Надежда Пигмалиона (гет)

У мрака всегда в запасе два поступка: помочь или не помочь, разрушить или не разрушить, вмешаться или не вмешаться, а у света только один.

* * *

Солнце ни с кем не воюет, оно просто светит.

В темной зале уже давно все собрались. Горел камин, но он не мог разогнать мрак вокруг, тени подступали к столу, дрожали и бились в смертной агонии. Они сидели все так же, потупив взгляд и безвольно опустив головы, мертвые люди в черных саванах. Фарфоровая девушка в белой рубашке сидела между ними, как диковинное заморское украшение, гордо выставленное хозяином на зависть гостям. Ее широко распахнутые стеклянные глаза смотрели отчужденно. Демон больше не сидел на своем троне, он вился кругами по зале, летал над головами мертвецов, и тьма его одеяния хлестала их лица. Рассекал он воздух белой костью и стегал молчаливых своих гостей, но не касался он фарфоровой девушки, бросал на нее лишь взгляды кровавых адских глаз.

Через тяжелые двери в зал втащили человека, он задыхался и что-то громко кричал в смеющееся лицо демона, и падал под взмахами его длинных пальцев, а мертвецы кивали головами и скалили гнилые зубы. Фарфоровая девушка встала и прошла по залу, как мираж прекрасный и далекий, шепнула что-то демону и ушла, тихо притворив за собой дверь. Демон, забыв о мести, бросился за ней.

* * *

Прошло уже несколько дней с тех пор, как я ушла из леса. Я должна была вернуться туда, но так и не пошла больше. Я гнала от себя мысли о нарушенном обещании, о любопытном змее и нереальности произошедшего, тем более, что дел мне и так хватало. Я прибралась в доме к возвращению матери; Арменд стал куда-то уезжать, и я надеялась, что он найдет работу, хотя из разговоров взрослых я знала про забастовки и безработицу, а некоторые даже говорили, что назревает новая война. Правда, в нашей глуши людей больше волновал урожай, чем политика. «О политике думают сытые люди», — говорил сосед. Он взял меня с собой на горную пасеку, и там мы провели два дня, я жевала сладкие соты и радовалась лету.

Все изменилось, когда я вернулась домой, нехорошее предчувствие одолело меня. Как только крыша моего дома показалась из-за деревьев, я спрыгнула с телеги и побежала домой, перед крыльцом я замешкалась, не решаясь войти, дверь была открыта настежь. Я вошла в дом, увидела там соседей и Арменда и спросила, что происходит. Кто-то взял меня за руку и сказал, что мать вчера умерла в больнице. Дальше все было в тумане, одиночество, ужас обрушились на меня, мелькали незнакомые люди, открывалась и закрывалась входная дверь, меня кто-то гладил по голове, говорили много ненужных слов, потом все куда-то ехали, дребезжало стекло в старом автобусе, сыпалась пыльная каменистая земля.

Я потеряла счет дням, была в ступоре, и ничего вокруг меня не интересовало. Арменд пропадал, а когда возвращался, смотрел на меня, как на что-то, от чего невозможно избавиться, назойливое и обременительное, и пил беспробудно. С ним приходили какие-то его друзья, в пьяном угаре они кричали что-то про революцию, оппозицию и Европу.

Как-то вечером я сидела на ржавом бачке около дома и смотрела на горы.

— Ты обещщщала вернутьссся, ты сссолгала мне, девчонка, — раздался сиплый голос, который я сразу же узнала, он словно вывел меня из транса, в котором я находилась. Оглянувшись, я увидела в траве змея. Другого змея, гораздо больше и длиннее прежнего, его чешуя была темно-зеленой, с ярким коричневым орнаментом. Темный раздвоенный язык появлялся и исчезал в пасти. Змей был зол.

Я вновь почувствовала липкий страх, клубком сворачивающийся под ребрами, змей нашел меня сам, теперь мой дом небезопасен. Я оглянулась по сторонам — ни души.

— Мне жаль, что так вышло, я не могла прийти, — тихо сказала я.

— Я не заметил, чтобы ты сидела прикованная цепями. Значит, ты могла прийти, но не захотела. Думала, что я не смогу найти тебя! Глупая грязнокровка, ты не знаешь, как магия наказывает за невыполнение обещаний, — шипел змей.

Слова змеи задели меня. Как он смеет приходить ко мне и выговаривать? Ведь мы едва знакомы, я не обязана отчитываться! Я вскочила на ноги и высказала змею все это. Выпустив пар, я села обратно и рассказала про смерть мамы, про то, что мне нечего есть, про Арменда и его шайку. Я говорила долго, под конец я расплакалась, первый раз за все это время. Я плакала навзрыд, а змей молчал.

Когда я успокоилась, змей заговорил. В его голосе снова появились вкрадчивые нотки. Он сказал, что плачут только слабые и никчемные, а я — талантливая волшебница и негоже мне прозябать в глуши и терпеть общество мерзких маглов, что сам он будет учить меня и сделает сильной и знаменитой, если только я ему помогу. Закончив свою речь, он уставился на меня немигающими глазами, словно проверяя, какой эффект он произвел. Я засмеялась.

Напряжение прошедших дней вырвалось наружу, и все происходящее казалось мне абсурдом, бредовым сном. Я сказала ему, что не понимаю, о чем он говорит, что не знаю, кто такие маглы и не хочу быть знаменитой, и что волшебства не существует, а он сам — просто плод моего воображения. Тут настал черед змея нервничать, он стал ползать вокруг меня, шипя и говоря, что я — просто глупая девчонка и ничего не смыслю в жизни, не признаю очевидных вещей, потом он немного успокоился, подполз ближе и уставился мне в глаза.

— Меня зовут Лорд Волдеморт, я сильнейший темный маг на земле, вся магическая Британия боится произносить мое имя. Я могу убить тебя, уничтожить, а могу дать все, о чем ты пожелаешь. Думай, глупая магла, от чего ты отказываешься, ты будешь жить в особняке и ни в чем не нуждаться, тебе будут подвластны древние секреты магии. Ты вступишь в мою организацию сильнейших магов Британии и будешь вместе с нами руководить магическим миром. Ты получишь все это, если поможешь мне вернуться в Лондон и вновь обрести тело, — шипел змей.

Я улыбнулась и спросила, почему великий волшебник сидит на болоте и запугивает девочку, если у него есть магия и могущественные друзья. Змей сказал, что он совершил ужасную ошибку и чуть не погиб, что магия жестока, но он по-прежнему бессмертен и могуществен.

— А где же та черная змея? — поинтересовалась я.

— Сдохла, — ответил он, — они все быстро гибнут, стоит мне только вселиться.

Он еще долго рассказывал о том, как хорошо мне будет в Лондоне и что я даже смогу учиться в Хогвартсе. На мой вопрос о том, что это, он отреагировал бурно и начал рассказывать о прекрасном древнем замке со множеством секретов и тайн, о кладезе знаний в его библиотеке, о Запретном лесе. Стемнело, а змей не унимался; мне ничего не осталось, как пригласить его в дом и до поздней ночи слушать его сказки про Основателей и Салазара Слизерина. Он говорил о том, как сам в детстве узнал, что умеет говорить со змеями и мстить своим врагам. Я напряглась, вспомнив, как упал Арменд под моим взглядом. Говорил о том, как узнал, что он волшебник и что способность говорить со змеями — признак могущества. Так я и уснула под его восторженный шепот.

Мне снился дракон, парящий над лесом и горами, поднимающий вихри своими крыльями и изрыгающий столбы пламени. Я сидела на огромной спине, покрытой стальной чешуей, и смотрела на мир с высоты.