Эта тайна (гет)

Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор неспешно прогуливался по замку в направлении учительской. У него была проблема. Досадная, но не катастрофическая. Однако, в свете навалившейся суеты с Турниром Трех Волшебников и предстоящим в скором времени воскрешением Волдеморта, каждая мелочь отнимала драгоценное время.

Хотя, если призадуматься… — Дамблдор остановился перед высоким готическим окном и, сложив руки за спиной, уставился в призрачную даль. — Не бывает простых совпадений и незначительных происшествий. Каждое событие влечет за собой цепочку последовательностей, способную привести к изменению вектора движения истории.

Дамблдор вздохнул и потянулся в карман сверкающей мантии за очередной конфеткой.

В конце коридора послышался топот шагов. Директор оглянулся: показалась первая группа спешащих на занятия школьников. Альбус с улыбкой на устах посмотрел на подрастающее поколение: надежда магического мира Великобритании! А может и континента тоже.

Вслед за толпой пятикурсников стучала каблуками Септима Вектор. Молодая учительница бодро шла к классу нумерологии, зажав подмышкой журнал.

— Доброе утро, господин директор! — кивнула Вектор. Ее несколько напрягали настойчивые просьбы Дамблдора называть его просто «Альбус».

— Хотите леденец, Септима? — неожиданно спросил директор и отточенным жестом игриво поправил очки-полумесяцы. Если в молодости Дамблдор был настолько хорош собой, что женщины, да и некоторые мужчины, сами ловили взгляд его голубых очей, то сейчас внимание к глазам пожилому легилименту приходилось привлекать посредством необычных аксессуаров.

— Благодарю, но я на диете, — слукавила женщина и, кивнув, заспешила на занятия. До ее кабинета отсюда было довольно далеко.

Но пары секунд зрительного контакта было достаточно. Дамблдор потянулся за следующей конфеткой.

У Септимы все по-прежнему. Долгий эпистолярный роман с математиком из Германии так и не планировал перетекать в фазу личных встреч. Отлично. Потому что вчерашний разговор с Авророй Синистрой не на шутку обеспокоил директора школы. Альбусу очень не хотелось совать свой нос в личную жизнь сотрудников школы, разборки людей негриндевальдовского масштаба были ему скучны. Но, похоже, следовало тщательнее следить за женщинами фертильного возраста. За мужскую половину Альбус не волновался. Флитвик, Хагрид и Снейп могли бы запросто петь в хоре мужского монастыря под управлением мистера Филча. Хотя и с преподавательницами все, в целом, тоже обстояло терпимо. Батшеда Бабблинг — старая дева. Чарити интересовали только давно закопанные в землю деятели искусства. Трелони, хоть и была еще довольно молода, но предпочитала мужчинам херес, коего в Хогвартсе имелось предостаточно. Подвела только Синистра. Но кто довел ее до белого каления, Дамблдор не знал. Хотя соображения имелись.

Женщина упорно не смотрела ему в глаза уже почти три года. В то, что эта слепая вертихвостка сама догадалась о его тайных навыках, Альбус не верил. Директора мог выдать только Снейп, но в то, что Северус будет откровенничать с такой фривольной дамочкой, верилось еще меньше.

Директор повернул за угол и снова остановился у высокого окна. Теперь ему открылся прекрасный вид на поле для квиддича. Соревнований в этом году не проводилось, но школьники иногда играли в свое удовольствие. Так и сейчас, на метлах кружили двое рыжих и черноволосый мальчик. Альбус прищурился, тонкие губы сложились в самую что ни на есть добрую улыбку. Гарри…

Только на этот раз Поттер выступал не в качестве ловца. Парень с диким остервенением отбивал бладжеры, которые направляли в его сторону очевидно Рональд Уизли и его младшая сестра Джиневра.

Летал Гарри так агрессивно и рискованно, что Дамблдор невольно вспомнил, как держался на метле Джеймс. Удар. И еще удар! Уизли разлетелись по сторонам вслед за негодными мячами. Пока друзья догоняли бладжеры, Гарри уходил в крутое пике, словно намереваясь протаранить землю, и тормозил, выравнивая метлу, в паре сантиметров над полем. А потом снова взмывал вверх. И опять удар. Дамблдор отметил про себя ярость, исходившую от Гарри. Похоже, мальчику тоже кто-то капитально насолил. В этот момент парень в очередной раз вмазал битой, и мяч помчался прямо к окну, за которым стоял директор. Альбус взмахнул палочкой, и бладжер вернулся к игрокам.

Поттер, не заметивший вмешательства директора, продолжил спускать пар, пока очередной удар по мячу-вышибале не сбил с метлы младшую Уизли. Высота была невелика, но оба парня пулей спустились к ней на землю. Джинни, видимо, травмировала ногу. Она, прихрамывая, повисла на Гарри — тот повел ее к замку.

Альбус проводил их взглядом, отметив про себя, что рыжеволосая девочка и взъерошенный парень в очках определенно напоминают ему другую, возможно, самую красивую пару, когда-либо сложившуюся в стенах замка.

Позади, волоча ящик с бладжерами, плелся Рон.

Директор извлек из кармана следующую конфетку и двинулся дальше. Но на первом же повороте его чуть не сбила с ног та самая Аврора Синистра. Женщина на ходу бросила извинения и опять, так и не посмотрев в глаза, стремительно пошла прочь.

Понятно, она в учительской уже была. И со вчерашнего дня так и не остыла. Нет, это не может быть из-за Снейпа. Теоретически, он, конечно, и каменную горгулью до бешенства доведет, но…

Альбус нахмурился, припоминая события десятилетней давности.

Выйдя на службу в Хогвартс, первые три года молодой зельевар провел в самой что ни есть депрессии, из которой его постепенно вытащила мадам Помфри. Колдомедик знала слизеринца лучше остальных и поняла, что подобное состояние ненормально даже для этого человека. Она и начала тайно подкармливать его за чаем седативными препаратами. Правда, оклемавшись, он догадался о происходящем и резко прекратил чаепития в больничном крыле, предпочитая самозабвенные самоистязания в подземельях Хогвартса. Что Альбус, кстати, вполне одобрил. Путь искупления труден.

Хотя все это ужасно влияло на учебный процесс: зелья три года фактически никто не вел. Слизнорту тоже было плевать, он и факультетом-то заниматься не хотел. Альбус едва уломал старика остаться на должности декана. Кому нужен самый проблемный и непрестижный после падения Волдеморта факультет Хогвартса? Однако, корысть победила. Правда, платить Слизнорту пришлось втрое больше, чем МакГонагалл. Но даже после этого старый слизень появлялся в школе только по большим праздникам, предпочитая разъезжать по международным выставкам и конференциям. Кончилось катастрофой.

Такого позорного года как тысяча девятьсот восемьдесят четвертый факультет Салазара не знавал никогда. Оставшись без контроля, сложные подростки (а в то время добрая половина «зеленых» были родственниками убитых, опальных и сидящих в Азкабане Пожирателей Смерти) отчаянно привлекали к себе внимание. Один скандал сменялся другим.

Слизеринцы постоянно ввязывались в дуэли, предпочитая назначать их после отбоя, или того хуже — ночью в запретном лесу. Несколько раз заблудившихся студентов до рассвета искали всем педагогическим составом. Учились ребята хуже некуда. Ну, а какое значение имеют идиотские баллы, если твои родители — враги государства?

Зимой во время второго матча по квиддичу Пуффендуй — Когтевран едва не случилось трагедии. Некогда вдумчивый и скромный загонщик разбился при попытке догнать пролетавший мимо него снитч. Парня собирали по частям, а Снейп, которого опять экстренно отправили в больничное крыло, диагностировал острую передозировку Феликс Фелицис. Причем к зелью у мальчика уже выработалось привыкание. Придя в себя, парень сказал, что покупал зелье, но у кого — признаваться отказался. А так как продажа подобных снадобий несовершеннолетним была делом противозаконным, все стрелки указали на слизеринцев. Тем более мальчик из малообеспеченной семьи маглов и не смог бы позволить себе обратиться к официальным поставщикам. Значит, торговали из-под полы, причем прямо в Хогвартсе.

Слизнорт, срочно вызванный в школу, первым делом заглянул в свою кладовую и обнаружил полупустой запас. Не хватало не только Феликс Фелицис. Кажется, впервые за весь стаж в Хогвартсе, невозмутимый декан Слизерина долго орал на своих подопечных, обещая лично напоить каждого веритасерумом. Снейп, наблюдавший за сценой, гадко кривил губы. Он явно был в курсе происходящего, но закрывал на все глаза, продолжая хоронить себя заживо.

Правда выяснилась на первом же ученике. Зельями из личных запасов декана приторговывала староста, узнавшая пароль от хранилища. Девочку исключили из школы. Слизнорт после этого позорного случая собрал вещи, не дожидаясь окончания года. Временным исполняющим обязанности главы факультета назначили Снейпа. Однако и под его началом все продолжило катиться в пропасть.

Под конец года один из старшекурсников Слизерина совершил попытку суицида. Парня откачали, жалоб от родственников (за неимением оных) не поступило. Но, как ни странно, это событие привело Северуса в чувство, и он худо-бедно занялся хоть какой-то воспитательной работой с подростками. Конечно, методы у него были странные и по большей части неприемлемые для других факультетов, но так как дисциплина начала выравниваться, никто не возражал.

На следующий год Альбус сделал двадцатичетырехлетнего молодого человека деканом Слизерина. Поступок эксцентричного директора не понимал никто, но слизеринцы присмирели, а многие так и вообще прониклись уважением к новому декану.

Наблюдая за детьми своего факультета, бывший Пожиратель Смерти сделал немало выводов. Следующих первогодок мрачный декан встретил заранее подготовленной внушительной речью о том, что они не в сказку попали. А если и употреблять пошлые метафоры, то в этой сказке они всегда будут на правах антагонистов, поэтому вот вам перечень вещей, которые на факультете будут караться жестоко. Кодекс Слизерина состоял из пяти пунктов.

Во-первых, глупость. Это качество не должно проходить естественный отбор на факультете зеленых.

Во-вторых, нельзя забывать, кто ты и кто твои родители, даже если они убиты или пожизненно заключены в Азкабан. Опыт поколений, пусть и негативный, — это ценнейшая информация для потомков, отрицая которую, становишься слеп.

В-третьих, пора унять контрпродуктивную непомерную гордость. Она не должна мешать жить. А количество проблем от высокомерия у слизеринцев зашкаливало всегда.

В-четвертых, от каждого ученика требовалась самостоятельность суждений. Студент Слизерина не может слепо идти за стадом, поддаваясь чужим словам и идеям.

И в-пятых, нельзя лгать себе. Самообман может быть оправдан только тем, что волшебник идет на него осознанно ради своей выгоды.

Парадоксальным было то, что практически все обозначенные молодым деканом пункты, он в своей жизни нещадно нарушал. Но юное поколение зеленых пришло в неописуемый восторг. Успеваемость повысилась, попыток воровства и дуэлей больше не совершалось.

Альбус остался доволен. Педагогический эксперимент удался. Правда, достойно преподавать зелья Снейп, похоже, так и не собирался, но дела факультета стали его увлекать. А директор повадился приглашать оклемавшегося Северуса к себе в кабинет для бесед о высоком. Новоиспеченный декан, правда, по большей части помалкивал, предпочитая даже к чаю не прикасаться, пока великий светлый пускался в образные повествования о переживаниях собственной юности. По мере этих рассказов Альбус уверился, что Снейп был таким же однолюбом, как и он сам. Но если душа Северуса была похоронена в Годриковой впадине, то боль Альбуса Дамблдора по мановению его собственной палочки гнила на верхнем ярусе Нурменгарда. Однако эту драму директор все-таки сумел пережить, решив, что служение свету превыше мирских слабостей. Хотя поначалу фигура Снейпа неприятно напоминала Альбусу себя в юности. Аналогия больно ранила самолюбие. За годы старик предпочел подзабыть, какие планы сам строил вместе с горячо любимым Гриндевальдом.

А еще директор точно знал, что женщин у Снейпа все эти годы не было. Да он из подземелий вылезал только на ковер в кабинет за каменной горгульей. Поэтому представить, что этот человек может вот так просто побежать к первой же юбке, которая поманила, Альбусу было сложно.

Хотя Синистра в то время как раз упорно искала мужчину, это директор помнил. Тогда Аврора еще смотрела в его голубые глаза, скептически рассматривая очки-полумесяцы. В тот же год наметилось явное охлаждение в отношениях Альбуса и Снейпа. Заманить декана Слизерина на конфетки становилось все проблематичнее. Ну а потом в школу поступил одиннадцатилетний Гарри и внимание директора полностью переключилось на юного героя. Тем более, обсуждать с Северусом мальчика было бесполезной затеей. Несмотря на все нравоучительные беседы, проведенные за эти 10 лет, бывший Пожиратель Смерти не смог преодолеть детские обиды. Хотя в остальном Снейп вел себя тихо и даже вполне прилично. Ну и ладно.

Альбус продолжил неспешное движение по коридору, обдумывая персону Авроры Синистры и цепочку случайных совпадений, связанных с этой особой. Ради того, чтоб удержать ее в Хогвартсе, он пригласил на должность профессора ЗОТИ Квирелла, хотя в тот год кандидатов было двое. На его предложение ответила пожилая немецкая волшебница, участвовавшая в войне Геллерта в качестве шпионки. Личность она была противоречивая, и, как волшебница, конечно, куда опытнее Квиррелла. Но ее наверняка принял бы в штыки совет попечителей… Поэтому Альбус намекнул Синистре, что в следующем году будет пополнение коллектива молодым холостым волшебником. Да и Квирелл что-то уж больно просился на это место. Интуиция говорила, что мальчика лучше держать в поле зрения, и старик выбрал его. А может быть, потому что мужчины были Альбусу в принципе интереснее женщин.

Но как этот заика прознал о том, что Дамблдор проигрался в карты выживающему из ума Николасу Фламелю, — осталось неизвестно.

Николас… безумный старик с длиннющими усами изображал из себя то ли Мерлина, то ли Мефистофеля. Говорить с ним о природе зла и добра было чистым удовольствием. Пока в один майский вечер Фламель не сделал Альбуса в преферанс. На кону было желание. Полоумный алхимик долго думал, как уесть старого оппонента, изучая британца взглядом. Альбус всегда выступал за то, что добро в человеке должно победить любое зло… Николас улыбнулся и ненадолго вышел из овального игрового зала, а затем вернулся и протянул Альбусу небольшой красный камушек. Пари заключалось на год. Фламель потребовал создать искушение для всех учащихся и преподавателей Хогвартса от мала до велика. Полоса препятствий, и чтоб она была как в самой настоящей сказке! А в качестве приза — философский камень. И детям надо намекнуть, что в школе спрятано сокровище. Вот и посмотрим, чья победит. Дамблдор, допив свой бокал медовухи, кивнул.

Кто бы мог тогда подумать, во что выльется эта затея. Хотя получилось как нельзя лучше. Через год камень решено было уничтожить, но если кто-то до истечения срока сможет получить главный приз, то любое следующее желание будет снова за Фламелем.

Так, вспоминая былые годы, Дамблдор, наконец, добрался до учительской.

Снейп, как обычно, торчал в своем углу. Грюм мрачно цокал протезом вдоль окон. Чарити ковырялась в журналах.

— Коллеги, — обратился к присутствующим директор, — нет ли у вас на примете знакомых астрономов, кого вы могли бы порекомендовать в качестве преподавателя?

Снейп и Грюм синхронно обернулись в сторону директора, однако оба ничего не сказали.

— Не уверена, Альбус. А почему не спросить об этом профессора Синистру? — сказала наивная Чарити.

— Профессор Синистра изъявила желание покинуть наш коллектив, — мрачно ответил директор.

— Что? Вот так в середине года? — возмутилась собиравшаяся уходить Минерва.

— Да. Но пока мне удалось уговорить ее подождать до июля или до того времени, как я смогу найти ей замену.

Снейп встал со своего места и с беспристрастным выражением лица отправился на занятия. Он знал, что виноват. После эйфории вчерашнего дня, Северус проснулся в поганейшем настроении. Вернее, настроение начало портиться сразу же после того, как она ушла. Ему не хотелось этого, но остановить ее и произнести нужные слова вслух он не мог. Только окончательно отпугнул. Снейп понимал, что вел себя накануне не вполне красиво, но чертов Поттер бесил до такой степени, что сдерживаться становилось все сложнее.

Синистра увольнялась… Значит, очень скоро он останется один. Стало страшно. К тому, что было до ее появления в Хогвартсе, он возвращаться не хотел. Сейчас Северус понимал, что для него все изменилось не после приглашения заглянуть к ней в спальню, а сильно раньше. Девять лет его в лучшем случае не замечали, а в худшем поносили в уме, пусть и заслужено. Он и в учительской появлялся только по крайней необходимости, предпочитая отсиживаться внизу. Аврора была первой, кто не подумал о нем плохо. Снейп не искал отношений, но ощущение того, что он вызывает у кого-то искреннюю, бескорыстную симпатию, оказалось наркотиком. Его бы устроило, и чтоб она просто была рядом, только переглядываясь с ним то и дело за столом.

А теперь Аврора уходила. И не было ни прав, ни оснований помешать ей в этом. Зато можно было как следует отыграться на третьем курсе, что уже ждал под дверью класса.

Гарри с Роном довели Джинни до больничного крыла. Девочка невыносимо смущалась от того, что приходилось держать Поттера за шею, но Рон и не подумал помочь, а наступать на ногу было очень больно. И Джинни краснела, боясь и слово сказать. А затем Гарри ушел, оставив ее с братом.

Первые уроки мальчик со шрамом пропустил. Сидеть с Гермионой за одной партой казалось наказанием. Нет, утренний разговор в гостиной Гриффиндора надо сначала хоть немного переварить.

В том, что это была работа Снейпа, Поттер не сомневался, но вразумить подругу не было никакой возможности. Чем дольше Гермиона объясняла, как она его ценит и что их «отношения» все только осложняют, тем сильнее Гарри ненавидел ее кровного родителя. Нет, такого отца он не пожелал бы даже Малфою. Гермиона говорила очень спокойно, явно подготовив заранее каждое предложение. И самое ужасное, что все ее слова были логичны. На них давят, это мешает учебе, это бесит Рона. К счастью, она не упоминала об ожогах, потому что за это Гарри и без того винил себя.

Все было в ее речи правильно, но как же несправедливо…

Гермиона, тем временем, исправно отсидела нумерологию и чары. Голова, правда, работала плохо, слушать профессора Вектор удавалось с трудом. Перед глазами она видела Гарри. Ее не сильно тронула драка с Крамом и прилюдный поцелуй на берегу озера, но то, как по мере ее слов «гасла» улыбка на его лице, произвело впечатление совсем другого качества. Надо же, его так ранили ее слова! Вот уж не ожидала она от мальчика такой чувствительности. Принятое во время бессонной (из-за ноющих рук) ночи решение больше не казалось таким уж верным. В конце концов, ей ведь действительно нравится Гарри и не обязательно же постоянно целоваться?! Можно и без этого встречаться. А раз уж он так переживает… Но тут из спальни вышел Рон, и Гарри неожиданно отправился играть в чертов квиддич. Значит, все правильно.

Однако мысли о мальчиках не оставляли ее голову. В большой зал она пришла одна и не обнаружила за обеденным столом лучших друзей.

— Гермиона, сделай лицо попроще, страшно же! Вдруг завтра конец света, а мы и не в курсе, — бросили близнецы Уизли.

Девочка закатила глаза, давая понять, что она думает о чем-то очень серьезном, хотя, на самом деле, Гермиона просто загадала, что если Гарри, когда придет, сядет слева от нее, то они все-таки будут встречаться, если справа — то нет. Однако Гарри на обеде так и не появился.