Индивидуалист. Курс четвёртый (джен)

В этом году предэкзаменационная пора выдалась непростой. Розье успела приобрести достаточный авторитет, и теперь желающих с ней спорить не находилось даже среди старшекурсников. Ну а поскольку Розье готовилась к СОВ, в нашей гостиной царила тишина, в которой и заняться-то больше было нечем, кроме как тоже читать конспекты и учебники. Неудивительно, что экзамены мы практически всем факультетом сдали хорошо.

Третий тур Турнира должен был вот-вот начаться, довольные собой, мы направились в сторону квиддичного стадиона, переделанного в лабиринт, желая занять удобные места. Болтая о всякой ерунде, мы много смеялись и вообще наслаждались жизнью, пока со стороны идущих чуть поодаль Малфоя, Крэбба и Паркинсон не донёсся вопрос:

— А где Гринграсс?

Астория запнулась и растерянно остановилась.

— А правда, где Дафна?

Все стали вспоминать, когда видели её в последний раз, и выходило, что после обеда Дафна никому не попадалась на глаза.

— Не переживай ты, — приобняв Асторию за плечи, посоветовала Джинни и потянула подругу к трибунам. — Наверняка она скоро появится: Турнир же вот-вот начнётся!

Про отсутствие Дафны вскоре все забыли, рассматривая растительный лабиринт и гадая, что ждёт чемпионов внутри. Межфакультетские дрязги были на время забыты, близнецы устроили тотализатор, принимая ставки на победу Поттера, на итоговое количество очков, даже на полученные чемпионами травмы. Малфой азартно спорил с Дином Томасом — мало того, что гриффиндорцем, так ещё и магглорождённым, Гойл беседовал с Ханной Аббот об особенностях быстрорастущих кустарников, из которых состояли стены… Всё было мирно и едва ли не мило, но что-то тревожило. Не сразу, но я смог понять, что не давало мне покоя: отсутствовала не только Гринграсс, но и Патил. После Святочного бала они обе постоянно крутились возле Поттера, а теперь тот стоял немного в стороне от остальных чемпионов и их семей и растерянно оглядывался по сторонам, явно тоже не зная, куда пропала его подружка и Гринграсс.

Кажется, что-то затевается?..

Турнир начался с речей директора, Попечителей, министра… Зрители немного заскучали…

Я старался не вертеть головой, но всё равно внимательно рассматривал трибуны, ища Патил — той нигде не было, и пропустил мимо ушей большую часть общих слов и очередь вхождения в лабиринт, вздрогнув, когда Филч выстрелил из пушки, объявляя начало.

— Рон! Успокойся уже! — наклонившись ко мне, прошипел Гойл. — Даже Астория о сестре забыла, один ты крутишься, как гриндиллоу на сковородке.

— Прости, — улыбнулся я, поворачиваясь к зарослям на квиддичном поле. — Делакур последняя? Ну, посмотрим, кто окажется самым хитрым и ловким.

Со всех сторон звучали подбадривающие выкрики, с новой силой возобновились споры, кто станет чемпионом Турнира Трёх Волшебников, и друзьям удалось вовлечь меня в это весёлое безумие. В победу Поттера никто не верил, Делакур показала себя слабой девчонкой, а не чемпионом, желать Дурсмтрангу удачи было в корне неправильно, пусть мы все и восхищались квиддичными талантами Крама, так что Слизерин болел за Диггори.

Каждая реплика Бэгмена, комментировавшего происходящее в лабиринте, сопровождалась то аплодисментами, то многоголосым стоном — в зависимости от успехов хогвартских чемпионов. За полчаса из состязания уже успела выбыть шармбатонка, по слова Бэгмена что-то странное происходило с Крамом — становилось всё очевиднее, что Хогвартс победит. И тогда чемпионы пропали.

— В смысле — пропали? — возглас Фаджа услышало полстадиона; все зрители обернулись на трибуну, где располагались высокопоставленные гости.

— Что происходит?

— Гляньте на директора!

— Кто пропал?

Студенты вставали с мест, вытягивали шеи, силясь рассмотреть выражение лиц или услышать, о чём говорят Дамблдор с министром, но, разумеется, в таком шуме и толчее это было невозможно. Мы тоже не остались безучастными, но, как и остальные, не знали, что случилось.

Крик положил конец суете; все как по команде обернулись в сторону равенкловки, что уже зажимала себе рот, а затем, тоже почти синхронно, повернулись в ту сторону, куда она смотрела с таким ужасом.

Над квиддичным полем извивалась змея, выползавшая из висящего над лабиринтом призрачного черепа.

— Тёмный Лорд вернулся!

* * *

Поднявшуюся панику не удалось унять ни директорскими призывами сохранять спокойствие, ни министерским криком, ни попытками учителей остановить ринувшуюся прочь со стадиона толпу — зрителей захватила истерия, даже с Сонорусом взрослых магов никто не слышал. Слизеринцы остались последними сохраняющими хотя бы внешнее спокойствие людьми. С одной стороны, у многих семьи были на стороне Тёмного Лорда, и им нечего было бояться, а с другой… Мы оказались зажаты в самом центре трибуны и не могли её покинуть без риска быть затоптанными.

Стадион быстро пустел, никому уже не было дела до чемпионов и Кубка Огня; мы строем спускались вниз — под взглядами взрослых. Никто не сказал ни слова, но всем и так было предельно понятно, что наше спокойствие интерпретировали неверно.

— Всем студентам запрещается покидать гостиные до дальнейших указаний, — усиленный магией голос Дамблдора застал нас недалеко от лестницы в подземелья.

— Лично я собираюсь написать домой, — фыркнула Розье. — Никто не смеет запрещать мне это.

Слизеринцы согласно загалдели.

Я предпочитал молчать, не зная, как отнестись к произошедшему. Вроде бы ничего такого уж особенного и не случилось, я и так знал, что Лорд вот-вот заявит о себе, и всё же выбранный им демонстративный способ немного пугал. К счастью, на меня никто не обращал внимания, тем для разговоров всем и без меня было предостаточно.

— Рон?

В голосе Джинни сквозь вполне уместное волнение прорезался страх, так что я ободряюще улыбнулся:

— Ничего страшного, Джин. С нами всё будет в порядке.

Сестра мне не поверила, но развивать тему не стала, понимала, что успокоить её мне банально нечем, кроме общим слов.

Мы молча сидели на своём диване и слушали разговоры старших. Часть слизеринцев готова была прямо сейчас бежать с изъявлениями верности к Тёмному Лорду, другие хоть и были готовы протянуть руку для получения метки, не спешили предпринимать что-либо до беседы с родителями, а третьи желали сначала узнать, что теперь намерен делать Волдеморт, и уже на основании этой информации принимать решение, что окажет влияние на всю их дальнейшую жизнь. Была и малочисленная группа тех, кто желал остаться нейтралом… Но ни одного противника тёмной стороны среди слизеринцев не было. По крайней мере ни один не сказал об этом вслух.

— Для нас это означает только то, что гриффиндорцы подымут вой, что мы — тёмные маги, — негромко сказал Теодор Джинни, но я сидел рядом, потому и услышал.

— И они не будут так уж неправы, да? — с усмешкой спросил я.

— С учётом того, какой смысл они вкладывают в это понятие…

— Интересно, что об этом думают другие факультеты, — передёрнула плечами расположившаяся рядом с нами Паркинсон. — От гриффиндорцев-то мы отобьёмся, не впервой, но не от всей школы.

Однокурсники принялись гадать, какой реакции ждать, и в этот момент вход в гостиную открылся — все мгновенно умолкли и уставились на дверь, полагая, что это декан явился с объяснениями и указаниями.

— Дафна? — ахнула Астория, успевшая в неразберихе позабыть о пропаже сестры.

Гринграсс даже не взглянула на неё, молча прошла в центр гостиной, обвела сокурсников надменным взглядом и, повысив голос ровно настолько, чтобы привлечь внимание всех, даже тех, кто уже успел возобновить разговоры, произнесла:

— Тёмный Лорд просил передать, что вы все должны вести себя как обычно. Он сам свяжется с теми, кого желает видеть в своих рядах. Дети его не интересуют.

Она стояла с абсолютно прямой спиной и переводила многозначительный взгляд с одних изумлённо молчащих слизеринцев на других. Наверное, мы бы меньше удивились, явись к нам сам Тёмный Лорд, потому что Гринграсс в роли его… посланца, что ли, переворачивала всё представление об известном мире. Гринграссы были нейтралами веками, они всегда оставались между противоборствующими сторонами, запирались в неприступных домах или откупались, но не участвовали в конфликтах, и потому слова Дафны…

— Он в Хогвартсе? — первой пришла в себя Розье.

— Тебя это не касается, — холодно ответила Гринграсс. — Лорд не желает, чтобы кто-то мешался у него под ногами, а потому вам…

— Ты не слишком много на себя взяла? — с угрозой в голосе уточнила Летиция.

Но на Гринграсс это не произвело впечатления.

— Нет, — холодно ответила она. — Лишь то, что Лорд пожелал мне доверить.

Возразить ей было нечего, а если она и вправду была его посланницей, то и не стоило, потому ни Розье, ни кто-либо другой не стал затевать спор. Разумеется, просто разойтись после столь беспрецедентного заявления мы не могли. На Гринграсс набросились с расспросами, но та не спешила удовлетворять любопытство, на все вопросы отвечая, что уже сказала всё, что Лорд желал до нас донести, и больше ей сообщить нечего.

В отличие от тех, кто желал метку, и потому пристававших к Дафне с требованиями рассказать о Лорде, наша компания предпочла остаться в стороне. Астория плакала, не понимая, что нашло на сестру, Джинни с Фелисией старались её успокоить, а Теодор с Грэгори обсуждали, что написать родителям, чтобы получить развёрнутый ответ.

— Неделю потерпите и всё и так узнаете, — не выдержал я. — Прямо писать всё, что им известно, — опасно, мало ли что предпримет Фадж для выслеживания последователей Лорда. А отписки вам не нужны, верно?

— Верно, — разочарованно протянул Теодор, а Грэг кивнул. — Что будем делать?

— Ничего, — пожал я плечами. — Ждать.

— Информации или действий?

— Последствий.