"Прикладная анимагия" Фергюссона (гет)

Чем ближе Гермиона подходила к башне Гриффиндора, тем сильнее одолевало её чувство вины, — по всему выходило, что она снова обманула Рона, сказав, что они с Драко не вместе... Но Малфой... Малфой оказался таким удивительным, интересным, завораживающе-захватывающим, что сожалеть о чём-либо у неё просто не получалось.

— Гарри! — у лестницы она помахала другу рукой, призывая отвлечься от разговора с Луной Лавгуд. Казалось, Поттер был не очень рад тому, что их прервали, но всё же помахал Луне рукой и составил Гермионе компанию.

— Привет! Что-то ты долго, — он подозрительно посмотрел на неё. — Светишься, как рождественская ёлка.

— Я иду в Визенгамот — завтра отправлю в Министерство оповещение!

— Ты так говоришь, словно достала билет на концерт "Ведуний", — Гарри был явно недоволен. — Зачем ты туда собралась? А, дай угадаю: свидетельствовать в пользу Малфоя.

— Не совсем, — Гермиона так улыбалась, что у Гарри, казалось, свело челюсть. — Я предоставлю суду доказательства... Ну, и отвечу на вопросы, конечно, если надо будет.

— Что ты предоставишь?!

— Кровь Снейпа, — пояснила она, довольная собой. — Если в суде увидят то, что знал Снейп, это поможет Драко!

— Уже Драко, да? — Поттер вздохнул. — Слушай, мне в этой истории не нравятся две вещи. Во-первых, Малфой явно манипулирует тобой, а во-вторых, по-моему, неэтично выносить жизнь Снейпа на всеобщее обозрение: слушанье-то открытое! Там будет пресса.

— По поводу первого пункта скажу только, что ты неправ, — Гермиона пожала плечами и вдруг стала серьёзнее. — А по второму... Мне кажется, только не смейся, будто у Снейпа было два сына: ты и Драко, только один...

— Один любимый, а второй — приёмный, — пошутил Гарри, но не засмеялся. — К чему ты это?

— Ну... Снейп пожертвовал жизнью, чтобы спасти тебя, так что, мне кажется, он был бы не против помочь Драко...

— Ты влипнешь, — вздохнул Гарри недовольно. — Доиграешься в мать Терезу — и точно влипнешь.

— Но ты ведь будешь рядом, — тепло сказала Гермиона. — Так что мне нечего бояться.

— А, ну да, Малфой тебя кинет, а я буду играть роль жилетки, — пробурчал Поттер безрадостно. — Проходили уже.

— А если не кинет? Ты же вроде говорил, что простил его.

— Простил не значит стал доверять, — Гарри махнул рукой. — Я предупредил.

Но Гермиона уже вовсю мчалась в спальню, чтобы насладиться мечтами. Сейчас даже колкости Джинни не могли её расстроить.

Из Министерства ей пришёл положительный ответ — Гермиону ждали на слушанье, и она готовилась. С Малфоем они больше не общались, но все время ловили взгляды друг друга, и это грело ее сильнее весеннего солнца.

Наконец, настал день отъезда. Драко уехал раньше — обычно его допрашивали по два-три дня. Гермионе же надо было явиться лишь на одно заседание.

В Министерство её доставил Перси Уизли. Как и все остальные члены семьи, он не одобрял то, что Гермиона ушла от Рона, но с присущим ему скептицизмом признавал, что младший братец проиграл.

— Сейчас войдём, — сказал он перед дверями, — ты сразу садись подальше. Пусть твоё появление будет неожиданностью.

— Ты бы хотел, чтобы Малфоя оправдали? — спросила Гермиона.

— Я бы хотел, чтобы всё было по справедливости, — Перси откашлялся. — Малфои — жуткие соплохвосты, но без них, возможно, победить не удалось бы.

Заседание началось. Гермиона видела Драко издалека, сидя на самом верху амфитеатра, в форме которого был выполнен зал. Драко же сидел в самом низу, так что все в зале смотрели сверху вниз, и это, по-видимому, должно было сильнее действовать на подсудимого. Но сейчас Малфой казался спокойным. Он держал в руке стакан с водой и внимательно слушал каждый вопрос, потом давал подробный ответ, затем делал глоток из стакана. После войны допросы обвиняемых длились очень долго, поэтому им разрешено было пить, и этот жест милосердия казался Гермионе правильным, хотя многие выступали против поблажек такого рода.

— А теперь я хотел бы пригласить мисс Гермиону Джин Грейнджер, — провозгласил, наконец, адвокат, — которая любезно согласилась прийти, чтобы представить некоторые факты, показывающие действия господина Малфоя под иным углом.

Гермиона встала с места, чтобы спуститься, и в этот момент зал потонул в овациях и вспышках колдокамер — так приветствовали героиню войны.

Грейнджер смутилась, но вовремя спохватилась, перестав глупо улыбаться.

— Позвольте мне пройти, — твёрдо сказала она, и репортёры отпрянули, уступая ей дорогу.

— Вы говорили, — начал адвокат, стоило ей занять место свидетеля, — что обладаете неоспоримыми фактами, неизвестными следствию. Это так?

— Да, — кивнула Гермиона.

— Мы внимательно слушаем вас, — подбодрил адвокат, а Драко слабо улыбнулся, словно поддерживая её.

Гермиона обвела взглядом зал и извлекла из кармана флакон, наполненный розоватой субстанцией.

— Если бы профессор Снейп был жив, — произнесла она, — он стоял бы сейчас на моем месте. К сожалению, его больше нет с нами, но мне удалось собрать частичку его... В этом флаконе, господа, вы найдёте столько информации, сколько будет необходимо для вынесения верного, справедливого приговора по данному делу.

По залу прокатился взволнованный шёпот — члены Визенгамота с сомнением смотрели то на флакон, то на Гермиону.

— Но позвольте, откуда это у вас? — спросил пожилой волшебник с длинными неопрятными бакенбардами — Грейнджер не знала его.

Драко бросил на неё взволнованный взгляд.

— Мне удалось собрать немного крови профессора на месте его гибели, при которой я лично присутствовала, — не моргнув глазом, произнесла Гермиона с достоинством.

— Но зачем? — всё тот же волшебник смотрел подозрительно. — Это действие выглядит нелицеприятным с этической точки зрения... Не должны ли мы чтить память господина Снейпа и не предавать огласке его личную жизнь?!

То тут, то там послышался шёпот, который постепенно перерос в настоящий спор о том, возможно ли приобщить к делу доказательства, полученные без согласия их владельца. Оказалось, очень многие члены Визенгамота полагали, что это недопустимо, и Гермиона сникла. От былой уверенности не осталось и следа, и она бросала на Драко виноватые взгляды, а он сидел, по-прежнему спокойный, но Грейнджер казалось, что Малфой нервничал, и очень сильно.

— Минуточку внимания, господа! — все обернулись на огромную раму, висящую напротив амфитеатра. В начале слушанья она была пуста, но теперь с портрета взирал профессор Дамблдор, и взгляд его был серьёзен.

В зале тут же воцарилась тишина. Гермиона удивлённо взглянула на профессора, а тот — она готова была поклясться — подмигнул ей.

— Господа, — повторил Дамблдор. — Я бы хотел, со своей стороны, пролить свет на озадачивший вас вопрос. Как вы знаете, целый ряд воспоминаний профессора Снейпа уже был приобщён к делу — их собрал Гарри Поттер по просьбе самого профессора перед его смертью. Однако то, что во флаконе мисс Грейнджер, также может пролить свет на многие факты, неизвестные ранее никому, даже мне. Я провёл не один час, беседуя с профессором Снейпом, и могу вас заверить, он никогда не оставил бы своего лучшего ученика в том положении, в котором господин Малфой находится сейчас. В связи с этим я хотел бы ходатайствовать о приобщении флакона к делу. Впрочем, если кто-то сомневается в справедливости или правдивости моих слов...

Никто не сомневался. Гермиона вздохнула с облегчением, а Малфой вдруг поставил на стол свой стакан с водой. Тонкое стекло стакана было покрыто паутиной трещин — так сильно Драко сжал его.

Флакон с кровью профессора приобщили к делу, а слушанье перенесли ещё на несколько недель, чтобы авроры имели возможность изучить вновь полученные факты.

Вернувшись в школу, Гермиона первым делом бросилась искать Гарри и нашла его на Астрономической башне. Он сидел там на ветру совсем один и, подкручивая ручку телескопа, смотрел на ночное небо.

— Что ты делаешь? — спросила Гермиона, подходя ближе.

Гарри оторвался от окуляра телескопа и оглянулся.

— Думаю накатать работу по Прорицаниям для Фиренце, чтобы больше там не появляться до конца года, — ответил он немного хрипло.

— Не замёрз?

— Нет, — он улыбнулся, — всё в порядке. Как твоё выступление в суде?

— Ты ведь уже знаешь, верно? — она лукаво посмотрела на Поттера.

— Знаю, — пожал он плечами.

— Почему ты решил позвать Дамблдора? — Гермиона была преисполнена благодарности.

— Знал, что ты попадёшь впросак, — просто ответил Гарри.

— А если знал, почему же не предупредил заранее?

— Ты была в том состоянии, когда доводы на тебя плохо действуют, — пояснил он. — Хотя я пытался.

— Гарри, спасибо, ты самый лучший! — Гермиона бросилась ему на шею.

— Только вот сохнешь ты по Малфою... — он посмотрел на небо, словно фраза не относилась вообще ни к кому конкретно.

— А ты бы хотел, чтобы я сохла по тебе? — искренне удивилась Гермиона, но Гарри уже давно улыбался:

— Почему бы и нет, собственно? Ведь я — самый лучший!