Десять лет победы (джен)

— Не-а. Отказывается говорить.

Джимми хлопнулся на стул для посетителей и по-хозяйски вытянул ноги. Гарри пододвинул к нему термос с горячим чаем.

— Да нет, спасибо, — он мотнул головой. — Выдул весь кофе из запасов Мэд, теперь лопаюсь.

Гарри потёр переносицу и снова водрузил на нос очки. Глаза слезились и требовали перерыва, но времени на это у него просто катастрофически не было.

— Рассказывай, — попросил он.

— Да что рассказывать, ерунда одна, — отозвался Джим. — Показаний не даёт, вину не признаёт, отмалчивается. Но на палочке целый ворох непростиловки.

— А чья палочка?

— Да пикси его знает. Автора не распознать, из-под полы купленная. Там внутри волос единорога, наскоро склеенный, ни один уважающий себя мастер такую не сделает.

Гарри задумчиво посмотрел куда-то над головой подчинённого. Неужели, это всё? Неужели, они, наконец, закончили дело, над которым бились вот уже два месяца? Оставалось, впрочем, достаточно вопросов: как, зачем и, главное, в чём провинился Рудольфус, что с ним так жестоко разделались. И разделались ли? Нужно будет уточнить этот вопрос. Мэд приносила ему отчёты по телу, но он тогда был слишком занят другими делами, чтобы прочесть его внимательно, и удовлетворился её кратким резюме: «Ничего интересного».

— Думаешь, это он был? — спросил Гарри. Джим почесал подбородок.

— Не знаю, шеф. Думаю, что он. Кому оно ещё надо?

Гарри слабо улыбнулся: твоя правда.

— У них же сдвиг по фазе, — продолжил Джимми, — совсем с головой не дружат, это по допросам и записям с суда хорошо видно. А тут такое. Поклялись в верности, а сами в кусты, как только опасность замаячила. Лестрейнджи-то в Азкабане отсиживались, там не забалуешь. Ну и...

— Да, наверное, — неспециально перебил его Гарри. — Наверное, так и было. Восприняли, как личное оскорбление.

— Предательство, — кивнул Джимми. — Они там такого не прощают.

Гарри, честно говоря, слабо представлял, что там прощают или нет Пожиратели, но точно знал, что логика обычного человека к ним неприменима. У них была своя психология, свой культ личности, и даже столько лет спустя после смерти Волдеморта они продолжали нести службу и убивать несогласных. Такую бы верность, да в мирное русло.

— Надеюсь, мы правы, — задумчиво произнёс Гарри, хотя его и не покидало странное ощущение, которое нельзя было выразить словами. — Надеюсь, это и вправду он.

— Правы, шеф, — заверил его Джимми. — Давай, закругляйся тут. А я пойду ещё поспрашиваю нашего голубчика. Но ничего не обещаю.

Гарри вышел вслед за ним в штаб и осмотрелся. С тех пор, как Лестрейнджа доставили в Аврорат, прошло больше двенадцати часов, и ни один из них ещё не покинул рабочего места. Джимми сменил Лизу в допросной, как только вышел на смену. Официально для того, чтобы она могла уйти, но на деле она отправилась покорять архивы на предмет возможных зацепок к допросам. Гарри просил её этого не делать, но она была полна решимости, а в таком состоянии Лизу было сложно остановить. Он решил, что отправит её домой, как только она вернётся, и не будет слушать никаких возражений. Абсолютно точно. А пока у него были свои мысли, которые нужно было проверить.

Гарри подошёл к столу, над которым свесила светлую голову Мэд, и тактично откашлялся, привлекая внимание.

— Слушаю, — отозвалась Мэд, не поднимая головы. Размашистые буквы быстро ложились на пергамент, и Гарри в очередной раз подивился, как ей удаётся так ловко писать и при этом не оставлять ни единой кляксы.

— Будь добра, отчёт по телу Лестрейнджа. Старшего, конечно.

— Нарлу ясно, какого, — буркнула Мэд. — В архив сходить?

— Да нет, достаточно так, — смутился он. — Я не очень внимательно смотрел, если честно, хотел бы кое-что уточнить.

— Ну, — Мэд вздохнула, — на теле не обнаружено ничего, кроме колдомедицинских заклинаний. Я проверила несколько раз. Целителей привлекла на всякий случай. Ничего. Вероятная причина смерти — болезнь.

Гарри удивился.

— То есть, думаешь, Рабастан не убивал Рудольфуса?

Мэд посмотрела на него так, точно он сейчас сказал самую большую глупость в мире.

— Зачем ему это? Он же его брат. Это нелогично.

Гарри задумчиво опустился на стул рядом. Мало ли в мире случаев, когда брат шёл войной на брата и убивал его в конце концов? Годы работы в Аврорате научили его, что возможно всё, даже если кажется, что нет. Тем более, что братья были убийцами и дважды сидели в Азкабане, а это вполне накладывало свой отпечаток на психическое здоровье. Однако, если Рудольфус умер естественной смертью, то почему Рабастан принёс его на кладбище в Годриковой Впадине?

— Не знаю, — честно призналась Мэд.

— Я знаю, — встряла Лиза, которую было даже не видно за кипой бумаг, которую она внесла в кабинет. — Уф. Помоги мне, пожалуйста.

Гарри взмахнул палочкой как раз вовремя, чтобы подхватить пергаментные свитки, падающие как назло мимо стола.

— Спасибо, — она убрала со лба рыжие волосы и поправила мантию. — Так вот, я наткнулась на некоторые документы и выяснила, что на кладбище во Впадине похоронена их мать, Элеонора Лестрейндж.

— Джимми видел её могилу, — подтвердил Гарри, вспоминая красивый памятник и худое бледное лицо на портрете. Картинка появилась перед глазами так чётко и ярко, что он было задумался, а сам ли он это вспомнил или кто-то рядом подсовывает ему нужные мысли.

— Возможно, — согласилась Лиза. — Так что скорее всего это просто дань традиции. Наверняка там можно и других Лестрейнджей найти, нужно только смотреть внимательнее.

Гарри вспомнил слова Гермионы: «Нужно брать в расчёт психологию чистокровных волшебников». Может быть, Рабастан действительно оказался на кладбище не с какой-то преступной целью, а всего лишь чтобы похоронить брата?

— Как бы то ни было, его преступлений это не отменяет, — заметила Лиза, когда Гарри поделился с ней своими мыслями.

— Точно, — вздохнул он. — Надеюсь, Джиму повезёт с его признанием.

Мэд криво ухмыльнулась, но ничего не сказала.

Через полчаса, за которые ему всё-таки удалось убедить Лизу отправиться домой и не появляться до следующей смены, он вернулся к себе и занялся бумагами, которые сами себя не разгребут. Джимми ещё не возвращался, значит, Рабастан продолжает отказываться от сотрудничества, а без его показаний толком ничего не сделать. Конечно, у него уже был подготовлен приказ об аресте, доказательств причастности братьев было достаточно, да и кому ещё могло прийти в голову устроить подобное, как не беглым идейным преступникам? Косвенно показания Малфоя это подтверждали: Рабастан угрожал убить его и требовал сотрудничества. На его палочке найдены следы Империо, которое, судя по всему, улетело в сторону, как только палочка была выбита из рук преступника. В общем-то, всё складывалось и выглядело так, будто они напали на верный след, и Гарри всей душой хотел в это верить. Улики, указывающие на Невилла, стали казаться мелкими глупостями — разве Невилл мог бы совершить убийство? В самом деле...

В дверь коротко стукнули, и в кабинет вошла Гермиона в отглаженной синей мантии. На груди у неё поблёскивала яркая брошь в форме кошки, и стоило Гарри остановить на ней взгляд, та мгновенно прогнулась в спине и беззвучно замяукала.

— Ты вчера не зашёл, — укоризненно произнесла Гермиона, вырывая его из размышлений о кошке-брошке. Гарри кивнул на стул перед собой и откинулся на спинку кресла.

— У меня ещё сегодня не закончилось, — признался он. Гермиону это, кажется, ничуть не удивило.

— Принесла тебе отчёт хит-визардов, — она бросила перед ним связку из свитков. — Копию, конечно. Оригинал, как и положено, пройдёт все круги бюрократического ада, прежде чем ты на него посмотришь. И твои ребята попросили забросить тебе вот это.

Она протянула ему отчёты от авроров на вызове. Гарри кивнул и развернул первый же свиток: точно, палочку выбили из рук Рабастана прежде, чем заклинание достигло цели, и именно это спасло Малфою... Жизнь? Пожалуй. Неправильно наложенное Империо вполне могло дать непредсказуемый результат и попортить много крови и Малфою, и Аврорату. Так, по-крайней мере, никаких лишних пострадавших не было. Он просмотрел каждый свиток по очереди, цепляясь глазами за основное и пропуская детали. В отчёте от хит-визардов речь шла о слежке за Малфоем в связи с его подозрительной активностью, всю ответственность на себя взял некий старший хит-визард Терренс Хиггс. Гарри припоминал его, высокий плечистый блондин, он всегда охотно шёл на контакт с Гермионой, когда она решала совместные вопросы между отделами. С ними он тоже работал, в основном на сложных делах — насколько Гарри понял, он был в отделе на хорошем счету.

— Я всё ещё понять не могу, почему ты отпустил Малфоя, — недовольно отвлекла его Гермиона. Гарри оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на неё внимательно.

— Всё-таки, у нас есть косвенные доказательства... — продолжила она свой пламенный монолог.

— Гермиона... — попытался перебить её Гарри, но она не слушала.

— Необходимо провести расследование и вывести его...

— Гермиона, послушай...

— В конце концов, мы не можем себе позволить вот так запросто отпускать причастных к серьёзным преступлениям...

— Гермиона, вопрос закрыт, — произнёс Гарри так твёрдо, как только мог. Она только головой из стороны в сторону покачала: ой зря. Но Гарри был непреклонен. Задерживать Малфоя дольше, чем на сутки, они всё равно не имели права, а предъявить ему было нечего: по всем пунктам он подходил на роль жертвы обстоятельств. Ричи тоже спросил, уверен ли Гарри в том, что делает, но он был уверен: никаких оснований подозревать Малфоя в сговоре с Лестрейнджами не было. На данный момент оставалось только выяснить, правда ли сами Лестрейнджи были причастны к совершению преступлений, а остальное... Остальное было не так важно.

— Малфой невиновен. Преступника мы взяли, даже если он не захочет сотрудничать, ему светит как минимум несколько пожизненных сроков. Теперь всё наладится, вот увидишь.

Он сам бы хотел в это верить, нет, он верил в это всей душой. Гарри радовался, что теперь никто не будет терроризировать магическую Британию, что теперь не нужно будет каждый раз вздрагивать и думать, как там Джинни и всё ли с ней в порядке, не перепутал ли её кто-нибудь снова с какой-нибудь причастной к делу Пожирателей. Всё было логично и хорошо встраивалось в цепочку: после побега Лестрейнджи решили свести старые счёты с товарищами, оставшимися на свободе, и методично убивали их одного за другим. Взламывали дома — наверняка они это умеют. Проявляли таланты боевой магии — тем более могут. Наставляли заглушки от отслеживания непростительных — раз плюнуть для матёрого Пожирателя, верно же? А попались вот так глупо, потому что Гермиона решила, что Малфой снова встал на путь злодейства.

— Но я всё равно должен поблагодарить тебя, — сказал Гарри. — Спасибо. Без твоей бдительности мы бы не поймали преступника.

Гермиона отмахнулась: да ладно, это ерунда.

— Хотя мне и непонятно, почему хит-визарды прислушались к тебе, — начал он, но тут же спохватился, пытаясь придумать слова помягче. Гермиона ухмыльнулась и сделала вид, что не обратила внимания.

— Я просто рассказала им всё то же, что и тебе. Хиггс заинтересовался этой зацепкой, в конце концов, их это дело тоже порядком нагружает. В его интересах разобраться с этим раз и навсегда. Моё дело было предложить путь решения, а дальше они действовали самостоятельно.

— Но почему ты не пошла с этим ко мне? — почти обиженно спросил Гарри.

— А ты бы мне поверил? Ты только что отпустил Малфоя, которого я тебе привела. Пойманного вместе с преступником!

Гарри нахмурился.

— Гермиона, у нас нет оснований задерживать Малфоя, — произнёс он твёрдо. — В отчёте с места преступления ясно указано, что к нему было почти применено непростительное заклинание, его слова, в целом, подтверждают уже известные факты. Ты сама сказала, что его отец пьёт, а сам он в весьма незавидном положении. А реакцию его ты видела?

— Да, но... — Гермиона запнулась. Щёки её порозовели. — Но ведь он ведёт себя подозрительно! Пришёл прямиком в дом к Лестрейнджу, вынюхивал про него...

— Всё, что мы можем сделать, это опять отвлечь хит-визардов на слежку за ним, — вздохнул Гарри. — Только навряд ли это имеет смысл теперь, когда преступника поймали.

Гермиона закатила глаза, но больше возразить ей было нечего, хотя и Гарри прекрасно видел, как ей хочется. Драко Малфой, просидевший несколько часов в Аврорате, выглядел бледным и испуганным, и Гарри с трудом узнал в нём мальчишку с вечным выражением превосходства над остальными на лице.

— И всё же, Гарри, разберись со своими подчинёнными, — начала Гермиона. — Я не могу назвать тебе имён, но от одного знакомого я случайно услышала, что он знает чуть больше положенного о делах в Аврорате.

— От какого знакомого? И как он относится к Малфою?

— Это его бывший сокурсник, Теодор Нотт, — Гермиона пожала плечами. — Они достаточно тесно общаются. Так что, предполагаю, могли быть в сговоре.

Гарри нахмурился. Какое Теодору Нотту могло быть дело до Аврората? И что именно он мог знать?

— Просто он упомянул об Эйвери, а мы с тобой оба знаем, что в газетах о них не писали, — устало вздохнула Гермиона. — Доказательств для суда я тебе, конечно, предоставить не смогу, но лучше с этим разобраться. Сможешь?

Гарри, конечно, пообещал.

Он предложил ей выпить чаю или, ещё лучше, кофе, но она отказалась, сославшись на важные дела в отделе. Минут пять она ещё посидела, попросила объявить хит-визардам какую-нибудь благодарность или хотя бы упомянуть их участие в поимке преступников для прессы (да и вообще, ребятам неплохо было бы премию получить, скоро детей в школу собирать!), и Гарри пообещал, что обязательно сделает. Они распрощались, и Гермиона взяла с него обещание пойти домой и хоть немного поспать. Обещать он, конечно, не стал, только отшутился, что учится наслаждаться жизнью без кровати. Кто вообще придумал, что восемь часов в сутки нужно проводить именно там?

На прощание Гермиона пригрозила пальцем, и Гарри улыбнулся, когда за ней закрылась дверь. Теперь, он был уверен, всё будет хорошо. Теперь можно было вздохнуть спокойно и снова ловить нарушителей общественного порядка, решивших побаловаться с непростительными на лисах или отловить единорога в лесу для собственных темномагических опытов. А уж с какой нежностью он сейчас вспоминал всевозможных подпольных артефактологов, у которых проклятия выходили лучше, чем бодроперцовые зелья!

Он сладко потянулся и ещё раз просмотрел пергамент: ничего нового, все слова Малфоя вполне вписываются в картину происходящего. Нужно будет собрать стажёров и провести инструктаж касательно правила рот-на-замок. Возможно, кто-то из них действительно выдал что-нибудь в пустом разговоре за кружечкой эля, а Гермиона уже придумала целую подпольную шпионскую империю. Тем не менее, Нотт что-то знал — может, стоит и с ним переговорить в неформальной обстановке, просто на всякий случай.

Он обязательно подумает об этом, попросит Лизу объявить общее собрание, просто не сегодня — сегодня был слишком тяжёлый день. Гарри разложил бумаги и поднялся с места. Сегодня им всем можно было с чистой совестью отдыхать.

* * *

Первого августа они традиционно встречались с друзьями, чтобы отметить прошедшие дни рождения Невилла и Гарри. Сегодня в дом Поттеров в Уилтшире пришли все: Гермиона и Рон, оставив Роуз вместе с мальчишками у Молли, Невилл со своей невестой Ханной, и даже Скамандеры появились — всей семьёй. Луна виновато призналась, что не хотела беспокоить отца просьбой последить за внуками, тому и так нездоровилось в последнее время, но Джинни убедила её, что волноваться не стоит: детская в полном распоряжении близнецов, если они найдут там для себя что-нибудь интересное. Гарри был уверен, что обязательно найдут, потому что Альбус и Джеймс были завалены подарками и игрушками, которые были интересны даже им с Роном, не то что шестилетним мальчишкам. Впрочем, даже если бы это было не так, Рольф, муж Луны, всё равно занимался сыновьями почти весь вечер, тактично держа дистанцию и не встревая в разговоры старых друзей. С Луной они познакомились на каком-то магозоологическом симпозиуме восемь лет назад и с тех пор не расставались. Он был старше её на десять лет, и поэтому поначалу очень неловко чувствовал себя в компании её друзей; сейчас всё относительно наладилось, и, Гарри знал, Рон даже обращался к нему с просьбой посоветовать питомник низзлов, чтобы выбрать котёнка Рози на день рождения. Однако некоторая скованность так и осталась при нём, и Рольф предпочёл компанию мальчишек — или просто решил дать Луне немного времени отдохнуть.

— И как вам Норвегия? — спросила Джинни, потягивая сок через трубочку. Они сидели во дворе у дома, удобно расположившись на наколдованных мягких скамейках и стульях.

— Ну, Лоркан умудрился заболеть, поэтому мы не очень много посмотрели, — призналась Луна смущённо. — А вообще мне там понравилось. Фьорды очень красивые.

— Не могу поверить, что вы вот так запросто берёте с собой мальчишек, — сказал Рон. Одной рукой он обнимал Гермиону за плечи, другой держал стакан с пивом.

— У нас хорошая палатка, да и порт-ключ до ближайшего госпиталя я всегда заказываю, — задумчиво произнесла Луна. — К тому же, им нравится. Лисандр даже сказал, что тоже хочет быть магозоологом, когда вырастет. Лоркану больше квиддич по душе. Как думаете, с какого возраста можно брать детей на крупные матчи?

— Я бы подождал до восьми, — отозвался Рон.

— Да и шесть нормально, — возразила ему Джинни. — Если им интересно, то всё будет хорошо. Можно выкупить целую ложу, но это дорого будет. Напиши мне, какой матч тебя заинтересует, я попробую что-нибудь с этим сделать.

Джинни, хотя и ушла из квиддича после рождения Джеймса, оставалась на короткой ноге с большинством игроков, а ещё имела достаточно полезных знакомств в Отделе магического спорта в Министерстве. «А вдруг надумаю пойти туда работать, когда дети подрастут?» — говорила она весело. Гарри был уверен, у неё отлично получится организация матчей и решение всех этих тонких организационных моментов: по-крайней мере, её коронного недовольного взгляда боялся даже тренер «Гарпий», а это дорогого стоит.

— Спасибо, — улыбнулась Луна. — Кстати, Рон, Рольф для тебя питомники выбрал, там низзлы должны быть хорошие. Только вот не помню, куда задевала бумажку...

Она завозилась на стуле, ища по многочисленным карманам мантии нужный список.

— Да ничего, потом, — видя её мучения, сказал Рон. — Я ещё вам напишу.

— Вообще я не уверена, что Рози стоит покупать котёнка так рано, — подала голос молчавшая до этого Гермиона.

— Не рано, ей уже три будет, — бросил Рон с видом, точно больше не хочет продолжать этот разговор.

— До этого ещё полгода.

— Ну вот и успеем выбрать как следует, — огрызнулся он, и Гарри нахмурился. Рон, впрочем, и сам понял, что отреагировал слишком резко, поэтому рассмеялся:

— Ну правда, Гермиона, хватит нудеть. Роуз котёнка выпрашивает с тех пор, как заговорила, да и пора её приучать к самостоятельности и ответственности за братьев наших меньших.

— У нас дома уже есть один кот, — проворчала она в ответ.

— Если бы этот кот признавал хоть кого-то, кроме тебя, и появлялся дома каждый день, а не когда вздумается, наша дочь была бы счастлива. А пока ей нужен умный и очень ласковый компаньон.

Гермиона промолчала, но Гарри видел, как сильно ей хочется поспорить; она не любила, когда её мнением пренебрегали, тем более так легко, как это часто удавалось Рону. Гарри понял, что нужно срочно спасать положение, а потому обратился к Невиллу.

— Невилл! — получилось почти отчаянно. — Как в школе дела?

Воцарилась неловкая пауза, только стукнул о край скамейки бокал вина, который Луна держала в руках. Гарри смотрел на друга, который в свою очередь гипнотизировал взглядом что-то вдали, и хотел было позвать ещё раз, но его опередила Ханна. Она ткнула Невилла в бок и быстро произнесла:

— Ой, мы недавно там как раз были, нужно было проконтролировать установку новых теплиц. Пили чай у профессора МакГонагалл в кабинете, ну не здорово ли?

Невилл смотрел на невесту отстранёно, точно не понимал, о чём она вообще говорит, но подхватил:

— Да... Да. Только мне там почаще бывать приходится, всё время какие-то сложности. Вот, скажем, прямо перед самыми выпускными экзаменами...

С каждым произнесённым словом голос его становился всё увереннее и веселее, Гарри видел, как расслабляется его взгляд, однако тело его так и осталось напряжённым, это было заметно невооружённым взглядом. Он внимательно следил за жестикуляцией, сопровождающей весёлый рассказ, и не мог понять: что так беспокоило Невилла сегодня? Почему он был настолько сильно погружён в свои мысли, что даже не слышал разговоров друзей? Остальные, кажется, не обращали на это внимания.

— Слушай, Невилл какой-то напряжённый, да? — тихо спросил Гарри у Джинни, помогая ей подложить под спину ещё одну подушку. Невилл как раз закончил с рассказами о школьных буднях и делился своими соображениями о плюсах работы учителем: ну вот двухмесячный отпуск, например.

— Да? — рассеянно отозвалась Джинни, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. — Может быть. Устал, наверное, видишь, даже на каникулах про работу не забывает.

Гарри кивнул и вернулся на своё место. Может быть, и правда так. Невилл преподавал в школе с прошлого года и ещё не совсем успел освоиться. Ровно год назад, когда они так же собрались отпраздновать, он был очень вдохновлён новой должностью и мечтал, как привьёт детям любовь к Гербологии. Однако уже в середине года, когда Гарри столкнулся с ним в Министерстве, он увидел уставшего, ссутулившегося друга с мешками под глазами. Преподавательская стезя оказалась не такой лёгкой, как могло показаться на первый взгляд.

Верно, решил Гарри. Невилл просто вымотался. Тем более, ему сразу же нужно было готовить студентов к сдаче ЖАБА и СОВ, а это, несомненно, огромная нагрузка на учителя.

Немного погодя Кричер позвал всех к ужину, но уходить с улицы не хотелось. Погода выдалась на редкость приятной, и терять последние солнечные часы перед закатом казалось попросту преступлением, поэтому тарелки принесли прямо в сад. Ради праздника домовик расстарался: ягнёнок был подан с овощами, луковым соусом и красной капустой, а на гарнир полагался пуддинг с травами. Для мальчишек, привередливых к еде в силу возраста, Кричер сделал «жабу в норке», и те остались страшно довольны ужином.

— Ничего вкуснее в жизни не ел, — признался солидарный с ними Рон, уплетая угощение за обе щеки. — Когда-нибудь я украду у вас эльфа, надеюсь, вы меня поймёте и простите.

— Кричер служит только Гарри Поттеру и его очаровательной жене! — возмутился домовик, и все присутствующие весело рассмеялись. Называть себя «хозяином» Гарри запретил в тот самый день, как они сообща решили, что домовой эльф останется с ними и никуда не уйдёт. Первое время, когда они переехали из Лондона в место потише, Кричер страшно горевал по родному поместью, однако не принял предложение Гарри вернуться и оставаться там, если хочет. «Кричер нужнее мисс Джинни и детям», — мудро изрёк эльф, и Гарри не смог с ним не согласиться.

Свежий вечерний воздух отлично поднимал аппетит, и какое-то время было не до разговоров, только и слышался звон вилок об тарелки. Потом, когда все наелись, а Лоркан и Лисандр занялись уничтожением сконов с вареньем, речь снова зашла о работе. Рон вместе с Джорджем работали над новой замечательной идеей, которую он отказался раскрывать раньше времени, но заверил, что «вы все просто умрёте» (кто бы спорил). Гермиона занималась «тем же, чем обычно, ничего нового» и пояснила, что сейчас идёт работа над несколькими новыми законами, а ей жизненно необходимо каким-то образом узнать, не будет ли с ними проблем по части магии — пояснять она не стала, поэтому Гарри и думать об этом забыл до того момента, как о законе объявят широкой общественности. Ханна рассказывала про будни «Дырявого Котла», про забавных посетителей, про школьников, которые пытаются делать вид, будто им уже можно огневиски и очень пугаются, когда на пороге паба появляется Невилл, про постоянных посетителей, которые уже стали ей уже почти что родственниками, про дядюшку Тома, который всё болел и болел, не переставая...

— Я слышал, удалось поймать сбежавших Лестрейнджей, — неожиданно вступил в диалог Рольф, усаживаясь рядом с Луной. Она мгновенно подвинулась и вручила ему свой бокал с вином.

— Есть такое дело, — смущённо признался Гарри.

— О, да, мы читали газеты, — неожиданно горячо поддержала беседу Луна. — Владелец одного магазинчика, куда мы выбирались раз в месяц, Ларс, специально для нас делал вырезки новостей про Англию.

— Это ужасно, — спокойно продолжил Рольф, осторожно беря руку жены в свою. — Но я рад, что всё хорошо кончилось. В газетах писали, что многие пострадали.

— Трое погибли, — отозвался Гарри бесцветно. Ему не слишком хотелось говорить об этом, когда всё уже было хорошо. Он бросил быстрый взгляд на Джинни, чуть не ставшую случайной жертвой, но она была абсолютно спокойна, только держалась за круглый живот.

— Мне жаль, — ободряюще произнёс Рольф. — Но главное, что это позади.

— Однозначно, — подытожил Рон. — Вы, кстати, слышали, что поцелуй дементора вернули?

— Да быть не может! — Луна прижала руку ко рту. — Правда, Гарри?

Он кивнул. Кингсли долго сомневался, принимая это решение, но чётко дал понять пришедшему возмутиться Гарри, что не мог поступить иначе: волнения, поднявшиеся в магической Англии после ареста Рабастана Лестрейнджа, не унимались. Особенно после того, как на третий день допросов он всё-таки рассмеялся в лицо Джимми и рассказал, что убивал своих бывших сослуживцев. Ещё он пригрозил, что и авроров убьёт, как только выберется из Азкабана в третий раз. Это его заявление невесть как просочилось в прессу, и с тех пор требование вернуть дементоров в Азкабан было основной темой всевозможных пикетов на волшебных улицах Лондона и других магических поселений; приходящая секретарша в спешном порядке оформила отпуск, увидев объём писем, которые присылали почему-то и в Аврорат тоже, поэтому свитки приходилось утрамбовывать по коробкам своими силами. Приёмная Министра, очевидно, страдала от налётов сов не меньше, а потому Министерство не могло оставить без внимания требование своего народа, и единственным выходом было хотя бы ужесточить меру наказания для особо тяжких преступников. Замена пожизненного заключения обратно на поцелуй дементора была не самым радикальным шагом, объясняла Гермиона. Так рано или поздно случилось бы, особенно после побега братьев Лестрейндж.

— Так не успеешь оглянуться, и дементоров в Азкабан окончательно вернут, — произнесла Джинни задумчиво. Они уже однажды обсуждали дома эту новость, когда он вернулся после разговора с Кингсли абсолютно выжатый, и предпочли больше тему не поднимать — одно расстройство.

— И правильно, — вдруг встрепенулся молчавший до этого Невилл. Гарри почувствовал, как напряглась Джинни, как тогда, в Хогвартсе. Ханна растерянно смотрела на жениха, и Гарри неожиданно понял, что она и сама удивилась словам Невилла. Значит, они это ещё не обсуждали...

— Поцелуй дементора был признан негуманным, — напомнила Джинни осторожно, и Гарри пришлось взять её за руку. Тише, не нервничай, попытался выразить без слов. Всё в порядке, Невилл просто...

— Такие преступники, как Пожиратели, — Невилл выплюнул эти слова с особым презрением, — заслуживают смерти. Ты не согласна?

— Нет, — рассержено ответила Джинни. — Я не согласна.

— Они убили сотни ни в чём не повинных людей, разрушили семьи, а ты их оправдываешь? Это что, нормально давать им возможность доживать свои дни на наши налоги и ни в чём себе не отказывать? Да Азкабан после исчезновения дементоров стал похож на курорт!

— Друг, по-моему... — нервно начал Рон, но Джинни перебила его.

— Да. Они убили и моего брата, если помнишь. И я не считаю, что кто-либо из нас вправе решать, кому жить, а кому умереть. Чем мы тогда будем лучше них?

Гарри удивился, как спокойно и ровно звучал её голос — руки её дрожали. Он сжал ладонь жены, не в силах произнести что-либо в её защиту, и посмотрел на Невилла. Тот мгновенно стушевался и умолк.

— Может, ты и права, — наконец, выдавил он и откинулся на спинку кресла. — Извини.

В саду снова повисло неловкое молчание, и Гарри не знал, куда себя деть. Он предложил Джинни что-нибудь выпить, но она только махнула рукой — не хочу. Лицо её оставалось беспристрастным, хотя Гарри прекрасно знал, как тяжело ей вспоминать о смерти Фреда.

Им всем было тяжело.

— Знаете, — тонкий голос Луны прозвучал так резко и звонко, что Гарри даже вздрогнул, — Лоркан недавно поймал наргла в чайнике. Жалко я не успела подойти. Папа считает, что детям до десяти лет опасаться нечего, но я всё-таки сделаю ему амулет. На всякий случай. Только где бы взять волос бундящей шицы?

Смеялись, но как-то натянуто: почти ни у кого не было настроения продолжать разговор в той же беззаботной атмосфере, что и прежде. Рольф снова вернулся к мальчишкам, Джинни вызвалась показать Луне посадки диковинных цветов, которые она присылала из своих экспедиций в качестве подарка. Гермиона с Роном о чём-то тихо спорили, а Невилл... Невилл продолжал смотреть в никуда. Спина его была сгорблена, взгляд потух, и Гарри никак не мог отделаться от ощущения, что с ним что-то происходит, но вот что...

Он извинился и отлучился в дом под предлогом принести ещё булочек с сыром, которые передала Молли. Начинало темнеть: скоро уже отправятся домой Скамандеры, разойдутся и остальные; мальчишек наверняка уже уложили спать, так что они заберут их завтра утром, а сегодня... Гарри улыбнулся своим мыслям. Сегодня они с Джинни смогут провести остаток дня только вдвоём, это ли не отличный подарок на двадцать восьмой день рождения?

Он задумался и прихватил со стола ещё бутылку вина, которую так заботливо поставил Кричер. Кстати, где он? Наверное, стоит и ему тоже предложить что-нибудь съесть, а то не будет же, упрямец, дотерпит до поздней ночи, когда все уже лягут спать.

Тихо скрипнула дверь в кухню, и в щель проскользнула миниатюрная Ханна.

— Помочь тебе? — спросила она, и Гарри заметил, как нервно мечется её взгляд.

— Всё взял, — он поднял повыше блюдо с булочками. — Возьми у меня бутылку. И, раз уж ты здесь, вон те пирожные.

Ханна послушно выполнила его указания, но к выходу не спешила.

— Всё в порядке? — спросил Гарри осторожно.

— Да, в полном, — улыбка у неё получилась вымученная. — А у вас какого-нибудь чаю не будет? Что-то захотелось.

Гарри сам поставил чайник на огонь и достал из шкафа две кружки: одну свою, с большим оленем, у которого переливался красный нос, другую — для гостей, с умывающимся котёнком. Ханна осторожно присела на краешек дивана и вжалась в спинку.

— И всё же? — спросил Гарри снова, садясь напротив. Ханна потёрла пальцами котёнка на чашке — и заговорила.

— Мне ужасно неловко за Невилла, — произнесла она быстро. — Он... понимаешь, в последние пару месяцев он сам не свой.

Гарри вспомнил поведение друга на празднике победы: вот уж точно, сам не свой. Медленно, не спеша задавать вопросы, он палочкой разлил чай по чашкам, предложил сахар и пододвинул к гостье вазочку с песочным печеньем.

— Это всё из-за его мамы, — Ханна ухватилась за хвост съедобного тритона и пристукнула его об край вазочки; тот тихо всхлипнул от возмущения. — Ты ведь знаешь, что она в Мунго, да?

Гарри кивнул.

— Так вот, ей стало хуже какое-то время назад, — она замялась. — Она умирает, Гарри.

Он почувствовал ком в горле. Он видел миссис Лонгботтом всего один раз, много лет назад, но не мог забыть её лица. И Невилла, сжимающего обёртку от жвачки, тоже никак не мог выбросить из головы с тех самых пор.

— Да... — тихо вздохнула Ханна. — И он не может найти себе места. Я говорила с целителями, я даже писала главному целителю Мунго, но они ничего не могут поделать. Она... Она и так прожила дольше, чем целители могли предположить.

Гарри не мог найти в себе силы поднять взгляд на Ханну, рассматривая чаинки в собственной кружке. Он даже ни разу не поинтересовался, как идут дела у родителей Невилла. Даже не спросил, всё ли у него хорошо. Что же он за друг такой после этого?

— Конечно, он не любит об этом говорить, — словно прочитав его мысли, отозвалась Ханна. — И утверждает, что всё хорошо, но я вижу, что это не так. Да ты и сам видишь.

Гарри горько усмехнулся.

— Невилл не злой человек, Гарри, я это точно знаю, — она подняла взгляд и часто заморгала.

— Я тоже знаю, — произнёс Гарри, протягивая ей руку. Ханна ухватилась за неё, как за соломинку.

— Он бы никогда, никогда не стал радоваться чужой смерти, — продолжила она, глотая окончания слов вместе со слезами. — Но мне так... Так больно смотреть на него. Я не представляю, что мне сделать, чтобы облегчить его страдания. Я не хочу, чтобы он ожесточился, Гарри. Он не может... не должен. Правда?

Гарри сжал её руку в своей.

— Всё... наладится, — произнёс он эти набившие оскомину слова. Ханна торопливо закивала и рукой утёрла слёзы, льющиеся по щекам.

— Конечно, конечно наладится, — проговорила она. — Спасибо.

Всё, что Гарри мог сделать, это проводить Ханну в ванную и заверить, что она может оставаться там сколь угодно долго. Сам он вернулся к гостям, которые наверняка уже заметили его отсутствие, но никто не подал виду. Джинни снова сидела в кресле и о чём-то оживлённо разговаривала с Лорканом — или это был Лисандр? Гермиона и Рон беседовали с Рольфом, наверное, опять про низзлов, Луна всё ещё возилась с цветами, а Невилл...

Гарри посмотрел на него и почувствовал, как напрягаются мышцы, как сжимается ладонь вокруг горлышка бутылки.

— Ещё вина, приятель? — спросил он, стараясь не выдать своего напряжения. Невилл только рассеянно кивнул, протягивая руку к блюду с булочками.