Эта тайна (гет)

Старый и изрядно потертый диван оказался едва ли не единственным предметом интерьера личных комнат Альбуса Дамблдора, который Аврора Синистра временно пощадила.

Изначально она планировала избавиться от всего, что напоминало бы ей о прежнем владельце, раз уж им пришлось сюда перебраться. Конечно, формально жить тут обязан был только Северус… но он не возражал и даже сам намекнул, чтобы она посмотрела комнаты на предмет перестановки. Снейп запретил трогать лишь директорский кабинет, а на эти помещения дал полный карт-бланш. Аврора согласилась, не представляя, как он будет спать в покоях Альбуса.

В первый раз заходить сюда было страшно. Словно это ей, а не Северусу должна была являться тень убиенного Альбуса. Зато Снейп, особенно при посторонних, вел себя так, будто ему на все глубоко плевать. Он был как никогда циничен, высокомерен и безжалостен. Иногда от этого мороз пробирал по коже. В такие моменты Аврора сомневалась, знала ли она его по-настоящему.

С другой стороны, все эти черты водились за Северусом и прежде. Только легче от этого не становилось.

Да и отступиться от Снейпа, предать его, она в любом случае не могла. Подобное решение Авророй даже не рассматривалось. Скорее происходило нечто обратное… Рядом с ним менялась она сама. С каждым днем Аврора становилась злее и стервознее. По поводу и без она нападала на коллег. И неважно, что она думала на самом деле! Другим осуждать поступки Северуса, злословить о нем и даже косо смотреть в его сторону Аврора больше не позволяла.

Благо теперь у нее была определенная власть.

Снейп без энтузиазма, но подписал приказ о ее назначении на должность своего заместителя. Для МакГонагалл это стало настоящим потрясением. Аврора же ликовала. Это была ее маленькая женская месть. Впрочем, тут они со Снейпом явно работали на пару.

В тот же день Северус при всем коллективе заставил Минерву пересесть, освобождая для Авроры место подле себя за обеденным столом. Сцена была настолько унизительной, что вечером, наедине с собой, Авроре было за себя невыносимо стыдно. Она ведь никогда не была ни мстительной, ни склочной… Дожидаясь Северуса в спальне, она думала о том, чтобы пойти и извиниться перед Минервой, но делать она это, конечно, не стала. А утром очередной презрительный взгляд МакГонагалл моментально освежил в памяти Авроры то, что творилось в Хогвартсе до возвращения Снейпа. И она со спокойной душой продолжила измываться над бывшей начальницей, а в довершение всего, еще и свалила на Минерву всю рутинную работу, которая входила в обязанности заместителя директора. Только теперь МакГонагалл за это не платили, но спорить с любовницей Пожирателя Смерти номер один никто не смел.

Все это было очень некрасиво, мелочно и гадко, но такова уж была новая реальность.

Зато о том, что Снейп убил Дамблдора, больше не говорили вслух, хотя сомнений ни у кого не осталось. Аврора и сама постоянно возвращалась к этой мысли, но проверять смогут ли они спать на кровати Дамблдора, не стала — просто заказала все новое.

Все, кроме старого, продавленного и теперь совершенно не вписывающегося в интерьер дивана… Уж больно Авроре понравились наложенные на него мудреные чары: в зависимости от текущих потребностей диван самопроизвольно менял форму и габариты, выдавая подчас феерические, но действительно удобные варианты. На нем они впервые в этих комнатах неожиданно занялись любовью. И это было так хорошо, что Аврора перестала представлять, как Альбус засыпал здесь сидя, а диван бережно перемещал его дряхлое тело в горизонтальное положение. Теперь, глядя на продавленные подушки с протертой обивкой, Аврора с трепетом вспоминала о том, как нежен и одновременно властен бывает Северус. Только эти мысли и примиряли ее с тем, что теперь происходило в Хогвартсе.

Впрочем, была еще одна удивительная закономерность: чем грубее и резче Снейп вел себя с сотрудниками школы днём, тем трепетней он был ночью с ней. В такие моменты Авроре удавалось забыть обо всем. Мир исчезал за дверями спальни.

Не сговариваясь, ни он, ни она даже не заговаривали ни о школе, ни о Дамблдоре с Поттером, ни о событиях в Англии. Снейп почти все время читал, только теперь его интересовали книги не о наитемнейших искусствах…

Накинув после душа новенький махровый халат, который завела для него Аврора, Северус, лежа на диване, сосредоточенно изучал очередной пожелтевший фолиант. Аврора приютилась с краю. Одной рукой она дирижировала палочкой, доводя до ума цвет гардин. Другой — нежно гладила голые щиколотки любовника.

Остановившись на темно-вишневом, она глянула на Снейпа, тот продолжал увлеченно читать…

Все было как всегда. В такие моменты легко было обмануться, и Аврора позволяла себе эту слабость.

И нежность оттесняла сомнения.

Аврора долго не отводила от Северуса глаз. От нарастающих чувств в груди щемило, но она молчала, не желая ему помешать. Но сдерживаться, глядя на него, становилось все сложнее. Слишком ее переполняли эмоции. Поэтому Аврора опустила голову, и взгляд упал на его ступни, которые она все это время любовно поглаживала. И тут Аврора изумилась. Она прекрасно, в мельчайших деталях знала его лицо. Его руки. Каждый изгиб и тонкий след от пореза… А обнаженные ступни она прежде почему-то никогда не рассматривала, и сейчас Аврора с удивлением обнаружила для себя малознакомую часть тела любимого человека. Это оказалось так прекрасно и даже очень волнующе. Будто ничего интереснее и красивее этих самых ног она и не видела. В одно мгновение ей стало нещадно мало просто прикасаться к ним. И как всегда, слепо повинуясь своим желаниям, Аврора наклонилась и поцеловала большой палец, затем следующий.

Снейп тут же оторвался от книги и недоуменно уставился на Аврору. Казалось, что на мгновение в его взгляде промелькнуло отвращение.

— Мне нравятся твои ступни. Они — сексапильные, — без тени смущения пояснила Аврора. Ей и вправду в тот момент так думалось, а его реакцию она предпочла не заметить.

Снейп фыркнул, покривившись, а она отложила палочку и поползла к нему, в то время как диван начал трансформироваться в некое подобие ритуального ложа. Северус, быстро заложив страницу, тоже убрал книгу, но Аврора успела рассмотреть заголовок.

— Протеевы чары? Но зачем…

— Спрашивай только если уверена, что хочешь получить ответ.

Аврора задумалась — он прав, здесь, в их убежище, не надо об этом говорить — она соблазнительно улыбнулась.

— Не хочешь, чтобы я спрашивала, так придумай, как заставить меня замолчать, — прошептала Аврора, нависая над ним.

Не дожидаясь дальнейших намеков, Северус притянул ее к себе и поцеловал. Глубоко и чувственно, так, как ей всегда нравилось. Однако вскоре их прервал негромкий хлопок. Посреди комнаты, пытаясь прикрыть глаза ушами, мялся домовой эльф.

Аврора шумно выдохнула и нехотя слезла со Снейпа. Ей пришлось смириться с тем, что теперь эти мелкие поганцы могли появиться без предупреждения в любой, даже самый неподходящий момент, что, к слову, один раз уже произошло. Но таковы были вековые традиции школы.

К тому же в Хогвартсе даже в каникулы постоянно происходило что-то требующее непосредственного вмешательства директора. Причем, вопросы с которыми домовые эльфы бежали к директору, были подчас откровенно смехотворны. Как выяснилось, Дамблдор лично утверждал даже количество полотенец, которые выписывались на каждого ученика. Снейпу подобная дребедень была поперек горла. Он шипел на домовиков, те шарахались, но все равно являлись уточнить, можно ли заменить в меню пироги с ревенем, так как у Слизнорта от ревеня изжога.

— Вас хочет видеть мистер Лестрейндж, сэр, — пропищал эльф, осмелившись открыть глаза.

Снейп характерно изогнул бровь. Что в такой час понадобилось от него Лестрейнджу? Да и которому из…

— Хорошо. Отведи его в мой прежний кабинет, — скомандовал Снейп, и когда эльф исчез попросил Аврору подождать его здесь. Пароль от этих комнат не знал никто кроме них, и так ему было спокойнее. Пусть то, что он назначил Аврору своим заместителем и дало ей некоторый иммунитет, Кэрроу, в особенности Алекто, все равно вели себя слишком нагло и агрессивно. В общем-то, Северус и поддался на эту прихоть Авроры, оценив, какую неожиданно неконтролируемую угрозу представляла собой Алекто. Только брат ее хоть как-то сдерживал, не желая вступать со Снейпом в конфронтацию.

* * *

— Встречать здесь гостей, да ещё и заставлять себя так долго ждать — дурной тон, Снейп, — заговорил Рудольфус Лестрейндж, резко развернувшись. Внезапное появление Северуса застало Руди врасплох. В руках он сжимал палочку и выглядел как всегда нервно и дергано. Впрочем, это не мешало ему смотреть на Снейпа точь-в-точь как Беллатриса. С нескрываемым высокомерным пренебрежением чистокровного волшебника над тем, кто по статусу крови располагался ниже. — Посетителям приходится придумать, как себя занять.

— Вижу, с этой задачей ты как-то справился, — процедил Снейп, обратив внимание на приоткрытую стеклянную дверцу шкафа.

— У тебя занимательная коллекция. Ни одного живого существа! — сказал Руди, шагнув в сторону и закрывая таким образом обзор на камин. — Видела бы это Белла, точно бы заподозрила тебя в некрофилии.

— Мне не интересно, что и как твоя жена фантазирует обо мне или ком-то другом, — усмехнулся Снейп, видя, как Лестрейндж сжал губы.

— Почему ты не пригласил меня в директорский кабинет? — Рудольфус проигнорировал нехороший намек на отношения Беллы и Повелителя и направил палочку на собственные ботинки, будто бы убирая грязь, хотя дорогая обувь и так едва ли не блестела. Затем Лестрейндж широко и очень недобро улыбнулся, демонстрируя аккуратный ряд неестественно белых и ровных, очевидно исправленных после Азкабана, зубов.

— Неприемный час, — сухо ответил Северус. Вести туда ночью кого-либо из Пожирателей он без крайней надобности не собирался. Аврора могла появиться в кабинете в любой момент, а количество ее встреч с людьми Темного Лорда он всеми силами пытался свести к минимуму. Хватит того, что ей приходилось общаться с Кэрроу. — Мы перебудим половину портретов. Это ни к чему.

— Значит, кабинет тебе всё-таки открылся? — иронично поинтересовался Лестрейндж, поглядывая на алые всполохи в каминном отражателе. — Я-то уж думал, что полукровкам, как ты да Амбридж, туда хода нет.

— Ты был знаком с ней? —  удивился Снейп, не понимая, откуда Рудольфус знал о таких подробностях?!

— О, да. Я не раз встречался с этой сукой и ее блядским патронусом, — задумчиво проговорил Руди, не сводя завороженного взгляда с отражателя. — Она любила заглядывать в Азкабан. Жаль я не успел добраться до нее, когда выбрался оттуда.

— Зачем я тебе вдруг понадобился? —  холодно спросил Снейп.

Руди молчал.

Поправив сдвинутые банки с заспиртованными гадами, Северус решил проверить нехорошую догадку и откупорил один из флаконов с очень резко пахнущим зельем, но ничего не почувствовал — все запахи в помещении были нейтрализованы.

Не медля ни секунды, Снейп грубо оттолкнул Лестрейнджа от камина и в сердцах выругался.

В углях тлело обездвиженное тело миссис Норрис.

Руди расплылся в улыбке, а Снейп взмахом палочки выкинул тело несчастного животного на ковер.

— Ты рехнулся? Это кошка Филча! — выпалил Северус, ошарашенно глядя на обгорелый бок миссис Норрис.

— Жаль, что не МакГонагалл, правда? Да не кипятись ты, она же живая, — смеялся Рудольфус.

В ответ на это Снейп по-магловски схватил Лестрейнджа за грудки и, встряхнув, впечатал в пошатнувшийся от удара шкаф. Стекла задребезжали и выставленные на верхней открытой полке склянки рассыпались как карточный домик.

— Ты, блядь, понимаешь, что творишь? — не сдержался Снейп, успев приставить в горлу Лестрейнджа палочку. —  Это, мать твою, школа, а не сраная живодерня. Я тебя не то что к своему кабинету, к воротам Хогвартса не подпущу!

— Полегче, Снейп. Не то твоей магле не поздоровится, — нагло бросил Рудольфус.

— Ты бредишь, — Снейп и вправду не понял, на что намекал Лестрейндж, но насторожился. Женщина, за жизнь которой он боялся, в его жизни была.

— Я видел, как ты помешал Беллатрисе проучить эту маглу, — усмехнулся Рудольфус.

— Не понимаю, о чем ты, — соврал Северус и медленно опустил палочку.

— Та сучка, которую притащили в Мэнор, когда сбежал Поттер. Тебе небезразлична ее судьба, Снейп. Я это сразу понял. Так что убери палочку и будь повежливей.

— Я сделал это лишь потому, что Петунья Дурсль — выгодный заложник, — спокойно проговорил Северус и отступил на шаг.

— Не лги. Я слышал, будто ты выпрашивал у Темного Лорда для себя ее сестру, — Рудольфус приосанился и одернул смятый рукав.

— Она была хороша собой и окончила Хогвартс, — равнодушно сказал Снейп. Отрицать было явно бесполезно, хотя откуда Лестрейндж прознал такие подробности, Северус не представлял. —  А сейчас речь идёт о немолодой, не особо привлекательной магле. Подобное меня не интересует.

— И все же ты вступился за нее. Говорят, ты нашел себе в Хогвартсе какую-то чистокровную блядь, но ведь у всех нас есть свои маленькие постыдные слабости, — Рудольфус глянул на неподвижную кошку, которая так и лежала посреди ковра. — Можешь, если хочешь, отрицать. Я бы на твоём месте тоже отрицал. Хотя нет! Я бы на твоем месте никогда не оказался. Но суть не в том, Снейп, — продолжал разглагольствовать Рудольфус. — Твоя Петунья Дурсль умрет, если её не подлатать. Темный Лорд здорово поломал ее. Больше, чем могло показаться. И те условия, в которых она содержится, не способствуют выздоровлению.

— Чего ты ждёшь от меня? —  сухо проговорил Северус.

— Цисс как-то обронила, что ты смыслишь в колдомедицине. Так вот. Мне нужно зелье, чтоб привести эту маглу в форму. Но не прям сразу! Ты же понимаешь, Белла удивится, если пленница вдруг окажется как по волшебству здорова. Она должна выздоравливать медленно, с каждой новой дозой, которую я буду вливать ей в глотку. Боль не должна пройти сразу.

Северус какое-то время молчал, обдумывая ситуацию. В том, что Лестрейндж, а значит скорее всего и Белла, воспринимали Аврору как его подстилку, были и свои плюсы. Трогать ее они побоятся, а чтобы мстить скорее нацелятся на Петунью.

Хотя для чего в этом случае Рудольфус так обеспокоился ее здоровьем? Зелья от переломов, воспаления и даже некроза продают в любой аптеке. Правда, Лестрейндж ставил несколько иную задачу. Медленное, незаметное остальным исцеление. С сохранением болевого эффекта. Причем лечить он собирался сам…

Зачем? Чтобы затеять садистскую игру со Снейпом?

Глупо.

Или Руди желал поиграть с Петуньей?

— Для чего тебе это? —  спросил Северус, впившись взглядом в собеседника.

Руди на мгновение замешкался.

— Мне?.. — он очень часто заморгал. Этот нервный тик, выдававший крайнюю степень волнения, преследовал Лестрейнджа всю жизнь. Затем Рудольфус собрался и нашел, что ответить. — У Малфоев нет домовых эльфов. А я хочу, чтобы она мне… прислуживала.

И Северус понял, что был прав. Хотя он и не представлял, чем Петунья зацепила этого больного садиста. Сестра Лили всегда казалась Снейпу крайне неприятной, отталкивающей особой. Впрочем, Беллатриса вызывала у него схожее отвращение, но Рудольфус на ней все-таки женился.

— Допустим, я смог бы помочь, — негромко проговорил Северус, решив поддержать игру.

— Я так и думал, — Руди расплылся в коварной улыбке, видимо, решив, что поймал противника.

— Если хочешь, мы можем отправиться в Мэнор прямо сейчас. Мне нужно осмотреть ее… — осторожно продолжил Снейп.

— Исключено, — Лестрейндж покачал головой. — Я не доверяю тебе, Снейп. Но ты можешь в подробностях рассказать мне, что и как надо сделать. А я доложу о результатах.

— Если она так плоха, то приступить к лечению необходимо сегодня. У меня есть зелье, которое можно применить уже сейчас.

— Так дай его мне! —  Руди театрально развел руки в стороны. —  Все просто, Снейп. Хочешь, чтобы она жила, делай как я говорю. Что это за зелье?

— Мазь… —  после выдержанной, не менее сценической паузы выдавил из себя Северус. —  Но я предпочел бы сделать все сам. Это успокоительное и одновременно обезболивающее. Моя личная разработка. Оно не исцелит травмы, но даст ей временное облегчение, чтобы не лишиться рассудка, пока я приготовлю лекарство.

— Замечательно! Давай его сюда. А за остальным я приду завтра. Ну, живее. Петти ждёт нашей помощи, — паясничал Рудольфус, чувствуя себя победителем.

Снейп после очередной паузы сдержанно кивнул и, прихватив с собой тело кошки, отправился в лабораторию.

Надо найти ту мазь… В запасах оставалось ещё два флакона. Без контрзаклинания Руди, втирая в руку Петуньи бесцветное зелье, проникнется к ней чувством удивительного доверия, а его вероятный сексуальный интерес лишь доведет эффект трепетной близости до максимума… Возможно, это спасет Петунье жизнь или хотя бы убережёт от изощрённых пыток.

Да и сама она станет сговорчивей.

Когда Лестрейндж, наконец, ушел, Снейп вернулся в лабораторию. Нужно было что-то сделать с миссис Норрис и обмозговать ситуацию с Петуньей.

Все усложнялось с каждым днём, и Северус чувствовал, как начинает терять нити. А ведь учебный год даже не начался! Тогда-то на него свалятся еще и заботы учебного процесса. Впрочем, это интересовало его меньше всего. Увы, управленческой частью работы не хотела заниматься и Аврора…

Дел предстояло невпроворот.

Вдобавок ко всему, в директорском кабинете Снейп обнаружил незащищённую никакими чарами библиотеку воспоминаний Альбуса. По всей видимости, это было именно то, что старый интриган показывал Поттеру. Воспоминания были рассортированы по годам. Некоторые помечены инициалами «Т.Р.».

Все это стоило изучить и Северусу.

Отдельным рядом стояли сосуды с пометкой «Гарри». 1997, 1996, 1995… Эпизоды всех лет, когда этот поганец учился в Хогвартсе.

И внезапно с десяток склянок из 1980-го… Снейп сразу понял что там. От этого аж затошнило.

Как удар под дых.

1980-й… Год, когда Альбус, вероятно, лишь присматривался к младенцу, попадавшему под пророчество, а Лили была еще жива. Северуса даже затошнило. Этих воспоминаний он боялся как огня и смотреть их не хотел. По крайней мере, не собирался.

О самом отпрыске Джеймса Поттера не было никаких вестей. Но отсутствие информации о нем и Грейнджер было, на фоне всего, пожалуй, лучшей новостью. А о том, что эти двое могли в настоящее время проделывать, Северус старался не размышлять. Он как никто представлял, о чем постоянно, даже на занятиях и контрольных работах, только и думают озабоченные подростки…

Опустив по-прежнему обездвиженную кошку на стол, Снейп занялся ее ранами. Прежде ему не доводилось лечить животных, но обращаться к кому-либо не стоило. Его и так воспринимали в штыки все, кроме Филча. Даже всегда дружелюбно настроенная к нему Помфри, у которой Снейп часами торчал в первые годы после своего возвращения в Хогвартс, теперь поглядывала на него с опаской.

Впрочем, такие взгляды на него бросала даже Аврора. Успокоить ее Северус никак не мог, а она предпочитала зарыть голову в песок.

Чем-то это ранило.

Долго так продолжаться в любом случае не могло. Рано или поздно Аврора бросит ему в лицо обвинения, на которые он не сможет ничего сказать. Это будет естественным и правильным. Тем, чего он заслужил.

Но пока Аврора молчала и все сильнее перед ним стелилась. От этого тоже становилось тошно.

Аврора была ему нужна. За нее он был готов убить, но подобное поведение все чаще настолько выводило из себя, что возвращаться в свои покои не хотелось. Да и сконцентрироваться при Авроре было сложно, а от идеи лично уничтожить Темного Лорда Снейп отказываться не собирался.

Проштудировав найденные в открытой и запретной секциях библиотеки книги, Северус убедился в том, что он — наивный дурак, склонный слепо верить тому, что говорят великие волшебники. Он ведь прекрасно знал теорию протеевых чар и когда-то сам учил Грейнджер, как зачаровывать монеты. Так какого дементора он решил, будто законы магии не писаны для Темного Лорда?!

Протеевы чары, нанесенные на клеймо, невозможно контролировать, не имея одного из звеньев цепи! Либо у тебя есть зачарованный галеон, либо, хоть ты убейся, но доступа к связи не будет!

Либо метка есть, либо ты — не Пожиратель.

Темный Лорд лгал им. Он нарочно всегда при свидетелях вызывал своих слуг, касаясь чужих меток. Только это был всего лишь трюк, подчеркивающий его превосходство над ними. И никто не смел усомниться. Все они, как стадо баранов, не смели даже предположить иного.

Впрочем, возможно, Темный Лорд таким образом скрывал глупость, совершенную в молодости. Снейп не знал, когда и кому Реддл поставил первые Темные метки, зато прекрасно помнил, как его самого завораживала идея принятого с болью клейма. Это казалось неким ритуалом, болезненной инициацией, возвышающей его над остальными. Тем оно и подкупало таких малолетних идиотов, каким был он сам. И, возможно, когда-то давно, примерно так же рассуждал и сам Темный Лорд…

Впрочем, все это не так уж и важно. Главное, что наносить протеевы чары рекомендовалось строго на неодушевленные предметы. А Реддл, не обдумав все до конца, решил, что может пойти дальше.

И крупно просчитался.

Зачарованные татуировки создавали между собой слишком мощную связь, всех возможностей которой не понимал даже Темный Лорд. Удивительно было и то, что Реддл не использовал и половины потенциала этой магии. Возможности передавать текстовые послания, он предпочел зловещий антураж и способность призывать к себе остальных обжигающей болью. В одном из древних манускриптов упоминалось, что наносить чары на собственное тело не рекомендуется еще и из-за сильного болевого эффекта, но Волдеморта это не смутило. Так что, скорее всего, Темный Лорд был резистентен к боли.

Он не испытывал ее.

Ни боли, ни любви.

Дамблдору бы эта теория понравилось.

А еще Реддл не ставил метки оборотням. Все звенья должны быть равнозначными, а оборотни — другая раса. Возможно, Темный Лорд сомневался, что сможет ими управлять.

«Сколько бы Сивый не ползал у нас в ногах, Темный Лорд никогда не наградит никого из подобных ему меткой, — усмехнулся как-то Люциус. —  Не то, не ровен час, мы все в одно прекрасное полнолуние покроемся шерстью».

Вспомнив это, Снейп от потрясения выронил нож, которым зачерпывал мазь для миссис Норрис.

О, чистокровный брезгливый Люциус…

Вполне вероятно, он, сам того не ожидая, угадал истинную причину. Темный Лорд опасался, что может подцепить ликантропию.

Значит и отравить его таким образом было возможно! Связь, созданная протеевыми чарами, была не только удивительно мощной, но и работала в обе стороны. Так же, как Реддл доставал их через метки, можно было добраться и до него!

Северус понимал, что вряд ли сможет противостоять Волдеморту в прямой схватке. Такое даже представить себе не выходило: кто он такой против Темного Лорда? Другое дело —  яд… Тут ему нет равных. Беда в том, что принять его придется самому, а умирать Снейп больше не хотел. Хотя как выбраться из этого дерьма, избежав Азкабана, Северус тоже не представлял. Но уничтожить Реддла все равно было необходимо. Это был его долг перед Лили. И только так Авроре не угрожала бы опасность.

Придется составить невероятно сложное уравнение. Разбить яд на две составляющие, соединение в крови которых запускало бы смертельную реакцию. Допустим, первый компонент Северус сможет передать через метку. Но второй надо подсунуть иначе.

Но только как?

Даже во время торжественных приемов Темный лорд никогда не притрагивался к еде, а пил лишь…

Яд Нагайны!

Пот выступил на лбу. Снейп знал, как незаметно дать Нагайне отраву.

Змее скармливали пленников из подвала Малфой-мэнора. А Руди ждал зелье для Петуньи, которая томилась в этом самом подвале…

Беда заключалась в другом. Северус хотел спасти сестру Лили, а при таком раскладе она должна была погибнуть. Если только Нагайне на ужин не попадет кто-то другой из подвального меню. Но это как раз решаемо. Договориться с совестью было сложнее.

С другой стороны, Лили умирала за сына, а не за сестру. А если убить Волдеморта, и затем уничтожить крестражи — все, кроме одного — мальчишка останется жить.

Да.

Так и надо сделать.

К дьяволу Альбуса!

Новый план был гениальным. Ну а последний крестраж неизбежно разрушится сам в тот момент, когда Поттер умрет естественной смертью.

Никому ведь не придет в голову возрождать Темного Лорда из шрама в форме молнии! Никто ведь не знает о том, что в мальчишке живет осколок души Волдеморта…

И Снейп ликовал, пока не вспомнил о книгах, которые когда-то всучил Грейнджер, надеясь, что она сможет сложить два и два…