Эта тайна (гет)

Гермиона не понимала, почему Дамблдор против того, чтобы привести Гарри на Гриммо. Но авторитет старика был для нее превыше возражений. Особенно после того, на что он подтолкнул ее в конце третьего курса. Девочка и прежде уважала Великого Волшебника, но предложение вмешаться в ход истории сделало директора Хогвартса ее личным Мерлином. Поэтому она приняла его условия и терпеливо ждала.

Она писала Гарри при каждой возможности. Да, это были короткие, сухие сообщения о том, что у них все в порядке. Но ведь, таким образом, он должен был узнать главное: с ней и Роном все хорошо. Гермионе на его месте этого было бы достаточно, хотя, зная Гарри, она догадывалась, какова будет реакция…

Впрочем, по мере пребывания в штабе Ордена Феникса, Гермиона перестала так уж сожалеть о том, что Гарри маялся на Тисовой улице. Жить в этом доме врагу не пожелаешь. Как бы девушка ни скучала по самому близкому другу, она все же надеялась, что его сюда не притащат. И причин на это было немало.

Очень скоро Гермиона обнаружила, что крестный Гарри закладывал за воротник и был немного не в себе. Выпивать он старался незаметно, на чердаке у Клювокрыла, но гриффиндорка была наблюдательна.

Как-то раз Гермиону отправили наверх за хозяином дома — обедать пора. Сцена, которую она застала, произвела впечатление. Сириус разговаривал с гиппогрифом, как с человеком. При этом мужчина доставал из большой грязной сумки дохлых крыс и кидал пернатому другу. Периодически наследник дома Блэков прикладывался к бокалу из фамильного сервиза. И все бы ничего, если б, видимо, задумавшись, Сириус теми же крысами не закусывал, смачно, с хрустом впиваясь в тушки грызунов.

Гермиона поморщилась, сдерживая рвотный позыв, развернулась и ушла вниз. Обедать расхотелось, тем более с Сириусом за одним столом. Пусть лучше дальше наверху надирается.

Но обед Блэк не пропустил, видимо, по запаху понял, что жаркое готово. Хозяин дома спустился в столовую, привычным жестом бросил сумку с крысами на кресло, которое они с Молли уже дважды чистили… и как ни в чем не бывало стал расспрашивать Люпина о новостях.

Оборотня Гермиона научилась игнорировать, хотя, возможно, ее действия только сильнее убеждали закадычных приятелей в том, что девочка продолжает сохнуть по школьному учителю. А так как жил Люпин в том же доме, сталкиваться с ним приходилось часто.

Чем дольше Гермиона наблюдала за Сириусом, тем яснее понимала, что предложение крестного забрать к себе Гарри было сродни безумию. Возможно, Дамблдор был и прав, лучше уж оставаться у Дурслей. И проблема была даже не в том, что Блэк выпивал и на деле оказался не очень чистоплотным человеком (то, каким она увидела его в первый день, было скорее исключением из правил).

Сириус был далек от реальности, как Марс от Юпитера. Он неприкаянно слонялся по дому, хотя остальные были заняты делом. Вроде бы он руководил очисткой помещений, но мало чем помогал, а скорее так и вовсе мешал. Единственное, что увлекало бывшего Мародера — это попытки снять со стены в коридоре портрет покойной матери. Правда, тут его матушка оказалась еще более упертой. Полотно не брала никакая магия. А возможно, виноват был профессор Снейп, которого Гермиона как-то раз застала за пристальным изучением рамы. Декан Слизерина плавно водил по ней руками и беззвучно шевелил губами. Но говорить об этом девочка никому не стала. Рон почти так же, как и Гарри, готов был обвинить профессора зельеварения даже в том, что погода испортилась.

Пусть сами разбираются, она больше никого из взрослых ни защищать, ни обвинять не будет!

Общался Сириус больше всех, как ни странно, с близнецами. Люпин от Блэка уставал. А рыжие не упускали возможность расспросить бывшего аврора про магию, а тот и рад языком почесать. Причем выбалтывал он даже то, что шалопаям знать явно не следовало.

Блэк часами сидел с Фредом и Джорджем, пытаясь научить попугая, который так и остался на Гриммо, заклинаниям. Не вышло! Зато фразу «Шухер! Мама идет» птица хорошо запомнила и, сидя на перилах, частенько предупреждала таким образом о том, что кто-то пришел. Снейп, правда, после подобного приветствия грозился пустить пернатого на ингредиенты.

Досадно было и то, что из-за уборки дома времени на занятия почти не оставалось. А каждое появление Снейпа и МакГонагалл напоминало Гермионе о безвозвратно уходящих каникулах. Она ведь столько планировала прочитать! Рон больше тосковал из-за необходимости торчать взаперти сутки напролет. Погулять их не отпускали, по крайней мере, без взрослых волшебников. Но те, не считая Люпина, почти всегда были заняты. А прогулок с оборотнем девушка избегала.

В штабе было суетно. Орден насчитывал человек двадцать, но на Гриммо 12 постоянно крутились незнакомые люди. И не все были приятными. Наземникус производил впечатление обыкновенного жулика. Родители Гермионы обходили таких стороной, а сейчас ей приходилось есть с ним за одним столом!

Девушка боялась, что Гарри сделает глупость, но тут ему было не место. И ее опасения полностью оправдались… В день, когда на Поттера напали дементоры, она увидела, как страшен Дамблдор в гневе. Если до этого директор школы казался Гермионе чудаковатым мудрецом, то теперь она впервые увидела другое. Альбус был чертовски сильным волшебником, который прекрасно маскировал возможности своей магии. На мгновение стало даже страшно, но потом перед обитателями дома на Гриммо снова предстал добродушный старец.

Гарри Поттера доставили в штаб в совершенно взбешенном состоянии. Гермиона понимала его эмоции и, кажется, без слез вынесла продолжительную ругань. Парень имел право на злость. Но все равно было обидно.

Гарри дулся почти весь день. Она терпела и не навязывала свое общество, хотя усиленно оберегала его от остальных. В особенности от близнецов, которые так и норовили поддеть распсиховавшегося гриффиндорца. Впрочем, и от Джинни тоже. Девочка непрерывно крутилась где-то рядом, чем раздражала уже не только Гарри, но и саму Гермиону. Даже Рона приходилось то и дело осаживать, чтобы рыжий выдохнул и не заводился. Приходилось снова и снова объяснять, что Гарри необходимо время прийти в себя. Но каждый старался подойти и посочувствовать, приободрить или пошутить. А взбеситься парень мог даже из-за самых безобидных слов. К тому же Гермиона прекрасно знала, насколько лучший друг не любит быть в центре внимания.

Ситуация взорвалась на второй вечер.

Сириус поручил крестнику с друзьями разобрать чулан в холле, но так как помещение сплошь покрывала паутина, Рон стремительно ретировался. И чудесно! Поработать вдвоем, в тишине, тянуло, пожалуй, на идеальное решение. Однако не тут-то было… В дом на Гриммо зачем-то снова заявился Снейп, и, услышав в чулане возню, сунул туда нос.

Гарри при виде школьного преподавателя, кажется, едва ли не за палочкой полез. Снейп с презрением посмотрел на парня, задержавшись взглядом на паутине, покрывавшей рукава и плечи футболки Поттера.

— Какое неподходящее занятие для знаменитости, — с издевкой процедил Снейп. — Хотя, возможно, у вас и здесь получится привлечь внимание к своей персоне.

— Что вам здесь надо? — Гарри хотелось повздорить. Очень. И профессор зельеварения был идеальным кандидатом. Испортить отношения с ним все равно не получится. Хуже и так некуда.

— Уже забыли, как следует обращаться к преподавателю, Поттер? — Снейп, пригнув голову, шагнул внутрь. Желание поцапаться было у них явно взаимное. — Видимо, как и о том, что колдовать на каникулах нельзя.

— По-вашему, я должен был позволить дементорам поцеловать себя и кузена?

— По-моему, вы должны были сидеть дома и не высовываться. Не сомневаюсь, что вам понравилось выполнить на глазах у магла такое эффектное заклинание. А думать о последствиях, видимо, ниже вашего достоинства, Поттер. Вам никто не говорил, что своим героическим поступком вы переполошили дюжину взрослых волшебников, у которых есть заботы поважнее, чем вытаскивать самонадеянного сопляка из очередной передряги.

— Гарри угрожала опасность! — возмутилась Гермиона.

— Опасность? — медленно переспросил Снейп, продолжал сверлить парня взглядом. — Сидел бы в доме, как просили, ничего бы и не произошло. Но вы же считаете себя умнее других. Не так ли, Поттер?

Гермиона, чувствуя, что друг на грани, тихонько поймала его ладонь, но Гарри руку вырвал и выхватил из заднего кармана брюк палочку. Видя, что добром это уже не кончится, девочка выскочила вперед, закрывая собой друга. Она встала между ним и Снейпом и с гневом уставилась на преподавателя, хотя и была на две головы его ниже.

— Зачем вы провоцируете Гарри, сэр? — она никогда бы не стала перечить учителю, тем более, Снейп и не вызывал у Гермионы настоящей агрессии, но терпение гриффиндорки под конец тяжелого дня лопнуло. — Вы же видите, что его и без того задергали! Здесь не школа, и вы не имеете никакого права оскорблять его! Даже баллы снять вы не можете!

Кажется, оба, и Снейп, и Поттер, потеряли дар речи от такой неожиданной смелости. Снейп очнулся первым.

— Вижу, что вне школьных стен вы позволяете себе куда больше, мисс Грейнджер, — Снейп перевел взгляд на эту пигалицу. Казалось, человек в черном был готов убить ее на месте. Но Гермиона его взгляд выдержала. Нервы были на пределе. Но обещание, данное себе в ночь после третьего испытания, она собиралась держать всю жизнь. Несмотря ни на что! И это читалось в ее глазах. — Вы правильно понимаете, что эта наглость не сойдет вам с рук.

— Вы не мой декан, чтобы читать мне нотации! Здесь, вне школьных стен, вы мне — никто! — Гермиона явно вошла в раж. — Все, что вы можете, сэр, это несправедливо занижать мне баллы, когда начнутся занятия. А это вы и так делаете на протяжении четырех лет. Я привыкла!

— Вижу, что нахождение в этом доме среди взрослых мужчин, склонных к авантюрам, вскружило вам голову, мисс Грейнджер. Больше не мните себя лучшей ученицей школы? Решили, что хамство добавит вам возраста?

Гермиона почувствовала, как от гнева закружилась голова. Откуда он мог знать про Люпина?! Кровь прилила к щекам. В первый раз за четыре года она всецело разделяла желание друзей уничтожить Снейпа. Бесполезно было ему что-то объяснять. Проще потолок ему на голову обрушить, чем доказать, что Гарри не такой, как он думает, и что она не такая!

Увы, потолок рухнул не только на Снейпа…

На жуткий грохот поспешили Блэк с Люпином. В холле стеной висела взвесь вековой пыли. Кто-то закашлялся. «Тонкс? Гарри?» — одновременно позвали Люпин и Блэк.

— Что здесь произошло? — заохала подоспевшая Молли Уизли. Она взмахнула палочкой и пыль послушно осела на пол. Стены, отделяющий чулан от холла, больше не было. Среди груды обломков и хлама, как три статуи, покрытые слоем пыли и паутины, стояли Снейп, Поттер и Грейнджер. Немую сцену прервал смех подоспевшей на шоу Тонкс. Пытаясь сдержаться, девушка уткнулась носом в плечо Люпина.

— Блэк, тебе все равно делать нечего, вот и займись воспитанием Поттера. Научи своего зарвавшегося подопечного держать себя в руках. А не то охранять его придется не здесь, а в камере Азкабана.

Снейп со злостью стряхнул с мантии пыль, резко развернулся и вышел прочь, громко хлопнув дверью.

— Гарри, тебе действительно надо… — начала Гермиона.

— Отстань от меня! — закричал парень. — Хватит меня опекать! Я не младенец.

Роном займись! Или кем-то еще! С меня достаточно! — и он побежал наверх по лестнице. Гермиона расстроенно проводила его взглядом.

Остаток вечера парень старался не попадаться никому на глаза. На ужин он не спустился и в конце концов ушел из спальни на чердак, где держали гиппогрифа. Там, на скамейке у мансардного окна, Гарри и просидел до глубокой ночи. Все раздражало, его никто не понимал, и он снова одинок. В доме Сириуса было немногим лучше, чем на Тисовой улице.

Хотелось есть, но Гарри ждал, когда все лягут. В конце концов, в детстве ему часто приходилось голодать, поэтому потерпеть несколько часов — ерунда. Но когда за мансардным окном уже появились звезды, со стороны лестницы послышались тихие шаги.

— Гарри? — это была Гермиона.

Он обернулся, хотя все еще чувствовал обиду. Девушка зашла, неся поднос с бутербродами.

— Ты не ужинал. Я тоже. Поешь со мной? — она села рядом. Гарри переставал понимать ее поведение, но в глубине души был рад, что она пришла. Да и бутерброды невыносимо вкусно пахли. — Не хочу, чтобы ты сидел здесь один. Этот дом неправильный. Здесь жутко. Когда рядом Рон, Джинни и мальчишки еще ничего, но если остаешься один, то кажется, будто в стенах замурованы дементоры, — она посмотрела ему в глаза. — Если хочешь, можешь на меня ругаться. Я понимаю, что ты злишься…

Но ему уже не хотелось. Гарри по-дружески обнял ее, и Гермиона придвинулась ближе. Девушка не смутилась, это было очень естественно и безопасно.

— Мне тоже здесь как-то не по себе, — признался Гарри.

— Не переживай, — вдруг сказала Гермиона, шестым чувством угадав, о чем он подумал. — Твои действия были абсолютно оправданы! Ты точно не нарушил ни один закон. Тебя не исключат и палочку не отнимут.

— В Истории Хогвартса про законы прочитала? — Гарри улыбнулся.

— Нет, я Тонкс просила мне с работы книги принести, — на полном серьезе ответила Гермиона. — Они ничего не могут сделать против тебя. Я уверена, что все будет хорошо, — голос ее, правда, звучал встревоженно. — Я очень волновалась за тебя, когда узнала про дементоров. Ты не представляешь, как…

— Спасибо Люпину, если б не он, могло бы кончиться плохо.

Гермиона как-то поежилась, и Гарри вопросительно посмотрел на нее.

— Хочешь посмеяться? — вдруг игриво сказала девушка.

— Посмеяться — это прямо то, что сейчас нужно. Давай!

— Профессор Люпин считает, что я на него запала, — ей ужасно хотелось рассказать ему абсолютно все. Сначала еще в письмах, но ничего, кроме общих фраз написать было нельзя. А поделиться хотелось… Да и не с кем ведь больше.

Чувство невыносимого одиночества накрыло ее с головой после недели у родителей. Эти взрослые люди неожиданно показались ей бесконечно далекими. Мир изменился, она изменилась, а они остались прежними. И ничего не понимали.

Зато с Гарри все обстояло с точностью до наоборот. Ей не хотелось ничего от него скрывать, даже то, что молодым людям противоположного пола говорить не следует. Парень недоверчиво прищурился.

— Ну, у него был повод на самом деле… — продолжила она. — Он мне действительно очень нравился на третьем курсе.

— Ты серьезно? Я ничего такого не замечал… — пораженно сказал Гарри.

— Ну, до вас с Роном всегда медленно доходит! И потом, вы надо мной столько с Локонсом издевались, что на следующий год я решила помалкивать. Зря, наверное, может, вы бы меня вразумили.

И Гермиона рассказала о том, как Люпин забрал ее от родителей. Говорить было очень легко, потому что к бывшему преподавателю она ничего не чувствовала, и Гарри это понял, хотя и не сразу. Это была просто история, и даже местами такая смешная, что он расслабился, думая о том, что его сейчас примерно так же доставали взгляды Джинни. Но обсуждать с Гермионой сестру Рона ему было все-таки неудобно.

— Ну… мне тоже Люпин нравился… как преподаватель, — улыбнулся Гарри. — Надо спросить у Дамблдора, кто в следующем году у нас защиту вести будет, а то мало ли, за тобой надо приглядывать, — и они оба рассмеялись.

— Нет-нет, никогда снова! — и Гермиона посмотрела Гарри в глаза. Больше всего в лице Гарри ей нравились его удивительно красивые и добрые зеленые глаза, хотя очки их и портили. — Знаешь, как я завидовала, что он тебя научил заклинанию патронуса? Я же сама пробовала, но ничего не вышло, конечно. А ты очень талантливый…

Гарри хотел было предложить научить Гермиону, но тут она сказала:

— А Джинни о тебе все так же вздыхает, по-моему, — и испытующе посмотрела на друга. Это было некрасиво, но ей не хотелось, чтобы у Гарри появилась девушка. Причем она и себе была готова отказать в молодом человеке. Лишь бы они всегда вот так были вместе. Бесконечно близкие и родные друзья. Как брат и сестра. Ничто не должно их разлучить!

Гарри пожал плечами. Что на это сказать, он не знал.

— Слушай, а что ты сделал там внизу в чулане? Все рухнуло, но нас не задело! Даже профессора Снейпа не задело… — спросила Гермиона.

— Ничего, — Гарри внимательно на нее посмотрел. — Я был уверен, что это ты… Гермиона, это опять было оно?

Девушка растерянно и немного испуганно кивнула. Выходило, что так… И, видимо, надо понять, как это контролировать…

— Слушай, Снейп тебя теперь загнобит.

— Переживем, — махнула рукой Гермиона. — Ты же как-то до сих пор жив. Вряд ли он меня будет ненавидеть больше, чем тебя.

И они улыбнулись друг другу. А потом пошли вниз. Гермиона проводила Гарри до спальни мальчиков. Парень к тому моменту, видимо, уже так устал, что принялся стягивать с себя майку, едва переступив порог. На мгновение Гермиона увидела в тусклом свете его обнаженную спину, но равнодушно отвернулась. Ей было сложно в первый день на Гриммо не смотреть на мускулистые плечи Кингсли, особенно под шепот Тонкс. Но полуобнаженный Гарри — другое дело…

* * *

Аврора быстро спускалась по лестницам. Еще один пролет, и еще… она торопилась в подземелья.

Она всегда знала, что этим кончится! С того первого дня, когда увидела его метку. За преступлением неминуемо следует наказание! А он преступник, и ему не избежать суда. Только бы успеть! Лишь успеть, а там будь, что будет…

Лестницы кончились. Знакомый коридор. Дверь в его комнаты приоткрыта, и отчаяние затмевает все!

Вот он… Северус безвольно сидит на стуле, над ним склонились два дементора. Она опоздала! Нет! Нет! Это не может быть правдой, это сон, пусть это будет сон! Из горла вырывается крик, хочется заплакать, но слез нет… Второй дементор оборачивается и плывет по воздуху прямо к ней, он склоняется все ниже, приподнимая капюшон… Вызвать патронуса не выходит. Магия оставила ее…

Она бессильна…

Дементор наклоняется ближе и целует ее в веки…

— Аврора, проснись! Аврора!

Синистра в ужасе открыла глаза, не сразу поняв, что происходит. Но главное, это был только сон… Вот он… живой и вполне себе недовольный, значит, все в порядке. Даже не очень зол, что она снова разбудила. Аврора прижалась к любовнику, все еще чувствуя отголоски ужаса из своего сна.

Снейп ругал себя, что рассказал о встрече Поттера с дементорами. С той ночи, когда возродился Темный Лорд, Синистру и без того мучили кошмары, но теперь ей уже который раз снились дракловы дементоры. Один и тот же сон. Посадить ее на зелье сна без сновидений Северус не мог, но и пустить все на самотек — тоже. В его силах было только будить ее ночами и своим присутствием доказывать, что все в порядке. Это раздражало, но иного выхода не было. Поэтому у себя он больше не ночевал.

Летом Аврора осталась в Хогвартсе. Навестить мать, как в прежние года, не поехала, чему Снейп поначалу был рад. Но теперь дни считал до начала учебного года. Такое количество свободного времени не шло ей на пользу: женщина капитально подсела на гадания. В ход пошли не только таро…

И, естественно, загаданному мужчине почти всегда выпадал поцелуй дементора…

— Послушай, следующим этапом будет херес, — сказал Снейп, гладя ее по голове.

— А если карты не врут? Всегда, каждый раз тебе выпадают дементоры…

Аврора гадала на Снейпа не впервые. Она знала, что зельевар недолюбливал прорицания, и никогда не распространялась об этом прежде, но впервые Синистра раскинула на него карты, еще когда они не были любовниками. Естественно, ничего хорошо не выпало, но и ужасного тоже. Финальной чертой была змея, что показалось ей неудивительным. Северус ведь слизеринец. Расклад повторился и через год. Но теперь змеи больше не было. В конце его ждали дементоры… как ни гадай. В казенном доме или без оного.

— Аврора, ты понимаешь, что я могу разобраться с дементорами даже без палочки? — попытался успокоить ее Снейп, но не действовало.

— А ты точно можешь вызвать патронуса? Ты ведь всегда отказывался посылать патронусом сообщения… — Она не произнесла вслух, но ясно подумала о том, что слышала, будто Пожирателям Смерти была не подвластна эта магия.

— Глупости, — только и отрезал Снейп. — Ты думаешь глупости.

— Тогда почему ты не покажешь мне? Это же не сложно!

Снейп устало потер переносицу. Вызывать при ней свой патронус он не хотел. Вернее, последние годы он вообще не хотел лишний раз произносить это заклинание. Хотя, наверное, проще было ей все рассказать. Только был уже в его жизни опыт, когда он ничего не скрывал от той, которую любил. Однако, чем откровеннее были признания, тем сильнее та девушка пугалась и отдалялась. Северус понимал, что с Авророй все иначе, но рисковать не хотел. Чувства, которые он испытывал к любовнице, были несопоставимы с тем безумием в юности, но и Синистрой он дорожил. А она после полугода раздумий неожиданно пришла к выводу, что Снейп никакой не бывший Пожиратель Смерти. И, как ни странно, после этого они снова сошлись. Северуса это даже задело, но переубеждать женщину он не стал. Никто не знает, как обернется будущее, а так безопаснее и для него, и для нее.

Конечно, решение было жестоким. Северус видел, чего ей стоило смириться с тем, что она спит с Пожирателем Смерти. Но это пережить можно, а Аваду от Темного Лорда или Беллатрисы — вряд ли. Только об этом Аврора не думала. После того, что на ее глазах случилось с Барти, она панически боялась повторения истории с Северусом. Он ведь действительно ходил по лезвию бритвы, исход был не такой уж надуманный. Но Снейп практически не сомневался, что если Альбус отмазал его от Азкабана четырнадцать лет назад, то теперь и подавно.

Правда, четырнадцать лет назад ему было плевать: дементоры или Авада, а сейчас, проводя подушечками пальцев по голой спине женщины, что лежала у него на груди и, кажется, тихо плакала, жить хотелось куда больше.

Однако Авроре он ничего этого не сказал и патронус показать отказался.

— Я хочу, чтобы ты верила мне, не требуя доказательств. Твои страхи безосновательны.

Аврора не ответила, только продолжила обнимать его, целуя бледную кожу.

В ее жизни были мужчины, которых она любила, были легкие интрижки и серьезные романы. Но никого из своих любовников она не ждала вечерами так, как этого некрасивого, сложного человека.

И никто из ее бывших мужчин не требовал так много.