Ворон ворону глаз не выклюет (джен)

Медная птичка приятно холодит ладонь.

— У тебя впереди прекрасное будущее, Птенчик. Знаешь, чем ты отличаешься от остальных воришек с улицы? У тебя не только шустрые руки, но и голова.

Он помнит каждое движение. Каждую деталь. Он разобрал и собрал эту птичку десятки, сотни раз — это как игра. Ему интересен принцип работы: каким образом крошечные шестерёнки, пружинки, винтики и пластины с дырочками умудряются петь живой птицей.

— Но для хорошей жизни мало родиться с шустрой головой. Необходимо развивать таланты. Сейчас я не про те, которые помогают красть кошельки.

В его руках птица ни разу не пела, несмотря на все старания.

— Нравишься ты мне, Птенчик. Вижу в тебе юного себя. В своё время я принял дурные решения, свернул на множество неправильных путей. Пусть у меня есть любимая невеста, этот маяк, даже какой-никакой авторитет… я способен на большее, понимаешь? Мог бы стать архитектором, как мои предки. Вывел бы милую Нессу в люди, обеспечил ей достойное будущее рядом со мной. А что я могу ей предложить сейчас? Ворованные кольца? Слишком она хороша для такого.

Он пытается приладить все детали к своему месту, с силой запихивает их в медное тельце. Шестерёнок всегда было так много?

— Мы всю жизнь делаем выборы, и сегодня ты должен сделать свой. Есть люди, которые могут выписать поддельные документы на новое имя. Вместо айрхе-беспризорника ты станешь полукровкой, даже живых родителей пропишем из дарнеллцев. У тебя появится шанс выбить место в академии, когда она откроется. Тебе же интересны все эти… механизмы, аппараты, приборы? Постоянно в них копаешься, делаешь маленькие успехи. Я всё замечаю. Развивай талант, Птенчик! Только тогда ты сможешь стать кем-то большим, чем безликое отребье из трущоб.

Он отбрасывает птицу и резко оборачивается к Соловью. Желает высказать ему в лицо всё, что думает об учёбе, о перспективах — слово-то какое противное!.. А видит лишь силуэт висельника. Тело покачивается на фоне окна маяка. Алое солнце сияет на ночном небе, его свет обжигает глаза, но ничего не освещает.

— ТЫ СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР! ТЫ СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР! ТЫ СДЕЛАЛ СВОЙ ВЫБОР!

Медная птица кричит хором из тысячи голосов. Петля затягивается и на его шее.

* * *

Хейд метался с такой силой, что чуть не перевернул Шелест. Удар головой о борт лодки вырвал его из кошмара. Долгие секунды соображал, где находился и почему, судорожно хватал ртом воздух, хотя его никто не душил. Рядом пролетела стайка чаек, от их криков Хейд вздрогнул, слыша отзвуки крика совсем другой птицы. Две недели. Ровно две недели, как сны превратились в изощрённые пытки. Стоило прикрыть глаза — и прошлое оживало, истязая с новой силой. Во всём виноват стресс. Скоро всё закончится. Он договорился с Михаилом, знакомым контрабандистом, чтобы тот помог перебраться в Ашвайлию. Пришлось опустошить старые заначки, и то они не покрыли все траты на столь рискованное путешествие.

Иногда Хейд сомневался: «А оно того стоит?» Со дня убийства в его жизни мало что поменялось, так необходим ли побег? Вора-убийцу до сих пор не раскрыли, да и забыли все о приближённой, кому она сдалась, когда самого императора грохнули. С другой стороны, Хейд же столько лет грезил о родине, а Дарнелл пусть гниёт себе дальше, но уже без него. Как назло, у Михаила всплыли проблемы с лицензией, из-за которой его не выпускали из порта, а теперь приезд императрицы вновь перетасовал все планы.

Башенные часы вот-вот пробьют одиннадцать вечера. Вовремя проснулся. Дождавшись боя, Хейд завёл мотор и пригнал «Шелест» в заводь с личным причалом, но, не доплыв до него, скрылся в зарослях рогоза. Тихо. Похоже, его никто не заметил. Хейд не спешил, проверил всё снаряжение, особенно самодельную фомку из ледоруба: беззвучно ли раскрывается клюв, все ли винты плотно закручены. Заточенное лезвие серебрилось в лунном свете, им можно раскроить череп, раз уж не осталось другой подстраховки. «Второй раз невинной девицей не станешь», — как шутил Счастливчик… Вздохнув, Хейд сложил ледоруб и закрепил на бедре ремнями. Нет, достаточно. Одна случайная смерть не сделала из него убийцу.

Сегодня Хейд навестил бывшего подельника, для столь важной встречи и подготовка была соответствующая. Через монокуляр он ощупал территорию особняка. Старый знакомый тоже зря время не терял: усилил охрану, расщедрился на фонарные столбы, чтобы оставить как можно меньше тёмных мест. На оконных рамах Хейд заметил подозрительные датчики. Сигнализация, серьёзно? В Дарнелле такое даже не в каждом музее встретишь. Хейд едва не захохотал — видимо, он не на шутку разъярил хозяина дома своей последней выходкой.

«Глупый-глупый Борох, на всю эту ерунду ты потратил больше шиллетов, чем я бы взял при всём желании. Совсем от паранойи поехал».

Хейд не стеснялся своего злопамятства. До знакомства со Счастливчиком он работал вместе с Борохом, в те времена — контрабандистом и скупщиком краденого. Дела шли неплохо, пока Хейду не понадобились деньги, и много: Несса списалась с учёным из Вердеста, он обещал вставить Айлин экспериментальные протезы глаз. Рисковая затея, и всё же это был реальный шанс исцелить её слепоту. Борох отказался помочь даже с первым взносом, сколько бы Хейд перед ним ни унижался. Уговаривал до тех пор, пока для испытания протезов не нашёлся более расторопный претендент, а через месяц Борох переехал в этот особняк. Ахеронский остров, речка под рукой, зелень вокруг, личный причал. Вложение хорошее, понять можно, но простить — вот уж нет.

От особняка вора отделял лишь яблоневый садик с фонтаном. В тени листвы он высматривал охранников и подгадывал момент для безопасного пути. Одно яблоко, не удержавшись, прихватил с собой — очень уж удобно свисало, само в руки просилось. Клювом ледоруба Хейд зацепился за карниз и залез на окно первого этажа. Проблема с сигнализацией решилась просто: достаточно было чиркнуть лезвием по проводу. В следующий раз пусть Борох обезопасит и сами датчики, но к тому времени Хейд будет нежиться под ашвайлийским солнцем.

Сложив клюв, другим концом ледоруба Хейд поддел оконную раму, чуть приподнял и подёргал в стороны — щеколда никак не открывалась, пока вор не ругнулся на неё. Так он оказался в гостевой ванной — хорошее место, обычно сюда редко кто заглядывает. Обычно, но не сегодня: слышались голоса, гулкое эхо шагов, эти звуки становились всё ближе. Не может быть, к Бороху всё-таки наведались гости! Хейд выбрался в соседнюю комнату и спрятался под рабочим столом, повёрнутым к окну. Не самое надёжное укрытие, если кому-то на ночь глядя приспичит настрочить пару писем.

Скрипнула дверь.

— Располагайтесь, как у себя дома, мистер Бледри. По левую сторону туалетная комната со всеми удобствами, а здесь для таких случаев у меня припасена бутылочка хорошего вина. Не стесняйтесь пропустить пару рюмок перед сном.

Знакомый голос — это лебезил Борох. Гость издал лишь многозначительное «хм».

— Ещё раз приношу свои извинения. Не ожидал вашего визита, вот и договорился о другой встрече… но вы ведь и так с дороги, верно? Важные дела лучше решать отдохнувшим и сытым, хе-хе… — Наверняка Борох сейчас промокнул вспотевший лоб. — У меня почти вся партия готова, мисс Саттфорд останется довольной. Не переживайте, спите спокойно…

Борох обхаживал гостя ещё немного, прежде чем откланялся и оставил Хейда с молчаливым незнакомцем один на один. Послышался вздох: «Что за дыра», гость мимолётно постучал по столешнице, под которой затаился Хейд, поскрипел дверцами шкафчика и свалил в уборную. Судя по голосу, какой-то пацан, а подлизывали ему, прямо как императорскому сосунку. Занятно. А у Бороха-то ночь полна забот! Пора к ним добавить ещё одну. Достаточно обесточить здание, чтобы заставить всех играть по своим правилам. Ни света, ни сигнализации, может, чуточку паники и суматохи. Неплохие рабочие условия.

Благодаря шерстяным коврам шаги вора оставались бесшумными, а украшенные цветами эркеры стали удобным убежищем. Хейд без проблем добрался до прачечной, ориентируясь в особняке, как в своём собственном. Даже ночью у горничных хватало работы: одна выглаживала постельное бельё, другая складывала его ровными стопками. Дверь генераторной находилась прямо за их спинами. Пришлось выжидать. Хейд незаметно спрятался в сушильном шкафу, между сырых наволочек и простыней.

— Не знаю. Беспокойно как-то. Иван по секрету шепнул, что в тех ящиках оружие. Он видел, когда помогал их грузить. Зачем хозяину столько? — тихо проговорила девушка, пока складывала бельё.

— На перепродажу, вот и всё, — ответила ей горничная постарше. Её часто перебивал скрип, когда она прокручивала колесо гладильного катка.

— Думаешь, он продаст их тому человеку из гостевых комнат? А если констебли узнают?

— Узнают — так узнают, тебе-то чего? Ты, что ли, продавец?

— Иван советовал найти другое место, пока… «не началось».

— Дурак твой Иван, и ты, клуша, уши развесила, — вновь противно скрипело колесо. — Хочешь опять обивать порог бюро добрых услуг? Где ещё такое хорошее место найдёшь? Молчи и работай, пока дают. Меньше лезешь в дела господ — крепче спишь. А Ивану скажи, чтобы рот прикрыл.

Работницы сложили на телегу стопки белья и укатили за собой. Щелчок — они выключили свет, скрип — закрыли прачечную на ключ. Хейд поскорее выбрался из душной сушилки. Замок на дверях генераторной пришлось искать на ощупь, открывать — тоже, благо руки помнили эту науку до автоматизма. Отыскав переключатель, Хейд осветил комнатку тусклым сиянием лампы. Гул большой и дорогой махины ласкал уши, Борох любил окружать себя самой современной техникой. Как бы ему нагадить напоследок? Потирая шрамы на подбородке, Хейд разглядывал толстую связку кабелей, соединённых с трансформатором. Раньше их тут не было, как и сигнализации… Идея пришла быстро, ещё быстрее созрел план. Хейд провёл ладонью по стальному корпусу генератора, прошептал ему, как живому: «Прости уж, но придётся принести тебя в жертву», и вырубил предохранители. Вся система и так работала на грани, перегруженная всё новыми и новыми капризами хозяина. Электрогенератор бухнул напоследок и затих. Потух свет. Датчики сигнализации наверняка сгорели — очень уж нежная техника.

Глаза быстро привыкли к мраку. Пока прислуга стягивалась к подвалу, Хейд, наоборот, поднялся на второй этаж и скользнул в рабочий кабинет. Борох надёжно спрятал любимый антиквариат, но удалось решить и эту загадку — она крылась в книжном шкафу. Сложно сказать, читал ли Борох выставленные книги, или собирал их ради красоты обложек, но одна из них, «История Белых ворон», оказалась с секретом. Муляж раритетного издания стоял на полке обложкой к зрителю, под ней скрывался замок и дверная ручка. Замок мудрёный, Хейд не смог его взломать — зато в прошлый визит сделал слепок ключа и по нему смастерил дубликат. В итоге секретную дверь открыл по-цивильному, получив от этого не меньшее удовольствие, чем от взлома.

«Будто для меня праздничный стол накрыл», — восхитился Хейд, осветив маленькой лампой стеллажи, витрины, полки — всё было забито любовно собранными редкостями. Жаль, что не существовало бездонной сумки! Приходилось сдерживаться и искать небольшое, но дорогое. Этим Хейд и занялся, взламывая витрины и нагребая ценное барахло. Под руку попалась старинная монета с чеканным профилем императора Альфреда Хорруса — такие были в ходу во времена геноцида дейхе. Где только Борох её откопал? Если задуматься, всё в тайном зале так или иначе относилось к войне Белых ворон.

За стенкой послышались голоса. Хранилище было частью гостиной и Борох явно поскупился, когда разделял её — шумоизоляция тут отвратительная. Хейд замер и прислушался.

— На чём мы остановились? — зычно пробасил Борох.

— Вы пытались меня надуть, — его собеседника расслышать было сложнее.

— Снова-здорово! Знаете, много лет назад я подрабатывал скупщиком краденого, и до сих пор плаваю в ценах тёмного рынка, как рыба в воде. Со всей ответственностью заявляю, что другие скупщики вам заплатят вдвое меньше. И то я так щедр лишь из-за личного восхищения талантом Маквудов, — вот такого Бороха Хейд узнал. Наглый, лживый, пренебрежительный.

— Я не крал, — незнакомец повысил голос. — Это плата за услугу. У вас богатый дом. Полно дорогих вещей. Думал, вы знаете цену этим клинкам. Зря я сюда пришёл, вы некомпетентны.

— За какие такие услуги расплачиваются оружием? Подозреваю, что вы пытаетесь всунуть мне подделку.

— Можете проверить. Знаете же про серийные номера?

— Знаю, — раздражённо ответил Борох. — У меня даже есть реестр. Сейчас я его принесу, вот и сравним. Пока можете угоститься шербетом и подумать, насколько выгодное предложение вы упускаете. Терпение у меня не бесконечное.

Маквуды, Маквуды… Майра как-то о них рассказывала, но Хейд не особо слушал — с железками чересчур много мороки, его интересовала другая добыча. Но раз они нужны Бороху, значит, нужны и Хейду. Сокровищница потеряла свою актуальность. Подкравшись к гостиной, он заглянул в дверную щёлку: темно, хоть глаз выколи, керосиновая лампа освещала лишь дальний угол. Два стилета и кортик лежали на журнальном столике — видимо, это за них шли торги. Трудная цель. Незаметно не подобраться, слишком уж близко гость сидит — его силуэт виднелся за высокой спинкой кресла. Вот если бы отвлечь… Послышались шаги. Борох возвращался быстрее, чем Хейд рассчитывал. Пришлось просочиться в гостиную и спрятаться за чучелом северного медведя — даже набитый опилками, он внушал ужас. Хейд сдержал нервный смешок: у него остались нехорошие воспоминания, связанные с одним таким зверем.

— Со светом всё ещё проблемы, — Борох вошёл в комнату с двумя увесистыми томами в руках. Вжавшись в угол между медведем и стеной, Хейд попытался слиться с тенями. Пронесло. — Будьте добры, подвиньте лампу ближе к столу.

До двери было рукой подать, но уйди Хейд сейчас — и оставит мучительную незавершённость в их отношениях с Борохом. Они заслуживали самого яркого конца, и для этого было достаточно одного яблока.

Борох с гостем склонились над столом, высматривая у стилета серийный номер. Лампа теперь стояла прямо на виду. Отличная мишень. Хейд умел метать не только ножи — любимое детское развлечение, актуальное до сих пор. Крупное зеленоватое яблоко пролетело над головами и угодило прямо в цель: стальной каркас шумно треснул об пол, всюду разлетелись брызги стекла. Борох заверещал: «Тушите! Тушите скорее!», его гость не растерялся, сдёрнул куртку и накрыл горящее пятно керосина.

— Весь день Кэйшес прокляла, — прошипел Борох. — То одно горит, то другое! У вас найдётся зажигалка?

— Есть несколько спичек.

— Зажгите хоть одну, скорее! Ничего не вижу. Как это вообще произошло?

К тому моменту, как Борох обнаружил пропажу, чертовски довольный собой Хейд уже выбрался из особняка. Уплывая прочь на своей дорогой Шелест, он чувствовал себя победителем. Остро не хватало подобных ощущений после провала с Даром. Казалось, ему по плечу что угодно, хоть к Хранителям сунулся бы сейчас, не побоялся бы. Стоп. Нет. Перебор.

Слух, что бывший скупщик Сорок занялся перепродажей оружия, мог оказаться не менее ценным, чем ножики Маквудов. Хорошо, что Счастливчик сегодня крутил сделки на Ахероне, у местечкового паба «Акулья пасть». Его клоунский наряд выделялся на фоне остальных прощелыг, отдыхающих за пинтой пива, так что подельник нашёлся быстро.

— Рад видеть, цивильчик, — Счастливчик приветственно поднял с головы шляпу, заметив Хейда у дверей. — Поздороваться заглянул, аль по делу пришёл?

— По делу. Прогуляемся?

— С тобой — хоть за край моря.

Сороки вышли из накуренного паба на безлюдную набережную. При взгляде на волны, облизывавшие берег, Хейд всегда ощущал отголоски страха. Даже спустя годы не удалось избавиться от воспоминаний, как он, будучи мальчишкой, приплыл на корабле из Ашвайлии в эту дыру. Несколько глубоких вдохов — и приступ отступил. Не впервой. Жаль, что нельзя долететь до Ашвайлии по воздуху. Счастливчик тем временем сосредоточенно докуривал папиросу, пока слушал рассказ о вылазке в особняк.

— Любопытно, — он щелчком бросил окурок на растерзание волнам. — Особенно интересно эти ящики выглядят на фоне скорого приезда императрицы.

— Думаю, неплохую сумму сможешь выторговать, — Хейд демонстративно потёр пальцы.

— Да ты мастер тонких намёков, — оскалился Счастливчик. — процентиков устроит?

— Семьдесят пять. Не представляешь, как я рисковал своей жизнью, пробираясь в особняк самого Бороха.

— Чего брешешь, цивильчик? Ты туда ходишь, как в торговую лавку, будто я не знаю.

— Эй, я ведь обидеться могу. Может, даже напьюсь с горя. А там и язык развяжется, потянет гулять по злачным местам…

— Всё с тобой ясно, Мастер Тонких Намёков, можешь не продолжать. Залетай завтра вечером в Гнездо, скажу, как прошло. Заодно дельце одно наклёвывается, перетереть бы.

На том и порешили.