Надежда Пигмалиона (гет)

Кипит гранит, вертится ось,

Ведь так от роду повелось,

Что всем клинкам и кораблям

Дают девичьи имена.

Что же остаётся делать нам?

Летние дни мелькали каруселью перед моим взором. Время словно ускорило свой бег, торопясь в неизвестность. Я чувствовала, что скоро все изменится вновь, в воздухе повисла гнетущая выжидательная тишина, она стелилась по земле, затекала в уши, жгла сердце и простиралась до самых июльских небес. Вместе с бегом времени истекали последние дни вынужденного заточения Лорда и нашей уединенной жизни в старом особняке. Лорд креп и рос с неестественной скоростью, а вместе с физической силой ширились и его магические таланты. Он по-прежнему занимал меня изнуряющими тренировками, из-за них я совершенно выбивалась из сил и постоянно хотела спать, Лорд же перестал спать вовсе и стал пропадать куда-то ночами, возвращаясь только под утро.

На одной из тренировок я отрабатывала нападение, безуспешно стараясь провести атаку. Лорд играючи уходил от всех моих проклятий, даже не выставляя щитов, он то исчезал и появлялся в другом месте, то вместо одного Лорда мне мерещились десять, и я не знала, какой из них настоящий; лучи моих проклятий меняли траекторию на подлете к нему, чаще всего возвращаясь обратно, и мне приходилось отбиваться. Наконец, ему надоело, он лениво взмахнул рукой и выбил у меня палочку.

— Довольно, — прошипел он. — Это отвратительно. Я столько учил тебя и все напрасно. Ты медлительна и несобранна, все твои действия банальны и предсказуемы, даже самый тупой аврор победит тебя, — отчитывал меня Лорд, голос его был полон досады и отвращения, я ненавидела такие минуты больше всего на свете, после них я чувствовала себя, как побитая дворняга, лучше получить Круциатус, лишь бы не слышать о его разочаровании.

— Я говорил тебе, что успех атаки зависит, прежде всего, от ее неожиданности, что твоей главной задачей является усыпление внимания противника, ты должна отвлечь его ложными действиями, раскрыть его защиту, быть непредсказуемой, использовать разные группы заклинаний, — яростно шипел он. — Говорил? — едко переспросил Лорд.

— Да, — тихо ответила я.

— Я говорил тебе, что после проведения атаки нужно менять позицию, потому что атаковать движущуюся цель всегда сложней? Говорил? — выплюнул он.

— Да, — прошептала я, изо всех сил стараясь не расплакаться.

— Тогда почему вместо этого ты стоишь на месте с открытым ртом и ничего не делаешь?!

— Я просто не знала, куда бить, — пролепетала я, — не знала, где настоящая цель.

— Да хоть бы и все они были настоящими, — негодовал Лорд, кривя бледные губы, — что мешало тебе сжечь их все?

Я молчала и смотрела на Лорда. Он нервно провел костлявой рукой по лысому черепу, словно смахивая что-то.

— Заново, — скомандовал он.

Я вновь начала атаковать, стараясь следовать всем его советам, но стоило мне превратить поляну в топь, как он вдруг усмехнулся и плавно взлетел над землей, черная мантия его развевалась на ветру, он развел руки в стороны, и хмурое небо над нами прошили сотни молний, с оглушительным рокотом раздирая воздух вокруг. Я замерла в немом восхищении, не в силах оторвать взгляда от этого зрелища, он свободно парил в пространстве без всяких вспомогательных средств, как злой дух, Дьявол, поднявшийся из преисподней, и сама магия была его крыльями. Мне казалось, что земля вздрагивает от разрядов, вокруг стало светлее, чем бывает солнечным днем, все вокруг наэлектризовалось, запахло озоном. Тогда я впервые поняла, как чудовищно он силен, магия растекалась от него густыми пульсирующими волнами, а я была крохотной шлюпкой, оказавшейся в штормящем океане.

— Как вы это сделали? — спросила я, когда мы возвращались к дому.

— Что именно?

— Взлетели без метлы.

— Есть определенные техники, — уклончиво ответил он.

— Я тоже так хочу.

Лорд издал сиплый смешок и покачал головой.

— Если бы это было так просто, то все кому не лень уже давно летали бы без метлы, — насмешливо сказал он. — Это сложная магия, она требует контроля сознания и тела, для этого нужен талант.

— И этому никак нельзя научиться? — удивилась я.

— Насколько мне известно, Дамблдор не смог, — ответил Лорд, в его словах скользнуло самодовольство. Я больше не задавала вопросов, и мы шли молча. Начинался дождь.

* * *

Солнце садилось, теряясь за горным хребтом и окрашивая небо багрянцем. Я поднялась с земли и погнала овец с лужайки в загон. Было душно, цикады громко трещали в траве, вдалеке замычала корова, позвякивая цепью. Лес стоял неприступной стеной, и верхушки темных деревьев окрашивались закатными цветами. Я дернула за ручку голубую дверь с облупившейся краской и зашла в дом, заглянула на пустую кухню, потом в комнату — никого.

— Мам, ты где? — спросила я пустоту. Тишина была мне ответом. Я поежилась от внезапного холода и вышла во двор, обошла дом кругом, но ни на огороде, ни в саду никого не было.

— Маааам! — позвала я, но лишь эхо отозвалось мне.

Я вернулась в дом, зашла в свою комнату и легла на диван, прикрыв глаза и погружаясь в дремоту.

Неясные тени мелькают передо мной, я иду по лестнице, освещенной дрожащим светом старинных канделябров, оглядываюсь и поворачиваю в коридор, я иду уверенно, уже вижу приоткрытую дверь и полоску света на полу, протягиваю руку и замираю. Из комнаты доносится грудной женский голос.

— Позвольте, я сделаю это, милорд, — говорит женщина с придыханием.

Сердце падает вниз и начинает биться скорее. Внутри меня все холодеет.

— Я подумаю, — отвечает знакомый высокий голос, похожий на свист ветра. Чей же он? Не могу вспомнить.

— Я никогда вас не подведу, я всегда буду вам верна, — с жаром продолжает женщина. Я стою, боясь шелохнуться, сердце бьется набатом. Тени мелькают в полоске света. Я дрожу от холода.

— Знаю, Белла, я очень ценю твою преданность, — отвечает ей голос. Делаю крохотный шаг и в щель от дверных петель вижу дорого обставленную комнату, в отвернутом кресле сидит человек, его лица не видно, лишь бокал красного вина в бледных пальцах. Женщина с густой копной черных волос стоит на коленях перед креслом, она вся подалась вперед и неотрывно смотрит на сидящего, не видя ничего вокруг. Внезапно я чувствую холодную руку у себя на плече и резко просыпаюсь. Мама стоит надо мной. Она бледна и взволнована.

— Арта, ты почему не просыпаешься? — укоряет она меня, — пойдем скорей, все уже собрались.

Я выхожу из комнаты следом за ней, свет горит тускло, мне холодно спросонья. Мы идем на кухню, там стоит широкий стол, накрытый белой скатертью, за ним сидят и тихо разговаривают люди, я сажусь, и все замолкают, глядя на меня. Узнаю гостей. Здесь папа, Арменд, рыжий краснощекий мужчина и старик с бельмом. Могильный холод сковывает мои жилы.

— Ну вот ты и вернулась, — говорит отец, — будем праздновать.

Я не могу смотреть на них и отвожу взгляд, еда на столе покрыта плесенью.

— Мам, я не хочу, — тихо говорю я и пытаюсь встать, но не могу пошевелиться.

— Какая невоспитанность! — восклицает старик с бельмом, и все начинают разом говорить и переругиваться. Я вижу, как кровь начинает сочиться из их ртов и капать на белую скатерть, растекаясь темными лужами.

— Мам, они же испортят скатерть! — восклицаю я, смотря в ее пустые глаза. Она ничего не отвечает мне, только вскидывает руку и опрокидывает графин, со стола мне на колени течет теплая алая кровь.

* * *

Я резко проснулась. Часы показывали половину третьего ночи. Сердце гулко билось в груди. Камин еще горел, а Лорда не было видно. Я приподнялась на диване и почувствовала, что лежу на мокром, вскочив на ноги, я с ужасом увидела большое темное пятно на простыне. Его не было вечером. Вспомнился сон. Я провела рукой по пятну и поднесла к глазам — кровь! Вниз по ногам потекли темные струйки. Кап-кап-кап. Стучат капли по старому паркету. Я опрометью метнулась в ванну, стаскивая находу с себя сорочку. Смыв кровь, я осмотрела себя на предмет видимых повреждений, но не нашла причины.

«Значит, внутренняя травма или проклятье», — рассудила я, судорожно вспоминая прошедший день. Низ живота ощутимо болел, кровь не останавливалась. Я знала заклинания для остановки внешнего кровотечения, но так как раны не было, я не могла использовать их. Руки тряслись, я паниковала. «Ничего, Лорд вылечит меня, нужно только его дождаться», — успокаивала я себя. Очистив одежду, я осторожно добралась до комнаты и легла. «А вдруг я истеку кровью до того, как он вернется?» Сон не шел у меня из головы.

Время тянулось медленно, наконец, до моего слуха донесся скрип открывающейся входной двери, и в комнату вошел Лорд. Я бросилась ему навстречу.

— Как хорошо, что ты пришел, — воскликнула я, сбившись от волнения на «ты». В его глазах мелькнуло удивление. — Я ранена, на мне какое-то проклятье, кровь не останавливается, — затараторила я, хватаясь за ноющий живот.

В доказательство моих слов на паркет упало несколько капель крови. Лорд молча достал палочку и начал делать какие-то пассы, огонек на ее кончике то и дело загорался. Я чувствовала, как меня обдает энергией, но ничего не происходило. Лицо его оставалось бесстрастным и сосредоточенным, он продолжал творить заклинания, меня на мгновенье окутало серебристое сияние и растаяло без следа, потом он провел палочкой вдоль всего моего тела и даже прошептал что-то несколько раз на незнакомом языке. А потом вдруг замер, словно в ступоре, окинув меня каким-то странным взглядом с ног до головы, и отвернулся, уставившись в камин.

— Что со мной? Все плохо, да? — жалостливо спросила я.

— С тобой все в порядке, — спокойно ответил он.

— Нет же, не видишь сколько крови?! — воскликнула я.

— Все в порядке, так и должно быть, на тебе нет проклятий, ты просто выросла, — ответил он, продолжая смотреть в огонь. — Тебе должны были говорить об этом, — продолжал он, — теперь так будет каждый месяц.

— Что? Как же так? Что мне теперь делать?

— Я в этом не специалист, тебе лучше спросить об этом у женщин, — раздраженно прошипел он. Я поняла по его тону, что от него больше ничего не добиться и, дождавшись утра, отправилась в магловскую аптеку, где толстая доброжелательная тетка рассказала мне о подробностях моей ситуации. Мне было неудобно перед Лордом, но он повел себя, как истинный джентльмен, и ни разу не вспоминал про этот случай.

Пролетело еще несколько недель лета, Лорд продолжал выжидать. Я каждый день ходила в Косой переулок, покупала свежие газеты, книги и продукты. Я так примелькалась бармену Тому, что он перестал расспрашивать меня и относился как к естественному и неизбежному явлению. Косой переулок постепенно наполняли товары к новому учебному году, хотя до конца лета был еще целый месяц. Я часто видела волшебников, прогуливающихся вместе со своими детьми и покупавших сладости, новые метлы и костюмы для квиддича.

Жизнь шла своим чередом, но однажды утром, выйдя из камина в «Дырявом котле», я оказалась в толпе волшебников. Бар был забит посетителями до отказа, что было совершенно несвойственно для этого времени суток, стоял страшный гам, столов не хватало на всех и многие теснились вдоль стен. Волшебники собирались группами, оживленно что-то обсуждали, жестикулировали и ахали, то и дело озираясь по сторонам. «Что-то случилось», — подумала я и поспешила смешаться с пестрой и шумной толпой.

Пробираясь к внутреннему дворику, я успела составить некоторые представление о произошедшем из обрывков услышанных разговоров. Вся их суть сводилась к одному: из Азкабана сбежал опасный преступник, никто не знает, как ему это удалось и где он теперь. Желая привлечь к себе внимание, некоторые волшебники утверждали, что якобы видели его этой ночью, причем все примерно в одно время и в разных местах, другие тешили себя россказнями о кровавых расправах, которые любил учинять беглец, третьи кричали о том, что побег из Азкабана невозможен и все это — чья-то ошибка, четвертые же говорили, что из Азкабана сбегают постоянно, просто Министерство не афиширует такие факты.

Поняв, что правды здесь не сыскать, я вышла из бара в Косой переулок. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что на улице происходит то же самое, никогда, даже перед первым сентября, я не видела такого столпотворения на улице. Люди стояли везде, веранда кафе мистера Фортескью была забита до отказа, двери многих лавочек были распахнуты настежь, отовсюду слышались взволнованные голоса: «Как же они допустили… Невозможно… Сириус Блэк… дементоры… Министерство должно отчитаться… безопасность превыше всего…опасный убийца… Пожиратели… Сами-знаете-кто».

Я продралась сквозь толпу к газетному киоску, но оказалось, что весь свежий «Пророк» раскуплен, тогда я спросила про другие газеты, но продавец сказал, что киоск закрывается, потому что кроме «Ведьминской кулинарии» в продаже ничего нет. Я попробовала перекупить газету у нескольких волшебников, даже предложила цену втрое выше обычной, но никто не согласился продать мне свежий номер, один прощелыга попытался втюхать вчерашний, но я отказалась.

Бесцельно повертевшись на улице, я решила нарушить табу на посещение Лютного, в котором не была почти год. Дойдя до Гринготтса, я надела капюшон и свернула на грязную улочку. Идя мимо пыльных витрин, я вспоминала свое последнее посещение Лютного. «Год назад ты убила человека», — услужливо подсказал внутренний голос. Проходя мимо той лавки, я увидела, что окна в ней заколочены, а на двери висит замок и треплется на ветру пожелтевшая бумажка с печатью. «Значит, это правда», — подумала я и поспешила прочь.

Лютный всегда был пустынен днем, но сейчас и вовсе не было ни души, такой контраст с соседней улицей выглядел пугающе. Вскоре показалась вывеска «Горбин и Берк», я прибавила шагу.

Колокольчик на двери звякнул, я вошла внутрь магазина и осмотрелась, ничего не изменилось, те же полки с артефактами, засушенная рука и пыточный шкаф.

— Оо! Мисс Реддл! Какая радость! — воскликнул Горбин, выглядывая из подсобки. — Вас так давно не было, я уже начал переживать, не случилось ли чего, где же вы пропадали? — спрашивал он, расплываясь в услужливой улыбке.

— Я… У меня были дела, — заявила я, давая понять, что не желаю отвечать на вопросы. Чего-чего, а понятливости Горбину было не занимать.

— Да-да, — залепетал он, — я очень рад, что у вас все хорошо. Вы так повзрослели и похорошели, ну просто загляденье! Еще пару лет — и мужчины начнут сворачивать себе шеи, — посмеиваясь, сказал он. — Я только все хотел спросить, понравился ли вам тот дневник, что вы купили здесь у джентльмена в прошлом году? — спросил торговец и уставился на меня, ловя каждую мою реакцию. «Хочет узнать, не прошляпил ли хороший товар», — поняла я.

— О, тот дневник — необычная находка, я подарила его своему другу, и он был страшно рад получить этот подарок, тем более, что дневник и так принадлежал ему, — сказала я воодушевленно и с удовольствием понаблюдала, как краска мгновенно сошла с лица Горбина, а по щекам пошли красные пятна. «Значит, он знал, чей это был дневник, потому и отказался брать», — подумала я и не смогла сдержать улыбки.

— Правда, здорово? — спросила я, продолжая улыбаться. Торговец нервно закивал и, достав из кармана носовой платок, судорожно протер им лоб. Я осталась довольна произведенным эффектом.

— Чем могу помочь на этот раз, мисс? — произнес он хрипло.

— Да я, собственно, пришла спросить: «не знаете ли вы, что произошло?» Сегодня так много людей на улицах, я не смогла купить газету.

— Как, вы не знаете? — воскликнул Горбин. — Сейчас все только об этом говорят, из Азкабана сбежал опаснейший убийца и рецидивист — Сириус Блэк. Вот, прочтите, — сказал он и протянул мне сегодняшний номер «Пророка».

В статье говорилось, что пропажа обнаружилась вчера вечером, охрана тюрьмы сейчас допрашивается, к поискам подключен весь аврорат, прочесываются леса и заброшенные дома, где, предположительно, может укрываться беглый преступник, на передовице был крупный портрет человека. Взгляд его был безумен, он вырывался и что-то кричал, но страницы газеты оставались безмолвны.

— Видите? Он сумасшедший, как и все в их роду, — подытожил Горбин. — Настоящий дьявол, ума не приложу, как ему это удалось. Будем надеяться, что его скоро поймают, иначе он натворит неописуемых бед, — продолжал сокрушаться торговец. — Будьте осторожны, мисс, теперь вокруг небезопасно. Если пожелаете, я могу подобрать вам прекрасный защитный амулет…

— Продайте мне эту газету, — перебила я его. Горбин замахал руками, дескать, глупости, и отдал мне ее бесплатно, видимо, хотел угодить мне и поскорее спровадить. Я взяла газету, поблагодарила торговца и отправилась домой через камин.

Вывалившись из очага и отряхнувшись от копоти, я увидела Лорда, лежавшего на диване. Он весь вытянулся в струнку, тощий, как скелет, обтянутый кожей, глаза у него были закрыты. Я бросилась к нему, перепрыгивая через змею, лежавшую на полу. Я склонилась над Лордом, он был белый как мел, голубые жилки проступали сквозь тонкую кожу на висках, а на лбу блестели мелкие бисеринки пота. Я неуверенно коснулась его плеча, и он резко распахнул налитые кровью глаза с полопавшимися капиллярами. Я отпрянула от него и попятилась, споткнувшись о Нагайну, которая недовольно зашипела на меня и отползла в сторону. Лорд глубоко вздохнул и осторожно сел на диване.

— Что случилось? — взволнованно спросила я.

Он досадливо взглянул на меня, словно я была надоедливой мухой, которую нужно давно уже прихлопнуть, чтоб не жужжала, да лень вставать.

— Ничего, — холодно бросил он.

— Я же вижу, что вы больны, — тихо сказала я.

— Не лезь не в свое дело, грязнокровка, — раздраженно выплюнул он и, медленно поднявшись, вышел из комнаты, до меня донесся хлопок трансгрессии с улицы.

Я опустилась на диван, где он сидел минутой ранее. Мысли пустились вскачь. Утром он был абсолютно нормальным, что могло случиться за пару часов, пока меня не было?

— Нагайна, что с ним произошшшло? — спросила я змею, но та лишь недовольно фыркнула из угла. — Нагайна, я ссспрашиваю тебя, — сказала я чуть громче.

— Разве Хозяин непонятно сссказал, этот сссекрет касссается только Хозяина и меня, — раздраженно ответила змея. Что-то в ее словах показалось мне странным, но я не могла понять, что именно.

— Как прошла охота? — спросила я, решив сменить тему. Змея всегда любила поговорить об охоте и своей лучшей добыче, а просьба рассказать про то, как она справилась с оленем, приводила ее в восторг, она рассказывала мне эту историю, по крайне мере, пять раз. Но сегодня этот номер не прошел.

— Думаешшшь, я не знаю, чего ты добиваешьссся? — задала она встречный вопрос, приведший меня в изумление. — Я уже сссказала тебе, что от меня ты ничего не узнаешшшь, — ядовито добавила она и направилась прочь из комнаты. Я так и осталась сидеть на диване, тупо смотря ей вслед, а человек на передовице все кричал и кричал мне что-то.