Девять шагов до рая (гет)

Май 2015 года, 19:58.

Рабочий кабинет Виктора Соболева

Кресло скрипело и скрипело в ритм их движениям, а тени на потолке плясали, в таком же бешеном темпе ускоряя свой бег. Кабинет руководителя архитектурно-конструкторского отдела заполнили томные стоны.

— О… о-о… да… да-а… а-а… ах… я… я… кон…ча-аю-у-у…

Счастливый вскрик секретарши заложил уши Виктора, и он, возбужденный, тоже кончил, еле успев вытащить свой член из нее.

— Почему… не…? — задыхаясь, проговорила Мила.

Нет уж, хватит. Уже было однажды, и дело закончилось нелюбимой семьей. Больше он на такой «спонтанный» секс не согласится.

— А ты принимаешь противозачаточные таблетки?

— Конечно, — несколько озадаченно ответила она, — что я, дура, что ли — под каждого встречного ложиться? А вдруг залечу? Как тогда определить отца ребенка?

Виктора словно током шибануло. И как он не сообразил сразу! Ведь он необязательно может являться отцом ребенка Ани! Кто ее знает, сколько их у нее было?

О, а это мысль!

Сдвинув Милу, Виктор вскочил и начал спешно одеваться.

— Виктор… Сергеевич! А… куда же… вы?

— Домой, Милочка, домой! К женушке.

* * *

Пока ехал домой, уже тысячу вариантов в голове прокрутил. Но то, что выявилось в ходе разговора, ни в какие рамки его вариантов не вписывалось.

— Ты… ужинала? — взгляд украдкой на живот. Срок не очень большой, живот толком еще не округлился.

— Не хочется.

Равнодушный взгляд.

«Как же ты мне отвратительна!»

— А почему не хочется? Может быть, потому, что ребенка никакого и нет?

О! Наконец-то удивление в глазах.

— Соболев, ты переработал, что ли?

— Нет, почему? Просто… я на живот твой смотрю, а он не растет нифига. Вот у меня и возникает такой вполне нормальный вопрос: а ты вообще беременна?

У Ани дрогнула нижняя губа. Но тут же поджалась.

— Ну, беременна, вообще-то.

Голос спокойный, не дрожит. Ну и выдержка! Другая бы на ее месте уже к чертям, наверное, послала бы. А эта — нет. Из-за бабки старается. Дрянь.

— А знаешь, — Виктор прищурил один глаз, вторым зло блеснул, и в упор уставился на жену, — я вот такой доверчивый, практически на слово тебе поверил. А ты, может быть, меня за нос водишь?

— С чего ты взял?

— Не прикидывайся дурочкой, дорогая! Хотя тебе это и не надо — с тобой и так все ясно.

— Соболев, ты переработал? — устало повторила она, привалившись к косяку двери.

— А у тебя других вопросов нет?

— Не отвечай вопросом на вопрос.

— И ты не отвечай вопросом на вопрос!

Действительно…

— Ну ладно, — хмыкнул Виктор, нахмурив брови, — мы так пререкаться можем до утра. Я хотел только узнать, не водишь ли ты меня за нос.

— В чем именно?

— А ты уверена, что ребенок — мой? Не бойся, я никому ничего не скажу, мы ведь уже договорились… просто мне необходимо это знать.

Сказал это и почти возненавидел себя. Дед всегда учил его быть благородным. И Виктор ему верил, слушал и старался во всем равняться на него. Ему даже было немного завидно, что дед любил только бабушку, был ей верен и даже после ее смерти продолжал говорить о жене, как о живом человеке.

А сейчас Виктор сказал… нет, сделал гадость. Потому что после сказанного осталось такое чувство, будто выкупался в дерьме.

— Какой же ты дебил, Соболев. Уже столько лет прошло после школы, а ты как был козлом, так им и остался.

Почему-то эти слова задели его. Захотелось доказать, что это все не так, что он изменился. Но язык говорил совершенно не то.

— Не знаешь, значит. Не уверена. Хм. Очень интересно! Ну и сколько их у тебя было до меня? Может быть, двое? Трое? Пятеро? Весь курс?

Слова вылетали, не задерживаясь, и почему-то жгли горло, но все равно сыпались, сыпались…

— Какой ты идиот, Соболев, — тихо сказала она и отвернулась к окну.

И тут он вспомнил…

…упругая девичья грудь…

…ласки, ласки…

…стоны в полутьме…

…едва различимый запах жасмина…

…ее духи…

…шелковая кожа…

…тесный проход…

…такой тесный, что он решил, что перепутал…

—…о-о… больно…

— Потерпи, потерпи, сейчас, сейчас…

…и кровь…

…вокруг входа в ее влагалище…

…на нем…

…на ней…

…на ее трусиках — когда она одевалась утром…

…на постели — несколько темных пятнышек…

Тогда он не придал этому значения. А теперь…

В зеленых глазах отражается он сам: смятенный, жалкий, растерянно-глупый. И понимающий, что обвинил сейчас невиновного…

* * *

Раньше он не замечал ее. Небрежно брошенная одежда, невымытая вовремя чашка после чая, даже щетка для волос, забытая в ванной — все это бросалось в глаза, раздражало, злило так, что хотелось все разом смести в мусорное ведро. Все задевало, цепляло — только не она. Но в последнее время ее равнодушие убивало.

— Куда бы ты хотела сходить? — однажды спросил он. И натолкнулся на непонимающий взгляд. — Ну… Я имею в виду. Может быть, тебе нужно выйти, прогуляться? В кино, например. Или развеяться в магазинах. Шмоток набрать новых. А?

— Спасибо. Ничего не надо.

Вроде вежливо, а звучит как-то… оскорбительно. И невысказанной фразой ложится напоминание: «Мы с тобой только потому, что твой дед составил это дурацкое завещание».

— Ну… Я подумал. Чего ты все время в четырех стенах сидишь. Вышла бы на свежий воздух. Давай на дачу на выходные?

А перед глазами все мелькают строки: «Он меня каждый день в свет выводит. С ним очень интересно!».

— Зачем? — снова это равнодушие. — Чтобы твоя мать опять следила, как бы я лишнего куска не взяла? Потому что «деточка, это вредно будущему ребенку!», да?

Виктор уже почувствовал ее растущее раздражение, но попытался перевести разговор в другое русло, сбавив тон.

— Ну почему сразу «следила»? — как можно мягче сказал он. — Не хочешь, других не будет. Только мы — ты и я… Э-э… втроем.

А в голове все вертится: «Мы недавно за город выбирались. Свежий воздух. Шашлыки. О, этот божественный запах! Муж сам мариновал…»

— Я, конечно, не умею шашлыки мариновать, но… могу поучиться. Все-таки сын должен полноценно питаться, чтобы расти здоровым.

— Да с чего ты вообще взял, что это мальчик?! — раздраженно бросила Аня. Ей в последнее время стало жутко надоедать такое пристальное внимание. Прямо идеальный муж! Если бы она не была уверена, что он ни за что не притронется к ней или ее вещам, то обязательно подумала бы, что он читал ее переписки на женском форуме.

Виктор стушевался.

— Мне бы хотелось, чтобы это был… мальчик, — неуверенно сказал он. Хотя в глубине своего сердца он желал бы иметь дочь.

— Ты говоришь, как все молодые папаши, которые сами еще ни черта не поняли, что станут отцами, — жестко отрезала Аня. — Не надо ломать мне тут комедию. Тебе это не идет. Ты же не клоун?

— Не клоун, да.

— Ну и успокойся. Ребенок родится в срок. Здоровым. Я позавчера была в консультации. Сдавала очередные анализы. Все в норме.

— А… почему ты мне ничего не сказала? Я бы машину отправил. Или сам отвез бы.

— Видимо, ты был ужасно занят.

Виктор вспомнил, что именно позавчера он с Милой весь день провел в отеле. И, наверное, это отразилось в его глазах, потому что Аня усмехнулась:

— Да не переживай ты так. Никому я ничего не расскажу. Особенно деду. Ты и так многим жертвуешь, когда приходишь сюда спать. Это ведь дедово условие — чтобы ты дома ночевал?

Он молча кивнул.

— Ну и не парься, пусть твоя совесть спит спокойно. Ты меня не обманываешь. А твои похождения меня мало волнуют.

Аня взглянула на часы: пора принимать витамины. И поднялась, но решая что-то, вдруг предложила:

— У меня завтра второе УЗИ. Если хочешь, можем сходить вместе. В полдень.

Он снова молча кивнул.