Байки старого Бродяги (джен)

До свадьбы Криса и Марины мы, разумеется, устроили мальчишник. Завалились в бар, все в гражданском, без оружия, сама скромность, короче. Уселись в углу, пива заказали три ящика.

— Вам его как нести, сразу с холодильником? — спрашивает официант. — Так я не дотащу, — и посмеивается.

Дэн сразу поднялся, сообщил, что он сейчас сам принесет холодильник. Официант его куда-то увел, вернулись вдвоем, Дэн и пиво. Поставили мы этот холодильник у стола, Крис на правах жениха всех пивом оделял. Ну, еще он там сидел ближе всех к дверце, которая в его сторону удобно открывалась.

Сидим, травим байки за жизнь о службе в других отрядах. И тут наш «хы-хы» уши навострил, они у него шевелиться умели, смотрим, задергались.

— Ты чего? — спрашиваю.

Эрвин молчит и бочком куда-то продвигается к столику неподалеку. За столиком сидят какие-то полупьяные парни, гражданские, все в деловых костюмах, ржут и вино пьют. Мы на него таращимся.

— А ну повтори, сука, что сказал! — Эрвин как взревет, как ближайшего мордой в стол припечатает, нос сразу в кашу.

Мы мигом повскакивали к тому же столику.

— Нас обозвал, что ли? — спрашивает Крис и дверцей холодильника помахивает.

— Бабушку обокрал!

Мы переглянулись — пиво «хы-хы» в импланты протекло, что ли, закоротило что? Так вроде ничего в нос не заливали, чтоб в мозг проникло. Остальные парни сидят и попискивают, на глазах трезвея. И по глазам видно — очень жалеют, что трезвеют. Охрана подлетает, разумеется: кто такие, с какого района, какого хера.

Охрана, между прочим, нервная оказалась, сразу нас попыталась скрутить. Дэн в ответ принялся скручивать их. И на стол укладывать.

— И чтоб не шевелились!

— Модель «два икса», какую бабушку кто обворовал? — ору я самым грозным голосом, на какой только способен.

— Продавцы, мать их, массажеров! — Эрвин уже порывается второго на ринопластику послать.

А если я чего в жизни сильно не люблю, так это таких вот впаривателей. Как представлю, что сейчас какая-то старушка сидит без своей пенсии, зато с куском пластика с лампочкой… В общем, еще паре носы я сам расшиб.

— Деньги где?

Компания булькает слезами, соплями, кровью и уверениями, что вот прям щас все отдадут, вот уже карточки достают, только не бейте, дяденьки.

— Адрес! — рычит Крис и помахивает дверцей.

— Холодильник чини, мудак, пиво потеплеет!

Крис остался чинить холодильник, Дэн и остальные остались объясняться со всеми и мошенников этих караулить. А я прихватил в одну руку Эрвина, во вторую пиво, и поехал бабушке деньги возвращать. По пути, разумеется, все их карты обналичили, мало ли, кто там еще пострадал.

Приехали мы по адресу, домик маленький, всего тридцать этажей, поднялись на седьмой, стучим. Открывает нам дверь старушка, маленькая, сухонькая, ну не бабуля, а одуванчик. На голову какой-то черный платок повязан, опирается на палочку.

— Здрасте, — говорю я. — К вам тут утром приходили массажер продавать…

И тут этот одуванчик меня как пизданет прямо в глаз своей клюкой, я сразу карту пяти секторов наяву увидел, еще и в приближении.

— Нету у меня больше денег, — и плачет. — Все ваши товарищи выгребли.

— Бабуль, да мы вам деньги вернуть хотим, — Эрвин за меня спрятался и вещает, пытаясь меня тычками в подреберье привести в себя. — Мы тут разговор мошенников подслушали, как они хвастались. Ну вот и…

Бабушка заахала, клюку уронила. Эрвин палку подхватил, старушку сгреб и унес в гостиную. Я проморгался и за ними последовал. Комната большая, не сказать, что бедная, чистенькая такая, цветами пахнет. На стене портрет висит, какой-то лейтенант в форме соседнего с нашим отряда. И черная лента на рамке.

— Сын? — спрашиваю.

— Внук. Один у меня был.

— А почему был-то? Не прилетает? Не пишет? Щас такой разгон дадим — примчится на матерной тяге.

Старушка так плачет, что Эрвин мигом на лекарства в закрытом шкафу навелся. Лекарства накапал, старушку напоил.

— Убили его неделю назад, вон, прислали документ.

— Бабуль, — говорит Эрвин, — ты чего-то путаешь. Как же его могли неделю назад убить, если мы с ним четыре дня назад… тренировались вместе.

Знаю я их тренировки. Кто больше имплантов прополощет спизженным у дока спиртом.

— Щас наш командир разъяснит все.

А я что, в коридор вышел, коммуникатор врубил и давай излагать:

— Что вы, пиздоблошьи дети, творите, вы какого хера там налево-направо извещения о смерти шлете?

Мне в ответ что-то пищат про технические сбои, про внедрение новой системы. Я плюнул, разговаривать не стал, переключился на нашего сержанта. Он у нас как-то без вести пропал, а его семье похоронку прислали, жена ребенка от горя потеряла. Ребенка они потом нового заделали, но очень уж наш сержант не любит, когда «левак» гонят про смерти.

Я как-то слышал, как корабль без глушителей воет на старте, у меня тогда контузия случилась на неделю. Так вот, как наш сержант взревел — так корабль-то еще ничего так, слегонца посвистывал.

— И внука этого тоже сюда гони! — ору. — А если его там не отпустят, так ты нашему Церберу скажи…

Мне в ответ несутся крики заживо убиваемых дверей на пути к штабному центру, прошибаемых головой сержанта, вой солдат с оттоптанными ногами, даже командирский визг одного внезапно охромевшего капитана. Отлично, тут все в порядке.

А в квартиру уже лезут старушки, которые каким-то образом узнали про то, что внук «нашей» бабули жив, наперебой жалуются мне на мошенников и разбирают деньги.

— Спасибо, внучек, — говорит она. — Вижу, нелегко пришлось, да?

— Ты о чем, бабуль?

— Так вон, глаз подбили, пока ты наши деньги отвоевывал.

«Хы-хы» ржет как заевшая система радиовещания, хрипит, катается по полу, воет и кулаками по ковру стучит. Я его легонько пнул, он мигом вскочил.

— Нам пора, — говорю. — Ваш внук скоро явится. А ленточку снимите, на кой-она тут теперь?

— Вот так я на свадьбе Криса и Марины и оказался с полутора глазами.

— А внук-то прилетел? — спросил я.

Бродяга посмотрел на меня и заржал.

— А как сам думаешь?