Среди звёзд (гет)

— Отвали! — Рей нелепо дёргает руками, пытаясь высвободить запястья, но стальные пальцы Бена Соло сковывают их, будто наручниками. — Я сказала, отвали, ты!.. — она закусывает губу и снова дёргается, но вызывает этим только мрачную усмешку.

В полутемном коридоре они одни; занятия уже кончились, и толпы студентов живым потоком покинули здание университета. Рей осталась убираться в лаборатории, и на выходе её ждал неприятный сюрприз.

Ему было позволено всё. Вообще всё. Сын ректора, он был блестящим учеником и просто невероятным подонком. Высокий и вечно хмурый, Бен Соло — или Рен, как звали его приспешники — мрачной тенью ходил по коридорам, заставляя окружающих людей мечтать о том, чтобы он поскорее выпустился.

И почему-то он прицепился именно к ней. Рей не была самой умной, самой красивой, самой обеспеченной — в общем и целом, она была никем, просто средней успеваемости студентка со смешной причёской. «Ты будешь моей», — сказал ей Бен Соло в их самую первую встречу, на что она залепила ему звонкую пощёчину — прямо перед всеми! — а он только посмеялся и ушёл.

И теперь он стоит слишком близко, так, что она может сосчитать все родинки на его асимметричном лице, разглядеть пробивающуюся щетину — такую же чёрную, как его волосы, которые, казалось, поглощали свет. Он пахнет каким-то дорогим — наверняка дорогим — одеколоном, и Рей тошнит от этого запаха, её тошнит от Бена Соло, и она кривится и снова вырывается, чтобы поймать очередной снисходительно-насмешливый взгляд страшных чёрных глаз. Этот взгляд оценивает, примеряется, будто считывает каждую эмоцию — и Рей очень надеется, что на её лице читается только отвращение, потому что где-то глубоко, очень глубоко, разливается странное тёмное удовольствие, от которого дрожат колени и рвётся ритм дыхания.

— Оставь меня в покое! — Рей стряхивает мимолетное наваждение и снова стискивает челюсти. Руки, сжимающие её запястья, очень тёплые, почти горячие — и невероятно сильные. — Ты отпустишь меня или нет?!

— Нет, — сразу же отвечает Бен, и Рей так и хочется ударом стереть его довольную улыбку. — Ты ведь сама этого не хочешь.

Рей теряет дар речи от возмущения и, задыхаясь, начинает выискивать цензурные слова, когда в конце коридора, со стороны лестниц, слышатся четкие шаги.

— Соло. — Они оба одновременно поворачиваются в сторону холодного голоса.

Кто бы мог подумать, что спасителем Рей окажется Хакс.

Хакс — глава профкома и студсовета, он почти второй ректор и точно второй методист, он знает всё и всех, и никто не представляет, как будет функционировать университет, когда он выпустится через три месяца. Неудивительно, что ему уже предложили здесь работу — беспрецедентный случай, как и сам Хакс.

— Иди своей дорогой, — почти рычит Бен, но Хакс явно не впечатлён его пропитанным угрозой тоном.

— Отпусти её. — Бен отрицательно мотает головой. — Я не буду повторять, — добавляет Хакс. Его рыжие волосы блестят даже в полумраке, и сам он будто статуя из белого мрамора.

Рей не верит, но Бен вдруг неохотно отпускает её запястья, быстрым движением проведя большими пальцами по тыльным сторонам её кистей.

И едва заметно морщится, когда Рей со злым вскриком наотмашь бьет его по щеке, случайно царапая кожу.

— Придурок! — кричит она прямо ему в лице, потом смотрит на невозмутимого Хакса — и, помедлив, кивает ему.

А потом подхватывает свою матерчатую сумку и почти бежит по коридору, чтобы оказаться как можно дальше от Бена, чтобы больше не чувствовать его прожигающий взгляд, от которого дрожат её колени, а внутри растекается неправильный огонь.

Он догоняет её у самого выхода, когда ярость Рей уже слегка выветрилась, оставив боль в покрасневших запястьях да бьющееся быстрее положенного сердце.

— Стой, — слышит она за спиной, и гнев тут же разгорается вновь. Рей разворачивается, она хочет, чтобы он снова дал ей повод себя ударить.

Кулаки так и чешутся, но Бен застывает в нескольких метрах от неё и просто смотрит.

— Чего тебе? — задиристо спрашивает Рей, складывая руки на груди.

По-хорошему, надо бы уйти, убежать, потому что вряд ли Хакс появится снова, но Рей остаётся на месте, стараясь не думать о том, что уходить-то ей и не хочется.

Бен проводит рукой по волосам и на какое-то очень короткое мгновение выглядит растерянным.

— Прости, — наконец говорит он, и Рей открывает рот.

Вот это да.

— Я причинил тебе боль, — он кивает на её запястья, на которых алеют следы его пальцев. — Мне жаль.

Рей закатывает глаза, но на самом деле это ей глубоко льстит. Бен Соло не извиняется даже перед собственной матерью.

— Скажешь, что больше такого не повторится? — она поднимает подбородок, чтобы не было заметно, что ей важен его ответ.

Бен испытующе смотрит на неё, а потом отрицательно качает головой.

— Не скажу, — он делает шаг вперёд. Рей остаётся стоять на месте, просто из принципа. — Я не отступаюсь от своих целей.

Рей хмыкает. Какой принципиальный.

— Твоя цель — достать меня? — она острит, потому что вдруг чувствует себя беззащитной, а сарказм всегда был её лучшим щитом.

Бен облизывает нижнюю губу, и взгляд Рей машинально соскальзывает вниз, к его пухлым губам, которые выглядят совершенно порнографически.

— Моя цель — ты, — просто отвечает он, и по спине Рей бегут мурашки, а в коленях снова появляется мелкая дрожь.

Тягучее пламя внизу живота просит продолжения, просит губы Бена Соло, просит его широкие ладони, просит его взгляд, и Рей выдыхает сквозь зубы, потому что она тоже этого хочет.

И она не собирается себе в этом признаваться.

— Иди к чёрту, — говорит она. — Ещё раз подойдёшь — и я тебе врежу, не сомневайся.

Губы Бена режет ухмылка.

— Не сомневаюсь, — отзывается он.

И лениво делает ещё один шаг вперёд.