Белая овца (гет)

Николас Арк никогда не думал, что заведет настолько большую семью. Да и желания такого у него тоже никогда не появлялось. Ту, что имелась у его родителей, большой назвать было никак нельзя даже еще до того, как умерла сестра. К тому же возникали у него некоторые сомнения насчет того, что он станет хоть сколько-нибудь лучшим отцом, чем оказался его собственный. Именно поэтому Николас очень долго избегал всяческих отношений.

Разумеется, судьбу его страхи ничуть не интересовали, и всё окончилось именно так как окончилось.

Впрочем, сам он против этого ничуть не возражал.

— Папочка! — кинулась к нему Амбер, обняв обеими руками, а вдобавок еще и двумя щупальцами.

— Держу тебя, милая, — отозвался Николас, подхватив ее одной рукой, а второй аккуратно отодвинув в сторону щупальца.

Многие наверняка удивились бы тому, насколько спокойно он вел себя рядом с детьми, которые явно не являлись людьми.

Честно говоря, каких-то два десятка лет назад всё было совсем иначе, но у него имелось вполне достаточно времени на то, чтобы ко всему этому привыкнуть, да и практики обращения с щупальцами дочерей тоже более чем хватало.

— Вверх! — воскликнул Николас, подбрасывая Амбер.

Та возмущенно взвизгнула, перевернувшись в воздухе, и он тут же ее поймал, опустив так низко к земле, что она съежилась от страха. Разумеется, Николас вовсе не собирался ее ронять, в последний момент аккуратно поставив на ноги. Амбер яростно заколотила кулачками ему по груди, заставив рассмеяться.

— Эй, тебе же это раньше нравилось.

— Я уже не маленькая, папочка! Я выросла!

— А для меня ты всегда будешь моей маленькой девочкой.

Николас растрепал ей волосы, заставив обиженно надуться в попытке выглядеть как можно более грозно. Безуспешной попытке, разумеется.

Но за ее спиной уже стояли хмурая Сапфир, проказливые Джейд с Хазел, безо всякого сомнения, уже что-то задумавшие, да и все остальные дочери. Не хватало только Жона с Корал, но у них имелись очень даже весомые причины для отсутствия.

Проклятье, как же хотелось перекинуться парой крепких слов с Кроу.

— Кажется, вы все останетесь со мной в Анселе, пока шумиха более-менее не уляжется.

Сапфир осмотрела вполне приличных размеров дом, который Николас называл своим. Ну, то есть это здание ему принадлежало, потому что настоящий дом находился в Землях Гриммов. Иногда он так и говорил своим знакомым, на что они одобрительно кивали. Наверное, думали, что Николас был женат на своей работе.

— Здесь хотя бы чисто? — поинтересовалась Сапфир.

— Хм? Ну, я сделал там уборку, когда узнал, что вы ко мне приезжаете.

— Я вовсе не об этом...

Николас уже догадался, что именно Сапфир имела в виду, и почему ее щеки слегка покраснели.

— Мы с вашей матерью ничем таким там не занимались, если тебя интересует конкретно это.

Практически все девочки моментально выдохнули с облегчением.

— Слава Богам, — пробормотала Сэйбл.

— Эй, не так уж и плохи наши с вашей матерью занятия.

— Просто кошмарны! — в один голос возразили они все.

Николас закатил глаза. Вообще-то, кошмарным являлось поведение именно его дочерей, когда они были еще маленькими. Стоило хоть одной из них проснуться, как тут же начинались требования молока прямо посреди их с Салем полового акта, жалобы на приснившиеся кошмары и всё прочее в том же духе.

— Я покажу вам дом, хотя сам бываю здесь не так уж и часто. Исследуйте его и развлекайтесь. Внутри можно превращаться, но по улице вы должны ходить только в человеческой форме.

— Ну-у...

— Никаких 'ну', леди. Это человеческое поселение. Пока ваши мама и брат всё не уладят, вам придется скрываться. А это означает, что никаких дружеских посиделок с местными Гриммами не будет. К тому же Амбер, Лаванда, Джейд и Хазел станут ходить в школу.

Реакция на это заявление последовала незамедлительно:

— Что?

— Нет!

— Ты не можешь!

— Но папочка!

— Никаких 'но', девочки. Я разговаривал на эту тему с вашей матерью, и она со мной согласилась в том, что если Гриммы с людьми действительно станут союзниками, то вам потребуется хорошее образование, не говоря уже об опыте общения с ними.

— Но мы уже и так умеем с ними общаться, — возразила ему Хазел. — В конце концов, у нас есть ты и дяди.

— Ваши дяди не считаются. Особенно Тириан. Его вообще нельзя считать за человека.

— Ух ты! Услышать от тебя расистское высказывание по отношению к фавну...

— Я говорю вовсе не о том, что Тириан — фавн, а о том, что он — идиот.

— Ладно, туше, — пожала плечами Джейд.

— Как бы там ни было, вам стоит узнать, как вести себя рядом со сверстниками, не полагаясь при этом на ваши силы. Я бы отправил в школу вообще всех, но кое-кто тут уже слишком взрослый.

— А что делать, если к нам будут приставать мальчики?

— Убейте их, — пожал плечами Николас. — Но только не используйте при этом щупальца.

— Никого не убивайте, — внезапно раздался новый голос. В комнату вошла Синдер, выглядя явно уставшей после длительного путешествия из Мистраля. — Если кто-либо из них попытается вас куда-нибудь пригласить, то просто ему откажите.

Взгляд Николаса моментально просиял.

— Синдер!

Та тут же прищурилась, сердито на него уставившись.

— Нет.

Николас шагнул вперед, раскрыв для нее объятья.

Синдер отступила на шаг назад.

— Нет! Ни за что!

— Синдер, ты нам с Салем как еще одна дочь. Восьмая. А теперь обними папочку.

— Я тебе вовсе не дочь и уж тем более не собираюсь-...

Скользнувшая ей за спину Сапфир толкнула Синдер вперед, и уже через секунду та оказалась в объятьях Николаса.

— Ох, как же ты выросла. Я слышал, что ты присматривала за Жоном. Ты всегда питала к нему слабость.

— Вранье! — крикнула Синдер, стараясь вырваться на свободу.

Николас погладил ее по голове, с легкостью удерживая на месте.

— Ну же, успокойся. Всё хорошо. Не нужно так сильно стесняться.

Он отпустил ее, рассмеявшись, когда отскочившая назад Синдер чуть не врезалась в стену. На ее сердитый взгляд и покрасневшее лицо Николас ответил улыбкой.

— Иногда ты даже слишком застенчивая, Синди.

— Не называй меня 'Синди'!

Ох, как же все-таки быстро росли дети. Он отлично помнил те времена, когда Салем ее только подобрала. Синдер тогда была такой испуганной и недоверчивой... И пусть она в этом никогда не признается, а ее верность принадлежала только Салем, но со своими проблемами Синдер всегда приходила именно к нему, инстинктивно ощущая в нем точно такого же человека.

— Хватит что-то там вспоминать! — рявкнула она, видимо всё прочитав по его лицу. — И не нужно никакой ностальгии!

— А ты знаешь, что у меня в свитке сохранилась фотография, как вы с Жоном спите в обнимку?

Синдер замерла, резко побледнев и тяжело при этом дыша. У Николаса возникло такое чувство, что потом она обязательно попытается выкрасть и уничтожить его свиток. Впрочем, ей это ничем не поможет, поскольку у Салем подобных фотографий имелось на несколько альбомов.

— Мы покажем Синди ее комнату, — предложили Джейд с Хазел, подхватив ее с двух сторон. — Чур, самая большая — наша.

— Вы не можете ее занять! — возмутилась Сапфир. — Я тут самая старшая, так что она должна принадлежать именно мне.

— Кто первый занял, тому и принадлежит. Так повелось еще с маминых времен. Смирись.

Среди девчонок тут же поднялась паника, и они унеслись наверх занимать себе комнаты, пока всё лучшее не забрал кто-нибудь другой. Николас решил не говорить им о том, что все помещения второго этажа по размеру были одинаковыми. Пусть развлекаются.

Фамилия Арков была в Анселе очень хорошо известна и, наверное, даже почитаема. Здесь ведь находился вовсе не приграничный городок, а самая настоящая деревня, осажденная Гриммами, когда Николас прибыл сюда в поисках места для своего человеческого жилища, в которое хотел пригласить жену. Разумеется, это произошло бы далеко не сразу, да и просто какой-нибудь дом ему тоже требовался, поскольку проводить всё время в Землях Гриммов было бы крайне подозрительно, а оставаться в Вейле он больше не мог. Не рядом с Озпином.

Так что семья Арков поселилась в Анселе, а Гриммы вдруг перестали беспокоить жителей городка. Естественно, Николас теперь считался местным героем, что было одновременно и заслуженным, и незаслуженным им титулом.

— С другой стороны, Гриммы ведь прекратили на них нападать именно из-за меня...

Возможно, однажды люди все-таки узнают настоящую причину подобного явления. Это зависело от того, как пойдут дела у Жона и Салем, но рисковать детьми и раскрываться раньше времени Николас точно не собирался.

Боги, как же он сейчас хотел поддержать жену и сына.

И выбить дерьмо из Кроу.

Решил, видите ли, жениться на его дочери, даже не спросив на это его благословения...

Но всё же кому-то следовало присмотреть за девочками на тот случай, если Королевства откажутся заключить мир из-за сущности Салем. Разумеется, Николас понимал, что требовалось удержать их подальше от возможных боевых действий, но его ничуть не радовало то, что заниматься всем этим предстояло именно ему.

Николас Арк никогда не имел каких-либо планов на семью, жену, детей, монструозных девочек с тентаклями, страдавших различными маниями приемных дочерей, вечные конфликты, бессмертных заговорщиков и всякую магическую ерунду вроде Реликвий, Джинн или тех божественных ублюдков. Он никогда не желал со всем этим связываться.

Но и никаких сожалений по этому поводу Николас тоже не испытывал. Когда по телевизору показывали встречу Жона с Айронвудом, то он смотрел на сына — его сына — с немалой гордостью.

* * *

— Что значит: 'Ты не можешь увидеться с дочерью'?!

— Это вовсе не мое решение, — отозвался генерал Джеймс Айронвуд, безуспешно пытаясь произносить эту фразу так, будто его сейчас хоть что-то заботило. — Я понимаю твое раздражение. Проклятье, я после той встречи с Советом Атласа ощущаю абсолютно то же самое. Но сложившаяся у нас ситуация довольно непроста.

— Ага. Та самая ситуация, где ты запер мою дочь, — проворчал Тайянг Сяо-Лонг. — И мне почему-то кажется, что я легко смогу найти кое-какое решение.

— Твоя дочь помолвлена с наследником другого Королевства.

Тайянг слегка приоткрыл рот.

— Н-ну, признаю, что об этом я узнал совсем недавно.

— И это самое Королевство объявит нам войну в том случае, если с твоей дочерью что-нибудь произойдет. Надеюсь, ты понимаешь, что доступ к ней ограничен для ее же собственной безопасности? Лично я больше всего хотел бы обернуть вас с ней подарочной ленточкой и вручить Гриммам.

Джеймс замолчал, о чем-то задумавшись, а затем решил пояснить свою мысль:

— Это была вовсе не угроза... Я имел в виду передать народу Гриммов... — сказал он, устало потерев переносицу. — Ладно, извини. У меня просто выдалась очень сложная неделя.

Самым удивительным оказалось то, что Тайянг ему сочувственно кивнул.

— И не говори. Я зашел в бар, чтобы пожаловаться на жизнь и поведение двух дочерей, и уже там узнал, что какой-то принц Гриммов называет одну из них своей невестой и утверждает, что она беременна.

Джеймс открыл было рот, потом закрыл его, уселся за свой стол и полез в ящик.

Вскоре оттуда появились два стакана и бутылка. Полупустая бутылка. А может быть, и наполовину полная, но учитывая все обстоятельства этой встречи, все-таки, наверное, полупустая.

— Будешь? — спросил Джеймс.

— Разумеется, — кивнул Тайянг, тоже усаживаясь за стол.

— Мне заранее доложили о твоем визите, — пояснил Джеймс, наполняя оба стакана. А затем еще раз, когда они вновь оказались пусты. — Извини, что не расстелил тут ковровые дорожки, да и вообще не дал тебе встретиться с дочерью, но ее безопасность сейчас превыше всего. Если с ней что-нибудь произойдет-...

— Лучше бы с ней ничего не происходило, Айронвуд.

— Я бы притворился, будто испугался твоей угрозы, но тут тебя уже опередили Гриммы. Если с ней что-нибудь все-таки произойдет, то ты ничего не успеешь мне сделать, потому что к тому времени меня будет доедать целая орда Беовульфов. Твоя дочь находится в полной безопасности. Я поставил туда только самых доверенных людей, а ее 'тюрьма' уже превратилась в настоящую крепость. — Джеймс немного помолчал, а затем добавил: — Должен заметить, что ее содержание обходится нам весьма недешево.

— Ага. Мне об этом можешь не говорить, — простонал Тайянг.

— Ей всего лишь восемнадцать лет, а она уже пьет исключительно 'Клубничный рассвет'. Мне даже пришлось оплатить командировку бармена из Вейла, который теперь делает для нее эти коктейли.

— Это она унаследовала от матери.

— И еще твоя дочь постоянно ругается, а меня называет 'Джимми Железночленом'.

— Тоже от матери. Ну, или от дяди, но там разница не так уж и велика.

— К тому же она ужасно поет, задирает охранников, заказывает самую дорогую еду, о которой только слышала, и придумывает невероятно кошмарные каламбуры.

— Ладно, — вынужден был признать очевидное Тайянг. — Последнее Янг унаследовала именно от меня.

Джеймс сердито на него посмотрел, а затем вздохнул.

— Я попытаюсь к вечеру организовать вам беседу через свиток. Дай мне свой номер, а устройство я занесу ей вместе с едой.

Тайянг немного расслабился.

— Спасибо, я очень ценю твои усилия. Пусть эта ситуация крайне далека от идеала, но всё же...

— Я посмотрю, что еще тут можно сделать, но на это потребуется некоторое время. А пока мне придется вести переговоры насчет ее освобождения с Землями Гриммов и крутиться среди политиков Атласа. Да и кроме этого, нужно заказать свежих лобстеров из Мистраля, картофельное пюре из Вакуо, подливку на красном вине 'Шесть пиков' и, само собой, трюфеля, мистралийский сыр-чеддер и мороженое из Менаджери в качестве десерта.

— Это что, и есть ужин Янг?

Джеймс кивнул.

— Ты ведь понимаешь, что она всё это заказала только для того, чтобы тебя позлить, да?

— Да. И к несчастью, я сейчас не в том положении, чтобы отказывать в просьбах принцессе Гриммов, которую случайно похитил.

Тайянг вздрогнул.

— М-да, ладно. Если ты ко всему этому добавишь еще и свиток...

— Посмотрим, что я смогу сделать, — кивнул Джеймс. — К слову, ты вроде бы пришел сюда с какой-то собакой?

— Цваем? Он где-то в коридоре.

Джеймс нажал на кнопку, открывая дверь. За ней оказалось такое, что он считал попросту невозможным. Винтер Шни стояла посреди коридора, держа в руках небольшого песика и тычась щекой ему в мордочку.

— Кто у нас хороший мальчик? Ты! Да, именно ты! Такой хороший мальчик!

Пес радостно гавкал и вылизывал ей лицо.

Винтер хихикала.

Хихикала.

Словно маленькая девочка, которой, как иногда казалось Джеймсу, вообще никогда не была.

Некоторое время он наблюдал за этой сценой, а затем медленно надавил на кнопку, вновь закрывая дверь. На глаза попались сиротливо стоявшие на столе пустые стаканы. Вряд ли что-нибудь изменится, если он заявится на очередное заседание Совета Атласа пьяным. Хуже уже точно не будет.

— Выпьем?

* * *

Озпин остановился возле одинокого дома на краю леса где-то в глуши Вейла. Затем он сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться, поскольку голова трещала от боли, тело устало, а разум был опустошен.

Озпин не приближался к дому. Вряд ли ему там окажутся рады. Кроме того, совсем не хотелось заходить внутрь, так что он ждал того момента, когда его заметят.

И вскоре неизбежное произошло.

Входная дверь открылась, и оттуда вышел высокий мужчина. Его светлые волосы с небольшим вкраплением седины опускались до самых плеч, а бородка была аккуратно подстрижена. И еще он носил серо-зеленую одежду, а также меч на боку и казался Озпину каким-то смутно знакомым.

Впрочем, кое-что он разузнал о нем еще до этой встречи.

Озпин ожидал от себя испытать гнев, отчаяние или даже ревность, поскольку этот мужчина забрал у него то, что когда-то ему принадлежало.

Но почувствовал он только усталость.

Мужчина приближался, положив руку на рукоять меча, но всё еще не вынимая его из ножен. Озпин терпеливо ждал, опершись на трость и ощущая, как покачивалась прикрепленная к поясу Реликвия Знания. Когда мужчина остановился, он устало улыбнулся.

— Николас.

Николас Арк внимательно его осмотрел.

— Озма.

Тот прикрыл глаза.

— Итак, она тебе рассказала...

— Между мной и Салем нет никаких секретов. После нашей свадьбы она поведала мне всё... и хорошее, и плохое.

Озма улыбнулся, даже сам не понимая, почему так сделал, но уж точно не от радости.

— То есть ты знаешь, кем она была? Кем... — он замолчал, сглотнув появившийся в горле комок, а затем все-таки закончил: — Кем мы друг другу приходились.

Николас даже не шелохнулся.

— Да, я это знаю.

— И... тебя ничего не беспокоит?

— Кое-что беспокоит. Но прошлое осталось в прошлом, Озма. Еще никто не сумел за целую жизнь не совершить ни единой ошибки, а вы с Салем этих самых жизней прожили уже очень много, — ответил ему Николас, слегка сдвинувшись. — Что же касается ваших с ней отношений, то для меня не важно, сколько у женщины было мужчин. Имеет значение лишь то, с кем она останется до самого конца. Пусть Салем и была твоей женой, но теперь всё это в прошлом.

Озма снова прикрыл глаза.

— Не могу с этим поспорить. Наши с ней отношения... закончились.

— Салем мне кое о чем рассказала. Вы оба тогда совершили немало ошибок. Она это признает.

— Правда?..

Воспоминания о тех временах давным-давно оказались отброшены в сторону и забыты. Много между ними было плохого, но имелось немало и хорошего. Того, что забывать совсем не хотелось.

— Вы оба совершили немало ошибок, — повторил Николас, сложив руки на груди. — Но все они остались в прошлом, а она двинулась дальше. Теперь у нее есть новая жизнь и новая семья, так что я не стану просто стоять и смотреть на то, как у нее попытаются их отнять.

Одна рука опустилась на ножны, а вторая взялась за рукоять меча.

— Так скажи мне, ты пришел сюда драться? Потому что если история и повторится, то только через мой труп.

Озма покачал головой, а затем выпустил из рук трость, тут же упавшую в траву.

— Я пришел, чтобы поговорить, Николас. Чтобы... понять. Ничего больше.

Тот отпустил меч.

— Если это действительно так, то добро пожаловать.

— Не думал, что когда-нибудь снова услышу эти слова...

— Хочешь познакомиться с ними? — неожиданно спросил Николас. — С нашими детьми?..

Озма ощутил, как у него перехватило горло, закашлялся и чуть не упал. У него перед глазами вновь встали их лица, но теперь он вовсе не пытался их от себя отогнать. Разумеется, все они остались в прошлом. Салем приняла это, завела новую семью и стала жить дальше.

В отличие от него самого.

Озма совершил немало ошибок, и в самые темные времена ему начинало казаться, что любовь тоже была одной из них. Но ни поверить в это, ни хотя бы просто произнести вслух он так и не смог. В конце концов, несмотря на все его попытки забыть, воспоминания о ней и их детях всё еще были в нем живы. Детях, которых они с Салем любили.

Его — или их — ошибки положили всему этому конец, но, может быть, как раз наступило время принять этот факт?

Озма улыбнулся и шагнул вперед, даже не оглянувшись на лежавшую в траве трость.

— Почту за честь.