Hourglass (гет)

29 октября 1977 года

Хогсмид, Шотландия, паб «Три метлы»

Сириус отошел от барной стойки со второй пинтой сливочного пива для Гермионы, оставляя Джеймса уговаривать мадам Розмерту продать ему огневиски. Он сел за столик, передал бокал Гермионе и покачал головой:

— Джеймс никогда не успокоится, не так ли? — спросил сидящий рядом с Гермионой Римус.

— Как я понимаю, чтобы информация проникла в его толстую черепушку, понадобится куда больше времени, — усмехнувшись, сказала Лили. Питер сидел с одной стороны от нее, а с другой пустовало место для Джеймса. — В любом случае, я рада, что Дамблдор разрешил тебе посещать Хогсмид, Гермиона. В прошлом году заниматься шоппингом с парнями было совсем не интересно.

— Спасибо Мерлину за авроров! Но я думала, что Мэри и Эммелина ходили с тобой в том году, разве нет? — спросила Гермиона, делая глоток сливочного пива.

— Да, но по некоторым причинам, — она оглянулась на Джеймса, перешедшего на откровенный флирт в попытке заполучить немного огневиски, — они не в восторге от Джеймса. — Гермиона хихикнула.

— Как твои занятия? — спросила она.

— Кошмарно, — ответила Лили. — Кроме Чар, конечно же.

— Кроме Чар? — переспросил Сириус. — Разве у нас не в одно и тоже время занятия? Это может быть только проверкой, но я не смог сделать большую часть из того, что Флитвик рассказывал нам в прошлом году.

— Если бы ты перестал пялиться на Гермиону и выводить ее имя в тетради, — начал Римус, и Гермионе тут же пришлось наклониться, чтобы избежать шлепка, который должен был достаться ему.

— Сириус, я знаю о содержимом твоей тетради, — закатила глаза Гермиона. — Сколько раз я добавляла в нее твои эссе?

— Да, но… — Сириус покраснел. Скрестив руки на груди, он отвел взгляд. Джеймс выбрал именно этот момент, чтобы вернуться на свое место.

— Кто сломал Бродягу? — вздохнул он, осматриваясь.

— Я, — ответила Гермиона. — Снова. Он действительно должен поставляться с инструкцией по применению.

— Удачи с этим, — произнес Сириус. — Даже я порой не знаю, как работаю.

— А вот мне интересно, — начала Лили, — откуда у вас эти глупые прозвища. Когда же я смогу услышать эту историю?

Джеймс и Сириус переглянулись, а затем оба посмотрели на Римуса. Тот, вздохнув, кивнул.

— Сегодня. Но не здесь, — сказал он. Гермиона подумала, что знает, какое именно место они имеют в виду.

* * *

Этим же вечером, Выручай-комната

— Хорошо, — выдохнула Лили. Гермиона видела, что та старается оставаться спокойной. — Значит, Римус…

— Оборотень, да, — спокойно произнес Джеймс. Он держал ее за руку и мягко разговаривал с ней, стараясь не взволновать ее еще сильнее. Римус сидел немного в стороне просто на случай, если Лили плохо отреагирует на новости. Она медленно поднялась, Джеймс отпустил руку Лили, но Сириус и Гермиона продолжали пристально следить за ней, пока она шла к Римусу.

— Римус, — произнесла она. Люпин поднял на нее глаза и тут же получил пощечину. Сириус вскочил, но Римус поднял руку, останавливая его, — это за то, что врал мне. Я так переживала за твою бедную маму все эти семь лет. Но ведь должна была волноваться о тебе! — выпалила Лили, обнимая его.

— Женщины, — обратился Сириус к Джеймсу, на что тот просто пожал плечами.

— Мне жаль, что приходилось врать тебе, Лили. Но это было необходимо. Дамблдор запретил мне рассказывать об этом, и, даже если бы он не сделал этого, не думаю, что было бы лучше, если моя «маленькая пушистая проблема» стала бы достоянием общественности.

— Я понимаю, — кивнула Лили, возвращаясь на свое место.

— Так ты не ненавидишь меня? — голос Римуса заметно дрожал.

— Почему я должна ненавидеть тебя за то, что ты не можешь контролировать? — в ответ спросила Лили, на что тот только усмехнулся.

— Похоже, что у меня самые понимающие друзья в мире, — осмотревшись, сказал он. — Или самые глупые.

— Оба определения подходят, Лунатик. Никогда не забывай об этом, — ухмыльнулся Сириус.

— Что ж, с Лунатиком теперь все понятно. А что насчет остальных? — спросила Лили. Джеймс, Сириус и Питер встали на ноги, отошли немного от ребят и приняли свои анимагические формы.

— Когда они выяснили, кто я, то решили, что хотят быть рядом в полнолуние. Человеку со мной опасно, но вот животным…

— И вы стали анимагами, — разглядывая оленя, пса и крысу, сказала Лили. Гермиона встала и подошла к ребятам.

— Питер превращается в крысу, он — Хвост, — начала рассказывать Гермиона, поднимая маленького зверька и опуская его в кресло, чтобы Лили могла получше рассмотреть его. — Сириус — Бродяга, пес. И Джеймс — Сохатый, олень, — закончила она и почесала Бродягу за ушами.

— Так вы сказали Гермионе раньше меня? — высказалась Лили, скрестив руки на груди и уставившись на оленя. Сохатый, заметив, какой печальной она выглядела, тут же превратился назад в человека и подошел к ней.

— Эй, мы ничего не рассказывали этой коварной ведьме, — ответил он. Позади ребята тоже вернулись к своему естественному виду. Сириус тряхнул головой так, будто это сделал Бродяга, а затем обнял Гермиону.

— Я до сих пор точно не уверен, как она меня вычислила, — произнес он.

— Ты решил превратиться в саду, где любой мог тебя увидеть из окна библиотеки. И все остальное оказалось не так сложно понять, — закатив глаза, пояснила Гермиона. Сириус пожал плечами.

— Ну вот, теперь и ты знаешь все, Лили. И мы будем тебе признательны, если это не уйдет дальше нас, — добавил Сириус.

— К тому же, быть незарегистрированными анимагами немного незаконно. Кто бы знал, — усмехнулся Джеймс.

— Тем более Дамблдор назначил тебя главным старостой, — качая головой, сказала Лили. — Кстати об этом, нам пора патрулировать. Пойдем.

— Как ты выдерживаешь такие долгие патрулирования, Лунатик? — вставая вслед за Лили, спросил Джеймс.

— Просто привык, думаю, — пожал плечами тот.

— До сих пор не могу поверить, что все эти годы ходила мимо этой комнаты и ничего не замечала,— Лили еще раз осмотрелась вокруг.

— Лили, позволь сказать тебе, что я знаю это место как свои пять пальцев. Люди, которые занимают чулан для метел, даже в половину не так как креативны, как я, — выпалил Джеймс, поигрывая бровями.

— Это правда, — добавил Сириус. — Я рассказал ему о куче классных мест, куда можно отвести девушку. Но он, кажется, не такой продвинутый в этой области, в отличие от меня, — он бросил подушку в расхохотавшегося Джеймса.

— Ну, возможно, после патрулирования ты сможешь показать мне что-нибудь? — спросила Лили, хитро взглянув на Джеймса. Затем она открыла дверь и покинула комнату.

— Ты бы поторопился, приятель, и на твоем месте я бы поймал ее на слове, — Сириус ухмыльнулся покрасневшему другу.

— Увидимся, — пробормотал тот, а затем поспешил догонять Лили.

— Только мне кажется, что они действительно созданы друг для друга? — спросила Гермиона, присаживаясь на диван. Сириус опустился рядом.

— Согласен с тобой, Гермиона, — хмыкнул Римус. — Я даже удивлен, что она так хорошо к нему относится.

— А мне интересно, когда он сделает ей предложение? — ухмыльнулся Сириус.

— Не думаю, что это произойдет скоро, — нахмурившись, ответил Римус. — Джеймс, конечно, безрассуден, но он не рванет в такое дело. Я бы сказал, что это произойдет где-нибудь через год.

— Он такой романтик. Я не удивлюсь, если он спросит ее на День святого Валентина, — высказался Сириус.

— Десять галеонов на то, что он спросит ее сказу после окончания школы, — произнесла Гермиона. Парни уставились на нее так, будто у нее выросла вторая голова.

— Ты… ты сейчас предлагаешь спор? — спросил Сириус.

— Конечно же да. Если Джеймс и Римус могли спросить о наших отношениях, то, черт возьми, я буду не я, если не сделаю того же с Джеймсом и Лили, — с ухмылкой произнесла она.

— Принято, десять галеонов, но я останусь при своем мнении, — сказал Сириус.

— Кажется, мы плохо влияем на нее, Бродяга, — высказался Питер.

— Она же моя девушка, — с улыбкой произнес тот, нежно глядя на Гермиону. В его глазах светилось обожание, которое всколыхнуло бабочек у нее в животе. — Кто знает, может быть, однажды ты выйдешь за меня, Гермиона?

Она покраснела, а затем уткнулась в его плечо.

— Возможно, — пробормотала она, не заметив, как широкая улыбка расплылась на лице Сириуса.

* * *

18 ноября, 1977 года

Хогвартс, Шотландия, женская спальня

Гермиона проснулась посреди ночи от того, что кто-то легонько тряс ее. Она открыла глаза и увидела Лили, одетую в пижаму и мантию, и, кажется, та была на грани истерики. Гермиона тут же вскочила с постели, быстро оделась и схватила палочку. Они молча спустились в гостиную.

— Прости, что разбудила тебя, Гермиона. Я просто… — начала Лили. Слезы были готовы политься из ее глаз.

— Не беспокойся, тебе сейчас явно нужен друг, — присаживаясь рядом на диван и обнимая ее за плечи, произнесла Гермиона. — Акцио, платок, — нужный предмет прилетел прямиком из сундука и она протянула его Лили. — А теперь расскажи мне, что случилось.

— Северус, — сказала Лили, и Гермиона нахмурилась.

— Мне казалось, что вы больше не общаетесь, — произнесла она.

— Так и есть, по крайней мере, с моей стороны точно. Но он не оставляет меня в покое! Он ждал возле нашей гостиной, когда я возвращалась после патрулирования. И это уже не в первый раз! В прошлом году он угрожал тем, что останется спать возле портрета, если я не выйду и не поговорю с ним, — с красными глазами выпалила Лили.

— Кажется, он очень навязчивый, — обеспокоенно произнесла Гермиона.

— Северус такой. Он полностью отдается тому, что кажется ему важным. Даже если для этого нужно стать крайне навязчивым. Именно поэтому он так хорош в зельях и потому же так уважаем в кругах Пожирателей смерти. Некоторые считают его очень амбициозным. Он так сильно хочет компенсировать дерьмо своего отца, — Лили покачала головой. — Что мне делать?

Гермиона задумалась на несколько мгновений. Она ничего не знала о том, что сделало Снейпа таким, каким его помнила она. Так что она была в такой же растерянности, как и девушка, сидящая рядом.

— Я не знаю, Лили. А Джеймс?

— Нет. Джеймс ничего не знает, и, пожалуйста, не говори ему. Он поймает Северуса и будет ему угрожать или того хуже. Но как бы я ни злилась на то, что Северус обидел меня… — Лили снова начала плакать.

— Ты все еще заботишься о нем, не так ли? — спросила Гермиона, и Лили кивнула.

— Я так беспокоюсь о нем! Тот Северус, которого я знала и с которым выросла, был хорошим человеком. Что бы ни случилось с ним за эти годы, это очень изменило его. Он стал изучать Темные искусства, заводить неправильных друзей. В тот день он назвал меня грязнокровкой. И я знала, — она покачала головой, — знала, что мы переросли нашу дружбу, и это ничем не исправить. Мэри утешала меня в течение нескольких дней, пока я плакала. Он был моим лучшим другом, как он мог так поступить со мной? И теперь он потерял меня и, наверное, понял, что в каком-то смысле я была его последним якорем. Я была единственной, кто мог вытащить его из того дерьма, в которое он сам загнал себя.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — произнесла Гермиона, думая о Регулусе и Сириусе. — Но ты не сможешь ему помочь, если он сам этого не хочет. Если только ты не думаешь об обратном, — у Лили вырвался смешок.

— Сомневаюсь. Однозначно, не сейчас. Я только надеюсь, что однажды он поймет, каким ужасным был.

— Лили, ты говорила ему, что будешь рядом, если он поймет, что находится на не той стороне? — мягко спросила Гермиона.

— Нет, — задумчиво ответила она. — Только сказала, что он выбрал свой путь, а я свой. И это так. Если он решит, что был не прав, и захочет измениться, то… наверное, я отправлю ему сову и дам знать о своей позиции. Спасибо, что пошла со мной, Гермиона.

— Без проблем, Лили. Я же не могла просто оставить тебя плакать наедине с самой собой. Так друзья не поступают, — обнимая ее, добавила Гермиона.

— Я так рада, что встретила тебя, — пробормотала Лили, крепче сжимая ее в объятиях.

— Я тоже.