Эта тайна (гет)

— Ну как? Не прижал еще парня? — насмешливо спросила Аврора, как ни в чем не бывало заглянув между занятиями в класс зельеварения.

Снейп не ответил, только очень недобро прищурился. В первом полугодии Синистра заходила к нему каждый вторник в одно и то же время после обеда. В этот день в их расписаниях совпадало окно между уроками. Целый час, который можно было провести очень по-разному. Она такое упустить не могла, да и Северус разве возражал?

— Слушай, я тут подумала… У меня вечером практическое занятие с четвертым курсом. Хочешь, я докопаюсь до Гриффиндора и отправлю Поттера к тебе на отработку?

— Мне казалось, мальчишка тебе нравится, — не без удивления сказал Снейп, изучая ее взглядом. Близко Аврора не подходила, оперлась спиной на ближний стол и все. Держала дистанцию во всех смыслах.

— Да, но… — в мыслях на мгновение появились даже не фразы, а отдельные слова, которые она не успела сдержать. Но только на долю секунды. — Если его пришлю я, то ты хотя бы травить бедолагу не будешь, чтобы не сделать из меня подельницу.

Профессор зельеварения едва заметно улыбнулся скорее ее мыслям, нежели словам.

— Этого не понадобится.

Снейп три дня наблюдал за Грейнджер, улучая каждую возможность заглянуть гриффиндорке в сознание. Парень Гермионе действительно нравился, причем сильно, но сексуального влечения с ее стороны пока не было. Причем ни к кому не было. Гермиона была еще совсем девочкой.

— Она сама все скоро закончит, — усмехнулся Снейп. — Ее нужно только немного направить. Да и мои слизеринцы ведут себя настолько отвратительно, что уже мое терпение на пределе. Она не выдержит. Грейнджер очень рациональна и, я бы даже сказал, расчетлива. Она — человек холодного разума.

Аврора скептически приподняла бровь. Эта черта у девочки была явно не в кровного родителя, хотя внешне Северус казался именно таким, только к успокоительному, как женщина узнала, за много лет выработалась невосприимчивость.

— Ей все это попросту не нужно.

— Ты считаешь, что девочке в четырнадцать лет не нужны мальчики?! — изумилась Аврора.

— Я не сомневаюсь, что они были нужны тебе. Но Грейнджер — нет. Я видел ее мысли. Рассудительность точно победит над довольно сомнительными эмоциями.

— Сомнительными? — Аврору его слова задели. Не то чтобы она ассоциировала себя с четырнадцатилетними подростками, но именно рассудительность не давала ей подойти ближе к человеку, о котором она думала дни напролет. Однако и высидеть этот свободный час у себя в классе Синистра не могла. — Ты не веришь, что в их возрасте можно серьезно влюбиться?

— Это не тот случай, — холодно ответил Снейп. — Ей все равно.

Аврора пожала плечами, она почувствовала, что нужно немедленно уйти отсюда.

— Показать тебе, над чем я сейчас работаю? — неожиданно предложил Снейп. — Пошли, тебе понравится.

* * *

— Поттер, у тебя грязь на лице. Ты, кажется, забыл умыться, — с гадкой ухмылкой сказал Драко, словно специально карауля гриффиндорцев в коридоре. Слизеринская свита, окружавшая Малфоя, загоготала, смерив Гермиону презрительным взглядом. Кто-то из девиц за спинами Крэбба и Гойла выкрикнул: «Трагедия века — избранный и грязнокровка!»

— Лучше рот свой поганый прополощи… — начал было Рон, опережая Гарри, который молча выхватил палочку.

— Нет! Не надо, Рон! Гарри! Не связывайтесь! — и, поймав ладонь второго мальчика (Гарри шел с ней за руку от самого Большого зала), она увела друзей по направлению к классу трансфигурации. Позади слизеринцы продолжали улюлюкать.

Гермионе порядком надоело удерживать мальчишек от драк. За последние три дня ситуация настолько накалилась, что приходилось быть начеку практически постоянно. Если же на горизонте не виднелись «зеленые», то начинались терки с Роном. Один раз, к его несчастью, свидетелем перепалки стали близнецы. «Гермиона, боюсь, пока ты не поцелуешь малыша Ронни, бедняга не угомонится». Рон побагровел и наорал на братьев, что они идиоты, его такая ерунда не интересует. Вот еще! Но… и Гарри, и Гермиона понимали, что близнецы попали не в бровь, а в глаз.

Гарри чувствовал себя неловко, он и не предполагал, что отношения — это настолько сложно. Хотя им с Гермионой пока и поговорить-то особо не удавалось.

Зато, улучив момент, когда отличница сидела за книгой у камина, Рон прямо спросил у Гарри: что, теперь вы с Гермионой, «типа, серьезно вместе»? Гарри с трудом смотрел на растерянное лицо друга, но ответил правду, что «типа, выходит, да», однако, после все-таки добавил: «но мы же всегда были вместе. Втроем, три друга! Как Атос, Портос и Арамис». Рон данных магловских персонажей не знал, а Гарри видел как-то кино про мушкетеров, поэтому пришлось объяснять, но парень был только рад перевести тему. Рону история про приключения троих друзей настолько понравилась, что он даже подзабыл свои тревоги о том, что их трио развалилось из-за глупых поцелуев, и просил Гарри и дальше пересказывать ему, как отважные мушкетеры побеждали гвардейцев, читай, слизеринцев.

Гермиона в веселье не участвовала, делая вид, что читает. Со второго испытания прошло всего три дня, а ее уже порядком утомила неожиданная слава. Казалось бы, ну кому какое дело, кто с кем встречается?! Но перешептывания за ее спиной не утихали, а скорее набирали обороты.

Слизеринцы отпускали шутки на грани фола, а защищать ее никто кроме двоих друзей почему-то не спешил. Девчонки, и без того держащиеся с ней холодно, теперь постоянно обсуждали то ее непослушные волосы, то зубы, то размер пятой точки. Джинни в этом, к счастью, не участвовала и даже улыбалась бывшей подруге, но явно через силу и, кажется, была готова в любой момент расплакаться.

Рон смотрел на Гермиону как на предателя, если заставал ее вдвоем с Гарри, хотя они даже не целовались! Парень, кстати, все не решался сделать это во второй раз, а Гермиона инициативы не проявляла. В конце концов, она — девочка, это он должен!

Даже преподаватели как-то странно поглядывали в их с Гарри сторону. Все это ужасно отвлекало от учебы. Сконцентрироваться становилось все сложнее. Поэтому, денек порадовавшись всеобщему шоку, Гермиона взгрустнула. Раньше все было проще.

А ведь два месяца назад ей так хотелось, чтобы Гарри относился к ней не как к другу. Эх, если бы этот поцелуй случился после победы над драконом… Тот день был особенным… Гермиона, кажется, за всю жизнь так не переживала.

Гарри был один против дракона! А она никак не могла помочь. Прежде они проходили через испытания вместе… От беспомощности и жгучего желания защитить лучшего друга все плыло перед глазами, мир едва ли не рассыпался на фрагменты огромного пазла, который держался только на сильнейшем страхе за жизнь Гарри. В голове царил хаос, все чувства обострились.

Даже год назад, когда у Гермионы случилась первая любовь, все было совсем не так. Впрочем, сейчас девушка сомневалась, что это была прям уж настоящая любовь. Так, показалось! Не было ничего. Первая любовь еще впереди. А это — не считается. Особенно после того, чем все закончилось… Хотя он был потрясающим! Такой непохожий на всех других волшебников! Умный, интеллигентный, с такими грустными и добрыми глазами. Обреченный на вечные мучения… Ни Гарри, ни Рону, ни родителям Гермиона не рассказала, что почти весь учебный год ее мысли занимал взрослый мужчина. Она преданно хранила его тайну весь семестр, не разболтала никому, хотя поделиться тем, какая она молодец, что единственная догадалась, ей, ох, как хотелось. Но выдать человека, в которого влюбилась, Гермиона не могла — она же Гриффиндорка! Благо, что после недолгого общения с профессором Люпином под луной в тени Дракучей Ивы влюбленность как рукой сняло. Девочке потом даже казалось, что если б не профессор Снейп, она сама бы настучала на рассеянного оборотня, чтобы его отстранили от работы в школе. Это немыслимая, недопустимая оплошность! Так что эта любовь была благополучно вычеркнута из списка пережитых чувств вслед за увлечением златокудрым Локонсом.

С Гарри все обстояло иначе. Между ними никогда не стояла непреодолимая дистанция, как с Локонсом или Люпином. Гарри ей почти как брат, только с братьями постоянно ругаются (как она заметила по ребятам в Хогвартсе), а с ним у нее и повода-то обычно не находится. Они понимали друг друга иногда даже без слов. Только после первого испытания он почему-то не пригласил ее на бал… и это сильно снизило градус ожиданий. Хотя, сидя на трибуне, Гермиона сгорала от эмоций. Видимо поэтому тогда и вышло это Акцио без палочки. Гермиона даже книжку выронила. Как же она сразу не догадалась? Эмоции зашкаливали! Это, наверное, было что-то вроде спонтанного выброса. Хотя нет, это что-то другое, желание отобрать блокнот было совершенно конкретным. Но отгадка таилась где-то совсем рядом… еще чуть-чуть и она все поймет! Тут перед ней на корточки опустился Гарри и, подняв книгу с пола, взял ее за руку.

— Ты как? У тебя сейчас такое лицо было… — Гарри беспокоился из-за того, что ей приходилось терпеть последние дни.

Гермиона раздраженно вздохнула. Мысль ускользнула, а казалось, вот-вот и она все поймет.

— Порядок. Не могу сконцентрироваться здесь. Пойду почитаю в спальню.

Следующий день начался с урока ЗОТИ. В классе ребята расселись по привычным местам, то есть Гермиона оказалась позади Гарри за одной партой с Роном.

— Поттер! Скажи, — Малфой, сидевший в соседнем ряду, весь э вытянулся, «тихо» обращаясь к Гарри, но шептал он при этом так громко, что слышал весь класс. — Ты делишься с рыжим нищебродом своей подружкой из жалости, или у вас гриффиндорский клуб любителей грязи?

— Заткнись, — прошептал Гарри, — или…

Но договорить он не успел. В класс, стуча протезом, вошел Грюм, и оба парня, настороженно относившиеся к старику, замолчали.

— Малфой! Урок начался две минуты назад, и то, что в классе нет преподавателя, не дает позволения нарушать тишину! — рявкнул старик.

Гермионе Аластор Грюм категорически не нравился. Нельзя показывать в классе то, что делал он. Это противозаконно. А еще она переживала за Невилла, которого двинутый на борьбе с темными магами преподаватель явно выбрал то ли фаворитом, то ли жертвой. Каждый раз отставной аврор начинал практическое занятие с вызова тучного парня в центр класса. Лонгботтому приходилось осваивать почти каждое заклинание первым, причем мальчик так переживал и боялся одноногого старика, что выходило у него из рук вон плохо. Иногда из-за того, что Невилл тупил, потренировать чары успевала только половина, а то и четверть класса. Грюм то орал на «любимчика», прямо запугивая его тем, что могут сделать, скажем, Пожиратели Смерти, то одобрительно хлопал по плечу, едва ли не обнимая. Преподаватель подсовывал мальчику книги, да такие, что Гермиона втайне завидовала, но взять почитать такое без спроса не смела. А Невилл зажимался все сильнее.

— Сегодня для разминки возьмем заклинание, не имеющее прямого отношения к защите от истинно темных искусств, но при общении с зарвавшимися подонками, не владеющими даже основами невербальной магии, — весьма действенное. Всем подняться с мест. Урок будет практический.

Грюм с силой стукнул клюкой по полу, и вся мебель в классе исчезла, а затем появилась аккуратно сложенной вдоль дальней стенки.

— Малфой, выйди-ка вперед. Раз уж ты такой разговорчивый, — Драко слушаться преподавателя не торопился, прикидывая в уме пути к отступлению. — Смелее. Или мне нужно применить Империо? — припугнул Грюм, ученики переглянулись. Конечно, это была пустая угроза, но после того, что преподаватель проделал со всем курсом в начале года, рисковать никто не хотел. Малфой вышел, а Грюм заковылял вдоль выстроившихся в ряд детей. — Первым тренировать заклинание Силенцио будет, пожалуй, Лонгботтом… Смелее, мальчик, — Грюм по-старчески сердечно потрепал смутившегося Невилла за плечо.

Гарри, стоявший рядом с Гермионой, без улыбки на лице наблюдал за тем, как Грюм применял к Малфою щекочущие чары, когда тот отказался говорить, а Невилл пытался обеззвучить противника. Рон заливался смехом, как и большинство учеников со всех факультетов.

— Это ужасно. Я не понимаю, почему ни профессор МакГонагалл, ни профессор Снейп это не прекратят! — прошептала Гермиона. Над Малфоем Грюм измывался так же часто, как пытался научить уму-разуму Лонгботтома. — У них у обоих скоро нервный тик будет! Хотя Драко мне не очень жалко.

Гарри догадывался о причинах, но как объяснить Гермионе, что Минерва предпочитала не марать руки, а Снейп банально боялся отставного аврора? Последнее Гарри уяснил, оказавшись свидетелем стычки профессоров во время «вечеринки в пижамах». Но обсуждать с Гермионой Снейпа парень ни за что не хотел. Эта тема навсегда табу.

До Гарри на том занятии очередь так и не дошла. Однако профессор ЗОТИ все равно предложил Поттеру чуть задержаться и еще разок проклясть Драко. Гарри вскинул палочку, указав на раскрасневшегося от истерического смеха Симуса, и послал в него Силенцио. Получилось с первого раза.

* * *

Утром в пятницу, зайдя в учительскую, Снейп снова наткнулся на Синистру. Вместе с Чарити и Вектор она увлеченно читала какой-то журнал и даже не заметила его появления.

— Вот же зараза! Теперь бедняжку совсем заклюют, — с искренним сочувствием сказала Чарити, не отрывая взгляда от журнала.

Снейп не удержался и подошел, заглядывая в газетенку через плечо Синистры. Она была женщиной высокой, но все же ниже его ростом. Снейп наклонился, чтобы прочитать, так как иллюстрации к статье его заинтересовали. Это был разворот Ведьмополитена. Самого что ни есть бульварного магического издания. На большой колдографии в центре статьи Гермиона Грейнджер целовала Гарри Поттера, чуть ниже был напечатан снимок грустного Виктора Крама.

«Новая девушка Гарри Поттера интересуется только знаменитостями»

Аврора почувствовала непозволительную близость мужчины. Она узнала его запах. Проклятые черные волосы щекотали шею. Мурашки пробежали по коже. Снейп склонился сильнее, его грудь коснулась ее спины, но он этого даже не заметил.

— Девочки, вы закончили? Тут профессор Снейп нестерпимо хочет… почитать, — громко сказала Аврора. Снейп тут же выпрямился и отошел на шаг.

Молодые преподавательницы лукаво посмотрели на мрачного декана. Вектор протянула ему журнал. Снейп, к их удивлению, издание взял и принялся изучать статью Риты Скитер. Губы профессора зельеварения при этом кривились в гадкой улыбке, не предвещавшей ничего хорошего.