Алый глаз ворона (джен)

Пока Наруто пребывал в госпитале под бдительным присмотром Цунаде, а Сакура ей ассистировала, у Саске хватало своих забот. Нет, он, конечно, навестил напарника, поинтересовался его делами, но торчать рядом с ним и подбирать сопли смысла не видел.

Также пришлось на время расстаться с Сасори — тот понадобился Отделу Пыток и Допросов. Учиха не знал точно, как с ним собираются общаться, но, похоже, у Ибики-сана были свои методы, не требующие для допроса физического тела.

Благодаря Шарингану Саске с абсолютной точностью помнил все размеры и параметры Ядра Живой Плоти, так что он навестил Ио-сана и заказал дополнение к почти готовой броне. Новую версию Саске предложил оборудовать цилиндрическим кожухом между лопатками. Возникли некоторые трудности совмещения с крыльями, но Ио-сан обещал эту проблему решить. Кожух для Ядра предполагалось сделать съёмным, чтобы он легко защёлкивался на спине.

Учиха высказал опасения по поводу нежелательного воздействия враждебной чакры, но, оказывается, особых причин для волнения не было. Оболочка стандартных чакробатарей служила достаточным экраном, а для подстраховки существовали не менее стандартные печати подавления. Абсолютно безопасным устройство бы не стало, но в мире шиноби и не существовало такой вещи, как стопроцентная уверенность хоть в чём-то.

Ио-сан также осмотрел добытых Саске марионеток и загорелся идеей снабдить чакроброню массой навесного оборудования. Но соседство Сасори и частей его марионеток стало бы затейливой попыткой самоубийства, так что Саске вежливо отказался. Единственной уступкой, которую он совершил, был разговорный динамик. Саске не знал, как ухаживать за Ядром, нужно ли его как-то кормить, поить или выгуливать, да и возможность поговорить с шиноби такого уровня была бы нелишней. И, конечно же, этот динамик следовало снабдить надёжным выключателем.

Серьёзные колебания вызывал вопрос Риннегана. Казалось бы, о чём тут думать? Пока Наруто находится в госпитале, следует провести ещё одну замену глаз. К сожалению, всё было не настолько просто. Вечный Мангекё Шаринган был явлением уникальным, если он за историю клана и появлялся, то ни каких записей об этом не осталось. Не было никакой уверенности, что при пересадке другому человеку он сохранит свои свойства и не станет снова обычным (если это слово подходило для редчайшей эволюции великого додзюцу) Мангекё Шаринганом. Дзюцу Риннегана потребляли немало чакры. Когда ими пользовался Наруто, никаких проблем не возникало — чакры у Узумаки было море. Ну а Саске… пусть его чакра была очень сильна, а запасы поражали воображение, сравниться с Наруто он не мог.

Саске долго взвешивал «за» и «против», пока, наконец, не принял решение. Да, получить Риннеган — очень заманчиво. Но раз уж Вечный Мангекё почти не потребляет чакры, позволяя находиться в Сусаноо очень долго (а с чакробатареей Сасори — возможно, бесконечно), Саске решил остаться с ним. Кроме практического, существовал ещё и психологический фактор. Последнее, что Итачи должен увидеть перед смертью — это глаза отца.

Это не значило, что от Риннегана Саске окончательно отказался. После того, как Итачи подохнет, у Саске появится второй комплект глаз для экспериментов. И если после пересадки Наруто и обратно эффект Вечного Мангекё будет утрачен, можно воспользоваться запасным планом.

Пробуждение Риннегана у Наруто показало, что «соединение тела мудреца и глаз мудреца» может означать не только зачатие потомства. Пусть во времена Рикудо-сеннина медицина была в зачаточном состоянии, а о пересадке органов никто и не догадывался, но теперь, благодаря Наруто, появилась новая возможность. Саске не собирался переливать себе кровь Наруто или там пришивать его ухо — это было довольно отвратительно и унизительно. Зато у Цунаде был запас клеток Белого Зецу, имеющий ДНК идентичную геному величайшего Сенджу в истории. Понятное дело, что Саске не собирался становиться какой-нибудь уродливой химерой, с пришитыми там и здесь кусками чужой плоти. У него была Проклятая Печать и гениальный Саннин, которому будет безумно интересно поместить плоть и чакру Сенджу Хаширамы внутрь этой печати. А уж если... нет, когда Саске пробудит Риннеган самостоятельно, тогда все свойства Вечного Мангекё уж точно сохранятся. А ещё у Саске может появиться дополнительный объём сильной чакры и даже… Саске не стал тешить себя надеждами, но вероятность получения ещё одного кеккей генкая была ненулевой.

Квест «Лист великого древа». Соедините глаза мудреца и тело мудреца. Награда: вы получаете Мокутон и вероятность пробуждения Риннегана. Внимание, высшая степень опасности: возможны нарушения работы системы циркуляции, увечья, смерть. Смягчающие факторы: Камень Гелель.

Саске мотнул головой. Это решение он примет лишь после долгой и вдумчивой беседы с Цунаде и Орочимару. А пока что можно и сосредоточиться на главном.

Характеристики

Имя: Учиха Саске

Номер ID: 012606

Ранг: Чунин

Тип восприятия: Сенсорный (чакра)

Рост: 153,2 см

Вес: 44,9 кг

Возраст: 14 лет

Сила: 3

Выносливость: 3,5

Скорость: 3,5

Интеллект: 3

Ниндзюцу: 3,5

Тайдзюцу: 3

Гендзюцу: 1,5

Печати: 3

Кеккей генкай: Вечный Мангекё Шаринган

Сейшитсухенка: Огонь, Молния, Вода, Земля, Ветер

Кейтайхенка: Чакра, Молния, Огонь

Дзюцу:

Общие (перечислить)

Оружейные (перечислить)

Катон (перечислить)

Райтон (перечислить)

Суйтон (перечислить)

Дотон (перечислить)

Хьётон, псевдо (перечислить)

Шаринган (перечислить)

Мангекё Шаринган (перечислить)

Гелель (перечислить)

Футон (перечислить)

Сендзюцу: (не разблокировано)

Миссии:

D-ранг — 27

С-ранг — 3

В-ранг — 5

А-ранг — 4

S-ранг — 3

Команда:

Джонин-сенсей: Хатаке Какаши

Напарники: Узумаки Наруто, Харуно Сакура

Личное ученичество: Сарутоби Хирузен (Бог Шиноби, Профессор, Сандайме Хокаге)

Обновлённый интерфейс

Обновлённый инвентарь

Проклятая Печать Небес, 2 уровень (макс.), неограниченное использование

Контроль Печати Небес: начальный.

Камень Гелель

Неизлечимые повреждения: нет

Контракт призыва: Широмари (гигантский хамелеон)

* * *

Если раньше Акацуки считались потенциальной угрозой, причём основному риску подвергался Наруто, то теперь, когда Коноха вступила с ними в открытую конфронтацию, ситуация изменилась кардинально. То, что трое Акацуки смогли уйти, было прискорбно, но в целом ничего не меняло. Обито и Нагато не были идиотами, и сопоставить «шиноби отправились за джинчурики Конохи» и «шиноби не вернулись с миссии» могли бы даже те самые Легендарно Тупые Братья, о которых рассказывал Наруто (и существование которых Саске подвергал сомнению, так как считал, что Наруто их выдумал, чтобы показать, что есть люди глупее его).

Акацуки не могли не отреагировать. А Коноха не могла не подготовиться к ответному удару. Дальнейшее развитие событий непосредственно влияло на планы Саске, причём, как чунина Конохи, так и будущего убийцы Итачи. Саске добросовестно выждал три дня — в такой ответственный момент не следовало путаться у Хокаге под ногами, — после чего нанёс ему визит.

Сенсей ни капли не удивился, он, похоже, Саске давно ожидал. Учиха не стал ходить вокруг да около, а сразу перешёл к делу.

— Что теперь будет? — спросил он.

— Тебе интересно, каким образом Коноха будет отражать атаку почти десятка шиноби каге-уровня, один из которых обладает Глазами Бога? — спросил Хирузен-сенсей. — Или хочется знать, как это повлияет на твои планы?

— Ну, вроде того, — не стал отпираться Саске.

— А как бы поступил ты, будь Хокаге? — улыбнулся сенсей.

— Я не Хокаге, — поморщился Саске. — И быть им не собираюсь. Собрать в деревне всех сильных шиноби — не вариант. Неизвестно, будет ли нападение или нет, а если и будет — когда.

— Верно, продолжай.

— Наверное, выследить и убить Акацуки поодиночке тоже не получится. Они не полные идиоты, даже если нам разок улыбнётся удача, проблему это не решит.

— И снова правильные мысли.

— Наверное, я бы попытался устроить какую-нибудь провокацию, перессорить Акацуки с другими деревнями. Учитывая, что среди них есть нукенины Песка, Камня и Тумана, это не должно стать непосильной задачей.

— Совершенно случайно вышло так, что Зецу, член Акацуки, вчера совершил нападение на команду Куроцучи, внучки текущего Цучикаге. Куроцучи обладает кеккей генкаем, после длительного сражения ей удалось уничтожить Зецу путём сожжения в Лаве. Так что, возможно, у Ооноки возникнет несколько вопросов к недавнему союзнику.

— А разве это не слишком… Ну не знаю, грубо и прямолинейно? — спросил Саске. — Он может не клюнуть.

— Ты прав. Но и времени у нас не слишком много. После допроса Сасори Ханзо Саламандра получит из анонимных источников информацию об Акацуки. Ещё несколько отрядов Анбу отправились в Кири. Их задачей будет снятие гендзюцу с Мизукаге Ягуры.

— Но ведь они…

— Да, погибнут. Ты прав, миссия очень опасна, а вероятность выживания невелика. Информация о гендзюцу также будет передана в лагерь повстанцев, их лидеру Теруми Мэй. Если повстанцы узнают, что Ягура действовал не по своей воле, не исключена возможность прекращения военных действий и совместной атаки Акацуки. Я бы не делал ставку на успех, но мы можем лишь предпринимать всё возможное. И готовиться.

— Сенсей, вы сказали, что решили использовать Зецу. Но ведь не только он…

— Он не единственный мертвец в нашем распоряжении? — усмехнулся Хокаге. — Ты, конечно же, прав. Как ты знаешь, Орочимару вернулся. Он получил соответствующие распоряжения. Это было забавное и поучительное зрелище.

— Забавное и поучительное? Что может быть поучительного в призыве мертвецов?

— Не просто мертвецов! Легендарных каге, призванных дзюцу, изобретённым одним из них. Стоило только убрать подавляющие волю офуда, как Тобирама-сенсей сумел освободиться из-под контроля и освободил своего брата, Хашираму.

— Орочимару жив? — тут же обеспокоенно спросил Саске.

— А у тебя к нему какие-то дела? Не беспокойся, нет ничего, с чем не справится его Рью но Каварими и сила Гелель. К счастью, конфликт улажен, а Эдо Тенсей теперь применяется по прямому назначению — для призыва лояльных шиноби с целью защиты Конохи. Сейчас Орочи-кун занят какими-то своими делами, но завтра можешь попробовать его навестить.

— Обязательно навещу. А как ситуация повлияет на миссии и тренировки? — спросил Саске.

— Деревня находится в состоянии повышенной готовности. Мы сократили количество миссий, но важные задания должны и будем исполнять — экономический крах, как ты знаешь на примере Песка, может стать не меньшей бедой, чем военные действия. Наруто останется в деревне — пусть он и силён, но выполнять миссии пока не сможет, ему слишком опасно отдаляться от основного военного контингента. Так что тебе придётся временно подыскать нового напарника.

Саске кивнул, ничем не выражая недовольства. Как бы ни хотелось испытать новые возможности верного орудия в настоящих боевых условиях, с этим придётся подождать. Акацуки, несмотря на потерю одного из своих членов, смертельно опасны. Намного опаснее чем раньше, когда они не подозревали об осведомлённости Конохи.

— Сарутоби-сенсей, а что если подставить Итачи? Например, дезинформировать, что он наш шпион! Тогда количество врагов сократиться, возможно даже не на одного.

Саске не нравился этот вариант. Если Итачи сбежит из Акацуки — это облегчит задачу по его убийству. Гораздо хуже, если у него не получится сбежать. В этом случае вся подготовка Саске, все его старания, будут потрачены впустую.

— Нет, мы не будем так делать, — покачал головою Хокаге. — В подобное просто никто не поверит — не после стольких лет службы Итачи и двух попыток похищения джинчурики Конохи, первая из которых имела все шансы на успех, а вторая оказалось успешной. Достоверная дезинформация предполагает потерю агентов, а максимум, чего мы добьёмся — Итачи окажется под подозрением и должен будет доказать свою лояльность.

Саске кивнул, Хирузен-сенсей был абсолютно прав.

— Сенсей, я чувствую, что мои знания противника недостаточны. Скажите, а возможно ли…

Хокаге вынул изо рта трубку и хохотнул. Саске, не ожидавший подобной реакции, прервался на полуслове.

— Я ожидал этого вопроса давным-давно, — пояснил Хирузен. — Свитки ждут тебя больше месяца. Допуск S-ранга у тебя и так есть, так что новые не понадобятся.

Хокаге достал из ящика стола небольшой свиток, развернул его, надкусил палец и ударил ладонью в центр. По свитку расползлись цепочки символов, после чего в облаке дыма возникли ещё четыре гигантских свитка.

— Это полный протокол допроса Зецу, без цензуры и сокращений. Предупреждаю, некоторые вещи тебе, как Учиха, будут очень неприятны.

— Сенсей, — поморщился Саске, — я уже достаточно взрослый, чтобы не впадать в истерику, услышав то, что мне не нравится. Не беспокойтесь, я вас не подведу.

— Я и не сомневался. Свитки, сам понимаешь, выносить нельзя.

— Конечно, — вновь поморщился Саске.

Это было само собой разумеющимся, так что дополнительных напоминаний не требовалось. Саске активировал Шаринган, после чего один за другим брал свитки, расстилал на полу и фиксировал содержимое. Свитки были длинными, они содержали огромное количество информации, разбитой на отдельные блоки. Чтобы всё это прочитать и осмыслить, требовалось немало времени. Увидав часть, касающуюся разговоров Мадары и Обито, при которых присутствовал Зецу, Саске догадался, о чём беспокоился сенсей. Наверняка, прошлое клана скрывало немало грязных секретов, которые, будь Саске инфантильным и неуравновешенным сопляком, различающим лишь чёрные и белые цвета, могли бы лечь тяжким бременем на разум. Но Саске не волновало прошлое, он беспокоился лишь о будущем. Саске больше не мешкал, по-быстрому развернув оставшиеся свитки и зафиксировав содержание, он вернул их сенсею. Теперь оставалось это только прочесть, обдумать и разработать стратегию действий.

— Скажите, сенсей, — спросил Саске, когда Хокаге запечатал свитки обратно, — раз Шодай и Нидайме теперь в Конохе, могу ли я поговорить с ними?

Боевой опыт двух Хокаге не стоило недооценивать, возможно они дадут пару хороших советов.

— Конечно, Саске-кун, — ответил Хирузен, — правда, не уверен, что тебе понравится разговор с Тобирамой-сама.

— Почему? — удивился Саске.

— Он не очень любит Учиха.

* * *

Несмотря на то, что Орочимару снова стал лояльным ниндзя Конохи и одним из столпов деревни, Саске продолжал испытывать к нему стойкую неприязнь. Он понимал иррациональность этого чувства, но всё равно пытался свести контакты с ним к необходимому минимуму.

Разумеется, дело было в том, что их знакомство началось не слишком хорошо. Первое впечатление трудно исправить, а Змеиный Саннин даже не пытался предпринимать подобные попытки. Так что Саске воспринимал Орочимару, как психопата с извращённым (в очень плохом, в отличие от Джирайи, смысле этого слова) сознанием, маньяка и жуткого типа. И, возможно, это мнение даже не было предвзятостью, а являлось объективной оценкой положения вещей.

К сожалению, теперь Саске требовалась его помощь, поэтому ничего не оставалось делать, как попытаться Орочимару найти.

После возвращения в Коноху, Саннин занялся обустройством новой лаборатории. Вместо того, чтобы расположить её в одном из новых просторных зданий, он решил придерживаться старых привычек, обустроив очередное подземелье. Вход располагался в непримечательном месте посреди леса, двери были украшены змеиным орнаментом, над входом висела вывеска: «Секретная лаборатория Орочимару. Добро пожаловать!». Учиха покачал головой — не стоило даже задумываться, искреннее ли это приветствие, либо же свидетельство извращённого чувства юмора Змеиного Саннина. Ни один из вариантов не обещал спокойствия и возвращения из этого подземелья целым и невредимым.

Саске спустился по ступеням и протянул руку к дверям. Не успел он дотронуться до ручки, как створки призывно распахнулись, открывая просторный холл с мерцающими на стенах факелами. Саске удивился подобному выбору освещения, но быстрый осмотр Шаринганом показал, что факелы не настоящие, а являются довольно изощрённым дзюцу. Видимо, Орочимару-семпай приложил немало усилий, чтобы создать соответствующую атмосферу своей обители. Саске прошёл вперёд к тёмному проёму, из которого устремлялась вниз длинная череда ступенек. Саске не верилось, что Орочимару приходится таскать по этим узким лестницам различное оборудование и материалы для исследований. Наверняка, где-то неподалёку должен быть лифт, но Саске не имел ни времени, ни желания его искать.

Он спустился по лестнице на добрых три десятка метров и осмотрелся. Впереди простирался длинный прямой коридор со множеством дверей и боковых проходов. Стены коридора, пол и потолок были украшены затейливым резным орнаментом, состоящим из концентрических дуговых узоров.

Саске не смог сдержать смешок. Нет, он прекрасно понимал, что особого труда для создания узоров не требуется — достаточно неплохого контроля над чакрой Дотона и хорошего пространственного мышления. Вот только воображение не переставало рисовать Орочимару, сжимающего в одной из рук зубило, а в другой — молоток, и педантично корпящего над очередным завитком. Представив, как тот вытягивает на несколько метров руки, чтобы украсить узором потолок, Саске снова не удержался и прыснул в нос.

— Тебе что-то показалось смешным, Саске-кун? — раздался сзади знакомый голос.

— Конечно нет, Орочимару-семпай! — ответил, не оборачиваясь, Саске и вновь фыркнул. — Неплохое местечко, только слегка мрачновато, как на мой вкус.

— Мы, конечно, можем долго обсуждать особенности дизайна помещений, но я немного занят. Что ты хотел на самом деле, Саске-кун?

— У меня к вам важный разговор.

— Конфиденциальный?

— Пожалуй, нет, хотя, на площади перед башней Хокаге я бы его не заводил.

— Хорошо, следуй за мной! — ответил Орочимару и пошёл вперёд.

Саске шёл вслед за Саннином и с интересом посматривал по сторонам. К сожалению, коридоры были пустынными, а узоры — однообразными. Узоры вновь подстегнули воображение, на этот раз мысленная картина показывала Орочимару, стискивающего зубило длинным языком, и Саске вновь фыркнул. Они прошли через пару помещений, одно из которых являлось темницей, и направились к ярко освещённому дверному проёму.

— Орочимару-семпай, а разве вы не обещали сенсею не проводить опытов на людях? — поинтересовался Саске.

— Ты о чём?

Заметив взгляд собеседника, направленный на рыжего высокого парня, закованного в кандалы, сидящего в одной из клеток и читающего книгу в подозрительно знакомой обложке, Орочимару рассмеялся.

— А, ты о Джуго? Он тут находится добровольно. Джуго быстро впадает в ярость и плохо контролирует свои силы. Тут он не сможет причинить окружающим вреда. Кстати, Джуго-кун с тобою некоторым образом связан.

— Со мной?

— Особое вещество, позволяющее твоей печати выходить на второй уровень, добыто из его тела.

— То есть его кеккей генкай позволяет стать сеннином без тренировок?

— В какой-то степени, в какой-то степени. К сожалению, он плохо контролирует свои способности. Раньше, когда он впадал в ярость, его сдерживал Кимимаро-кун, но после того, как ты его убил, стало гораздо сложнее.

Саске бросил взгляд на Джуго. Тот прекратил чтение, теперь он прислушивался к разговору и сверлил Саске взглядом исподлобья.

— Полагаю, вам следует отдать его под начало Джирайи. Он — сеннин и, возможно, сможет чем-то помочь.

— А ты хочешь помочь, Саске-кун?

— Я помочь? Чем?

Орочимару усмехнулся, поднялся руки и сложил несколько печатей. Решётка, закрывающая вход в клетку, поднялась.

Джуго вскочил на ноги, метнулся, звеня цепями, в сторону Саске. Его глаза блеснули, по лицу пошли чёрные пятна, рука вытянулась, увеличилась и покрылась неприятными наростами. Когтистые пальцы устремились к лицу Саске.

— Ты-ы! — прорычал Джуго. — Ещё одна подделка!

Учиха вздохнул, вытянул руку, с пальцев которой выстрелили несколько водяных бичей, обернули Джуго, сковывая его движения. Раздался треск, по бичам пробежали электрические разряды и поразили пленника. К досаде Саске, шоковое дзюцу оказалось малоэффективным — Джуго продолжал вырываться из пут. Саске закатил глаза, одним движением выхватил из подсумка свиток Инвентаря, частично его развернул, распечатал дубинку Фукусаку, сунул свиток обратно, подхватил дубинку, не давая ей упасть, и обрушил на голову Джуго. Инструмент не подвёл — кожа противника тут же посветлела, конечности вернулись в норму, а склера глаз стала вновь белой. Саске вновь использовал шоковое дзюцу, и Джуго затих.

Учиха повернулся к Орочимару, укоризненно на него посмотрел и тяжело вздохнул.

— Ку-ку-ку, прости, Саске-кун! — ничуть не смутился Саннин. — Ладно, пойдём!

Перед тем, как последовать за Орочимару, Саске остановился и задумался на пару мгновений. Джуго выглядел сильным, у него был просто потрясающий кеккей генкай, который, при должной полировке, мог стать ещё одним козырем в битве с Итачи. Поразмыслив, Саске мотнул головой и отбросил эту глупую идею. У этого парня явно были не все дома, а сеннин, впадающий в буйство посреди сражения, требовался меньше всего.

Учиха последовал за Орочимару, прошёл сквозь проём и очутился в просторном помещении, заставленном сложным оборудованием, большая часть которого была смонтирована лишь частично.

— Якуши-сан, Митараши-сан, — поприветствовал он присутствующих.

Кабуто, сжимающий в одной руке какую-то электронную плату, а в другой — кабель со сложным разъёмом, высунул голову из люка металлического ящика с кучей экранов и кнопок.

— Добрый день, Саске-кун! — приветливо поздоровался он.

Митараши Анко, развалившаяся на одном из ящиков во фривольной позе, лениво махнула ему рукой с зажатым в ней картонным стаканчиком, вынула из него палочку данго и отправила один из шариков себе в рот.

Орочимару провёл Саске по извилистой траектории в отдельный кабинет, подошёл к столу, заваленному бумагами и свитками, и рухнул в кресло. Саске взял у стены один из стульев и уселся напротив.

— Я слушаю, Саске-кун, — сказал Орочимару.

— Семпай, полагаю, вы в курсе, что произошло с Наруто?

— Разумеется. Сожалею, что не смог присутствовать, но не сомневаюсь, что это было впечатляющее зрелище!

— Если вам так хочется, я могу всё показать, — ухмыльнулся Саске, активируя Мангекё Шаринган.

— Не то, чтобы я так боялся Цукуёми, Саске-кун, но не стоит! — небрежно махнул рукою Орочимару. — К тому же, сомневаюсь, что ты пришёл потешить моё любопытство.

— Вы правы. Я пришёл к вам посоветоваться.

— И я внимательно слушаю.

— После боя я имел возможность поговорить с Кьюби. Некоторые вещи, о которых он рассказал, привлекли моё внимание. Оказывается, Йондайме, когда запечатывал Кьюби, разделил его, а одну из половин запечатал в себя.

— Пусть этот факт не является общеизвестным, но за боем наблюдало достаточно людей, так что ничего нового ты мне не сказал.

— Сейчас нашей деревне противостоит серьёзный противник, и нам нужны любые преимущества. Кьюби очень сердит на Акацуки, он решил сотрудничать с Наруто. И чем сильнее джинчурики, тем сильнее деревня.

— Правильно ли я понял, ты хочешь, чтобы я применил Эдо Тенсей, воскресил Минато-куна и принудил его запечатать в Наруто вторую половину Кьюби?

— Принудил? Акацуки — угроза деревне. Намиказе-сама — лояльный шиноби, отдавший за деревню жизнь. Как только он узнает о текущей ситуации, то всё сделает сам. К тому же, призвав его, вы усилите деревню ещё одним шиноби каге-уровня.

— Саске-кун, когда я сражался с сенсеем во время Чунин Шикен, то видел тебя за пределами барьера.

Саске понятия не имел, куда Орочимару клонит, поэтому осторожно ответил:

— Это был мой теневой клон, но вы правы, за боем я наблюдал.

— Если ты помнишь, когда я использовал Эдо Тенсей, появились три гроба.

— Да, но сенсей использовал Теневое Клонирование Сюрикена и один из гробов был уничтожен.

— Это не совсем так. Неудача случилась по другой причине. Эдо Тенсей призывает душу шиноби из Чистого Мира. Но когда я совершал призыв, души Намиказе Минато там не оказалось, поэтому дзюцу не сработало.

— Йондайме жив? — изумился Саске.

— Ку-ку-ку, нет, что ты! Он мёртв. Только его душа находится не там, где ей полагается быть. Чтобы победить Кьюби, Минато использовал одно из запретных дзюцу. Он привал Шинигами и запечатал Кьюби с помощью его силы. К сожалению, использование подобного дзюцу имеет немалую цену — шиноби платит своей душой. Теперь душа Минато-куна находится в плену у Шинигами. А вторая половина Кьюби — вместе с ним.

Саске опустил голову. Это были очень неприятные новости.

— Простите, Орочимару-семпай, что отнял ваше время.

Учиха поклонился Саннину, развернулся и направился к выходу.

— Подожди, Саске-кун, — раздался голос Орочимару.

Саске остановился и повернул голову.

— Я сказал, что пока он находится в животе у Шинигами, нельзя призвать Минато-куна с помощью Эдо Тенсей. Но ничего не говорил насчёт того, что его нельзя из этого живота выпустить.

* * *

— Правильно ли я тебя понял, Саске-кун, — спросил Орочимару. — Ты хочешь, чтобы я имплантировал тебе клетки Шодай Хокаге?

Саске неторопливо шёл по улицам Конохи рядом с Саннином, пребывая в неожиданно расслабленном, несмотря на свалившиеся проблемы, расположении духа.

— Во-первых, Орочимару-семпай, я не хочу, чтобы вы мне что-то имплантировали. Во-вторых, просто интересуюсь теоретической возможностью.

— Которая имеет под собой самое практическое основание. Ведь если ты слышишь положительный ответ, тогда, наверняка, попросишь об услуге. И это будет вторая услуга, которую ты хочешь, чтобы я тебе оказал.

— Вторая?

— Первая — воскрешение Йондайме.

Саске ухмыльнулся. Подобные трюки могли сработать на ком-то из наивных первокурсников Академии, но даже Наруто не воспринял бы их за чистую монету. Ну, наверняка бы не воспринял.

— Э-э-э, нет. Воскрешение Йондайме было вашей, и только вашей инициативой. Вы, как лояльный шиноби Конохи, хотите помочь деревне, не только усилив нашего джинчурики, но и поставив могущественного шиноби на её защиту. Я — патриот, как и вы, Орочимару-семпай, мы оба желаем Конохе процветания. Но от этого не получаю ни малейшей личной выгоды.

— Конечно! — неожиданно легко согласился Орочимару, беззаботно махнув рукой. — Оставим в стороне Йондайме и Кьюби, вернёмся к твоему Мокутону.

— Гипотетическому Мокутону, — поправил Саске. — Нет никакой гарантии, что он появится.

— Если хочешь, я могу подобную гарантию дать. Когда-то давно я проводил очень интересный эксперимент. Из шести десятков образцов один, как оказалось впоследствии, получил кеккей генкай. Его генетическая структура изменилась, став идентичной Хашираме Сенджу.

— А что было с остальными?

— К сожалению, они были не настолько удачливы.

— Вероятность выживания чуть больше полутора процентов? Не заинтересован. Как по мне, даже Проклятая Печать была неоправданным риском.

— Ну прости, Саске-кун. Касаемо выживания, ты не учитываешь один фактор.

— Камень Гелель?

— Совершенно верно. Сила Камня является внешней, она не зависит ни от чакры, ни от метаморфоз генома. Так что, уверен, что в твоём случае, вероятность выживания повысится процентов до восьмидесяти.

— Всё равно, — мотнул головой Саске. — Даже если вдруг я проявлю особую доверчивость и наивность, предположив, что не утрачу Камень в процессе, этот вариант мне не подходит.

— Не подходит?

— Одной из моих целей является возрождение клана Учиха. Заметьте, Учиха, а не Сенджу.

— Ладно. Теоретически, я могу модифицировать печать. Раз ты не хочешь идти простым путём имплантации генома, я действительно могу поместить туда клетки Хаширамы-сама. Но возникнут серьёзные последствия.

— Я не боюсь последствий.

— Речь не идёт о последствиях для тебя. Дизайн печати не предусматривает отдельного пространства для хранения. Это пространство заменяется некой общей структурой, позволяющей мне возродиться, случись что-то непоправимое. И если я внесу изменения, подобной возможности неотвратимо лишусь.

— Постойте, Орочимару-семпай! Но ведь вы говорили, что больше не собираетесь захватывать моё тело!

— И я не врал! Но, сам понимаешь, обстоятельства могут измениться и заставить действовать очень решительно. Твоё тело — мой самый успешный проект! Я, конечно, могу от него отказаться, но это будет тебе немалого стоить.

— Орочимару-семпай, давайте внесём ясность. Во-первых, пока что мой интерес — чисто теоретический. Во-вторых, если вы, вдруг, решите захватить моё тело, я приложу все усилия, чтобы вас уничтожить. А в-третьих, вы и так мне очень серьёзно задолжали. Или вы считаете, что Камень Гелель — какая-то не заслуживающая внимания мелочь? В таком случае, я спокойно найду ему хорошее применение.

— Что ты, Саске-кун, — рассмеялся Саннин. — Я очень ценю твой подарок. К тому же, я — человек науки, всегда готовый открыть новые горизонты. Мне и самому интересно, какие модификации Печати Небес можно произвести без смерти носителя. Но мы с тобой отвлеклись от главного. Мы на месте.

Саске осмотрелся по сторонам. Перед ними возвышалось величественное здание с красной черепичной крышей, массивными колоннами и ведущими внутрь широкими каменными ступенями.

— Орочимару-семпай, вы серьёзно? Храм Узумаки?

* * *

Саске не настолько интересовался делами Наруто, чтобы обшаривать каждый угол деревни в поисках наследия Узумаки. Об этом храме он, конечно, знал, но ни разу внутри не был. И вот теперь ему представилась возможность посетит это место в очень примечательной компании.

Внутри храм не впечатлял. Несмотря на то, что за этим местом, очевидно, иногда присматривали и убирали пыль, оно было заброшенным и обветшалым. Доски пола потемнели, драпировки выцвели и зияли прорехами, а бронзовые элементы не только потеряли блеск, но и покрылись зелёными пятнами.

Центральное место храма занимал не алтарь, а стена, на которой ровными рядами висели театральные маски. Саске это показалось странным, что Узумаки почитали театр Но настолько, что возвели его в предмет культа. Он не знал, для чего Орочимару привёл его именно сюда, но это место пустовало, а значит, подходило для различных нечестивых ритуалов ничуть не хуже, чем любое другое.

Неподалёку от стены масок трудился Кабуто. Он ползал по расчищенному участку пола и вычерчивал на нём сложную печать, схожую с раскинувшей крылья птицей. Саске понимал, что это очень ответственное занятие, поэтому не стал его отвлекать. И лишь когда Кабуто закончил, Учиха с ним вежливо поздоровался.

Кабуто встал, подошёл к двум деревянным гробам, прислонённым к стене. Он оторвал от одного из них полоску офуда, запустил внутрь руку и выволок за горло трепыхающегося Зецу. К полному изумлению Саске, рука Кабуто изменила цвет и пропорции, став огромной когтистой лапой. По лице Якуши-сана расползлись чёрные пятна, а склера одного из глаз стала чёрной. Саске вопросительно взглянул на Орочимару — он не знал, что Кабуто тоже обладает Проклятой Печатью.

— Понимаешь, Саске-кун, ценность разума Кабуто-куна была столь велика, что я не мог себе позволить рискнуть его жизнью. После того, как я добавил некоторые дополнительные факторы, вероятность успешной установки Проклятой Метки многократно возросла, став практически стопроцентной. Так что я с лёгкостью пошёл на риск.

— Вы воспользовались силой Гелель, — уверенно сказал Саске. — Скажите, Орочимару-семпай, вам не стыдно? Вы, получив от меня такой ценный артефакт, всё равно пытаетесь говорить о какой-то оплате за ваши услуги?

— Думаешь, смог бы отказать мне в просьбе?

— А вы полагаете, что меня к чему-то принудили ваши угрозы? Или считаете, что моей силы воли не хватило бы для постоянного удержания Печати Защиты от Зла, а Сарутоби-сенсей не сумел бы вам помешать?

— Ку-ку-ку, ты прав. Но мы — шиноби, так что должны использовать каждое преимущество. Ты мог бы уступить, так что попробовать всё равно стоило.

Саске не ответил. Он с интересом смотрел, как Кабуто укладывает Зецу в центр печати и прибивает кунаями с привязанными к рукоятям офуда его конечности к полу. Наконец, когда и руки, и ноги белого уродца оказались надёжно зафиксированы, Кабуто поднял взгляд, блеснув в полутьме очками.

— Всё готово, Орочимару-сама! — сказал он.

— Прекрасно! В таком случае, можем приступать.

Орочимару подошёл к стене масок и вытянул руку. Рука превратилась в длинную змею и начала скользить между масок.

— Раньше я даже не подозревал об этом месте, — сказал, не оборачиваясь, Орочимару. — Но тренировочное путешествие, которое мы предприняли с Кабуто-куном, принесло очень интересные плоды. Удивительное дело, но немалую помощь оказал Джирайя — очень пригодился его опыт в фуиндзюцу. Мы посетили множество мест, одним из которых был остров с разрушенной скрытой деревней. Честно говоря, я не ожидал найти там хоть что-то стоящее, ведь после гибели Узумаки это место было тщательно разграблено. И без Джирайи...

— Орочимару-сама, мы бы справились и сами! — заявил Кабуто. — Просто нам бы понадобилось чуть больше времени! К тому же, ему повезло!

— Возможно ты прав, а возможно и нет. Не стоит строить бессмысленные теории. Так вот, Саске-кун, мы с Джирайей нашли интересный свиток, рассказывающий об одном очень-очень интересном артефакте. О, а вот и он! Я чувствую эту зловещую силу.

Рука-змея Орочимару обернулась вокруг одной из масок и сняла её со стены. Змеиный Саннин встал перед начерченной на полу печатью с трепыхающимся Зецу и приложил маску к лицу.

Внезапно по храму пронёсся сильный порыв ледяного, пробирающего до самых костей ветра. Волосы и одежда Орочимару развевались под его порывами, а тело окутывало облако голубой чакры. Он раскинул в стороны руки, и за его спиной возникла громадная призрачная фигура. Существо, которому она принадлежала, было одето в просторный белый балахон, цвет кожи был мертвенно серым, а лицо с острыми чертами полностью повторяло маску на лице Орочимару. Из густой белой гривы существа торчали два острых рога, а хищные заострённые зубы сжимали танто, казавшийся небольшим только в сравнении с этим исполином.

— Смотри, Саске-кун, такое нечасто увидишь, — сказал Кабуто.

— Я правильно понял, это...

— Да, это Шинигами. Смотри.

Огромная рука с заострёнными ногтями и тонкими узловатыми пальцами вынула изо рта нож. Шинигами вскинул руку, вонзил клинок прямо себе в живот и потянул за рукоять. Разрез не кровоточил, кровь вместо этого плеснула из живота Орочимару. Саске напряжённо наблюдал, как из Шинигами вырывается голубой комок чакры, похожий на призрачный огонёк, делает круг под потолком храма и зависает над печатью.

Раздался стук — маска Шинигами упала на пол, после чего его гигантская фигура растворилась в темноте. Орочимару припал на колено, зажимая хлещущую кровью рану. Несмотря на Камень Гелель, она и не думала закрываться.

— Кабуто, пора, — сказал Саннин.

Кабуто кивнул и подошёл ко второму гробу. Он вновь оторвал офуда, снова активировал Проклятую Печать и вытащил ещё одного Зецу. И этот урод сильно отличался от предыдущего. Тело его было настолько густо покрыто символами, что казалось не белым, а тёмно-серым. Зецу покрывало несколько грубых шрамов, а в груди зиял глубокий разрез. Но дыхание Саске перехватило отнюдь не от этого. В обоих глазницах — той, которой Зецу обладал изначально, и второй, сделанной явно искусственно посреди бугрящейся уродливой плоти на второй половине лица, сияли алым светом два Шарингана с тремя томоэ.

— Орочимару-семпай! — возмутился Саске. — Я так и знал! Вы всё-таки подменили глаза на похоронах! Вы украли Шаринганы!

— Ку-ку-ку, с твоей стороны было очень безрассудно уничтожать такую ценность! — ничуть не смутился Саннин. — Я просто помог тебе удержаться от ошибки!

— Удержаться? Вы осквернили наследие моего клана! И вам придётся постараться, чтобы искупить свою вину!

— По-моему, я именно этим и занимаюсь! — непринуждённо сказал Орочимару, указав сначала себе на живот, а затем на первого Зецу.

— Мы это уже проходили! Вы помогаете не мне, а деревне! И, насколько я вижу, действуете в собственных научных интересах. Так что вы мне должны! Дважды!

— Саске-кун, какие могут быть долги между нами, учениками одного и того же великого человека?

Учиха внутренне возликовал. Момент, когда он мог бы предъявить претензии и хоть как-то повлиять на Орочимару, был упущен ещё тогда, на самих похоронах. Единственное, чем он мог подкрепить свои слова — личной силой. Но нападение на лояльно шиноби деревни было глупостью по множеству причин. Он не только не смог бы обосновать свои претензии, не только выставил бы себя в чёрном свете, но и, честно говоря, не был так уж уверен в победе. А теперь Саннин сам давал ему карт-бланш на свои услуги. Конечно, этим подразумевалось, что Саске тоже не откажет в просьбе, но вся прелесть ситуации заключалась в том, что именно ему предстоит решать, не переступает ли Орочимару границы разумного.

— Как замечательно, что это сказали именно вы, Орочимару-семпай! — улыбнулся Саске. — А, кстати, зачем вам второй Зецу?

— Ку-ку-ку, смотри!

Кабуто вытянул свою серую лапу, приподымая химерного Зецу над землёй. Орочимару открыл рот, из него вылезла змея, сжимающая в пасти бирюзовый камень. Она метнулась к Зецу и вложила камень в разрез у того на груди. Разрез медленно закрылся. Орочимару втянул язык, после чего снова открыл рот, распахнув челюсть на немыслимую ширину. Змея, вылезшая на этот раз, была огромной, уродливой и сильно напоминала гротескную копию самого Саннина.

После того, как змея выскользнула изо рта, тело Орочимару опало и сдулось, словно утратило все кости. Змея подползла к Зецу, обвила его кольцами и проскользнуло в рот, силой раскрытый Кабуто. После того, как кончик хвоста скрылся внутри, Кабуто отпустил Зецу, тот рухнул на пол и забился в конвульсиях. Прошёл десяток секунд. Судороги прекратились. Тело Зецу начало изменяться — на голове стали вырастать длинные чёрные волосы, белая плоть образовала одежду, а черты лица поплыли, формируя знакомые очертания Змеиного Саннина. Последними изменились глаза. Сияние Шарингана погасло, радужная оболочка стала жёлтой, а зрачки — вертикальными змеиными.

— Ну как, Орочимару-сама, сработало? — спросил Кабуто.

— Ку-ку-ку, конечно! — рассмеялся Саннин.

Его глаза вновь изменились — в них активировался Шаринган с тремя вращающимися томоэ.

— Ладно, не стоит терять времени, ведь Саске-кун заждался!

Орочимару подошёл к печати, ударил ладонью в пол, и призрачный огонёк опустился вниз, погрузившись в тело Зецу. Тот заревел и начал вырываться, но кунаи держали крепко. Хлопья белого пепла начали покрывать тело Зецу, подниматься вверх, пока не покрыли искажённое агонией лицо. Рёв затих, пепел, покрывший Зецу, начал менять форму и цвет. Руки и ноги соскользнули с кунаев, и бесформенная фигура стала подыматься. Когда она выпрямилась, то уже полностью напоминала человека, отличаясь лишь пергаментным покрытым трещинами лицом и глазами с чёрными склерами. Этим человеком был Намиказе Минато, Йондайме Хокаге Конохагакуре но Сато.

Саске едва не подпрыгивал от возбуждения. Теперь Йондайме осталось встретиться с Наруто, запечатать в него Кьюби, и...

Леденящий холод, по сравнению с которым явление Шинигами было тёплым летним бризом, охватил сердце Саске. Округлившимися глазами он смотрел на единственного человека, способного парой небрежных слов разрушить Великую Ложь, и не мог понять, как этот простой, понятный и очевидный факт мог вылететь у него из головы? И как только ступор его отпустил, он смог выдавить из себя лишь два слова:

— Вот дерьмо!

* * *

Йондайме медленно повернул голову, его голубые глаза с чёрными склерами осматривали обстановку. Взгляд скользнул по храму, задержался на Саске, затем на Кабуто, чтобы впоследствии зафиксироваться на Орочимару.

— Последнее, что я ожидал увидеть после смерти, это тебя, Орочимару. Судя по всему, я до сих пор мёртв, а ты использовал Эдо Тенсей. Не знал, что призыв может сработать, учитывая мои обстоятельства.

— Рад тебя снова видеть, Минато-кун, — усмехнулся Орочимару. — За время твоего отсутствия произошло много интересного. Что касается призыва... Идея была не моя. Именно благодаря Саске-куну я тебя призвал, и именно он посвятит тебя во все подробности.

Саске слушал разговор лишь краем уха. Мысли его лихорадочно метались, он пытался осознать, как он, гений Учиха, мог упустить такую простую, очевидную даже для полного идиота и элементарную вещь. Нет, умом Саске понимал, какая череда событий привела к подобным последствиям. Беспокойство за Наруто, чрезвычайно опасная миссия, сокрушительный успех, изумление от появления Риннегана и Кьюби. На фоне этих эмоциональных качелей мозг просто зафиксировал факт, что Великая Ложь получила статус «несокрушимой», после чего отправил его на задворки сознания. А дальше подумать было просто некогда — военное положение в деревне, осмысливание полученной от сенсея информации и беседы с Орочимару просто не оставили таких шансов.

Но это было дерьмовым оправданием! Сейчас Саске стоял на краю глубочайшей пропасти, и стоило сделать один неверный шаг, как могло случиться непоправимое. Если Йондайме просто скажет Наруто, что его отец — не он, ничего страшного. Тогда можно всё свалить на длинный язык Ино и её пустую голову. Но для такого важного дела, как запечатывание Кьюби Йондайме не мог выбрать первого попавшегося безымянного младенца. И стоит Наруто узнать, что его мать — никакая не Узумаки Кушина, как случится катастрофа, и все эти годы лжи обрушатся на Саске SSS-ранговым дзюцу.

Внимание! Квест «Великая Ложь» обновлён. Ваши необдуманные действия привели к катастрофическим последствиям. Штрафы за провал: автоматический провал квеста «Прокачка пета», потеря члена партии, потеря друга.

Из ступора Саске вывел голос Йондайме.

— Учиха Саске? Сын Фугаку и Микото? Когда я видел тебя в последний раз, ты был совсем малышом. Так чего ты от меня хочешь, Саске-сан?

Взгляд Минато был пристальным, немигающим и проникающим до самых глубин души. И под этим взглядом Саске мысленно перебирал все возможные варианты, пытаясь найти хоть какой-то выход.

Он шиноби! Настоящий шиноби не будет копаться в ошибках прошлого! Он учтёт их, чтобы не допустить в будущем! Саске мог бы соврать Йондайме, но любая состряпанная на скорую руку ложь только усугубила бы ситуацию. К демонам! Если ложь не подходит, тогда лучшим оружием станет правда!

— Йондайме-сам, здравствуйте! — сказал Саске и его голос неожиданно пустил петуха.

— Здравствуй Саске. Можешь называть меня Минато.

Саске покраснел и кивнул.

— Минато-сан, скажите, вы помните, как запечатали Кьюби?

Йондайме склонил голову и одарил Саске насмешливым взглядом.

— Саске-кун, вообще-то запечатывание Кьюби было последним, что я совершил в жизни. Ну конечно же помню!

Лицо Саске покраснело ещё больше.

— Минато-сан, ребёнка, в которого был запечатан Кьюби, зовут Наруто...

— Наруто?

— Имя идиотское, да и сам Наруто — идиот, но он сильный, отважный и хороший друг! Так вот, не могли бы вы сказать Наруто, что его отец — вы?

Йондайме смерил его с ног до головы, его бесстрастное мёртвое лицо на этот раз выразило удивление.

— И почему, позволь спросить, я должен это делать?

Саске злобно зыркнул на Орочимару, которого, судя по хихиканью, очень веселило его затруднительное положение, и ответил:

— Есть множество причин. Но основная — что он искренне в это верит. Если он узнает правду, это разобьёт ему сердце. А у нашей деревни сейчас достаточно проблем, помимо нестабильного джинчурики.

— Ты сказал, «он в это верит»? А почему?

Саске отвёл глаза.

— Потому что когда-то давно, когда мы только-только стали генинами, я ему соврал. Но это для его же блага!

— И что, никто не открыл твоему напарнику правду?

— Сандайме и Какаши-сенсей меня поддержали. Всё ради деревни!

Минато задумался. Орочимару уже даже не пытался сдерживаться, он откровенно хохотал. Даже на лице Якуши-сана мелькнула улыбка. Саске злился на них, пусть и понимал, что зрелище действительно смешное, и на их месте сам бы он уже давно катался по полу.

— Говоришь, тебя поддержал Хирузен-сан? Ладно, допустим. А как я должен объяснить этому твоему Наруто, что его родной отец взвалил на него тяжёлую судьбу джинчурики?

Саске незаметно выпустил сдерживаемое дыхание. Неужели сработало? Если разговор перешёл на обсуждение деталей миссии, то несомненно!

— Вы можете сказать, что... Не знаю! Может скажете, что верили в силу Наруто? Что не могли взвалить эту ношу ни на кого другого?

— И он в это поверит?

— Пф, это же Наруто! Он поверил даже мне, а уж как не поверить своему самому любимому Хокаге?

— Хорошо. Но есть ещё один нюанс. Для зачатия ребёнка нужны два человека...

— Ку-ку-ку, твои сведения, Минато-кун, немножко устарели! — подал голос Орочимару. — Наука не стоит на месте.

— Орочимару, я полагаю, что сказать Наруто-куну, что его вырастили в одной из твоих пробирок — не самая светлая идея. Итак, Саске-кун? Кто та женщина, которая якобы смогла покорить моё сердце?

— Узумаки Кушина!

— Кроваво-красная Хабанеро?

— Вы её знаете?

— Конечно! В своё время мы вместе учились в Академии. И признаюсь тебе, Саске-кун, она была единственной, кого я боялся по-настоящему, причём, даже став Хокаге.

— Зато она была настоящей красоткой! — парировал Саске. — Я видел фото!

— Это да! — согласился Минато. — Очень красивой и очень смертоносной.

— Вот видите!

— Ладно. Итак, я должен подойти к твоему другу и сказать: «Наруто, я твой отец»?

— Да, именно так! Узумаки поверит каждому вашему слову!

— Узумаки?

— Ах да, я забыл сказать! Наруто — якобы сын Узумаки Кушины, она была последним членом Узумаки Ичизоку, а Наруто получил клановую фамилию. И теперь одна из его целей — восстановить клан Узумаки. Вторая — стать Хокаге.

— Думаешь, у него получится?

— «Да» на оба вопроса.

Йондайме задумался. Саске затаил дыхание, чтобы не помешать его размышлениями. Наконец, Хокаге тихо сказал:

— Подведём итог. Меня воскресили для того, чтобы я пришёл к твоему напарнику, признался в отцовстве, затем устроил неизбежное единение отца и сына — с прогулками по Конохе, игрой в шоги, угощением данго и мороженным...

— Раменом! Лучше раменом! Наруто обожает рамен!

— Ладно, раменом. Ну а раз мой сын — шиноби, я ещё должен буду обучить его своим дзюцу... Я сказал что-то смешное?

— Нет! То есть да. Вообще-то не удивлюсь, если Наруто обучит своим дзюцу именно вас. Он владеет всеми пятью стихиями, ему давно удалось добавить в Разенган стихийную чакру, множество дзюцу он выучил и так, а ещё больше скопировал Шаринганом.

— Шаринганом? У Наруто Шаринган?

— Нет, что вы! На последней миссии он пробудил Риннеган. А ещё он сеннин.

Йондайме замолчал и перевёл взгляд на Орочимару. Тот утвердительно кивнул.

— Саске-кун, — голос Йондайме стал мягким и вкрадчивым. — Скажи, а для чего вообще ты меня призвал? Не может же случится, что ты использовал киндзюцу, чтобы сделать напарнику приятный сюрприз?

— Я хочу, чтобы вы запечатали в него вторую половину Кьюби.

— Вторую половину? Ты осознаёшь, насколько это опасно?

— Опасно? Ничуть! Кьюби — друг Наруто, он не согласился уйти, даже когда тот выпустил его из печати. Так что, если он вновь станет целым, ничего не изменится.

Йондайме закрыл глаза и замер, переваривая полученную информацию. Наконец, он взглянул на Саске и улыбнулся.

— Судя по всему, этот Наруто — неплохой парень, любой мужчина гордился бы таким сыном. К тому же, признаюсь честно, я всегда был неравнодушен к Кушине-чан. Не беспокойся Саске, я тебя не выдам.

Квест «Великая ложь» завершён. Иногда ложь настолько грандиозна, что становится истиной. Награда: лояльность Наруто Узумаки, невозможность разоблачения.

Квест «Прокачка пета» завершён. Вы нашли способ сделать Кьюби целым. Награда: ваше орудие непобедимо.

— Спасибо, Минато-сан! — ответил Саске. — Я это очень ценю!

Он повернулся к Орочимару, чтобы спросить, почему тот до сих смеётся, но, подумав, махнул рукой. О том, что творится в головах у безумных учёных, знать, определённо, не стоит.