Настоящий шотландец (джен)

Как и всё хорошее, каникулы быстро кончились. Пора было возвращаться в школу...

Пройдясь по вагону, Хендри заглянул в купе, кивнул Гермионе и Рону, махнул Шеймасу и спросил:

— А где Невилл?

— Ловит Тревора, — пожал плечами Рон. — Сказал, что кое-что узнал о жабе, и тут Тревор снова подался в бега...

— Привет, Хендри! — Невилл с жабой на плече вошёл в купе. — Как отдохнул?

— Отлично, а ты?

— Да ну... У бабушки скучно, — вздохнул Невилл. — В общем, я тут кое-что разузнал — Тревор откуда-то из Азии родом, но откуда конкретно — неизвестно.

— Как-нибудь потом выяснишь, — утешила его Гермиона. — Жаль, что ты не был у Маклаудов...

За разговорами о каникулах дорога пролетела незаметно. Вроде бы совсем недавно выехали из Лондона — а уже вечер, и поезд подходит к Хогсмиду, и пора переодеваться...

В Хогсмиде было холодно и шёл мокрый снег. Хендри поморщился, поплотнее запахнув плед, и подал руку Гермионе.

— Мерзость, — прокомментировала та, спустившись на перрон. — Нафиг такие дела...

— А согревающие чары на что? Ты же их знаешь, — фыркнул Хендри, взмахивая палочкой.

— И то правда, — согласилась она. — Пошли, что ли...

Первый день триместра опять был пустым. Школьники пришли в Большой зал, получили обед и разошлись по гостиным.

— Как-то всё бестолково, — вздохнула Гермиона, отложив книгу. — Да ещё и квиддич этот дурацкий...

— Уж всяко лучше этого вашего футбола! — немедленно возмутился Шеймас. — Ну что там такого интересного? Мяч один, мётел нет, только что драки иногда бывают...

— Как будто в квиддиче их не бывает, — Хендри закатил глаза. — Хотя да, до ультрас им далеко... Вроде как до сих пор стадионы никто не разносил.

— Всё ещё впереди... — гнусно ухмыльнулся Дин Томас. — Слушайте, а давайте на матче со змеями устроим погром?

— Это возможно, — согласился Хендри. — Но посмотрим по обстоятельствам...

— Класс! Надо будет баннер сделать, кричалки придумать, шутихи близнецы сделают...

— Дин, ты что, совсем рехнулся?! — возмутилась Гермиона. — А ты, Хендри? Вы что, всерьёз собираетесь устроить драку на матче?! Это уже что-то совершенно немыслимое!

— Только если слизни сами начнут, — сдал назад Дин. — Ты же не хочешь запретить нам дать сдачи?

— Никаких погромов, иначе мне придётся пойти к профессору Макгонагалл!

— Ладно, ладно, но кричалки всё равно будут!..

С этим Гермионе пришлось согласиться, и дискуссия заглохла. Близнецы, переглянувшись, куда-то ускакали — вероятно, сочинять кричалки, Перси, бормоча что-то про необходимость возглавить, принялся изобретать лозунги, остальные занимались кто чем...

Следующие несколько дней школа провела в ожидании чего-то грандиозного, пугающего, но захватывающего — именно таким обещал стать матч Гриффиндор-Слизерин... Само собой, близнецы Уизли намекнули, что предстоит нечто особенное, Хендри в своём стиле запустил очередную порцию слухов — и на матч явилась вся школа. С гриффидорских трибун свисали ало-золотые полотнища с надписями «Гриффиндор рулит», «Уизли — вперёд» и даже «Змей — на сумочки». Последний лозунг принадлежал Лаванде Браун и привёл весь факультет в экстаз...

Помимо этого весь факультет кричал, свистел и топал ногами, размахивая флажками.

В принципе, это не очень отличалось от обычного гриффиндорского поведения, но слизеринцы от них старались не отставать, и это было ново и необычно. Нет, растяжки они не приготовили, но орали и свистели совершенно непотребно. Шум стоял такой, что даже Ли Джордану приходилось напрягать голос.

— Итак, мы начинаем матч Гриффиндор-Слизерин, — закричал он, — и на трибунах змей уже царит нездоровый ажиотаж... Простите, профессор... Итак, трибуны уже разогреты до предела, а ведь игроки только вышли на поле! И вот игра началась, и близнецы сразу же переходят в атаку! Ловец Слизерина бесцельно нарезает круги, но снитча не видит... Впрочем, буду честен — наш... то есть, простите, гриффиндорский ловец делает то же самое, пока потрясающая Анджелина Джонсон забивает первый гол!

Трибуны взорвались дикими воплями — восторженными с одной стороны и злобными — с другой.

На преподавательской трибуне два декана обречённо вздохнули, готовясь к худшему.

Тем не менее, первый час игры обошёлся без проблем. Счёт к концу часа был тридцать-двадцать в пользу Гриффиндора, и третий гол Хендри отметил пронзительным свистом, после чего извлёк волынку и принялся играть марш — разумеется, гренадёрский... Что, учитывая количество гриффиндорцев в Королевской Гвардии во все времена, было самой настоящей провокацией. И слизеринцы всё поняли правильно...

С трибун донеслось улюлюканье, дикие вопли и грохот — слизеринцы, забыв про палочки, колотили кулаками по сиденьям и топотали. Совершенно не по-слизерински, но старательно и со вкусом... Да так, что пару секунд спустя Джордан возопил:

— Мерлина ради, да потише же!

— Уважаемые болельщики! — Дамблдор поднялся, приставив к горлу палочку. — Я понимаю и всецело одобряю ваше желание поддержать друзей, но, пожалуйста, не надо делать это столь громогласно!

На некоторое время вопли немного притихли — до следующего гола, снова забитого гриффиндорцами. Впрочем, полторы минуты спустя гол забил Слизерин, и шум стал совершенно немыслимым...

Всё началось совершенно неожиданно. Гриффидор лидировал с отрывом в два гола, когда их ловец заметил снитч и рванул за ним. Слизеринский ловец метнулся наперерез — и оба вполне ожидаемо столкнулись и свалились с мётел. Обошлось без травм... Но ненадолго, ибо оба ловца одновременно схватили снитч, попытались отобрать его друг у друга, но в процессе подрались. Снитч, разумеется, улетел, но до этого уже никому дела не было...

Среагировать никто из преподавателей не успел — остальные игроки немедленно бросились на помощь ловцам, сцепившись друг с другом.

— Немедленно прекратить! — заорала Хуч, забыв про свисток. — Немедленно прекратить! Дисквалификация всем! Идиоты!

— Всем успокоиться! — вторила ей Макгонагалл. — Убрать волынку!

— Минерва, уймите своих отморозков! — не отставал Снейп.

Именно в этот момент кому-то из старшекурсников пришла в голову идея запустить во Флинта ватноножным. Идея сама по себе, возможно, и неплохая, но реализация её подкачала — вместо Флинта он попал в Вуда...

Гриффидорцы с диким воем хлынули на поле, им навстречу рванулись слизеринцы — и квиддичная арена превратилась в поле боя...

...Рон даже толком не понял, что произошло — просто все побежали бить слизеринцев, а он, разумеется, не мог остаться в стороне. С истошным воплем он бросился вперёд, даже не вспомнив про палочку, врезался в толпу на поле и сходу врезал Малфою по носу. Это было последнее внятное воспоминание — всё остальное слилось в сплошную круговерть ударов, заклинаний и завывания волынки...

Хендри непосредственного участия в драке не принимал — всё было гораздо хуже. Он её поддерживал — как и положено волынщику. Гриффиндор даже выделили ему охрану — близнецов, которые были крайне недовольны тем, что их оторвали от драки. Которая, между тем, несмотря на все усилия преподавателей, прекращаться не собиралась... «Красные» и «зелёные» увлечённо тузили друг друга, почти не пользуясь магией, и отреагировали только на совершенно запредельной мощи Агуаменти директора. Мокрые школьники шарахнулись в стороны, а Дамблдор объявил:

— Всем обсушиться, пострадавшим явиться к мадам Помфри, а затем всем собраться в Большом зале!

— Итак, дорогие ученики... — Дамблдор огладил бороду. — Рассказывайте, как вы умудрились из такого хорошего и нужного дела, как квиддичный матч, устроить оргию с мордобоем и условно-боевыми заклинаниями? Я ещё могу понять плакаты и кричалки, хотя лично на мой вкус это немного чересчур, но драка?! Это низко и вульгарно, это недостойно порядочного человека! Стыдно, господа, стыдно и обидно, что наши усилия и труды ваших родителей пропали даром, и вы так и остались невоспитанными хулиганами... И хотя я очень не люблю раздавать наказания, сейчас это будет сделано. Во-первых, оба факультета полностью лишаются баллов. Полностью, и я бы попросил, чтобы вам некоторое время их не начислять, но боюсь, что коллеги с этим не согласятся. Все выходы в Хогсмид до конца года, естественно, запрещены. Отработки у мистера Филча для всех до конца года тоже строго обязательны, и я надеюсь, что он подойдёт к этому со свойственной ему смекалкой. На этом, пожалуй, всё. Минерва, Северус, зайдите ко мне.

Оба декана стояли перед Дамблдором, чувствуя себя набедокурившими школьниками. Дамблдор же молчал, ехидно блестя очками, и наслаждался страданиями подчинённых.

— Северус, мальчик мой, — начал он, — может, тебя тоже стоит к Филчу отправить? Молчишь? Правильно делаешь, что молчишь... А ты, Минерва? Тоже нечего сказать? Вот интересно, вы вообще хоть что-то из того, что я говорил, слышали? Почему вы вообще допустили эту... вакханалию?! Неужели нельзя было хотя бы Маклауда угомонить? Или трибуны барьером перекрыть, чтобы с них спуститься было невозможно? Или сразу драчунов разлить? А что сделали вы? Ничего! Позорище! В общем, так: баллы я с вас снять не могу, поэтому лишу премии. Обоих. И ни на какую конференцию летом ты, Северус, не поедешь... А теперь скройтесь с глаз моих!

Оставшись в одиночестве, Дамблдор достал из стола бутылку чёрного рома, который гнал его приятель-сантеро из Сьенфуэгоса, наполнил стакан доверху и немедленно выпил.

Помогло...

Пламя в камине позеленело, и в нём появилось лицо Дункана.

— Дорогой внук, — осведомился он, — что за безобразие ты устроил? Драка таких масштабов — это даже для тебя слишком!

— Я никакой драки не устраивал, — с достоинством возразил Хендри. — Я просто присоединился к имеющейся.

— И это, конечно, в корне всё меняет, — язвительно отозвался Дункан.

— Мистер Маклауд, Хендри вообще не дрался, — вмешалась Гермиона, — он только на волынке играл...

— Так то же самое и получается, — отмахнулся Дункан. — А теперь рассказывай, как ты дошёл до такого безобразия.

И Хендри принялся рассказывать, стараясь не упустить никаких деталей. Дункан внимательно слушал, а когда рассказ закончился, сказал:

— На каникулах поговорим, но ты хотя бы не уронил честь клана.

— Везёт тебе, — вздохнул Рон. — А мне мама вопиллер пришлёт.,.

— А я даже не представляю, что мои родители скажут, — Гермиона тоже вздохнула. — Я же никогда не безобразничала, даже по мелочи, а тут такое...

— Ты сама-то не пострадала? — спросил Хендри.

— Пара синяков, — покачала головой Гермиона, — и костяшки сбила. Зато Малфою глаз подбила...

— Круто! — оценил Рон. — А мне зуб выбили...

Вопиллер на следующее утро получили не только Уизли — красные конверты достались почти всем гриффиндорцам и многим слизеринцам, а также их деканам и самому Дамблдору. И претензии к ним были довольно разнообразными — кое-кто даже обвинял их в том, что драка была спровоцирована намеренно. Другие обещали написать в «Пророк», Министерство или даже в «Придиру», третьи же просто возмущались и требовали, чтобы «их невинно пострадавших деточек» освободили от отработок. Подозрительно молчал Малфой — похоже, кто-то успел ему сообщить, кто громче всех орал «бей драных кошек»...

Дамблдор был всем этим недоволен. Деканы — все четверо — тоже были недовольны. Ученики тем более были недовольны, ибо квиддич до конца семестра был строго запрещён.

Только Филч, получивший в свои руки половину всех учеников, был счастлив. Он с сияющим видом мелькал то тут, то там, бормотал про лопаты и зубные щётки и всякий раз, столкнувшись с гриффиндорцем или слизеринцем, награждал того взглядом пирата, приценивающегося к негру на невольничьем рынке...

Вечером в гостиной факультета царило уныние. Вымотанные ученики расползлись по углам и либо делали уроки, либо просто сидели, тупо глядя перед собой — на большее сил не оставалось, Филч об этом позаботился. Гермиона принадлежала к первой категории, Хендри и Рон — ко второй. Шеймас, пользуясь моментом, удрал в спальню, а Невилл задерживался у Хагрида. Появился он как раз в тот момент, когда Гермиона закончила работу, подсел к компании и тихо сказал:

— Ребята, надо поговорить.

— Иди в спальню, — так же тихо ответил Хендри, после чего затеял спор с Роном, призывая Гермиону в свидетели, и в конце концов предложил подняться в спальню и обратиться к справочникам.

В спальне Гермиона первым делом заперла дверь, покосилась на Хендри и спросила:

— Что у тебя случилось?

— Я слышал, как Снейп угрожал Квиррелу, — выдал Лонгботтом.

— Шутишь?

— Да какие там шутки... — отмахнулся Невилл. — Я шёл от Хагрида, хотел срезать дорогу через лес, и вдруг услышал голоса. Я спрятался в кустах, чтобы ещё баллов не сняли, ну и услышал кое-что. Снейп говорил с Квиррелом, сказал, что он за ним следит, и спрашивал, знает ли он, как пройти к той вещи, а Квиррел бормотал в ответ что-то невнятное... А потом они ушли, я подождал немного и тоже ушёл.

— «Та вещь» — это философский камень, — уверенно заявила Гермиона. — Значит, из охраны там не только цербер, что логично, вообще-то.

— А Снейп хочет его украсть, — тут же добавил Рон. — И поэтому угрожает Квиррелу.

— Или они сообщники, — продолжил предположения Хендри. — Или камень украсть хочет Квиррел, а Снейп его подозревает. Чем не версия? Тем более, что мы, помнится, пришли к выводу, что он одержим... Что делать будем?

— Ничего пока делать не будем, — тут же заявила Гермиона. — Уж наверное, профессор Дамблдор знает, что делает.

— Наверное, знает, — согласился Хендри. — Но приглядывать за этим делом явно стоит. Мало ли как дело обернётся...

— Может быть, — согласилась Гермиона. — Только, пожалуйста, обойдитесь без погромов — лично мне и одного хватит!

— А вот этого я обещать не рискну, — и Хендри каким-то хищным жестом поправил очки.

Гермиона с тяжёлым вздохом уткнулась лбом в ладонь.

— Теперь я знаю, что такое жить в интересное время, — пробормотала она.