Гарри Поттер и Эффект Домино (джен)

Поговорив с Крестником, Сириус не мог перестать волноваться. Он нервно прошелся по комнате, не менее нервно выкурил несколько сигарет, вновь пообещал себе бросить дурную магловскую привычку, выпил несколько чашек черного кофе, пообещав себе проститься и с этой плохой привычкой, а потом на кухню спустилась Беллатрикс. Она, заклинанием разогнав сигаретный дым, налила себе в кружку подстывший кофе.

— Тебе нужно бросить курить, — устало заметила она. — И кофе ты варишь отвратный. Где домовик? Попросил бы его.

— Он в нашем поместье убирает, — вздохнул Сириус. — Там в библиотеке такая пылища, что хоть вой.

Белс, разом опрокинув в себя отвратный кофе, занялась приготовлением следующей партии.

— Пока я воюю с кофейниками, рассказывай, что такой нервный.

Сириус, достав еще одну сигарету — привычка и правда начинает становиться странной — перевел разговор на другую тему.

— Почему ты так испугалась, что он восстал? Насколько я помню, последний год ты была его самой ярой почитательницей.

— Как думаешь, почему? — хмыкнула Беллатрикс.

— Эмм, — потерянно протянул Сириус. — В каком смысле?

— В прямом, — с усмешкой произнесла Белла. — Ну вот сам подумай: ради чего я могла служить ему настолько преданно? И ради чего я, даже попав в Азкабан, продолжала верить, что он жив?

— Я все еще не понимаю, к чему ты, — признался Сириус.

— Надо же… А я думала, что предсказуема.

Она, оставив кофе вариться, села на высокий табурет напротив Сириуса. С любовью посмотрела на кузена, снова грустно улыбнулась и, наконец, продолжила:

— Ребенок, Сириус. Все просто. Он обещал мне ребенка.

Сириус подавился сигаретным дымом, чем вызвал хохот кузины. Пока он откашлялся, пока выпил воды, кофейник на плите начал дребезжать и Беллатрикс, все еще улыбаясь, встала с табурета.

— После того, как я, как мне сказали, родила мертвого ребенка… я была несколько не в себе. И даже начала думать, что мы с Руди просто друг другу не подходим. Ну, ты же знаешь. У нас так долго не было детей, я уже тогда сомневалась.

— Ты хотела развестись?

— Конечно. В этом браке меня интересовали только дети. Но ведь нужно было найти следующего отца… что проблематично для женщины моего возраста, да еще и в разводе. Мужчины моего круга, если и изменяют женам, то предпочитают делать это с молчаливыми проститутками, а не с известными дамочками. Но ведь среди пожирателей должно быть много сильных магов — думала я.

— Серьезно? Ты пошла в пожиратели для поисков отца ребенка?

— Ты еще не понял? — расхохоталась Белла, снимая кофейник с огня. — Я была одержима этим.

— И что? Ты решила, что бледный, лысый и красноглазый маг станет хорошим папулей?

— Попрошу, Сириус, — возмутилась Белла. — В моей идеальной семье никаких папулей не было. Все, что меня интересовало в мужчинах — это половина генов. А гены у Волдеморта весьма неплохие. Я проверила. Его раньше звали Том Редлл и он был красавчиком не меньше тебя.

— И что же? Ты подошла к нему с фразой «хочу от тебя дочку»? — захохотал Сириус.

— Вообще-то, — высокомерно заявила Белла. — Это он мне предложил.

В ответ кузен начал ржать, едва не опрокинув недопитый кофе. Представить Волдеморта, красноглазого, в традиционной черной мантии до пят, делающего неприличные предложения его кузине…

— Прекрати смеяться, бездельник, — Белла беззлобно кинула в него кофейное зернышко. — Не знаю, что ты там себе напридумывал, но ничего смешного не было. С защитой разума у меня проблемы, сам знаешь.

— Знаю, — кивнул Сириус. — Тебя даже я прочитать могу.

— Ну и он прочитал. Как и мои, без сомнений, выдающиеся умения в боевой магии. Он предложил мне встать под его знаменами, а мне взамен — милашка-дочурка. Обещал провести все необходимые ритуалы, чтобы ребенок точно родился и родился здоровым.

— И ты согласилась, — пораженно качал головой Сириус.

— Ну да, — Белла отпила кофе. — А что такого? Особой щепетильностью я не страдала с того момента, как умер Ди. Сейчас я понимаю, что это был несколько странный путь… Я о том, что я все же хотела, чтобы у моей дочери была такая жизнь, которая мне не досталась. Чтобы она вышла замуж за любимого человека, жила в спокойствии и достатке. Мне даже в голову не приходило, что я не смогу внезапно стереть все, что натворила.

— В каком смысле? — непонимающе сощурился Сириус.

— Как объяснить? — пожала плечами Беллатрикс. — Я… Я как бы была готова на все, чтобы получить свое. Идти по трупам там, все дела. И думала, что как только у меня появится дочка, я сразу брошу все это, заживу так, чтобы воспитать ее правильно.

Сириус грустно улыбнулся. Теперь он понял. Он, пожалуй, тоже в школьные годы мало думал о том, как себя вел. И мысли, что когда-нибудь потом, не сегодня и не завтра, он станет образцовым, жили в нем всегда. В молодости такие мысли не кажутся абсурдными. А чуть повзрослев, стараешься не вспоминать времена своей бурной юности. Стоит ли удивляться, что и Белла попала в эту ловушку. Хотя она, конечно, достигла в этом абсурда.

— Так что же, — напомнил о теме разговора Сириус, — теперь ты боишься его?

— Да, — спокойно ответила женщина. — Он не терпит измен. Об этом я узнала уже после того, как получила метку. Есть только один способ покинуть ряды пожирателей — умереть. Поэтому, поверь мне, многие пожиратели ох как не хотят его возвращения. Они не смогут просто взять и уйти. Пожиратели не бывают бывшими.

— И он точно не умер тогда? Ты в этом уверена?

— Абсолютно. Он сам говорил, что его нельзя убить. И даже если такое случится, он вернется.

— Подожди, он это так уверенно говорил? — нахмурился Сириус.

— Да, — Белла непонимающе уставилась на нахмурившегося кузена. — А что такое?

— Как сказать… Можно добиться частичной неуязвимости. Например, Гарри защищен от магии Волдеморта. Лили основывалась на старинных ритуалах, так защищали детей и наследников от кровной мести, хотя она явно пошла дальше. Полный круг Ковена может наделить неуязвимостью на какое-то время. Можно с помощью некоторых ритуалов сохранить душу и разум, но, опять-таки, это разовый ритуал, его применяли, когда шли на ответственный бой. Но если он обладал таким умением постоянно — то это Темная магия в самом безжалостном ее применении.

— Безжалостном? — хмыкнула Белла. — Я думала, что там все далеко не для мирных времен придумано.

— Да, — кивнул Блэк. — Но за все нужно платить. Это правило Высшей Магии. Чем он заплатил за свою неуязвимость?

Белла нахмурилась. Она плохо поняла слова кузена, но его напряженность говорила о многом. Вот уж в чем, а в Темной магии он разбирается. Только что, кажется, никогда ею не пользовался. И уж если обычно безрассудный Сириус избегал той части знаний, в которой был силен… это показатель. А если он обеспокоен путем получения таких возможностей, значит, скорее всего, пути достижения ужасны даже по меркам Темного колдовства.

Сириус же, все еще хмурясь, уткнулся взглядом в стол. Сейчас он жалел, что всегда подходил к изучению Темных искусств с этой долей безразличия. Узнав, к чему приводит использование этих сил, каждый раз читая плату за получение тех или иных благ, он всегда считал, что это не для него. Изучал ровно то, что помогает противостоять темным заклинаниям и проклятьям. Остальное оставалось в его памяти лишь отрывками. Но сейчас эти знания не были бы лишними.

Понимая, что завтра закопается в закрытой библиотеке Блэков, он все еще размышлял — учить ли этому Гарри. Поттеры, не смотря на возникший после войны статус «светлой семьи», в темной магии тоже разбирались. Не так как Блэки, всеобъемлюще. Нет, Поттеры были неплохими зельеварами, хорошо распознавали темные ритуалы и знали все о темных рунах, которые вообще мало кому были известны. Это в бою они предпочитали действовать всем известными заклинаниями, причем часто использовали и Высшую Светлую Магию.

В отличие от Темной, эта часть магических знаний, требовала иную плату. Она не пила жизненные силы, не требовала жертв, Свет требовал бескорыстного желания спасти и помочь. А человек, на самом деле, редко способен на вытеснение всех «грязных» мыслей. Поттеры, с их упрямством и каким-то скрытым самоконтролем, были одними из немногих, кто мог похвастаться семейной предрасположенностью. Разумеется, рядом с такими достижениями никто и не вспомнит, как лет триста назад сестра Лорда Поттера была членом последнего Темного Ковена. Ну или что когда-то их далекий предок выкосил несколько деревень, испытывая на маглах свои зелья. Мелочи ведь. Темной магией промышляли все. А вот творить Круг Праведной Защиты, которым прадедушка Гарри укрыл старое здание Мунго, способен далеко не каждый маг. Одна-единственная мысль, что за такое колдовство тебя будут почитать — и круг тут же разрушится. А он пылал желанием защитить людей несколько часов.

Мысли о том, что в каждом маге вполне мирно уживается как Великий Светлый, так и Темный Властелин, чуть развеселили Сириуса. Эта двоякость, конечно, была не абсолютной. Эгоистичные Блэки точно не способны на такое. А вот Дамблдор, чья непогрешимость как светлого вызывала сомнения, не единожды прибегал к этому колдовству. Это обыватели почитают его как образец Света. Старинные семьи, прекрасно знающие об отсутствии четкого разделения на свет и тьму, уважали Дамблдора за невероятный самоконтроль.

— Что усмехаешься? — хмыкнула Белла.

— Как думаешь, что из Гарри быстрее получится — Великий Светлый Маг, или Новый Темный Лорд?

Белла заливисто расхохоталась, едва не опрокинув на себя кружку с подстывшим кофе.

— Знаешь, — призналась она. — Думаю, из него получится редкий тип. Сподвижники будут звать его «мой лорд», а в газетах его прославят как самого сильного светлого.

— Точно не «мой лорд», — качнул головой Сириус. — Он бы помер со смеху от такой фразы.

— О, — мечтательно улыбнулась Белла, — я помню, как он смеялся, когда услышал имя Люциуса.

Оба взрослых улыбнулись каждый своей кружке. Кто бы мог подумать, что Беллатрикс и Сириус Блэки будут большую часть своего времени проводить за разговорами о детях. Мало этого, будут ими бесконечно восхищаться.

В кухню, потирая глаза, вышел Ремус. Он вечерами засиживался — готовил интересные летние уроки для детей, поэтому часто засыпал днем, прямо над книгами. Сириус, разумеется, схитрил. Зная непримиримую гордость друга, он предложил ему работу. Летним учителем и круглогодичным консультантом. Учить детей было мечтой Ремуса. Мечтой, которую он боялся произносить вслух. Сириус о ней знал со школы. Тогда, сильно напившись в одной из тайных комнат замка, мародеры невероятно разоткровенничались. Даже сумели разговорить Ремуса, который запрещал себе даже думать о вещах, где его болезнь может выступить препятствием. Действительно, кто возьмет учителем оборотня? Только полусумасшедший Блэк, которого поддержал Лонгботтом, причем последнего даже не признали дееспособным.

— О чем говорите? — сонно спросил Ремус.

— Как всегда. О детях, — призналась Белла.

— А кто кофе варил? Ты, Белс? Тогда можно пить.

Белла опять улыбнулась. Небольшая кухня, высокие табуреты, деревянный стол без скатерти. Сириус, окончательно оправившийся после Азкабана, выглядел почти так же, как в молодости. И этот холеный аристократ пьет кофе из огромной кружки, которую Одри подарила ему на Рождество. Ремус, немного поправившийся, сонно ищет по шкафчикам что-нибудь сладкое, иногда рассеянно потирает небритую щеку. И Белс. Сидит, поджав под себя ноги, и пьет кофе из такой же огромной кружки. Нарцисса права, они все совершенно не подходят этому дому.

— Ладно, нужно к Фрэнку смотаться, — резко встал Сириус. — Пойдешь, Белс?

Кузина лишь недовольно на него зыркнула. Она даже на Невилла смотреть избегала, настолько было стыдно, а уж посмотреть в глаза мужчине, которого сама когда-то пытала… нет, она еще не готова. И вряд ли когда-нибудь будет.

— Он уже несколько раз тебе передавал, что ты можешь перестать его избегать, — хмыкнул Сириус. — И твое общество вполне может перенести.

— Только шутит, что спиной к тебе не повернется, — добавил Ремус, за что получил тычок в бок от друга.

— Он же аврор. К тому же потомственный. Вот Августа, та да. Она тебя ненавидит. А Фрэнк… Фрэнк воспринимает это как превратности судьбы.

— Если бы меня отправили в худшие мои кошмары на десять лет, я бы точно ненавидела, — возразила Белла.

— Так ты же не знаешь Фрэнка, — улыбнулся Сириус.

Но Белла вновь тряхнула головой и даже отвернулась от кузена. Она не готова. Вряд ли за подобное можно простить. Это не разбитая ваза. И даже не сломанная рука. Это десять лет жизни.