Испытание Скорби (джен)

Четвертая эльфийка обитала ближе всех к королевскому дворцу, но, как ни странно, Сосуд Души не заметила ее сразу, хотя она ничуть не скрывалась, деловито обходя свою часть города дозором, не останавливаясь ни на миг. Приближался вечер, и по сравнению с медленно темнеющим небом призрак казалась почти белой, как обрывок тумана; это было бы даже красиво, если б не стоящие рядом Морхир, равнодушные ко всему из-за скорбных чар. Их нельзя было сравнить с древними статуями, еще украшавшими улицы Дан Моры — те сохраняли одухотворенное выражение лиц, несмотря на трещины и пятна лишайников, пытавшиеся разрушить вечную красоту, и, чудилось, вот-вот вздохнут, потянутся, расслабив утомленные плечи и спины, и шагнут со своих мест. Заколдованные Морхир, хоть и живые, больше походили на истуканов — бесчувственных и нелепых.

Едва Сосуд Души и ее спутники приблизились, призрак замерла на месте и наградила их взглядом, полным злобы и гнева, смертоносным, как стрелы эльфийских лучниц. Но Сосуд Души, готовая ко всему, ничуть не смутившись и не испугавшись, выдержала этот взгляд и заговорила с ней:

— Исчезни, призрак! Оставь живых в покое!

— Предатели! Обманщики! Ненавижу вас! — болотной гадюкой прошипела призрак. — Это все из-за смертных! Вы погубили нас! О, если бы я только могла отомстить…

* * *

Если бы Таэль еще при жизни спросили, что движет ею, она бы без колебаний ответила: «ненависть». Это чувство заставляло ее сердце биться, давая силы каждый день открывать глаза и продолжать борьбу; можно было бы сказать, что оно растворено в самой ее крови, но когда кровь вытекала из ран, ненависть становилась только крепче.

И отделяла Таэль от других сестер — далеко не все Морхир гнушались ненависти, но она обращала свою не на демонов, раз за разом атакующих Дан Мору, а на людей. Что демоны? Лишь безмозглые твари, им все равно, на кого нападать. Смертные же были куда опасней, хоть и не намного умней. Но их алчность разрушала все на своем пути, в этом люди, пожалуй, превосходили даже темные расы, плодясь с невиданной скоростью и без устали захватывая все новые и новые земли, оттесняя остальных — им всегда было мало, мало богатств, мало места, мало власти! И зачем только гномы стали учить дикарей, прятавшихся в пещерах и не знавших даже огня, разбудив лихо для всех перворожденных… Еще во времена Гибернийской империи (которых Таэль не застала) люди вынудили ее народ закрыться в лесах Финон Мир. Тогда эльфы были умнее и не доверяли смертным… Жаль, что позднее они забыли эту мудрость и даже заключали союзы с человеческой расой — себе на беду. Люди беспрестанно терзали мир войнами, это они коснулись Неугасимого Пламени и основали Круг, много лет разорявший Эо. Пусть говорят злые языки о том, что не все маги Круга были людьми — да, не все, но больше половины! Это они, а также темные эльфы — позор и посрамление истинной расы, жалкая пародия на подлинный народ — совратили Ирию Светлую, единственную эльфийку в Круге, вступившую в него ради того, чтобы на Эо наконец-то воцарился покой и благоденствие, и для защиты своих подданных. Это они стали причиной Призвания, расколовшего мир на сотни кусков, это они обрекли жителей Дан Моры на скорбь и безысходную ярость, вынудив проклясть от отчаяния даже свою богиню! Таэль присутствовала там, и во время катастрофы, ужасы которой вспоминать не могла даже через много лет, когда рушилось все, что любила тогда еще молодая Морхир, ненависть поселилась в ее душе навеки. И, угрюмо глядя на останки родной крепости, когда все закончилось, Таэль поклялась отомстить — даже если ценой окажется вечный запрет на возвращение в леса Финон Мир. Она была готова пожертвовать собой ради спокойствия родины — к счастью, теперь снова закрытой от людей.

В отличие от Дан Моры — ослабленные изгнанницы, чтобы отстоять свои руины, снова пошли на союз со смертными. Таэль предупреждала, чем это может закончиться, напоминала о прошлых предательствах, но никто не внял ее доводам. Морхир цеплялись за любую соломинку, к тому же людям здесь еще доверяли — все пламенные речи Таэль пропадали втуне, сестры только пожимали плечами. Они не хотели видеть истинных виновников беды…

Но время подтвердило ее правоту: союз просуществовал не слишком-то долго. Когда демоны пошли в решающую атаку, люди не поспешили на подмогу, как клялись когда-то, хотя Морхир проливали за них свою кровь, ослабляя защиту родного дома. Таэль, узнав об этом, только горестно усмехнулась — другого она и не ожидала. Ненависть вспыхнула в ней с новой силой, разгораясь все сильнее, как лесной пожар.

И когда она умирала, до последнего вздоха защищая Дан Мору, в ее сердце билось одно-единственное желание — исполнить свою клятву и отомстить людям любой ценой. Это желание и дало ей подобие второй жизни, сделав призраком и обратив ненависть в оружие, готовое поразить любого врага, осталось лишь найти его. Таэль призывала на бой и сестер, но те не слушали ее, как и до смерти. Никогда не слушали… И Таэль ждала в одиночку. Она знала — рано или поздно люди явятся, хотя бы ради того, чтоб поглумиться над побежденными…

* * *

— Так попробуй! — бросила ей в лицо Сосуд Души. — Сразись со мной!

Таэль не нужно было просить дважды — с боевым кличем она ринулась на смертных, посмевших вызвать ее на поединок. Сосуд Души вскинула свой посох, и магия стихий, живая сила, столкнулась с потусторонней. Ненависть Таэль была велика, но Сосуд Души не уступала ей в стойкости и крепости духа — ледяные касания призрака не причиняли серьезного вреда ее горячему сердцу, и не всегда слепые атаки достигали цели. К тому же рядом с ней были братья и сестры, тоже вступившие в бой. Как бы ни ярилась разозленная душа, совладать с ними, действующими слаженно и дружно, она не могла.

Несмотря на это, призрак чувствовала себя почти счастливой, впервые за долгое время — наконец-то ее ненависть нашла достойную цель. И, сраженная очередным заклятьем, отлетая на Реку Душ навсегда, Таэль была спокойна — да, она проиграла, но честно билась в неравном бою, исполняя обещание, данное самой себе. Осыпав врагов напоследок сотнями голубых искр, ярких, но безвредных, Таэль исчезла.

Немного отдышавшись, Сосуд Души отсалютовала павшей противнице посохом. Пусть эта эльфийка и заблуждалась, сражалась она достойно, до конца отстаивая свои идеалы, какими бы неверными они не были, и заслужила почести. Другие Шайкан последовали ее примеру, как и очнувшиеся Морхир, которые еще не осознавали полностью, что происходит, и чествовали скорее победительницу, чем побежденную, благодаря за помощь… Сосуд Души улыбнулась — хоть у нее было мало времени, чтоб печалиться об эльфийках и их бедах, хватало своих, но на сердце у нее становилось легче, когда оживали очередные «истуканы». Осталось совсем немного, скоро все они опять обретут волю, и Дан Мора, может, и не станет такой, как в древних летописях, но ее живые стены — защитницы — еще долго будут беречь крепость от падения. Может, даже до конца времен…