Абонент недоступен (гет)

Всем, что успела услышать Фриск, был грохот распахивающихся дверей.

Всем, что успел заметить Папирус, были Фриск и Асгор, стоявшие друг напротив друга.

Тронный зал в один короткий миг полыхнул яркой синевой, способной ослепить всех, у кого есть глаза. Фриск показалось — успело показаться прежде, чем она зажмурилась, — что каким-то неведомым образом с Поверхности, с большой-большой безоблачной высоты на них вдруг обрушилось небо.

Небо, среди которого, словно в насмешку над её воображением, вдруг прогремел грозовой раскат.

— Не двигайтесь, мистер Дриимурр!

Пара секунд потребовалась на то, чтобы признать в громе и молниях голос Папируса; чтобы осознать: сверкающее лазурное пламя — не пламя вовсе и не небесная гладь, но бесчисленное множество его костей. Не двигайтесь, мистер Дриимурр, не двигайся, Фриск, не двигайся, время — пусть всё вокруг замрёт, затаит дыхание и услышит его, истинного Стража, Защитника и Героя.

Сияние исчезло столь же внезапно, как и появилось.

Всё ещё не шевелясь, Фриск открыла глаза. Папирус стоял прямо перед ней, загораживая собой от Асгора; стоял, застыв на месте, будто бы пронзённый собственными атаками, и почему-то тянул руку за спину.

— При… при всём уважении к вам, — заговорил он, и голос его звучал всё тише, увязая в нерешительности и сомнениях. — Это сражение сегодня не состоится!..

Его рука всё ещё тянулась к Фриск. Та, будто очнувшись, взялась за неё, крепко сжав в обеих ладонях.

— Я не дам Фриск погибнуть! — воскликнул Папирус, стискивая её пальцы в ответ. — И если вы, мистер Дриимурр, хотите забрать её душу, то сначала вам придётся сразиться со мной!

Рука скелета тряслась от волнения. Фриск сделала к нему шаг, оказавшись вплотную, и прильнула к его спине.

— Вот как… — спокойно заговорил Асгор. — Ты бросаешь мне вызов, выходит? Ох… неожиданно. Так хочешь защитить этого человека?

Фриск прижалась к Папирусу ещё крепче.

— Да! Я должен её защитить, потому что… — его голос дрогнул, но не затих. — Потому что Фриск мне очень дорога! И я не хочу, чтобы она погибла в битве!

— Погибла? — удивился король. — Но я слышал, что этот человек очень силён. Нельзя однозначно сказать, кто из нас одержит победу.

— Нет, мистер Дриимурр! — вскричал Папирус, и гром и молнии его слов снова разнеслись над тронным залом. — Сегодня никто не погибнет! Потому что ни один из вас не заслуживает смерти!

Асгор молчал. Выглянув из-за спины Папируса, Фриск увидела, что тот, опустив голову в задумчивости, пристально на них глядел. С несколько секунд глядел, а затем вдруг широко улыбнулся и развёл руки в жесте, больше похожем на приветственный. Или приглашающий.

— Что ж, Папирус… боюсь, я не в силах отказать тебе и твоему миролюбию, — он склонил голову. — Я отказываюсь сражаться. Пусть человек останется в Подземелье.

— То есть… я победил? — не поверил скелет. — Я… спас Фриск?

— Верно, — с весёлой ноткой в голосе ответил Асгор.

Папирус обернулся. Его глазницы сверкали счастливыми огоньками, а на лице застыла радостная улыбка — такая, что у Фриск захватило дух и схлынули все тревоги, закружилась голова и к глазам подступили слёзы. Отчаянное и сковывающее бессилие вмиг обернулось чем-то, что рвалось из души прочь, настойчиво просилось стать пылким и искренним порывом чувств.

Папирус подхватил Фриск на руки прежде, чем она сумела прийти в себя.

— Нья-ха-ха! Наконец-то великий Папирус поймал человека! И теперь никогда — никогда! — его не отпустит!

— И я тебя никуда не отпущу, — произнесла Фриск, обнимая его за шею. — Я давно должна была тебе сказать, что…

Она замолчала: Папирус приблизился и, не дав даже осознать происходящее, аккуратно прикусил её нижнюю губу. От неожиданности Фриск вздрогнула — и Папирус, отстранившись, обеспокоенно взглянул ей в лицо.

— Тебе больно?! — воскликнул он. — Я ранил тебя?!

— Нет, нет, Папирус, не волнуйся! — спешно замотала головой Фриск. — Просто это было очень внезапно, и… я немного удивилась. Мне совсем не больно! — она поцеловала его в скулу. — Ты ведь это имел в виду?

Глазницы Папируса вспыхнули ещё ярче. Повернувшись к Асгору, он выдохнул: «Огромное спасибо вам, мистер Дриимурр!» и выбежал прочь из зала. Едва за ними закрылась дверь, скелет поставил Фриск на пол и, взяв её за руки, сказал:

— Фриск! Клянусь всеми своими костями, что я, великий бойфренд Папирус, никогда не дам тебя в обиду!

Фриск старалась не плакать от смущения и распиравшего её счастья — только безмолвно кивала и улыбалась. На каждое его слово, на каждый жест у неё был только один-единственный достойный ответ.

— Я люблю тебя, Папирус. Ты… — она зарделась. — Ты мой герой! Ты спас меня от ужасного сражения, в котором я бы, наверное, погибла…

Договорить не удалось: она снова оказалась в объятиях скелета.

— Твой герой всегда готов вызволить тебя из любой беды! — гордо сказал он. — И никогда не допустит того, чтобы кто-то посмел втянуть тебя в драку! Да, Фриск, теперь я готов броситься с тобой в тягучую чёрную пучину страсти! Услышь истину истин — я тебя люблю!

На этот раз их поцелуй не прерывался.

* * *

— Ты не забрал душу человека? Вы даже не сразились?!

Ошеломлённая Андайн, казалось, готова была вспыхнуть в любой момент. Асгор, приобняв её за плечи, заговорил:

— Видишь ли, Андайн, сразу после знакомства с человеком… с Фриск… мы успели совсем немного побеседовать. О том случае, например, когда ты пыталась мне доложить, что её душа слишком слаба для разрушения Барьера. Или о недавнем звонке Альфис. Она говорила что-то про разряженного Меттатона и ошибку в программе уничтожения. Вы обе пытались доказать мне, что этот человек — ваш друг. Разве не так?

— Но она ведь так решительно шла вперёд! Она жаждала попасть домой, на Поверхность! — вывернувшись из-под руки короля, вскричала Андайн. — В одном её взгляде читалось стремление достичь цели любой ценой!

Асгор протянул руку и, дружелюбно усмехнувшись, взъерошил её волосы.

— Но каждый из вас всё равно надеялся, что она останется здесь. Что мы не станем драться, что сегодня никто не погибнет. Что все будут… счастливы, ведь так? — видя, что выражение лица Андайн не меняется, он легонько щёлкнул её по носу и продолжил: — Ожидать несчастливого исхода, быть к нему готовым, чтобы смягчить удар от горя, безусловно, правильное и мудрое решение, однако при этом никогда нельзя прекращать верить в лучшее.

— Говоришь как Папирус, — хмыкнула Андайн. На её лице промелькнула лёгкая тень улыбки. — Не пойми неправильно, он, конечно, очень хороший друг, но иногда ведёт себя как наивный простодушный болван.

Король неожиданно подмигнул ей и подошёл к чайному столику в углу зала. На столике среди чашек и блюдец Андайн заметила лист бумаги, который Асгор, окинув беглым взглядом, осторожно взял в руки.

— Кстати, о Папирусе… — сказал он. — Сегодня я увидел кое-что, что поразило меня — в самых лучших смыслах этого слова. И после всего, что я увидел… мне бы хотелось, чтобы ты заверила один приказ. Поверь: если примешь это решение, ты не пожалеешь ни разу.

Приняв у Асгора приказ, Андайн впилась в него взглядом. Прочла, дёргая бровью на каждой строке. Прочла ещё раз. Тяжело вздохнула и подняла на короля прищуренные глаза.

— Асгор, ты ведь понимаешь, о чём меня просишь?

— Я всегда понимаю, что говорю, — пожал плечами тот. — Такие монстры, как Папирус, нужны Королевской Страже.

Андайн ещё раз взглянула на приказ и покачала головой. Пробормотала что-то себе под нос — Асгор смог разобрать лишь слова «ответственность» и «простак», — снова шумно вздохнула и, наконец, низким грудным голосом спросила:

— Ручка есть?