Белая овца (гет)

— Я сейчас нахожусь на улицах Вейла, где вчерашнее заявление уже вызвало организованные акции протеста и даже некоторые беспорядки, — произнесла Лиза Лавендер, отчаянно стараясь перекричать целое море людей, а заодно не утонуть в нем вместе со своим оператором. — Неожиданное появление некой стоящей за Гриммами организации моментально раскололо наше общество. Многие требуют немедленных действий и даже войны, другие же выступают за мир, а кое-кто задается вопросом, почему жители Вейла узнали об этом только сейчас.

— Понятно. Насколько там всё неспокойно, Лиза?

Как будто он — да и все остальные зрители — сам этого не видел. Один неосторожный шаг — и ее просто погребет под сотней тел. И всё же это являлось частью ее работы, поэтому Лиза улыбнулась так, будто вовсе не желала удушить своего коллегу проводом от микрофона.

— Уже имели место вспышки насилия, Кевин. Совет и полиция — как, впрочем, и многие организаторы этих акций — просят участников протеста вести себя мирно. К сожалению, далеко не все к ним прислушиваются, но таких пока меньшинство.

— И что же вызвало волну подобных настроений?

Это был еще один крайне глупый вопрос, на который следовало дать не менее глупый, предсказуемый и отрепетированный заранее ответ. Иногда Лиза начинала гадать о том, действительно ли зрители их канала являлись настолько тупыми, что им требовалось обо всем этом постоянно твердить, разжевывать и напоминать. Возможно, именно так всё и было.

— Обстановка постепенно накаляется, Кевин. Гриммы пугали нас и в те времена, когда мы считали их просто животными. Но знание о том, что они способны мыслить, заставляет задаваться вопросом, почему нас просто убивали, не сделав ни единой попытки наладить мирное сосуществование.

Лиза замолчала, потому что какие-то люди попытались вырвать камеру у ее оператора-фавна. К счастью, они являлись всего лишь обычными гражданскими, а тот самый оператор — Малкольм — когда-то учился на Охотника. Им он так и не стал, но зато оказался несколько сильнее необученных людей. Так что растолкав этих идиотов, Малкольм кивнул, чтобы она продолжала вести репортаж.

— С другой стороны, те, кто не поддался эмоциям, считают, что события прошлого — пусть и весьма трагические — не должны влиять на наше будущее. Само появление кронпринца Гриммов перед нами и тот факт, что его невеста имеет человеческое происхождение, говорит о том, что наши отношения еще могут улучшиться. Разумеется, хватает и тех, кто кричит о конце света или строит различные теории заговоров, предполагающих участие во всем этом нашего правительства.

— Как и всегда, Лиза, — усмехнулся Кевин. — А теперь вернемся к нашим обозревателям.

Камера отодвинулась, вновь демонстрируя телевизионную студию, где сидел высокий мужчина с коричневыми волосами. На заднем плане еще несколько секунд показывали изображение улыбавшейся Лизы с подписанным внизу именем, после чего оно исчезло.

— Это пока все новости от Лизы с улиц Вейла, но мы пригласили в нашу студию двух гостей, которые помогут нам прояснить некоторые моменты насчет текущей ситуации. Итак, встречайте Бартоломью Ублека, профессора, доктора и преподавателя истории в Биконе.

— Рад здесь оказаться, Кевин.

— И Кристофера Редклиффа, капитана полиции Вейла.

— Спасибо за приглашение, Кевин, — кивнул тот.

— Рад приветствовать здесь вас обоих, — улыбнулся Кевин, а камера оказалась направлена на гостей, сидевших на красных плюшевых креслах и отделенных друг от друга вазой с цветами. — Теперь, когда мы все, благодаря Лизе, услышали, о чем именно говорят на улицах, то хотелось бы узнать ваше мнение на этот счет. Расскажите, как вы видите данную ситуацию.

— Всё очень просто, Кевин, — произнес Редклифф. — Хотя мы и не имеем права давать какие-либо комментарии насчет действий Атласа и так называемого 'похищения', но следует помнить о том, что мы долгое время являлись союзниками. С другой стороны, Гриммы всегда были нашими врагами, так что лично для меня дальнейшие действия вполне очевидны.

— Это чересчур узкая точка зрения, — возразил ему Ублек. — Хотя я ничуть и не оправдываю действия Гриммов, но наличие над ними некой организации требует тщательного изучения. Если их представители и в самом деле способны контролировать Гриммов, чему уже были представлены неоспоримые доказательства, то это может означать окончание бесконечного конфликта. Идея заключения с ними мира должна быть всячески поддержана.

— Гриммы в ответе за тысячи и даже десятки тысяч смертей! Мир? С ними?!

— Конфликты всегда ведут к смертям. Каждая война в нашей истории лишь увеличивала число погибших. С тем же Атласом мы неоднократно враждовали, но сейчас являемся их союзником. Война с фавнами-...

— Привела к возникновению Белого Клыка. Вряд ли это можно назвать хорошим примером.

— Чем бы ни являлся в наше время Белый Клык, но он всё равно гораздо лучше полномасштабных боевых действий, — заметил Ублек. — Кроме того, мы все прекрасно помним о том, что создали его уже после войны в связи с небезызвестными событиями. Но Гриммы значительно превосходят нас в числе. Если мы останемся в союзе с Атласом, и тот все-таки спровоцирует полноценную войну, то мы окажемся втянуты в конфликт, на который у нас попросту недостаточно ресурсов.

— И вы предлагаете нам свернуться в клубок, а затем просто ожидать, когда всё закончится, и к нам явятся наши новые хозяева?!

— Нет. Я говорю о том, что нам следует принять предложение кронпринца о переговорах и постараться выяснить, существует ли возможность как-то урегулировать наш конфликт.

— А те, кто потерял в нападениях Гриммов семьи? — усмехнулся Редклифф. — Им что, теперь нужно просто утереться?

— Хотя это и весьма трагично, но сосредоточившись на мести, мы можем полностью упустить открывающиеся перед нами перспективы.

— Наши павшие требуют отмщения! — воскликнул Редклифф.

— А все остальные тогда присоединятся к ним! — рявкнул Ублек, тоже утратив терпение. — У нас появился редкий шанс заключить мир, а эмоции и идеи мести или так называемого 'правосудия' ведут лишь к бесконечной войне! Холодный разум должен возобладать.

Редклифф фыркнул.

— Холодный разум, да? Или, может быть, ледяные сердца? Мы сражались с Гриммами и до этого, так что как-нибудь справимся и в дальнейшем.

— Не нужно этих глупостей, Редклифф. Вы не являетесь Охотником и просто не понимаете, как именно в этой области обстоят дела. Мы вовсе не сражались с Гриммами, мы выживали. С огромным трудом. Гора Гленн, например, нашим везением похвастаться не может.

— И это еще десятки тысяч смертей, — проворчал Редклифф. — Нам что, и о них тоже следует позабыть?

— Нет! Я хочу, чтобы люди помнили о прошлом, но это не мешало им двигаться в будущее. В мирное будущее, а вовсе не навстречу крови и смерти. Наши павшие наверняка бы хотели, чтобы их потомки жили, а не погибали один за другим ради гордости или мести.

— Лучше умереть свободным, чем жить рабом.

— Никто не говорит о рабстве! Совсем никто!

— Это неизбежно!

— С чего бы? Как вы его вообще себе представляете? Гриммам не нужны ни наши дома, ни наши города. Они даже не собираются жить рядом с нами. У них нет потребности в услугах, еде и продукции наших производств. Им нет абсолютно никакого смысла порабощать нас, потому что нам просто нечего им дать. Я говорю о том, что следует вовсе не сдаваться, а поискать возможные точки соприкосновения. Вы же предлагаете нанести упреждающий удар.

— Мы должны быть вместе с Атласом! — воскликнул Редклифф, обращаясь даже не к Ублеку, а к зрителям. — Помните о наших павших! Око за око, храбрость и упорство! Присоединяйтесь к нам, братья и сестры! Присоединяйтесь и сражайтесь!

— Не нужно крови! — взмолился Ублек. — Помните о том, что дорогие вам люди хотели, чтобы вы жили и дальше, а вовсе не бессмысленно погибали ради них. Не жажда правосудия движет подобными воинственно настроенными фанатиками, но лишь гнев, гордыня и страх перед возможными переменами.

Камера вновь продемонстрировала слегка покрасневшего Кевина.

— Ну что же, выступление наших гостей вышло довольно эмоциональным. Сейчас мы сделаем небольшой перерыв, а после этого покажем трансляцию речи Совета Вейла, — произнес он, замолчав и прислушавшись к всё еще продолжавшемуся спору Ублека с Редклиффом. Оператор жестом попросил его вернуться к зрителям, даже не отрываясь от своей камеры. — А пока берегите себя и не забывайте сообщать полиции о любых замеченных вами вспышках насилия.

* * *

Возле высокого здания в Атласе стоял мужчина, одной рукой прижимая к уху наушник, а в другой удерживая микрофон. Начиналась буря, сильно затруднявшая его работу, но и он сам, и его операторы вовсе не жаловались и не роптали.

— Мы стоим прямо перед входом в штаб-квартиру вооруженных сил Атласа, где собрались генерал Айронвуд, Совет Атласа и различные военные чины. Они заняты обсуждением того, следует ли вести переговоры с так называемым 'кронпринцем Гриммов', о существовании которого мир узнал только вчера. Собрание проходит за закрытыми дверями, и о возможном решении нам пока ничего не известно. Но страсти там кипят нешуточные, судя по тому количеству перерывов, что уже было сделано.

С громким щелчком распахнулись двери, и из них стремительно вышла высокая, могучая фигура. Генерал Айронвуд мог напугать одним своим видом и в куда более спокойные времена, а сейчас и вовсе оказался хмур и угрюм. Журналист нервно сглотнул, но гордость и глупый внутренний голос, который что-то там говорил о его карьере, всё же подтолкнули его вперед.

— Генерал Айронвуд, сэр. Не найдется ли у вас-...

— Без комментариев.

— Но-...

— Никаких. Комментариев.

— Н-но хоть что-нибудь вы должны сказать, — попытался урезонить так и не остановившегося Айронвуда журналист. — Какое решение будет принято? Что ждет Атлас, и кто такая эта Янг Сяо-Лонг, предположительно похищенная вашими подчиненными? Эти вопросы волнуют слишком многих, особенно когда на наши дома нацелились Гриммы. Люди требуют ответов и действий. Как скажется на вероятной помощи из Вейла, являющегося нашим союзником, расстояние между двумя Королевствами, которое контролируют именно Гриммы? Не станет ли доставка оттуда подкреплений или наша эвакуация попросту невозможной?

* * *

— Мы ведем репортаж из Хейвена в Мистрале, где Леонардо Лайонхарт признан виновным в государственной измене. Заявления бывшего директора о том, что всеми его действиями руководили именно Гриммы, оцениваются как несостоятельные, поскольку множество свидетелей видело его бой и поражение от рук того, кто ныне известен в качестве 'кронпринца Гриммов'. Кроме измены, Лайонхарту инкриминируют многочисленные эпизоды убийств.

— Это весьма тяжелые времена для всего Мистраля. Действия Лайонхарта привели к тому, что корпус Охотников понес огромные потери. Есть подозрения, что и будущие поколения наших защитников могут подвергнуться подобному саботажу. Неоспоримым остается лишь тот факт, что наша способность обороняться против Гриммов оказалась сильно подорвана и восстановится весьма нескоро.

* * *

— Они требуют ответов, — проворчал один из членов Совета Вейла. — Почему мы вообще ничего не знали? И как так получилось, что нам никто об этом не сказал?!

— Нашим экспертом по Гриммам являлся Озпин, — ответил ему другой Советник.

— Озпин мертв!

— Тогда нужно спросить у его бывшей заместительницы и нынешней директрисы Бикона.

— Она уже подтвердила правдоподобность некоторых заявлений этого 'кронпринца' — да помогут нам Боги — но ничего более. Лишь тот факт, что Гриммы ему действительно подчиняются. А также то, что после его ухода ни один из них так и не сделал ни единой попытки напасть на Бикон или даже просто пересечь его границу.

— И как нам теперь быть? Мнение общества разделилось.

— К чему склоняется большинство избирателей?

— Нашел же ты для этого время! Мы рискуем тем, что наше Королевство просто уничтожат!

— Выборы не так уж и далеко-...

— Эгоистичное чудовище!

— Хватит! Довольно! Успокойтесь!

— Из-за него мы все умрем!

— ТИХО!

— Мы никогда не пойдем на мир с Гриммами!

— Тогда нас всех просто перебьют. Никаких других вариантов нет! Никакой волшебной кнопочки 'немедленная победа'.

* * *

Генерал Айронвуд ворвался в свой кабинет и сердито осмотрел помещение. Озпина там не оказалось. Гримаса ярости тут же сменилась выражением крайней усталости. Джеймс рухнул на свое кресло и с силой опустил обе руки на стол, заставляя подпрыгнувшие от удара ручки свалиться на пол. Получившийся беспорядок его ничуть не интересовал, пожалуй, в первый раз за всю его карьеру. Сейчас он лишь отчаянно желал отыскать где-нибудь в шкафчике какую-нибудь припрятанную бутылку алкоголя, а вовсе не пистолет, гранаты и несколько продуктовых пайков.

Впрочем, последние оказались тут же распакованы и съедены в надежде восполнить потраченные на бесконечный марафон политических встреч, переговоров и международных звонков силы.

И во всем этом был виноват Озпин.

Хотя нет, так получилось из-за Жона Арка, но проблемой Атласа всё это сделал именно Озпин. Так что его Джеймс и винил во всех своих бедах. Он думал, что мог доверять своему старому другу, но, видимо, всё же заблуждался.

И теперь Джеймсу отчаянно хотелось выпить.

В дверь неожиданно постучали.

Пару секунд он раздумывал над тем, чтобы выстрелить в нее из как раз оказавшегося под рукой пистолета, полностью наплевав на то, кто именно за ней находился, но, само собой, всё это так и осталось лишь в его фантазиях.

— Входите.

— Сэр? — произнесла появившаяся на пороге Винтер, быстро шагнувшая внутрь и закрывшая дверь. В руке она держала поднос с двумя кружками и бутылкой, которая была подозрительно похожа на 'Огненную розу Вакуо'. — Мне показалось, что это может вам пригодиться.

— Винтер, теперь ты являешься самым любимым мной человеком на всем Ремнанте.

Бывшая наследница ПКШ и нынешняя Специалист, а также одна из немногих, кому Джеймс еще доверял, улыбнулась.

— Вряд ли это можно считать таким уж большим достижением, сэр. Список наших союзников очень быстро сокращается.

— Ага, расскажи мне еще об этом. И кстати, спасибо, — произнес он, принимая кружку. В ней находился Атлесианский черный кофе без сахара и молока, в который Джеймс добавил немного 'Огненной розы Вакуо'. Пожалуй, ему без этого было никак не обойтись. — Ты и сама всё уже слышала, Винтер. Что ты об этом думаешь?

— Разрешите говорить свободно, сэр?

— Разумеется. У меня сейчас нет ни желания, ни терпения выслушивать что-либо еще.

— Тогда наша ситуация крайне плоха.

— С подобными комментариями ты вскоре заработаешь звание капитана.

— Капитана Очевидности, — кивнула Винтер. — А вас с вашим ворчанием, сэр, я скоро начну путать с моим отцом.

Джеймс рассмеялся. Винтер всегда становилась довольно едкой, как только отбрасывала в сторону формальности.

— Но наши дела и вправду очень плохи. Пусть все Королевства согласились прийти нам на помощь в случае необходимости, но мы с вами понимаем, что выполнять свои обещания они вовсе не собираются. Только у Атласа имеются вооруженные силы и мобилизационные резервы. Даже если Вейл и в самом деле решит нам помочь, то сможет разве что небольшими партиями отправлять к нам Охотников. Мистраль не способен и на это, а о сложностях Вакуо и говорить нечего. Если коротко, то Гриммы просто не могли выбрать цели лучше нас. Вместо возни с нашими подкреплениями кому-либо другому, они ударили прямо по нам.

— Еще не ударили и даже не собираются это делать, если, конечно, верить их заявлениям...

— Да, — кивнула она. — Если верить их заявлениям.

— Ты знакома с тем парнем, Винтер. Что ты о нем думаешь?

— Не знаю. Выглядел он вежливым и дружелюбным... Одно время я даже считала, что они с Вайсс встречались. — И было бы, пожалуй, гораздо хуже, если бы всё так и оказалось, а вместо Янг Джеймс, сам того не подозревая, похитил бы Вайсс Шни. — Я не так уж и хорошо с ним знакома, но с моей сестрой он ладил очень даже неплохо. Как, впрочем, и она с ним. В ее письмах упоминалось о его глупости и неуклюжести, а также о желании слушать, учиться и следовать ее распоряжениям.

— То есть он ей все-таки нравился.

— Настолько, насколько это вообще возможно для Вайсс. Она была довольна своей командой и очень ей гордилась. Пусть в ее письмах об этом прямо не говорилось, но зато легко читалось между строк, — вздохнула Винтер. — А что бы вы сделали, сэр? Я имею в виду в том случае, если бы принимали это решение единолично.

— Встретился бы с ним.

Винтер явно была удивлена.

— Правда?

— Да. Причем без каких-либо сомнений. И вовсе не потому, что верю ему самому или его словам, а просто мне стоит поговорить с ним без каких-либо посредников. Кроме того, это даст нам время на то, чтобы придумать хоть какой-нибудь план. Если всё пройдет хорошо, то мы договоримся, плохо — и в опасности окажусь лишь я один, а Атлас сумеет получше подготовиться к грядущей войне. Но всё это только в теории, Винтер, — добавил Джеймс. — Не то чтобы я действительно желал умереть, но отчаянные времена требуют отчаянных решений.

— Точно. Многие считают, что мы сможем выдержать осаду, — кивнула она. — У Атласа самая мощная оборона из всех Королевств, есть армия и Охотники. Мы сумеем выстоять.

— Именно так и думают наши ястребы, Винтер. Но я опасаюсь вовсе не прямого боестолкновения. Я боюсь того, что Атлас окажется отрезан от союзников населенным Гриммами океаном. Как бы отважно мы ни сражались, но рано или поздно в городе наступит голод. У нас просто нет достаточных площадей внутри стен, чтобы выращивать еду, а поставки из других Королевств — по воде или по воздуху — будут перехвачены. Они измотают нас, поскольку самим Гриммам не требуется ни еда, ни сон, ни комфортные условия. Им не ведом страх, и эту осаду они смогут продолжать бесконечно.

Если, конечно, на секунду позабыть о том, что Гриммы вполне могли просто навалиться огромной ордой на стены. Атлас был могуч, но и его возможности имели свой предел. А в девяноста пяти процентах подконтрольного Гриммам Ремнанта у них могли найтись миллионы особей.

— Твой отец выступает за переговоры, — произнес Джеймс.

Винтер закатила глаза.

— Разумеется. Он начал бы договариваться даже со смертью, если бы это сулило стабильность. Больше его ничего не интересует.

— В наших нынешних обстоятельствах я кое в чем вынужден с ним согласиться. Стабильности нам действительно не хватает...

— Возможно, — пожала плечами Винтер. — Я готова сражаться до самого конца, но должна признать, что испытываю некоторые страх и неуверенность, сэр. Мне кажется, что остальные солдаты тоже разделяют мои чувства.

— Понимаю. Всё оказалось бы куда проще, если бы на нас сразу же напали. Но нам предложили — или сделали вид, что предложили, — мирные переговоры, если мы вернем им пленницу. А если мы откажемся, то солдаты неизбежно станут задаваться вопросом, за что, собственно, они будут умирать.

— Но принимать решение всё равно станете не вы, — сказала Винтер.

— Да, не я. По крайней мере не в одиночку. У меня есть два места в Совете, но вот остальные его члены... — Джеймс сжал кулаки, а потом поспешил допить кофе. Огненная волна, прокатившаяся по его горлу, помогла немного успокоиться. Разумеется, не слишком сильно, но это всё же было гораздо лучше, чем ничего. — Они заперлись в своем мирке и говорят о нашем могучем оружии и какой-то там славе. Некоторые из них чересчур многое потеряли по вине Гриммов, так что мирный договор для них немыслим ни под каким видом. И судьба Ремнанта их тоже ничуть не заботит.

— А что насчет Озпина, сэр? — поинтересовалась Винтер. Ей было известно о его существовании в теле мальчика. Разумеется, так получилось вовсе не из-за желания самого Озпина, а просто потому, что Джеймсу требовался доверенный человек.

Винтер именно такой и являлась.

— Он пропал.

— Разве вы за ним не следили? — удивленно спросила она.

— Следил, конечно же. Но это же все-таки Озпин. Даже в теле мальчика он обладает навыками и способностями, которые и не снились нашим ветеранам. К счастью, никто не пострадал, но наблюдавший за ним человек доложил о том, что Озпин вошел в комнату и больше ее не покидал.

— А когда ее проверили, то внутри никого не обнаружилось? — уточнила Винтер.

Джеймс кивнул. Возможно, это оказалась та самая магия, а может быть, и что-нибудь еще. У Атласа просто не имелось достаточно времени на то, чтобы в этом разбираться. Чем бы там Озпин ни занимался, но в данный момент было не до него.

— Я приставил к девчонке дополнительную охрану, — сказал Джеймс. — Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы Озпин ее убил. А если он всё же попытается это сделать, то его нашпигуют свинцом.

Пусть подобная реакция и могла кому-то показаться чрезмерной, но Джеймс ничуть не желал позволять Озпину еще глубже втравливать Атлас во всё это дело, даже не поинтересовавшись их мнением на этот счет.

А если Янг Сяо-Лонг умрет, то судьба Королевства будет предопределена.

— Боюсь, что у меня есть для вас плохие новости, сэр.

Джеймс застонал.

— Так вот зачем ты принесла мне алкоголь... Ладно, Винтер, выкладывай.

— Мне доложили о том, что Тайянг Сяо-Лонг находится на пути в Атлас и желает с вами поговорить. Он... эм, является отцом кронпринцессы Гриммов и явно не слишком-то доволен сложившимися обстоятельствами.

— Еще бы, — пробормотал Джеймс, уставившись на бутылку. Ее содержимое обещало немалое блаженство, но у него еще имелись запланированные на сегодня важные встречи. — Это точно не мой день...

* * *

— Как, по-вашему, мир всё это воспринял? — поинтересовался Жон.

— Ты что, спрашиваешь об этом у нас? — отозвался Сан, сидевший за столом и наблюдавший за тем, как один из Смотрителей сервировал для него еду. — Нет, серьезно? А как они вообще могли это воспринять?

— Плохо?..

— Чуть ближе к массовой панике, — поправила его Илия, наколов на вилку один ломтик и осторожно к нему принюхавшись. — Чье это хотя бы мясо?

— Точно не человеческое, — ответила ей Пирра. Она уже пробовала его раньше, так что и сейчас не стала ни в чем сомневаться. — Поверь мне, первым делом я поинтересовалась именно этим. Но оно очень вкусное.

— И всё же я согласна с Илией, — сказала Блейк. — Вы и вправду считаете, что могло получиться что-то кроме массовой паники? Последствия будут просто невероятными.

— Нет, я... — вздохнул Жон. — Думаю, мне и так уже было об этом известно. Но никакого другого выбора у нас и не имелось. Если нам действительно требовался мир, то рано или поздно следовало заявить о себе, иначе никто бы не поверил в его возможность.

— А нельзя было просто отвести Гриммов назад? — спросила Руби.

— Это бы не сработало, — покачала головой Вайсс. — Если бы Гриммы отступили, то Королевства принялись бы расширять свою территорию, основывая новые поселения, а также добывая Прах и другие ресурсы. Когда-нибудь они вновь встретились бы с Гриммами, и даже если бы тем было приказано не нападать, Охотники всё равно бы их зачистили — просто на всякий случай. Как бы мне ни хотелось обратного, но Жон прав. Существование Салем и ее семьи было бы невозможно удержать в тайне, при этом все-таки договорившись о мире. Людям нужно с кем-то заключить это соглашение.

— Жон Арк, кронпринц Гриммов, — рассмеялась Нора. — Хочу посмотреть на лицо Янг, когда она узнает, что теперь принадлежит королевскому роду.

— Ага. А мне не терпится взглянуть на нее, когда ей скажут, что она выходит замуж, — добавила Блейк. — Особенно если учесть тот факт, что ее саму об этом даже не спросили.

Жон сполз по спинке своего кресла.

— У меня просто не было никакого выбора...

— О, тут я с тобой согласна. Но мне интересна реакция Янг. Наверняка она будет смущена.

— А когда Янг оказывается смущена, то рядом с ней лучше не находиться, — кивнула Руби.

— Мне кажется, стоит волноваться о том, что теперь весь мир знает о моем существовании и, скорее всего, испытывает ко мне лютую ненависть, но меня почему-то больше заботит то, что со мной собирается сделать Янг. Это ведь как-то неправильно, да?

— Это всего лишь здравый смысл, — успокоил его Рен. — Весь мир точно не станет тебя избивать на глазах у твоих знакомых, а вот Янг вполне может это сделать.

И наверняка сделает. Жон вздохнул. Впрочем, никакого иного выбора у него всё равно не имелось. Ее фигуре требовалось придать достаточное значение, чтобы требование вернуть Янг, обращенное к целому Королевству, ни у кого не вызывало никаких вопросов. Идея насчет 'невесты' принадлежала Вайсс, но и без Салем тут тоже не обошлось.

Мало того, что мама явно гордилась его выступлением в этом самом костюме и плаще, так ей еще и понадобилось всё записать, а потом отправить получившийся результат его отцу и сестрам. Теперь их шутки на эту тему никогда не закончатся.

Скорее всего, Николас сейчас был занят тем, что собирал его сестер, чтобы они случайно не пострадали. Земли Гриммов были достаточно безопасным местом, но любой, кто попытался бы сюда добраться, наверняка привлек бы к себе внимание и, возможно, оказался бы сбит каким-нибудь кораблем Атласа. И пусть Неверморы или Кевин легко могли бы разобраться с обидчиком, но это означало бы начало полномасштабной войны.

Разумеется, с практически бесконечными ресурсами они никак не могли потерпеть в ней поражение, но победа в войне вовсе не являлась их целью. Так они просто проиграют во всем остальном и больше никогда не смогут вернуться к человеческой цивилизации. Это касалось вообще всех, кто здесь собрался.

Малейшая искра грозила расколоть весь Ремнант.

И победа в войне означала поражение в мире.

Это было довольно странно, но сам Жон прошел путь от почти нормального студента Бикона до будущего правителя целого вида, обладавшего практически бесконечными ресурсами и силами. И всё же сейчас он контролировал свою жизнь даже меньше, чем в самом начале этого пути.

Всё было бы гораздо проще, если бы его целью являлось просто всеобщее уничтожение. Но мир во всем мире следовало выдирать прямо из пасти грядущего апокалипсиса, и даже многочисленная и отлично подготовленная армия ничем не могла ему в этом помочь.

— Как вы думаете, Атлас согласится на встречу со мной? — поинтересовался Жон, посмотрев при этом на Вайсс.

— Они будут просто идиотами, если откажутся. Пусть Атлас и является сильнейшим из Королевств, но это означает лишь то, что никто не сможет им помочь. Встреча с тобой ничем для них не грозит, а вот отказ от нее может стоить самого их существования. И всё же... — вздохнула Вайсс, устало потерев переносицу. — Люди далеко не всегда руководствуются логикой. И на их решения часто влияют эмоции, предубеждения и многие другие вещи.

— Нас учили охотиться и убивать Гриммов, — кивнула Руби. — Иногда... не так уж и просто избавиться от таких привычек.

— Мы сами смогли это сделать только потому, что лично с тобой знакомы, — добавила Пирра. — Если бы это было не так, то ты для нас оказался бы некой таинственной фигурой с мечом и драконом, объявивший самого себя правителем Гриммов. Ну... лично я просто бы не знала, о чем и думать. Как можно доверять в чем-то подобном какому-то там незнакомцу?

И в самом деле, как? Жон прекрасно понимал, что именно это означало. Его друзья были с ним знакомы, а вот весь остальной Ремнант — нет.

С другой стороны, именно поэтому ему и понадобилось появиться на публике, пусть даже подобное выступление и оказалось сопряжено с немалым риском. Людям следовало позволить с ним познакомиться. А если переговоры пройдут успешно, и Янг вернется обратно к ним, то тогда ничего уже не помешает Жону продемонстрировать всему миру, что ему можно было доверять.

Или как минимум тот факт, что он держал свое слово. Пусть мысли о скором доверии и выглядели чересчур наивно, но требовалось начинать хоть с чего-то. Сперва вера в надежность его слова, а потом, возможно, и во всё остальное.

Может быть, не в этом поколении и даже не в следующем, но когда-нибудь...

— Я получила ответ от Белого Клыка, — произнесла Илия. — Сиенна готова к встрече с тобой или твоими представителями.

— Мои родители тоже, — добавила Блейк. — Но они согласились только после того, как я заверила их в безопасности этого мероприятия.

Жон тут же встрепенулся.

— И всё же они не стали отказываться?

— Менаджери является самым маленьким и слабым из Королевств, а Белый Клык и вовсе террористическая организация, — пожала плечами Вайсс. — Вполне понятно, что именно они решили договариваться первыми. Вряд ли у них имеется хоть какая-то надежда выстоять против твоих сил.

— Хотелось бы мне, чтобы ты перестала говорить об этом так, будто я заставляю их принимать это решение под дулом пистолета.

— Для них самих всё выглядит именно так.

Жон не стал с ней спорить. В конце концов, в подобных делах его друзья разбирались гораздо лучше него самого. И всё же стоило ли вообще вести переговоры с кем-то из них?

— Есть какие-нибудь мысли насчет того, как мне будет лучше поступить.

— Демонстрация слишком хорошего отношения может насторожить остальные Королевства, — произнесла Блейк. — Как бы мне ни хотелось обратного, но вынуждена признать, что преждевременное заключение мира с фавнами моментально испортит любые возможные переговоры с Атласом. Особенно если Белый Клык тоже не останется в стороне.

— Но кто-то все-таки должен отправиться к ним, — заметил Рен.

Все тут же посмотрели на Блейк. Та вздохнула.

— Ладно, я это сделаю. Или даже лучше встречусь с ними где-нибудь на нейтральной территории. По крайней мере, мои родители при виде живой и здоровой дочери должны хоть немного успокоиться, да и договориться нам с ними будет несколько проще. Но что, собственно, нам от них нужно?

— Что нам нужно? — переспросила Руби. — Ничего.

— Занимаемая ими позиция по некоторым вопросам, — поправила ее Вайсс. — Репутация, лояльное к нам отношение. Предложи им торговый договор на поставки Праха. Его тут, вокруг башни, вполне достаточно, и это поможет слегка улучшить жизнь в Менаджери. Кроме того, можно пообещать, что Гриммы не станут на них нападать, если не трогать их самих.

Блейк удивленно приподняла бровь.

— А что взамен?..

— Ничего, — ответил ей Жон. — Нам ничего не нужно.

— Льены, — поспешил вставить Рен. — Мы не можем ничего не потребовать взамен, иначе будем выглядеть слабыми. И хуже того — сам Менаджери тоже будет выглядеть слабым, словно получил этот договор в качестве подачки, демонстрирующей, что ты вообще способен заключать какие-то там соглашения.

— Хотя именно так всё и есть, — заметил Сан.

— Да, но демонстрировать это совсем не нужно, иначе нас просто не станут воспринимать всерьез. Сделаем вид, что нам требуются льены, потому что денежные вопросы люди очень даже уважают. Но сами по себе людские деньги без мира с Королевствами нам ни к чему, так что наше стремление к сотрудничеству обретет некоторую опору в виде будущих сделок.

— Как будто он желает потратить их где-нибудь еще, — улыбнулась Пирра. — Ну конечно же! Тогда ты сможешь вложить их в Мистрале или Вакуо, а также заняться всем тем, чем там занимаются самые обычные страны, обладающие деньгами.

— Гриммы, вкладывающиеся в коммерческие предприятия, — покачала головой Нора. — Это точно собьет людей с толку.

— Именно. И пока они не оправятся от удивления, вполне обыденные вещи станут выглядеть для них совсем по-другому. Это наверняка заставит их поверить в то, что Жон вовсе не является неразумным монстром, и с ним вполне возможно договориться.

— То есть я всё равно буду вынужден всем этим заниматься, хотя ни в чем не нуждаюсь?

— Да, — кивнула Вайсс. — Считай это такой маскировкой. Ты ведь говорил, что твоя мама работает в сфере недвижимости, когда проникал в Бикон. Теперь у тебя появилась возможность воплотить эту идею в жизнь.

Ее слова напомнили Жону о тех временах, когда его жизнь была гораздо проще и понятнее.

— Означает ли это, что мы все станем своего рода дипломатами? — поинтересовалась Руби. — Если Блейк отправится в Менаджери и к Белому Клыку, то наверняка возьмет с собой Сана и Илию. Но ведь тогда получается, что они окажутся послами, правильно?

Сан рассмеялся.

— А это и вправду очень хороший вопрос. Так мы являемся послами?

— Наверное, — ответил ему Жон. — Только сразу же дайте всем понять, что если с вами что-либо произойдет, то Гриммы не оставят это без ответа. Я выдам вам стаю Неверморов, которые будут подчиняться вашим приказам. Жаль, что с другими Королевствами так поступить не получится, поскольку они меня просто ненавидят.

— Это только сейчас, — заверила его Пирра. — Но всё еще может измениться. Многое зависит от того, что предпримет Атлас, поэтому нам остается дожидаться именно его реакции.

Это было и в самом деле так, и Жон ничего не мог здесь изменить. Он поморщился и закрыл глаза. Вечная неопределенность просто убивала его, заставляя гадать о том, могло ли найтись какое-нибудь другое, более правильное решение.

Но если выбирать приходилось из таких вариантов, как оставить Янг в плену или оказаться выслеженным и убитым в качестве некоего монстра-гибрида, то что еще ему оставалось? Озпин точно был как-то связан с ее похищением, а это означало, что у него имелся какой-то касавшийся ее план.

Нет, никаких других вариантов просто не существовало. Ни отправиться в Атлас и оказаться пойманным, ни натравить Гриммов и устроить массовую бойню, ни позволить Янг умереть, когда из нее попытаются извлечь Иня, Жон не желал. Да и намерения Озпина оставались неясными. Может быть, он сумел бы убедить всех в том, что Гриммы похищали детей и превращали их в монстров.

Единственным возможным выбором стало публичное выступление.

Но и оно было ничуть не менее опасным, чем всё остальное.

— Думаю, сделаем перерыв, — произнес Жон, поднимаясь со своего места. — Мне нужно немного подышать свежим воздухом.

* * *

У Руби ушло не так уж и много времени на то, чтобы отыскать Жона.

Его местоположение подсказали Смотрители, которым Салем приказала защищать их группу и слушаться их команд. Просьба отвести ее к Жону никак не выходила за наверняка установленные ей рамки, хотя вряд ли сам Жон или Салем ожидали чего-то подобного. Впрочем, Смотрители были недостаточно разумными для того, чтобы самим оценивать какие-либо распоряжения и их возможные последствия.

Руби нашла Жона в огромной библиотеке, уставленной многочисленными шкафами и стеллажами с книгами, а также столами для их чтения. Он стоял на балконе, опершись на перила и держа в руках какой-то том.

Жон снял свой королевский плащ, оставив его на спинке одного из стульев. Тот делал его заметно выше, как-то могущественнее на вид и уверенней в себе. Без него же становилось понятно, насколько он в данный момент устал.

— Привет, — прошептала Руби, выходя на балкон.

— Привет, — отозвался Жон, очень напоминая сейчас себя в те времена, когда они только стали друзьями. — Что-то не так?

— Всё в порядке. — Ну, кроме уже вполне привычного беспокойства о судьбе Янг, но его испытывали, наверное, вообще все. — Я пришла просто для того, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь. Последние события тебя явно расстроили.

Жон вздохнул. Когда он повернулся к ней с книжкой в руках, Руби сумела мельком увидеть ее название — 'Королевства сквозь века'. Скорее всего, это был какой-нибудь исторический труд из тех, в которых особое внимание уделено политике. Жон закрыл ее и уронил прямо на пол.

— Это бесполезно. От них всех нет абсолютно никакого толку. В них никогда не говорится о том, что делать в том случае, если всё плохо, и весь мир тебя ненавидит. И хуже того — у мира имеется вполне весомая причина так поступать.

— У них нет никакой причины тебя ненавидеть.

— Почему? Гриммы ведь убили немало людей.

Руби слегка напряглась, но всё же посмотрела ему прямо в глаза.

— Это сделал вовсе не ты.

— Не я, — пожал плечами Жон. — Но моя семья.

— Твоя мама.

— И Синдер тоже. Скорее всего, еще и некоторые мои сестры. По крайней мере, самые старшие. Да и сам я никак не могу считаться невиновным. У меня нет абсолютно никакого желания как-либо карать их за это. И если кто-нибудь потребует тюремного заключения или казни для моей матери, то я просто скажу, куда именно ему следует засунуть все его претензии. Я не прав?

— Прав, — моментально ответила Руби. — Иначе бы получилось, что ты оказался бы готов пожертвовать и нами ради достижения своей цели. Тот факт, что ты не собираешься так поступать, не является чем-то неправильным.

— Мнение остальных людей на этот счет наверняка окажется совсем другим.

— Мнение остальных людей в любом случае окажется совсем другим, — произнесла Руби, ткнув ему пальцем в грудь. — Ты являешься полугриммом, Жон. Пусть даже тебе удастся решить все проблемы мира, но люди всё равно продолжат тебя ненавидеть просто из-за твоего происхождения. Это как в случае с фавнами.

— Фавны не убивают всех подряд.

— Некоторые убивают.

— Некоторые, — кивнул Жон. — Но ведь далеко не все.

— Некоторых оказалось вполне достаточно для людей, чтобы ненавидеть всех фавнов, — заметила Руби. — Ты всё равно не сможешь заставить их любить себя. Это попросту невозможно. Попытки им понравиться будут лишь напрасной тратой твоего времени. И если ты продолжишь прислушиваться к тому, что они о тебе говорят, то станешь считать себя жалким неудачником. А это вовсе не так. Ты ведь уже сделал для мира во всем мире гораздо больше, чем кто-либо еще за всю нашу историю. Разумеется, так получилось только потому, что Салем с Озпином даже ни разу не попытались договориться, но факт остается фактом.

— Ни разу не попытались договориться... — вздохнув, повторил ее слова Жон. — Почему ты так думаешь? И по какой причине они так и не сделали ни единой попытки что-либо изменить?

Руби некоторое время размышляла над этим вопросом, но так и не нашла никакого ответа.

— Я не знаю. Озпин вроде бы рассказывал нам о Богах, помнишь? О том, как они его прокляли. Может быть, у него просто не имелось никакого выбора? А возможно, его вынуждало так себя вести именно проклятье.

А это означало, что Салем тоже вполне могла оказаться точно такой же. Кто-то определил для нее роль, из которой она не могла выйти. Разумеется, после личного знакомства с ней становилось понятно, что никаких угрызений совести за свои деяния Салем не испытывала, но сам тот факт, что она позабыла обо всем и завела семью, демонстрировал отсутствие у нее каких-либо мотивов для продолжения этого конфликта.

Ведь если бы для нее главным являлось именно уничтожение человечества, то зачем же тогда потребовалось отвлекаться на семью?

— Почему вообще за нас решают какие-то там Боги? — проворчал Жон. — Даже в легендах говорится о том, что они ушли, бросили нас целую вечность назад. Так почему же мы до сих пор пляшем под их дудку? Это просто бессмысленно! Они явились сюда, сделали какие-то свои дела и убежали, а мы теперь должны бесконечно сражаться непонятно за что? Тупость какая-то.

— Да, — кивнула Руби. — Но мне кажется, что нормальные люди не стали бы воевать из-за религиозных соображений. Они продолжают борьбу только потому, что не видят никакого иного выхода, и были бы счастливы закончить эту войну.

Она подошла еще чуть ближе к нему.

— И я тоже была бы счастлива ее закончить.

— Но почему? — спросил Жон, отведя от нее взгляд и нервно сглотнув. — Ты никогда не поднимала эту тему. Ни ты, ни Янг, хотя я и ожидал подобного разговора.

Руби понимающе и немного грустно улыбнулась.

— Ты имеешь в виду нашу маму?

Жон закрыл глаза.

— Да...

— Мама была просто замечательной, — с тоской в голосе произнесла Руби. — Знаешь, как-то странно говорить о том, что я ее люблю. Ну, кто вообще не любит свою маму? Но это действительно так. Мы с Янг ее просто обожали.

— Руби, я-...

— Ты бы очень ей понравился.

— Что?.. — шокировано и даже как-то обиженно уставился на нее Жон.

— Я вовсе не шучу. Маме наверняка понравился бы и ты сам, и ваши с Янг отношения, и то, что ты относишься к ней, словно к принцессе, — хихикнула Руби. — А теперь еще и сделал ее самой настоящей принцессой. Да и наша с тобой дружба, твоя помощь Янг, когда ей приходилось совсем тяжело, и желание остановить это кровопролитие тоже пришлись бы ей по душе. И тот факт, что она погибла, ничуть это не поменял.

На балконе повисла тишина.

— Да, это больно, Жон, — продолжила Руби. — Очень больно осознавать, что ее больше нет. Но что я могу с этим сделать? Ты всего лишь на пару лет старше меня и точно ее не убивал. А если я прикончу твою мать, то что это изменит? Станет ли мне лучше от того, что я отомщу? Вряд ли. Да и моей мамы это не вернет, зато ты своей лишишься. И твои сестры тоже. Да и твой отец будет страдать точно так же, как и мой. Так в чем же тогда вообще заключается смысл подобного поступка? Если бы моя мама увидела что-то подобное в моем исполнении, то наверняка бы расстроилась.

Разумеется, не настолько, чтобы не простить Руби. Но тогда смерть Саммер отняла бы у них с Янг не только мать, но и друга, а также потенциального мужа, не говоря уже о матери других детей.

И ради чего всё это было ей нужно?

— Я не стану это делать, — сказала Руби. — Не буду оскорблять маму тем, что притворюсь, будто это она хотела от меня чьей-то там смерти. На нее подобное ничуть не похоже. Наверное, Янг считает так же. Нам всё еще больно, да и окажись ты просто каким-нибудь незнакомцем, мне было бы гораздо легче тебя ненавидеть. Но сейчас? Сейчас это вряд ли возможно.

— Руби...

— Ага, давай уже закончим этот разговор, — отозвалась та, покачнувшись на каблуках. — Я никогда ее не забуду и не перестану любить. Но я люблю не только ее, но и жизнь, мир, а также тебя.

Причем иногда даже больше, чем полагалось это делать по отношению к парню и даже жениху ее сестры. Янг наверняка согласится на свадьбу. По крайней мере, сама Руби считала именно так.

Проклятье, как же все-таки было непросто с этими чувствами.

Жон обнял ее, прижав лицом к груди. Если бы весь мир мог сейчас видеть такого кронпринца Гриммов и главное пугало Ремнанта...

Руби обняла его в ответ.

— Спасибо, — прошептал Жон. — Просто... спасибо...