Никогда не говори: "Помнишь..." (джен)

Параллельный мир

Гарри известного мира 

Давление аппарации так быстро прекратилось, что у Гарри перехватило дыхание. Крепко сжав руку Снейпа, он открыл глаза. Они стояли в переулке, выходящем на узкую мощеную улицу. Большая труба заброшенной фабрики скрывала небо над головой.

Гарри дернуло вперед, и он понял, что его рука по-прежнему крепко держит руку Снейпа. Он быстро ее отпустил и пошел следом за профессором, направляясь к выходу из переулка.

Большинство домов на улице были заколочены. Окурки сигарет и старые газеты валялись на земле. Это был тот тип района, о котором Дурсли шептались, но никогда даже не думали пройти вблизи от него.

Перед ними, прямо за разбитым тротуаром, стоял, склонившись к земле, узкий двухэтажный дом. Он казался сгорбленным, словно уставшим от долгого дня. Гарри взглянул на Снейпа. Тот раздраженно дернул за ворот рубашки. Снейп выглядел странно уязвимым в магловской одежде, его тощее тело стало гораздо заметнее без вихря мантии вокруг него. Гарри сделал неуверенный шаг в сторону странного, перекошенного дома, и они перешли дорогу, направляясь к входной двери.

Первое правило, как сказал Снейп, никогда не говорить «помнишь», «память» или «забудь» возле Лили или друг другу.

— Но почему? — спросил Гарри и был удивлен, увидев, что Снейп действительно обдумывал этот вопрос.

— Потому что, — наконец ответил он, — слишком легко использовать эти слова в качестве оружия.

Гарри был в замешательстве. Снейп сказал, что слова не активируют проклятие так, как имя «Джеймс Поттер». Так как же они могут быть оружием? Гарри покачал головой, удивляясь. Снейп отпер входную дверь постукиванием своей палочки. Дверь открылась прямо в небольшую гостиную. Книжные полки окружали диван и два кресла. Солнечный свет проходил сквозь яркие шторы. Комната имела потертый, но уютный вид.

Лили вышла из арки под лестницей, держа в руке палочку. Грязное пятно украшало ее висок.

Увидев Гарри, она просияла.

— Я привела в порядок сад. Я знаю, как ты любишь это дерево.

При виде ее улыбки Гарри почувствовал, как сквозь него пронеслась волна радости. Не было никакой вспышки неузнавания, мама помнила его.

— Верно, — ответил он.

Гарри не понимал ее логику, но его это не беспокоило. Снейп упомянул, что сегодня был один из ее хороших дней, и Гарри начал понимать, что это означает.

Он сдвинул маленькую сумку, которую взял с собой в поезд, не зная, что с ней делать. Хотя в гостиной был еще некоторый беспорядок, но было бы невежливо бросать свои вещи посреди чужого дома.

— Сундук уже в твоей комнате, — сказала Лили и ожидающе посмотрела на него.

Гарри неловко подвинулся, глядя в сторону лестницы, находящейся в задней части гостиной. Его комната, скорее всего, находится наверху… правда? Ему не хотелось сделать неверный шаг и показать, что он никогда не был здесь раньше. Это привело бы к неловким вопросам от мамы, на которые Гарри должен был бы ответить.

И было второе правило: относиться к каждому повторению, как к первому разу. Если Лили задавала вопросы о том, кто он такой, он не мог ответить, что уже говорил ей об этом. Гарри понимал это правило. Он хорошо помнил, как в его мире Снейп не раз высказывал язвительные замечания из-за того, что был вынужден многократно повторять Невиллу один и тот же материал. Что никаким образом не помогало памяти Невилла, а только приводило к тому, что Лонгботтом ощущал стыд и был до смерти перепуган.

Лили все еще смотрела на него, ожидая. Желудок Гарри скрутило. Она просто смотрела на него с таким счастьем. Он не мог сказать ей, что не принадлежит этому месту.

Гарри ощутил легкое давление на спину. Снейп подталкивал его к лестнице. Движение было почти незаметным, но оно дало Гарри ясный ответ.

Перестало крутить живот.

Гарри вздохнул с облегчением. В голове вспыхнула картинка: Рон и Гермиона, вытащив палочки, стоят с ним рядом, сражаясь за него и защищая его. Он не понял, почему она возникла. Гарри отбросил воспоминание, но теплое чувство осталось. Он отодвинулся от руки и направился к лестнице.

Лестница была сделана из темного дерева, которое поскрипывало, когда Гарри поднимался. У ее верхней части находился тесный туалет. Рядом была главная спальня. Гарри остановился у входа.

«Третье правило — никогда не лгать ей и не пользоваться ее состоянием». Гарри фыркнул, сжимая руки. Было ясно, что это правило не распространялось на Снейпа. Иначе как еще можно было объяснить этот брак? Он не знал, что Снейп сказал или сделал, чтобы убедить ее, но он, несомненно, использовал все эти свои манипуляции, пока она была в наиболее слабом состоянии. Использовать чужую слабость — это получалось у Снейпа лучше всего. И разве он сам не признался в этом? «В это слишком легко соскользнуть». Гарри предполагал, что Снейп «соскальзывал», когда ему это было удобно. Вероятно, Гарри опоздал на несколько лет, но в его силах сделать все возможное, чтобы защитить маму от Снейпа.

Он решительно повернулся к комнате спиной. Последняя дверь в коридоре выходила на проход к крошечному чердачному помещению. Оно было похоже на комнату, которую он видел в квартире Снейпа в Хогвартсе. Стены были обвешаны флагами квиддических команд.

Промежутки между флагами были заполнены колдографиями разных размеров. Снимки были даже на двери спальни: пять изображений Гарри. На этих снимках Гарри сидел на ветвях дерева и держал в руках большой плакат с нацарапанной на нем заглавной буквой. Вместе, эти буквы составляли слово Г-А-Р-Р-И. Гарри, державший «И», наклонился слишком далеко вперед и потерял равновесие. Но вместо того, чтобы упасть на землю, он мягко приземлился. Лили вошла в кадр, держа в руке палочку. Она размахивала ею, явно ругая сына. Из палочки сыпались искры. Гарри поднял " И " и держал ее на весу. Казалось, ему было стыдно, но он также был немного доволен собой. После того, как его отругали, Гарри улыбнулся и обнял Лили, полностью уверенный, что она обнимет его в ответ.

Гарри смотрел, как события на снимке повторяются несколько раз, крутясь по кругу. У него возникло ощущение, будто он глядит в зеркало и видит незнакомца. Сглотнув, чтобы смочить пересохшее горло, Гарри двинулся в спальню.

Его сундук стоял у ножки кровати. Гарри бросил сумку рядом с сундуком и выглянул в окно. Огромное, размером с дом, дерево сверкало гроздьями маленьких, похожих на драгоценности фруктов. Это было то же самое дерево, которое Гарри видел на снимках. Толстые крепкие ветви скрывали массивную трубу фабрики, прорезавшую небо.

Гарри прижался лбом к покрытому цветными пятнами стеклу и посмотрел вниз. Двор внизу был размером с почтовую марку, и ствол дерева занимал большую часть пространства. Основание дерева окружала длинная белая железная скамья, множество подвесных глиняных горшков было засажено цветами. Небольшие цветные вкрапления делали серые стены окружающих зданий менее угнетающими.

Гарри закрыл глаза, представляя себя растущим среди этой разрухи. Он не видел, каким образом это могло сделать его похожим на мальчика на тех фотографиях. Но в любом случае жизнь здесь не могла быть хуже, чем в чулане под лестницей.

Он услышал скрип половицы и, повернувшись, увидел, что Снейп входит в комнату.

— Ты здесь уже некоторое время.

— Она все еще помнит, что я здесь? — выпалил Гарри, но потом вспомнил правила. — Э-э, я имею в виду, она все еще…

Снейп сел у прижатого к стене стола и отрицательно взмахнул рукой:

— Сегодня ей не нужны напоминания.

Его лицо сияло от радости.

Гарри уставился на Снейпа. Каменные стены его лица разошлись, и сквозь них выплескивались ничем не прикрытые чувства. Это в сочетании с крахмальной рубашкой и слегка потрепанными брюками создавало впечатление совершенно другого человека. Гарри даже уловил в его речи намек на северный акцент, которого раньше не было. Гарри моргнул, глядя на этого странного нового человека в простой повседневной одежде, и неожиданно понял, что когда-то видел такие же брюки на распродаже в универмаге.

Он не мог представить себе: Снейп покупает брюки. Это просто не укладывалось в голове.

— Чем ты тут занимаешься? — спросил Снейп.

Испугавшись, Гарри огляделся. Чем он занимался?

— Устраиваюсь.

Снейп бросил быстрый взгляд на все еще закрытые сундук и сумку.

— Я имел в виду… а, забудьте об этом, — сказал Гарри. Тотчас осознав свой выбор слов, он крякнул от раздражения.

— Поначалу это самое трудное правило. Скоро оно станет второй натурой.

Совет о том, как защитить Лили. Совет, исходящий от Снейпа. Гарри покачал головой. Он открыл свой сундук и вытащил метлу, уменьшенную до половины размера для облегчения перевозки. Это была более старая модель, и он скучал по своей Молнии. Следующим из сундука был вытащен плащ-невидимка.

— А-а, — сказал Снейп, протягивая руку. — Это побудет у меня.

Гарри замер, прижимая плащ к груди.

— Что?

— Моя работа — приглядывать за тобой, и мне не нужны дополнительные помехи. — Он нетерпеливо щелкнул пальцами. — Но ты получишь его обратно, когда вернешься в Хогвартс. — Лицо Снейпа выражало смесь досады и смирения. — Мы с директором сошлись во мнении, что плащ может быть полезен для твоей защиты.

Гарри вспомнил момент, когда узнал, что плащ принадлежал его отцу. Это было физическое доказательство того, что кто-то хотел вырастить его и пытался защитить.

— Но…

Слово подействовало, как заклинание, и стены, закрывающие лицо, вернулись на прежнее место.

— Ты предвидишь, что могут появиться какие-нибудь причины, по которым возникнет необходимость использовать плащ в этом доме?

На самом деле Гарри предвидел множество таких причин. Что, если ему нужно будет защитить маму или спрятать ее от Снейпа? Но об этом лучше было промолчать.

— Мой отец хотел бы, чтобы плащ находился у меня.

Прежде, чем что-либо сказать, Снейп, казалось, перебрал множество ответов. Наконец он произнес:

— Плащ будет храниться под магической защитой. Никто не украдет и не злоупотребит им.

— Ты похитил и незаконно использовал его, когда пошел за Сириусом Блэком.

Снейп вскочил, его глаза сверкнули.

Гарри отступил:

— Послушай, я обещаю, что не буду им пользоваться, если только в этом не возникнет необходимость. Он просто будет храниться у меня, в безопасности.

Во взгляде, который упал на Гарри, был опасный блеск.

— Второе обещание мало что значит, когда человеку настолько трудно сдержать первое. Я прошу тебя передать этот плащ. Ты дал мне слово, обещая слушаться, но если этого не произойдет, у меня есть палочка. Ты не можешь выиграть.

Гарри сжал скользящую ткань между пальцев. Он понял, что Снейп прав, и ненавидел его за это. Гарри протянул плащ и беспомощно наблюдал, как тот исчез с тихим хлопком.

— Это все? — спросил он угрюмо. — Или ты хочешь порыться в моем сундуке, чтобы конфисковать что-нибудь еще?

— Не будь настолько мелодраматичным, — сказал Снейп, с любопытством взглянув на сундук, и двинулся к двери. — Спускайся вниз, когда закончишь раскладывать вещи. Ужин через час.

— Великолепно, — Гарри схватил охапку одежды и бросил ее в ящик. — Время семьи.

— Учитывая твое прошлое, это должно быть тем, что ты можешь оценить.

— Я ценю время, проведенное с ней.

— Тогда перестань вести бои со мной. Ты только создаешь для себя препятствия.

— Я не сражаюсь с тобой! — взорвался Гарри. Каждый раз, когда он спорил с этим человеком, ему казалось, будто на него со всех сторон нападают пчелы, пока он не запутывался настолько, что голова шла кругом. Он попытался снова. — Что я должен делать после ужина?

Снейп пожал плечами:

— Ничего особенного. Мы обычно сидим и разговариваем. Вы с Лили иногда играете во Взрывного дурака или в Плюй-камни, — он криво улыбнулся. — Или убеждаете меня сыграть. Лили включает проигрыватель. Ты слышал о них?

Гарри кивнул, и Снейп продолжил:

— Она подпевает песням. Лили особенно любит странную песню о танцовщице по имени Лола. — Снейп потер рукой по подбородку. — У нее прекрасный голос. — Он изучающе смотрел на Гарри. — Есть какие-нибудь возражения?

Гарри охватила глубокая боль, заставившая его глаза слезиться.

— Нет, — тихо сказал он. Кроссовки, которые были в его руках, упали на пол, забытые.

Нерешительно Снейп протянул руку и мягко сжал плечо Гарри.

Боль уменьшилась.

— Затем мы ложимся спать. Все очень буднично — не происходит особых событий.

Тепло, оставшееся от прикосновения Снейпа, превратилось в ледяной холод. Гарри отступил, нахмурившись.

— Ты имеешь в виду, что будешь спать с ней.

Снейп поднял голову, будто искал ответы на потолке.

— Мы женаты, хотя наш брак далек от идеального. Почему это так тебя злит?

«Потому что ты должен был отказаться от нее», — мысль, которая пришла в голову, но Гарри не думал, что сможет озвучить ее и сохранить свою кожу в целости.

— Потому что я знаю, что ты там… имеешь ее…

На мгновение Снейп выглядел, словно хотел убить Гарри, но потом что-то изменилось в его чертах, и он резко рассмеялся.

Гарри изумленно уставился на него:

— Ты думаешь, это смешно?

Снейп прижал три пальца к губам, прежде чем ответить.

— Это просто… твоя фраза. Я не моряк в отпуске.

Чтобы удержаться от крика, Гарри обеими руками схватил пряди своих волос.

— Я женат уже почти двенадцать лет. Если у тебя есть желание рационально обсудить этот вопрос, то это можно организовать. Мы с моим Гарри обсуждали… палочки и котлы уже много лет назад.

Снейп поморщился и мрачно потер затылок.

— Полагаю, сейчас нет смысла быть застенчивым. В любом случае, — и теперь он начал краснеть, — не то, чтобы я… то есть, твоя мать — та, кто обычно проявляет инициативу…

Гарри прижал ладони к ушам.

— Я не слушаю. Этого не происходит, — повторял он.

Он почувствовал твердые пальцы, отводящие его руки, и услышал:

— …итвы.

— Что? — Гарри моргнул, взглянув на стоящего перед ним Снейпа.

— Я сказал, что мы оба только выиграем, если ты будешь выбирать свои битвы.

Гарри посмотрел на Снейпа непонимающе. Он не помнил, чтобы кто-либо на его факультете использовал подобную фразу.

— Это значит не выступать против всего. Если есть необходимость — выбери один бой.

— А когда я буду сражаться в других битвах?

— Ты не будешь… — Снейп стоял, потирая переносицу. — Просто… подумай об этом.

И с этим он развернулся на пятке и вышел из комнаты. Гарри слышал, как Снейп шагал по коридору, бормоча: «Гриффиндорцы».

В течение последующих двух недель Гарри обнаружил, что жизнь в Тупике Прядильщика была намного лучше и намного хуже, чем жизнь с Дурслями. Эта истина принесла резкое облегчение однажды днем, когда небо разверзлось и сильный серый дождь начал падать на землю. Он стучал по грязи и мусору на мощеной улице, собирал мокрые обертки и разбитые бутылки и топил их в желобах.

Гарри провел утро, работая над летним домашним заданием по Трансфигурации. Он сидел перед одним из открытых окон гостиной, рассыпав книги по полу, ощущая, как холодные потоки воздуха перемещаются по душному пространству. К обеду он сдался, и они с Лили подвинули стулья к одному из окон, вглядываясь в серую пелену дождя, льющего снаружи.

— Это угнетающе, — сказал Гарри.

— А мне очень нравится, — возразила Лили. Она взглянула на Гарри, и уголки ее губ приподнялись. — Я знаю, это звучит странно. Помню, как ребенком приходила сюда в дождливые дни. Иногда здесь было мрачновато. Твои бабушка с дедушкой всегда были немного угрюмыми.

— Бабушка с дедушкой? — спросил Гарри.

Лили нахмурилась, глядя на него, будто ответ был очевиден.

— Родители твоего отца, — она кивнула в сторону кухни. Оттуда доносилось звяканье посуды: Снейп готовил еду.

— Он не… — начал говорить Гарри, но укусил себя за щеку, прежде чем успел сказать больше.

Лили наморщила лоб:

— Твой отец не… что?

Гарри покачал головой:

— Ничего.

Отрицание того, что Снейп был его отцом, привело бы к разговору, который он не хотел заводить. О том, почему Гарри, ее Гарри, мог сказать такую вещь.

— Ты сказала, что мои… э… ты сказала, что они были угрюмыми?

Лили все еще выглядела озадаченной, но оставила это.

— Они ворчали обо всем. Часто ворчали на то, что мы путались у них под ногами, но это просто давало нам повод улизнуть куда-нибудь в угол и играть там в одну из наших игр для дождливого дня. К примеру, мы могли сидеть и шептаться, раскрывая друг другу секреты, или рассказывать разные глупые истории.

Гарри попытался представить Снейпа, рассказывающего глупую историю.

— В основном, однако, мы говорили о Хогвартсе. Беседовать с твоим отцом было все равно, что слушать сказку, которая сбудется. Когда мы получили наши письма… мы не могли дождаться, желая начать новую жизнь.

Гарри улыбнулся, думая о своем письме. Он задался вопросом, чувствуют ли то же самое все юные ведьмы и волшебники. Но это напомнило ему про тему, о которой он хотел спросить маму.

— Вы больше не дети, — сказал Гарри. — Разве ты никогда бы не хотела быть там, в волшебном мире? Начать новую жизнь?

«Подальше от Снейпа?»

Рыжие брови Лили тонкой линией сошлись у переносицы.

— Я начала новую жизнь после Хогвартса. Прямо здесь. В этом месте.

— Но разве ты никогда не хочешь просто… сбежать?

Лили сложила руки на подоконнике и положила на них голову, все еще повернув лицо к Гарри.

— Конечно, я не ожидала, что моя жизнь сложится таким образом. И иногда я задаюсь вопросом… но я не хочу сбежать от своей семьи, Гарри.

— Но как ты можешь доверять… своей семье? Я имею в виду, с…

Гарри не знал, как это сказать. Он изо всех сил старался не говорить такие вещи, как «память», но он хотел, чтобы мама поняла.

Она поняла.

— Из-за того, что случилось со мной, я должна доверять вам, — сказала Лили, протягивая руку, чтобы погладить его по щеке. Гарри почувствовал, как внутри него разливается тепло. — Моя жизнь была бы намного сложнее, если бы у меня не было тебя и твоего отца.

— Но он… — начал Гарри, потом оборвал себя. — Я имею в виду, я мог бы позаботиться о тебе сам, так что если ты когда-нибудь почувствуешь необходимость… сбежать…

Выражение лица Лили стало тверже.

— Мне не нужно, чтобы обо мне заботились. Мне необходимы люди, которым я могу доверять. И вообще, что это за разговоры о побеге? — ее взгляд стал подозрительным.

Гарри пожал плечами, отворачиваясь. Несмотря на то, что она очень многое не помнила, были времена, когда Лили, казалось, осознавала, что он не был другим Гарри. Она задавала неудобные вопросы, а Снейп настаивал, чтобы ей отвечали.

Гарри закрыл глаза. Он испытывал боль, просто думая об этом. Гарри цеплялся за тот образ в зеркале Еиналеж, за лицо Лили, сияющее любовью. А когда этот взгляд сменялся подозрением и страхом, он чувствовал, словно его внутренности разрезали на части. Ему нужно было видеть в ее глазах, что он ее сын. Годы, которые Гарри прожил без этого взгляда, теперь казались годами без воздуха в легких или без крови в венах.

Он пытался понять горе, которое она ощутила, узнав, что другой Гарри был потерян; он действительно пытался. Но когда в ее глазах появлялась эта печаль, у него возникало ощущение, что его снова отправили к Дурслям. Гарри знал, что это иррационально. Его мама не оставила его, она умерла. И даже когда Лили знала, что он не ее Гарри, она никогда не намекала, что его следует отослать. Но все же всякий раз, когда Лили становилась подозрительной, паника пронзала его сердце.

Сейчас у нее в глазах было сомнение, поэтому Гарри быстро сменил тему. Он показал на лоскутное одеяло фотографий, наклеенных на стену.

— Посмотри на это, — сказал он, указывая на снимок. — С прошлой недели? Когда мы играли в «Увернуться от Бладжера»?

На мгновение Гарри нахмурился. Он не помнил, чтобы у кого-то в тот день была фотокамера. Гарри отбросил мысль и посмотрел на маму, надеясь, что фотография вызвала хоть немного воспоминаний.

Но Лили прижала ладонь к виску, линии боли прорезались вокруг глаз. Сердце Гарри упало. Он ждал, пока она откроет глаза и снова сориентируется. Ее память ухудшилась с тех пор, как они приехали в дом, и теперь ей удавалось удержать события только за последние полдня. После этого все, что они сказали и сделали вместе, исчезало.

Лили наконец оправилась от своего полуденного забытья. Гарри свернулся на стуле, сидя по-турецки, и пытался придумать, что сказать. Тишина была неловкой и напряженной. Казалось, Лили хотела что-то произнести, но потом передумала. Наконец она вытащила палочку и взмахнула ей над подоконником. Брызги дождя начали медленно танцевать. Маленькие струйки воды кружились в воздухе и стучали, отскакивая от подоконника.

— Мы так делали в дождливые дни в Хогвартсе, — сказала она. — Помнишь, Сев?

Снейп вышел из кухни, вытирая руки о кухонное полотенце. Он кивнул и присел на корточки рядом с их стульями.

— И в цвете тоже.

От одного касания его палочки капли стали переливаться разными цветами. Желтая капля понеслась к зеленой и отбросила ее с подоконника. Лили покачала головой:

— Желтые всегда такие агрессивные. Я никогда не понимала почему.

— Возможно, они возмущаются своей участью в жизни, — размышлял Снейп.

— Средний цвет. О нем всегда забывают.

Снейп улыбнулся Лили, потом повернулся и улыбнулся Гарри.

Гарри неуверенно улыбнулся в ответ. Он все еще чувствовал себя напряженно рядом с этим человеком. Гарри следовал его правилам так же, как он следовал правилам у Дурслей. Но у Дурслей он всегда понимал, чего те хотят: чтобы он занимался домашней работой, а затем был как можно более незаметным.

Он не знал, чего хотел Снейп. Конечно, здесь были дела по дому — не более тяжелые, чем вещи, которыми ему приходилось заниматься на отработках — но остальное… приводило в замешательство. Проверка его летнего домашнего задания. Импровизированные уроки зелий.

И Снейп был просто… здесь. Всегда рядом. На первом этаже находились только гостиная и кухня, и было просто нелепо переходить с места на место, избегая встречи с ним. Гарри исследовал крошечный задний двор, а затем окрестности. Но лето оказалось дождливым, а это означало, что он должен сидеть дома. Было сложно расслабиться, когда Снейп находился не более, чем в двух шагах. Даже когда Гарри отступал в убежище своей спальни, Снейп в конечном итоге разыскивал его, интересуясь, почему Гарри хотел проводить так много времени в одиночестве, находясь в спальне в течение дня.

Дурсли, естественно, никогда не возражали, когда Гарри прятался.

Гарри вспоминал, как отходили ко сну в доме Дурслей. Ему приказывали ложиться спать сразу после того, как он убирал остатки ужина, и тут же запирали его. Гарри лежал в своем чулане… а потом в своей кровати… и слушал, как остальные готовились ко сну. Дядя ворчал о работе, ожидающей его на следующий день, а тетя предлагала Дадли уложить его поудобнее и прочитать ему историю. Дадли громко жаловался, что он уже не ребенок… а потом позволял ей это сделать.

Время отхода ко сну в Тупике Прядильщика начиналось позже. Гарри успевал провести время с мамой и Снейпом в гостиной, играя в карты или просто разговаривая с мамой. Но через некоторое время он получал твердую команду от Снейпа:

— Гарри. В кровать.

И он лежал в постели, как всегда, прислушиваясь к звукам, издаваемым остальными членами семьи, готовящимися ко сну.

В первую ночь он лег спать без принуждения, но испытывая недовольство. Он слушал бормочущие звуки разговора, идущего из соседней спальни. Звуки, которые внезапно полностью прекратились после использования заглушающего заклинания. Гарри вздрогнул, пытаясь не думать о том, что это могло означать.

Но потом он услышал скрип двери его спальни и шелест мантии. Высокая фигура остановилась у кровати.

— Спишь? — спросила она шепотом.

Гарри не знал, что ответить. Снейп собирался сделать ему выговор за то, что он не сразу уснул? Гарри ничего не мог с этим поделать. После встречи с дементорами его кошмары усилились, и это вряд ли облегчало засыпание.

Лунного света, падающего из окна, должно быть, было достаточно, чтобы Снейп увидел мигающие глаза Гарри, потому что он сказал:

— А. Я вижу, что нет.

Гарри услышал царапанье стула об пол, потом темный силуэт опустился, присаживаясь у кровати.

А потом тишина. Гарри скорее чувствовал, чем видел эти сверкающие глаза, внимательно смотрящие на него. Когда он больше не мог вытерпеть ожидания, то выпалил:

— Ну что?

Тень немного сдвинулась.

— Тебе что-нибудь нужно?

Гарри нахмурился в темноту:

— Что ты имеешь в виду?

— Я могу что-либо сделать для тебя? — поинтересовался голос. — Или ты хочешь что-нибудь обсудить?

— Прямо сейчас? — спросил Гарри. — Я думал, что должен идти спать.

— Так оно и есть.

Судя по голосу, Снейпа это позабавило. Темный силуэт поднялся и наклонился над кроватью. Пальцы слегка коснулись челки Гарри, так быстро и легко, что тот даже не вздрогнул.

— Спокойной ночи, Гарри, — раздался тихий шепот, а потом дверь закрылась.

Гарри не знал, что делать с этим. И с тех пор такое происходило каждый вечер, хотя он научился просто говорить «нет, спасибо» на все предложения. Гарри решил, что ему это мешает. Мешает, что Снейп сидит рядом и ждет, когда Гарри… заговорит или что-то подобное.

И все же потом ему было намного легче заснуть.

И тем не менее вот он, Гарри, в этот дождливый день предлагает Снейпу неуверенную улыбку.

Ситуация была бы терпимой, если бы только Снейп и мама не целовались перед Гарри. На самом деле они выглядели близкими к этому и сейчас. Снейп и мама смотрели друг на друга таким образом, что это сказало ему: вскоре они начнут сосаться. Гарри прочистил горло, чтобы прервать процесс.

— Э-э, сэр? — сказал он. Говорить «сэр» кому-то, кто собирается обнюхиваться с вашей мамой, было, конечно, странно, но Снейп настаивал, чтобы Гарри каким-то образом к нему обращался. И как он сказал: «Э-э — это не вариант». — Сэр? По поводу обеда?

Снейп все еще не отрывал от Лили взгляда.

— Хм?

— У нас будет жаркое?

Гарри мог ощутить разносящиеся из окна ароматы моркови и сочной говядины. Рот наполнился слюной. Он был бы счастлив заглатывать любые творения, сделанные его матерью, и потом вежливо ей улыбаться, но Лили обычно признавалась, что она никуда не годится в приготовлении пищи, и оставляла это Снейпу.

Тот наконец оторвал взгляд от Лили и посмотрел на Гарри.

— Жаркое. Да.

— И этот хлеб с маленькими кусочками тыквы?

Снейп усмехнулся, вставая:

— Я сделал еще. В прошлый раз ты съел почти половину буханки.

Гарри застенчиво пожал плечами, дергая джинсы за пояс. Это было первое лето, когда он набрал вес.

Снейп наклонил голову, наблюдая за его движением.

— Ты снова вырос из одежды.

Он сделал знак, чтобы Гарри встал, и изучил результат. Гарри посмотрел вниз и увидел, что отвороты джинсовых штанин заканчивались над лодыжками.

— Удлиняющие чары? — спросила Лили.

— На этих джинсах уже больше чар, чем в кабинете Флитвика.

Снейп постучал палочкой по одному из джинсовых колен, и нити разошлись в стороны, открывая зияющую дыру.

— Пойдем за покупками, — сказала Лили. — Сколько мы можем потратить?

— Я проверю. Гарри, иди наверх и вытащи все, что больше не подходит. Мы решим, что зачаровать, а что заменить.

Гарри поднялся по ступенькам в свою комнату и вывалил на кровать содержимое ящиков комода. Не было ни слишком больших обносков Дадли, ни несуразных, но ярко окрашенных произведений миссис Уизли. Просто стандартный набор выцветших рубашек и брюк. Большинство из них были изношены и потерты в разной степени. В задней части шкафа Гарри нашел подарочную коробку с несколькими нетронутыми рубашками в цветах Слизерина. Лежащая сверху карточка гласила:

«Отец сказал, что это последний год, когда я должен сделать тебе подарок.

Надеюсь, ты не «потеряешь» его, как и другие.

Драко Малфой».

Гарри засунул коробку обратно в шкаф и начал сортировать одежду на своей кровати. Он не успел далеко продвинуться, как вдруг услышал какое-то царапание.

Он последовал на звук.

Сова билась в окно его спальни.

Как только Гарри открыл окно, сова попыталась забраться внутрь, но у нее возникли трудности из-за длинного пакета, который она несла. Гарри схватил ее за мокрые перья и втянул внутрь. Сова негодующе ухнула и уронила пакет на стол.

Гарри потрогал обертку. Она выглядела знакомо, и с растущим волнением он снял прикрепленную записку. Адрес, напечатанный на обороте, гласил:

«Гарри, рожденный Поттером

Вторая спальня слева

Тупик Прядильщика 31».

Гарри разорвал конверт, открывая записку, и прочитал:

«Дорогой Гарри,

Надеюсь, это дойдет до тебя без помех. Я дал сове особые указания.

Я хотел, чтобы это случилось раньше, но не смог попасть в общую гостиную в Хогвартсе. Считай, что это нечто, компенсирующее все пропущенные праздники.

Мне жаль, что мы поссорились. Думаю, теперь это не имеет значения, так как мне придется держаться подальше, пока я не верну себе доброе имя. Но я хочу, чтобы ты хотя бы подумал о том, что я сказал, и, возможно, когда-нибудь вы с Лили сможете жить со мной.

Бродяга».

Гарри разорвал упаковку.

— Моя Молния! — закричал он сове, держа метлу на весу. Сова ухнула со скукой в голосе и улетела обратно под дождь.

Он побежал вниз по лестнице, крича:

— Вы никогда не догадаетесь, что только что пришло с совой!

Он был уже на нижних ступеньках и как вдруг вспомнил, что случилось с его плащом. Он остановился, крепко сжимая метлу.

Снейп подошел, подозрительно присматриваясь.

— Кто это прислал?

Гарри вспомнил последнюю встречу между Сириусом Блэком и Северусом Снейпом, за которой он наблюдал.

— Я… не знаю.

Взгляд Снейпа переместился с лица Гарри на смятую записку, которую Гарри все еще держал в другой руке.

Гарри ощутил, что записка становится влажной от пота.

На лице Снейпа мелькнуло разочарование.

— Я хочу прочитать, что сказал этот анонимный жертвователь.

Записка теперь весила, как большой камень. Рука Гарри медленно качнулась вперед.

Снейп несколько раз сильно дернул и вырвал бумагу из хватки Гарри. Его глаза пробежали по странице и потемнели, достигнув конца. Затем он перевернул лист и взглянул на адрес.

— Рожденный Поттером, — протянул он.

Лили присоединилась к ним, скрестив руки.

— Ну и от кого это?

— Сириус Блэк, — прошипел Снейп. Слова стекали из гортани, сочась ядом. Он протянул записку одним движением пальцев. Лили слегка сжала ее и, читая, разглаживала измятую бумагу.

— Ты также можешь передать эту метлу, — сказал Снейп.

Гарри спрятал метлу позади себя в защитном движении.

— Ты просто не хочешь, чтобы она была у меня, потому что она от Сириуса.

— Ты совершенно прав. Отдай ее.

— Но мне нужна новая метла.

Худое тело застыло.

— Твоя нынешняя метла в полном порядке.

— Эта лучше.

— Я не принимаю подарки от этого человека!

— Тебе не обязательно это делать. Если он хочет что-то мне подарить…

— Он пытается унизить меня. Разве ты не видишь этого? Имя на адресе, записка, дорогой подарок…

— То есть я могу принимать подарки от Малфоев, но не от своего крестного отца?

— Мне нужен союз с Малфоями. Он защищает тебя.

— Сириус может защитить меня.

— Блэка мало заботит человеческая жизнь. Я бы скорее доверил твою защиту дементорам.

— Малфой не хотел бы ничего более, чем передать меня Волдеморту. Пожиратели смерти сделают все, чтобы угодить своему хозяину. Но тебе и так все об этом известно.

Тело Снейпа дернулось, будто под действием проклятия.

— Меня не должны защищать… и я не должен давать обещания… людям такого сорта, — Гарри пытался говорить с пылом, но ему мешали угрызения совести.

Снейп застыл.

— Понимаю. Значит, твое слово применимо только к тем, кто соответствует твоим строгим этическим стандартам. Какая удача, что ты нашел эту лазейку именно в тот момент, когда драгоценная новая игрушка находится под угрозой.

— Это не игрушка.

— Игрушки для тех, кто ведет себя, как дети. Как бы ты охарактеризовал свое поведение?

— О, прекратите, вы оба, — сказала Лили, сверкая глазами.

Гарри почувствовал огромное облегчение.

— Спасибо, мам.

— Рано меня благодарить, — сказала она.

Желудок Гарри сжался, когда он понял, что ее гнев не был направлен на Снейпа.

Она размахивала запиской.

— Ты вообще это читал? «Вы с Лили можете жить со мной»? Кто этот человек?

— Разве ты… я имею в виду, он… друг.

— Поэтому он хочет разрушить мою семью. Хороший друг. — Она снова просмотрела письмо. — Что это за ссора такая? Ты сказал ему, что его предложения оскорбительны?

Каждое ее злое слово ранило словно пуля.

— Я не знаю. Я с ним не ссорился.

Она обвиняюще на него взглянула:

— Ты опять лжешь, Гарри?

Его сердце упало в пятки.

— Нет! Сириус… думает о ком-то другом.

Она усмехнулась:

— О ком-то другом по имени Гарри?

— Лили, — начал Снейп, — это не Гарри…

— Пожалуйста, — сказал Гарри, переминаясь на нижней ступеньке. — Не сейчас.

Лили и так уже смотрела на него с ужасным гневом. А когда Снейп объяснит, что он заменил того сына, которого она знала…

— Ничего страшного, мам, правда. Может, мы с Сириусом ссорились, и я не хотел об этом говорить, но… но…

— Гарри, — предупреждающе сказал Снейп.

— Я сейчас выброшу метлу, — отчаянно сказал Гарри. — Просто не надо.

Снейп оторвал взгляд от Лили и посмотрел на Гарри.

— Я должен сказать ей, — ответил он. — Я не могу ей врать.

— Верно, ты честный парень. А я идиот. Я забыл.

Услышав эти слова, Снейп стиснул зубы, но Гарри продолжал давить.

— А ты говоришь ей правду, когда она спрашивает, как Волдеморт проклял ее? Что это ты несешь ответственность за проклятие?

Лили отступила от них.

— Северус? О чем он говорит?

Тот сильно побледнел.

— Это правда, — прошептал Снейп. Он выглядел совершенно сраженным, рассказывая ей о своей роли в нападении Волдеморта. С каждым словом буря все сильнее бушевала в глазах Лили. Закончив, Снейп стоял, ссутулив плечи, выглядя так, будто готов распасться на части. Но Лили холодно застыла на расстоянии, не предлагая никакого утешения. Она развернулась к Гарри.

— А ты? Что ты от меня скрываешь?

Гарри взглянул на Снейпа, но тот судорожно пытался вздохнуть, погруженный во внутреннюю борьбу.

— Не смотри на него, — выдавила Лили. — Попробуй хоть раз быть честным.

— Я честен с тобой! Просто потому, что ты не можешь вспомнить те времена…

— О-о, это верно. Я забыла. Я идиотка.

Гарри отшатнулся, когда она бросила в него его же слова.

— Ну эта идиотка хотела бы знать, почему какой бы то ни было сын, которого она растила, мог солгать ей. Или же принял идею сбежать с этим человеком, — Лили скомкала записку, которую все еще держала в руке и швырнула ее в холодный камин, где та посерела от пепла.

Гарри изумленно уставился на нее:

— Ты все еще хочешь остаться? Даже теперь, когда знаешь, что он сделал?

— О, поверь мне, мы обсудим это.

Она посмотрела на Снейпа. Тот немного пришел в себя, хотя все еще выглядел бледным и потрясенным. В ее глазах появилось беспокойство.

— С тех пор, как мы были детьми, я волновалась, но никогда не думала…

Прижав руку к груди у сердца, она напряженными и отрывистыми движениями крутила на пальце свое обручальное кольцо. Снейп глядел на Лили, умоляя, и сделал к ней неуверенный шаг.

— Не могу в это поверить, — сказал Гарри. — Ты должна испытывать отвращение при одной мысли о том, что он может к тебе приблизиться. С тех пор, как я встретил его в школе, я не видел от него ничего, кроме ненависти, и ты не можешь думать…

— Что ты имеешь в виду: «ты встретил его в школе»? — Лили перевела взгляд с Гарри на мозаику фотографий, висящих на стене позади него.

Гарри повернулся и увидел, что там были его изображения с тех времен, когда он был маленьким ребенком. На одной из фотографий он с гордостью скакал вверх и вниз, цепляясь за мантию Снейпа. На другой — улыбался, стоя над игрушечным котлом в украшенной к Рождеству гостиной. Его волосы дико торчали в разные стороны. У Гарри задрожали руки и ноги, когда, взглянув на Лили, он увидел в ее глазах растущее недоверие.

— Кто ты такой? — она потребовала ответа.

— Я Гарри и я люблю тебя, а остальное не важно.

— Может быть, для тебя это не имеет значения, но я хотела бы знать.

— Но мы говорили тебе, снова и снова! И это больно каждый раз, и это не моя вина, что ты не можешь вспомнить. Так почему я должен тебе говорить? Ты просто забудешь, а я тот, кто должен с этим жить.

— Да, ты должен иметь дело с этой несчастной женщиной-инвалидом, которая едва помнит свое имя. Каким бременем я, очевидно, являюсь.

Она скрестила руки, расхаживая по комнате.

— Ты думаешь, я живу в какой-то блаженной дымке забвения? Если бы все было так просто. Я помню. Воспоминания могут показаться тебе обрывками и кусочками, но их слишком много. Сочувствующие взгляды в чьих-то глазах, когда я иду по Хогвартсу. Тошнотворное чувство пробуждения в незнакомом странном месте, когда ты точно знаешь, что нечто важное было похищено у тебя. — Ее руки прижались ко лбу. — И это воспоминание о нем, пронизывающее всю мою жизнь, словно в ней было так много чуши.

Она убрала руки от лица, и Гарри увидел, что в ее глазах мерцали слезы.

— Мама, — сказал он, протягивая руку.

Лицо Лили перекосилось. Она отступила от него.

— Не прикасайся ко мне, — процедила она. — Я не знаю, кто ты, но ты не мой сын.

Дрожь в конечностях превратилась в жар, и было мучительно стоять там под ее взглядом. Гарри рванул из комнаты и выбежал на улицу. Проливной дождь ударил по нему тысячей иголок. Не обращая на это внимания, Гарри помчался вперед. В конце квартала он понял, что все еще держит метлу. Вскоре поднявшись в воздух, он полетел над ревущей, загрязненной рекой. Гарри следовал вдоль русла, наклоняясь вперед, когда Молния набирала скорость. Он видел под собой размытые очертания берегов.

Он найдет Сириуса. Или Люпина. Любой из них возьмет его к себе. Против воли его разум возвращался к тому, что произошло. Ее ледяной взгляд терзал его внутренности. Он хотел бы найти маховик времени. Вернуться и трясти того мальчика в гостиной до тех пор, пока слова, которые он собирался сказать, не выкатились бы из него, позвякивая, словно стеклянные шарики.

Сквозь дымку затуманенных стекол очков Гарри неожиданно заметил, что забрался в линии электропередач. Он резко свернул. Потеряв равновесие, Гарри уцепился за метлу.

Берег реки стремительно вращался, приближаясь. Гарри упал, проскользив в грязи. Боль пронзила левое плечо. Гарри лежал там, в грязи и иле, ощущая, что мир кружится вокруг него. Холод просочился сквозь одежду.

Он попытался сесть и обнаружил, что левая рука не двигается. Плечо мучительно пульсировало, и в пальцах ощущалось странное покалывание. Почувствовав растущую панику, он встал на колени и обыскал окрестности. Все, что он смог разглядеть при тусклом предвечернем свете, был размытый коричнево-серый пейзаж. Он потерял свои очки.

Осторожно прижав к телу поврежденную руку, он пополз по грязи, отчаянно разрывая пальцами землю вокруг себя. Наконец Гарри нашел их. Очки завязли в зловонной луже и чудом уцелели. Он попытался обтереть их об одежду, но от этого они сделались только грязнее. Он решил подержать очки в вытянутой руке, позволяя дождю смыть грязь.

Гарри сидел, уткнувшись головой в поднятые колени. Сквозь дыры в джинсах он чувствовал холодную кожу ног. Он отрешенно смотрел, как капли дождя отскакивают от линз его очков. Гарри не мог вспомнить никаких заклинаний обнаружения. Ему вряд ли удастся найти Люпина, и даже чиновники Министерства с их мощной магией не смогли разыскать Блэка. Было несколько других мест, куда он мог пойти. Но персонал Хогвартса, оставшийся там на лето, отправил бы его обратно к Снейпу. Уизли, испытывая наилучшие намерения, отправили бы его обратно к Снейпу. Дурсли бы пораженно уставились на тринадцатилетнего незнакомца, который появился на их пороге.

Он опустил голову еще глубже в колени. В конечном счете ничто из этого не имело значения. Сотней различных способов Снейп учил его: сделай выбор сам, прежде чем его сделают за тебя. А жизнь с мамой пробудила в Гарри глубокий голод. Он хотел бы вернуться обратно.

Гарри надел очки и смотрел сквозь покрытые каплями линзы на бурлящую реку. Он, вероятно, отдалился на несколько миль от Тупика Прядильщика. Наилучшим вариантом было бы лететь обратно на метле. Его левая рука по-прежнему свисала вдоль тела, малейшее движение вызывало сильную боль, но он и раньше летал, держась одной рукой. И тем не менее Гарри продолжал сидеть среди пригнувшихся к земле сорняков, наблюдая, как темнеет вечернее небо. Он чувствовал, будто чего-то ожидает, и с медленно зарождающимся ужасом осознал, что ждет, когда она забудет. Он проклял себя за трусость.

Небо уже погрузилось в сумерки, когда Гарри краем глаза заметил слабое свечение.

Он повернул голову и увидел Снейпа, стоящего в нескольких метрах позади него. Его палочка ярко светила. Определенно, у Снейпа не было проблем с запоминанием заклинаний обнаружения.

Задеревеневшие мышцы Гарри запротестовали, когда он вставал. Он потащился вверх по склону, пробираясь сквозь грязь. Кроссовки издавали влажные чмокающие звуки. Гарри осторожно обходил вокруг камней и обломков, пока не встал перед Снейпом, прижимая поврежденную руку к груди. Дождь внезапно прекратился; Гарри посмотрел вверх и увидел над ними мерцающий защитный купол. Дождь скатывался по нему, стекая вниз в нескольких метрах от них.

Подняв повыше светящуюся палочку, Снейп мягко выпустил ее. Палочка парила в воздухе, освещая их обоих. Снейп ощупал странно выпирающее плечо.

Гарри рефлекторно дернулся.

— Вывихнуто. Стой прямо, — приказал Снейп, крепко схватив оба плеча. — Сколько раз мне приходилось делать это, — пробормотал он, а затем крепко дернул левое плечо.

Гарри взвыл, звездочки замелькали у него перед глазами. Он чувствовал, что ноги подкашиваются, но хватка на плечах держала его в вертикальном положении. Ему удалось снова обрести равновесие, и тогда руки отпустили его.

Снейп с отвращением посмотрел на свои грязные ладони и вытер их платком, потом подхватил парящую палочку. Он бросил в Гарри очищающее заклинание, за ним последовало заклинание сушки.

Гарри попробовал согнуть руку. Он почувствовал боль, но рука снова работала, и это ужасное покалывание исчезло.

— Об остальном позаботятся горячая ванна и бальзам.

Снейп постучал палочкой по довольно глубокой ране на предплечье Гарри, и та затянулась.

Гарри посмотрел на Снейпа с благодарностью. Горячая ванна звучала как лучшая вещь в мире.

— Мне показалось, ты чего-то ждал. Может быть, скажешь, что именно?

Чувство вины заполнило Гарри, и он неловко переступил с ноги на ногу.

— Как я и думал. Если тебе интересно, она все еще была в ярости, когда я уходил. Я объяснил столько, сколько мог. Насчет нас обоих, — он вздохнул.

— И она простила тебя? — с горечью спросил Гарри.

Снейп долго молчал.

— Нет. Прощение требует времени. Больше времени, чем дает ей проклятие. Но она никогда не уходит. Она сознает, что узнанное ею исчезнет. И никогда не уходит.

Гарри посмотрел на него, но лицо Снейпа было маской, отражающей только мерцающие капли дождя, отскакивающие от щита.

— Однако мы обсудили твое поведение и его последствия. Лили согласилась позволить мне назначить наказание. Хотя у нее, определенно, было несколько предложений.

Гарри молча кивнул.

— Ты, конечно, под домашним арестом. Ты не можешь покинуть дом без моего прямого разрешения. То, чем ты будешь заниматься, устанавливается и контролируется мной. Твои домашние обязанности утроились. Если каким-то чудом у тебя окажется свободное время, ты придешь ко мне и попросишь дополнительное задание.

Гарри закусил губу, но ничего не сказал.

— Ты также будешь давать полные и честные ответы на любые возникающие у нее вопросы, касающиеся тебя. Ты никаким образом не будешь уклоняться от прямого ответа, не будешь избегать никакой темы. И так будет до тех пор, пока я не буду убежден, что ты понял разницу между тем, чтобы делать это ради нее и делать это ради себя. Начнешь сегодня вечером, когда мы вернемся. Независимо от того, каким будет ее состояние, когда мы приедем, ты расскажешь ей абсолютно точно, кто ты такой. И если будет необходимо, детально объяснишь, что ты сказал и сделал сегодня вечером. Входя во все подробности.

Снейп остановился. В сумеречном освещении на его лице перемежались свет и тень.

— Я понимаю, что тебе это трудно, поэтому принес стимулирующее средство.

Гарри смотрел, как Снейп вытаскивает из плаща пузырек с прозрачной жидкостью. Сыворотка правды. Снейп описывал ее во время их летних уроков.

— Ты говорил, что ее использование ограничено.

— Это из моих личных запасов.

— Мне это не нужно.

— Опыт научил меня другому.

— Все иногда лгут, — сказал Гарри. Он звучал жалко. — Я больше не буду ей врать.

— Доверие, как и прощение, требует времени и усилий. Сегодняшним вечером я бы хотел, чтобы не ты, а другой источник гарантировал нам твою абсолютную честность. После этого мы посмотрим.

Гарри почувствовал, что от стыда его лицо стало горячим, но он открыл рот и приподнял голову. Капли опалили язык, и он проглотил их.

— Скажи, когда будешь готов, — сказал Снейп.

Гарри молился, чтобы Лили за это время не впала в забывчивость. Повторение того, что он сказал и сделал сегодня вечером, было бы мучением.

— Я никогда не буду готов говорить с ней, — прошептал он.

Это была правда, которая всплыла из стеснения в его груди, правда, которая, как он чувствовал, будет внутри него в течение длительного времени.

— Просто давай пойдем.

Снейп внимательно посмотрел на него при тусклом свете палочки и кивнул. Гарри взял его руку и приготовился к аппарации, но Снейп бормотал что-то себе под нос. Метла влетела в поле их зрения и остановилась, паря в воздухе, прямо перед ними.

— Ты не хотел бы потерять это, — сказал Снейп.

Покраснев, Гарри схватил метлу за древко, и они аппарировали.