Мой напарник - хакер (гет)

Адриан сам не понял, что его разбудило. То ли стук откинутой крышки люка, то ли внимательный взор, брошенный в его сторону. Он повернул голову и встретился взглядом с синими глазами женщины, чем-то удивительно напоминающей Маринетт. Вернее, это Жучок была на неё похожа — Агрест догадался, что у люка стоит мадам Чэн.

Женщина обвела взглядом помещение, посмотрела на мирно сопящую у швейной машинки дочь, укрытого покрывалом Адриана на кушетке и, приложив палец к губам, закрыла за собой крышку люка, оставляя «детей» наедине.

Спать Адриану резко расхотелось.

Подавив неблагородный порыв разбудить Маринетт и отправить её объясняться с матерью, он встал, подхватил покрывало и накинул девушке на плечи. Та не шелохнулась, продолжая спать, используя сложенные руки вместо подушки. Агрест не выдержал и провел рукой в паре миллиметров от её щеки. Желание прикоснуться было настолько сильным, что на мгновение вытеснило все прочие мысли. Спящая Маринетт выглядела такой безмятежной и милой, что сердце Адриана ёкнуло, а на губах расплылась улыбка.

Его Жучок…

Помотав головой, он стряхнул наваждение и, крадучись, спустился по лесенке в гостиную. В пику его ожиданиям, мадам Чэн не ждала его внизу. Но на кухне горел свет, и Адриан, выдохнув и собрав всю храбрость в кулак, пошел туда. В конце концов, чего бояться? Ничего предосудительного они не делали! Так что обвинять его было не в чем.

— Мне казалось, что культурные люди не ходят в чужих домах в маске и капюшоне, — заметила мадам Чэн, не отрываясь от готовки. Она крутилась у плиты, что-то помешивая в большой кастрюле, и в воздухе стоял насыщенный яблочный аромат.

Адриан смутился и потянулся к маске. Возникла мысль, что он делает глупость, раскрывая себя, но парень понял — если не поступит так сейчас, то потеряет доверие мадам Чэн навсегда.

Какое-то время она, молча, рассматривала его, а затем указала на стол, где уже стояла кружка с горячим какао, а на тарелке лежали круассаны. Всё-таки хорошо, что Адриан не пошёл в модельный бизнес — тогда эта радость жизни была бы под запретом.

Правда, набрасываться на еду как оголодавший кот, Адриан тоже не стал. Во-первых, он был сыт, хотя круассаны семьи Дюпэн-Чэн так и таяли во рту. А во-вторых, он боялся подавиться под взглядом матери Жучка.

— Как тебя зовут? — оставив яблочный джем довариваться на медленном огне, спросила мадам Чэн, подсаживаясь к столу.

— Адриан Агрест, — негромко ответил Кот, оглядываясь, не спустилась ли за ним Маринетт.

— Она проспит до утра. В это время Маринетт из пушки не разбудишь, — словно поняв его опасения, сказала владелица пекарни и тут же с любопытством уточнила. — Ты и с ней носишь маску?

— Да. Понимаете, я…

— Стоп. Если Маринетт это устраивает, то можешь не разъяснять подробности, — оборвала его мадам Чэн. — Она не пустила бы ночевать в комнату того, кому не доверяет.

— Мы давно знакомы, — все-таки вставил Адриан. — Но у нас чисто дружеские отношения, не переживайте, — чуть покраснев, добавил он.

— По-моему, это как раз повод для волнений. Почему моя дочь не заинтересовалась таким красавчиком? — хитро прищурилась женщина, смутив Адриана еще сильнее. — Мне кажется, я тебя где-то видела. Ты, случайно, не знаменитость?

— Скорее, мой отец Габриэль Агрест. Он ведущий дизайнер в Париже и часто мелькает в газетах.

— Тогда понятно, — мадам Чэн кивнула, что-то припоминая. — В школьные годы Маринетт только и болтала, что о его коллекциях. Да и сейчас…

— Я знаю. Поэтому прошу, не рассказывайте ей обо мне и нашем разговоре. Маринетт не знает, кто я под маской.

— Боишься, что попросится на работу? — голос мадам Чэн заметно похолодел, и Адриан торопливо замотал головой.

— Вовсе нет! Наоборот! Маринетт такая гордая, что может прекратить со мной общаться, пока не устроится работать в компанию. А я не хочу столько ждать!

От его искренности женщина улыбнулась, отчего вокруг глаз собрались милые, совсем не портящие её морщинки, и пододвинула к нему кружку с остывшим какао. От этой непринуждённой заботы у Адриана больно кольнуло в груди. Если бы его мама была рядом, она тоже относилась к нему с такой заботой?

— Допивай и иди, пока не проснулся Том. Боюсь, он не будет столь благодушен как я. Сначала убьет, а потом дослушает, что вы только друзья, — добродушно посоветовала владелица пекарни, и Адриан в пару глотков допил какао.

— Спасибо, — он встал, задвинул за собой стул и даже поставил кружку в раковину, скрывая все следы своего пребывания. — Так вы не расскажете Маринетт?

— Не волнуйся, я сохраню твой секрет.

Мадам Чэн проводила его до двери и, прежде чем Адриан ушел, придержала за локоть и доверительно сказала:

— Я, конечно, понимаю, что вы «дружите». Но бабушкой становиться мне рановато. А Маринетт бывает слишком рассеянной. Так что на всякий — презервативы в верхнем ящике стола.

Вспыхнув, Адриан кивнул, пробормотал «До свидания» и, под тихий смех мадам Чэн, побежал к мотоциклу.

* * *

— Уверен, что не стоило познакомиться с будущим зятем? — Сабина повернулась к неслышно подошедшему мужу и обняла его, вдыхая родной и приятный запах.

— Ты даже не сомневаешься, что они поженятся? — хмыкнул он, проводя рукой по её волосам. Жена казалась такой миниатюрной по сравнению с ним, но Том знал, сколько силы воли и духа скрывается в её маленьком теле.

— Видел бы ты, как у него сияли глаза, когда он говорил о Маринетт! — лукаво улыбнулась Сабина. — Он влюблен, хоть пока не понимает этого. Но материнское сердце не обманешь.

— По-моему, ты просто мечтаешь куда-нибудь пристроить нашу дочурку, — хохотнул Том, увлекая Сабину от двери.

— Зато тебе лишь бы придержать её в родительском гнёздышке, — шутливо стукнула его китаянка. — Адриан показался мне милым мальчиком.

— Этот «милый мальчик» совратил нашу дочь. Неужели тебя это не злит?

— Ну вот, в моем медведе проснулась ревность, — Сабина приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа в нос. — Угомонись. Маринетт большая девочка, и если они решат сойтись, я буду только «за».

— Но сначала я с ним поговорю, — угрожающе проворчал Том, не желая сдаваться. Он был готов отпустить Маринетт только к идеальному парню, и этому парнишке придется постараться, чтобы доказать, что он достоин его дочери!

— Мам, пап, вы не спите? — чета Дюпэн-Чэн подпрыгнула, услышав голос Маринетт. Девушка спустилась с мансарды, сонно зевая и потирая глаза. — Который час?

— Половина третьего. Спи, тебе в институт с утра, а потом на работу, — наступив мужу на ногу, чтобы чего не ляпнул, ласково сказала Сабина, и Маринетт кивнула.

— Только воды попью, — она протопала на кухню, а родители переглянулись и шутливо стукнулись кулачками. Какая удача, что Маринетт ничего не услышала! Иногда их дочь проявляла излишнюю самостоятельность, забывая, что родители просто желают ей счастья.

* * *

Кофе с утра бодрит — это всем известная истина. Вот только если эта третья кружка по счету, а за всю ночь не сомкнула глаз, даже кофе не слишком помогает. Ночка у Хлои Буржуа выдалась та еще.

Не дождавшись Адриана в привычное время, она заволновалась, а когда друг не ответил на звонок, и вовсе изгрызла ногти в нетерпении. Девушка успела проклясть свое желание набить татуировку, из-за которого — а раз он не пришел вовремя, в этом можно было не сомневаться — Адриан попал в беду. Она всю ночь мониторила новости, боясь увидеть информацию о мотоциклетной аварии и что похуже, даже влезла в полицейскую сеть (не без помощи звонка школьной подруге Сабрине), но в итоге так ничего и не нашла. А когда уже собралась отправляться на поиски неизвестно куда потерявшегося друга, Адриан ввалился в комнату, сунул ей в руки бумажку с криво записанным телефоном и повалился спать. На все попытки разбудить его реагируя, как бревно.

— Отлично, и что мне с этим делать? — вздохнула Хлоя, глядя на телефонный номер. Сна у неё не было ни в одном глазу, но, сколько бы эгоистичной не была девушка, она понимала — никто не обрадуется звонку в три часа ночи. Подумав, Хлоя накинула толстовку Адриана, всё ещё хранившую тепло парня, и вышла из дома.

Ей необходимо было побыть на свежем воздухе, чтобы привести мысли в порядок и не убить Агреста, когда он проснется.

Дружить с Адрианом было сложно: он частенько зацикливался на собственных проблемах, забывая об окружающих. Подобные срывы случались и раньше: тогда Хлое хотелось влепить ему пощечину, развернуться и уйти, чтобы он понял, каково это, волноваться за кого-то. Возможно, именно так Хлоя и поступила бы, не испытывай толику вины из-за этой проклятой татуировки. Адриан выглядел измотанным, и пусть вернулся внешне целым и невредимым, но в сильном потрясении.

Черт, ей просто надо было выпить, чтобы унять колотящую её нервную дрожь!

Удачно подвернулся маленький ресторанчик азиатской кухни, работающий круглосуточно, и Хлоя зашла туда, выбрав столик в дальнем углу. Заказала соджу — она не сильно любила алкоголь, но сейчас хотелось выбросить все мысли из головы. Слишком много эмоций она испытывала в последнее время: на неё по-прежнему давила ссора с отцом, и тревога за Адриана только усилила испытываемый девушкой стресс.

Первый стакан Хлоя выпила залпом, несколько секунд пыталась отдышаться от крепкого алкоголя, но следующая порция пошла легче. Буржуа сама не заметила, как её развезло, и она стала горько жаловаться на свою судьбу стулу напротив. Не заметила, как на этот стол примостился рыжий парень с растрепанными волосами, напивающийся в этом же самом ресторане, и терпеливо выслушал её пьяные откровения. У него тоже не всё было в порядке, и он в ответ пожаловался на подругу-супергероиню, а Хлоя сочувственно кивала ему, объясняя, что она в похожем положении. И, что уж скрывать, она совсем не помнила, как расплатившись, они вдвоем отправились к нему на квартиру, так удачно расположенную неподалеку.

Обрывочные воспоминания о бурном продолжении «знакомства» были приятными, но сумбурными. Хлоя помнила его горячие поцелуи, и сильные неторопливые движения, от которых она плавилась, как мёд, и красивую татуировку лисы у него на шее, которую было так приятно целовать.

А вот пробуждение утром оказалось не очень. С похмелья жутко болела голова, а еще было тяжело дышать, и Хлоя не сразу поняла, что причиной этому была мужская рука, крепко прижимающая её к себе.

Повернувшись, Хлоя встретилась взглядом с голубыми глазами на знакомой, хоть и слегка помятой физиономии.

— Привет, — сонно пробормотал Натаниэль, всё ещё не до конца проснувшись, и теснее прижал её к себе. И только после разглядел, кого он обнимает. — Хлоя?!

* * *

Натаниэль зарекался пить, особенно после последнего дебоша в институте искусств, устроенного вместе с Мэтом. Тогда их едва не выперли с факультета, и только заступничество декана за талантливую (пусть и не слишком разумную) молодежь спасло двух студентов от исключения. А разрисованную стену холла пришлось отмывать и перекрашивать самим.

Но сегодняшняя выходка превзошла все его предыдущие эксцессы. Он обнимал Хлою Буржуа, с которой, судя по смутным воспоминаниям и ярким засосам на теле девушки, провел бурную ночь.

Натаниэль тряхнул тяжелой головой, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся мысли. Только он мог так влипнуть! Он переспал со своей бывшей одноклассницей. Со Снежной Королевой, как её называли за глаза. С той, кто издевался над ним все старшие классы!

Но что гораздо хуже, даже сейчас его тело реагировало на её близость. Реагировало так, как и должно реагировать тело молодого парня на обнаженную красотку в его кровати, и Хлоя это прекрасно чувствовала.

Куртцберг ожидал чего угодно, от истерики до пощечины, но никак не того, что Хлоя совладает с удивленным лицом и совершенно спокойным тоном предложит:

— Я плохо помню, что случилось. Может, повторим?

В первый момент ему показалось, что он ослышался. Нет, этого не могло быть. Хлоя Буржуа не могла сказать такого! Возможно, это просто её двойник? Бывает ведь так, что люди очень похожи, а они с Хлоей давно не виделись. Не сложно перепутать. К тому же, разве могла та Хлоя так стонать под его ласками, так рьяно отдаваться ему, а теперь столь бесстыже предлагать продолжить? О нет, она наверняка с ужасом выскочила бы из постели и завизжала, что он гнусный извращенец, который украл её честь.

Очередное яркое воспоминание как молнией поразило Натаниэля и он расцепил объятия и откинул покрывало, с опаской глядя на простынь. Пронесло. Кровавого пятна там не было, иначе Нат мог точно посыпать голову пеплом. Переспать это одно, но по пьяни лишить невинности — тут впору каяться и идти в монастырь.

— А ты решительный! — хмыкнула Хлоя, сладко подтягиваясь, и только сейчас Натаниэль понял, что, откинув покрывало, лишил девушку последней «одежды». Взгляд словно приковало к высокой соблазнительной груди, и художник подумал, что лучше будет смотреть на неё — потому что безумно захотелось опустить взгляд ещё ниже.

— Если не будем продолжать, то я оденусь. У тебя прохладно, — Хлоя зябко повела плечами и Натаниэль сглотнул. Он заметил, что ей холодно, по тому, как задорно поднялись розовые вершинки её груди. Ничуть не смущаясь его взгляда, Буржуа встала и огляделась в поисках одежды. Увы, она оказалась разбросана по всей комнате, так что девушке пришлось повозиться, чтобы найти все детали гардероба.

Натаниэлю показалось, что она делает это нарочито медленно, проверяя его на прочность. Потому что когда она наклонялась, из его головы вылетали все мысли вообще, и он с трудом вспоминал, как надо дышать.

Нижнее белье, узкие брючки, блузка с таким количеством пуговиц, что Натаниэль подумал — если Хлоя так сексуально одевается, как она могла раздеваться?! Но стриптиз наоборот не мог длиться вечно и девушка, наконец, посмотрела на него.

— Не собираешься вставать? Я сварю кофе, если ты не против. Или у тебя только растворимый? — спросила она непринужденно, завязывая волосы в привычный хвост, и Натаниэлю пришлось откашляться, прежде чем он смог говорить.

— В шкафу на второй полке, — с трудом ответил он, чувствуя, что лицо пылает.

— Чудесно, — кивнула Хлоя и ушла на кухню, где вскоре загремела посудой.

Натаниэль ущипнул себя за бедро, но боль была настоящей, как и то, что сейчас в его холостяцкой квартирке хозяйничала Хлоя Буржуа, негромко напевающая себе под нос последний хит Джаггеда Стоуна.

— Наверное, я проклят, — пробормотал Натаниэль, поднимаясь и бросая взгляд на смятую постель. Воспоминания о ночи отозвались в паху сладкой истомой, и он поспешил в душ, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Потому что единственное, о чем он мог сейчас думать, это пойти за Хлоей следом, прижать к высокой столешнице и по одной расстегивать дурацкие пуговицы, чтобы восстановить воспоминания о прошедшей ночи…

* * *

Когда из закрытой ванной послышался звук воды, Хлоя резко оборвала песенку и оперлась руками о столешницу. Под дрожащие пальцы попались рассыпанные кофейные зерна, и она смахнула их в раковину — так волновалась, что даже пакет нормально открыть не смогла.

«Это провал», — вертелось в голове, и Хлоя отчаянно пыталась придумать, о чем можно разговаривать после такого. Спросить как жизнь? Нет ли у него девушки? Да, это станет отличной темой, после того, как они переспали! Нет уж, лучше она отложит этот разговор на потом.

Хлоя бросила еще один вороватый взгляд в сторону ванной, торопливо надела туфли, толстовку и выскочила за дверь.

* * *

Адриан проснулся от подозрительной тишины в комнате. За последнюю неделю он отвык, что дома может быть так тихо: тишина и Хлоя были несовместимы. Парень открыл глаза, убедился, что подруги нет на месте, и сонно поинтересовался:

— Плагг, где Хлоя?

— Данные о местоположении отсутствуют, — просканировав карту города в поисках gps-сигнала с её телефона, ответил голос из динамика.

— Выключила сотовый, что ли? — Агрест проснулся окончательно и сел на диванчике. Потянулся. Яркие воспоминания вчерашнего вечера вызвали у него улыбку и желание поваляться в постели и немного помечтать — правда, Адриана немного напрягало, что он не мог определиться, о ком мечтать: о Жучке или о Ледибаг. Но тревога за Хлою не позволила нормально расслабиться.

— Во сколько она ушла? — размышляя вслух, спросил Адриан, заодно рыская по комнате в поисках чистой футболки, и получил неожиданный ответ:

— В три часа сорок восемь минут.

— Так рано? — Агрест остановился и удивленно оглянулся на компьютер. Может, Хлоя ушла почитать в библиотеку? Или просто посидеть в гостиной? — Покажи запись с камер наблюдения.

Увы, надежды не оправдались — Хлоя действительно вышла из дома ночью, никого не предупредив.

— И о чем она думала? — Адриан, позабыв об одежде, уселся за компьютер, подключаясь к камерам наружного наблюдения и отметив, что ровно в четыре подруга отправилась по дороге в сторону Монмартра. Перепрыгивая с камеры на камеру, Адриан сумел отследить передвижение Хлои вплоть до того места, где она зашла в ресторанчик с яркой вывеской. И застряла там надолго.

Как назло, этот угол камерой просматривался плохо, и Адриану приходилось вглядываться в тени выходящих оттуда людей, чтобы убедиться — это не Хлоя. В какой-то миг ему показалось, что он, наконец, увидел её, но тут вслед за девушкой вышла долговязая фигура, и парочка так тесно сплелась в страстном объятии, что Адриан отбросил этот вариант. Хлоя никогда не стала бы вести себя так с незнакомцем. В конце концов, у неё был Натаниэль, которого она любила до безумия. А шанс, что этот парень и есть надоедливый Куртцберг — один на миллион.

Адриан проторчал у монитора ещё полчаса, но ничего нового не заметил. Либо у заведения был еще один выход, либо Хлоя заночевала прямо в ресторанчике. Но прежде, чем на место сосредоточенному поиску пришла паника, и Адриан бросился искать подругу по всему городу, дверь в комнату открылась и пропажа появилась на пороге.

— Где ты была?! — Адриан вскочил из-за стола, собираясь высказать подруге всё, что думает о её ночных гулянках, но тут же отшатнулся назад. От Хлои несло алкоголем, а на щеках застыл лихорадочный румянец.

— Я истратила немного денег с твоей карточки, — вместо ответа она сунула ему в руки его же кредитку и отодвинула парня, проигнорировав заданный ей вопрос. Когда она прошла мимо, Адриан заметил темные следы на её шее.

— Что-то случилось? — осторожно поинтересовался он. — Тебя кто-то обидел?

Девушка помотала головой и в молчании прошла в ванную. Закрылась изнутри, почти сразу включив душ. Адриан был уверен, что за эти пару секунд она даже раздеться не успела бы. А значит, вода должна была что-то скрыть. Но что? Отчаянные рыдания? Не случайно ведь у неё на шее появились засосы!

Если какой-то больной ублюдок ей навредил!..

— Хло, давай поговорим? — подождав, пока, по его мнению, девушка успокоится, Агрест постучал в ванную.

Она не ответила, и Адриан стукнул сильнее.

— Хло, серьезно, не играй в молчанку! Ты в порядке?

И снова тишина. Это стало напрягать — не в правилах Хлои было прятать эмоции от лучшего друга. А Адриан тешил себя надеждой, что был для неё таковым. Когда и на третий призыв Хлоя промолчала, он на полном серьезе решил выбить дверь. А вдруг она там без сознания? Или решила что-нибудь с собой сделать?!

— Спятил? — Адриан так и застыл с поднятым над головой стулом, когда Хлоя открыла дверь ванной и в одном полотенце, нисколько не стесняясь засосов по всему телу, прошла в комнату. — Зато теперь ты понимаешь, что я чувствовала, пока ты не отвечал на звонки.

— Ты меня с ума сведешь! — он опустил стул и схватился за голову. — Это что такое? — он ткнул пальцем в продолговатые темные кружочки на её шее.

— Засосы, если ты не в курсе, — пожала плечами блондинка, вытащив из сумочки тональный крем и старательно замазывая их перед зеркалом. — Могу рассказать, откуда и при каких обстоятельствах они появляются, но думаю, ты можешь и сам погуглить.

— Я знаю, что такое засосы, — скрипнув зубами, ответил Адриан. — Я спрашиваю, почему ты вернулась утром и где провела ночь?

— Папочка, я могу не отвечать на такие вопросы? — Хлоя фыркнула, не прерывая занятия. — Не бойся, я большая девочка и…

Тут она ойкнула и как-то резко побледнела, отчего засосы стали выделяться на белой коже еще ярче.

— Мы не предохранялись. Вот дерьмо!

Хлоя обернулась к Адриану и в глазах у неё застыла настоящая паника.

* * *

— Эй, ты как? — Мэт легонько толкнул Ната в плечо, и художник очнулся от мыслей, осознав, что уже несколько минут водит кисточкой по одному месту, грозясь протереть холст до дыр. К счастью, сегодня они рисовали наброски на пленэре, и куратор их группы предпочел погулять это время с девушкой, нежели следить за тем, как студенты выполняют задание. — Ты сам не свой. Бурная ночка?

Нат смутился и плотнее укутался в шарф. Хлоя оказалась страстной любовницей, о чем свидетельствовали не только воспоминания, но и многочисленные укусы-поцелуи, и Натаниэлю весь день приходилось терпеть подколки от одногруппников.

— Только ты не начинай, — с мученическим видом попросил он Мэта. Куртцберг не мог соврать, что хотел бы выкинуть прошедшую ночь из головы. Напротив, он даже немного жалел, что не согласился на предложение Хлои «повторить». Но с другой стороны, он прекрасно понимал, что был для неё мимолетным увлечением, и продолжать такие отношения… Несчастной любовью он насытился по горло.

Воспоминания были не единственным, что мучило Натаниэля. Убирая бардак в комнате, он не нашел использованных презервативов. А значит, был настолько пьян, что не позаботился о последствиях. Конечно, был шанс, что Хлоя принимает таблетки, и его прокол останется незамеченным, но Натаниэлю всё равно было не по себе. Ситуация осложнялась тем, что он понятия не имел, где теперь искать Буржуа, и как вообще спрашивать её о подобном.

«Извини, но ты от меня не залетела?»

Натаниэль с трудом сдержал стон, представив себе этот разговор. О нет, он хотел жить, и лучше ему было даже не заикаться в присутствии Хлои о случившемся. Ведь если бы она хотела продолжить «знакомство», то не сбежала бы сразу, как он ушел в душ.

Натаниэль почувствовал, что на него все смотрят, и недоуменно нахмурился. По спине пробежал холодок. Он ведь не настолько задумался, что размышлял вслух?

— Тебе звонят, — пояснил Мэт со вздохом, сунув ему в руки сотовый. Звонила Алья, и Нат нахмурился, не понимая, о чем она хотела с ним поговорить.

— Прежде чем ты откажешься, я требую у тебя интервью на правах старого друга! — выпалила она раньше, чем Натаниэль успел поздороваться. Трубка чуть не выпала у него из рук. Неужели все уже знали про них с Хлоей?!

— Ты о чем? — на всякий случай уточнил Куртцберг, и на другом конце раздалось возмущенное сопение.

— О вчерашнем нападении акумы, о чем же еще? — ворчливо заметила Алья, и у Натаниэля как камень с души упал. — Я хочу опубликовать в Ледиблоге подробности. Так что с тебя эксклюзив! А фотографий ты не сделал?

— Может тебе еще картину нарисовать? — скрывая облегчение за раздражением, поинтересовался Нат, но Алья нисколько не смутилась.

— Комикс, как в старшей школе. Помнится, у тебя неплохо получалось. А если серьезно, встретимся в «Старбаксе» в пять? Мне, правда, нужен материал.

— Тогда полседьмого, на пять у меня клиентка записана, — прикинул Натаниэль, и Алья поспешно согласилась.

* * *

В кафе народу было немного, и Куртцберг без проблем нашел буйную шевелюру Альи, занявшей столик в самом углу. Рядом с ней сидела Маринетт, и у парня невольно сжало в груди — к тому, что встретит ещё и бывшую любимую, он был не готов. Пока он не мог принять, что именно Маринетт оказалась бесстрашной героиней Парижа. Но чем больше смотрел на неё, тем больше похожих черт находил. И как не замечал раньше?

— У нас только закончилась тренировка, так что я притащила Маринетт с собой. Ты в курсе, что я учу нашу малышку драться? — спросила Алья, и Натаниэль вздернул брови, обращаясь к Маринетт:

— Ты никогда не увлекалась борьбой.

— Иногда приходится менять приоритеты, — Маринетт со вздохом откинулась на мягкое кресло. — Я устала, — пожаловалась она в пустоту, и Алья погладила её по голове.

— Не волнуйся, я недолго, а потом пойдем домой, — с материнской заботой сказала Сезер и повернулась к Натаниэлю, вытащив блокнот и ручку. — Итак, начнем. Расскажи сначала: что за парень стал монстром и почему.

Натаниэль открыл было рот, а затем покосился на Маринетт. Конечно, Ледибаг знала правду. Не для того ли Алья устроила этот фарс, чтобы заставить его самого признаться в обмане? В том, что Маринетт не будет скрывать от Альи свою вторую личность, художник не сомневался.

— Давай договоримся: без имён. Один мой друг расстался с девушкой. Она приревновала его к работе, — обтекаемого сказал Куртцберг. — В результате он стал кем-то вроде заклинателя змей…

Рассказывал Натаниэль обстоятельно. Он не волновался за Мэта — Алья подавала информацию интересно, но никогда не выставляла жертв акумы преступниками. Краем глаза Куртцберг наблюдал за реакцией Маринетт. Момент с кинжалом он опустил, и девушка не стала его поправлять, только сильнее сжала стаканчик с кофе, стоило дойти до финала сражения.

— В общем, пока Ледибаг и Нуар целовались, я утащил друга в дом, чтобы он пришел в себя. Как-то так, — закончил рассказ Натаниэль, заметив, что Алья исписала мелким почерком два листа. Та послушно дописала фразу, но на последних словах её рука дрогнула.

— Ну-ка, повтори! — требовательно сказала она, глядя то на Натаниэля, то на Маринетт. — Ледибаг и Нуар целовались? Это правда?

— Своими глазами видел! — клятвенно заверил парень.

Маринетт вспыхнула, как в старые добрые времена в школе и, казалось, была готова провалиться сквозь землю.

* * *

Маринетт не знала, на что способна Алья в таком возмущении, только надеялась, что она не устроит допрос с пристрастием прямо при Натаниэле. К счастью, именно в этот момент у Сезер зазвонил телефон и, бросив на Маринетт еще один испепеляющий взгляд, подруга отошла поговорить.

— Как себя чувствует Нуар? — между тем поинтересовался Натаниэль, стоило Алье скрыться из виду.

— Он в порядке, спасибо, — машинально ответила Маринетт, и только после ответа поняла, что именно он спросил. Она уставилась на художника округлившимися глазами. — Ты знаешь? — голос девушки упал до шепота.

— Тебе всегда шел горох, — усмехнулся в ответ Куртцберг, отсалютовав ей стаканчиком с кофе. — Не волнуйся, я не собираюсь об этом болтать. Но Алья ведь в курсе?

Маринетт кивнула, раздумывая, какую головомойку устроит ей Тикки вечером. Секрет Ледибаг стал известен еще одному человеку, пусть и хорошему другу. Впору было создавать команду помощников для супергероини.

— Зачем ты соврал о Мэте? — спросила Маринетт мучающий её вопрос, раз таиться не было смысла.

— Извини, — Натаниэль неподдельно смутился. — Я хотел попрощаться со своей первой любовью и убедиться, что могу тебя отпустить. Вряд ли ты позволила бы поцеловать себя просто так. Я ведь прав?

Маринетт покрутила в руках пустой стаканчик, поставила его на стол и кивнула. Если бы Натаниэлю не требовалась помощь друга, она никогда не согласилась на такое.

— Мэт помирился со своей подругой? — перевела она тему. Затрагивать их былые отношения Маринетт не собиралась.

— Пока нет. Но он упорный, засыпает её сообщениями в соцсетях, вечером собирается петь под окнами, — улыбнулся художник. — А ты все такая же внимательная ко всем. Неудивительно, что именно ты…

— Нат!

— Нем как рыба! — он приложил палец к губам.

В этот момент вернулась Алья и недовольно положила телефон на стол.

— Нино задерживается? — догадалась Маринетт. В последнее время Ляиф стал частенько допоздна засиживаться на работе, и если сначала Алья не обращала на это внимание (и что греха таить, даже радовалась, что у неё появилось свободное время вечером), то теперь подобное поведение стало её раздражать.

— Опять застрял в гараже со своим странным заказчиком. Такое чувство, что у меня пытаются увести мужа! Может попробовать свести этого заказчика с твоим другом-геем? — обратилась она к Натаниэлю.

— Алья, он в курсе, — ткнула её локтем Маринетт, прерывая болтовню.

— В курсе чего?

— Моих ночных приключений.

Сезер быстро сложила два и два. Маринетт успела рассказать об обмане Натаниэля, и они действительно собирались вывести его на чистую воду. Вот только кто знал, что вместо этого он раскроет их «супергеройскую» тайну?

— Если ты хоть словом навредишь моей девочке!.. — сузив глаза, с угрожающим видом начала журналистка, но Куртцберг жестом её остановил.

— Если бы я хотел этого, мы не разговаривали бы. Маринетт и моя подруга тоже, не забывай.

— Иногда она слишком беспечна, — проворчала Алья.

— Вообще-то я еще тут, — напомнила Маринетт, едва сдерживая улыбку. Забота была приятна. Маринетт с любовью обняла Алью и улыбнулась Натаниэлю. — Спасибо, что поддерживаете меня!

— А как иначе? Без нас ты совсем пропадешь! — Сезер вздохнула, обнимая её в ответ. И горячо прошептала на ухо: — Не думай, что своим подлизыванием сможешь избежать разговора, мадемуазель Дюпэн-Чэн. Я жду от тебя всех подробностей!

* * *

Алья сдержала своё слово. Разговор с Натаниэлем оказался ерундой по сравнению с допросом, который по возвращении в пекарню учинила ей лучшая подруга.

— Ты целовалась с хакером! Ты с ума сошла?! — Алья шипела разгневанной фурией и металась по комнате, пока Маринетт пыталась вставить хоть слово. — Ну ладно, вы поцеловались, ты достаточно взрослая. Но почему я узнаю об этом от Куртцберга, а не от тебя?! — Алья строго уставилась на неё, и Маринетт осталось лишь виновато улыбнуться.

— Девочка моя, я тебя чем-то обидела? — зашла Сезер с другого бока, пытаясь пробудить в Маринетт совесть.

— Прости, — Дюпэн-Чэн отвлеклась от только что пришедшего от Кота сообщения. Адриан звал на вечерний патруль, и, судя по обилию смайликов с сердечками в сообщении, прогулка обещала выйти романтичной. — О чем ты говорила?

— Бессовестная! Моя девочка меня не слушает! — пожаловалась Алья сидевшей на столе Тикки, всхлипнула и заглянула Маринетт через плечо, читая сообщение. — Ты собираешься на свидание? — спросила она уже деловым тоном.

— Можно сказать и так, — смущенно согласилась Маринетт, поспешно убирая телефон. Переписка была слишком личной, и она не хотела её показывать.

— А тебя не смущает, что ты не знаешь кто он?

— Я знаю его достаточно хорошо, — увильнула Маринетт от ответа. — И вообще, это обычный патруль, что ты так переживаешь?

— Тикки, ты ведь не допустишь разврата? — обратилась к квами Алья, и Тикки хихикнула:

— Пока Маринетт в костюме, ей ничего не грозит, — пообещала она с серьезным видом.

— Тогда даже не вздумай снимать его, Маринетт! Пока я не буду иметь полного досье на твоего Кота, — фыркнула Алья, сложив руки на груди.

* * *

Сена отливала глубокой синевой, по которой, словно небрежными росчерками кисти, разлеталось отражение звездного неба и фонарей. В воздухе витал аромат жасмина, белое покрывало выстелили на набережной лепестки яблонь, а звонкая мелодия «Парижа в Августе» заставляла сердце сжиматься в предвкушении романтики.

Адриан улыбнулся и теснее прижал к себе Леди. Он был невероятно, абсолютно счастлив и ему казалось: стоит только разжать объятия, и всё вокруг растворится как прекрасный сон.

Но его напарница никуда не собиралась исчезать.

— Как красиво! — девушка откинула голову ему на плечо, любуясь с моста открывающимся видом. Они сидели на парапете, и поначалу было страшно, но после Адриан понял — его Леди поймает его, если он упадет. Так что легкий страх высоты только обострял чувства, заставляя их быть еще ближе друг к другу.

— Это ты красивая, — выдохнул Адриан, любуясь отсвечивающей в лунном свете кожей подруги. Её лицо словно выточили из фарфора. Кожа казалась такой же нежной, как опадающие лепестки, и Адриану приходилось сдерживать себя, чтобы не покрывать её поцелуями ежесекундно. Впрочем, нельзя сказать, чтобы он сильно себе в этом отказывал. Поймав сладкие губы, Кот увлёк Леди в долгий и нежный поцелуй.

— И что ты делаешь? — насмешливо поинтересовалась она, когда парень беззастенчиво перетащил её к себе на колени, заставляя обхватить ногами за талию. В другое время он бы смутился — его желание было слишком очевидно, и Леди не могла его не почувствовать. Но сейчас он хотел, чтобы она понимала, как сильно он в неё влюблён.

— Соблазняю тебя, — произнес он ей в губы, зарываясь пальцами в короткие волосы.

Ледибаг хихикнула, останавливая у груди излишне своевольные ладони.

— Мы в общественном месте, Котик, — напомнила она, хотя позы не поменяла, тем самым давая понять — определенные вольности ему всё-таки разрешены. — Ты действительно хочешь заняться этим здесь?

Он всё-таки покраснел. И как она умудрялась каждый раз вгонять его в краску? Словно знала, что Адриан вовсе не коварный сердцеед, коим он старался перед ней показаться, а ни с кем раньше не встречавшийся мальчишка.

— Тогда пойдем ко мне! — выпалил Адриан прежде, чем успел подумать, что предложил. У Леди тоже округлились глаза, и в его душе вспыхнуло ликование. Ха! Она просто пыталась взять его на слабо. Но ведь и он не так прост! — Или ты струсила? — неожиданно мягким тоном добавил он, наклоняясь к ней и ловя губами маленькое ушко. Прикусил его и шепотом добавил: — Может, ты еще девственница?

К его удивлению, Ледибаг смутилась и отвела взгляд, и от этого милого жеста желание в Адриане вспыхнуло в сто раз сильнее, чем от её объятий.

— Ты, правда, девственница? — глупо хлопая глазами, повторил он, потому что не мог представить, как у такой прекрасной, совершенной девушки до сих пор не было парня!

— Это проблема? — она спросила это каким-то потерянным тоном, и Адриан крепко обнял её, осыпая поцелуями.

— Нет, конечно же, нет! — его затрясло от волнения. Ему открылась другая сторона Ледибаг: такая милая и стеснительная, она нравилась ему ничем не меньше решительной героини Парижа. Она была…

Словно Жучок.

Адриана прошиб холодный пот, и он слегка отстранился, глядя в глаза своей любимой. У них были очень похожие глаза: одинаково синие, ясные, честные. Неужели Ледибаг стала нравиться ему именно из-за того, что так похожа на его подругу по переписке? Или Маринетт стала привлекательнее в его глазах из-за схожести с героиней Парижа?

Адриан запутался. Это было так неправильно, думать о другой девушке, когда в его руках таяла его любимая, но Агрест ничего не мог с этим поделать. Стоило ему посмотреть на его Леди, как казалось, что без маски он увидит Маринетт. Недостижимая мечта манила так сильно, что сводила с ума!

— Пойдем, — услышал он шепот, и тихий голос Ледибаг вывел его из задумчивости. Адриану показалось, что он послышался, но девушка опустила голову, скрывая заалевшие щеки, и твердо повторила: — Я согласна. Пойдем к тебе.

* * *

Он плохо помнил, как домчал их до дома. Руки тряслись так, что он едва не выронил ключи, когда включал зажигание, а сама дорога показалась бесконечно долгой и в то же время безумно короткой. Они оставили мотоцикл в гараже, пробрались мимо охраны, и у самых дверей Адриан прижал девушку к стене:

— Ты точно уверена? — в десятый раз за ночь переспросил он, и Ледибаг впилась ему в губы долгим поцелуем, от которого у парня просто снесло крышу. Подхватив свою Леди на руки, не переставая целовать, он буквально взлетел по лестнице в свою комнату и ногой открыл дверь. Диванчик оказался ближе кровати, и влюбленные со смехом повалились на него, ни на секунду не прекращая ласк. Но прежде чем Адриан успел подумать, как же он будет снимать её облегающий костюм, в комнате зажегся яркий свет, и Хлоя сонным голосом спросила:

— Адриан, ты уже вернулся?

* * *

Полумрак комнаты сменился яркой вспышкой света, и смех застыл на губах Маринетт. «Застукали!» — возникла первая мысль, и девушка тут же вспомнила о строгом отце Адриана, представляя грядущие разборки. Но когда вместо укоризненного тона месье Агреста раздался сонный голос Хлои Буржуа, в ней всколыхнулась волна непонимания.

Маринетт села на диванчике, отодвигая Адриана, у которого на лице застыло выражение откровенной досады, и посмотрела на Хлою. В глубине души Маринетт молилась, чтобы Буржуа просто заскочила к Адриану на минутку: поболтать, выпить чашечку кофе или поиграть в видеоигры. Вот только такой вариант событий был слишком маловероятен. Сложно не догадаться, в какие «игры» предпочитали играть эти двое: Хлоя лежала на огромной кровати в коротенькой пижаме, не скрывающей многочисленные засосы по всему телу.

— Ледибаг? — одними губами прошептала она, приподнимаясь на локтях и удивлённо глядя на Маринетт. Рот Хлои приоткрылся от удивления, а в её голубых глазах было столько недоумения, что Маринетт могла рассмеяться, не будь ей так больно.

— Всё не так, как ты думаешь, — быстро проговорил Адриан, но Маринетт его не услышала. Она вообще больше ничего не слышала: от пустоты, что затопила её сознание. Она не знала, что бывает так тяжело. Что в груди вместо сердца образуется огромная дыра и расползается, поглощая всё без остатка.

Как в замедленной съемке, Маринетт отмечала мелкие детали, которых не должно было быть в комнате парня. Яркий жёлтый бюстгальтер на спинке стула, мохнатое розовое полотенце, пушистые тапочки — всё это кричало о том, что Хлоя в его доме частый гость.

Всё верно. Хлоя была его невестой, а она — идиоткой, которая позволила себе думать по-другому!

Маринетт скатилась с дивана на пол, но когда Адриан протянул руку, чтобы помочь ей подняться, отшатнулась от него как от чумного.

— Не трогай меня! — почти выкрикнула она.

Ей казалось, что прикосновение разъест её как кислота. Что одно лишнее движение — и от героини Парижа ничего не останется.

— Моя Леди, позволь объяснить… — Адриан смотрел так жалобно, что она почти поверила, что ему есть что сказать. Что всё увиденное — не более чем нелепость, случайность, что Хлоя ночует у него, потому что, например, её выгнали из дома! Она так хотела бы в это поверить! Вот только факты были налицо.

Всего лишь второй этаж, не так высоко. Не слушая объяснений, Маринетт выпрыгнула в окно, неудачно приземлилась, вызвав лишний шум и напугав патрулирующего охранника. Тот попробовал её задержать, но девушка с силой оттолкнула его и бросилась прочь.

Дура! Наивная дура! Как она могла поверить, что Адриан выберет её? Что оставит Хлою, идеально подходящую ему партию? Разве блестящий брак с дочерью мэра равносилен роману с героиней Парижа, не рискнувшей даже снять перед ним маску? А если сняла бы, можно подумать, это что-то изменило бы! Сама виновата.

Маринетт бежала по городу, перепрыгивала со здания на здание, пока силы не иссякли и она кубарем не покатилась по очередной крыше, в кровь обдирая коленки и локти. Тикки, вылетевшая из талисмана, с жалостью посмотрела на свою подопечную.

— Маринетт! — позвала она её, но та лишь свернулась калачиком на крыше и глухо зарыдала. У неё не было ни сил, ни желания подниматься и куда-то идти. — Ты не можешь оставаться здесь вечно! Ты простудишься!

Девушка в ответ только давилась рыданиями. Еще никогда ей не было так больно и горько. Она словно умирала раз за разом, теряясь в водовороте одолевающего её отчаяния. Слёзы душили, а сердце в груди будто сдавили железные тиски, пропуская дыхание рваными вздохами.

— Мари… — Тикки опустилась рядом, погладив лапкой по встрепанным волосам. Она ничего не могла с этим поделать. Увы, на её памяти были случаи несчастной любви, и каждый раз Тикки искренне переживала, когда видела страдания своих подопечных. — Пойдем домой, пожалуйста!

— Не могу. Не хочу. Оставь меня! — Маринетт бормотала что-то невнятное и заламывала руки, пока квами не сдалась и присела рядом, ожидая, когда Маринетт успокоится.

Истерика прошла сама: закончились слезы. Раньше Маринетт думала, что это просто красивые слова, но теперь понимала, каково это — у неё не было больше сил плакать. Девушка откинулась на крышу, глядя покрасневшими глазами на звездное небо, которым еще недавно любовалась вместе с Адрианом, и не чувствовала ни холода, ни боли. Только полную опустошенность.

— Идем домой, Тикки! — хриплым от слёз голосом проговорила она.