Периметр (гет)

Утром я первым делом направился в дежурку. Находившийся там сержант без лишних вопросов протянул мне через окошко график дежурств, и, засняв его на телефон, я отправился к себе. Сейчас возьму блокнот в кабинете, и пока все ещё на местах — курят и пьют кофе — быстренько проведу опрос.

С легендой я решил не мудрить: если кто будет спрашивать, скажу как есть, без подробностей и упоминания вчерашней теории связистов. Так или иначе, знать, как часто случались проблемы, мне всё-таки нужно. Будем надеяться, что об этом хоть кто-нибудь, да помнит.

Приблизительно через час я вернулся в кабинет с уловом — данные, конечно, были далеко не полными: застать всех на месте не получилось. Устроившись за столом, я принялся за разбор и систематизацию исписанных корявым почерком страниц, надеясь, что полученной информации должно хватить для создания общей картины. Если нет — придётся брать телефон и дополнительно пройтись по отсутствующим. Можно было, конечно, никуда не ходить, а сразу обзвонить всех по списку, но живое общение всегда дает лучший результат — людям сложнее, сославшись на плохую память, от тебя отмахнуться. А так заодно и последние новости со всеми слухами узнал. Но как потом оказалось, не все…

Порывшись в столе, вытащил старый исписанный блокнот. Раскрыл его на развороте с календарём и принялся за перенос данных, отмечая красным маркером даты. Картина выходила следующая: перебои в работе за этот месяц фиксировались четыре раза. Всё происходило в разные дни недели и время суток — какой-либо системности предварительно не выявлялось. Симптомы во всех случаях были одинаковые: аппарат выдавал сигнал о приближении грозового фронта и отключался.

Сориентироваться во времени коллегам помогала, в основном, ассоциативная память: футбольный матч или интересный фильм, идущий по телевизору в тот день. Один даже вспомнил события почти трехмесячной давности и назвал точную дату — оказывается, прибор уже тогда начал давать сбой. Поэтому я вполне допускал, что были и другие срабатывания, на которые просто не обратили внимания — ни сам дежурный, ни его помощники.

В любом случае данные для проверки теории Волошина у меня уже были. Отыскав в Интернете графики пиков солнечной активности и, на всякий случай, календарь лунно-солнечных затмений, я приступил к сверке дат. Времени много это не заняло, и уже через пару минут стало ясно, что озвученная связистом версия никакого отношения к проблеме не имеет — связь с космическими, астрологическими и другими подобного рода событиями не прослеживалась. По всей видимости, придётся вооружаться паяльником и переходить к низкоуровневому тестированию злосчастного прибора. Оставалась ещё теория наведённых помех, но проверить её мне было нечем. Или мне просто не хватало необходимых знаний.

Пока я ломал над всем этим голову, в кабинет завалился Макс. Пакет с печеньем у него в руках недвусмысленно предлагал сделать перерыв на чай. Развалившись на стуле, пока я ставил чайник, он как образцовый медик принялся пристально разглядывать свои коротко подстриженные ногти, и судя по появившимся из кармана щипчикам, явно намереваясь прямо у меня в кабинете укоротить их ещё больше.

— Макс, ну его на фиг! — не выдержал я. — Попрошу гигиенические процедуры проводить на своём рабочем месте. Мне только тут чая с твоим биоматериалом не хватало…

— Будешь умничать, уйду и ничего не расскажу, — парировал сослуживец, всё же убирая при этом связку с ключами в карман. — И печенье заберу.

— Напугали ежа голой попой, — отшутился я, доставая из тумбочки одноразовые картонные стаканчики. — Давай, рассказывай!

Устав от необходимости постоянно мыть кружку после чая — туалет находился в противоположной стороне здания, — я решил перейти на одноразовую посуду. Стоили такие стаканчики, если брать оптом, недорого, чая в них помещалось много и, при бережном использовании, жизнь такой белой бумажной посудины можно было растянуть на несколько чаепитий.

— Помнишь нашего недавнего беглеца? — загадочно на меня поглядывая, поинтересовался Макс. — Заплюсвичку?

— Разумеется. Тем, кто забыл, вчера хорошо напомнили, — ответил я, разливая кипяток по стаканам. — Как он там?

Случай был явно неординарный, поэтому сбежавшего солдата в тот же день доставили в облцентр, в госпиталь. Занимался этим сидящий напротив меня Макс. И он же, регулярными телефонными звонками, должен был отслеживать состояние пациента.

— Уже успели выписать и комиссовать, — ошарашил медик. — Только что узнал.

— Да ладно!? — не поверил я такой скорости развития событий. — Ему ведь прогнозировали дурку в самом ближайшем времени… Ты ведь сам мне рассказывал.

— Как видишь. Для меня это тоже неожиданность, — ответил Макс, разглядывая свой стаканчик. — Первый уже, походу, был в курсе. Когда я ему сегодня докладывал, он никак не отреагировал.

— Скорее всего, решили замять по-тихому, — предположил я. — Не мне тебе рассказывать…

— Наверно, — ожидаемо согласился Макс и быстро перескочил на нейтральную тему.

В итоге он выпросил у меня штук пять стаканов и, оставив остатки печенья, ушёл. Отложив бумажки в сторону, я снова полез в Интернет в надежде найти какой-нибудь полезный практический совет по тестированию грозоуловителя.

Неожиданный телефонный звонок застал меня в дверях кабинета, на пути в туалет. Первый просил к нему зайти.

Примерно догадываясь, о чём пойдет речь, я взял со стола рабочий блокнот с ручкой и отправился к командиру части.

— Разрешите войти? — в соответствии с Уставом поинтересовался я. — Вызывали, товарищ полковник?

— Да, тёзка, заходи… — ответил хозяин кабинета с Т-образным столом и стульями вдоль стен. — Как жизнь?

Форма обращения ко мне подсказала, что Олег Викторович находится в хорошем расположении духа, иначе назвал бы меня по фамилии или званию. Как показывает практика, в такие моменты лучше всего просить выходной или отпуск. Но у меня сейчас голова другим забита, да и незавершённые дела есть.

— Работаем, — кратко ответил я и перешёл к теме, которая интересовала Первого. — В среду обещают оптику и компенсатор, а всё остальное я уже поставил. Потом пристреляем и в четверг, если всё ок, карабин будет готов.

СКС или самозарядный карабин Симонова, тюнинг которого поручил мне шеф, лежал у меня уже вторую неделю. Получив, после предоставления фотографий с возможными вариантами, добро на переделку, через своих знакомых сделал заказ на новые запчасти и теперь ждал поступления второй партии. Внешняя доработка карабина заключалась в замене деревянного ложа на высокопрочный композит с планками Пикатинни, смене крышки газоотводной камеры, рукоятки и регулируемого приклада — это я всё уже сделал. Накладка вышла с оптическим прицелом и тормозом-компенсатором: по непонятным причинам их не положили в заказ, и сроки готовности пришлось немного сдвинуть.

— Отлично, — поблагодарил шеф и, вставая из-за стола, произнёс: — Нужно будет ещё один переделать. Когда поедешь забирать оптику, закажи всё то же самое. Потом, как будут готовы, обе пристреляй и оставь мне ту, которая более кучно бьет. Другая пойдёт на подарок.

— Не вопрос. Сделаем, — подтвердил я и хотел было уже задать насущный вопрос, как полковник меня опередил:

— За оставшуюся сумму рассчитаюсь в следующем месяце, — сказал мне Олег Викторович, передавая деньги. — Скажешь потом, сколько вышло.

Несмотря на не самые маленькие зарплаты, платить за всё и сразу руководство не очень любило, предпочитая жить по принципу «утром стулья — вечером деньги». Как результат: на мне висел долг в несколько десятков тысяч рублей за патроны, ножи, запчасти для тюнинга и другие мужские игрушки — благо хозяин оружейного магазина был моим хорошим товарищем и снисходительно закрывал глаза на беспроцентную рассрочку по оплате товара. К примеру, ситуация, когда требовалось привезти из города десять-пятнадцать ножей, чтобы руководство могло выбрать один для подарка проверяющим, была вполне обыденной.

Вернувшись к себе и положив блокнот, я подошел к зарешёченному окну и выглянул наружу: закрученные сильным ветром в маленькие торнадо снежинки заставляли проходивших мимо солдат придерживать головные уборы и поднимать воротник. Не, пообедаю-ка я лучше в офицерской столовой сегодня. Домой не пойду.

Ближе к вечеру меня снова навестил Макс и бесцеремонно потребовал чая. Печеньем он почему-то не озаботился, поэтому пришлось доставать из тумбочки свой стратегический запас. Рассказав о тягостях и лишениях воинской службы в суровых сибирских условиях, он уже собрался было уходить, но приглядевшись к бумагам у меня на столе, задал неожиданный вопрос:

— Ты уже, наверное, совсем с ума сошёл со своими железками? — поинтересовался он, упираясь руками в стол. — Решил провести инвентаризацию недавних ЧП?

— Да, вроде ещё нет, — ответил я на первый вопрос Макса, не совсем понимая, куда он клонит. — Какие ЧП? С чего ты так решил?

— Ну, вот же, — он начал тыкать пальцем в раскрытый блокнот на столе и перечислять: — Вот солдат позавчера застрелился, вот эпический побег Заплюсвички. А вот этот красный кружочек в сентябре, готов поспорить, первый самострел в этом году…

— Ну, ты прямо человек-календарь, — перебил его я. — Хочу тебя огорчить, ты не угадал — это по другой теме отметки. И впредь попрошу свой длинный нос в чужие документы не совать!

— Закрывать надо, — обиделся Макс и, прихватив несколько пряников, вышел из кабинета.

Слова ушедшего Макса заставили меня задуматься. А ведь действительно: даты-то совпадают: как минимум три из пяти, что он назвал. Правда, непонятно по остальным двум... Может, просто случайное совпадение? Очень странно всё это… Макса спрашивать не хочу. Как человек он нормальный, но ещё та болтушка. О том, что знает Макс — знает вся часть. А я пока не хотел бы делать какие-либо выводы. Буду разбираться сам.