Честный договор, или Меньшее зло (джен)

Повисшая напряженная тишина — было слышно, как гудят на потолке неоновые лампы — показалась Тигриному Когтю очень долгой и… какой-то тяжелой, давящей своей неопределенностью. Замерев в незавершенном движении, он оглядывался, не упуская из вида ни мастера, ни того, что осталось от Стокмана, у его ног, избегая смотреть лишь на Караи. Тигр подоспел в лабораторию достаточно поздно, обходя посты охраны, словно почувствовал что-то неладное — и оно случилось. Раньше, чем он успел вмешаться, как-то предотвратить это… если это было возможно. Тигриный Коготь еще не до конца понял, что именно случилось, но детали и не сильно требовались. Что-то в эксперименте Стокмана пошло не так, и бедолага заплатил за это жизнью. Огорчительно, но подобного следовало ожидать. Мастер Шредер и без того не слишком терпим к ошибкам, сейчас же и вовсе как с цепи сорвался.

Тигриный Коготь недовольно покосился на Караи. Потревоженная переполохом, она все еще изредка оглядывалась на них и шипела. Изумрудные глаза в свете лампы почти над ее головой казались светящимися. Причина всего произошедшего безобразия, самая острая заноза в душе мастера. Лучше бы они не нашли ее тогда… или же упустили. Тигр негромко горестно выдохнул. Нет, не лучше. Добавилось бы наказание за промах, а ловить все равно бы пришлось. Уж если Шредеру что втемяшилось, остановить его — все равно что голыми руками пытаться удержать бульдозер. Уж он-то, Коготь, знает это как никто.

— Мастер Шредер, — решился напомнить он о себе, негромко, чтобы не злить еще больше, — что прикажете делать теперь?

Тот медленно повернулся, оторвав наконец взгляд от Караи. Пасмурно глянул на безжизненное тело у ног — и тут же отвернулся. Напрасно. Теперь, когда схлынула волна ярости, сменившись, как часто бывало, апатией и опустошением, пришло понимание: все напрасно. И спешка с экспериментом, и погибший от его руки Стокман. Прохиндей заслуживал жестокой кары — но потом, позже, исправив содеянное. А теперь… что делать теперь? Смятение сдавило виски колючей проволокой, сжимая их, как тисками, путая и без того куцые обрывочные мысли.

Шредер обвел взглядом помещение, словно ища ответа на отделанных металлом стенах, затененном потолке, оглянулся на тигра. Самый верный и преданный из слуг, сейчас тот лишь терпеливо ждал, покорно склонив голову, не осмеливаясь ни на совет, ни на протест. Впервые, должно быть, Шредер был этому не рад, но ничем не выдал себя. Снова, словно притянутый магнитом, взгляд вернулся к отделенной прозрачной стенкой части лаборатории, и Шредер только сейчас заметил, сколь много приборов и техники неизвестного назначения на той стороне. И некоторые из них — в опасной близости от Караи. Особенно опасной ввиду того, что она сейчас не в себе и не осознает мир вокруг себя. Плохо, очень плохо.

— Уберите отсюда это, — он чуть брезгливо коснулся носком обуви мертвого тела. — Но сначала — переместите Караи в безопасное место.

Тигриный Коготь непонимающе моргнул, забыв о субординации, уставился на хозяина вопросительно. Наверное, ему послышалось. На его взгляд, нынешнее местонахождение, пока не починят стеклянную клетку, подойдет Караи лучше всего. Те же прозрачные непроницаемые стены плюс немалое пространство. Что еще лучше-то? Точно никуда не денется: на той стороне нет ни двери, ни люка, никакой лазейки.

Он озвучил свои сомнения, надеясь, что мастер услышит его, поймет — но за все хорошее удостоился лишь раздраженного взгляда.

— Нет, — Шредер отрицательно мотнул головой, даже не оглядываясь на помощника. — Слишком рискованно. Слишком много опасной техники. Я не могу позволить ей навредить себе еще больше. Делай как я сказал.

— Но, мастер, — попытался убедить его тигр еще раз. Нервно коснулся ладонью пояса с оружием — и поспешно убрал руку: подумает еще что не то. — Из камеры с решеткой она сможет сбежать, а приборы… она и не приближается к ним. Да и не станет, для чего они ей? Она же теперь всего лишь неразумное животное.

— Она моя дочь, — негромко, но с отчетливым рычанием проговорил Шредер. Тигриный Коготь невольно дернулся, подавляя желание отпрянуть прочь: тэкко-каги с шипением удлинились, почти коснувшись его носа. — Советую об этом не забывать. Как и о том, что поклялся выполнять все, что я прикажу.

— Может, просто убрать оттуда всю эту технику? — предложил Тигриный Коготь. Но, прикинув количество приборов и габариты некоторых из них, сам отказался от этой мысли. Опять же, потревоженная вторжением, Караи может напасть и сбежать, пользуясь моментом. Придется подчиниться и понадеяться на удачу. Вроде бы в нижнем блоке решетка камер достаточно частая и крепкая, сможет выдержать удар.

— Как скажете, мастер Шредер, — он обреченно вздохнул, проводил хозяина взглядом. Затем обернулся к Фут-ботам, прибывшим на его вызов, пересчитал и снова тяжело выдохнул: маловато для успешной попытки. И тихо пробормотал, когда Шредер уже не мог его слышать. — Надеюсь, вы не ошибаетесь.

* * *

Придя в себя, на этот раз в более привычной камере с решетчатой дверью, Караи первым делом заполошно метнулась в угол. За решеткой ей померещился один из солдат в черном, в точности как те, что притащили ее сюда. Она напряглась, приготовившись к броску, но солдат прошел мимо, даже не оборачиваясь в ее сторону. Спустя некоторое время, когда вновь воцарилась тишина, Караи инстинктивно скользнула в наиболее освещенный угол. Чешуйчатое тело улавливало еле ощутимую волну тепла, исходящую от газового светильника почти под самым потолком. Тепло. В сознании девушки-змеи оно было единым целым с комфортом и покоем.

Свернувшись клубком, как можно ближе к источнику блаженного тепла, Караи прикрыла глаза, наслаждаясь кратким моментом покоя. Но что-то в голове, в теле мешало отдаться ему полностью. Помимо обычных рефлексов и ощущений пробивалось что-то еще, медленно и крайне болезненно. Отправной точкой стал солдат в черном, воспоминание, первое из многих. Ярким, слепящим и сжимавшим спазмом горло потоком они кружились перед закрытыми глазами, никак не желая сходиться воедино.

Караи открыла глаза, дернулась, судорожно дыша, оглядывая стены. Казалось, они тоже стали другими, словно бы она их уже видела. Где-то, когда-то и не при лучших обстоятельствах. Виски мучительно заломило, и она машинально сжала их руками-змеями, раскачиваясь из стороны в сторону. Увиденное испугало ее, но казалось единственной зацепкой, позволяющей ощутить себя чем-то иным, кроме как жертвой, и Караи ухватилась за нее, силясь вспомнить, что, как и почему.

Видимо, это заняло немало времени: постепенно желудок сжался и заворчал, напоминая о необходимости перекусить. Неприятная давящая пустота в нем вытеснила мысли, а мелькнувшая в дальнем углу маленькая тень и вовсе выбросила их прочь. Метнувшись туда, Караи перехватила зверька в прыжке, последнем до спасительной решетки, сжала челюсти, отчетливо ощущая, как под ними хрустнуло и замерло что-то теплое, живое, инстинктивно сглотнула и вытянулась на полу камеры.

Сейчас в голове ее было пусто и спокойно, на тело накатывали волны тепла и сытости, клонило ко сну. Даже привычная тревога и готовность к нападению ослабли, подавленные более сильным инстинктом. Караи переползла ближе к светильнику и свернулась под ним, положив голову на хвост. Удобнее и не так жестко. Но, не успев удивиться тому, что она это знает (откуда бы?), она заснула.

* * *

Этот момент стал переломным, началом чего-то нового. Каждый раз, открывая глаза, Караи понемногу вспоминала странные мутные образы, виденные во сне. Правда, узнать их и понять, что это значит, могла далеко не всегда. Сознание возвращалось медленно, вспышками. Сохранить прежнее человеческое понимание даже на самом примитивном уровне оказалось тяжелее, чем она рассчитывала. И совсем ненадолго, правда, с течением времени все чаще.

Но это было уже что-то. Она понимала, что ей не нравится это место, и смутно помнила, что было какое-то иное, более уютное и безопасное. То, где Караи хотела бы находиться — и была бы, если бы не эти гребаные решетки. И не охрана за ними. Время от времени она куда-то исчезала, но всякий раз возвращалась. Однако Караи была твердо уверена, что сумеет выбраться. Как-нибудь.

Свет. Она сморгнула и инстинктивно отшатнулась прочь. Скрутилась в узел, собирая остатки воли. Но она должна, если хочет покинуть это проклятое место. Враги сочли ее неразумным животным, которое достаточно закрыть на засов? Это их большая ошибка.

Сощурившись, она замерла на месте, наблюдая за пришедшими. Много, трудно сказать сколько, но явно больше, чем обычно. Двое обличием не походили на остальных, и при виде одного из них в груди вспыхнула ярость. Караи чуть прикусила стальную манжету, сросшуюся с телом, чтобы не выдать себя. Не сорваться с места в бешеном броске, чтобы смести, уничтожить того, в ком она без труда опознала вожака, главаря, кого — не помня почему — ненавидела сильнее всех остальных врагов.

Из-под полуопущенных век, лишенных ресниц, Караи видела, как предмет ее мыслей наклонился к решетке. Звякнул замок, и дверца полуоткрылась. Куноити замерла, напрягая мышцы. Ну же, еще немного, пара шагов — и она сможет до него добраться. Один бросок — и все будет кончено для кого-то из них.

Но вошедшие приближаться не стали, остановились у порога. Названный вожаком нет-нет да смотрел на нее, вынуждая не шевелиться. Откуда-то Караи знала, что он наблюдает за ней и сможет отбить любое нападение. Напрягая слух, она с удивлением поняла, что различает речь, хотя многие слова и оставались непонятными. Она сумела опознать лишь «черепахи» и «немедленно». Второй пришелец кивнул, и оба вышли из камеры. Первый широким шагом удалился по коридору, за ним некоторое количество солдат в черном, второй же завозился с замком, не глядя на куноити, позволяя ей рассмотреть, что — хотя бы примерно — он делает. Затем, проворчав что-то себе под нос, также быстро ушел в темноту.

* * *

Едва за Футами закрылась дверь блока и стихли резонирующие по полу шаги, как девушка-рептилия зашевелилась. Гибкое тело расплелось, а глаза приняли более осмысленное выражение. Нет, она не потеряла рассудок окончательно, как показалось ей поначалу… как посчитали они. Однако животное начало часто брало верх над ним, особенно в минуты гнева или голода, подчиненные инстинктам. И это даже к лучшему — потому что Шредер ничего не заподозрил — ведь видя его, Караи впадала в неистовство, себя не помня. Она вела себя в точности так, как от нее ожидалось, и потому оказалась здесь. В месте, откуда возможно-таки сбежать.

Она с трудом заставила себя покинуть теплый круг под лампой, скользнув по холодному бетону. Человеческое рассуждение возвращалось к ней кратко, урывками, и этот момент следовало использовать. Другого раза не будет.

К сожалению, сквозь решетку даже в таком виде она протиснуться не могла… но могла открыть замок, как это сделал пришелец, чем и занялась, просунув кончик хвоста сквозь решетку и с трудом, но все же попав в замочную скважину.

Провозилась Караи порядочно, нет-нет да делая паузу: разум подводил ее, отключаясь в самые неподходящие моменты, и она старалась не перенапрягать его. Дом… она вернется туда, во что бы то ни стало… где бы он ни находился и кто бы ни стоял на пути.

Негромко звякнув, замок повис на одном краю дужки. Караи ловко подцепила его зубами змеиной головы-ладони и как можно тише опустила на пол. Толкнула дверцу и неслышно выскользнула наружу.

Пустынный коридор меж многочисленных решеток показался ей бесконечным, лишь изредка, местами освещенным точно такими же, как и в ее камере, светильниками. Моргнув, Караи обнаружила, что, на миг ослабив контроль за сознанием, она уже инстинктивно скользнула ближе к одному из них. Тепло…

Сердито зашипев, она отпрянула прочь, и быстро, насколько позволяло гибкое тело, поползла дальше. Впереди, еле-еле заметная за расстоянием, была арочная решетка с красивым узором. Закрытая ли — понять не удавалось. Караи разрешила себе пока не думать об этом: голова и без того разболелась.

Громкий скрежет, отдаваясь во всем теле, разорвал тишину. Прежде осознания Караи подалась назад, почти вжимаясь в соседнюю решетку чешуйчатой спиной. Силуэт, возникший из примеченного входа, несуразно объемный в верхней части, казался ей незнакомым… но почти наверняка был врагом. Как и все в этом подземелье.

Как бы быстрой ни была Караи, незнакомец заметил ее.

— А ну стой! — он выхватил откуда-то нечто острое, сверкнувшее в свете светильников. Оружие, наверняка. И бросился к ней. Движения пришельца были неуклюжими, но достаточно быстрыми. Он поравнялся с Караи и забавно выпучил желтые рыбьи глаза. — Ты?!

Караи не задумываясь атаковала. Теперь сдерживаться и осторожничать не было смысла. Чужак был один, но скоро могут прийти и другие.

Первое нападение Ксевер, так некстати забредший на подземные уровни, отбил двусторонним клинком, удачно заменявшим привычные «бабочки». Прижал хвост Караи железной ногой, он торжествующе ухмыльнулся ей в лицо, второй конечностью больно пиная в бок. Беглянке не удастся скрыться. Мастер будет доволен.

Осознание ошибки пришло поздно — вместе с острой болью по обеим сторонам жабр, куда впились клыки ядовитых рук-змей пленницы. От неожиданности Ксевер пошатнулся, и Караи освободила хвост и обвилась вокруг несчастного мутанта, сжимая кольца туже, не давая тому ни вздохнуть, ни позвать на помощь.

Несколько нескончаемо долгих минут прошло как в тумане. Караи их не помнила. Видимо, она снова отключилась и действовала на инстинктах — что было хорошо, умное тело знало, что делать. Но, похоже, перестаралась, или же быстро подействовал яд. Это она поняла, когда, придя в себя, первым делом натолкнулась взглядом на перекошенную физиономию рыбы-мутанта и неподвижный взгляд его налившихся кровью глаз. С неестественно расширенными зрачками.

Караи торопливо ослабила кольца, позволяя телу упасть на пол, по возможности потише. Брезгливо отряхнула себя руками. Не то чтобы у нее было предубеждение насчет убийства, но все же… это было неправильно.

Она волоком подтащила неподвижное тело Ксевера к ближайшей решетке, укрывая сколько можно в тени арки. И поспешно выскользнула в дверь. На миг остановилась, принюхиваясь, — и направилась к лестнице, ведущей вниз. Оттуда зябко тянуло сыростью — а значит, был выход в канализацию. Спасение.

* * *

— Да, мастер, — Тигриный Коготь свернул к двери, ведущей на нижние уровни, не выпуская передатчика из лап.

В кои-то веки удалось уговорить мастера проверить пленницу самому — это казалось ему невероятным везением. К сочувствию примешивалась немалая доля страха: Караи явно плохо действовала на Шредера, и после визита к ней мастер становился еще более невыдержанным и злым, достаться могло кому угодно, и даже тигр однажды попал невовремя под горячую руку. Второй раз как-то не хотелось.

А так все ровно: вряд ли что изменилось, о чем он и доложит мастеру по возвращении. Меньше нервов, меньше вспышек и тумаков по делу и без… по крайней мере, есть надежда, что меньше.

— Да, я уже отрядил Бибопа и Рокстеди с отрядом фут-ботов, прочесать окрестности канализации, где черепах видели в последний раз. Да, я подробно объяснил им их задачу — и что с ними сделаю, если они облажаются. Да, все под ко…

На последнем слове Тигриный Коготь запнулся, неверящим взглядом уставившись перед собой. Что угодно готов был он увидеть на нижних уровнях их крепости — но только не мертвое тело одного из членов их команды.

Нападение? Тигриный Коготь метнулся к стене, обезопасить спину, и рывком извлек из кобуры оба пистолета. Прищурившись, обежал коридор настороженным взглядом, напрягая слух. Не получив подтверждения опасности, медленно выдохнул и приставным шагом, стараясь не отдаляться от стены, приблизился к Ксеверу. Наклонившись, проверил пульс на ладони-плавнике и, шумно вздохнув, выпрямился. Поздно. Слишком поздно, их снова стало на одного меньше. Но вот кто? И не грозит опасность заодно и Караи?

При мысли об этом сердце сжала ледяная рука, и тигр подхватился на ноги. Страшно подумать, что сделает с ним Шредер, если с его наследницей что-то случится. Если только…

Он обернулся, еще раз с подозрением осмотрел невезучего Ксевера. И нашел-таки что искал: колотые раны, по две с каждой стороны тела, с районе жабр, где близко подходят к коже вены. Слишком маленькие для любого оружия, кроме, может быть, шпильки, уже не кровоточащие и подозрительно потемневшие… от яда?

Тигриный Коготь почти бегом добрался до нужной камеры и едва сдержался, чтобы не взвыть. А ведь он говорил!.. Почему мастер никогда его не слушает? Каким-то образом чертовка ухитрилась открыть замок и сбежать, по пути устранив единственного свидетеля — и поди пойми теперь, когда это было и куда она подалась.

И долго в мешке шила не утаишь: как бы ни хотелось умолчать об инциденте, сообщить мастеру о нем надо немедленно. Иначе его инициатива проверить Караи самому станет обвинением против него же. Сжав дрогнувшей лапой передатчик, Тигриный Коготь включил его.

— Мастер… — он шумно выдохнул, стараясь, чтобы голос звучал как можно более уверенно. — Боюсь, у нас проблемы.