Заботливый оборотень (джен)

— Профессор Дамблдор! — воскликнул Римус, врываясь в кабинет директора Хогвартса. — Я только что узнал! Это… — его голос сорвался, и договорить он не смог, уставившись на того с затаённой надеждой.

— Боюсь, что да, — вздохнул тот, откладывая пергамент и делая приглашающий жест в сторону стула для посетителей. — Мне очень жаль, Римус, но Джеймс и Лили Поттер погибли.

Люпин вскрикнул и прижал ладонь к губам. В его глазах стояли слёзы, а голос вибрировал от сдерживаемых рыданий, когда он задал единственный теперь важный вопрос:

— А Гарри?

— Гарри в порядке.

Не сдержав облегчённого вздоха, он шагнул вперёд:

— Я могу его…

— Нет! — резко перебил Дамблдор, выпрямляясь в кресле. — Гарри находится в безопасном месте, и о том, где он, никто не должен знать. Мальчик исполнил Пророчество, Римус, и далеко не всем это пришлось по душе. Ситуация в мире сейчас нестабильна, — продолжил он, не замечая обиженного изумления в глазах оборотня, — не все Пожиратели смерти схвачены. Я не хочу, чтобы на Гарри Поттера началась охота.

— Но, профессор, — всё же возразил Римус, — Лили с Джеймсом хотели, чтобы в случае, если с ними что-то случится, о Гарри позаботились мы с Сириусом…

— Сириус Блэк — предатель! — прогрохотал Дамблдор, и Римус инстинктивно вжал голову в плечи: таким грозным директора Хогвартса ему ещё не доводилось видеть. — Гарри останется у своей тёти — сестры Лили Эванс. В доме кровной родственницы он будет под материнской защитой, что уже спасла его в роковой Хэллоуин…

Дамблдор ещё что-то говорил, но Римус не слушал. Невозможность увидеть Гарри и убедиться, что с ним всё в порядке, сводила его с ума. А слова о предательстве Сириуса ядом растекались по сердцу.

— Как же так, профессор? — спросил он. — Джеймс же был его лучшим другом…

— Блэки всегда были тёмными волшебниками, — намного тише и спокойнее ответил Дамблдор и почти мягко, уже в своей добродушной манере, закончил: — Мне очень жаль, Римус, но ты ничем не можешь помочь Гарри.

Люпин намёк понял и простился. Однако от обещания, данного друзьям, столь же легко отмахнуться не мог.

Аппарировав в хижину, что называл домом, Римус пытался осмыслить информацию. Он только сегодня смог вернуться в цивилизованный мир — последние месяцы он провёл в стае, по просьбе Дамблдора уговаривая оборотней не присоединяться к Тому-Кого-Нельзя-Называть, — и, разумеется, первым делом открыл свежий номер «Ежедневного пророка». Новости его шокировали. Не дочитав, он тут же наколдовал Патронуса, пытаясь связаться с Джеймсом или Сириусом, но ничего не вышло. И тогда он понёсся в Хогвартс — ведь кто, как не Дамблдор, знает всё?

И вот теперь он точно знал, что друзья мертвы, а Сириус… Поверить было непросто. Римус потянулся к кособокому шкафчику, где, как он помнил, лежала бутылка дешёвого виски, но рука замерла на полпути — он вспомнил о Гарри.

Решительно задавив все мысли о выпивке, Римус стал вспоминать всё, что знал о сестре Лили — маггле. Информации было ничтожно мало — кого могла заинтересовать обычная маггла? Но сейчас ему требовалось восстановить мельчайшие упомянутые Лили детали, чтобы отыскать Гарри.

«В безопасном месте» — так сказал Дамблдор. «Маггловский мир» и «безопасность» в одном предложении Римусу не нравились. Он не мог быть уверен насчёт Дамблдора, хотя последние лет семьдесят тот точно провёл в волшебном мире, но вот все остальные его знакомые знали о магглах преступно мало. Джеймс с Сириусом воспринимали походы в маггловский мир как развлечение, Лили почти не бывала дома, проводя время либо в Хогвартсе, либо гостя у подружек, и за десяток лет успела позабыть (а может, и не знала этого с самого начала, живя в благополучной семье) о многочисленных опасностях, что поджидают на каждом шагу. А вот самому Римусу пришлось познакомиться с маггловским миром даже слишком близко, на его вкус, — только там он смог найти работу, ведь волшебники не желали связываться с оборотнем. И его опыт говорил однозначно: мир магглов только на первый взгляд кажется безопасным.

Но было и ещё кое-что, нюанс, который перекрывал все возможные заявления о безопасности; Римус прекрасно помнил, что Лили говорила о сестре — та ненавидела магию.

— Гарри не должен жить с магглами, — в конце концов решил он и почувствовал облегчение.

Вот только решить легко, а как это осуществить — Римус не имел ни малейшего представления.

Перво-наперво он осмотрелся, с печальным сожалением констатировав, что его жилищные условия категорически не подходят для маленького ребёнка. Следом пришла мысль, что он вообще слишком мало знает о детях, чтобы, забрав Гарри, суметь должным образом о нём позаботиться.

Римус вздохнул, признавая, что сразу разобраться со всеми проблемами не удастся.

Час или два он сидел на своей маленькой кухоньке и думал, как всё устроить наилучшим образом, пока не понял, что проблемы нужно решать по мере поступления, и в первую очередь необходимо выяснить адрес, по которому теперь проживает Гарри.

С чего начать, Римус не знал, но посчитал встречу с кем-то из членов Ордена Феникса не лишней. Он уже почти аппарировал в дом Уизли, когда его посетила мысль, заставившая замереть.

«А как Гарри попал в дом магглов?»

До двух-трёх лет аппарация и порт-ключи могли плохо сказаться на детской магии, так что рисковать с перемещением ребёнка никто бы не стал, а маггловские средства передвижения — Римус знал, что волшебники ничего не смыслят в этом. Да и представить Дамблдора в маггловском поезде… Или Аластора, одного из немногих магов, которому директор доверил бы Гарри, — было попросту невозможно. Но если ни магические, ни маггловские средства не подходили, что оставалось?

— Мотоцикл Сириуса! — осенило его.

Римус снова сел на расшатанную табуретку и крепко задумался.

Кроме Уизли, никто из орденцев не имел участка, где можно было бы спрятать громоздкий и, главное, громкий мотоцикл. А оставлять явно магическое устройство на маггловской парковке — верный пусть к штрафу за нарушение Статута.

— Так где же он может быть?..

Поимённо перебирая членов Ордена Феникса, Римус дошёл до Хагрида и воскликнул:

— Конечно! Хогвартс идеально подходит для того, чтобы что-то спрятать!

Больше не колеблясь, он аппарировал в Запретный лес — поближе к хижине лесника — и, пока шёл, раздумывал, знает ли Хагрид что-то о Гарри или его просто попросили спрятать мотоцикл?

Ожидания оправдались на триста процентов.

Печальный полувеликан заливал горе огневиски из огромной канистры и к приходу Римуса едва держался на ногах. И потому даже ни на секунду не усомнился, стоит ли рассказывать обо всём, начиная с поручения Дамблдора проверить дом Поттеров и заканчивая встречей с Сириусом и полётом в Суррей на его мотоцикле.

По десятому разу выслушивая пьяные завывания Хагрида, вспоминающего трагедию и размазывающего слёзы по лицу, Римус решил, что узнал всё, что нужно, и пора откланиваться — информации к размышлению он получил более чем достаточно.

* * *

Проснувшись с больной головой, Римус зарёкся пить с Хагридом. Вроде и старался лишь создавать видимость, а не пить, и всё равно умудрился перестараться с огневиски. Кое-как приведя себя в порядок, он достал чистый лист и карандаш и принялся систематизировать информацию и составлять план.

Начал с того, что было известно точно или хотя бы казалось достоверным со слов тех, в чьей честности можно было не сомневаться. Итак… Сириус был хранителем тайны, он провёл Лорда через Фиделиус.

— Но тогда почему он отдал Хагриду мотоцикл? Ведь этим поступком он фактически спас Гарри!

Некоторое время Римус хмурясь смотрел на строку, после чего решил сначала всё записать, а уже потом анализировать. Полчаса спустя факты были изложены, но ясность не наступила.

Зачем было гнаться за Питером? Сириус никогда не ненавидел его, они были друзьями. Так какой смысл вместо того, чтобы искать убежище, когда тебе грозит в лучшем случае Азкабан, а то и сразу поцелуй дементора, преследовать человека, который ничего тебе не сделал?

С конца лета Римус отдалился от друзей… Вернее, друзья от него отдалились. Многочисленные слухи о шпионах в их рядах плохо сказались на многолетней дружбе, и, хотя прямо никаких обвинений не звучало, Люпин чувствовал на себе подозрительные взгляды — члены Ордена не могли отрешиться от мыслей, что оборотни — тёмные твари. Просьба Дамблдора отправиться в стаю и разведать обстановку оказалась как нельзя более кстати, позволив свести общение с друзьями к нулю, не упоминая о недоверии напрямую. Однако теперь Римус был в растерянности, не зная, не изменилось ли что в отношениях между Блэком и Петтигрю за время его отсутствия.

— Ну не настолько же! — протянул он с сомнением, а в следующую секунду замер, поражённый простой мыслью. — Джеймс и Лили не были целью Лорда, тот охотился на Гарри. Получается, что если Сириус помог спрятать Гарри, отдав свой мотоцикл Хагриду, он не может быть предателем.

Поверить в невиновность друга хотелось, но факты, словно в насмешку, отказывались складываться в понятную и простую картину.

Запутавшись, Римус спрятал лицо в ладонях и покачал головой: всё было так сложно.

Но мысль о Блэке отказывалась уходить. Он не верил в его предательство. Что бы ни говорил Дамблдор о тёмных семьях, Сириус был Блэком лишь номинально. Он с самого детства не разделял мнения родственников в отношении магглов и магглорождённых, тёмной магии и традиций и, конечно же, Тёмного Лорда. Сириус порвал все связи с семьёй, лишь бы оказаться подальше от навязываемых происхождением стереотипов; его семьёй были Мародёры и Орден Феникса, и предать их он просто не мог!

— Но предатель в наших рядах всё-таки оказался…

Чем дольше думал Римус, тем ему становилось очевиднее, что не Сириус был хранителем тайны дома Поттером и предателем, а Питер. Сириус был крёстным Гарри и не мог причинить ему вред ни прямо, ни косвенно, и раз Фиделиус пал… Хранителем был не Сириус.

— Перехитрили сами себя, — простонал Люпин.

В голове проносились сотни воспоминаний из школьной жизни, когда Джеймс с Сириусом отправлялись на рискованные авантюры, оставляя Питера в тылу с лечебными зельями или запасной одеждой, и с каждой сценой из прошлого в нём крепла уверенность, что в этот раз друзья поступили так же: на передовую отправился Сириус, а тыл охранял Питер.

Как и в предательство Сириуса, поверить в то, что Питер сдал друзей, оказалось непросто, но логика требовала.

К обеду Римус окончательно уверился в своих выводах и собрался было в Хогвартс, к директору, но снова замер. Дамблдор — председатель Визенгамота, он не мог не знать о невиновности Сириуса. Многолетняя вера в непогрешимость директора шевельнулась на периферии сознания, трескаясь, но оставаясь ещё крепкой, и Люпин лишь досадливо отмахнулся. В Орден Феникса входили в том числе и авроры, так что процедуру он знал. Даже при упрощённом варианте осуждения веритасерум и легилименция были обязательны.

Но Сириус оказался в Азкабане.

Схватившись за голову, Римус потянул волосы в разные стороны. От многочисленных противоречивых мыслей разболелась голова.

* * *

Десятого ноября Люпин стоял во дворе дома номер шесть Тисовой улицы, укрытый маскировочными чарами, и внимательно рассматривал соседнее здание. Довольно аккуратный палисадник, чистые окна, симпатичные занавески — на первый взгляд всё было довольно неплохо. Но этого было недостаточно, чтобы увериться в том, что Гарри будет здесь хорошо, и Римус раздумывал, как заглянуть внутрь.

Опасаясь колдовать, пребывая в полной уверенности, что профессор Дамблдор наложил вокруг дома не только множество защитных, но и сигнальные чары, он достал палочку и произнёс выявляющее заклинание. Результат удивил — никаких следов магии не было. Не поверив, Римус повторил проверку, но на этот раз использовал более сильную версию чар — и снова ничего.

— Быть того не может, — пробормотал он, растерянно вспоминая, какое ещё заклинание можно использовать, чтобы обнаружить защиту, когда чуткий слух уловил сердитый плач.

Он давно не видел Гарри; с начала лета выполняя поручение Дамблдора, Римус не виделся с друзьями и не был уверен, что сможет его узнать, ведь дети быстро меняются, но просто так слушать, как малыш рыдает, он тоже не мог. Решительно сбросив маскировку, Люпин быстро преодолел отделяющее его от нужной двери расстояние и, не утруждая себя вежливым стуком, вошёл в дом номер четыре. Он был готов спасать бедного Гарри…

Картина, представшая перед ним, смутила. Никто и не думал обижать ребёнка, смутно знакомая девушка сюсюкала с мальчиком, уговаривая его скушать кашу, и внезапное появление Римуса её напугало.

Не дожидаясь криков, он бросил в неё дезориентирующее заклинание и подошёл к детскому стульчику, из которого за ним наблюдал пухлый ребёнок.

— Здравствуй, Гарри, — мягким и тихим голосом поздоровался он, улыбаясь.

— Нет! — чётко сказал тот и отпихнул тарелку, вывалив кашу на Римуса.

Петунья зашевелилась и секунду спустя пришла в себя, приготовившись орать.

— Я не причиню вам вреда! — быстро произнёс Римус, безуспешно пытаясь оттереть кашу взятой со стола салфеткой. — Я лишь хотел убедиться, что с Гарри всё в порядке!

— Гарри? — удивилась Петунья, одновременно выхватывая мальчика из стульчика и отступая вместе с ним к окну. — Это не Гарри! Это Дадли! Мой сын!

Римус не поверил, но, взглянув на мальчика ещё раз, удивлённо замер: круглолицый, светловолосый, с голубыми глазами — перепугать его с Гарри Поттером было весьма и весьма затруднительно.

— Убирайтесь из моего дома!!! — завизжала Петунья, отчего Дадли, которого она держала на руках, и через голову которого кричала, разразился плачем.

Машинально наложив Силенцио, Римус растерянно переступал с ноги на ногу, не зная, что предпринять.

— Вы сестра Лили?

Петуния беззвучно открывала рот, зато Дадли орал за двоих, и потому тихое хныканье не сразу привлекло внимание Римуса. На полу, высунувшись наполовину из-под покрытого длинной скатертью стола, сидел Гарри Поттер и тихонько всхлипывал.

— Гарри! — воскликнул Римус, подхватывая его на руки, и обернулся к Петунье, снимая чары. — Успокойтесь, я ничего вам не сделаю.

— Вы заберёте его?

Он не понял, что прозвучало в её голосе, страх или облегчение, и потому решил уточнить:

— Это ваш племянник?

— Да! — скривилась Петунья. — Подбросили под дверь, как котёнка ненужного! Ни вещей, ни документов, ни денег на содержание! Мы не богачи, чтобы обеспечивать чужого ребёнка…

— Почему чужого? — опешил от новостей Римус. — Гарри же ваш племянник…

— Он ненормальный! — взвизгнула та, отчего Дадли снова расплакался. — Он пролежал всю ночь на улице, прикрытый одним тоненьким одеялом, но даже не заболел! И он… он…

В этот момент Гарри потянул его за волосы и улыбнулся, а Петунья отшатнулась. Потрогав прядь волос, Римус понял, что Гарри превратил те в колючки, как у ежа, и тихо засмеялся.

— Мисс Эванс…

— Миссис Дурсль!

— Простите… Петунья, Гарри — волшебник, как и ваша сестра. То, что вы сейчас видели — это стихийная магия. Ничего опасного в ней нет…

— Я не желаю, чтобы мой сын…

— Петунья, прошу вас, выслушайте…

— Я не хочу вас слушать! Забирайте его и убирайтесь!

— Боюсь, я не могу этого сделать, — погрустнел Римус. — В нашем мире Гарри не безопасно.

— Что?! Вы хотите сказать, что из-за этого ребёнка в наш дом могут прийти…

— Тише-тише! Лили наложила на сына могущественную защиту, — принялся объяснять он, повторяя слова директора. — Но она будет действовать только в вашем доме — это кровная защита, а вы — единственная родственница малыша Гарри.

— Вы не слышите меня, да? — усилием воли сдержав желание снова закричать, Петунья посадила Дадли в стульчик и вручила ему ложку, которой тот сразу же начал колотить. — Я не желаю, чтобы этот ребёнок оставался в моём доме. Мой муж не хочет его содержать.

— Но ведь он ваш племянник!

— Да хоть сам Иисус! — сорвалась Петунья. — Мы не можем себе позволить лишний рот! Это уже не говоря о том, что не желаем!!!

Римус растерянно переминался с ноги на ногу, не зная, какие аргументы использовать, чтобы переубедить сестру Лили.

— Вы же не можете его выгнать, — попытался он зайти с другой стороны. — У Гарри никого кроме вас нет.

— У него был отец.

— Джеймс погиб, защищая жену и сына.

— Но самого Джеймса ведь не в капусте нашли! — язвительно парировала Петунья. — Я не поверю, что у него нет никаких родственников!

— Семья Джеймса погибла несколько лет назад…

— Слушайте, мне плевать, — устало опустилась за стол Петунья. — Просто уберите этого ребёнка из моего дома.

— Это невозможно, поймите. Гарри — национальный герой. Он победил самого ужасного тёмного волшебника, терроризировавшего наш мир. В мире магглов ему сейчас намного безопаснее находиться…

— Мне плевать. Даже если его завтра же убьют — это не моё дело. Боже мой! — всплеснула руками она. — Неужели вы не понимаете, что его жизнь превратится в ад? Он никому здесь не нужен. Мы не хотим его! Мы будем издеваться над ним, морить голодом, никогда не купим ему игрушек или не обнимем!

Римус с ужасом смотрел на неё, не замечая, что с каждым злым словом отступает к двери.

— В лучшем случае мы его на порог какого-нибудь приюта подбросим, а то и вовсе — просто выбросим!

Голос Петуньи ещё не смолк, когда он выскочил из дома, крепко прижимая Гарри Поттера к себе.

* * *

Римус нёсся, не разбирая дороги. Гнев переполнял его.

«А если бы я доверился Дамблдору?.. Как сестра Лили могла… Гарри не смог бы выжить в этой семье…»

Конструктивные мысли у него стали появляться только час спустя, когда Литтл-Уингинг остался далеко позади, а он обнаружил себя посреди дороги в Лондон с дрожащим ребёнком на руках. Остановившись, он закутал Гарри в свою куртку и неуверенно покрутил волшебную палочку, не зная, можно ли воспользоваться согревающими чарами.

Небо заволокли тёмные тучи, отчего сумерки сгустились раньше положенного, и Римус вздохнул: нечего было и надеяться добраться до дома до темноты.

— Что же мне с тобой делать? — негромко спросил он Гарри, уснувшего у него на руках.

Римус понимал, что его дом непригоден для жизни ребёнка. Но даже если забыть о неустроенности жилища, скоро должно было наступить полнолуние, и Гарри не мог провести его в доме оборотня.

Вновь зашагав по дороге, он гадал, к кому может обратиться за помощью, одно за другим мысленно вычёркивая имена из списка. Члены Ордена отпали сразу же: каждый из них верил в непогрешимость Дамблдора, так что самоуправство Римуса не оценили бы. Скорее всего, ни один из них даже не дал бы ему возможности объясниться, тут же доложив обо всём директору. Друзей вне Ордена у него вообще не обнаружилось, и остался лишь один путь.

Путь, по которому он не был готов провести сына своих погибших друзей.

Ночь всё явственнее вступала в свои права, а он всё шёл и шёл, не зная, куда, но боясь остановиться. Гарри нуждался в защите не только от Пожирателей смерти, которые могут пожелать отомстить малышу за смерть своего хозяина. Гарри требовалась защита и от так называемых друзей, молчаливо обрёкших его на жизнь в семье тех, кому он был не нужен, кто готов был его возненавидеть за сам факт его существования. Римус не мог позволить судьбе в лице Дамблдора так обойтись с сиротой.

Тучи расступились, выпуская на небосвод ехидно сияющую почти полную Луну, и он тяжко вздохнул: на размышления оставалось всё меньше времени.

До Лондона он добрался лишь к полуночи, успев смириться, что выход лишь один, и дальше уже шёл целенаправленно. Можно было бесконечно сомневаться в правильности принятого под давлением обстоятельств решения, оно всё равно было лучше принятого Дамблдором. И, конечно, намного лучшим, чем позволить малышу заболеть, проведя ноябрьскую ночь на улице без тёплой одежды. В конце концов, для ребёнка так будет лучше; даже если весь магический мир не согласен, Римус-то знает, что поступает правильно.

Пройдя город почти насквозь, он достиг места назначения. Глубоко вздохнув, решаясь, спустился к двери в подвал старого дома и постучал. Раз, ещё три раза, пауза, и снова три удара. Некоторое время ничего не происходило, но Римус не обманывал себя, что сможет уйти.

— Кого там Мордред принёс?! — раздался недовольный хриплый голос из-за двери.

— Это я, Люпин, — негромко отозвался Римус.

Послышалась возня, металлический звон, а затем дверь с тихим скрипом отворилась, и в тёмном проёме возник силуэт высоченного мужчины.

— Час волка, щенок, — хохотнул хозяин, без интереса глядя на гостя. — Чего припёрся?

— Помощь нужна, — потупился Римус, не смея смотреть в глаза. — Нужно позаботиться о ребёнке.

— Ребёнке? — удивился хозяин, а затем увидел на его руках спящего Гарри и посторонился. — Входи, не морозь мелкого. Чей он?

— Теперь наш, — переступая порог, протянул Люпин. — Гарри Поттер станет частью нашей стаи, Фенрир. Как оказалось, кроме жалкого оборотня, судьба малыша никому не интересна.

Грейбек широко раскрыл глаза и потянулся ко лбу ребёнка, секунду спустя, сдвинув чёлку и увидев шрам, о котором писал «Пророк», он хищно улыбнулся.

— Я позабочусь о Гарри Поттере, Люпин. Стая позаботится. А потом Гарри Поттер позаботится о стае.

Римус кивнул. Ритуальные слова были произнесены. Он знал, что с этого дня Гарри не будет принадлежать себе и станет должником всей стаи. И также он станет частью стаи, одним из них, обретёт семью, что не отвернётся от него ни при каких обстоятельствах, и когда наступит время платить по счетам, Гарри сделает это не по принуждению, а с радостью — стая будет для него самым дорогим в мире, тем, чьё благополучие дороже собственного.

— Через десять лет Дамблдора будет ожидать неприятный сюрприз, — оскалился Фенрир. — А пока… Анна! Устрой ребёнка… и покорми его.

Из спальни появилась заспанная миловидная девушка, которая улыбнулась гостю и, с готовностью подхватив Гарри на руки, молча скрылась на кухне, откуда сразу же донёсся запах молока.

— Ты останешься? — небрежно спросил Фенрир.

— Если позволишь, — осторожно произнёс Римус.

— Ты — часть стаи, щенок, — пожал плечами он. — Выбор ты давно сделал. И даже успел доказать, что Дамблдор тебе не хозяин и ты помнишь, кто твоя семья. Но готов ли ты и дальше играть роль ничтожества, заглядывающего в рот старику?

— Как никогда раньше! — выплюнул он, вспоминая, кто отправил Гарри к магглам. — Поттер был моим другом несмотря ни на что, мой долг позаботиться о его сыне.

— Ну и прекрасно, — хлопнув его по спине, открыто улыбнулся Фенрир. — Займёмся его воспитанием по возвращении, а пока давай-ка спать: завтра полнолуние, нам будет куда потратить энергию.

— Не волнуйся за малыша, — мягко произнесла Анна, — он накормлен и снова уснул. И пока вы будете выть на Луну, я присмотрю за ним.

— Его зовут Гарри. Спасибо.

Анна снова улыбнулась и исчезла в спальне.

Устроившись на продавленном диване в гостиной дома самого ужасного оборотня Англии, Римус наконец-то смог расслабиться и уснуть. Он знал совершенно точно, что Грейбек никогда не обидит ребёнка специально и не заразит без причины. В конце концов, именно он спас маленького Римуса от смертельной болезни, превратив в оборотня, и именно он поддерживал его после смерти родителей, приносил еду, находил работу. В отличие от Дамблдора, лишь на словах готового помочь, Фенрир всегда помогал делом.

Римус так беспокоился о Гарри, что целый день не вспоминал о Сириусе, в чьей виновности сомневался, но теперь он сможет выяснить, что на самом деле произошло в доме Джеймса и Лили, и, возможно, спасти друга от Азкабана, ведь Гарри больше не грозил приют или смерть на улице, его никто не будет морить голодом или лишать игрушек, да и месть Пожирателей больше не являлась чем-то страшным. Раз вожак сказал, что мальчик — часть стаи, никто во всём мире не сможет его обидеть, пока хотя бы один член стаи жив. Это правило было непреложно. Это знал Римус, это знал Дамблдор, это знали Пожиратели смерти.

Судьба Гарри Поттера больше не висела на волоске, впереди его ждало счастливое детство… Ну а то, что оно будет проходить среди маленьких оборотней… Свежий воздух ещё никому не вредил.