходят от предстоящей поездки, мама без конца твердит, что наконец-то вся семья соберется вместе, чего давно не было. Если ты помнишь, я писал тебе, что наш брат Билл живет там, и наш брат Чарли тоже приедет туда из Румынии. Было принято решение, что стоит полететь маггловским транспортом, самолетом. Ведь аппарация, как ты знаешь, на столь дальние расстояния запрещена. К тому же, у нас в семье слишком много несовершеннолетних, не умеющих самостоятельно аппарировать, а заказывать портал довольно дорого. Отец едва ли сможет оплатить новые купальные костюмы для всей семьи, так что родители сошлись на том, что купальники получат мама и Джинни. Остальные обойдутся старыми. К счастью, моя летняя одежда в полном порядке, и я не нуждаюсь в обновках. А вот Рону не повезло. Мама откуда-то вытащила купальные трусы для него ужасного грязно-пепельного цвета. Близнецы уверяют, что это старые трусы Чарли, которые сели и покрасились при стирке. Умора. Но ему еще повезло, что он получил новую палочку.
Знаешь, мама велела нам всем собрать чемоданы за неделю, угрожает, что проверит все их содержимое сама. Ты не представляешь, насколько неорганизованны мои младшие братья. Я слышал, что Рон не собирается брать теплые вещи, а Фред и Джордж собрали четыре чемодана какой-то дребедени.
Честно говоря, меня это меньше всего беспокоит. Никто из нас никогда не летал самолетом, и я немного нервничаю. Тем более, что никто не хочет сидеть у окна, и, скорее всего, придется мне. А ты летала? Отец уже три дня подряд не переставая рассказывает о разных моделях самолетов, что только ухудшает эту сомнительную перспективу. Ну хорошо, хоть до Лондона доберемся нормальным способом по каминной сети. Главное, что мама наконец-то стала снова собой, все говорит о пляжах и тониках от солнца. Там мы поселимся в каком-то отеле, и я подозреваю, что мне опять придется жить в одной комнате с Роном. Мерлин, дай мне побольше терпения.
Мне пора идти, моя милая. Нужно попросить у аптекаря отпуск. Он вряд ли этому обрадуется. На следующей неделе он ожидает большую партию пиявок, которые надо будет разложить по склянкам. Он не рассчитывал, что ему придется делать это самому. Так что пожелай мне удачи.
Мы улетаем послезавтра. Думаю, твое следующее письмо я получу уже после поездки. Буду очень скучать.
Целую и обнимаю, твой Перси.
* * *
18 июня 1993
Привет, Тимоти!
Большое спасибо за приглашение на день рождения. К двадцать шестому июля я уже буду дома и с удовольствием появлюсь на твоем празднике. Особенно буду рад увидеть там всю нашу компанию. Я имею в виду подруг Пенни — Памелу Элтон и Хелен Долиш. Надеюсь, ты пригласишь их? Девчонки немного повздорили. Но я уверен, мы сможем их помирить.
Очень мило со стороны твоих родителей устроить подключение камина Пенни на время к каминной сети. Иначе не представляю, как бы она добралась к тебе, ведь ее родители магглы.
Мы уезжаем отдыхать всей семьей в Египет. Впервые! Думаю, ты читал в Прорицательской, мой отец выиграл в лотерею. Отправляемся завтра маггловским транспортом, самолетом. Мои трусишки братья боятся сидеть у окна, так что я решил им уступить. Тем более, увидеть землю с высоты птичьего полета и облака так близко — должно быть увлекательно.
Сожалею, что твой сундук так и не нашелся. Даже не представляю, при каких обстоятельствах он мог пропасть. Возможно, это даже было похищение. Считаю, что школа должна расследовать это происшествие, ведь сундук мог попасть к магглам, которые от магических вещей могут пострадать.
Надеюсь, твои брови отрастут к твоему дню рождения. Постарайся впредь быть поосторожнее и лучше не заходи больше в кабинет твоего отца.
Ладно, мне пора в аптеку. Чтобы получить отпуск, пришлось согласиться на генеральную уборку в кладовке. В прошлый раз, когда я заходил туда, на меня с потолка свалилась паутина. Боюсь, что какой-то из пауков сбежал. Надеюсь, это была не черная вдова… В общем, пожелай мне удачи. Пока!
* * *
20 июля 1993
Моя дорогая Пенни, здравствуй!
Я, наконец, вернулся. Разобрал вещи и сразу же сел писать тебе письмо. Ты была права, самолет — это не так уж страшно. Мне жаль, что ты приболела. Надеюсь, что сейчас ты в добром здравии. Уверен, твой летний клуб книголюбов много потерял за время твоего отсутствия. Как ты сейчас? Пиши обо всем, что с тобой происходит.
Мне не терпится рассказать тебе все про поездку. Это было потрясающе. Начиная с экскурсий к Великим Пирамидам Гизы и заканчивая разнообразием блюд, которые нам удалось попробовать. Мамину стряпню я, конечно же, люблю. Но все же иногда и от нее хочется отдохнуть.
Оказалось, что Билл, пока жил в Египте, уже успел осмотреть все пирамиды и гробницы и многое нам рассказал о каждой из них. Какие только заклятья не накладывали древние жрецы! Неудивительно, что многие магглы пропадали, пытаясь пробраться внутрь в поисках проклятых сокровищ. Кстати, магглы до сих пор спорят о том, как эти пирамиды могли быть возведены, ведь мало того, что они достигают немыслимой высоты для построек того времени, так они еще имеют совершенную форму, одинаковый угол наклона и невероятно точную ориентацию по сторонам света. Погрешности практически нет, и даже в наше время магглы могут осуществить подобное при использовании современных установок и усилий множества специалистов. Им, конечно же, и в голову не может прийти, что все это было сделано при помощи магии. Так что они недаром говорят, что «Великие пирамиды дают больше вопросов, чем ответов».
Еще я хотел бы похвастаться своей находкой! Пока все тратили время на развлечения и аттракционы, ты не представляешь, что я купил в обычной маггловской книжной лавке в Каире — книгу о магических талисманах. Она называется «Гримуар «Черная курочка». Написана она в восемнадцатом веке во Франции. В ней подробно рассказывается, как создать защитные (и не только) амулеты, например, из бронзы или из шелка и чернил, которыми наносятся магические слова. Рассказывается даже о талисманах, способных наделить их владельца волшебной силой. На форзаце сказано, что книга написана неизвестным солдатом наполеоновской армии, разумеется, магглом, утверждавшим, что тайное знание он получил от египетского мага во время экспедиции в Египет. Книга продается как сувенир. К счастью, для магглов она безопасна, так как у них нет волшебных сил, чтобы применить магию. О, представляешь, в ней есть даже заклинания, с помощью которых можно вызывать духов, которые якобы исполнят твои желания. Я, конечно же, не стану все это практиковать. Не уверен, что все это не относится к черной магии. Но читаю с большим интересом. Могу тебе дать ее почитать при следующей встрече. Ты ведь поедешь на день рождения к Тимоти 26 июля? Он утверждает, что пригласил тебя. В общем, главное, чтобы эта книжка не попала в плохие руки, так что с совой отправлять не рискну.
Так, возвращаясь к дню рождения Тимоти. Я планирую подарить ему новый сундук. Старый он потерял во время поездки из школы домой. Не думал, что такое бывает. Но это же Тимоти, так что…
Обнимаю. Твой Перси.
* * *
30 июля 1993
Пенни, привет!
Надеюсь, Гермес не потерял по дороге кулон, он был завернут в письмо. Но об этом позже. Сначала я должен признаться, на самом деле я не хочу твоих писем — ведь их не пишут те, кто не расстаются. Жаль, что мы не можем быть всегда вместе, и приходится все лето довольствоваться клочками пергамента.
День рождения Тима вышел просто потрясающим. Разумеется, я с самого начала догадался, что тот тайник, в который мы влезли, не был на самом деле тайником дядюшки Тима, Барнабаса Блекинсопа, и скелеты там не настоящие. А завизжал я, знаешь ли, для антуража. Я ожидал от Тимоти чего-то такого. Ведь он тот еще любитель загадок. А когда он сам чуть не запрыгнул Пэм на руки, испугавшись своей же ловушки, я чуть живот не надорвал. Я так не смеялся с тех пор, как Гарри Поттер спросил у меня, какой предмет ему выбрать, и я посоветовал ему прорицание. Я счастлив, что вы с подругами помирились. Уверен, переписка с ними скрасит тебе остаток лета. А то что-то ты загрустила, и я уже начал волноваться за тебя.
Двенадцатого августа будет фестиваль уличных фонарей, я хотел пригласить тебя. Но родители не отпускают. Все из-за побега из Азкабана опасного преступника, Сириуса Блэка. Думаю, ты слышала. Отец говорит, это даже в маггловских новостях показывали. Он убил тринадцать человек. Отца по тревоге сняли с постоянного места работы и направили в аврорат для помощи в поисках, но пока результатов нет. Я, конечно, очень огорчен этим запретом. Тем более, что мои родители ужасно непоследовательны. Работать мне никто не запрещает. А ведь я затемно возвращаюсь из аптеки.
Знаешь, я говорил, что не стану делать талисманы по инструкциям из «Черной курочки», но все-таки решил попробовать. Да, я говорю о кулоне. Как ты поняла, это не просто бронзовая монета с отверстием для цепочки. Это защитный амулет. Я не хочу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Учитывая прошлый год, я понял, что опасность может подстеречь любого из нас в любую минуту. Поэтому носи его. А если у меня не вышло наделить его защитными свойствами, значит, у тебя будет просто еще одно украшение, которое будет напоминать обо мне.
Мне пришлось отвлечься. Приходил Рон, чтобы попросить у меня взаймы. Он хочет купить «Молнию» — новую гоночную метлу. Сколько, он думает, я зарабатываю в аптеке? С ума сошел. Попросил бы лучше у своего друга Поттера, который, по его словам, имеет немалый счет в Гринготсе. Кстати, насчет Поттера. Ты себе представить не можешь, что он устроил! Отец нам все рассказал. Он каким-то образом надул свою тетку и сбежал из дома. Я всегда говорил, что его любовь к попиранию правил не доведет до добра. Помяни мое слово, из малолетнего нарушителя он вырастет в настоящего преступника.
Ладно, мне пора спать. Я просто падаю от усталости после работы и очень скучаю по тебе. Теперь мы увидимся только в конце каникул на Косой аллее. А это аж через месяц. Буду ждать этого дня.
Целую, твой Перси.
* * *
10 августа 1993
Пенни, я очень рад за тебя, что вы с родителями решили сходить на фестиваль уличных фонарей. Не верю, что тебе там будет без меня скучно. Ведь это великолепное зрелище заставит тебя забыть обо всем, поверь мне.
У меня все как и прежде, работаю не покладая рук. Боюсь, что у меня появилась аллергия на селитру. Сегодня мне пришлось растолочь несколько фунтов, так что с тех пор я весь вечер чихаю. Мама предлагает мне промыть нос каким-то настоем, кажется, на основе ромашки. Но я не уверен, что близнецы туда ничего не добавили, поэтому отказался и заперся у себя в спальне.
Но не было бы счастья, если бы несчастье не помогло. Вся семья сегодня вкалывает на кухне — помогает маме готовить праздничный обед. У Джинни завтра день рождения. А меня с моими аллергическими симптомами к готовке не допустили, поэтому я отдыхаю.
Кстати, забыл упомянуть. Третьего августа вместе с письмами из школы со списком литературы я получил значок лучшего ученика! Родители очень горды и хотят это отпраздновать. Ведь я второй лучший ученик в нашей семье. И, видимо, последний.
Кстати, я просмотрел список учебников Рона. В нем значится «Чудовищная книга о чудищах». Если ты не в курсе, эта книга кусается. Мы по ней точно не занимались. Не знаю, кто назначен преподавателем по уходу за магическими существами в этом году, но, судя по выбору литературы, он полнейший псих. Как же я рад, что бросил этот бестолковый предмет.
На этом заканчиваю. Мама все-таки уговорила меня на ромашковую экзекуцию. Скучаю, обнимаю.
Твой Перси.
* * *
18 августа 1993
Пенни, привет, моя дорогая!
Большое спасибо за фонарик и за твой снимок. Я люблю фиолетовый цвет. Знаешь, я не стану запускать его без тебя. Давай запустим его вместе в школе, тогда у нас будет свой праздник фонарей. Я обязательно привезу его с собой в Хогвартс.
Рад, что тебе понравился фестиваль. На снимке ты такая красивая и счастливая, теперь я еще больше тоскую по тебе. И не знаю, как дождаться конца августа. Всего каких-то десять дней осталось. Где встретимся на Косой аллее? Возле Дырявого котла, как обычно? Хорошо, что тебя отпускают за покупками одну. Я уже с прошлого года делал это сам, сопровождение взрослых мне не требуется. А в этом году и подавно. Ведь мы уже будем совершеннолетними к концу августа и поступаем на седьмой курс. После того, как все купим, поедим мороженого у Фортескью.
Знаешь, ты мне снилась вчера. Словно мы с тобой отправились в путешествие вдвоем. Мы точно летели на самолете. Кажется, это была Франция. Во всяком случае, я припоминаю, что в этом сне мы сидели в маленьком кафе, ели круассаны, а раскрашенный толстым слоем пудры мим показывал какое-то глупое представление. И ты так смеялась, Пенни, что я не хотел просыпаться…
Я отложил письмо и вернулся, чтобы дописать. Но настроение уже совсем не то. Близнецы влезли в окно моей спальни. Не представляю, зачем, но они пытаются сделать это не в первый раз. К счастью для меня, я намазал подоконник ваксой. Видела бы ты их лица. Сейчас оба отмываются в корыте во дворе и наверняка готовят месть.
Мама интересовалась, как у тебя дела, и снова решила отправить тебе кексов. Поэтому письмо посылаю прямо сейчас с Гермесом, пока погода солнечная, а то отец говорит, что завтра точно будет дождь. Не хочу, чтобы угощение намокло.
Целую. Твой Перси.
* * *
24 августа 1993
Тим, привет!
Ты с ума сошел, приятель? Бронзовый котел на день рождения! Да он же кучу денег стоит. Я не сомневаюсь, что ты не примешь свой подарок назад. Но серьезно, не стоит в следующем году так тратиться. Жаль, я не смог устроить в этом году праздник и пригласить всех вас. Но ты же знаешь, вся эта шумиха по поводу Сириуса Блэка... Обещаю, мы обязательно отметим мой день рождения в начале сентября. Устроим поход в Хогсмид и выпьем сливочного пива. Скучаю по тебе, друг. Скоро увидимся.
Пока! Перси.
* * *
24 августа 1993
Пенни, здравствуй.
Письмо я получил, и посылку тоже. Мама очень обрадовалась корзинке с выпечкой. Она такого точно не ожидала. Твои слойки с джемом просто тают во рту. И спасибо за подарок к моему дню рождения. Возможно, ты права, и этот галстук действительно подчеркнет цвет моих глаз. Я обязательно надену его на выпускной. Мерлин, в этом году мы выпускаемся. Это ведь изменит нашу жизнь! Мою точно изменит, я ведь собираюсь найти работу и покинуть родительский дом. Навсегда. Надеюсь, ты тоже получишь работу своей мечты.
Пенни, если честно, твоя открытка очень растрогала меня. Я так много хочу сказать тебе, Пенни. Тем более, что свои чувства излить на бумаге гораздо проще. Но все же я хочу, чтобы ты услышала все слова от меня лично. Хоть я, несомненно, буду ужасно краснеть, как обычно... Ну и что? Ведь пергамент — это лишь посредник между нами. Крепко обнимаю, моя милая. Увидимся в твой день рождения.
Пока, твой Перси.
1) Lorcan d'Eath — Лоркан д'Эат — певец, полувампир
2) Wizarding Wireless Network — волшебное радио
 |
|
|
Огромное спасибо за вашу замечательную работу.
2 |
|
|
monster boomавтор
|
|
мозгомышка, я рада, что вам понравилось! Огромное спасибо за отзыв и рекомендацию))
|
|
 |
|
|
Интересно) не думал сначала, что понравится, но оказалось очень душевно и приятно) особенно почему-то запомнился момент, где показано ситуация с упрёком Рона в адрес Перси, что тому наплевать на Джинни. Никогда не испытывал к Перси негатива, но как-то и не отмечал несправедливость этой ситуации... В общем, персонаж для меня открылся по-настоящему)
P.S. А у меня к слову кот в честь Перси назван, хотя раньше и не был любимым персонажем, просто с персиком созвучно... вот как бывает) 2 |
|
|
monster boomавтор
|
|
Новгородец
Большое спасибо за отзыв)) Я почему-то очень проникаюсь к таким нераскрытым персонажам, как Перси. Хочется показать, что и у них тоже есть чувства)) Рада, что вам понравилось. p.s. Персиваль - отличное имя для питомца) 1 |
|
 |
|
|
Автор, может вы тогда нам и Амбридж раскроете?)
|
|
|
monster boomавтор
|
|
overinc, почему именно Амбридж?))
Я вон раскрыла Винсента Крэбба, приглашаю вас прочитать мою работу "Порванная струна". На самом деле у меня много разных идей было, но сейчас я уже не пишу фанфики, к сожалению. 1 |
|
 |
|
|
спасибо автору очень душевная теплая вещь
2 |
|
|
monster boomавтор
|
|
Лали_та
Большое спасибо за отзыв! Рада, что вам понравилось)) 1 |
|
 |
|
|
Потрясающая работа, автор!!! Спасибо вам огромное, я получила истинное удовольствие от чтения вашего фанфика, где всё так канонно, волшебно, в духе магического мира, ну и конечно не без юмора)))) Какая же вы молодец, что написали об этой паре - Перси с Пенелопой не давали мне покоя лет с 11, когда я махом проглотила первые 4 книги о Гарри Поттере и конечно же не могла не заинтересоваться единственной, по сути, парочкой, которая существовала на тот момент. Уже давно вынашиваю идею написать о них, но хочу отразить не школьные годы, а, возможно, период работы в Министерстве и дальнейшие отношения. Из канона мы знаем, что Перси в итоге женился на другой, и меня мучает вопрос: остались ли они с Пенни хотя бы друзьями после расставания, а также из-за чего именно они расстались? Наверняка из-за заносчивости и самомнения Перси, которые (как мне кажется) по мере продвижения по карьерной лестнице лишь усугублялись. Видать, даже Пенелопа не выдержала такого. А вы что думаете на этот счёт? И если бы вы всё-таки продолжили фанфик, стали бы затрагивать тему расставания или описали бы только их седьмой год обучения?
1 |
|
|
|
|
Not-alone
Тут они не расстались, а остались вместе. Навсегда 1 |
|
|
monster boomавтор
|
|
Not-alone
Огромное спасибо за отзыв! Сразу не смогла ответить, была без ноута какое-то время. Наконец-то добралась)) Рада, что вам понравилось мое видение истории любви Перси и Пенелопы. Надеюсь, вы и до остальных моих работ доберетесь - они написаны в том же канонно-волшебном ключе)) Если сами напишете о Перси, зовите, с удовольствием прочту. Мне Перси всегда нравился. Мне он казался непонятым в своей семье, не похожим на остальных своих родственников. Никогда не считала его отрицательным персонажем. Просто у него другое видение на все, другие интересы, другой характер. Что же касается дальнейшей истории Перси и Пенни после событий моего фанфика, то я сначала планировала написать еще об их 7-м курсе и первом годе работы Перси в Министерстве, но планы поменялись и мне захотелось уйти в ориджиналы. Думаю, в итоге эти двое все же должны расстаться, ведь канон есть канон)) Может быть по причине того, что по мере взросления, они станут совсем разными. И поэтому друзьями им будет оставаться сложно. Но они сохранят друг о друге светлые воспоминания, ведь как же иначе, это первая любовь)) 1 |
|
|
monster boomавтор
|
|
overinc
Not-alone В этом преимущество таких историй. Пока окончательная точка не поставлена, история живет в умах читателей и продолжается так, как им хочется))) Спасибо за отзыв!Тут они не расстались, а остались вместе. Навсегда |
|
|
|
|
monster boom
Спасибо вам за ответ! Сейчас как раз читаю "Наше фирменное заклинание" - обожаю нестандартный пейринг Тео/Гермиона, сама тоже писала фанфик о них, поэтому интерес особенный;) 1 |
|
|
monster boomавтор
|
|
Not-alone
Это очень классно))) И нам будет что обсудить об этой паре ; D |
|
 |
|
|
Очень интересно и трогательно! Спасибо, автор) Персонажи просто замечательные. Прекрасно дополняет канон!
1 |
|
|
monster boomавтор
|
|
Sun_smile
Очень рада, что вам понравилось. Спасибо за отзыв и рекомендацию. Не все любят Перси, так как люблю его я ;D Но я надеюсь, что читатели этого фанфика станут любить его хоть немножко)) |
|
|
|
|
monster boom
Да, я его уже люблю 1 |
|
|
monster boomавтор
|
|
1 |
|
|
|
|
Ну в первую очередь Пенелопа Кристалл стала больше любима, а не Перси)
|
|
|
monster boomавтор
|
|
overinc
Ну в первую очередь Пенелопа Кристалл стала больше любима, а не Перси) Ну это меня тоже очень радует. Спасибо за очередной отзыв. История рассказана от лица Перси, поэтому мы все его мысли видим (хорошие и не очень), а Пенелопа загадка и глазами Перси она королева. Поэтому, конечно, она должна вызывать положительные эмоции и ничего кроме)) 1 |
|
Популярное
VKontakte
WhatsApp
Telegram
Отключить рекламу
