Nulla regula sine exceplione (гет)

С негромким хлопком вылетела пробка из бутылки, и Лариса растерянно обернулась. Она была в квартире Верочки, а подруга только откупорила бутылку вина и разливала его по бокалам. Негромкая попсовая песня, доносившаяся из динамика ноутбука, ритмично била в уши. Вера пританцовывала, отставив вино в сторону и нарезая теперь какой-то пирог.

— Тала-лала-лалала, — напевала она, смешно дергая ногами, и, только отложив нож в сторону, она заметила Ларису, истуканом замершую на пороге. — Эй, Лариска, чего встала? — весело спросила Вера, подскакивая к подруге и хватая ее за руки. — Слушай, я же говорила — это платье сидит на тебе фантастически!

Продолжая мурлыкать себе под нос песню, Вера подтащила Ларису к дивану и чуть ли не силой заставила сесть. Затем она схватила со столика бокалы и, сунув один ошеломленной Ларисе, уселась рядом с другим. Щелкнув кнопкой пульта, Вера включила телевизор — на экране пошли начальные титры какой-то комедии — и выжидающе посморела на подругу.

— Ну? — Верочка потянула к себе блюдо с пирогом. — В чем дело? Я думала, ты ко мне через часик подъедешь, а ты примчалась чуть ли не метеором.

— Верка! — наконец дошло до Ларисы. Она дернулась вперед и что есть сил сжала подругу в объятиях. Вера засмеялась; кажется, из какого-то бокала пролилось вино, но Лариса даже не обратила на это внимания. Прижимаясь к плечу Верочки и чувствуя щекой ее волосы, пахнувшие яблочным шампунем, она была готова разрыдаться от счастья.

— Ну хватит, — смеясь, сказала Вера. — Как будто несколько лет не виделись.

— Верка! — воскликнула Лариса, отстраняясь от нее. — Я тебе сейчас такое расскажу — упадешь!

И, экспрессивно размахивая руками, перескакивая с одного на другое, Лариса рассказала о тех двух месяцах похода вместе с отрядом. Вера внимательно слушала, охала в некоторых местах и с каждым словом ее глаза все больше загорались. Вино и пирог были забыты.

Наконец Лариса выдохлась — она как раз закончила свой рассказ на том, что отряд пришел в Ривенделл — и практически залпом выпила бокал: в горле пересохло. Вера восхищенно покачала головой, щипая пирог, что стоял у нее на коленях.

— Ну ты, Лариска, даешь… — протянула она, — прямо эпичная фэнтези-сага. И гномы, и волшебники, и эльфы. Как тебе такое вообще в голову пришло?

— Не знаю, Вер, — задумчиво отозвалась Лариса. — Понимаешь, все было так реально, что аж дрожь берет. Я действительно прожила эти два месяца.

— Ладно, не об этом сейчас, — хмыкнула Вера и лукаво улыбнулась. — Говоришь, пятнадцать мужиков? А симпатичные были?

— Вера… — обреченно простонала Лариса.

Вера была противоречива по своей натуре. Высокая, зеленоглазая блондинка — даже несмотря на то, что ей было почти тридцать пять, мужчины все равно вздыхали ей вслед — она бы легко сделала модельную карьеру, но вместо этого избрала своим призванием физику и даже смогла поступить в Бауманку. Собираясь писать диплом, она вдруг влюбилась в капитана полиции, вышла замуж и забеременела. Была прекрасной матерью, но ненавидела домашние дела. И самой ее непонятной чертой было то, что даже с учетом того, насколько страстно Вера любила своего мужа, — вполне взаимно, кстати — она не стеснялась заигрывать с мужчинами и обсуждать их с Ларисой. Правда, изменять Вера бы никогда не стала.

— Что Вера? — невинно осведомилась она, утаскивая со столика бутылку. — Я уже много лет Вера, рассказывай давай.

— Да я как-то не задумывалась об этом… — растерялась Лариса, которая действительно даже не думала рассматривать своих попутчиков в таком плане.

— Тогда задумайся, — весело проговорила Вера. Лариса прикинула — раз она спокойно доехала к подруге, то получалось, что эти два месяца ей приснились, наверное, когда она задремала в такси. Раз так, что плохого в том, что она еще немного пофантазирует?

— Ну хорошо, — развеселилась и Лариса. Верочка довольно хлопнула в ладони. — Четверо мне в отцы или в молодых дедушек годятся, — вспомнила она щедро убеленных сединами Гендальфа, Балина, Оина и Дори.

— Так, еще одиннадцать… — протянула Вера, предвкушающе потирая руки.

— Двое женаты, еще трое младше меня лет на десять минимум, — сказала Лариса, вспоминая Бомбура с Глоином, а так же Фили, Кили и Ори.

— Молодые частенько заглядываются на женщин постарше, — многозначительно произнесла Вера, но, заметив хмурый взгляд Ларисы, примиряюще подняла руки. — Ладно, остаются еще шесть. Этот, как его… Бильбо, ты говорила?

— Ты что, — отмахнулась Лариса, — Бильбо скорее в роли подружки приживется, и потом — он ниже меня на голову.

— А этот, с топором? — припомнила Верочка. Лариса в ужасе замахала руками.

— Ты чего! Нет, не то, чтобы меня пугал его… топор, но мы же поговорить толком не сможем!

— Ладно, а те, с которыми ты есть готовила? — Вера облизала пальцы, испачканные в креме от пирога.

— Бомбур женат, — ответила ей Лариса, — а Бофур…

— Красавчик? — живо осведомилась Вера, придвигаясь ближе.

— Ничего, — кивнула Лариса, — но эта его шапка-ушанка…

— В нем пропадает широкая русская душа, — хихикнула Вера.

— Иди ты, Верка, — обиделась Лариса.

— Да я пошутила, — пожала плечами Вера. — Кто там еще есть?

— Нори. И Двалин. И Торин, — вспомнила Лариса тех, кто еще не был упомянут.

— Имена у них, конечно… — пробормотала себе под нос Верочка. — И что скажешь про первого?

— Он напоминает мне морскую звезду, — честно призналась Лариса. Вера фыркнула и расхохоталась. — У него прическа похожа, — сконфузившись, попыталась объяснить она.

— Ну хорошо, а последние двое? — отсмеявшись спросила Вера.

— Двалин, он… — Лариса на мгновение задумалась, — он такой брутальный мужик, который вечно молчит, злобно зыркает, но на него можно положиться. Правда, его татуировки устрашают. А Торин… — Лариса попыталась вспомнить, чего такого она знает о предводителе отряда. — Он Король. И, кажется, очень несчастный человек. Он тяготится какими-то своими проблемами и потерями, и они настолько велики, что не дают ему вздохнуть свободно. Мне его жаль.

Вера молчала, не зная, что сказать. В какой-то момент шутливый разговор стал слишком серьезным. А Лариса вдруг вспомнила широкие плечи и сгорбленную спину, глубокие синие глаза и седые пряди в аккуратной бороде и темных волосах.

Она прикрыла глаза. Перед ее мысленным взором неожиданно возник Торин, связанный и лежащий в мешке. «Что мне делать? — Уходи». И никакого страха во взгляде. Сердце Ларисы зашлось дробным стуком.

Она распахнула глаза и вгляделась в потолок комнаты, выделенной ей в Ривенделле. Щеки были мокрые от слез.

* * *

Как оказалось, проснулась она еще затемно — небо на востоке даже не начало светлеть. В комнате царил полумрак, однако глаза Ларисы быстро к нему привыкли. Она встала, машинально умылась, порадовавшись, что вода была теплой, а потом принялась надевать любезно оставленные для нее эльфами вещи. Уложить в голове существование гномов, эльфов, волшебников, хоббитов и орков, а так же возможность перемещения между мирами было довольно непросто — она до сих пор была в некотором ступоре от открывшейся правды. Разговор с Верочкой — пусть и случился он во сне — оставил осадок тянущей грусти, вновь напомнив о том, чего именно Лариса лишилась.

Решив прогуляться и проветрить голову, она вышла из комнаты, затворив за собой дверь. Ветерок, гуляющий под высокими сводами коридоров, трепал ее волосы — раньше она никогда не отращивала их ниже плеч, сейчас же они свободно доставали до лопаток. Ноги сами по себе привели ее к балкону, на котором вповалку спали гномы — все, кроме Торина, который, размышляя над чем-то, покуривал свою трубку. В голове вспылили её же слова, сказанные Вере о Торине. «Он тяготится какими-то своими проблемами и потерями, и они настолько велики, что не дают ему вздохнуть свободно. Мне его жаль». — Словно еще раз услышала Лариса свой голос и, тяжело вздохнув, направилась прочь от балкона, так и не окликнув Торина.

Впрочем, когда она присела на каменную скамью в резной беседке, Торин подошел практически следом и остановился напротив, словно не решаясь присесть. Впрочем, может он просто не хотел.

Лариса с интересом взглянула на него — Торин избавился от тяжелой шубы и кольчуги, оставшись лишь в просторной темно-синей рубахе. Пожалуй, если смотреть на него как на мужчину, то он действительно был красив — грубые, но правильные черты лица, глубокие синие глаза, коротко остриженная борода и длинные темные волосы с нотками седины. Лариса с удивлением подумала, что сложись все по-другому и встреться они при иных обстоятельствах, Торин запросто бы привлек ее внимание.

— Мы уходим через полчаса, — сказал ей Торин, складывая руки за спиной, — и, полагаю, вы останетесь в Ривенделле.

— Верно, — даже растерялась Лариса. — Ведь Гендальф говорил, что здесь мне могут помочь вернуться домой. Но разве он не уйдет вместе с вами?

— Он нагонит нас позже, — пояснил Торин, нахмурившись. — Многие не хотят, чтобы наш поход завершился удачно, Гендальф отвлечет внимание от нашего ухода.

— Вот как, — протянула Лариса, понимая, что до сих пор не знает цели похода гномов. — Что же, тогда мне стоит пожелать вам удачи.

— Благодарю, — склонил голову Торин и медленно спустился вниз по ступеням.

— Попрощайтесь за меня с остальными, — окликнув его, попросила Лариса, и мягко улыбнулась. — Мне понравилось то время, что я провела с вашим отрядом.

Торин смотрел на нее сначала недоуменно, но потом тоже улыбнулся — от его глаз побежали лучики морщинок — и кивнул. Лариса сидела на скамейке, наблюдая, как он удаляется в сторону лестницы, ведущей в здание.

Она просидела на теплом камне довольно долго, наблюдая, как солнце медленно появляется из-за горизонта, роняя свои лучи на тонкие, нежные листочки каких-то незнакомых ей кустарников. Грусть, поселившаяся в ней сразу после пробуждения, стала несколько глубже. Лариса невольно вспомнила статью из какого-то журнала, прочитанную ей, казалось бы, еще в прошлой жизни. «Хватает двадцать одного дня для того, чтобы привыкнуть к чему-либо», — говорилось там. Она путешествовала с отрядом Торина Дубощита в три раза больше.

Потом, когда солнце полностью поднялось над горизонтом и начало активно припекать, пришлось освежиться водой из фонтана. Ларису позвал Гендальф и попросил последовать за ним. Они пришли к кабинету владыки Элронда, и на пути к нему Гендальф постоянно напутствовал ее быть вежливее и не болтать по пустякам.

— Гендальф рассказал мне вашу историю, — сказал ей Элронд, когда они обменялись приветствиями, — и я могу с уверенностью вам сообщить — ваш случай не единственный.

— Правда? — с надеждой спросила Лариса. Мысль о том, чтобы вернуться, уже не казалась такой неосуществимой.

— Правда, — кивнул ей эльф, — и я лично встречался с некоторыми такими путешественниками. Зачастую они появлялись перед каким-то крупными сражениями — перед войной за Сильмариллы, и перед битвой Исильдура с Сауроном. В некоторой мере иномирянцы помогали в этих конфликтах, но я никогда не слышал, чтобы они возвращались обратно в свои миры.

— Как так? — растерялась Лариса. Надежда, тусклым огоньком загоревшаяся в ней, тут же потухла.

— Они оставались здесь до самой смерти, — пояснил Элронд. — Создавали семьи, строили себе дома и приживались в новом мире.

— Выходит, я… — Лариса перевела растерянный взгляд на Гендальфа. Тот кивнул ей, и лучистые глаза старика смотрели с искренним сочувствием.

— Боюсь, что так, — подтвердил худшие опасения и Элронд. — И, раз человек из другого мира вновь порвал грань реальности, значит скоро нас ждет кровопролитная битва. Вы можете жить в Ривенделле столько, сколько захотите. Эльфы никогда не отказывают в приюте тем, кто в нем нуждается.

Лариса не помнила, как именно вышла из кабинета Элронда и как шла по коридорам, очнулась лишь тогда, когда вышла к бурлящему водопаду. Прозрачная вода срывалась вниз и пышной пеной разбивалась о скалы. Лариса стояла у самого края, бездумно вглядываясь в бушующую реку, и пыталась осмыслить только что услышанное. Она никогда не сможет вернуться обратно и, скорее всего, так и умрет здесь, в этой чужой для нее Арде. Не увидит Верочку, не придет к матери на яблочный пирог, не сможет прийти на могилу отца, когда станет совсем тяжко. Даже то, что она больше не увидит мужа — раньше для Ларисы это стало бы подарком — казалось катастрофой. Она обречена застрять здесь, в застывшем на уровне Средневековья мирке. Взгляд застлала пелена слез.

— Вижу, вы сильно расстроились, — мягко произнес Гендальф за ее спиной, и теплая старческая ладонь легла на плечо Ларисы.

— Там вся моя жизнь, — тихо сказала она, опустошенная услышанным. Сгорбившись, Лариса опустила голову — со стороны казалось, будто она за минуту постарела на целое десятилетие. — Я никогда не смогу вернуться домой.

— Я не смогу понять, что вы чувствуете, — Гендальф вздохнул, но голос его немного приободрился, — однако я знаю, что, потеряв один дом, всегда можно обрести другой. Да, прежнюю жизнь вы не забудете, но сможете найти здесь, в Арде, совершенно новую.

— Когда я только оказалась здесь, — негромко произнесла Лариса, не в силах оторвать взгляд от искрящейся воды — казалось, сделай она это, и тотчас слезы польются неконтролируемым потоком, — я видела странный сон. Я была в каком-то зале, словно целиком выбитом в скале. Стены, пол, колонны — все было каменным. Я видела мужчину, довольно высокого. Он выглядел вполне обыкновенно, но что-то в нем казалось странным. Он сказал, что перенес меня, чтобы я спасла род Дурина. Это и есть то, о чем говорил Элронд? Моя цель?

— Полагаю, что да, ведь недаром вы встретили на своем пути именно Торина Дубощита и его отряд. Если это правда, то вам не стоит задерживаться в Ривенделле, а нужно поспешить к Мглистым Горам.

— Вы уверены в этом? — спросила Лариса, поворачиваясь. На ее подбородке дрожали слезы.

— Нет, — честно сказал Гендальф, — но что я могу знать? Я ведь просто сумасбродный старик, который любит странствовать. Решение остается за вами, Лариса. Я буду ждать вас завтра на рассвете, у моста, что ведет через реку. Придете — хорошо, если же нет… Теперь вы сами решаете, как поступать.

И, лукаво улыбнувшись уголками губ, Гендальф зашагал обратно. Лариса осталась одна, продуваемая ветром, стоять на обрыве около водопада. Она совершенно не могла себе представить, как именно стоит поступить. Всю сознательную жизнь у нее был свой план, которому Лариса успешно следовала, теперь же… Как можно быть готовым к подобному? И что теперь? Отправиться вместе с Гендальфом вслед за отрядом? Но ведь путешествие не будет длиться вечность, рано или поздно оно подойдет к концу.

Конечно, она задумывалась о том, что может не вернуться обратно, особенно когда становилось понятно, что до России, а особенно до Москвы — довольно далеко, но получить этому подтверждение… Это выбило почву из-под ног.

Лариса медленно направилась обратно. Проходя мимо балкона, где заночевали гномы, она заметила эльфа — того самого, что встречал их вчера. Он, негромко ругаясь себе под нос, пытался оттереть пятно копоти с каменного пола. Лариса невольно улыбнулась — костры Глоин жег на славу. Эльф ее заметил и взглянул прямо-таки уничижающе.

Когда же она зашла в свою комнату, то с удивлением увидела двух темноволосых эльфиек. Те, услышав хлопок двери, подскочили, словно застуканные за чем-то противозаконным. Девушки, удивительно похожие меж собой, виновато взглянули на Ларису.

— Владыка Элронд велел принести вам все необходимое для путешествия, госпожа, — высоким, дрожащим от напряжения голосом сказала одна из девушек и указала рукой на стул, где лежал кожаный рюкзак. Затем эльфийки синхронно присели в реверансе и поспешили удалиться.

Лариса подошла к кровати чтобы посмотреть, что с таким вниманием разглядывали девушки, и негромко усмехнулась. Вчера, выстирав свое белье, она повесила его сохнуть, а с утра сняла и бросила на кровать, собираясь потом убрать в сумку. Видимо, на него и наткнулись эльфийки. «Ну разумеется, у них наверняка еще панталоны и сорочки, вот и изумились, увидев такое белье, — улыбаясь, подумала Лариса. — Хорошо я еще не стринги взяла — тогда их, наверное, вообще удар хватил бы». Этот случай немного поднял ей настроение — уже не так сильно расстроенная, она подошла взглянуть, чего такого принесли эти эльфийки — судя по всему, они были совсем девчонками, вот и испугалась, что гостья нажалуется на них Владыке. «И чего они так испугались? Не съела бы я их», — Лариса покачала головой и взяла в руки рюкзак.

Тот был не сильно большим, однако довольно вместительным — всего один большой отдел — а ткань, хоть и выглядела тонкой, была прочной, выделанной с одной стороны кожей. Рюкзак был частично заполнен, сверху лежала туго свернутая ткань, функция коей пока что оставалась для нее загадкой. Лариса подумала и перевернула рюкзак над кроватью; его содержимое упало на аккуратно застеленное одеяло. Непонятная ткань оказалась широким плащом и по совместительству выполняла функцию одеяла и лежака — хоть и не сильно плотная, она оказалась теплой. Кроме плаща был бумажный сверток, в нем оказались продукты, а конкретно — тонкие сухие лепешки в довольно большом количестве, около десяти яблок среднего размера, довольно объемная фляга с водой, картофель, свекла и морковь, а так же мешочек, как она поняла, со специями. Сверток лежал в небольшом котелке, рядом примостилась железная кружка. Было штук пять отрезов мягкой ткани, вроде той, которой она вытиралась после ванны, а так же небольшой кусок мыла. Последнему Лариса обрадовалась сильнее всего. На самом дне рюкзака лежала одежда, вроде той, что была на ней — узкие штаны из плотной, мягкой кожи, обыкновенные брюки из льняной ткани и пара рубашек, на этот раз синего цвета, а так же кипельно-белые панталоны и что-то, напоминающее майку.

Вся одежда была компактно сложена, а под ней лежал небольшой, не длинее ее ладони, кинжал с тонким, острым лезвием и резной рукояткой. Он находился в кожаных ножнах, к которым был приделан довольно длинный пояс. На проверку Лариса закрепила его на талии, как раз там, где закончилась ткань штанов. Рубашка надежно скрыла ножны, но при этом кинжал доставался очень легко. Не понимая, зачем ей все-таки оружие, Лариса полюбовалась резной рукоятью и решила, что не стоит отказываться от такого подарка.

Подумав, что идти можно будет и в том, что сейчас на ней надето, Лариса упаковала одежду обратно в рюкзак, положив туда так же свои штаны и футболку, аккуратно свернутый плащ, сменный комплект белья — тот самый, который разглядывали эльфийки — и разрезанную на разного размера куски шелковую синюю ткань, бывшую ее платьем. В рюкзак так же отправилась косметичка со всем содержимым, кошелек и куча непонятных мелочей, которые она выгребла из сумки — в том числе неизвестно как попавшая туда мятная сосалка, удивительным образом не найденная ранее. Лариса с сомнением глянула на синие лодочки — здесь в них ходить было негде — но все же сунула в рюкзак и их. Тот, туго набитый, выглядел просто неподъемным. Как можно более компактнее сложив сумку, Лариса положила их поверх всех остальных вещей. Места для плаща-лежака совершенно не осталось, и она решила, что наденет его в дорогу. Взглянув на свои сапоги, она удостоверилась, что выглядят те прилично, и, быстро раздевшись, юркнула под одеяло. Она приняла решение.

На следующий день, еще до рассвета, Лариса стояла около моста, по которому она пришла в Ривенделл, и терпеливо ожидала Гендальфа. Тот появился сразу же, как только косые, пока холодные лучи коснулись крыши Ривенделла. Мягко улыбнувшись в знак приветствия, Гендальф первым прошел по мосту, Лариса направилась следом. Они держали путь в сторону Мглистых Гор — вслед за отрядом Торина Дубощита.