Танец пепла (гет)

Дождь шёл почти непрерывно, и вот уже несколько дней звук льющейся воды преследовал её и днём и ночью. А за окном лес потемнел, потяжелел и, словно ощетинился, из-за чего стал похож на огромного озлобленного волка, готового в любой момент сорваться с места и вцепиться в горло. «Это всё от постоянного напряжения», — тяжёлый вздох сорвался с губ Сельвен. Она откинулась на спинку стула и устало потёрла переносицу. А ведь когда-то ей очень нравился шум дождя.

В их доме на краю леса, капли всегда так громко барабанили по крыше, что будучи ещё совсем маленькой, она ужасно этого боялась. Ей всё казалось, что кто-то чужой пытается пробраться в дом… Ровион дразнил её за эту слабость, отец снисходительно улыбался, и только мать восприняла её страхи серьёзно.

— Представь, что это стук копыт, — шептала она, обнимая прижавшуюся к ней дрожащую дочь. — Слышишь, это всадники скачут. Зачем их бояться?

— Эльфийские воины? — детский голос был чуть громче шёпота.

— Может быть. Или мудрые волшебники, — улыбалась мать, убирая с лица малышки золотые пряди. — Они отправляются в далёкие земли навстречу приключениям. Далеко бы они уехали, если бы боялись?

— Нет, — и испуганное лицо наконец озарила улыбка.

Тихий и вкрадчивый голос матери, теплота её объятий. Постепенно страх ушёл, и теперь она с замиранием сердца прислушивалась к звукам дождя за окном, представляя, как статные воины проносятся галопом по тёмным улицам. И всё чаще видела себя среди них, как она, укутанная в дорожный плащ, стремится куда-то вдаль, за горизонт. Наверное, именно тогда и зародилось в ней, пусть ещё не осознанное, желание увидеть мир за пределами леса…

Здесь же, во дворце, капли не барабанили по крыше, а размеренно стекали по многочисленным желобкам и водоотводам, что и создавало это постоянное тихое, размеренное журчание воды. Возможно, по задумке конструкторов эта музыка дождя должна была успокаивать, только Сельвен это всегда напоминало звук капающей воды на нижних уровнях. «Как в пещере, без входа и выхода». Эльфийка раздражённо хлопнула по столу и резко поднялась, отчего ножки стула протестующе заскрипели о каменные плиты пола, нарушая меланхоличную тишину библиотеки. Сидящий в стороне эльф удивлённо вскинул голову, но ей было не до этого. Она подошла к окну. «Когда же мы сможем отсюда выбраться?» — тонкие пальцы нервно забарабанили по стеклу.

Она надеялась, что как только уляжется шумиха вокруг побега гномов и «исчезновения» музыкантов, им с Ириной дадут покинуть Лихолесье, но вышло иначе. С каждым днём происходящее во дворце вызывало у неё всё больше и больше вопросов, на которые пока никто не мог или не хотел давать ответы. Сначала — усиленные меры безопасности, которые ещё можно было списать на предшествующие тому события, но потом неожиданно прибавилось дел в лаборатории. Отец продолжал твердить об участившихся случаях нападения орков и необходимости восполнить запасы лекарств, но постепенно Сельвен поняла, что запросы на производство мазей и зелий явно превышали расходы, даже более того, уже совсем скоро стало ясно, что заготавливалось всё не просто про запас. В королевстве лесных эльфов явно к чему-то готовились.

Взвесив все за и против, она решила не приставать больше к отцу с расспросами. Главный лекарь лишь исполнял поручения свыше, а потому не мог, даже если бы и хотел, открыть ей все карты. А значит, единственный, кто мог пролить хоть какой-то свет на происходящее, был её брат. Только вот уже больше недели Ровиона не было во дворце, но сегодня на закате он должен был наконец вернуться с очередного патрулирования границ. Ей сообщили об этом несколько дней назад, когда удалось-таки добраться до уровней, где располагались казармы. Сельвен очень надеялась, что брату передадут её записку ещё до того, как его заключит в свои крепкие объятия эльфийское вино, хотя и понимала прекрасно, что вернувшимся из похода воинам была просто необходима разрядка и, пусть и короткая, передышка. Ведь на границе об этом не могло быть и речи.

В этот момент дверь в библиотеку тихо скрипнула, заставив её быстро обернуться. Но вопреки ожиданиям, за спиной никого не оказалось. Возможно, это всего лишь тот безымянный эльф решил ретироваться.

«Наверное, я произвожу много шума, — эта мысль заставила её невольно улыбнуться. — Похоже, долгое отсутствие и слишком много времени, проведённого рядом с людьми, наложили свой отпечаток на мои манеры». По правде сказать, Сельвен это мало заботило, скорее, даже наоборот, веселило, и, пожав плечами, она вновь обратила свой взор на безрадостный пейзаж за окном. Сквозь плотный покров серых облаков не пробивалось ни одного солнечного блика, из-за чего небо казалось особенно тяжёлым, почти угрожающе нависая над верхушками деревьев.

— Нет, надо отсюда уходить, — пробурчала она под нос и, решительно отвернувшись, вернулась к столу, на котором расположилось несколько увесистых фолиантов.

С тех самых пор, как Ирина открыла Сельвен правду о своём прошлом, та стала то и дело наведываться в библиотеку в надежде найти хоть какие-то упоминания о том мире. Ей отчего-то казалось, что там, возможно, кроется если не ответ, то хотя бы намёк на то, кто и зачем перенёс сюда смертную. Только пока всё, что ей попадалось, были обрывки заметок и туманные описания «древних земель, скрытых от глаз Валар». Но Сельвен не собиралась сдаваться и каждую свободную минуту проводила за тем, что досконально исследовала самые дальние полки и пролистывала самые пыльные трактаты.

Она шумно выдохнула и с глухим хлопком закрыла книгу, которая оказалась очередным сказанием о появлении мира, но не более того. Оставалось просмотреть ещё один том. Сельвен кинула беглый взгляд за окно, где царила всё та же непроницаемая серость.

«Должна успеть. До заката ещё часа два», — пронеслось в голове, а пальцы уже потянули на себя фолиант. А спустя несколько минут стало понятно, что если это было и не прямое попадание, но определённо шаг в нужном направлении. Сердце Сельвен бешено забилось. С пожелтевших листов на неё смотрели изображения диковинных домов и башен, замелькали незнакомые названия городов и земель. С каждой перевёрнутой страницей она всё глубже погружалась в мир, который был древнее самих Валар. И всё было бы прекрасно, если бы не одно НО. Лишь меньше половины текста, написанного элегантным, пусть и немного размашистым почерком, было ей понятно— всё остальное составляли странные буквы и символы, сложенные в слова и таблицы. И пусть полный смысл написанного был ей не доступен, Сельвен смогла установить, что книга описывала некие особенности строительства. Её губы тронула улыбка. Несмотря на то, что в повествовании не было и намёка на искомые ею ответы, сама находка уже внушала надежду на то, что они могут существовать. Кроме того, это было свидетельством того, что смертная её не обманула и, что самое главное, не потеряла рассудок. Пододвинув к себе чистый лист, Сельвен стала старательно копировать символы, из которых складывалось развёрнутое название книги, чтобы потом спросить об этом Ирину.

Сельвен только закончила выводить последние буквы, когда спиной почувствовала чей-то пронизывающий взгляд. Это было странно и не только потому, что за последние часа два дверь в библиотеку ни разу не открылась, но и из-за того, что посетитель никоим образом не дал о себе знать, а продолжал стоять в стороне. «Словно следит за кем-то», — последняя мысль заставила её невольно поёжиться, и она с трудом подавила желание тут же резко обернуться. В библиотеке царила звенящая тишина, и каждый удар сердца эхом отдавался в ушах. Стараясь не подавать виду, она аккуратно сложила книги стопкой, медленно поднялась и отнесла их на стол библиотекаря (в обязанности которого входило возвращать те на полки), снова вернулась на своё место и торопливо спрятала свёрнутый трубочкой листок в складках платья, и в этот момент слух уловил тихое дыхание.

Сельвен не выдержала и развернулась на сто восемьдесят градусов. За её спиной тёмными громадами высились книжные полки. Служители ещё не зажгли свечей, и в сгустившихся сумерках библиотека оказалась почти полностью погружённой в иссиня-чёрные тени, в которых можно было увидеть какие угодно образы и силуэты.

— Есть здесь кто-нибудь? — её голос эхом разнёсся среди стеллажей и шкафов. Но ответом было лишь оглушающее молчание. Это начинало пугать. Сельвен отодвинула стул, внутренне скривившись от раздавшегося скрежета, и, оказавшись на ногах, стала медленно двигаться в направлении предполагаемого укрытия наблюдателя. Шаг, другой — до прохода за книжными полками оставалось совсем чуть-чуть, когда чья-то рука легла на её плечо. Силой воли подавив испуганный крик, она резко развернулась и со всей силы ударила своего преследователя кулаком, одновременно отпихивая от себя, а сама отпрыгнула в сторону.

— Ровион? — выдохнула она, с удивлением глядя на отпрянувшего эльфа.

— И я тоже рад тебя видеть, сестрица, — хмыкнул тот, потирая ушибленное плечо. — Это что, новый вид сестринского приветствия?

— Что ты здесь делаешь? — её сердце продолжало стучать, как сумасшедшее.

— Что я здесь делаю? Смеёшься? Ты же сама попросила меня о встрече, как только вернусь. Мне передали записку. Разве не так? — однако, окинув взглядом бледную сестру, Ровион нахмурился. — Сельвен, что-то не так? Ты выглядишь напуганной…

— Здесь кто-то есть, — одними губами проговорила она и чуть качнула головой в сторону стеллажей. Её брат лишь иронично дёрнул бровью, как-бы спрашивая: «Ты уверена?», в ответ на что та нарочито медленно моргнула. Ровион заметно нахмурился, а в следующую секунду сорвался с места и, в несколько шагов преодолев оставшееся расстояние, скрылся в темнеющем проходе. Однако не успела Сельвен и глазом моргнуть, как он снова оказался рядом, заставляя только дивиться быстроте и бесшумности его движений.

— Там никого нет, — бросил он, пожимая плечами.

— Никого? — протянула Сельвен немного разочарованно. — Но этого не может быть. Я уверена, что там кто-то стоял. Я чувствовала это!

Но в ответ брат снова только пожал плечами. Сельвен упрямо встряхнула головой и уверенно направилась к стеллажам, когда рука Ровиона вновь легла на её плечо:

— Сельвен, — она попыталась было увернуться, но он лишь сильнее сжал её плечо. — Сельвен, там действительно пусто. Или ты мне не веришь? — она шумно выдохнула и побеждено склонила голову.

— Я была уверена… — её голос был чуть громче шёпота. — Или я схожу с ума? — она медленно повернулась и внимательно посмотрела на брата.

Сгустившиеся тени и потерянные блики уходящего на покой дня странным образом преобразили родные черты, и перед эльфийским воином на мгновение предстала его мать. Ровион невольно замер, только рука сама потянулась вперёд. Однако стоило пальцам коснуться бархатистой кожи, как видение исчезло. На него вновь смотрела его сестра. Глаза странно блестели, выдавая внутреннее беспокойство, а между бровей залегла тень, что говорило о том, что в последнее время Сельвен часто хмурилась. Она выглядела уставшей, как, впрочем, наверное, и он сам. Подавив тяжёлый вздох, Ровион заботливо убрал с её лица выбившиеся из косы пряди, невольно поймав себя на мысли, что ему больше нравилось, когда её золотые локоны свободно ниспадали на плечи, но в последнее время это случалось редко. Ему хотелось успокоить её, но эльф слишком хорошо знал свою упрямую сестру, как и то, что слова нежного утешения не для неё.

— Сельвен, тебе показалось, — проговорил он как можно мягче.

— Показалось? Что ты хочешь этим сказать?.. — в её голосе зазвучали угрожающие нотки.

— Только то, что мне бы тоже могло показаться невесть что, окажись я на твоём месте, — она непонимающе заморгала, а Ровион не удержался и хмыкнул. — Сколько ты здесь уже находишься?

— Ну…

— Могу поспорить, что ты пришла сюда задолго до захода солнца, а сейчас уже ночь. Просиди я тут в темноте и полном одиночестве столько времени, мне тоже почудится и чьё-то присутствие, и горные тролли за шкафами.

— Ровион, — попыталась возразить она, но он перебил её на полуслове.

— Сельвен. Я знаю, как ты любишь библиотеки, хотя и не разделяю твою страсть в полной мере. Но всё же, сидеть здесь в полной темноте — это уже слишком. Пойми меня правильно, я люблю ночь, но там, где видно и небо, и звёзды. А тут… — он очертил рукой полукруг. — Любимая сестра, насколько я помню, пыль не светится в темноте. Или я чего-то не знаю?

— Нет, не светится, — её елицо неожиданно озарила улыбка. Сельвен встряхнула головой и шумно выдохнула. — Думаю, ты прав.

— Я прав? — брови Ровиона удивлённо дёрнулись вверх.

— Но только на этот раз! — глаза Сельвен хитро сверкнули. — Поэтому не привыкай.

— А я уж обрадовался… — брат театрально развёл руками. — Ладно, пойдём отсюда.

— Куда?

— Ты ведь хотела поговорить? Разве не так? — в ответ Сельвен утвердительно кивнула. — Тогда я знаю прекрасное место, где нам никто не помешает, а по углам не клубятся сумрачные тени, — он взял её за руку, увлекая к двери.

— Подожди, мне надо забрать кое-что. Там книга…

— Нет. Заберёшь потом. Сейчас она тебе не нужна. А вот бокал вина точно не повредит, как, пожалуй, и мне.

На этот раз она больше не возражала и уверенно последовала за братом. Лишь у самого выхода Сельвен обернулась, и вновь ей показалось, что где-то у стола библиотекаря метнулась какая-то тень. Однако, возможно, это было лишь игрой воображения…

К себе она возвращалась уже глубокой ночью и, в лёгкой хмельной задумчивости петляя в полумраке переходов верхнего дворца, то и дело прокручивала в голове слова брата. Хотя сначала их разговор никак не касался так занимавших её изменений, да и она сама, признаться, из-за происшествия в библиотеке почти позабыла о том, что хотела узнать у брата. Поэтому поначалу они беззаботно и почти по-детски шутили и подтрунивали друг над другом, радуясь предоставившейся возможности побыть вдвоем вне придворных рамок приличия. Ведь устроившись на одной из многочисленных площадок нижних уровней, можно было так легко позабыть и о проблемах на границе, и о таинственных сборах, и о тёмном ощерившемся лесе. И даже явное присутствие эльфийских воинов не нарушало картины. С кубком в руке Сельвен с наслаждением впитывала царившее здесь оживление, сдобренное сладким вином, ловя себя на мысли, что брат оказался прав, и терпкий напиток действительно подействовал расслабляюще. Вернее, она только сейчас осознала, насколько напряжёнными были её тело и мысли.

— Тебе надо чаще выбираться сюда, — Ровион хитро подмигнул, отпивая из своего бокала.

— Знаешь, и снова соглашусь с тобой. В последнее время я провожу слишком много времени наверху.

— В библиотеке? — вставил он.

— В целом. Знаешь, мне даже предоставили мои бывшие покои… — последнее прозвучало больше, как мысли вслух. — Но и в библиотеке, и в лаборатории. В основном, в лаборатории… — она неожиданно замолчала, а брат понимающе кивнул. После этого их разговор сразу поменял тему, и вскоре от иронии и весёлости не осталось и следа.

Только она всё равно ничего не узнала. Нет, Ровион не был так туманен в своих объяснениях, как отец, но обмолвился лишь о том, что указы поступали от самого короля, а началось всё после возвращения Принца Леголаса с неудавшейся погони за гномами. Однако, ни того, что там произошло, ни к чему всё это идёт, брат не мог рассказать, потому что несмотря на то, что она была его сестрой, определённые вещи ему запрещено говорить даже ей. Сказано это было абсолютно серьёзно, поэтому она больше не настаивала и не выпытывала.

— Я хочу уехать отсюда как можно скорее, — прошептала Сельвен, когда они уже прощались. Ответом ей были крепкие объятия брата.

— Я знаю, — Ровион глубоко вздохнул. — Мне больно видеть, что тебя тяготит родной дом. Каждый раз, когда ты возвращаешься, я всем сердцем желаю, чтобы это было навсегда, — его голос стал тише. — А ещё я надеюсь, что ты когда-нибудь откроешь мне истинную причину твоей печали. А я смогу помочь… — Сельвен попыталась было отстраниться, но брат только крепче прижал её к себе. — Нет, не объясняй ничего сейчас, не надо, — его губы прижались к золотым волосам. Несколько молчаливых ударов сердца, и уверенный голос опустился до мягкого шёпота. — Я просто боюсь, что ты исчезнешь, как и она, — его руки легли к ней на плечи, их взгляды встретились. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга в полной тишине. — У тебя в глазах столько вопросов, — губы Ровиона тронула лёгкая улыбка.

— Не меньше, чем у тебя, брат, — вторила она ему.

— Прости, что не могу дать тебе ответы, — выражение его лица вновь стало серьёзным и решительным. — Тьма наступает. Ты не могла этого не заметить, — он приподнял руку, предупреждая её возможные вопросы и возражения. — И может так случиться, что очень скоро ты будешь нужна именно здесь, а не где-то за горизонтом: будь то Минас-Тирит или просторы Рохана…

— Ровион…

— Сельвен, сейчас во мне говорит не братский эгоизм и желание держать тебя рядом. Я просто предупреждаю, — он снова попытался улыбнуться, но глаза остались грустными и неспокойными. Ей нечего было ему ответить — она слишком мало знала для того, чтобы её слова случайно не ранили. Сельвен приподнялась и нежно коснулась его щеки губами.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что понимаешь без слов и пытаешься помочь своей упрямой сестре, — в ответ он тихо рассмеялся.

— Я ничего не сделал…

На том они и расстались. И вот теперь, стоя перед дверью в свои роскошные покои, она не могла избавиться от чувства безысходности. Казалось, что её постепенно загоняли в угол. Отец и брат, чувство долга, правила и устои её народа, любовь, которую она так стремилась позабыть, — всё это разрывало её душу и сердце на части, лишая возможности мыслить и свободно дышать, заставляя ощущать себя пленницей в родном доме. Она уже потянулась было к витиеватой ручке двери.

«Золотая клетка, — усмехнулась она, вспоминая слова Ирины. — И она вот-вот закроется.»

«Ирина…» Сельвен резко развернулась, с облегчением принимая новый поворот своих мыслей. Уснуть она всё равно не уснёт, а в библиотеке в этот час уже никого не должно быть, а значит книгу можно будет взять, не опасаясь быть замеченной. Это было одной из причин, почему ранее она так быстро поддалась на уговоры брата, решив забрать книгу позже. Только всё пошло не совсем по плану. Просторное помещение библиотеки было безмолвно и пустынно, однако искомого фолианта на столе не оказалось. Конечно, хранитель мог уже отнести всё обратно, только остальные тома так и остались, сложенные стопкой. Сельвен огляделась. Можно было попытаться снова отыскать, но сейчас блуждать по книгохранилищу в темноте не особо прельщало. Кроме того ещё было свежи воспоминания о недавнем наблюдателе. Был он на самом деле или нет — это другой вопрос, но даже сама возможность столкнуться с кем-то в безлюдной библиотеке отбила всякое желание рыскать по пыльным стеллажам. Кроме того, пришлось бы объяснять и собственное присутствие здесь в столь поздний час… Поэтому, потоптавшись на месте, она решила заняться поисками при свете дня.

Однако, вопреки её ожиданиям, утро оказалось не мудренее, и искомая книга никак не желала быть найденной. А встретившийся библиотекарь вместо помощи заставил её даже усомниться в существовании таинственного тома. Ведь она не могла ни точно воспроизвести название, ни уж тем более определить язык, на котором был написан фолиант. Услышав последнее, почтенный эльф удивлённо вскинул брови:

— Леди Сельвен, вы абсолютно уверены в том, что такая книга действительно была?..

Нет, она уже ни в чём не была уверена, да и свёрнутый трубочкой листок с названием куда-то запропастился, а без него продолжать поиски и расспросы было бессмысленно. Сельвен оставалось лишь любезно раскланяться с библиотекарем и отправиться в больничное крыло, дабы приступить к своим уже рутинным обязанностям.

Учитывая события предыдущего вечера и утра, не удивительно, что она переступила порог лаборатории не в лучшем расположении духа. Вскоре к ней присоединилась и смертная, и пару раз Сельвен даже хотела было окликнуть снующую по заполненной травяными парами комнате женщину, но каждый раз замирала на полуслове, ведь по сути ничего не могла ей сказать, и разговор, скорее всего закончился бы так же, как и с библиотекарем. Кроме того, мыслями Ирина была явно где-то далеко и не настроена на разговоры, поэтому, взвесив все за и против, Сельвен решила отложить расследование до более подходящего момента, или хотя бы до того, пока не найдётся листок или сама книга, а чтобы хоть как-то отвлечься, с головой погрузилась в работу.

Но, как оказалось, следующего раза могло и не быть. Болезнь её подопечной, нагрянувшая так неожиданно и резко, ненадолго выбила из колеи и саму Сельвен. Так что и говорить о смертной, которая в горячке бредила о каком-то дереве и настаивала на лекарстве из плесени. Потом же ей стало и вовсе не до книги. Дел в лаборатории не уменьшилось, и как только Ирине стало легче, Сельвен пришлось с удвоенным рвением помогать отцу дабы закончить свою часть работы, которая успела накопиться за время её вынужденного отсутствия. Фаэлон же, непривычно хмурый и напряжённый, только и успевал, что раздавать новые поручения и указания. Поэтому весть о том, что во дворце готовится очередной бал, как и само последующее приглашение, она восприняла без особой радости. Даже больше, эта новость её раздосадовала, а после и вовсе показалась подозрительной.

«Какой может быть бал, если все во дворце ведут себя так, будто готовятся ко вторжению или нападению?»

Но, как и следовало ожидать, решение исходило свыше.

Посреди всего этого сумбура: разговоров, пропавших книг и болезни, которая почти стоила Ирине жизни, случилось и приятное событие. Каким-то непостижимым образом удалось достать одно из платьев, принадлежавших Ирине. Просто однажды один из тех стражников, что присутствовали тогда в каморке, заглянул в больничное крыло и молча протянул дочери лекаря свёрток. Сельвен вспомнила о посылке лишь вечером того дня, а, открыв, обнаружила внутри то самое платье, что когда-то подарила смертной. Однако обрадовать находкой смогла лишь неделю спустя, потому как именно на следующий день Ирина заболела. Зато когда выздоровевшая Ирина переступила порог лаборатории в своём платье, Сельвен поняла, что эта мелочь была очень важна и приятна её подопечной.

— Представляешь, пока я шла сюда, то не споткнулась ни разу! — проговорила она с гордостью. — Наверное, всё-таки размер имеет значение! — Ирина хитро подмигнула и задорно взмахнула подолом. Её глаза светились такой неприкрытой радостью, что Сельвен не удержалась и рассмеялась. Просто и легко, впервые за последние пару недель. Однако, уже на следующий день женщина вновь была задумчивой и, казалось, немного растерянной.

Сказать по правде, Сельвен стала замечать это ещё до болезни. Нет, Ирина всегда внимательно слушала её наставления и уроки по врачеванию, да и выполняла указания исправно. Но только стоило Сельвен вернуться к своим делам, как смертная словно погружалась в другой мир. Изящные руки продолжали аккуратно нарезать и помешивать, а вот выражение лица становилось каким-то странным. Она то хмурилась, то почти улыбалась, словно постоянно вела внутренний диалог. Иногда она замирала, устремляя взор куда-то вдаль, за горизонт, но мгновения спустя вновь принималась за работу, будто ничего и не случилось. Пару раз Сельвен даже хотела заговорить с Ириной об этом, но всё никак не могла подобрать подходящие слова. Возможно, её смертной подопечной было одиноко, ведь в последнее время у них не было шанса даже побыть вдвоём и просто поговорить, и ситуацию не облегчал тот факт, что той было запрещено покидать верхние уровни, а на общение придворных эльфов рассчитывать не стоило. Наверное, отчасти поэтому Сельвен так хотела найти какую-нибудь информацию о прошлом Ирины.

Именно так размышляла Сельвен и сейчас, незаметно наблюдая за задумчивой помощницей, что сидела напротив, аккуратно нарезая серебристые листья тонкой соломкой. А при воспоминании о книге, мысленно хлопнула себя по лбу:

«Как я могла забыть? Нет, стоит заглянуть в библиотеку уже сегодня…» В этот момент протяжный звон металла привлёк её внимание. Ирина отложила в сторону разделочный нож и теперь внимательно смотрела на дочь лекаря.

— Что-то случилось? — Сельвен отчего-то внутренне напряглась. Ирина же лишь отрицательно замотала головой и вновь принялась за работу. Однако не прошло и нескольких секунд, как лезвие вновь звякнуло о мрамор столешницы. Их взгляды встретились. Смертной что-то явно не давало покоя, но Сельвен не собиралась торопить и лишь выжидательно сидела напротив.

— Ты пойдёшь на бал? — выпалила Ирина наконец. Признаться, Сельвен была готова к любому вопросу, но вот именно этот застал её врасплох.

— Я… — она прочистила горло, одновременно собираясь мыслями. — Да.

— Похоже, ты не особо рада этому? — её собеседница удивлённо повела бровью.

— Рада я или нет, но выбора у меня нет. Моя семья была приглашена его величеством. Отказаться я не в праве.

— Это хорошо… — казалось легкая ирония предыдущей фразы осталась незамеченной. — Может, ты сможешь мне помочь?

Настала очередь Сельвен удивляться.

— Помочь?

— Ну да, выглядеть приемлемо. Ты лучше меня разбираешься в местном этикете и порядках…

И тут ей всё стало ясно.

— Ты на счёт праздника для людей… Конечно, я буду рада тебе помочь, — она глубоко вздохнула. — но ведь это будет на нижних уровнях. Ирина, боюсь тебя туда не пустят. А торжество верхнего дворца только для эльфов. Прос… — но смертная не дала ей договорить.

— Сельвен, ты не правильно поняла. Меня тоже пригласили на бал, и я тоже не в праве отказаться.

Повисло напряжённо молчание. Спрашивать о том, от кого пришло приглашение, не имело никакого смысла, и хотя в голове Сельвенсейчас роились всевозможные мысли и вопросы, она сдержалась, лишь ответив с улыбкой, что конечно же поможет. Остаток дня они провели в разговорах о местных нравах и обычаях, вперемешку с воспоминаниями Сельвен о её бытности придворной дамой. И хотя каждая из них понимала, что это было лишь ширмой для их истинных мыслей, так было проще.

* * *

Блики клонившегося в сторону заката солнца разноцветной мозаикой падали на пол сквозь высокие витражные окна. Сегодня впервые за последние несколько дней тяжёлые облака немного расступились. Утром это показалось добрым знаком, придавшем ей решительности, только вот сейчас боевой настрой постепенно угасал, исчезая за горизонтом, и она уже ни в чём не была уверена. Но отступать было поздно.

Она вновь окинула взглядом небольшую залу. Стены, отделанные полированным деревом цвета мёда, излучали мягкий внутренний свет, наполняя всё тёплым золотистым сиянием. Колонны и обрамления оконных рам, сплетённые из древних корней, взмывали вверх, поддерживая темнеющие своды. Благородство и волшебство природы в каждой линии, изгибе… Зала была простой, торжественной и одновременно уютной и какой-то лёгкой. Она была здесь впервые, но и беглого осмотра хватило, чтобы понять, что это была часть их прошлого. Когда-то весь дворец выглядел именно так. Только тогда он не был высечен в скале. В голове мелькали обрывки фраз о том, что сюда удалось перенести всего лишь несколько комнат. Но кто это ей рассказывал и когда, она не могла вспомнить. Однако, от одного осознания, где она находилась, грудь наполнилась необъяснимым трепетом… Ладонь скользнула по одной из колонн — та оказалась тёплой. Она почти улыбнулась, если бы не всё эти сомнения…

— Правильно ли я поступаю?.. — сорвалось с приоткрытых губ, но уже в следующее мгновение массивные створчатые двери распахнулись, отвлекая от неспокойных мыслей.

— Леди Сельвен, — позвал её кто-то.

— Сельвен? — а вот это голос она узнала сразу, как и до боли знакомые голубые глаза.

— Ваше высочество, — годами выученный тон и движение, но принц словно и не замечал ничего. А когда она попыталась пройти мимо, преградил ей дорогу.

— Ты всё ещё здесь? Мне сказали, что ты покинула дворец…

— Ваши сведения неверны, принц Леголас, — она наконец позволила себе встретиться с ним взглядом. На лице статного эльфа отразилось неподдельное радостное удивление, но ей было не до этого, да и разговор в дверях явно затягивался.

— Леди Сельвен, вас ожидает его величество, — словно вторя её мыслям, проговорил один из стражников. Принц хотел ещё что-то сказать, но она его опередила.

— Ваше высочество, я не могу заставлять короля ждать.

Леголас чуть нахмурился, но всё же отступил, освобождая ей дорогу, но когда она проходила мимо, неожиданно поймал за руку и спешно прошептал:

— Сельвен, нам нужно поговорить. Прошу, дождись меня, — она хотела что-то возразить, но уже в следующую секунду он убрал свою ладонь, оставив лишь призрачное воспоминание тепла на шёлке платья.

— Принц Леголас, — но он уже исчез в тёмном, казавшимся почти чёрным, коридоре, ведущем из «медового» зала ожидания. Видя это, её сердце отчего-то болезненно сжалось. Но медлить ещё больше было не допустимо, и с тяжёлым сердцем она шагнула в сторону следующих створчатых дверей.

Король стоял, заложив руки за спину, у входа на широкую террасу. Тяжёлые складки пурпурной мантии, гордо вздёрнутый подбородок, устремлённый вдаль решительный взгляд — сейчас как никогда он был похож на величественную статую, если бы не лёгкие порывы ветра, что-то и дело слегка развевали серебристые волосы. Она успела поймать себя на мысли, что он выглядел задумчиво и напряжённо, когда дверь за спиной закрылась с тихим щелчком, и почти сразу же владыка обернулся.

— Леди Сельвен, — поприветствовал он, слегка кивнув.

— Ваше величество, — и снова поклон. — Благодарю вас за то, что согласились меня принять, — он жестом пригласил пройти вглубь комнаты, и сам сделал несколько шагов ей навстречу, остановившись у массивного рабочего стола.

— Признаться, ваша просьба об аудиенции меня немного удивила, — это прозвучало, как вопрос, но не дожидаясь ответа, он продолжил: — Так по какому делу вы обратились ко мне, леди Сельвен, дочь Фаэлона? — спокойный и пронизывающий взгляд светло-голубых, почти прозрачных глаз, остановился на ней.

— Я не желаю отнимать у вас много времени, поэтому, если позволите, буду предельно кратка и прямолинейна, — сердце пропустило удар. — Я прошу позволения покинуть пределы королевства лесных эльфов для себя и моей помощницы, — в комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь отдалённым шумом леса и редкими вскриками птиц.

— И за этим вы пришли ко мне? — промолвил король делано удивлённо, что было оправданно. Ведь обычно разрешение на пересечение границы поступало от главного королевского дворецкого или же от начальника стражи… Окажись на месте Сельвен кто-то другой, того бы явно смутила нескрываемая ирония в голосе Владыки, но та не собиралась отступать.

— Вы абсолютно правы, ваше величество. Однако, насколько мне известно, обстоятельства изменились, и по вашему указу никто не имеет права покидать дворец… — она затихла. Эльф снова стоял лицом к выходу на террасу. Выражение лица владыки было скрыто от неё, и только его точёный профиль тёмным силуэтом выделялся на фоне закатного неба.

— Зачем такая спешка? — наконец нарушил он затянувшееся молчание, и как всегда его глубокий голос звучал отстранённо-спокойно и безучастно.

— Спешка? — переспросила Сельвен, но ответом ей было лишь эхо.

— Да, спешка, — объяснять ей похоже ничего не собирались, но уже мгновения спустя в голове щелкнуло. Конечно же, на дворе был конец осени, а не зимы.

— Обстоятельства изменились, владыка, — ответила та туманно и внутренне улыбнулась, когда король вновь повернулся к ней и теперь смотрел на неё с явным интересом.

— И когда же вы собираетесь тронуться в путь?

— Как можно скорее. Чтобы успеть добраться до Минас-Тирита ещё до наступления сильных заморозков. Снегопады и холод могут серьёзно усложнить нам путь, особенно для моей помощницы, — при упоминании Ирины что-то неуловимое мелькнуло в глазах короля, хотя, возможно, Сельвен это только показалось.

Снова тишина. Со стороны могло показаться, что владыка позабыл о своей собеседнице, и вот уже несколько долгих мгновений его взгляд был прикован к какому-то свитку на столе. Она конечно же понимала, что всё это было лишь частью придворной игры, но раздражение всё отчётливее давало о себе знать.

— К сожалению, это невозможно, леди Сельвен, — раздалось неожиданно и от этого громко. Свиток вернулся на стол, а внимание короля было вновь обращено к ней. — Вы знаете об орках… И если раньше они иногда появлялись на наших границах, то в последнее время их стали всё чаще замечать уже в самом лесу. Поэтому покидать пределы дворца без сопровождения небезопасно. Вам придётся подождать до тех пор, пока ситуация не улучшится, — его тон был вежлив, но вместе с тем немного надменен.

Отложенный в сторону свиток вновь оказался в его руках — Трандуил Ороферион явно считал тему исчерпанной, поэтому, когда, прочистив горло, Сельвен опять заговорила, на долю секунды на лице владыки отразилось неприкрытое удивление.

— Мой брат мог бы нас сопроводить, — несколько долгих мгновений они неотрывно смотрели друг на друга. Сельвен первая отвела взгляд, хотя больше из вежливости, не желая переступить грань дозволенного в разговоре с королём, хотя и понимала, что подобралась к ней как никогда близко.

— Вы меня разочаровываете, а ваш эгоизм и безответственность удивляют, — «Церемонии закончились», — мелькнуло в её голове. — Вы так желаете вернуться к вашим людям, что готовы ради этого рисковать не только своей жизнью, но и жизнью своего родного брата Ровиона, — в каждом слове монарха сквозил металл. При упоминании имени брата Сельвен невольно вскинула голову, однако ответить ей не дали. — Ровион доблестный воин, в этом нет никаких сомнений, но и он не сможет справиться с целым отрядом орков один. Особенно после недавнего ранения. И предупреждая ваше возможное дальнейшее «предложение», — последнее было сказано с неприкрытой иронией, — сразу скажу, что никто не выделит вам целый отряд для сопровождения. В это непокойное для королевства время я не собираюсь рисковать лучшими воинами лишь для того, чтобы удовлетворить прихоть одной эльфийки, — голубые глаза стали ледяными, и, кажется, сам воздух в кабинете стал холоднее. Уже давно её никто не отчитывал так…

— Ваше величество, прошу прощения, если моя просьба показалась вам бестактной. Уверяю вас, это не прихоть. С Минас-Тиритом меня связывают обязательства и обязанности, которые я не могу нарушить…

— Тогда этим обязательствам и обязанностям придётся подождать, — отрезал король тоном не терпящим возражений.

— И как долго мне придётся ждать? — всёвозрастающее негодование придавало ей смелости и безрассудности. Возможно, это и вызвало лёгкую ухмылку на губах владыки.

— Возможно, до конца зимы или весны, а может и несколько лет. Для эльфов время не является обузой. А вам, леди Сельвен, стоит использовать его с умом и пересмотреть ваши обязательства.

— Что вы под этим подразумеваете? — от бушевавших внутри эмоций слова давались ей с трудом.

— Вы не считаете, что обязанности и обязательства перед своим народом и семьёй важнее, чем перед чужими людьми? Вы никогда не задумывались о том, что могло бы случиться, если бы вашего брата ранили во время вашего отсутствия?..

Сельвен невольно резко втянула воздух. О да, после той ночи эти мысли посещали её регулярно. И каждый раз всё внутри сжималось от леденящего ужаса и безысходности. Но это были её тайные страхи, с которыми она боролась в своей душе, и никто не имел права их озвучивать, а уж тем более использовать против неё, будь то король или нет… Сердце бешено колотилось в груди, она всеми силами старалась не дать выражению нейтральности и лёгкого безразличия ускользнуть с лица, но с каждым вздохом это становилось всё сложнее. Её отчитывали, как глупого и несмышлёного ребёнка: искусно, точно и больно. Каждое слово, как удар хлыста, а правила обязывали хранить невозмутимость и принимать это с лёгким поклоном или реверансом. А ведь Сельвен почти позабыла, каково это. Оказавшись вдали от древнего леса и королевского двора она уже давно была сама себе хозяйкой: ни у кого не требовалось просить разрешения ни на то, чтобы уехать, ни на то, чтобы приехать. В её небольшом домике на одной из извилистых улиц Минас-Тирита не было высоких витражных окон и расписных стен, но в обставленных с функциональной простотой комнатах ей дышалось намного легче и свободнее, чем здесь, в окружении роскоши монументального дворца. Ирония заключалась в том, что там она была самой простой эльфийкой, лекарем, своим трудом зарабатывающим себе на хлеб, другие знали и ценили её за помощь и мастерство, а вовсе не за доставшееся имя или положение при дворе. Она осознала это быстро, и теперь сознательно избегала общество знатных особ, хотя предложения о том, чтобы поступить на службу в белокаменный дворец, что возвышался над городом, поступали и не раз.

— Вас с Ириной не отпустят из дворца, пока обстоятельства не поменяются, — что-то в последней фразе резануло слух, вмиг возвращая в реальность. Сельвен сначала даже не поняла, что именно привлекло её внимание, пока не осознала, что король, который стоял к ней сейчас спиной и неторопливо перебирал что-то на столе, назвал женщину именно Ириной, а не смертной, помощницей или служанкой, что было бы обыденно.

Обращение (пускай и косвенное) из уст владыки к человеку по имени считалось честью и знаком того, что смертный был кем-то значимым для эльфа. «Понял ли его величество, чьё имя с такой лёгкость только-что сорвалось с его языка?» Но глядя на чуть склонённую голову короля, Сельвен могла поклясться, что ТрандуилОроферион и не заметил, как выдал себя. А её мысли невольно вернулись к одной из причин, почему она сегодня оказалась здесь, хотя конечно часами ранее это были лишь догадки и скандальные, почти преступные, подозрения.

— Вы не отпускаете меня или же всё-таки Ирину? — её голос был подобен шелесту ветра в высокой траве. Сельвен тихо охнула, осознав, что только что невольно произнесла вслух свои мысли, но было уже поздно. Владыка распрямил плечи, вытянулся и медленно повернулся к ней. На несколько мгновений в комнате повисла звенящая тишина.

— Что вы сказали, леди Сельвен? — спокойный, размеренный тембр, всё то же бесстрастное выражение лица. Однако замершая на месте Сельвен понимала, что всё это было не более, чем иллюзия, и с непроницаемой маски, в которую превратилось лицо короля, на неё смотрели потемневшие, как грозовое небо глаза.

— Я… — но слова застряли в горле. Снова молчание, нарушаемое лишь ударами её сердца.

— Дочь Фаэлона, вы забываетесь, — эльф намеренно выделил каждое слово. — Уже давно, и по собственной воле, вы приняли решение покинуть родной дом. Великий ЭринГаллен не придорожная таверна, куда вы вольны заглядывать, когда вздумается. Оставив за спиной вашу семью, ваш народ, вы намеренно отказались и от всех причитающихся привилегий и прав. Вам не было отказано в милости на пребывание в этих землях только из-за заслуг перед королевством вашего отца и брата, — король сделал многозначительную паузу. — И несмотря на то, что мы ценим ваш вклад в работу больничного крыла, это не даёт вам права вести себя столь бесцеремонно и высокомерно. Вам выделили покои в верхнем дворце. Это большая честь, учитывая, что среди лесных эльфов вы не располагаете ни положением, ни статусом. Поэтому внутренние дела королевства вас никак не касаются, — последнее было сказано с толикой пренебрежения.

— Ваше величество, прошу, простите мне мою заносчивость. Я поступила необдуманно… — Сельвен склонилась в почтительном поклоне, понимая, что в своих речах зашла слишком далеко.

— Время аудиенции истекло, леди Сельвен. Нам больше не о чем говорить, — и снова ей захотелось поёжиться от сквозившего в его словах холода. Владыка взглянул на неё ещё один раз, а после отвернулся и через несколько размеренных шагов вновь оказался у выхода на террасу, замерев в той же позе, в которой она застала его в начале разговора. Сельвен ничего не оставалось, как покинуть приёмную.

Той ночью она ещё долго стояла у окна, глотая сухие слёзы с привкусом обиды, злости и стыда. Она проиграла сегодня, позволив эмоциям завести её слишком далеко, заступить за грань дозволенного.

«Как и тогда», — усмехнулся внутренний голос, и почему-то в тот момент он был слишком похож на королевского дворецкого. Впервые за многие годы ей прямо и без прикрас указали на её место среди лесных эльфов, и это задело больно и глубоко, хотя не должно было даже царапнуть. Возможно, она не была настолько свободна от своего прошлого, как того хотела бы, а быть может, это и было её прошлым всё это время, просто она сама этого не видела. Эти мысли оставались на языке горьким послевкусием, от которого не избавляли ни чистая вода, ни сладкое вино. А ещё, уже перед самым сном, она поймала себя на мысли, что король так и не дал ответа на её последний вопрос.

«Но он не сказал нет». И это было красноречивее любых слов.

* * *

«Боишься ли ты темноты?» Мои глаза распахнулись, а в следующее мгновение я уже сидела на кровати, судорожно озираясь и глотая застоявшийся воздух. До рассвета было ещё далеко, а посему комнату заволокло непроницаемым мраком, показавшимся мне в тот момент каким-то вязким и постоянно передвигающимся, словно огромное живое существо. Это был очередной кошмар, и судя по тому с какой периодичностью они наведывались, мне пора было уже давно к ним привыкнуть. Я встряхнула головой, глубоко вздохнула и откинулась на подушки, вновь закрывая глаза с твёрдым намерением, как можно скорее вернуться в объятия сна. Но ничего не выходило, а слова зловещим и насмешливым эхом отдавались в ушах.

Почему эта глупая фраза, больше похожая на тривиальный ужастик из моего мира, никак не давала мне покоя? Быть может, именно потому, что и казалась уж слишком свойственной моему миру?.. Я снова открыла глаза, и взгляд помимо воли упёрся в нависающий тёмно-зелёный балдахин, вернее то, что ткань была именно этого цвета можно было лишь догадываться. А при нынешнем свете, или вернее отсутствии такового, тяжёлый бархат казался иссиня-чёрным, разбавленным лишь вышивкой, которая чуть поблёскивала от размеренного покачивания ткани… Я похолодела. Ночи в последнее время были морозные, да и мне после недавней болезни наказано было беречь себя. Поэтому я точно помнила, как закрывала окно, да и немного спёртый воздух комнаты говорил сам за себя. Тогда откуда здесь было взяться сквозняку?

«Надо проверить окно, проверить окно…», — повторяла я про себя, как мантру. Только тело, скованное страхом, отказывалось повиноваться, а глаза были всё так же прикованы к чуть покачивающемуся балдахину. Лишь огромным усилием воли удалось-таки освободить из-под одеяла одну, а потом и вторую ногу, чтобы почти сползти на пол, продолжая тревожно вглядываться в тёмные складки бархата, как будто оттуда вот-вот выскочит монстр. Ощущение чуть прохладного мягкого ковра под ступнями подействовало неожиданно отрезвляюще, и я вдруг ясно увидела себя со стороны, насколько смешно и нелепо выглядели сейчас мои действия… Шаг, другой, поворот, несколько стремительных движений, и я наконец у окна, хватаюсь за ручку, нажимаю и с силой дёргаю на себя. Ветер ворвался в комнату, рассекая застоявшийся воздух, лицо обожгло морозное дыхание осенней ночи, а по коже пробежали мурашки, но уже не от страха, а от холода. Тонкая ткань ночной рубашки почти не защищала тело, и спустя несколько минут, я уже невольно дрожала и чуть ли не стучала зубами в такт бешено бившемуся в груди сердцу. Вновь зазвучавший тихий шёпот леса, больше похожий на урчание кошки, успокаивал, и я наконец нашла в себе силы отвернуться от окна и темнеющих вершин Великой чащи.

Комната была по-прежнему пуста и безмолвна, и только балдахин так и продолжал размеренно покачиваться над кроватью, но теперь тому было логическое объяснение. Вздох облегчения сорвался с моих губ.

«А что если тебе это показалось с самого начала?» — сыронизировал внутренний голос, но я отчего-то была уверена, что это было не так. А ещё невольно поймала себя на мысли, что возвращаться на кровать совершенно не хотелось. Пусть это было неразумно, пусть по-детски, но какое-то внутреннее чувство меня останавливало. С каждым порывом ветра спальня становилась какбудто светлее, а обрывки былого плотного мрака разметало по углам, словно клочья разорванной мантии. Одновременно с этим казалось, что тени двигались, перемещались, стараясь дотянуться друг до друга, и лишь врывающийся с улицы холод не давал им сблизиться…

«Бред…» — я устало привалилась плечом к стеклу второй ставни. В тот момент мне очень хотелось списать всё происходящее на разыгравшееся воображение, ночные кошмары, расшатанные нервы или хотя бы на слишком крепкий травяной чай, выпитый накануне, и, наверное, окажись я в своей квартире из стекла и бетона, оно бы так и было. Но двадцать первый век остался где-то очень далеко, а здесь царили совсем другие законы и порядки, а потому могло случиться всё что угодно, включая и призрачных собак и ожившие тени по углам.

Взгляд ещё продолжал скользить по окружающему меня пространству, всё силясь различить хоть что-то, но в какой-то момент стало ясно, что усталость и сон возьмут своё: ноги то и дело подрагивали, а глаза противно щипали. Надо было решать, что делать. После недолгих раздумий я осторожно прошла вперёд и, схватив с кровати одеяло, быстро вернулась: что-то подсказывало, что здесь у окна мне не грозит опасность, даже если таковая и существовала. Ещё некоторое время я сидела на полу, укутанная почти с головой в тёплое одеяло, но с каждой минутой веки становились всё тяжелее, а противостоять убаюкивающему рокоту леса — всё сложнее…

—С тобой всё в порядке? — раздалось прямо надо мной, и кто-то тронул меня за плечо.

Я нехотя открыла глаза, и почти сразу же вынуждена была вновь зажмурилась от ослепляющего яркого света.

— Она жива, — продолжил всё тот же кто-то, но обращаясь уже явно не ко мне.

— Здесь такой холод, что я бы не удивилась, если бы она окоченела за ночь, — на этот раз уже другой голос раздался откуда-то со стороны.

Второй говоривший явно считал всю ситуацию довольно забавной, и даже и не думал этого скрывать. Наверное, именно последнее замечание и подтолкнуло меня вновь разомкнуть веки и после недолгих копошений подняться-таки на ноги.

Со мной в комнате находились две служанки, одетые в уже привычные одинаковые серые платья, с тюрбанами на голове и, как и требовалось, их лица были закрыты. Единственным различительным знаком было то, что женщина, стоявшая передо мной была чуть повыше той, что рассматривала меня со стороны. Под их изучающими взглядами почему-то стало неловко, а плотное одеяло показалось прозрачным, как, впрочем, и ночная рубашка. Женщина напротив протянула вперёд руки, в то время как вторая так и продолжала стоять сбоку, держа на весу какой-то чехол из тёмной ткани. Я только хотела поинтересоваться его содержимым, когда первая служанка делано прочистила горло, а в ответ на мой вопросительный взгляд жестом указала на одеяло. Пришлось с ним распрощаться, и почти сразу стало понятно, что предыдущее замечание по поводу низких температур в моей спальне не было преувеличением — холод стоял бодрящий, а, грубо говоря, собачий, из-за чего почти сразу дёрнулась ко всё ещё открытому окну.

— Нечего меня разглядывать. Ничего нового не увидишь! — огрызнулась я, захлопывая ставни и одновременно чувствуя изучающий взгляд служанки пониже. Та еле слышно фыркнула, а её напарница, которая тем временем умело заправляла мою постель, весело хмыкнула. Эти две были явно не робкого десятка и не вели себя, как забитые тени, в которые превратилась большая часть дворцовой прислуги. Или, быть может, дело было в том, что со мной они были один на один, и никакой эльф не маячил на горизонте? Так или иначе, но от их явно ироничного настроя мне почему-то стало легко, почти весело, а воспоминания о ночном кошмаре показались детскими и ничего не значащими. Я с интересом наблюдала за тем, как они заканчивали приводить комнату в порядок, как накрывали нехитрый завтрак на небольшом прикроватном столике, все это время то и дело кидая в мою сторону насмешливые взгляды и хитро перемигиваясь друг с другом, а когда обе женщины уже оказались в дверях, неожиданно для самой себя выпалила:

— Погоди! — обернулась только та, что повыше. — Как твоё имя? — она чуть склонила голову набок и несколько секунд внимательно на меня смотрела, а потом чуть пожала плечами и безразлично спросила:

— Зачем тебе это? — вопрос поставил меня в тупик, и женщина, казалось, прочитала это в моих глазах и в следующее мгновение уже скрылась за дверью, напоследок лишь слегка качнув головой. После их ухода я ещё какое-то время стояла, вперившись взглядом в закрытую дверь. Своеобразный «отказ» служанки немного меня задел, но вместе с тем, что-то внутри подсказывало, что женщина была права.

Однако утро шло своим чередом, и чтобы не опоздать в лабораторию, пришлось поторапливаться. Лёгкий завтрак: ломоть хлеба, сыр, молоко, яблоко и небольшой кусочек колбасы (который, как я подозревала полагался мне только из-за того, что была человеком), затем быстрый утренний туалет, и вот я уже спешила по прохладным коридорам дворца, кутаясь в шерстяную шаль. Только сегодня мне каким-то непостижимым образом удалось оказаться в лаборатории первой, а Сельвен появилась лишь где-то через полчаса (хотя утверждать не берусь — часов-то здесь ещё не изобрели). Сельвен выглядела бледной, уставшей и немного потерянной. Поймав мой взгляд, она виновато улыбнулась, проговорив что-то вроде: «Никто не идеален», — и поспешила заняться приготовлением очередной порцией снадобий. Я не стала ей докучать, и приступила к своим обязанностям. Пару раз в течение дня у меня мелькала было мысль поведать своей напарнице о ночном происшествии, но каждый раз, от одного взгляда на её напряжённое и сконцентрированное лицо желание отпадало само собой, а идея сразу казалась глупой и бессмысленной. А после, когда рутина затянула в свой водоворот, то и вовсе позабыла обо всём, как и о таинственном чехле, который был в руках одной из служанок.

* * *

Я только отхлебнула из кружки воды, смешанной с вином, что обычно подавали к ужину, когда взгляд упал на аккуратно разложенную на кровати тёмную ткань. В битве голода и любопытства, победило последнее, и спустя мгновения пальцы уже нетерпеливо развязывали шнурки, удерживающие «чехол» вместе. А когда складки серо-чёрного хлопка были откинуты в сторону, мне с трудом удалось сдержать возглас восхищения. На изумрудном бархате покрывала лежало одно из самых прекрасных платьев, которые мне когда-либо доводилось не только видеть, но и трогать. Несколько оттенков сиреневой воздушной и полупрозрачной ткани чья-то рука мастерски скроила в изысканный в своей обманчивой простоте наряд. Казалось, что предо мной лежал сотканный из шёлка цветок, чьи лепестки сплелись между собой, создавая ощущение лёгкости и торжественности. Позабыв про ужин, я скинула платье и осторожно скользнула в это эльфийское творение, а в том, что наряд создали именно эльфы, можно было и не сомневаться.

Складки ткани легли идеально, подчёркивая талию и визуально приподнимая грудь. Широкие рукава спускались почти до кончиков пальцев, но стоило потянуться вверх, как слои шёлка рассыпались, словно струи воды, обнажая руки почти до плеч. Невесомое, платье казалось сотканным из сиреневого тумана, и, не удержавшись, я закружилась перед зеркалом, весело хихикая, словно маленькая девочка, которая впервые примеряет мамины наряды…

— Как вижу, оно тебе понравилось, — слова прозвучали как гром среди ясного неба. Я резко остановилась и обернулась. Король стоял, прислонившись к одному из резных столбов кровати, что подпирали балдахин, и на этот раз не скрывал своей улыбки.

— Оно прекрасно. Благодарю вас, ваше величество, но…

— Только не надо говорить, что мне не стоило этого делать, — закончил он за меня.

— И почему? — не удержалась я, в свою очередь опираясь на столб напротив эльфа.

— Потому что я не слепой, — его улыбка стала шире, а в глазах заплясали хитрые искры. — Или ты думаешь, я не замечаю, что на тебе одежда с чужого плеча?

При любых других обстоятельствах подобный комментарий мог бы смутить, задеть, обидеть. Но сейчас это было сказано с такой простотой и откровенностью, что меня слова владыки даже развеселили.

— Значит ли это, ваше величество, что этот наряд не будет настроен ко мне враждебно? — ответом мне был его тихий, бархатистый смех. «Интересно, как часто он позволяет себе такое?» — пронеслось в голове, в то время как от помолодевшего эльфа невозможно было отвести взгляд.

— Я на это очень надеюсь, но, думаю, будет лучше проверить и узнать наверняка. Иди сюда, — он протянул мне руку, и перстни мягко блеснули в свете камина. Я не совсем понимала его намерения, но и отказать не могла, послушно вложив свою кисть в его ладонь. Стоило нашим пальцам соприкоснуться, как эльф сорвался с места, увлекая меня за собой. Мы закружились по комнате: раз, два, три, поворот, и снова — раз, два… Он вёл меня уверено и легко, а моё тело послушно следовало каждому его движению, словно всю жизнь исполняло только этот танец. Три — он грациозно остановился, что всё равно оказалось довольно резко для меня, и чтобы удержать равновесие я непроизвольно положила ему руки на плечи.

— Смею утверждать, что проверка удалась, — мой голос звучал непринуждённо и весело.

— Я в этом уверен, — проговорил он полушёпотом. Наши взгляды встретились. Его глаза были тёмными и такими же горячими, как и руки, что всё ещё обнимали мою талию. Я сглотнула, почему-то надеясь услышать голос разума, но тот, похоже, всё ещё кружился в танце, а потом было уже поздно.

Настойчивые губы завладели моими в сладостном, тягучем поцелуе, от которого колени превратились в желе, а тело обдало жаром желания. Уверенно и одновременно чувственно он дразнил и обещал, отчего хотелось утонуть и захлебнуться в каждом вдохе, в каждом прикосновении. Его пальцы ласкали шею, очерчивая линию от ямки ключицы до выреза платья, как бы спрашивая разрешения дотронуться, скользнуть дальше, и в ответ я ещё больше прижималась к нему, с нетерпением и желанием ощущая каждый мускул его тела. В ответ эльф глухо зарычал, с лёгкостью приподнимая меня. Шаг другой, и вот он уже прижимает меня к стене, поймав оба моих запястья и заведя руки над головой, а его губы уже опаляли кожу шеи, спускаясь всё ниже к груди. Я жадно хватала воздух, выгибаясь ему навстречу, разрываясь между желанием сдаться и перехватить контроль. Он, словно прочитав мои мысли, в наказание чуть прикусил кожу, что отозвалось в теле сладостной истомой…

— Ирина?! — мы оба вздрогнули и замерли. В тот момент голос Сельвен показался оглушающе громким и звонким. Тишина: лишь его прерывистое дыхание и ухающие удары моего сердца. Стук в дверь — С тобой всё в порядке? — Надежда на то, что она сдастся и просто уйдёт таяла с каждой секундой.

— Ты должна её впустить, — прошептал он у самого уха, и мне пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос.

— Знаю, — выдохнула я, отстраняясь. Глубокий вдох, руки спешно оправляют складки платья, я направляюсь к двери, по пути интуитивно накидывая на плечи шаль.

— Сельвен, — мой голос прозвучал на удивление спокойно, хотя эльфийка и посмотрела на меня с явным недоверием.

— Я стучала. Ты что, не слы… Ваше величество, — мои щёки запылали. В тот момент как никогда была рада придворному этикету.

«Возможно, склонившаяся в поклоне Сельвен не заметит моего пунцового лица.»

— Леди Сельвен, — ответный кивок. Король выглядел так, будто только вошёл в эту комнату. Лицо непроницаемо-холодно, тон размерен и безразличен. Мне с трудом верилось, что эти ледяные глаза всего считанные секунды назад горели таким огнём, что я готова была расплавиться в руках лесного повелителя. — Вы пришли проведать вашу помощницу? Что ж, не буду вам мешать, — никто больше не проронил ни слова, и мгновения спустя венценосный эльф не спеша удалился.

Сельвен смотрела на меня задумчиво и удивлённо. Я же старалась вести себя как можно более непринуждённо, но когда она вновь заговорила, почувствовала лёгкий укол разочарования.

— С тобой всё в порядке?

— Конечно, — пауза. — Если ты про короля, то он заходил узнать, подошло ли мне платье, что доставили сегодня утром.

— Платье? Ты ничего про это не говорила…

— Да я и забыла. Так торопилась с утра, что открыла его только вечером.

Она понимающе кивнула.

— Ну и как? Подошло? — зелёные глаза хитро прищурились.

— Думаю, да. Сама посмотри! — шаль упала с плеч. В тот момент было важно что-то делать, чем-то себя занять, и я вновь игриво крутанулась перед своей гостьей.

— Оно чудесно и очень тебе идёт, — улыбка озарила лицо Сельвен, и сама она немного расслабилась. — Только учти одну деталь, когда будешь надевать его на бал, — она как раз только помогла мне избавиться от невесомого шёлка и теперь аккуратно расправляла платье на высоком кресле. — Под эти наряды не принято носить нательную рубаху.

— То есть, ты хочешь сказать, — мои брови удивлённо взметнулись вверх. — что его носят на голое тело? — эльфийка утвердительно кивнула. — Серьёзно?

— Абсолютно! — она игриво подмигнула, а мгновения спустя мы обе уже весело смеялись.

Возможно, она действительно ничего не поняла и не подумала, как и не заметила мои алые от поцелуев короля губы. А быть может, просто не захотела. Но так или иначе, от этой лёгкой напускной слепоты нам обеим было легче, во всяком случае, на тот момент.

* * *

День бала, которого я ждала и боялась, наступил очень неожиданно. С того вечера ни я, ни Сельвен ни словом больше не обмолвились о том, что произошло. Но почему-то за день до торжества, когда мы уже прощались на ночь, эльфийка неожиданно поймала мою ладонь и, вглядываясь в глаза тихо спросила:

— Ты уверена, что тебе стоит идти туда завтра? — и было в этом вопросе столько неприкрытой тревоги и моих собственных невысказанных сомнений, что сердце невольно сжалось. Была ли я уверена? Конечно же нет, но и отступать тоже не хотела.

— У меня нет другого выбора, Сельвен.

Тогда мне отчего-то очень хотелось, чтобы она начала меня отговаривать, но этого не произошло, и вместо этого она только коротко кивнула и отпустила мою руку.

На утро мне было дозволено выспаться, потому как дела в лаборатории решено было отложить. Я долго нежилась в постели, потом в наполненной ароматными маслами воде в ванной комнате. Сладкие цветочные пары расслабляли тело и уносили мысли куда-то далеко, за границы тёмного леса. Здесь нетронутая гладь озера казалась зеркальной, слышался тихий плеск воды, а серебристые брызги невесомым дождём опадали на кожу, проникая сквозь лёгкую ткань ночной рубашки. Чьи-то тёплые руки касались моих плеч, наши ладони то отталкивались, то вновь соприкасались, переплетая пальцы. И каждый раз по телу словно проходил электрический ток, а от магии звенело в ушах. Но как я не старалась, всё никак не могла вспомнить, откуда пришли эти воспоминания, и кто был мой умелый партнёр в том чувственном танце магии…

После водных и нехитрых косметических процедур, знакомых каждой женщине человеческого происхождения, я тщательно вытерлась, расчесалась, а потом ещё какое-то время сидела у весело потрескивающего камина, наслаждаясь теплом и фиалковым ароматом собственного тела. Мои мысли блуждали то тут, то там, то и дело возвращаясь к последним двум встречам с королём. Означало ли произошедшее мою капитуляцию? Ведь днями ранее сама почти сбежала из его кабинета, а тут, если бы не Сельвен, то… Однако, с другой стороны, что меня останавливало? Я не была невинной и чистой девой, и в своём мире, как любая нормальная, здоровая женщина, не считала чувственные наслаждения чем-то постыдным. Тогда чего я так боялась здесь и сейчас? Конечно, можно было и дальше играть в эту игру, доводить друг друга до исступления, пребывая в жгучем предвкушении. Но как долго это может длиться? Бесспорно, у короля эльфов было время, но было ли оно у меня? Мой взгляд устремился к линии горизонта, обагрённой лучами приближающегося на покой солнца. Отрицать очевидное было бы глупо, но сегодня мне не хотелось думать о плохом. Я поднялась и сладко потянулась, разминая отдохнувшее тело. «Уже совсем скоро придёт Сельвен…», — и словно в ответ на мои мысли в дверь постучали.

Сельвен выглядела безукоризненно. Распущенные волосы перехвачены изысканным серебристым обручем, а струящееся изумрудное платье ещё больше оттеняло её зелёные глаза. Почему-то именно сегодня она выглядела как истинная бессмертная: совершенная, недосягаемая и в то же время живая красота.

— Ты прекрасна, — выдохнула я, благоговейно вздыхая.

— Прекрати, — отмахнулась она. — Когда я с тобой закончу, ты будешь выглядеть не хуже!

Она конечно же мне льстила, но надо признать, её старания не прошли напрасно. Мои волосы она чуть приподняла и переплела шёлковыми лентами в тон платья, таким образом кокетливо слегка обнажив шею. И хотя платье, как и при первой примерке, сидело как влитое, надо было отдать должное совету Сельвен: без нательной рубахи воздушное творение выглядело иначе: более чувственно, элегантно и одновременно с этим целомудренно, давая лишь намёк на то, что было скрыто под многослойными складками ткани. Из украшений у меня были лишь те самые серьги, что когда-то подарил мне Гендальф, да большего и не требовалось. Закончив с приготовлениями, Сельвен ещё раз окинула меня критическим взглядом и наконец широко улыбнулась, явно довольная результатом.

— Я зайду за тобой после заката. Дождись меня и никуда не уходи, — она вновь исчезла за дверью, оставив меня наедине с моими думами. Однако оставшееся время пролетело на удивление быстро, и, казалось, всего несколько минут спустя мы уже стояли перед высокими резными дверями, из-за которых доносилась чарующая музыка. Сельвен чуть сжала мою ладонь.

— Это торжество отличается от праздника Света Звёзд, — прошептала она торопливо. — Но постарайся получить от него удовольствие, — тогда я не понимала, что имела в виду моя спутница, а спросить не успела, потому как в следующее мгновение двери распахнулись, и мы переступили порог тронного зала.

Этот бал был несомненно более роскошным, торжественным, но вместе с тем и более церемониальным. Здесь не было зажигательных мелодий, что так любили люди, зато невероятной красоты музыка заполняла всё вокруг. Окутанные золотистой дымкой, эльфы, подобно созданиям из поднебесного мира, грациозно скользили в парах. Их прекрасные лица были задумчиво — надменны, словно лики святых, что так часто приходилось видеть мне на стенах соборов и церквей. Мы с Сельвен неспеша перемещались по залу, то и дело останавливаясь, чтобы поприветствовать или переброситься парой фразой с теми или иными из Эльдар. Хотя, конечно же, всё общение происходило только между эльфами, на меня никто не обращал никакого внимания, и лишь спиной я то и дело чувствовала брошенные незаметно взгляды, от которых, как от порывов осеннего ветра, так и хотелось закрыться тёплой шалью. Но я не подавала виду, и, гордо вскинув голову, уверенно ступала рядом со своей спутницей. Поэтому, когда Сельвен, виновато улыбаясь, была вынуждена оставить меня одну, увлекаемая куда-то своим братом, лишь понимающе кивнула. Ровион всем своим видом дал понять, что желал поговорить только со своей сестрой, и что моё присутствие было явно лишним.

Я стояла у одной из колонн, разглядывая нарядную толпу, когда музыка поменялась, и под высокими сводами зазвучал чей-то чистый мягкий голос. Слова были мне непонятны, но они удивительным образом проникали в самое сердце, наполняя душу светлой печалью и в то же время надеждой на обретение утраченного. Многие эльфы тихо подпевали, кто-то улыбался, слегка покачиваясь в такт. В какой-то момент мне стало так интересно посмотреть на поющего, что я решилась наконец оставить уютную тень колонны и проскользнуть чуть вперёд, откуда лились чарующие переливы. Мне удалось продвинуться достаточно далеко, когда я почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Поначалу я не придала этому значения, списав всё на очередного удивлённого моим появлением эльфа, но спустя уже несколько минут стало ясно, что наблюдатель и не собирался прекращать меня рассматривать. Почти физически ощущая, как его взор скользил по моему лицу, беззастенчиво рассматривая скрытое под платьем тело, я стала незаметно озираться по сторонам, стараясь вычислить смотрящего, и мне удалось…

Светло-голубые глаза не мигая смотрели на меня из-под тёмных, горделиво очерченных бровей. Тёмно-пурпурная мантия, накидка из парчи цвета старого золота, и роскошная корона, что венчала чело: величественный и прекрасный, он никак не был похож на того эльфа, чьи поцелуи всё ещё алели на моих губах, и лишь блуждающий в глубине потемневших глаз огонь говорил об обратном. В этот момент музыка смолкла, а вместе с ней так и оставшийся неизвестным мне певец. Тронный зал разразился оглушительными аплодисментами, и даже сам владыка позволил себе отметить мастерство певца. И снова этот пронизывающий взгляд, от которого кровь вскипала в жилах обращён в мою сторону. «Зачем он смотрит на меня? Неужели никто этого не замечает?» Моё сердце ускорило ритм. И тогда я заметила, что на троне король был один, но отнюдь не одинок. Помимо сановников и чиновников, вокруг стояло множество эльфийских дев, одна краше другой, и с завидным постоянством каждая из них старалась привлечь к себе внимание монарха, то словом, то делом. И если кому-то из них удавалось заслужить хотя бы взгляд Трандуила, её прекрасное лицо озаряло выражение истинного счастья и благоговения. Я неожиданно вспомнила ту ночь, когда состоялась моя первая встреча с королём, а потом сладострастные стоны из его спальни, когда я стояла с подносом в руках… Кем были те его любовницы? Быть может, они стояли сейчас среди этих красавиц или уже успели наскучить, и теперь смешались с общей толпой? И какая участь уготована мне?

Увлечённая этими мыслями, я не заметила, как вновь заиграла музыка. Владыка поднялся с трона и, смерив меня обжигающим взором, неожиданно повернулся к одной из дам, приглашая ту на танец. Пара закружилась по залу, а мне оставалось лишь наблюдать за ними, то и дело встречаясь взглядом со светловолосым эльфом. Одна мелодия перетекала в другую, одна партнёрша сменяла следующую, но каждый раз, перед тем, как протянуть украшенную перстнями руку очередной эльфийской деве, в праздничной толпе его глаза находили мои, и я каждый раз злилась на себя за наивную надежду и желание, чтобы в этот раз он сделал шаг и в мою сторону.

Бал был в полном разгаре, и брошенные им тогда в кабинете слова, теперь приобретали совершенно иной смысл. Ко мне действительно никто не прикасался и даже не приближался. Выходило, что пренебрегать статусными различиями разрешалось лишь на смешанном празднике людей и эльфов, но это отнюдь не было общепринятой нормой поведения.

«По сравнению с этим, торжество у Элронда — просто собрание демократов и либералов».

Здесь и сейчас я, почти как в старой песне, стояла в сторонке и только что платочек не теребила в руках, но, несмотря на самоиронию, с каждой минутой пребывание в тронном зале становилось всё невыносимее. Я вообще не понимала, что там делала, и зачем меня пригласили. Опять посмеяться? Указать моё место? Последнее укололо особенно больно.

Теперь даже музыка начинала раздражать, а песни — навевать тоску. С меня было довольно. Поэтому когда эльфийский талант затянул очередную возвышенную балладу, а король был настолько увлечён беседой с очередной красавицей, что даже не смотрел в мою сторону, я стала как можно незаметней пробираться к выходу. Запрещено или нет, но насытившись бессмертным искусством, я решила наплевать на всё и пробраться на людской праздник, устроенный на нижних уровнях. Поймав своё отражение в одном из зеркал, мне вдруг стало ясно, что в таком наряде моя персона будет слишком выделяться на фоне слуг и лакеев, поэтому по дороге заглянула в свои покои и, повязав поверх лифа платья тёмную шаль, оставила видимым только многослойную юбку. Как оказалось в таком виде проскользнуть мимо стражников не составило труда, и уже совсем скоро мои ноги несли меня в направлении нижних уровней дворца.

Здесь музыка была громче, голоса резче, а вино текло рекой. Не успела я оказаться среди празднующих, как в моих руках, словно из воздуха, материализовалась чарка с терпким напитком, а мгновение спустя меня уже увлекли в танец чьи-то крепкие руки. В воздухе витал сладковатый запах крепкого табака, но отчего-то дышалось легче и свободней. Впервые за вечер мне было легко и весело. А глупо хихикая над очередной шуткой моих собеседников, я вдруг поняла, насколько мне не хватало простого человеческого общения, без завуалированных намёков, тайных умыслов и словесных игр. Конечно же, мы разговаривали с Сельвен, но в последнее время она была часто чем-то озабочена или раздосадована, а вследствие чего — не настроена на обычные беседы. Поэтому, почти как тогда в каморке рядом с библиотекой, общаться мне было просто не с кем, да и там тогда рядом был Бильбо.

Я залпом осушила бокал, когда по толпе пробежал недовольный ропот. «И зачем они сюда пожаловали?» — заметил кто-то рядом, кивая куда-то в сторону. Невольно проследив за взглядом говорившего, я внутренне напряглась: у входа в вытесанную прямо в скале залу, где и проходило веселье, стояло несколько эльфийских стражников и, будтобы, выискивали кого-то в толпе. Хмуро зыркнув в их сторону, я уже потянулась за кувшином с вином, чтобы наполнить бокал, да так и замерла на полпути.

«Они пришли за тобой, — пронеслось в голове, а от злости на глаза навернулись слёзы. — Почему меня просто не оставят в покое? Хотя бы на один вечер?»

А тем временем эльфы уже прокладывали себе дорогу между танцующих пар, неминуемо двигаясь в мою сторону. Можно было попытаться убежать, спрятаться — да только смысл? Ну и, конечно же, ещё была надежда на то, что искали не меня, но когда их лёгкие сапоги, чуть шаркнув, замерли в нескольких метрах от меня, и от неё пришлось отказаться.

— Следуй за нами, — отчеканил тот, что остановился напротив меня.

— Зачем? — мои глаза упрямо рассматривали опустевший бокал в руке.

— Это не приглашение, а приказ. Его не обсуждают, ёжик, — голос показался мне знакомым, и я резко вскинула голову. На меня смотрел тот самый эльф, что однажды пытался научить меня искусству виночерпия. Он презрительно усмехнулся и слегка качнул головой в сторону выхода. — Мы, конечно, можем тебя отсюда и волоком потащить. Выбор за тобой.

— Не называй меня ёжиком, — процедила я, не скрывая раздражения в голосе. Глаза эльфа расширились, а брови удивлённо дёрнулись вверх.

— Так это ты? Я смотрю манерам тебя так и не научили. Если бы не приказ, я бы с огромным удовольствием преподал бы тебе урок прямо здесь.

— Попробуй, — усмехнулась я под стать ему. Его глаза угрожающе сверкнули, но уже в следующую секунду он делано сладко улыбнулся.

— Только сначала я, пожалуй, разгоню всё это сборище…

— Оставь этот глупый шантаж. Ты же знаешь, что мне некуда деваться, — остальные два стражника удивлённо переглянулись, хотя что именно поразило их в моих словах оставалось непонятным.

— Вот и умница. Вставай и пошевеливайся. Я всё ещё хочу застать хотя бы конец бала.

Меня выводили из зала под вопросительные и осуждающие взгляды собравшихся людей, и от этого было почему-то стыдно. Всю дорогу наверх я старалась двигаться быстро и бесшумно, но следовавший за мною эльф всё же не упустил своего шанса и пару раз довольно бесцеремонно ткнул меня в спину, отпуская опять что-то про ёжиков, сопение и короткие ножки. Когда же мы добрались до верхнего дворца, там нас встретили уже знакомые мне два охранника. Они что-то отрывисто сказали эльфам позади меня, на что те лишь недовольно буркнули в ответ, но всё же передали меня под ответственность новых конвоиров. И только неравнодушный к игольчатым зверькам, проходя мимо, не удержался и намеренно задел меня плечом, за что заслужил резкий окрик одного из новых стражников. В ответ он лишь пожал плечами и спешно удалился.

Остальной отрезок пути до моих покоев прошёл в полной тишине. Всё так же молча передо мной открыли дверь и так же беззвучно закрыли. И только потом, оказавшись внутри, я дала волю эмоциям. Из глаз брызнули слёзы злости и обиды, кисти рук сжались в кулаки с такой силой, что ногти впились в ладони. Я кусала губы в кровь, чтобы не разрыдаться в голос. Так не хотелось быть слабой. Однако самым обидным и болезненным оказалось не безразличие эльфов на балу, не хамское поведение стражников, а его холодность и лицемерие. Зачем кидать в мою сторону эти взгляды, а потом идти танцевать с другой? Зачем все эти разговоры под Луной, встречи в саду, обжигающие поцелуи и объятия? Зачем дарить надежду? Неужели только для того, чтобы потом её настолько надменно растоптать? Я не игрушка ни его, ни Гендальфа, и не принадлежала ни тому, ни другому, чтобы кидать меня, словно мячик то в жар, то в холод. Я имела право знать ответы на свои вопросы, как и право покинуть это место, если того пожелаю! Дыхание давалось с трудом, и лишь холод стекла не давал голове разлететься на мелкие кусочки.

«Нет, я не желаю и не могу это больше терпеть!» В несколько шагов я оказалась у двери и резко дёрнула ту за ручку, почти ожидая увидеть за порогом двух стражников. Но там было пусто, как и в коридоре, ведущем к его покоям. Какой-то невероятный азарт и безрассудство охватили меня в тот момент, и, не до конца соображая, что делаю, я зашагала вперёд. А потом был его кабинет, и отступать было поздно. Дверь, вторая, но в комнате со столиком у камина его не оказалось. Оставалась спальня — снова пусто, зато дверь на террасу распахнута настежь.

В лицо ударил морозный воздух, но я уже не ощущала холода. Эльф обернулся и теперь с нескрываемым изумлением смотрел на меня, а слова уже срывались с моих губ. Я выплёскивала всё, что накопилось, всё, что жгло и кололо изнутри. А он молчал, лишь с каждым шагом оказываясь всё ближе.

— Неужели ты не видишь, что происходит со мной? — выкрикнула я, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слёзы.

— Вижу, — он замер на долю секунды. — но мне было важно, чтобы и ты сама это увидела!

Мгновение, и он оказывается совсем близко. Вдох — и его губы впиваются в мои, с жадностью, нетерпением и желанием, что клокочет у меня внутри, вибрируя по венам огненной лавой. Я забилась в его руках, как безумная птица, и каким-то невероятным усилием воли мне удалось вырваться из его бессмертных объятий.

— Ты! — мне хотелось кричать, но голос не слушался и сорвался на хрип. А в следующее мгновение ночной воздух содрогнулся от оглушительно-звонкой пощёчины.