Семья (джен)

Корделия уже четверть часа сидела в своей комнате за туалетным столиком, поставив на него локти и положив лицо в ладони, в муках выбора мысленно примеряя различные прически. Сегодня им с Алексом исполнялось шестнадцать, и Джулия устраивала по этому поводу праздничный вечер. Не столько вечер даже, сколько семейные посиделки. На их день рождения никогда не организовывали шумных приемов, поскольку это был также день смерти их матери.

Корделия сморщила нос, глядя на свое отражение. Раньше она считала, что ей ужасно не повезло с внешностью. Вот почему она не могла пойти в отца, на которого женщины, несмотря на седину, до сих пор засматривались с интересом? Как, к примеру, мисс Миртон — учительница музыки Корделии. Которая каждый раз краснела, улыбалась и всячески старалась привлечь его внимание. Отец эти взгляды игнорировал, будто не замечал вовсе, и держался с холодной вежливостью. Мисс Миртон удрученно вздыхала, Корделия забавлялась.

Когда Корделии было четырнадцать, она пожаловалась на свою внешность Джулии, которая как раз-таки унаследовала папину яркую красоту и харизму в полной мере. Та скептично посмотрела на нее и убежденно заявила:

— Зато ты похожа на маму. Мамино очарование не бросалось в глаза — кто-то не слишком внимательный мог даже назвать ее заурядной, — но, приглядевшись к ней, человек оставался покоренным навсегда.

И Корделия успокоилась.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, вошел Алекс, шикарно выглядевший в серо-голубом костюме и белоснежной рубашке.

— Всё еще возишься? — театрально удивился он, закатив глаза. — Нас уже все ждут, а ты тут перед зеркалом медитируешь.

— Уж прям ждут, — фыркнула Корделия и, не поворачиваясь, показала ему язык, зная, что он увидит это в зеркале.

Алекс состроил крайне сокрушенную физиономию, вздохнув:

— И это моя сестра — утонченная воспитанная леди.

Корделия сделала вид, будто хочет швырнуть в него заколкой, Алекс отпрыгнул в сторону. После чего оба расхохотались. А потом Корделия вздохнула и снова повернулась к зеркалу. Что все-таки делать с волосами?

Следующей заглянула Джулия. Корделия как всегда залюбовалась сестрой. Вот кто действительно выглядел утонченной леди — в платье с кружевами и пышными юбками, с тщательно уложенными черными блестящими локонами и жемчужным ожерельем на шее.

Оценив ситуацию с первого взгляда, Джулия спросила:

— Помочь?

Корделия усиленно закивала — она не любила возни с волосами (порой даже жалела, что не может постричься так же коротко, как Алекс), в обычные дни просто заплетая их в косу. Джулия засмеялась и принялась ее причесывать. Она ловко уложила ее прямые каштановые пряди, оставив по бокам два локона, которые слегка завила чарами, отчего круглое лицо Корделии стало казаться чуть более вытянутым. У Джулии всегда отлично получались такие вещи.

— Ну вот, — Джулия улыбнулась, поймав ее взгляд в зеркале, и провела ладонями по ее плечам, расправляя платье — любимое платье Корделии нежно-персикового цвета.

Корделия вскочила, поцеловав ее в щеку:

— Спасибо.

— Обращайся, — ответила та с легкой иронией в голосе.

Корделия никогда не понимала, почему люди (особенно женщины среднего возраста), узнав, что их мать умерла при их с Алексом рождении, принимались жалеть их и охать: «Ах, бедняжки!» Корделия не чувствовала себя бедняжкой (и знала, что Алекс тоже). Они жили в прекрасном доме, ни в чем не нуждаясь. У них был отец, который, несмотря на внешнюю суровость, бесконечно их любил. У них была Джулия — старшая сестра, которая вырастила их, заменив мать. И Ричард — ее супруг: выйдя замуж, Джулия осталась жить с ними, заявив, что не может бросить своих малышей. У них были Роджер, и Кот, и Дженет, и Марианна, которые, хотя и жили далеко в Замке Крестоманси, регулярно навещали их. А еще племянники. Правда, немного забавно было называть племянниками тех, кто младше всего на несколько лет. В общем, у них была большая любящая семья.

Да, конечно, Корделия жалела, что не знала свою мать. Тем более что все вокруг вспоминали о ней с такой любовью и теплом. Но это не значит, что она была несчастна, или ей чего-то в жизни не хватало.

Их появление в зале, по случаю праздника украшенном волшебной иллюминацией, было встречено дружными радостными приветствиями. Последовавшие поздравления, объятия и поцелуи являлись любимой частью Корделии. Она наслаждалась этим даже больше, чем подарками. Которые, впрочем, тоже радовали. А вот Алекс, считавший себя взрослым молодым человеком, стоически терпел объятия родственников с таким видом, словно делает одолжение исключительно из любви и уважения к окружающим. Артист! Корделия прекрасно знала, что на самом деле он наслаждается ими не меньше нее.

Разговоры за торжественным ужином привычно разделились на несколько групп, но при этом чувствовались частями единого общего целого. Корделия всегда считала, что ничто так не объединяет, как совместное принятие пищи.

Кот с папой, конечно же, принялись обсуждать что-то связанное с работой Крестоманси. Хотя папа давным-давно оставил этот пост, Кот время от времени продолжал советоваться с ним. И вовсе не потому, что с чем-то не справлялся. Корделия считала, это просто сказывалась въевшаяся в кровь привычка приходить за помощью к наставнику.

Роджер вдохновенно вещал бедняге Ричарду про свое последнее изобретение. И хотя Ричард слушал с интересом, время от времени даже что-то спрашивая, Корделия слегка пожалела его — разговорами о технике Роджер мог уболтать до смерти. Если его вовремя не остановить. Алекс на удивление присоединился к ним. Впрочем, его увлечения менялись чуть ли не еженедельно, и он сам не знал, что ему на самом деле интересно.

Патрик и Сесилия (дети Кота и Марианны), Мэри и Энн (дети Джулии и Ричарда) о чем-то шептались на своем конце стола, хихикая и время от времени опасливо поглядывая на взрослых. Явно замышляли очередную авантюру. Корделия усмехнулась. Раньше они с Алексом непременно к ним присоединились бы. Но теперь она решила, что уже слишком взрослая, чтобы участвовать в детских глупостях.

Отвернувшись от племянников, Корделия прислушалась к женскому разговору. Джулия, Дженет и Марианна говорили о детях, мужьях и работе Дженет, которая всю себя посвятила медицине.

— А как твоя музыка, Кор? — вдруг спросила Марианна.

Корделия с восьми лет брала уроки игры на фортепиано и одно время даже мечтала стать знаменитой пианисткой. Потом эта идея у нее из головы выветрилась, однако любовь к музыке и наслаждение игрой остались. Особенно когда Корделия обнаружила, что в звуки исполняемого произведения можно вплетать легкие чары, делающие его объемнее. Алекс когда-то начинал заниматься вместе с ней, но быстро бросил.

— Прекрасно, — улыбнулась Корделия. — Могу продемонстрировать.

Все присутствующие, кроме детей, выразили горячее желание послушать. И после чая с пирогом Корделия села за фортепиано. Покосившись на отца, она получила одобрительный кивок и быструю улыбку. После чего Корделия замерла на несколько мгновений, размышляя, какое произведение выбрать. И в итоге остановилась на «Патетической сонате» Бетховена.

При первых же осторожных аккордах она вплела в музыку чары, заставлявшие воздух наполниться предчувствием чего-то. Потянуло ароматом грозы, а потом — весеннего леса. Музыка ширилась, наполняя комнату. И за лесом последовал шум горной реки и плеск водопада, заиграли краски иных миров. Корделия вкладывала в музыку и чары свои мечты и надежды, и свое восхищение перед открывавшимся перед ней огромным удивительным миром. И если порой вплетались нотки тревоги, в том виновата была только соната.

Когда последний звук медленно растворился в воздухе, некоторое время стояла абсолютная тишина. А потом ее взорвали бурные аплодисменты. Корделия, смущенно зардевшись, закрыла крышку фортепиано и повернулась к остальным.

— Это было потрясающе! — восхищенно произнес Алекс.

— Чудесно, дорогая, — улыбнулась Джулия, обняв ее.

Даже дети сидели, приоткрыв рты, и это лучше чего бы то ни было показало Корделии, что она действительно хорошо играла. А папа негромко произнес:

— Ты совершенствуешься. Молодец.

Корделия засияла счастливой улыбкой. Отец был скуп на похвалу, но тем ценнее было получить от него одобрение.

Он ушел вскоре после этого — он всегда рано уходил с празднования их дня рождения. И Джулия, как всегда, проводила его грустным и немного обеспокоенным взглядом. А потом постаралась завести легкий разговор, отвлекая от этого присутствующих.

— А вот интересно, куда папа уходит? — прошептал Алекс на ухо Корделии.

Она недоуменно посмотрела на него:

— К себе в комнату. Куда же еще?

— Ничего подобного, — многозначительно заявил Алекс. — Я проверял в прошлом году — его вообще дома не было, — и после короткой паузы добавил: — Давай выясним.

— С ума сошел?

— Ну, Кор, — протянул Алекс, сделав щенячьи глазки. — Неужели тебе не интересно?

— Тебе не кажется, что это немного бестактно, — Корделия уже начала сдавать позиции под умоляющим взглядом брата, но пыталась сопротивляться. — Куда бы он ни пошел, он явно хотел побыть один.

— А мы и не будем ему мешать — просто проверим. Вдруг ему нужна помощь?

Корделия выразительно фыркнула, показывая свое отношение к этому предположению. Но правда состояла в том, что ей тоже стало любопытно.

— Ладно, — сдалась она. — Как собираешься незаметно ускользнуть от родственников?

— Зачем незаметно? — Алекс хитро подмигнул ей и встал. — Джулия, мы отлучимся на пару минут — я хочу показать Кор один сюрприз.

Джулия смерила их подозрительным взглядом. Однако предлог Алекса приняли на веру — когда надо, он умел выглядеть абсолютно честным и невинным, — и они спокойно покинули гостиную.

Корделия использовала следящие чары, которые привели их в папину комнату, где действительно никого не было. Магия показывала, что он телепортировался прямо отсюда.

— А мы сможем удержать след по телепортации? — усомнилась Корделия.

— Вдвоем должно получиться, — уверенно заявил Алекс.

Корделия пожала плечами и взяла его за руку. Они прикрыли глаза, сосредотачиваясь и объединяя свои немаленькие силы. Вообще-то делать этого не следовало — папа всегда ругал их, когда они использовали магию для глупостей и шалостей. И всегда внушал, что большие силы налагают большую ответственность. Но не бросать же теперь, раз уж начали.

Они перенеслись на кладбище.

— Чего и следовало ожидать, — тихонько пробормотала Корделия, увидев отца возле знакомой могилы, на мраморной плите которой была выбита простая надпись: «Милли Чант. Любимая жена и мать».

Они регулярно бывали здесь — на следующий день после дня рождения.

Алекс ничего не сказал, но выражение веселого любопытства сменилось на его лице смущением и грустью. Они наложили на себя чары невидимости, и на всякий случай держались вне поля зрения. Сейчас отец вряд ли обратит внимание на их незримое присутствие, но вообще-то он вполне мог видеть сквозь чары.

Папа наклонился, чтобы положить на могилу герберы. Джулия как-то обмолвилась, что это были любимые мамины цветы.

— Здравствуй, Милли, — тихо произнес он, выпрямившись.

Корделия вздрогнула, почувствовав, как Алекс рядом тоже поежился. Это прозвучало так, будто папа разговаривает с живым человеком.

— Сегодня Алексу и Кор исполнилось шестнадцать. Совсем скоро один из них уедет в Замок на обучение. Я бы не хотел, чтобы это была Кор. Все-таки Крестоманси — работа не для женщины. Но пусть они выбирают сами. По-моему, еще ни разу не было такого, чтобы на эту должность нашлось сразу два претендента. Не говоря уже о том, чтобы три поколения Крестоманси были из одной семьи, — папа слегка усмехнулся, что было довольно-таки редким зрелищем. — Хотя, знаешь, мне хочется отправить в Замок обоих и посмотреть, что Кот будет делать, — он на мгновение запнулся и печально произнес: — Прямо вижу, как на этом месте ты возмущенно воскликнула бы: «Кристофер!» — пытаясь при этом скрыть улыбку.

Последовала долгая пауза, после которой папа с тоской выдохнул:

— Мне так тебя не хватает, Милли! Каждый день…

Корделия вздрогнула и прикусила губу, пытаясь сдержать слезы.

— Пошли домой, Алекс, — едва слышно прошептала она.

Присутствовать при таком казалось почти неприличным. Она почувствовала, как брат взял ее за руку, сжав пальцы. По тому, как дрогнула его ладонь, Корделия поняла, что у него возникло сходное ощущение.

В следующее мгновение они были уже дома — в коридоре рядом с папиной комнатой. Привычная обстановка подействовала успокаивающе, и Корделия перевела дыхание.

— Значит, папочка решил предоставить выбор нам, — задумчиво произнесла она, зацепившись за эту тему, чтобы не думать о подсмотренной сцене.

Они всегда знали, что одному из них предстоит стать Крестоманси после Кота. Отец сам занимался с обоими, давая все необходимые для этого знания и умения. Однако до сих пор никогда не говорил на тему, кто всё же в итоге отправится в Замок.

— А давай попросимся поехать оба, — с готовностью ухватился Алекс за предложенную тему — похоже, он тоже не слишком стремился думать об увиденном только что.

— И оставим папочку одного?

Корделия давно мечтала пожить в Замке, но при этом она была далеко не уверена, что хочет становиться Крестоманси: сколько обязанностей и ответственности накладывает эта должность, она прекрасно знала. В то же время ей не хотелось в равной степени и расставаться с Алексом, и оставлять отца.

— Не одного, а с Джулией, — возразил Алекс. — И с малышами, если на то пошло.

Корделия вздохнула:

— Ладно, посмотрим, когда до этого дело дойдет. А пока давай возвращаться, а то нас, наверное, уже потеряли.

Они поспешили в зал, где весело общалась семья. Им редко удавалось вот так собираться всем вместе, и потому все ценили подобные моменты.

Патрик — старший из детей, и к тому же единственный среди них мальчик — занимал сестру и кузин на ходу придуманной игрой. Патрик отличался исключительной фантазией на всевозможные забавы, из-за чего пользовался у девочек безграничным уважением.

Взрослые беседовали, устроившись на кушетке и в креслах. Вопреки надеждам Корделии, их возвращение не только сразу заметили, но и заинтересовались, чем они занимались.

— Что это за сюрприз такой загадочный, ради которого надо было уходить? — с улыбкой поинтересовалась Марианна.

Алекс с Корделией переглянулись, быстро безмолвно совещаясь, и Корделия как можно более небрежно ответила:

— Тай-на.

Отчаянно надеясь, что на ее лице не осталось следов недавних переживаний. Алекс-то выглядел беспечным как всегда — прятаться за беззаботной маской у него всегда получалось лучше.

Окинув их внимательным взглядом, Джулия явно хотела спросить что-то еще, но ее опередила Дженет:

— Ой, оставьте вы их уже. Могут у молодых людей быть секреты?

— Если вроде тех, что были у тебя с Котом — то нет, — непререкаемым тоном заметила Джулия.

Дженет фыркнула и закатила глаза. Кот покачал головой:

— Язва.

Джулия ухмыльнулась, и на этом, к огромному облегчению Корделии, тема их с Алексом секрета была исчерпана. Взрослые заговорили о чем-то другом. Корделия не особенно прислушивалась — она села немного в стороне, задумавшись. Раньше она не осознавала, насколько остро отец тоскует по маме. Прошло ведь шестнадцать лет — вполне достаточно, чтобы затянулись любые раны. Но, видимо, есть такие раны, которые не заживают никогда. И ей вдруг захотелось побольше узнать про историю родителей — историю их любви, несокрушимой временем.

— Почему загрустила, малышка? — голос Роджера заставил вздрогнуть, и Корделия подняла взгляд на улыбавшегося ей брата.

— Я не загрустила, — она покачала головой, улыбнувшись в ответ. — Просто задумалась. Как думаешь, папа разрешит мне пожить в Замке Крестоманси?

Роджер сел рядом, внимательно на нее посмотрев:

— Ну, либо тебе, либо Алексу в любом случае придется там жить.

— Нет, я не поэтому. Я даже уже почти решила оставить должность Алексу. Я просто…

Корделия замолчала, не зная, как объяснить.

— Хочешь познакомиться с семейной историей? — проницательно спросил Роджер и, когда она кивнула, весело продолжил: — Могу тебя понять. Не думаю, что папа станет возражать. Почему бы тебе просто не спросить у него?

Корделия подумала и снова кивнула — на этот раз гораздо более решительно. Роджер улыбнулся и отсалютовал ей бокалом. Корделия улыбнулась в ответ, и тут ей на колени упала бумажная бабочка — очень красивая и искусно сделанная, — хлопая яркими крыльями, будто живая. Не успела Корделия удивиться, как раздался торжествующий возглас. Повернувшись к детям, она обнаружила радостно прыгающую Мэри — рыжие кудри разметались, совершенно выбившись из прически, тщательно уложенной Джулией, а голубые глаза сияли. Остальные, стоя вокруг нее довольно ухмылялись. Корделия подмигнула им и легким взмахом руки послала бабочку обратно, посадив ее прямо Мэри на макушку. Та взвизгнула, а потом зашлась смехом.

Корделия подумала, что будет скучать по племянницам, когда уедет в Замок.

На следующий день после традиционного посещения кладбища отец позвал Корделию и Алекса к себе в кабинет. Войдя, они обнаружили там сидевшую на диване Джулию, которая одарила их странным, одновременно гордым и печальным, взглядом. Папа, сидевший за столом, был невозмутим как всегда. Корделия и Алекс с любопытством посмотрели на них и устроились на диване рядом с Джулией.

— Александр. Корделия, — отец по очереди одарил каждого внимательным взглядом, заставив слегка поежиться — он редко называл их полными именами, а значит, разговор предстоял серьезный. — Вы знаете, что одному из вас предстоит стать Крестоманси. Обычно у кудесника с девятью жизнями в этом вопросе нет выбора, но вам повезло со столь уникальной возможностью, — он слегка усмехнулся. — Вы можете решить сами, кто из вас примет должность после Кота.

— Хочешь сказать: уже сейчас? — удивился Алекс. — Я думал, у нас есть как минимум пара лет.

Отец кивнул:

— Есть. Но пора начинать думать. И решить, кто поедет в Замок.

Корделия прочистила горло.

— Хм… Папочка, а что если бы мы поехали оба? Просто пожить, осмотреться, понаблюдать. А потом бы уже решили?

Алекс закивал, просительно посмотрев на отца.

— Чего-то в этом роде я и ожидал, — медленно произнес тот. — Хорошо.

И хотя его обычное невозмутимое выражение не изменилось, Корделия чувствовала, что ему жаль расставаться с ними. На мгновение она даже заколебалась, но желание оказаться в Замке Крестоманси победило. Они с Алексом довольно улыбнулись друг другу и хором произнесли:

— Спасибо!

Джулия тихонько фыркнула, но никак не прокомментировала их энтузиазм.

— Что ж, с этим разобрались, — папа улыбнулся им. — Бегите собираться. Переезжаете послезавтра.

Корделия с Алексом переглянулись, удивленно моргнув. Они не думали, что это случится так скоро. В душе смешалось радостное предвкушение и сожаление о покидаемом доме, и чуть-чуть страха перед новой неизвестной жизнью. Но предвкушения было больше.

* * *

Когда за близнецами закрылась дверь, отец вдруг спросил:

— А ты не хочешь поехать с ними?

Джулия удивленно посмотрела на него:

— Ты что, меня прогоняешь?

Папа хмыкнул, нисколько не впечатленный ее ироничным тоном, но следующую фразу произнес тихо и серьезно:

— Я ведь знаю, что ты когда-то мечтала работать с Котом.

Джулия пожала плечами:

— Это было давно. Я с тех пор пересмотрела жизненные приоритеты.

Папа, кажется, не поверил ее беспечности. Несколько мгновений он в упор смотрел на нее этим своим пронзительным взглядом, а потом вдруг сказал:

— Прости, Джулия.

Она растерянно моргнула:

— За что?

— За то, что тебе пришлось отказаться от того, чем ты хотела заниматься.

— А ты тут чем виноват? — Джулия искренне не понимала, почему он должен извиняться — она сама выбрала свою жизнь и считала, что приняла единственно верное решение.

— Я не должен был позволять тебе отказываться от мечты.

Джулия вздохнула:

— Папочка, ты бы не справился с ними один.

— Я мог нанять нянек — это как раз не проблема.

— Что за глупости! — Джулия фыркнула, но на глаза навернулись слезы, которые она попыталась сердито сморгнуть. — С чего вообще этот странный разговор?

— С того, что теперь, когда Алекс и Кор выросли и в любом случае уезжают отсюда, ты могла бы вернуться в Замок.

Он говорил обычным ровным тоном, но что-то в его голосе Джулию насторожило. Ей вдруг пришла в голову испугавшая ее мысль.

— Теперь, когда Алекс и Кор выросли? — медленно произнесла она, внимательно посмотрев отцу в глаза, ища в них ответа. — Уж не собираешься ли ты…

Голос невольно сорвался, и Джулия не договорила. Папа сначала недоуменно приподнял бровь, а потом в его глазах вспыхнуло понимание. Он невесело усмехнулся и покачал головой:

— Ну что ты, Джулия, я бы никогда не сделал такую глупость.

Джулия выдохнула и сердито сказала:

— В таком случае прекрати этот разговор — никуда я отсюда не уеду. Моя жизнь теперь здесь.

Отец улыбнулся со столь явным облегчением, что Джулия чуть не заплакала. Он явно боялся, что она с радостью согласится на его предложение и всё равно сделал его. И она как могла весело добавила:

— И вообще, если бы я заикнулась о переезде, девочки устроили бы такой скандал, что никому мало не показалось бы.

Папа засмеялся, что после смерти мамы случалось крайне редко, и Джулия довольно ухмыльнулась.

— Знаешь, Милли гордилась бы тобой, — негромко произнес он, когда Джулия встала, собираясь уходить.

Она грустно улыбнулась и не могла не ответить:

— Тобой тоже.

* * *

Эти два дня Корделия с Алексом провели в суматошных сборах. Точнее Алекс-то быстро со всем разобрался, а Корделия долго не могла решить, что ей брать с собой, а что необязательно. Зато это помогало отвлечься от противоречивых эмоций.

Вечером накануне отъезда Корделия телепортировалась на кладбище, не сказав никому — даже Алексу. Хотя с ним она всегда делилась самыми страшными тайнами. Но сейчас ей просто необходимо было побывать там одной. Неуверенно замерев перед могилой матери, она некоторое время собиралась с мыслями.

— Мама, — тихо начала Корделия, чувствуя себя немного сумасшедшей, — Джулия уверяет, что там, на небе ты продолжаешь присматривать за нами. И, наверное, всё равно, откуда обращаться к тебе — для тебя ведь теперь не существует расстояний. Но мне показалось важным прийти именно сюда, — мгновение помолчав, она продолжила: — Мы с Алексом завтра уезжаем в Замок Крестоманси, и мне немного страшно. Хотя гораздо больше интересно. Но я беспокоюсь за папу. Конечно, с ним остаются Джулия и Ричард. И Мэри с Энн. А с этими двумя скучать точно не придется. И все-таки… Ты присмотри там за ним, ладно? Знаешь, я до недавнего времени и не подозревала, как он скучает по тебе. Мне так хотелось бы тебя узнать — хотя бы чуть-чуть, — еще помолчав, Корделия решительно заключила: — И, мама, помоги мне выбрать верный путь.

Покрытое серыми тучами небо прояснилось, и солнце вспыхнуло неожиданно ярко. Теплый ветерок подул в лицо Корделии, будто поцеловал. Она улыбнулась, сочтя это хорошим знаком, и вернулась домой.