В поисках места, что домом зовется (гет)

Гарри ночью брел по какому-то острову, борясь с острой болью в шраме. Светящиеся сферы окружали его со всех сторон, словно на уроке прорицаний. Иных источников света не было, а впереди простиралась пустыня. Поттер не знал, где он, но что-то ему подсказывало, что он находится на нижних уровнях Министерства Магии, где-то в Отделе Тайн. И его не покидало ощущение присутствия поблизости других людей.

Появление здесь угрожает его жизни смертельной опасностью. Даже приходить сюда было неразумно. Страх сковал его, хотя он и сам не понимал, чего боится. Ноги еле двигались, словно ватные, как будто кто-то дергал его за ниточки, а он послушно следовал вперед.

Он спал — иного объяснения попросту не могло быть. Он был уверен, что происходящее вокруг — всего лишь сон. Плохой сон. Этот кошмар напоминал те сны летом, когда он видел Волдеморта в заброшенном доме. Точно такое же чувство — растерянности и обреченности — одолевало его. Где-то вдалеке послышался крик. Знакомый голос.

— Гарри! Гарри!

Это был Сириус. Он кричал от боли — а затем Гарри услышал смех. Тот самый, который он ни с чем иным не спутает, потому что этот смех преследовал его со дня смерти родителей. Ледяной смех Лорда Волдеморта, пытающего Сириуса.

— Гарри!

— Умри, шавка!

Ужасная боль пронзила голову Гарри — горячая, словно раскаленная плитка, к которой тетя Петунья приложила однажды его руку. Он должен спасти Сириуса, но вокруг лишь боль. Он не знает, куда идти…

— Гарри! — кто-то тряс его за плечо.

Гарри резко сел, почти столкнувшись лбом с Асторией, сидевшей на его постели. Она вскрикнула от неожиданности и упала на спину.

Гарри тяжело дышал, как после изнурительного забега, пальцы дрожали, холодные ногти впились в ладони. Но он с огромным трудом заставил себя расслабиться. Прямо сейчас он не там, а здесь. В поезде. Со своей подругой. Волдеморт далеко, и, даже если он приблизится, то у него недостаточно сил, чтобы причинить кому-либо вред.

— Прости, Тори, — растерянно пробормотал Гарри. — Ты в порядке?

— Я? Как насчет тебя? — спросила она дрожащим голосом, вновь усаживаясь перед ним. В ее светло-зеленых глазах отчетливо читалось беспокойство за него. — Ты стал стонать и ворочаться, словно у тебя жар или что-то вроде того... Я пыталась тебя разбудить, но ты долго не просыпался.

Гарри запустил пальцы в свои растрепанные волосы, делая глубокий вдох. Такие кошмары ему снятся не в первый раз. Но он ничего не говорил ни Рону, ни Гермионе, потому что не хотел показаться слабым. Впрочем, Астория о нем такого не подумает. А нынешний сон его очень и очень обеспокоил.

— Мне приснился кошмар, — честно признался он. — У меня такое бывает.

— Правда? — прошептала Астория, придвигаясь ближе и обнимая его за плечи. Она привыкла обнимать его — когда он был взволнован, и вообще всегда, когда считала это необходимым. Тепло ее тела успокаивало, умиротворяло, и Гарри был ей благодарен.

— Да. Все было не так уж и плохо до прошлого года. Пока не спасся Хвост. Летом я видел кошмар, где Волдеморт убил какого-то старика. Я не знаю, кто он, и где произошло убийство. Но я не могу отделаться от чувства, что это случилось на самом деле.

— Они отличаются от обычных снов. Как?

— Откуда ты знаешь?

— Гарри, я чувствую, как магия окружает тебя. Обычные кошмары не способны вызвать настолько сильную защитную реакцию. Я чувствую, что что-то не так. Как будто... наведенные кошмары, — напряженно ответила она.

— Наведенные? Разве это возможно? — озадаченно спросил Поттер.

— Существует раздел магии, напрямую связанной с разумом человека, — произнесла она. — Ментальная магия. Ее сложно освоить. И лишь немногие в действительности хорошо владеют ею. Большая часть ментальной магии запрещена, поскольку последствия могут быть необратимы.

— Просто прекрасно, — проворчал Гарри.

— Знаешь, может… В-Волдеморт, — она осеклась, но все же нашла в себе смелость произнести придуманное Риддлом имя, — оставил на тебе какие-либо следы, когда пытался убить тебя.

— С меня вполне достаточно одного следа, который красуется у меня на лбу, — лицо Гарри исказила недовольная гримаса. — Мне необходимо принять душ. Желательно несколько раз подряд.

— Можешь рассказать мне о своем сне? — мягко попросила Астория.

Гарри кивнул и пересказал ей все, что запомнил из приснившегося, включая и головную боль.

— Но, Гарри, — тихо сказала она после его рассказа, — Сириус прямо сейчас находится в Германии. И В-Волдеморт едва ли жив. Он почти мертв. Слаб. Он не в силах поймать Сириуса.

— Да, — Гарри расслабленно выдохнул. Паника понемногу проходила — а ведь он почти забыл о местонахождении своего крестного. — Конечно. Но… он может посылать мне видения? — внезапно спросил Поттер о том, что сильнее всего тревожило его. — Такое возможно?

— О таких разделах магии говорят очень редко, Гарри, —она накрыла его ладонь своей. — Мы оба знаем, что В-Волдеморт достиг небывалых высот в темной магии, но я не могу себе представить… Наверное, существуют заклинания, влияющие на разум человека и бессознательные уровни его психики, но вряд ли он в силах применить их сейчас.

— Это какая-то ментальная магия, — он потер свой шрам на лбу. Во всяком случае, Гарри так решил после прочтения нескольких книг в библиотеке во Франции. — Но я не понимаю, каким образом ему удается вызвать у меня эти сны. Он ведь настолько слаб сейчас... Как?

— Должно быть, это как-то связано с твоим шрамом. Может, кошмары — часть него? С того самого дня, когда он попытался убить тебя, — Астория нервно покусывала губу.

— Черт подери… это вообще реально?

— Вполне… — кивнула Гринграсс. — Нам стоит тебя показать специалистам.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — с сомнением спросил он и замер. — Нам ведь не избежать вопросов по поводу нашей личности, когда мы там окажемся.

— Если ты попросишь сохранить анонимность, как последний член семьи и наследник рода Поттеров, то, думаю, они тебе не откажут, — глубокомысленно произнесла Астория. — Знаю, ты не любишь, когда я тебе напоминаю о твоем титуле, но он действительно может помочь тебе. У него есть пара преимуществ. Но твоя проблема с кошмарами реальна, и тут я ничего не могу сделать…

Гарри привалился спиной к стене вагона. Они ехали в Швейцарию, путь лежал через горы, и они наверняка увидят множество потрясающе красивых пейзажей. Но тупая ноющая головная боль не позволяла ему отвлечься.

Поттер мог пересчитать по пальцам, сколько раз он посещал психотерапевта или других врачей, кроме мадам Помфри в школе. Дурсли никогда не лечили его должным образом, а дядя Вернон подкупал любого, желающего помочь его племяннику — поэтому Гарри привык бороться с болью самостоятельно.

Пережитое Гарри у Дурслей и то, через что ему пришлось пройти в Хогвартсе, сильно сказалось на его отношении к авторитетам и властям. Они коррумпированы и предвзяты, поэтому лучше позаботиться о себе самому, насколько это возможно. Разве они с Асторией не сбежали из места, которое когда-то было им домом, чтобы оставить всю боль позади?

Горькое чувство шевельнулось в груди. Он всегда умел о себе позаботиться, поскольку никто не считал его достойным заботы или любви — никто, кроме погибшей матери. Он защищал других, потому что преподаватели даже пальцем не пошевелили, дабы эвакуировать учеников из школы, переложив на двенадцатилетнего ребенка все проблемы. В итоге ему пришлось спасти девочку, находящуюся без сознания, и попутно убить чудовище.

Он ощущал себя одиноким. Очень-очень долгое время. Пока в его жизни не появилась Тори. Она спасла его. Она помогала ему, дарила тепло, которое мало-помалу помогало ему забыть свою боль. И ему не нужны преподаватели, отвернувшиеся от него. Не нужны друзья, бросившие в трудный момент! Он способен справиться со всеми невзгодами самостоятельно.

Но Поттер не мог отрицать и того, что он не понимал происходящего у себя в голове, и это не на шутку пугало его. Следовало срочно принять меры, однако он не знал, за что схватиться и откуда начать. Внезапно Гринграсс коснулась его щеки указательным пальцем.

— Все будет хорошо, Гарри, — уверенно сказала Астория, словно прочитав его невеселые мысли. — Мы уже на территории Швейцарии. На нейтральной территории. Мы далеко от Дамблдора, там, где у него нет никакой власти. Он никогда не додумается искать нас в этой стране. А люди, живущие здесь, смогут тебе помочь без лишних расспросов.

— Спасибо тебе, Тори, — он улыбнулся ей. — Все еще пытаюсь привыкнуть к чувству свободы.

Она нахмурилась, как всегда, когда он говорил что-то о Дурслях или о преподавателях в Хогвартсе. Ее светло-зеленые глаза при этом становились темнее и как будто леденели. Гарри в такие моменты думал о ее сестре, Дафне Гринграсс, вспоминал ее безразличие и холодность. Дафна стала такой на втором курсе. Может, именно тогда она попала под влияние Панси Паркинсон. Когда Астория рассказывала о своей семье, Поттер пытался представить себе ее старшую сестру — такую же жизнерадостную, дружелюбную и полную жизни. Но это не вязалось с тем образом Дафны, который запечатлелся у него в памяти.

— Так не должно было случиться, — мрачно пробормотала Гринграсс.

— Но случилось, — просто ответил Гарри, отводя несколько прядей ее светлых волос за ухо. — Все позади. Благодаря тебе. Мы уже в Швейцарии?

— Да, — она смущенно покраснела, с радостью поддержав смену темы разговора. — Еще двадцать минут — и мы на месте.

— Превосходно. Я потихоньку начинаю уставать от научной литературы, — усмехнулся Поттер, положив ладонь на массивный том рядом с постелью.

— Не напоминай мне, — простонала она. — Сама мысль о возвращении к ней вызывает у меня нестерпимую головную боль!

— А я предупреждал тебя, — засмеялся Гарри, получив от нее несильный удар кулачком в плечо. Он всерьез рассматривал возможность вернуться в маггловский мир, чтобы избежать новых встреч с Альбусом Дамблдором и его людьми. И, пока было свободное время, Поттер решил подтянуть свои знания по маггловским дисциплинам. Любопытство заставило Асторию присоединиться к нему. Сейчас они читали книгу по естествознанию за шестой класс, и Астория жаловалась ему, что беспалочковая трансфигурация куда проще для освоения, чем это.

Территория магической Швейцарии

Магическая Швейцария показалась ему куда более приземленной, если можно так сказать, чем он себе представлял.

Астория и Гарри прогуливались по выложенной булыжником улице, знакомясь с городом. Атмосфера и темп жизни здесь казались такими спокойными, словно никаких проблем вовсе не существовало. Даже машины и мотоциклы передвигались по дорогам куда более неспешно, чем в Англии. Астория объяснила ему, едва они покинули поезд, что Швейцария почти с самого момента своего основания являлась нейтральной страной. Мудрый шаг, поскольку ни в первую, ни в последнюю магическую войну никто ее не тронул.

— Я и не знал, что в магическом мире случаются мировые войны, — удивленно признался Гарри, в очередной раз неприятно поражаясь тому, насколько мало он знает об окружающем мире.

— Всего лишь одна. И то всего через два десятилетия после маггловской мировой войны, — сказала Астория. — Тогда творился сущий хаос. Мир с трудом отошел от той войны. Потребовалось десять лет, чтобы только восстановить все — а люди пытались просто жить дальше. Забыть обо всем, особенно о Гриндевальде. Правительству Магической Германии пришлось тяжело. Могу понять магглов, назвавших то время «великой депрессией».

— Да, — согласился Гарри. Он подумал о мировой магической войне, такой, как первая и вторая мировые войны у магглов. И ему крайне не понравилось то, что он себе представил.

— Есть смысл во введении законов, контролирующих численность магов на определенных территориях, —продолжала Гринграсс. — Во время войны Статут о секретности был почти нарушен. Магглы едва не узнали о нашем существовании. Пришлось придумывать столько объяснений для них… ураганы, утечки газа, и все такое... И даже это не смогло все прикрыть. Вот почему сегодня Министерство Магии тесно сотрудничает с маггловским правительством.

— Занятно, — хмыкнул Гарри. — Если взять во внимание высокомерное поведение большинства волшебников, то непонятно, как им пришло в голову додуматься до подобного.

Астория медленно кивнула в знак согласия. После долгих размышлений Поттер был вынужден признать, что в Швейцарии он действительно чувствует себя в безопасности. Здесь был просто рай для тех, кто пытается скрыться от несправедливого наказания или преследования в своих странах, поскольку нейтральная Швейцария может отстоять их неприкосновенность. Политическое убежище. К сожалению, существовала и обратная сторона медали. Тут проживало большинство ярых последователей Волдеморта и Гриндевальда, которые перебрались сюда после падения своих хозяев.

Здесь не относились столь трепетно к чистоте крови — разве что в тех случаях, когда это сулило выгоду. Иные волшебники в Швейцарии спокойно расхаживали в маггловской одежде, выгуливали домашних питомцев, бегали по улицам, играя в догонялки со своими детьми. Астория остановилась рядом с туристическим стендом, перебирая и внимательно рассматривая брошюрки. Поттер использовал передышку, чтобы оглядеться по сторонам.

— По крайней мере, хоть кому-то весело, — усмехнулся он, когда над его головой закружила Хедвиг. Сова ухнула и полетела в сторону отеля.

— Думаю, я нашла кое-кого, кто сможет помочь решить нашу маленькую проблему, — уверенно заявила Астория. Гарри моргнул, возвращаясь в реальность. Она помахала флаером у него перед носом.

— Доктор Бренстоун. Целитель. Специализируется как на физических увечьях, так и на ментальных, — прочитал Гарри и задумчиво добавил: — Очень знакомое имя…

— Наверное, я видела, как в этом году в Хогвартс поступил некий Бренстоун, — кивнула Астория. — Может, и чистое совпадение.

— Что ж, давай попробуем.

Госпиталь Саферон. Швейцария.

Они недолго шли до госпиталя. Поттер начал нервничать лишь тогда, когда Астория по пунктам объяснила ему, что от него требуется. К счастью, их приняли без лишних вопросов. Для себя Гарри решил, что должна быть хоть какая-то польза от титула наследника своей семьи. Ему трудно было представить на своем месте Гермиону или другого магглорожденного.

— Наследник рода Поттеров, ваша конфиденциальность будет сохранена, — твердо произнесла доктор Андреа Бренстоун — худощавая, одетая в черно-белую больничную униформу, женщина с русыми волосами, забранными в хвост.

Ее тон был профессионально-вежливым, но искорка в карих глазах напоминала о Фреде с Джорджем — что могло свидетельствовать о наличии у нее хорошего чувства юмора.

— Спасибо, — поблагодарил Гарри.

— Вы можете сказать, когда в последний раз посещали медицинское учреждение? — спросила она, переворачивая страницу в документах.

— В конце прошлого школьного года, — нервно ответил он.

Андреа Бренстоун попросила Гарри пройти в смотровой кабинет, сказав, что не отнимет у него много времени. Астория осталась снаружи в коридоре, терпеливо поджидая его.

Гарри удивляло открытое и дружелюбное поведение доктора, которая задавала ему простые вопросы, на которые было легко отвечать.

— Я привык к опасным ситуациям, — добавил Гарри, когда она начала обследование.

— Дементоры, — усмехнулась она. — Хогвартс рано или поздно закроют, если они будут продолжать в том же духе. Они уже на ппути к закрытию, после всей неразберихи с Турниром Трех Волшебников. Если бы только Дэвид прислушивался к моим советам…

Она произнесла диагностирующее заклинание над лежащим на столе Гарри.

— Вы создали большой скандал своим исчезновением, мистер Поттер, — заметила она, из-за чего он немного напрягся, но тон ее голоса вскоре заставил его вновь расслабиться. — Моя дочь была несколько обескуражена... Она хотела бы встретиться с вами.

— Элеонора, да? — поинтересовался Гарри, вспоминая девочку с Распределяющей Шляпой на голове. Они с матерью были похожи.

— Да, — ответила Андреа, взмахнув руками. Гарри почувствовал проникающее в тело тепло. От кожи исходил золотистый свет. Пальцы приятно покалывало, дыхание замедлилось, мышцы расслабились.

— Так вот он какой, — пробормотал он. — Исцеляющий транс.

Она некоторое время ходила вокруг него, и вскоре остановилась возле головы и коснулась указательным пальцем его шрама.

— Гарри, я прошу прощения, но с этим необходимо разобраться.

— С чем конкретно разобраться? — Поттер снова слегка занервничал.

— Ты частично одержим, Гарри. Я могу извлечь это, но мне потребуется время.

— Ох, черт… Конечно! Прошу, просто избавьте меня от этого.

Поттер не знал, сколько времени он находился без сознания. Но, приходя в себя, ощутил — что-то в нем изменилось. Как будто тьма рассеялась. И тут же ясно услышал яростный крик, потом почувствовал чьи-то руки на своей голове — мгновение резкой боли и отвращения — и все закончилось.

Он медленно открыл глаза, чувствуя себя невероятно легко — и увидел около своей постели Асторию. Доктор Бренстоун стояла рядом с ней, держа в одной руке кристалл, и выглядела необычайно довольной.

— Я так волновалась, — Астория склонилась к Гарри и обняла его. — Тебя так долго не было…

— Все хорошо, Тори, — произнес он с улыбкой и сел.

Астория выпустила его из объятий и посмотрела на доктора.

— Спасибо вам, целитель Бренстоун, — вежливо и официально поблагодарил Гарри. — Что это было? — спросил он уже более непринужденным тоном.

— Весьма упрямый экземпляр, очень не хотел покидать тебя, — Андреа поднесла к глазам кристалл, где находилась едва различимая черная тень, казалось, пытавшаяся найти выход из своей ловушки. — Но сейчас его в тебе нет. Он паразитировал на твоей магии, поэтому не пугайся, если почувствуешь себя чуточку сильнее. Никаких долговременных последствий для здоровья это не вызвало. Так или иначе, вы невероятно удачливы, мистер Поттер. Будь он с вами чуть дольше — и кто знает, чем бы это для вас обернулось?

— А мне всегда твердили о простых головных болях, — усмехнулся он. — Знай я это раньше, то незамедлительно обратился бы к целителям. Спасибо вам.

— Дата суда над Сирусом назначена, — с радостью сказал Гарри Астории. Он нежно погладил Хедвиг по перьям и поставил перед ней плошки с водой и едой, потом перевернул страницу письма от крестного. Судя по написанному, тот пребывал в относительно хорошем настроении. — Через две недели.

— Вот и прекрасно! — воскликнула она. — Он рассказал о деталях предстоящего судебного процесса?

— Да, — кивнул Гарри. — Адвокат и личный детектив, которых он нанял, подняли все бумаги, связанные с его арестом и заключением в Азкабан. Судя по тому, что он нам пишет, они явно недовольны найденными доказательствами. Международный Комитет Магов отправил ноту протеста Фаджу, который отказывал некоторым людям в честном суде. Дамблдор пытался их урезонить, но своим вмешательством лишь нажил себе проблем.

— С этого момента поподробнее, — с нетерпением попросила она. Астория сидела на краешке его постели, болтая ногами в воздухе. Ее волосы снова были растрепаны.

— Адвокат Сириуса — Джейн Притчард — обвинила Альбуса Дамблдора в нарушении судебной справедливости, — ответил Гарри с ухмылкой. Астория засмеялась, ее глаза заблестели от радости. — Она помогла Корнелиусу Фаджу сместить Альбуса с позиции представителя магической Британии в Международном Комитете Магов, поскольку он превышал свои должностные полномочия. Народ в Британии пытался протестовать, ведь он же «Великий Альбус Дамблдор», но, как оказалось, репутация старика серьезно пошатнулась в глазах зарубежных партнеров после событий на Турнире Трех Волшебников. Поэтому немногие согласились его поддержать. В конце концов, они решили провести независимое расследование его служебной деятельности за последние двадцать лет, и в итоге его мягко попросили освободить этот пост.

— Должно быть, они разузнали о Дурслях. И о том, насколько в школе бывает опасно из-за попустительства Дамблдора, — заметила Гринграсс. — Жаль, что об этом не писали в международных изданиях.

— Сириус говорит: «Всему свое время», — вслух прочел Гарри, садясь рядом с Асторией. — Похоже, он получил письмо от твоего отца.

— Да? — нервно спросила она, вздрогнув.

— Да. Пишет, что он хотел отослать его лично тебе, но сова не нашла тебя. До него дошли слухи о суде над Сириусом, а поскольку он мой крестный отец, мистер Гринграсс быстро связался с ним.

— Что мой отец пишет? — пробормотала она, глядя на Поттера широко раскрытыми глазами.

— Что ж, — с улыбкой ответил Гарри, вглядываясь в строчки письма, — по словам Сириуса, твой отец говорит, что понимает причины твоего побега. — Астория слегка улыбнулась. Она всерьез думала, что отец не простит ее. — И скучает по тебе. Как и по Дафне. Он говорит, что собирается покончить все свои игры в чистокровных, чтобы защитить свою семью. И хочет, чтобы вы вернулись домой. — Гарри прокашлялся, а затем добавил: — И, как я понимаю, он впечатлен нашими действиями… а еще он видит, что у нас серьезные отношения, поэтому он предлагает сразу же после суда над Сириусом заключить контракт.

— Но… я не… — Астория густо покраснела от смущения, — то есть, разве не рано, нет? Я хочу сказать… Мерлин! — Она спрятала лицо в ладонях и застонала.

— Ты настолько сильно возражаешь? — Гарри взглянул на нее. Лучшего момента, чтобы сказать ей все, что давно хотел, он просто не мог и представить.

— Что? — пискнула Гринграсс.

— Выходи за меня. Когда-нибудь в будущем.

Едва он произнес заранее заготовленную фразу, как ему тут же захотелось взять свои слова обратно, но было поздно. Теперь настала его очередь разглядывать свои ботинки. Астория удивленно смотрела на него.

— Ты… делаешь мне предложение? — Гринграсс, наконец, сумела справиться со своим голосом. — Мне? Я тебе настолько сильно нравлюсь?

— Ты, — сказал Гарри, аккуратно подбирая слова, дабы избежать повторения, словоблудия или недопонимания, — отличаешься от остальных. Не похожа ни на кого, с кем мне довелось когда-либо сталкиваться. Ты поддерживала меня, как никто другой. Лучше, чем мои «друзья». Не знаю, когда я стал думать о своих чувствах к тебе, но, наверное, поворотным моментом стало осознание того, что ты меня спасла, когда предложила сбежать. Несмотря на всевозможные трудности и опасности. И с каждым днем ты мне нравишься все сильнее.

— Ты…действительно так думаешь? — она неуверенно посмотрела на его, сжав пальцы в замок. Астория слышала его, но как будто не совсем понимала его слова.

— Да, — уверенно ответил он, набравшись смелости посмотреть ей в глаза. — Да. Ты мне очень сильно нравишься, Тори. Признаюсь тебе честно. Я не очень-то много знаю о любви. Поэтому будь со мной терпелива. Я чувствую… сейчас… что-то, что чувствовал к Гермионе… очень давно.

— Ты мне с самого начала нашего знакомства понравился, Гарри, — через пару минут ответила она, собираясь с мыслями. — Я подозревала, что рано или поздно ты спросишь меня вновь. Помнишь, мы говорили на тему замужества во Франции?

— Я лишь хотел узнать твое мнение, — окончательно смутился он. — Я еще тогда хотел спросить тебя, но мне не хватило смелости.

Астория весело засмеялась, одарив его теплой улыбкой.

— Благородный наследник, спрашивающий свою возлюбленную о ее планах на брак и замужество. Парадоксально, невероятно! Но ты — Гарри Поттер. Это похоже на тебя, не так ли? Ты мог бы столько сделать для других людей, но ты позволяешь людям принимать свои решения.

— Я обычный сирота, — усмехнулся он, потупившись.

— Не согласна, — ее глаза загадочно блестели.

Они молча сидели рядом, когда Астория внезапно прильнула к нему и поцеловала. На этот раз Гарри не отстранился — он долго морально готовился к тому, чтобы принять подобный жест с ее стороны. Нежно обняв девушку за талию, он коснулся пальцами ее волос.

Гарри не знал, как долго они просидели, обнявшись. Потом, немного отстранившись от него, Астория устроилась рядом и, улыбнувшись, положила голову на его плечо. Ее ладонь покоилась на его руке.

— Сириус написал еще что-нибудь? — пробормотала она.

— Я как раз дочитывал письмо, — Гарри действительно не успел до конца прочитать письмо. И сейчас он посмотрел на пергамент, лежащий на коленях, быстро пробежал его глазами и улыбнулся. Впервые в жизни он чувствовал себя настолько легко и беззаботно.

— Ремус сейчас с ним. И собирается стать местным аврором.

— Мне понравился профессор Люпин. Он был лучшим преподавателем защиты от темных искусств, — заметила Астория. — Жаль, что ему пришлось уйти, — она вздрогнула в объятиях Гарри. — Они знают о его… маленькой пушистой проблеме?

— Да, — ухмыльнулся Гарри. — И для них это не проблема. У них есть зелье, помогающее сохранить рассудок в полнолуние. Похоже, в Германии более лояльно относятся к оборотням, нежели в Британии. У них ликантропия считается болезнью, но никак не принадлежностью к темномагическим существам. Поэтому он получает компенсацию за те дни, когда не может работать. Хорошая зарплата. Дружелюбный коллектив. У Ремуса налаживается жизнь. Если так пойдет и дальше, то он и девушку себе найдет.

Они оба усмехнулись.

— Приятно знать, что у профессора Люпина все хорошо, — мягко произнесла Астория. — Ему пригодятся деньги. Хотя мне интересно знать, почему в Британии не поступят так же, как в Германии.

— И тем самым прекратят издеваться над людьми, считая их ниже себя? Тори, ты знаешь чистокровных гораздо лучше меня, — простонал он.

— К несчастью, да, — вздохнула она. — Знаю больше, чем мне бы того хотелось. Такие вопросы называют риторическими, Гарри.

— Мне стоит заняться окклюменцией, — Поттер снова внимательно пробежался взглядом по строчкам. — В моей голове теперь больше ничего не паразитирует, потому не стоит оставлять свой разум незащищенным.

— У меня неплохие ментальные щиты, — призналась Гринграсс. — Я могу помочь тебе.

— Спасибо, Тори.

Этим же днем. Британия. Хогвартс.

Гермиона Грейнджер смотрела на экземпляр «Ежедневного Пророка», и в ее глазах стояли слезы. Платье, которое она собиралась надеть на Святочный Бал в честь Турнира Трех Волшебников, лежало на ее постели, совсем не улучшая ее настроения.

«Сириус Блэк предстанет перед судом через две недели. Альбус Дамблдор с позором отстранен от своих обязанностей представителя магической Британии в Международном Комитете Магов.»

Этот заголовок звучал как обвинение. И, хотя Гермиона вдоль и поперек прочитала статью, она в течение дня не раз возвращалась к ней.

Дамблдор стал для нее настоящим примером для подражания с тех пор, как она попала в магическое сообщество. Когда он попросил ее перестать общаться с Гарри, а потом — сообщать обо всех его передвижениях и действиях, она согласилась с профессором Дамблдором. Но какая-то часть души Гермионы упрямо не соглашалась с ее решением. Ведь она несправедливо поступала в отношении своего лучшего друга. Первого лучшего друга.

Но она верила в Альбуса Дамблдора. Он всегда был спокоен, рассудителен, ей казалось, что у него есть ответы на все вопросы — особенно, что касалось общения с чистокровными фанатиками. Гермиона верила, что позже он сможет все исправить, найдет решение. Ей лишь оставалось помочь ему, исполнить его просьбу.

И его отстранили с позором после побега Гарри. Словно внезапная пощечина, особенно после всех его приказов.

Ей бросилась в глаза цитата из интервью с Сириусом:

«Он явно использует свое высокое положение международного представителя для своей же пользы. Ему было все равно, когда невиновный человек попал за решетку. К тому же, он регулярно подвергал детей смертельной опасности, в чрезвычайных обстоятельствах отказался эвакуировать студентов и персонал... Ради кого… или чего? Чтобы потешить свое самолюбие?»

Гермиона вытянула ноги, стараясь расслабиться. Ее упорядоченный мирок пребывал в хаосе. Она не поверила статье, когда та только-только вышла. Она была убеждена, что это клевета, вмешательство Фаджа или Волдеморта… но имя Сириуса там было написано черным по белому. Ее поставили перед фактом очевидной вины Дамблдора. Или его ужасной ошибки.

После того, как Гарри исчез из школы, Гермиона начала понимать, что люди общались с ней и Роном только потому, что они были его друзьями. И теперь, когда Поттер скрылся из Хогвартса, многие постепенно начинали понимать, что натворили. Большинство студентов старались избегать ее, или бросали жалостливые взгляды, когда встречали ее в коридорах школы.

Встреча с Дафной Гринграсс в тот день многое для нее прояснила.

Гермиона остановила Дафну в коридоре, не позволяя той пройти в класс — хотела спросить, нет ли новостей от ее сестры. Чем больше Гермиона думала о том, что он и та слизеринская девчонка — вместе, тем больше расстраивалась, и это, должно быть, отразилось на тоне ее голоса. Дафна уставилась на нее, словно раздумывая, а затем дала пощечину. Гермиона отступила назад, скривившись от боли.

— Да как ты смеешь спрашивать меня об этом? — холодно спросила Дафна, сохраняя невозмутимое выражение лица — она прекрасно умела «носить маску».

— Что? — Гермиона посмотрела на Дафну, приложив ладонь к щеке.

— Если бы тебя действительно заботила участь твоего друга, то я с удовольствием поведала бы тебе все, что знаю. Но я вижу, что тебя не особенно волнует его благополучие. У тебя свои эгоистичные причины.

Гринграсс сжала кулаки. Она вела себя совершенно иначе, нежели обычно. Вообще, она в последнее время стала эмоциональнее и в то же время более терпимой и доброжелательной. А по отношению к Гермионе всего несколько человек вели себя подобным образом — если не брать во внимание Драко. Возможно, дружба с Гарри действительно оберегала Гермиону от многих проблем.

— Ведешь себя так, словно ни в чем не виновата, но мы-то знаем правду. Ты не волнуешься за Тори, ты лишь хочешь знать, насколько серьезны их отношения. Я права, Грейнджер? — едко спросила Дафна.

— Неправда, — возразила Гермиона, потирая щеку. — Мне жаль, что все так вышло, но я желаю знать, где он.

— Нет. Не желаешь. Ты не так глупа, Грейнджер, и мы это годами наблюдали. Уж не желаешь ли ты мне сказать, что не понимала, насколько ему тяжело приходится? Не замечала, как с ним обращались? Что он был очень уязвим без своих друзей, поскольку у него их никогда не было? — прошипела Дафна.

— Ч-что? О чем ты говоришь? Гарри всегда был стеснительным юношей, но он вполне нормальный, — возмутилась Гермиона.

— Будешь прикидываться дурочкой? — глаза Дафны потемнели от гнева. — Не смей оскорблять мой разум, Грейнджер. Любой, кто в достаточной степени внимателен, мог заметить, что Гарри подвергался насилию со стороны своих родственников-магглов. Я поняла это еще на первом курсе, а ты хочешь мне доказать обратное? Неужели ты ожидаешь, что я поверю, будто «умнейшая ведьма со времен Ровены Рейвенкло» не знает очевидных вещей? Даже когда об этом стали писать в газетах?

— Но я всегда была его другом, — произнесла Гермиона, делая шаг назад. — В газетах писали явную ложь.

— Ты вообще его не знала, не так ли? И считаешь себя полностью невиновной. Гарри лишь воспринял все не так, поэтому сбежал. Всего лишь ошибка вышла, да? — хмыкнула Дафна, глядя на Гермиону прищуренными глазами.

— Просто ошибка, — согласилась та, начиная злиться. — Ты ведь тоже их делаешь, не правда ли?

— Для начала, я хотя бы поняла свою ошибку. Мое поведение и дружба с Панси Паркинсон оттолкнули мою сестру от меня. Меня не было рядом с ней, когда она нуждалась во мне. Я хотела, чтобы она стала тем, кем никогда не желала быть. Я сожалею о своих действиях. И мне придется жить с осознанием собственной глупости и виной на душе, пока я вновь ее не увижу! —воскликнула Гринграсс и потянулась за волшебной палочкой.

Гермиона приготовилась защищать себя. Ведь Дафна все равно в какой-то степени оставалась слизеринкой, привыкшей решать любые проблемы с помощью проклятий.

— Но ты… — Дафна посмотрела на Гермиону тяжелым взглядом и убрала палочку обратно в карман. — Твой лучший друг бросил тебя после того, как ты манипулировала им четыре года. А теперь единственное, о чем ты беспокоишься — что у Гарри романтические отношения с другой девушкой, а не с тобой. Он был одинок, над ним издевались, и он решил сбежать от этого, но ты говоришь так, словно весь мир крутится только вокруг твоей персоны.

— Я почувствовала, как изменились наши чувства в прошлом году, — на глаза Гермионы навернулись слезы. — Я думала, что он чувствует то же самое, что и я. Я лишь не хотела остаться в одиночестве…

— Значит, ты заботишься лишь о своих чувствах, а не о нем, — холодно произнесла Дафна.

— Но мне искренне жаль! Где он? Что тебе известно?

— Если мои догадки верны, то он там, где может спокойно ждать оправдания Сириуса, — недружелюбно бросила Гринграсс. — И там он сможет встретиться со своим крестным отцом. Если у него есть здравый смысл, то он никогда сюда не вернется. И если их чувства по отношению друг к другу действительно развиваются, и — Мерлин! — если она решит простить меня и отца, то мы присоединимся к нему. Ты поняла это? Или ты надеешься всего лишь сказать: «Ох, мне ужасно жаль, прости меня, давай будем снова друзьями», и он быстро забудет, как вы дружно издевались над ним всем Гриффиндором?

Гермиона потупила взгляд. Теперь она прекрасно все понимала. Гарри никогда в жизни не захочет вновь увидеть ее. Она предала то хрупкое доверие, которое между ними возникло после долгих лет его одиночества. Сестра Дафны заменит ее в его жизни.

— Та рыжеволосая прилипала поняла это гораздо быстрее тебя, а ты еще считаешься его лучшим другом, — усмехнулась Дафна.

Гермиона вспомнила, как Джинни наслала на Рона летучемышиный сглаз. Она закрыла глаза.

— Не жди, Грейджер, — холодно сказала Дафна, проходя мимо нее в класс.

Гермиона осталась стоять в коридоре. Несколько студентов Хаффлпаффа прошли рядом с ней и засмеялись. Она убежала в слезах.

Гермиона вздохнула и вынырнула из воспоминаний, все еще держа в руках злополучную газету. Дафна во многом оказалась права. Гриффиндор получил серьезный удар по репутации после побега Гарри. Без своего знаменитого ловца — и без Вуда, который закончил школу в прошлом году — команда проигрывала матч за матчем. Рон попытался занять место Вуда, но у него получалось из рук вон плохо. В этом году кубок по квиддичу точно отойдет Слизерину. А Гриффиндор больше не считался сильным факультетом, поскольку они бросили своего же товарища.

— Мне никогда не стоило слушать Дамблдора, — горько прошептала Гермиона. — С этого времени я буду принимать свои решения. Я никогда не стану делать то, что мне говорят вышестоящие, если я буду знать, что права. Я должна написать родителям. Должна быть магическая школа, куда я могу перевестись.

Приняв свое первое самостоятельное решение, Гермиона поднялась и направилась в совятню. Рон попытался привлечь к себе ее внимание, но она проигнорировала его. Из-за него она бросила Гарри. Это место развращало ее, и ей стоило покинуть его, пока оно полностью ее не поглотило.

Дамблдор у себя в кабинете предавался невеселым мыслям. Он потерял свое место в Международном Комитете Магов. Он был опозорен в глазах и британских, и иностранных волшебников. Сириус получит справедливый суд, решатся и вопросы вопросы о крестном сыне и его местонахождении...

Все должно было пойти совсем не так! Если и должен появиться волшебник сильнее него, то это Гарри должен был им стать. А Дамблдор вошел бы в историю, как наставник великого Гарри Поттера, заменивший ему отца. Человек, который передал ему все свои знания и мудрость, все свое могущество, чтобы он положил конец врагу. Но теперь… как ему все обернуть в свою пользу?

Северус, не скрывая ехидства, намекнул, что виноват лишь сам Альбус. И только он. Снейп сотрудничал с Притчард, передавая ей всю информацию о школьных буднях Гарри. Дамблдор попытался пригрозить ему тюрьмой, но Северус не сдался. Он заявил, что обязан Лили, и что заключение в Азкабан не изменит его решения. Он, по крайней мере, сожалел о совершенных им преступлениях и был готов понести за них наказание. В отличие от Сириуса, который на деле был невиновен.

Предположительно, Притчард также сотрудничала по поводу Гарри с Амелией Боунс, с Сириусом и Снейпом. Не следовало принимать ее сына в Хогвартс. Мальчишка слишком быстро учился.

Дамблдор решил взять дело в свои руки — значит, придется поговорить с журналистами. Возможно, ему пора начать свою информационную войну. Ему всего лишь требуется сделать из Сириуса козла отпущения… Барти Крауч отлично подойдет для его планов.

Авторское примечание: Гермиона пришла к важному осознанию для себя. Я думаю, это станет для нее началом лучшей жизни. Признаю, у нее есть недостатки, поэтому и осмысление должно было стать жестким, чтобы ее персонаж начал развиваться. Она справится.