Роковая ночь на Ивана Купала (гет)

Невероятная жара. Охлаждающие заклинания прекращали действовать через пять минут после наложения, а вещи прилипали к телу. Казалось, что июльский воздух горячий, и даже вдыхать его было противно. Гермиона, прижавшись к Рону, тряслась по ужасному бездорожью. Автомобиль даже для неё, маглорождённой волшебницы, выглядел более чем нетипично. Их встретили в аэропорту, а затем пересадили в эту покорёженную Ниву без намёка на кондиционер. Их водитель, полноватый молчаливый колдун в насквозь потной безрукавке и сланцах под спортивные штаны, был в английском ни в зуб ногой. К нему велено было обращаться дядя Ваня. Дядя Ваня курил одну за другой странные вонючие сигареты без фильтра в открытое окно и слушал на всю громкость ещё более странного вида кассетный магнитофон. Он то и дело выключался, когда машина на пару секунд глохла, а потом после душераздирающего звука зажигания с новой силой начинал орать непонятные песни русского шансона. Во всяком случае «русским шансоном» это подобие музыки назвал Артур — молодой колдун-студент, который ехал на переднем сидении и выступал в роли гида-переводчика для британских гостей. Гермиона кое-что понимала в музыке и, сравнивая «русский шансон» со, скажем, хорошо знакомым ей французским, пришла к выводу, что в музыке «славные» славяне не очень хороши. Но она и не за этим потащила мужа в постсоветскую страну Беларусь в Купальскую ночь.

А потащила она его затем, что невероятно сильно хотела детей. Что они с Рональдом только ни перепробовали, но даже магловская медицина оказалась бессильной. Они пытались уже три года, но не случалось и намёка на беременность, и это при том, что оба супруга были здоровы. Прибегать к тёмной магии они не собирались, но Гермиона вычитала о магии светлой. Традиции славян были мало изучены, но из той информации, что удалось раздобыть, выходило, что если в день летнего солнцестояния женщине не есть никаких лесных ягод, а затем отправиться на поиски цветка папоротника, после месяца воздержания от занятий любовью, то удача может улыбнуться бездетной паре.

На подъезде в лес музыка, как и зажигание, вновь пропала, и появляться они не собирались. Водитель, по всей видимости, стал громко читать заклинание над открытым дымящимся капотом старенькой Нивы. Ну, во всяком случае, эти его выкрики «блядь» и «едрёна вошь» показались волшебнице заклинаньями. Артур, послушав дядю Ваню, первым понял, что вербальная магия не помощник «закипевшему» автомобилю. Он с лёгкостью выскочил из «внедорожника» и предложил гостям прогуляться пешком до места аппарации.

* * *

Примерно в это же время на открытой поляне недалеко от того же самого леса приземлился частный вертолёт. Драко Малфой первым слез с пассажирского сиденья и подал руку жене. Их уже ждал серебристый кроссовер класса «А», который должен был довезти супругов к площадке для аппарации. Малфою не нравилась эта дурацкая идея с ночным шастаньем по лесу в поисках магического цветка плодородия, но потребность в наследнике брала своё. Согласно брачному контракту, если через три месяца Астория не забеременеет, то их брак аннулируют, а прощаться с капиталами Гринграссов Драко никак не хотел. Доехав до места назначения, шофёр на ломаном английском попросил подождать их нового гида, Артура, который уже на подходе с ещё одной парой гостей из (вот это совпадение!) магического Лондона.

* * *

Добравшись к месту для трансгрессии, Гермиона потеряла дар речи. «Нет, только не это» Рона было как никогда уместно. Артур с улыбкой поприветствовал шикарную блондинку и поздоровался за руку с… МАЛФОЕМ. Чёртов хорёк Малфой собственной персоной стоял вместе со своей супругой и сверлил их хмурым, недовольным взглядом. Гермиона тут же пожалела, что, выходя из машины, решила «облегчиться» в плане одежды (из-за жары она сняла мантию и бюстгальтер, её все равно никто здесь не знает).

На самом деле Драко ожидал увидеть верных товарищей Поттера не больше, чем они его. А что ещё неожиданней — так это то, что заучка Грейнджер за те пять лет, что они не виделись, заметно похорошела. Волосы отросли ещё сильнее и, казалось, впервые были нормально уложены. Её фигура стала более женственной, или дело было в том, что он впервые видел колдунью без мантии? Наповал его сразило отсутствие лифчика под практически мокрой майкой. Сцепив зубы, он постарался перестать пялиться. Не хватало ещё, чтобы месяц воздержания перед этим глупым обрядом повлиял на его самообладание.

После недолгой словесной перепалки волшебники всё же аппарировали вглубь леса, где вовсю готовились костры, пелись песни и мастерилась деревянная баня. Артур пояснил, что им всем следует хорошенько попариться в общей бане, после чего девушек омоют лечебными травами, а мужчин отправят охладиться в реке. Всем гостям выдадут просторные льняные рубахи и сплетут традиционные венки. И уже после не менее традиционных прыжков за руки через костёр они отправятся на поиски цветка папоротника. Кстати, вечером, во время прыжка через костёр, рука Гермионы выскользнула из вспотевшей ладони супруга, но тогда она не придала этому значения…

* * *

Обернувшись полотенцем, Гермиона пару минут вглядывалась в пар, что застилал небольшую баньку. Дышать было тяжело, но запах дерева и пряностей зарождал в душе ощущение тепла и спокойствия. Первым, что она увидела, когда пар рассеялся, был шикарный пресс Драко Малфоя. Гермиона покраснела до кончиков ушей и уставилась в стену, ожидая Рона, чьё тело явно уступало мышцам поджарого блондина. Спокойствие испарилось, а ощущение тепла из души переместилось несколько ниже.

После множества ужасно неловких процедур, когда девушки в венках били их ветками дуба по спине и обливали холодными травяными отварами, им, наконец, выдали одежду и разделили по половому признаку.

Гермиона, впрочем как и Астория, недоумевала, почему они не могут пойти на поиски вместе с мужьями. Оказалось, что по поверью, девушки и мужчины входят вглубь леса с разных сторон, а уже потом сила их любви должна свести пару у цветка. Нашедший цветок сможет вернуть потерянное и исполнить любое самое заветное желание.

Гермиона прошептала Люмос и стала пробираться в дебри леса. Перед прыжками через костёр их всех напоили белым квасом, и теперь волшебница чувствовала себя абсолютно расслабленной. Казалось, отвар целебных трав окутал её тело неведомой энергией, что проникла под кожу. Гермиона как никогда явно ощутила себя ведьмой. Казалось, она способна подчинить себе природу, будто бы та была её сестрой. Окрылённая, она едва заметила, что столкнулась с кем-то высоким и тёплым. Она улыбнулась, ожидая увидеть мужа, но, подняв свет палочки вверх, осознала, что это был не Рон.

— Малфой?

Драко приложил палец к губам Гермионы и взглядом указал куда-то позади неё. В сумраке леса его платиновые волосы отражали свет луны и Люмоса. Без того угловатые черты лица казались ещё тоньше в полумраке. Как в замедленной съёмке колдунья повернула голову назад и ахнула. В паре шагов от неё лёгким жёлтым мерцанием горел удивительный цветок, притаившийся в зелёной листве.

Ведьма и думать забыла о несносном хорьке; легко отстранившись, она присела над кустом и протянула руку, чтобы сорвать цвет. Не успев сделать этого, она ощутила, как мужская сильная рука сжала её плечо. Мурашки побежали по коже, когда Гермиона услышала угрожающий шёпот у самого уха:

— Даже не надейся, грязнокровка, я первым его нашёл.

Времени на раздумья не оставалось, Гермиона слишком привыкла побеждать и слишком сильно хотела ребёнка. Она сорвала цветок и судорожно стала загадывать про себя: «Я хочу ребёнка, мне необходимо зачать ребёнка сегодня ночью». Осознав действия бывшей однокурсницы, Драко с рыком повалил её на землю, прижав ладонями её руки: правую с палочкой, а левую с цветком.

Гермиона подняла на него встревоженные большие глаза, а затем, слегка улыбнувшись, почти истерично, тонкими губами вынесла приговор:

— Слишком поздно, змеёныш, желание загадано.

Драко Малфой потерял контроль. Ему хотелось убить мерзкую заучку. Ослеплённый яростью, он ещё сильнее вжал её в землю, слабо осознавая, что везде, где касается Грейнджер, останутся синяки. Чтобы тотчас не начать душить мерзавку, ведь это чревато Азкабаном, раздосадованный Малфой решил выместить злость иначе. Он со всей силы впился губами в рот Грейнджер. Сильными укусами он терзал её губы, пока не увидел кровь. Это на минуту отрезвило. Когда, наконец, он сумел оторваться от неё, всё ещё прижимая своим весом к земле, он увидел животный страх в её карих глазах. Драко буквально упивался им. Зажав обе её руки над головой, свободной ладонью он проник под льняное одеянье. Напугать и унизить было первым порывом. Возможно, о себе дало знать длительное воздержание, но тот факт, что на ней не оказалось белья, буквально сорвал ему крышу. Или, возможно, это чары цветка, подпитанные загаданным желанием Гермионы, затуманили ему рассудок. Что бы ни было причиной, но Драко явственно ощутил желание наказать Грейнджер, разрушить её брак с Уизелом так же, как только что она разрушила его последний шанс с Асторией.

Гермиона с ужасом осознала свою ошибку. Она не загадала, что хочет зачать от мужа, она просто попросила ребёнка. Судорожно соображая, она силилась понять, почему тело предаёт её сейчас. Гермиона чувствовала, что Малфой ощущает пальцами её влагу там внизу. Она явственно поняла, что если сейчас не поддастся Малфою, то вся эта поездка будет напрасной. Списывая своё желание на магию цветка, Гермиона постаралась расслабиться под руками озверевшего слизеринца. Если вначале он больно сдавливал её кожу, а губы прокусывал до крови, то, поняв, что она не сопротивляется, Драко стал нежнее. Он наказывал её, но уже лаской, отчаянно и зло, вырывая из неё мольбы и стоны удовольствия. Мозг словно отключился. Он был пьян ароматом трав, исходящим от её мягкой кожи. Ловкие пальцы проникали в такое тёплое, готовое для него лоно, что казалось, он сойдёт с ума, если немедленно не войдёт в неё не рукой. Испуг в её глазах сменился томным желанием. Карие глаза накрыла пелена вожделения. И это было восхитительно. Он словно очнулся, трезво взглянул на изнывающую хрупкую девушку и всё равно не смог отпустить её, вопреки здравым доводам разума. Он прикусил тонкую кожу её шеи и, услышав хриплый стон, с рыком ворвался в её нутро. В какой-то неуловимый миг они оба просто отпустили себя и свои мысли. Их тела зажили собственной жизнью, безропотно поддаваясь своим желаниям. Гермиона впервые отдавала себя всю без остатка, а Драко благодарно её принимал. Её рука перестала сжимать палочку, а цветок бесследно исчез с последним его толчком.

В ту ночь Астория Малфой и Рон Уизли так и не нашли ни волшебных цветов, ни своих супругов. Искупавшись в росе, молчаливые, они вышли наутро из леса. Грустные и сонные пары вернулись домой.

* * *

Спустя пять недель Гермиона удостоверилась в том, что магия папоротника сработала. Две полоски на магловских тестах говорили о том, что желание завести ребёнка исполнится. Но вот растить его вместе с Роном теперь вряд ли удастся. Их брак и так трещал по швам с тех пор, как она пропала на всю ночь в незнакомом лесу. Тогда она умолчала о том, что на самом деле произошло. Теперь нужно было делать выбор, ведь начинать новый этап в семейной жизни со лжи она не могла.

Разговор был тяжёлым. Рон сорвался. Он больше не мог смотреть на неё без презрения. Обоим было больно. Оба понимали, что это всё. Даже не верилось, что столь желанное событие в их жизни положило конец их же браку.

Сбережений Гермионы хватило на аренду квартиры. Она порой хотела разрыдаться, утонуть в жалости к себе, но не позволяла себе этого ради здоровья будущего малыша. Гарри поспособствовал скорому разводу. Когда с бумагами было улажено, оставалось оформить пособие матери-одиночки.

Она часто вспоминала ту странную ночь с Малфоем в лесу, но, как ни странно, не жалела. Она винила себя за нечёткость желаний. Но в глубине души понимала, что ей понравилось. Понравились болезненные поцелуи и его голодное рычание. Понравились расширенные зрачки и почти безумный взгляд. Понравились умелые музыкальные пальцы и перекатывание мышц под мраморной кожей.

* * *

Спустя ещё четыре месяца он оказался у её порога. Завидев Малфоя, Гермиона попыталась захлопнуть дверь, но он не позволил. Силой протиснувшись в её небольшую квартирку, он брезгливо осмотрелся. Прежде чем она успела что-либо сказать, он опять приложил палец к её губам. И снова этот шёпот погнал мурашек по коже:

— Я не хочу, чтоб мой наследник родился вне брака.

Их ждали долгий разговор, скандальные статьи в прессе и осуждающие взгляды знакомых. Брак с Асторией был аннулирован, ведь в ту роковую ночь забеременела не она. Каждый заплатил свою цену ради будущего ребёнка. Малфой лишился капитала Гринграссов. Гермиона перестала общаться с Уизли и лишь изредка списывалась с Гарри. Постепенно желание иметь нормальную семью заставило Гермиону быть терпимее. Ей пришлось в корне изменить привычную жизнь. Всю беременность она не покидала Мэнор, где и состоялось их скромное венчание. Драко как умел заботился о ней, хотя ни о какой симпатии не могло быть и речи. Их фиктивный брак скорее напоминал сожительство: оба сводили общение к минимуму, но при этом оставаясь предельно вежливыми друг с другом. Гормональные сбои вынуждали округлившуюся Гермиону закатывать истерики, но Малфой на удивление стойко их переносил. Во время родов он был рядом. Держал за руку и впервые не скрывал волнения. Если бы не адская боль и усталость, то её бы даже позабавила паника, мелькавшая на его лице.

Лишь после первого года взаимной заботы об общем сынишке Гермиона впервые взглянула на Драко как на мужчину. Малыш Скорпиус был точной копией отца, но с её миндальным оттенком кожи. Она так сильно любила черты сына, что не заметила, как полюбила черты самого Малфоя. Они теперь не казались ей надменными, они были родными. Она держала эти мысли при себе, боясь признать, что её муж, оказывается, красив.

Терпеливый и умный Драко вёл себя уважительно и по возможности не трепал жене нервы весь период кормления. Ради сына он готов был терпеть. Тем более что Гермиона на самом деле была хорошей матерью. Она окружила малыша Скорпиуса заботой и вниманием, вместо того чтобы передать его множеству эльфов и нянек, как в своё время сделала Нарцисса. Именно поэтому на первую годовщину их брака Драко подарил жене платиновый браслет с гравировкой: «Спасибо за сына». Гермиона не хотела принимать украшение, но в знак благодарности за его заботу решила не злить. Это был первый его подарок, не считая семени и древней фамилии чистокровного рода.

* * *

Спустя два года совместной жизни они притёрлись. Их утро начиналось с совместного чтения «Пророка» в малой столовой. Несмотря на то, что каждый по-прежнему имел отдельную спальню, вечера они вместе проводили в спальне малыша. Иногда Гермиона позволяла себе оторваться от библиотеки Мэнора и внести лёгкие правки в рабочие документы мужа, сокрытые в кабинете. Возможно, её вольность закончилась бы скандалом, но эти правки были верны, а потому Малфой лишь сдержанно благодарил за помощь. Сожительство постепенно переросло в компаньонство.

* * *

На третьем году брака Гермиона Малфой изъявила желание снова работать, и это был первый их скандал за всё время. Впервые она вывела мужа из себя. Увидев слепую ярость как тогда в лесу, она не стала дожидаться удара и первой поцеловала его. Он опешил. Пусть они и жили под одной крышей, но он так и не прикоснулся к ней ни разу с той Купальской ночи.

Ощутив едва знакомый вкус её губ, Драко впечатал супругу в стену и с силой ответил на её порыв. Очнулись они уже на полу. И больше не ссорились. Малфою удалось уговорить её продлить декрет ещё на два года, а затем помог с повышением в Министерстве. Слухи о неуместности их неожиданного брака со временем совсем изжили себя.

Вот так абсолютно неожиданно, спустя развод, аннулирование брака и беременность, два человека, наконец, заметили друг друга под шелухой статуса крови, ярлыков и титулов. Заметили и спустя годы притирки оценили качества друг друга и сумели полюбить недостатки.