Торжественный вынос мозга (джен)

Охота была не из удачных — олень целый день водил охотников по дебрям, каждый раз уходя от стрелы или копья. Они уже подстрелили несколько зайцев и глухарей, но чувство собственного достоинства не позволяло хэрсиру вернуться с охоты со столь мелкой добычей. Солнце уже склонялось к закату, но все еще дарило земле достаточно света, чтоб различить след зверя, приведший охотников на широкую лесную поляну. На сей раз удача сопутствовала им — олень стоял в противоположном ее конце, ветер дул в их сторону, так что зверь никак не мог обнаружить угрозу. Позиция для выстрела была идеальной.

Сигурд повернулся к Хродгейру, чтобы дать команду стрелять, но тот смотрел вовсе не на их общую цель — взгляд его был устремлен вверх. Подняв глаза, хэрсир увидел, что так привлекло внимание охотника — по небу неслись вниз причудливые, сверкающие на солнце снаряды, похожие на гигантские молоты.

— Неужто Один прогневался на нас?! — воскликнул их третий спутник — старый воин, некогда бывший прославленным викингом, но после битвы в Галисии чуть не потерявший ногу, отчего ловкость его, как и необходимость в нем, поубавилась, хоть он по-прежнему был силен и меток. Олень, услыхав человеческую речь, тут же вновь исчез в чаще, но охотники даже не заметили этого.

— Видел ли ты такое раньше в других землях, Бродди? — спросил старика Сигурд.

— Сколько стран я повидал к югу и востоку, подобного нигде не было.

— Видать, боги и впрямь прогневались на нас, — проговорил Хродгейр.

— Поглядим, — ответил Сигурд, решительно двинувшись в направлении ближайшего упавшего «молота».

Молодой хэрсир никогда не бежал от опасности, даже тринадцатилетним юнцом, когда к их берегам причалил корабль викингов из других земель, сам направился к побережью, дабы убедиться, что его хозяин и отец, прежний хэрсир, сумеет отбить атаку. Тогда именно его стрела не позволила мечу чужака пронзить сердце вождя. Тот так и не узнал об этом, а юноша не хвастал своим участием в битве — тогда он был еще рабом и считал, что время подвигов придет позже, когда он получит свободу.

Все в доме старого вождя знали, что Сигурд — его сын, слишком уж похожи были эти двое и характером, и лицом. Друзья убеждали хэрсира Эрлюга усыновить мальчика, ведь законная его жена хоть и была образцовой хозяйкой, так и не принесла ему наследника, на что хэрсир всегда отвечал: «Если он достоин зваться моим сыном, то сам докажет это». Впрочем, в скором времени жена его родила-таки сына, и разговоры стихли, но в сердце паренька зародилась цель — доказать отцу, что он достоин его имени, а для этого нужно было сначала получить свободу.

Рожденный рабыней — раб, таков закон, но и он может заслужить свою свободу трудом или по милости своего господина, а что до подвигов — их надлежит совершать вольным человеком. Чтобы выкупиться из неволи, Сигурд, выбравший стезю кузнеца, полностью отдавал себя делу и вскоре прославился как искусный мастер. Уже на шестнадцатый год юноша выкупил свою свободу, а вскоре и свободу своей матери. А через год хэрсир Эрлюг вызвал его к себе.

— Люди говорят, ты добился небывалого мастерства в искусстве ковки. Мне нужен новый меч — меч, достойный собственного имени, такой, который я смогу передать своему наследнику.

Борн, сын Эрлюга, самодовольно улыбнулся. Сигурд никак не отреагировал на бахвальство брата, лишь кивнул отцу и вышел вон. Он ушел в работу с головой, часто забывал про еду и сон, использовал лучшие свои заготовки и через пятьдесят дней вручил хэрсиру меч столь тонкой работы, что весь двор собрался посмотреть на него.

— Да, этот меч достоин имени — я назову его «Разящий недругов»! — промолвил Эрлюг, осмотрев оружие, и с легкостью срубил им один из узоров на подлокотнике своего кресла, а после протянул его назад кузнецу. — Уверен, ты будешь владеть им с честью.

Сигурд обомлел на мгновение, но, придя в себя, взял меч, с гордостью глядя на отца — тот ни на мгновение не забывал своего слова. Зато младший и избалованный его сын пришел в бешенство, однако все его попытки склонить хэрсира в свою сторону были безрезультатны: слишком непохож он был на отца, и тот не мог доверить такому человеку охрану вверенных ему конунгом земель.

Весной, по прошествии полугода, прошел мор — неведомая доселе болезнь унесла жизнь отца и матери Сигурда, и к тому перешли титул и обязанности хэрсира. Озлобленный брат его нашел путь отомстить — во время праздничного пиршества он явился к невесте нового вождя, пока тот был в хмелю, и пронзил ее кинжалом. Убийство свободной женщины жестоко каралось, так что Борн бежал, как говорила молва, к экипажу одного из кораблей и погиб где-то в Восточных землях. Сам Сигурд после того случая на пирах пил неохотно, дабы не пропустить новую опасность, а жену себе так и не взял, хоть уже восемь зим минуло с того дня.

Теперь, будучи хэрсиром, Сигурд должен был защищать свои земли от любой опасности, будь она земного или божественного происхождения, и даже огромные орудия небес не были исключением.

Чем ближе подходили охотники к месту падения одного из таких орудий, тем тише становился лес. Звери и птицы, обычно оглашавшие его своими криками, будто вымерли — лишь шелест листвы и вой ветра нарушали безмолвие. Вдруг перед охотниками упал тетерев, неподвижный, словно чучело. Не успел Хродгейр поднять глаза, как с ветвей на него кинулась многоногая тварь, сверкающая металлическим панцирем в лучах заходящего солнца. Она впилась в плечо юноши, и рука, поднявшаяся было, чтобы стряхнуть невиданное существо, неподвижно застыла в воздухе. Хэрсир и старый викинг отступили на несколько шагов. Природное чутье заставило их оглянуться — с другой стороны, перебирая несколькими десятками лапок, к ним двигалась еще одна тварь.

— Ошибся я, — с отвращением произнес Бродди, — эта тварь порождена не богами. Уж не приближается ли Рагнарек? Если так — что может быть лучше, чем погибнуть со своим богом смертью храбрых?! — и бывалый воин двинулся вперед. Тяжелый удар секиры откинул тварь на несколько метров, однако не более того. Та, приземлившись на тонкие ноги, вновь посеменила к охотникам. Бродди приготовился защищаться, но замер так же, как за несколько мгновений до этого Хродгейр. Ногу его обвивала вторая тварь, напавшая на их спутника. Сигурд оглянулся — молодой охотник лежал все в той же позе, будто опрокинутая статуя — все мышцы его были напряжены, в груди еле теплилось дыхание, но взгляд был совершенно пустым.

Такого бесславного конца хэрсир не мог допустить — он обнажил меч, тот самый, что сам когда-то выковал, и подготовился к обороне. Обе твари были от него на одинаковом расстоянии и двигались очень быстро, одну из них он успел бы отбить, но другая в это время могла ранить его, а последствия этого Сигурд уже видел. Он быстро накрутил на левую руку махровый шерстяной плащ и выставил ее на пути одной из тварей, в то время как правой со всей силы рубанул по другой. Меч, как до этого и секира, не причинил бронированной твари никакого вреда, зато она вновь оказалась на значительном расстоянии от воина. Вторая, как любой зверь, не отличавшийся особым умом, вцепилась в плащ, но тот был обмотан столь толстым слоем, что до кожи она не добралась. Сигурд повернул голову, собираясь сбить страшилище, и тут сердце его замерло: лес вокруг начал расплываться перед глазами. «Неужели достала?» — пронеслось у него в голове, но через секунду деревья сменились огромным залом, а на хэрсира с нескрываемым удивлением смотрели двое — безусый юнец, судя по затянутым в хвост волосам, знатного происхождения, и маленький бородач того возраста, когда уже не муж, но еще и не старик, оба в причудливой одежде. Третий чужак, стоявший к Сигурду кучерявым затылком, не глядя протянул в его сторону короткий светящийся жезл. Многоногая тварь с резким звуком отвалилась от плаща и упала на пол.

— Ну, что скажете? — с ликованием в голосе спросил кучерявый.

Сигурд обомлел — такого рода магии он никогда не видел. Колдун обернулся к нему, и хэрсир удивился, увидев, что тот возрастом ненамного превосходит его. Мужчина, гладко выбритый и одетый не менее странно, чем двое других, несколько мгновений растерянно смотрел на него, после чего сглотнул.

— Упс... Переборщил с площадью захвата, — он вновь повернулся к воину спиной и начал орудовать на причудливом шестигранном алтаре. — Сейчас все исправлю.

— Вы хотите отправить его назад к роботам? — спросил бородач. — Доктор, вам не кажется, что это несколько негуманно?

Сигурд понимал речь чужаков, но большая часть их слов была бессмысленна для него.

— Профессор, для анализа мне нужен только наш металлический друг, хотя, если вы хотите побыть в роли гида...

А вот это (по крайней мере часть этого) Сигурд уже понял... Не слушая дальше, хэрсир сжал меч и кинулся на чародея.

— Так значит это ты, колдун, направил в мои земли эту бронированную мерзость! — грозным голосом закричал он. Кучерявый мужчина чудом увернулся, и удар пришелся на алтарь, переливающийся множеством огней. Тот перестал мигать, и от него посыпались искры, пол содрогнулся, а зал огласил перекатистый гул. Колдун застыл, опустошенно глядя на свое потухшее святилище, напрочь забыв о разъяренном воине рядом. Сигурд развернулся и снова занес меч, но наперерез ему кинулся бородач.

— Погодите, вы все неправильно поняли!

Хэрсир на мгновение замешкался, и тут почувствовал укол в спину, тело отказалось слушаться его, и он начал оседать на пол, проваливаясь в туман. Похоже, колдун успел призвать одну из своих тварей. Неужели это конец? Уже сквозь пелену сна Сигурд услышал голос бородача.

— Это было необязательно, — наставляюще произнес он.

— Да? А мне показалось иначе, — послышался ответ. Голос походил на женский.

Последним, что он услышал, были слова колдуна:

— Теперь у нас действительно большие проблемы...