Эта тайна (гет)

Утром Гарри пришлось выслушать нотации МакГонагалл. Баллы она снимать не стала, сказав, что пары недель отработок у профессора Снейпа будет достаточно, но после разговора с ней Гарри чувствовал себя еще гаже, чем после драки с Малфоем. МакГонагалл, как он понял, пришлось упрашивать Филча и Снейпа сохранить этот инцидент в тайне от Генерального Инспектора. Значит, он вынудил ее унижаться перед этими гадами.

Гарри был настолько расстроен после разговора с деканом, что забыл предупредить Чжоу о том, что свидание в совятне отменяется: ему же вечером в подземелья. Потом были уроки, и снова не до того, а после обеда Гермиона неожиданно предложила позаниматься в Выручай-комнате. Общего сбора сегодня не выходило из-за тренировки по квиддичу у Когтеврана, но почему бы не провести время с пользой втроем? Тем более, Гарри и вправду хотелось от всех спрятаться и хоть немного отвлечься. В конце концов, он давно грозился обучить членов ОД вызывать телесных патронусов. Заклинание это непростое, поэтому сначала стоило попробовать втроем. Да и Гермиона сильно нервничала. Самостоятельные попытки вызвать защитника два года назад ничего не дали. А больше она с тех пор не пробовала, хотя прочитала, кажется, все, что смогла найти по этой теме.

Все оставшееся время до вечера Гарри только и пытался вспомнить, что позапрошлой весной ему говорил Люпин, но слова успешно позабылись. В памяти практически ничего не осталось, хотя заклинание давалось ему без труда. Возможно, стоило заглянуть в учебник, но он решил сначала попробовать все-таки как-нибудь так. Тем более, с Роном Гарри чувствовал себя настолько свободно, что не боялся облажаться. А Гермиона, обнаружившая на столике в Выручай-комнате книги по защитной магии, благополучно углубилась в чтение, предпочитая сначала освежить теоретическую базу. Гарри не возражал. По очереди даже проще.

Книг с описанием способов вызова телесных патронусов оказалось не так уж и много. Гермиона просмотрела предложенное и, к своему разочарованию, обнаружила, что все это уже читала. Только самая нижняя старенькая книжка в глянцевой обложке с мерцающим названием ей прежде не попадалась: «Романтические легенды и предания о древнейшей светлой магии». Гермиона оглянулась на ребят и поудобнее устроилась на пуфике инстинктивно закрывая книгу, чтобы ее не застукали за чтением подобной литературы.

Она еще в магловской школе усекла, что взрослые часто оценивают детей по тому, что те читают. Поэтому, будучи девочкой неглупой, старалась не распространяться о том, что в круг ее интересов входят не только учебники. Конечно, со временем ее вкусы менялись, и романы Локхарта она давно уже не открывала, но привычка не показывать обложку осталась. А то, что «Романтические легенды» — антинаучное издание, сомнений не вызывало, поэтому демонстрировать то, что она это читает, не очень хотелось. С другой стороны, не зря же эта книга оказалась в стопке учебников?! Надо проверить! Кроме того, второй слабостью Гермионы Грейнджер была привычка читать все подряд, фотографически запоминая подчас ненужную информацию. Хотя иногда это качество представляло ее в выгодном свете, как было, например, на одном из первых уроков у Амбридж.

Конечно, в глубине души Гермиона понимала, что читает глупости, но остановиться не могла. Да и глава про патронусы оказалась написана очень приятным языком. В ней излагалась история о средневековом рыцаре-волшебнике, который так сильно влюбился в прекрасную деву, что его патронус изменил форму и стал точь-в-точь таким, как у нее. Увы, любящим сердцам не суждено было соединиться, так как красотку убил коварный отравитель. А благородный рыцарь так больше и не связал ни с кем свою судьбу, зато каждый день начинал и заканчивал с мыслей о покойной возлюбленной, снова и снова вызывая их общий патронус.

Черт возьми, это была та самая магия любви, о которой не раз говорил Дамблдор, традиционно беседуя с Гарри в конце учебного года.

Гермиона мечтательно посмотрела в сторону, затем перевела взгляд на ребят, усердно размахивающих палочками, и снова уставилась в книгу. Вот если бы ее полюбили так сильно! На следующей странице красовалась движущаяся иллюстрация: тот самый прекрасный рыцарь в белом плаще, и меняющий форму патронус.

Гермиона закусила губу, задумавшись о том, а какой, интересно, формы у нее будет патронус, и можно ли как-то воздействовать на эту самую форму, раз уж он способен меняться?

Вот какая она, Гермиона Грейнджер, самая умная ведьма столетия, как говорил Люпин, будь он неладен. Да, она умная! Определенно, ее отличительная черта — это ум. Не даром же ее и профессор Флитвик, и профессор Вектор так хвалят.

Итак, она умная! Надо вспомнить животных, отличающихся высоким интеллектом. И Гермиона стала припоминать главы из магловского учебника по биологии. Первым на память пришел дельфин. Девушка еще раз посмотрела на иллюстрацию и представила себе профессора Снейпа, почему-то на коне со вскинутой вверх рукой. Из кончика его палочки сначала вырывался прекрасный лебедь, олицетворявший верность. А затем изумительная птица трансформировалась в симпатичного дельфина.

Нет, ни он, ни она на дельфина не похожи.

Дальше на ум пришел слон. Гермиона представила ту же картину со слоном и тоже отмела этот вариант. Насколько она помнила, недюжинным умом отличались еще обезьяны, крысы, свиньи и вороны, но все они не вызывали у нее симпатии. Хотя ворон профессору Снейпу мог подойти, но у нее-то точно будет другая птица. Может быть, сова? Совы, кстати, умны, хотя их отличительное качество, скорее, прекрасное зрение. Но иметь сову в качестве патронуса показалось для Гермионы вполне достойным вариантом. Да и профессор Снейп не будет выглядеть глупо.

Она снова посмотрела на ребят и неожиданно встретилась с несколько озадаченным взглядом Рона. И тут он произнес заклинание. Из кончика его палочки вырвался самый настоящий телесный патронус. Это была небольшая собака!

Гермиона подскочила с пуфика, сунула книгу вниз стопки и подбежала к ребятам.

— Молодец, Рон! Ты просто молодец! — воскликнула она.

Рон покосился на Гермиону и улыбнулся, отчего его патронус тут же исчез. Ему, конечно, было приятно ее впечатлить, но теперь она так нахваливала его, что напоминала маму, которая не верила, что он справится с первым курсом в Хогвартсе.

Заклинание-то, как выяснилось, несложное! Рон взмахнул палочкой, и снова получилось. А Гермиона, которой Гарри начал рассказывать про лучшее воспоминание, все сильнее нервничала. Во-первых, как она успела прочитать, методики вызова телесного патронуса разнились, а Гарри озвучивал лишь один из вариантов, упуская остальные возможности. Отличница начала было блистать энциклопедическими познаниями, но Гарри аккуратно перебил ее, предложив для начала попробовать то, что, как ему кажется, гарантированно работает.

Гермиона сконцентрировалась и стала прилежно думать о профессоре Снейпе, воображая при этом серебристую сову.

Ничего не вышло. Гарри принялся подбадривать, пытаясь подсказать ей самые радостные события, но девушка упорно продолжала думать о мрачном профессоре. И ничего не получалось, хотя с третьей попытки из ее палочки все-таки вырвался невнятный серебристый дымок.

Гермиона начинала злиться, особенно на фоне того, как Рон в третий раз с легкостью вызвал свою псину.

— А о чем ты подумал в первый раз? — спросила Гермиона, глядя на совершенно очаровательного серебристого терьера.

— Э… о тебе… — не задумываясь, ответил парень. Он все еще был сконцентрирован на заклинании, потому что терьер задорно носился по помещению.

— И этого было достаточно? — изумилась Гермиона. Рон покосился на нее и патронус снова растворился в воздухе.

— Ну… выходит, что так…

Рон не стал пояснять, что поток его мыслей был несколько сложнее. Да он и сам не понимал, как это вышло. Гарри предложил вспомнить самое радостное событие, и Рон вспомнил, как победил тролля. Он увидел перед глазами насмерть перепуганную и зареванную Гермиону, и он рядом… настоящий герой, спасший девушку, а она после соврала учителям, выгораживая их. Рон тогда впервые почувствовал, что он действительно достоин быть другом Гарри Поттера, что он не нелепый мальчик из бедной семьи, над которой все смеются, он сильный волшебник. Мысли плыли перед глазами, вот они с Гермионой в Норе, обсуждают, что будут делать, когда от Дурслей, наконец, заберут Гарри… Вот они уже все вместе теснятся за большим столом на кухне. Мама ставит перед ними блюдо с ее бесподобными булочками с патокой. Рон, кажется, даже почувствовал этот запах корицы. По лицу Гарри видно, что ему тоже нравится, а Гермиона картинно вздыхает, она не одобряет сладкое — сладкое портит зубы — но не выдерживает, когда видит, что у Гарри нос в сахарной пудре после того, как он попробовал булочку, и улыбается им обоим. Мама обнимает Гарри за плечи, целует в макушку и велит ему есть, он слишком худой. На душе тепло, и хочется, чтобы на семейных часах появилась еще одна стрелка, чтобы они смогли вместить всех его близких.

Какой именно образ вызвал телесный патронус, Рон не знал. Все это смешалось воедино.

— Экспекто Патронум! — в четвертый раз повторил рыжий парень, и серебристый дым, вырвавшийся из его палочки, снова принял четкую форму.

Гермиона вернулась на пуфик и снова углубилась в книги, в надежде найти ответ на вопрос, почему у нее не выходит. А Гарри продолжал внимательно смотреть на друга.

Он тоже думал о Гермионе, вызывая своего оленя. Это получалось как-то само собой, но других мыслей в голове точно не было. Особенно после того, как она вчера ночью пришла к нему в спальню.

Но Рон…?!

Это было неприятно и даже стыдно. Гарри не ожидал от себя такого, но он, пожалуй, впервые ясно почувствовал неприятный укол ревности. Он не испытывал ничего подобного год назад, когда за Гермионой увивался Крам. Хотя болгарский ловец жутко раздражал, врезать ему очень хотелось, что он в итоге и сделал. Что же до ее осеннего помешательства на Снейпе… Гарри так и не смог принять это безумие всерьез. Было не до ревности, хотя Снейпа, конечно, до сих пор хотелось убивать. Но Рон… Гарри не мог испытывать негативные чувства к Рону! Поэтому представить, что однажды Гермиона может посмотреть на Рона, как на интересного молодого человека, было страшно. Гарри даже почувствовал, как у него начала болеть голова, а это было очень невовремя. Ведь до отработки у Снейпа оставалось всего-ничего…

* * *

— Ко мне вот-вот заявится Поттер, если, конечно, этот самонадеянный поганец в конец не лишился ума, чтобы игнорировать отработки, — спокойно проговорил Снейп, лишь коротко глянув на Аврору. Она не выдержала и все-таки зашла к нему вечером. Рука не поднималась выставить ее за дверь, да и в глубине души Северус не хотел этого делать. Но подпустить ее снова близко он не мог, поэтому, всеми силами держа маску равнодушия, продолжил копаться в шкафу с зельями.

— Я очень скучаю по тебе… — она встала рядом, прислонившись боком к стеклянной дверце, за которой красовались всевозможные уродцы в банках.

Он не обернулся, только посмотрел на отражение ее красивого, женственного профиля в стекле на фоне сосуда с чешуйчатыми брызгопиявками в настойке серебрянника. Он тоже скучал, но чем дальше, тем больше приходил к выводу, что так лучше для всех. Темный Лорд был в странном расположении духа, его злило отсутствие успехов в Отделе Тайн, то и дело он наказывал кого-то из Пожирателей, но Снейпа по-прежнему не трогал. И это пугало сильнее всего. Волдеморт никогда не оставался в долгу, значит, расплата будет иной, особенно, если Темный Лорд узнает о занятиях окклюменцией с Избранным не от него. Пока Снейп, здорово рискуя, скрывал это и тянул время, надеясь, что Поттер все-таки приложит усилия. Конечно, легилименции при зрительном контакте с Темным Лордом Поттер ни за что не выдержит, но сдерживать эти попытки на расстоянии у него должно получиться.

— Аврора, я действительно прошу тебя уйти. Не нужно, чтобы Поттер лишний раз видел тебя здесь.

— Как скажешь…

Но прежде, чем уйти, она все-таки осторожно обняла его и коснулась губами щеки, но он, казалось, никак не отреагировал.

С Поттером в коридоре Аврора все-таки столкнулась. И несмотря на то, что парень с ней вежливо поздоровался, Синистра ему не ответила. Возможно, она начинала понимать Северуса. Что-то было во взгляде этого школьника неприятно-дерзкое, какая-то затаенная злость. Быть может, Снейп не так уж и ошибался на его счет…

* * *

— Как ни странно, вы правы, Поттер. Чистка котлов — занятие куда более подходящее для вашего умственного развития. Но, увы, меня обязали научить вас закрывать сознание, пусть вы, со всем свойственным вам непробиваемым идиотизмом, и упорно сопротивляетесь!

— Я не сопротивляюсь! — вышел из себя Гарри. — От этих занятий становится только хуже…

— Вы опять забываетесь, Поттер?

— Нет… сэр, — сквозь зубы проговорил Гарри. — Это вы не хотите слышать то, что я говорю. Эти занятия…

Но Снейп не дал ему времени.

— Легилименс!

Гарри смотрит на Гермиону, у которой не получается вызвать патронуса… Рон… ревность… ее безразличие… Чанг, обещающая ждать Гарри вечером у совятни… и надежда… Гермиона сидит рядом… ее руки… губы… очертания груди… его возбуждение… НЕТ!

Очнувшись от очередного «сеанса» легилименции, Гарри обнаружил, что его палочка почему-то лежит на полу в паре метров.

— Я запретил вам использовать палочку! Пробуйте иначе.

— Я не понимаю, как!!! — сорвался на крик Гарри.

Снейп хотел было уже в очередной раз обругать, но вдруг опустил палочку.

— Возможно, думай вы больше головой, у вас были бы хоть какие-то успехи, — с этими словами Снейп достал из книжного шкафа толстенную книгу и положил на стол. Издание было в точь-в-точь таким же, как-то, что вынесла из Выручай-комнаты Гермиона. — Попробуем по-другому. Открывайте раздел, посвященный Окклюменции, и начинайте конспектировать. Возможно, хотя бы таким путем в вашем мозгу задержится хоть какая-то дельная информация.

До этого момента Гарри не знал, что можно переписывать текст, совершенно не понимая смысл прочитанного.

Без пяти минут десять отработка, наконец, закончилась, и Гарри, разминая онемевшее запястье, бегом припустился в факультетскую гостиную. В общем-то, он отделался легко. Все-таки переписывать даже такую противную и заумную книгу все равно приятнее, чем терпеть Снейпа у себя в голове. Хотя если бы на выбор были предложены котлы, он бы, наверное, предпочел именно их.

В Гриффиндорской башне его снова дожидались взволнованные друзья. Но нет, он не вляпался в очередные неприятности. Кажется… Но тут хихикающая Лаванда ляпнула, что видела час назад зареванную Чанг. Гарри чуть не стукнул себя по лбу. Как же он забыл?! Надо же было ее предупредить! Гарри попросил у Гермионы свою карту. Чжоу уже находилась в спальне рядом с Мариэттой, которая, очевидно, утешала любимую подругу.

— Гарри, — укоризненно начала Гермиона, по лицу догадавшись, о чем он думает. — Даже если вышло не очень красиво, это не повод рисковать и тащиться непонятно куда после отбоя. Даже в мантии-невидимке. Ты хоть раз был в гостиной Когтеврана?

Гарри недовольно посмотрел на Лаванду и вернул Гермионе пергамент…

Часом позже, когда гриффиндорская гостиная опустела, Гермиона бесшумно выскользнула из спальни и, сверившись напоследок с Картой Мародеров, отправилась в подземелья. Конечно, с мантией-невидимкой было бы проще, но Гарри бы такое устроил, расскажи она ему, что хочет поговорить с профессором Снейпом.

Но на полпути до подземелий Гермиона увидела страшное: точка с именем профессора Снейпа покинула кабинет и направилась в сторону лестниц. Девушка замерла на месте, уставившись в карту. Вдруг он отправился к астрономичке! Ночью!

К ее облегчению, близ лестниц точка немного потопталась на месте, а затем двинулась назад, но не в кабинет, а в личные комнаты… На этом месте Гермиона сильно засомневалась, не решаясь идти дальше. Пока профессор Снейп находился у себя в классе или кабинете, он был как бы просто учителем, а она ученицей. Все ясно, понятно, безопасно и очень волнительно. В личных комнатах все менялось! Туда соваться было как-то неудобно и неловко. Как бы то ни было, он — мужчина, а она — почти совершеннолетняя девушка! С другой стороны, нравится он ей или нет? Если профессор Снейп — это большая любовь ее жизни, то к чему сомнения? Тем более, такой порядочный и благородный волшебник никогда себе ничего такого не позволит. Она же не астрономичка, которая, очевидно, сама на него вешается! Да и повод у нее серьезный! Неудача с вызовом патронуса дело серьезное!

И она двинулась вперед…

Тук. Тук. Тук.

Профессор Снейп выключил воду. Вряд ли ему послышалось. Кто-то стучал. Он торопливо накинул халат и, не вытираясь, быстро вышел из ванной комнаты. На часах была уже почти полночь. Директор о своих визитах в позднее время обычно все-таки предупреждал, Флитвик предпочитал пользоваться камином. Все остальные к нему старались лишний раз не заглядывать. В такой час это мог быть либо Драко, либо Аврора, но ей Северус ясно дал понять, чтобы не приходила, а навязчивой дурой Синистра никогда не была. Значит, Драко, и если он стучится к нему посреди ночи, что-то случилось.

Снейп распахнул дверь.

— Мисс Грейнджер? — ошарашено произнес он.

— Простите, сэр — пролепетала Гермиона, не менее шокировано уставившаяся на профессора Снейпа. В таком виде она его себе и представить не могла. Он даже голову не вытер. С мокрых длинных волос струями стекала вода. Гермиона уставилась в пол и уперлась взглядом в серые потертые тапочки и худые голые щиколотки профессора. Тут до нее, наконец, дошло, что она вытащила его прямо из душа. Щеки обожгло стыдом. Сейчас он ее убьет… и выгонит… и больше никогда к себе не пустит. О чем же она думала? Он же тоже человек. И в душ, как все, ходит…

— Надеюсь, произошло что-то действительно ужасное, раз вы явились сюда едва ли не в полночь! — прошипел Снейп и, к ее огромному удивлению, жестом велел зайти! Гермиона нерешительно перешагнула порог. Ей было жутко не по себе, она никогда не была в личных комнатах профессора, но когда это гриффиндорцы пасуют на полпути? — Выкладывайте, что случилось, — Снейп направился куда-то вглубь гостиной, а затем и вовсе скрылся за неприметной дверью, видимо, в спальню или другую комнату. — Говорите, я слушаю, — крикнул он из-за двери.

— У меня к вам один очень важный вопрос… — пролепетала Гермиона, но догадалась, что он ничего не услышит, поэтому подошла к двери и начала излагать свою проблему с патронусом.

Снейп судорожно одевался, не вполне понимая, что за чушь она мелет. Какой еще патронус? Это то, что он сегодня у Поттера в мыслях видел? И она из-за этого притащилась сюда и вытащила его из душа?! Какого дементора она явилась к нему, а не отправилась к МакГонагалл, раз уж так неймется. Он определенно позволял этой соплячке слишком много. И с этим безобразием пора заканчивать. Снейп застегнул последнюю пуговицу, как раз когда она дошла до пересказа романтической легенды.

Дверь в спальню резко распахнулась, едва не ударив Гермиону.

— Так, выметайтесь отсюда.

Девушка хлопнула ресницами и с обидой посмотрела ему в глаза. Он ведь пустил ее к себе! А теперь выгоняет? Но почему?! За что?!..

Снейп несколько мгновений хмурился, а затем быстро прошел мимо и распахнул входную дверь, намекая, что его слова не были пустым звуком. Гермиона понуро последовала за ним, но остановилась за порогом и еще раз посмотрела на своего любимого учителя.

— Но у меня действительно не выходит вызвать телесного защитника, сэр…

— Меньше думайте о глупостях, мисс Грейнджер. Заклинание Патронуса — это уровень ЖАБА. Скорее всего, эта магия вам пока просто не по зубам.

И с этими словами Снейп захлопнул перед Гермионой дверь. Желание лечь спать улетучилось, поэтому он плеснул себе огневиски, чтобы хоть немного расслабиться.

Это ж сколько у девчонки самоуверенности! Ее ведь больше всего задело то, что у двух балбесов вышло, а у нее с первой попытки — нет. Подумаешь, велика беда: не вызвать патронуса на пятом курсе!

Сам-то он, конечно, сделал это в тринадцать на чердаке в Паучьем тупике. Два раза за то лето. Первый — в присутствии матери. А второй, когда родителей не было дома, а ему так хотелось показать это ей. До сентября он бы не вытерпел… И у нее ведь тоже оказалась лань…