Зеркальное отражение (гет)

Внутренний звоночек — слабое ощущение электрического разряда, струящегося по нервным окончаниям — выдернул из уюта какого-то сновидения в необычно уютный полумрак реальности. К знакомому теплу, родному запаху… и самое главное — ощущению мужчины рядом. Ощущению, от которого Рита давно отвыкла… и вообще старалась не привыкать. Память просыпалась чуть дольше, но все же почти не отставала, а органы чувств медленно доводили до разума, что Бизон во сне со свойственной ему основательностью сгреб ее в охапку. Так, что шевелиться было тяжело, а нос ее утыкался в замазанную зеленкой грудь… От резкого осознания по телу хлынула истома — горячая и ноющая. Рита нервно поерзала, чувствуя себя девочкой-подростком в период гормонального бунта. Вот что значит — долгое воздержание!.. Трясет от одного объятия! Руки у него…

«Кошкина! — взвыл внутренний голос. — Тебе на службу вставать! Это у бойцов сегодня выходной, а тебе генерал явиться приказал — архиважные бумажки для комиссии готовить! Ты сейчас отсюда не уйдешь, если продолжишь фантазировать!»

Не подозревающий о ее… непотребных желаниях Бизон продолжал невинно сопеть. И Рите, подгоняемой чувством ответственности, предстояло вылезать из его хватки, чтобы не разбудить. Черт, как же от него оторваться сложно!.. Это еще ничего не было… А, может, дело как раз в том, что ничего не было?..

«Кошкина! Тебе еще заезжать домой — переодеваться в форму! Я уже молчу про то, что с принципиальностью Бизончика до осуществления твоих фантазий немногим ближе, чем до Китая!»

Завтракать не пришлось — несколько драгоценных минут были потрачены на оттирание с лица слабых, но вполне заметных следов зеленого… дактилоскопического раствора, сразу выдающих, к кому она всю ночь прижималась!.. И на еду просто не осталось времени — лишь чашку кофе выпила второпях…

Хотела Борьку перед уходом растолкать, чтобы чуть-чуть успокоить. Потом сообразила, что без объяснений она его не успокоит, более того — он потом рискует вообще не уснуть. А отдохнуть ему надо… Объясниться быстро не получится, учитывая, что Рита еще сама смутно представляла, с чего начинать. Но и уйти тихо — не для их случая. Он спросонья надумает себе всякой ерунды!..

Скользящий по кухне взгляд уперся в белый лист рапорта, который она не догадалась вчера порвать. Идея пришла сразу — Багира перечеркнула основной текст, подписала ниже два слова и оставила посреди стола, прижав для надежности рюмкой. Это, несомненно, поднимет Бизону настроение, когда будет обнаружено. Однако шуточная угроза никак не решает основной дилеммы — будить или не будить?.. Наверное, все-таки лучше… Закончить мысль ей помешал неожиданный грохот в спальне.

Бизон оказался за дверью — весь мокрый, в далеком от адекватности состоянии. Часы на полу окончательно проясняли ситуацию. Ожидаемый кошмар… За свой вчерашний эгоизм стало до ужаса стыдно. Правда, ненадолго — если Борька замыкался и не хотел рассказывать, даже ей проблемно становилось пробиться через его упрямство. Случалось такое, конечно, редко — все-таки он ей доверял. Но именно в самых серьезных ситуациях — как, например, тогда, после южной командировки. Ведь пришлось воспользоваться моментом — давить, пока он толком не мог сопротивляться. И вчера… не нажала бы — так и не узнала бы, что рядом все это время находился любящий человечек. Ее человечек… Пока не потеряла бы его. Вряд ли Бизон закончил бы рапорт, и тайно исчез из ее жизни. Но с их службой… Живо вспомнилась кома «Конрада». Как слушала доклад врача скорой про кризис и стабильно тяжелое состояние… Как в медблоке задыхалась от собственного бессилия, мучаясь сплетением мыслей о смерти Игоря и старом «Тайфуне»… Как с непонятной надеждой шептала в пустоту — «Ты выкарабкаешься — это приказ!»… И какое облегчение испытала от Витькиного «пришел в себя»! Совесть угомонилась так же резко, как забеспокоилась.

По опыту зная, как в подобных ситуациях обостряется потребность в близких людях, Рита присела на кровать, обняла его и попыталась донести то основное, что сейчас имело значение — что она уж точно из его жизни не исчезнет!.. Разговор получился специфичный, однако к его окончанию Бизон слегка расслабился, если судить по не очень удачной, но все-таки шутке. Поутихла остаточная реакция, хотя обнимал ее он все равно с определенной толикой отчаяния — тактильная восприимчивость, развитая у обоих, позволяла многое почувствовать без слов. Может, потому и начал успокаиваться так быстро — поверил на уровне ощущений?.. Что ж… проще будет объясняться вечером. Мелькнула еще какая-то мысль, но поймать ее Багира не успела — время поджимало совсем.

Поцеловать на прощанье хотелось по-настоящему, но в последний миг она осеклась. Во-первых, не стоило пугать Борькины принципы своим избыточным напором. А во-вторых… чего греха таить, Рита и сама чуть-чуть испугалась!.. Одно дело — целовать во сне, зная, что по утру он все равно ничего не вспомнит. И совершенно другое — когда понимаешь, что он все осознаёт. Или осознает… постепенно. Не решилась…

В городских пробках думала об этом неожиданно вылезшем страхе. Пыталась сообразить, чего испугалась теперь. Это же Бизончик! Она ни на мгновение не задумалась под прикрытием — сама полезла целоваться!.. Три недели грезила его прикосновениями… А тут… признав в нем любимого мужчину, испугалась… Чего?

Первой пришедшей в голову причиной стал риск дорогой дружбой. После бесчисленных разочарований было страшновато переводить ее в отношения иного плана хотя бы потому, что другу часто прощается то, что откровенно бесит в мужчине, с которым живешь. Затем… ее невозможность стать матерью по собственной дурости. Однако… критики обе причины не выдержали. Рита может и рада была бы повернуть время вспять — к разговору в спортзале, когда все было просто и понятно. Но… от ее незнания Бизон не перестал бы ее любить… тайно. Незачем ничего поворачивать!.. Нужно правильно поступить сейчас. Так чего она боится-то?..

«Его реакции ты боишься!» — подсказал ехидно внутренний голос.

Ведь это же Бизончик… И как с ним себя вести, Рита не знала. Методы, которыми она пользовалась раньше — в своей никуда не годной личной жизни — отметались сразу. Потому что все ее бывшие кавалеры выбирались по принципу «не командир, но тоже ничего». Даже Игорь, как бы не стыдно было себе самой в этом признаваться. А такие мужчины на определенном этапе отношений примитивно соблазнялись. Представить себя соблазняющей подобным образом Борьку она просто не могла. Он, конечно, мало отличается от прочих мужиков в плане реакции на красивую женщину, но всегда настолько бережно к ней относился и настолько сильно ее уважал… что попытка примитивного соблазнения может окончиться очень нестандартно. Боря вряд ли потеряет голову, как тот же Денис… Скорее всего, свяжет Риту чем-нибудь и уложит спать в надежде, что она к утру протрезвеет!..

Да и не хотелось так его соблазнять... Одно дело — подразнить в шутку, совершенно другое — всерьез попробовать. Нет, Бизона хотелось осторожно касаться, чувствовать пальцами щетину на подбородке или шрам на левом плече — что-то слишком привычное, знакомое и… свое? Рита же знала о нем все… То есть думала, что знает. Или действительно знала? Все, кроме одного единственного секрета?.. Взгляды, интересы, привязанности, жизненные принципы, сильные страхи, привычки… Знала, когда ему хреново, и когда он в ярости. Знала, что реально его задевает, а на что ему откровенно наплевать… Как он время свободное проводит, как никогда не пользуется шторкой в ванной, устраивая потопы в гостиничных санузлах, и как постоянно засыпает на подвернувшихся диванах, не доходя до спальни пары метров… Ей доводилось видеть его счастливым, расстроенным, взбешенным, усталым. Доводилось перевязывать в полевых условиях, кормить завтраками после совместных ночевок и укладывать спать по пьяни. Выслушивать такие же пьяные откровения и после успокаивать. Вряд ли кто-то еще, кроме них с Батей, видел, что собой представляет срыв Бизона… А ведь он — живой человек, вовсе не такой непробиваемо беспечный, каким кажется! И она знает этого человека. Любит его… Но очень боится снова сделать ему больно!..

Неведенье, как известно, не освобождает от ответственности. И за свою многолетнюю слепоту — за роль «эгоиста Бати» в их с Борькой отношениях — было до безумия совестно. За слезы в жилетку, за прикрытие… А еще… за какую-то неосознанную жажду его близости: бывало, чтобы друг в ожидании вертушки лишний раз не двигался и не тревожил очередную кровоточащую дырку в теле, Рита сама укладывала его голову к себе на колени и без каких-либо иных целей поглаживала по лицу. Однако пальцы чувствовали каждую черточку, каждый изъян на коже… и мозг записывал данные в память. Но самое главное — она ни разу не задумалась, что Бизончик может вовсе не дремать. Может молча наслаждаться ее нехитрой дружеской лаской… Батя к ней хотя бы не прикасался особо — большая часть ее физических мучений объяснялась собственными фантазиями на эту тему, от которых очень тяжело было отстраниться. А Борька… Массажи!.. Елки, он — мазохист?! Или у него уровень принятия такой?.. Где он только научился такому терпению?! И что ей-то теперь с этим делать?!

Что действовать придется предельно аккуратно, Рита поняла еще вчера. В первую очередь надо нормально поговорить — начать с рассказа о том, как угасала любовь к Булатову. Убедить Бизона, что уж к командиру-то она точно ничего не чувствует кроме дружеской привязанности!.. Ну, и желания ударить — временами. Вряд ли Боря на парковке ей поверил. А при сложившихся обстоятельствах это будет основным препятствием… для их отношений? Звучит ужасно!.. Столько лет вызывающей всеобщую зависть дружбы… и какие-то отношения?! Они же давно есть, их отношения! И всегда менялись вместе с ними. Просто время пришло для следующего этапа перемен… Необычных, но необязательно — плохих!.. И в этом тоже нужно убедить одного чрезвычайно принципиального… Бизончика!.. Ведь он, наверняка, считает такой вариант решения проблемы невозможным по определению. Из-за ее любви к Бате. Из-за их старой дружбы с командиром — Бизон со своим чувством справедливости никогда не стал бы переходить дорогу другу. Если, конечно, там вообще было чего переходить! Хорошо хоть запрета, как в «Тайфуне», в «Смерче» нет. Да и… от штабной должности, оказывается, бывает какая-то польза! К группе она теперь официально не относится!.. А-то можно было бы сразу отступать перед Борькиной верностью приказу…

Сейчас он там, наверное, переживает, что чувство вины в ней разбудил. Думает, что сестринская любовь, которую она к нему испытывала, куда лучше сменившей ее жалости… Да она буквально позавчера размышляла о том же! Придется как-то донести до него, что любовь тут не совсем сестринская, а испытывает она к нему вовсе не жалость!.. Вот только как?..

Контрольно-пропускной пункт КТЦ прервал процесс проработки плана охоты на… Бизона!.. У шлагбаума базы неожиданно вспомнился серьезно раненый Булатов, которого нужно было хотя бы проведать. Но до медблока Рита не дошла по причине опоздания — в коридоре ее поймал генерал-майор.

— О, Багира Степановна, наконец-то! Ко мне в кабинет!

— Володь, я на минуту! К Бате только загляну!

— Не нужно к нему заглядывать! — фыркнул Пригов. — Все с ним отлично — я у него был! А сейчас там…

Он не договорил, но Рита и так поняла, что у Бати своя посетительница. Оставалось подчиниться не озвученному приказу и идти заниматься бесполезными, но чрезвычайно важными бумажками, которые намеревалась смотреть министерская комиссия… Сидели беспросветно до самого обеда. Однако сосредоточиться на работе полностью Рита так и не смогла — то и дело вываливалась в мысли. Естественно, Пригов это заметил.

— Багира, ты долго в облаках витать собираешься? Чего рассеянная такая? Из-за Михалыча, что ли? Или из-за…

— Что? — переспросила она.

— Из-за майора Смирновой такая невеселая?

— А я хихикать должна?

— Нет, но…

— Пригов, избавь меня! — фыркнула Рита. — Тоже, что ли, в психоаналитики податься решил? До тебя уже трое было.

— Не помогли?

— Володь, если ты переживаешь за дисциплину, то уверяю тебя — такого больше не повторится. А в своей голове я сама разберусь. От бумаг уже устала… Может, хоть на кофе прервемся?

— Пятнадцать минут, — разрешил генерал-майор.

На самом деле мучили ее не столько бумажки на столе у Пригова, сколько беспокойство за Бизона. Надо было позвонить — узнать, как он. И Рита, наученная горьким опытом со «случайно подслушавшим» ее Васькой, собралась прогуляться до парковки. Мало ли, что сказать придется?.. Но, как и в случае с посещением медблока, затея не удалась — теперь уже по вине Булатова, что повстречался в коридоре. Выглядел он откровенно бледновато, на ногах стоял нетвердо, а рука и вовсе была на перевязи, чтобы не тревожить зашитую рану. Но на лице значилась решимость, а вместо больничной пижамы уже красовалась форма — видимо, заставил Виктора принести… Н-да, Витька Батю боится после той истории!..

— Опять сбежал, — констатировала Багира, обнимая его. — Как хоть самочувствие-то?

— Не могу я там больше лежать! — он болезненно поморщился. — Нормально все со мной!

— И как майор Смирнова тебе разрешила с койки встать?

— Ее свои вызвали отчитываться, — отозвался Батя в оправдание, но потом вдруг расслышал в ее тоне ехидство. — Что значит «разрешила»?! Я сам знаю, когда мне лечения хватит!

Рита едва удержалась, чтобы не засмеяться. А Пригов переживал, что она не хихикает!..

— Прекрати дразнить, а?! — возмутился он. — Выговор объявлю!

— Объявляй, — все-таки улыбнулась. — Хоть два — дразнить-то я тебя от этого не перестану! Кстати, Бать… скажи-ка мне, почему ты меня в известность не поставил о кадровой ротации в ИВЦ?..

— Ответ на запрос пришел? — полуутвердил он.

— Представь себе! Что опять за подводные течения?

Контр-адмирал на удивление нервно помялся, чем вызвал у интуиции какое-то невнятное, но нехорошее предчувствие. Однако ответить все же соизволил:

— Ну, ты в отгуле была. Да и отказать могли — не хотелось заранее обнадеживать.

— Пригов сказал, что ты меня на полигон выводишь. Это правда?

— Да. Считай, это попытка… извиниться за свое поведение.

— Извиниться? Хорошо. Но полигон тут причем?

— Допустим, — Булатов отвел взгляд, — кое-кто заставил меня задуматься над некоторыми вещами. Багира, нам с тобой поговорить надо. В приватной обстановке.

Вот тут Рита по-настоящему испугалась. В личности загадочного «кое-кого» не возникало не единого сомнения. И она в полном ужасе прикинула, о чем Батю мог заставить задуматься Бизон, который до вчерашнего утра верил в ее любовь к нему! А может и сейчас верит!.. Тем более, если дальше следует просьба о приватном разговоре. О чем этот разговор пойдет? Неужели Ванька до чего-то созрел? Только… на кой черт ей это теперь?! И чего Борьке стоило такое вправление мозгов ради ее счастья?!

— Может, сегодня вечером? Посидим в каком-нибудь ресторанчике неподалеку?

У Риты чуть волосы дыбом не встали от такого приглашения. Особенно, если учесть, какие у нее самой на вечер планы… были. Не хватало еще им нового «треугольника»… обратного!..

— Вань, послушай… — она помялась. — С тем, что поговорить надо, я, пожалуй, согласна. Но не сегодня. Во-первых, у нас с Приговым бумаг немерено — я рано не освобожусь ни сегодня, ни завтра. Во-вторых, тебе бы отлежаться…

— Я в по…

— Знаю я прекрасно твое «в порядке»! — перебила Багира. — Избавь меня от бесполезных отмазок! Если ты хочешь в таком состоянии бегать с автоматом — дело твое. Но в субботу контр-адмирала Булатова желает видеть руководство ГРУ, чтобы лично поблагодарить за поимку китайца. И отвертеться тебе не удастся! А видок у тебя… прямо скажем — не очень!.. Кстати, в понедельник с такими же пожеланиями приезжает еще и комиссия из Министерства!

— Черт! — Батя треснул себя по лбу здоровой рукой. — Забыл совсем про эту комиссию!.. Еще же отчет для ГРУ надо писать…

— Вот-вот! — довольная маленькой победой Рита улыбнулась, но почти сразу помрачнела — предположения взыграли. — Так что… давай, если твой поход в ресторан не горит, перенесем его немного?..

Булатов как-то подозрительно не расстроился ее завуалированному отказу. Даже обрадовался. Или ей показалось?.. Может, она чего-то не так предполагает?..

— Добро. Тогда, может, в воскресенье?

— Я вообще-то думала про отъезд комиссии, — Рита поморщилась, пытаясь угадать причины странной реакции, однако так и не придумала вариантов. — Ну, ладно, если непредвиденных обстоятельств не случится, то давай ориентироваться на воскресенье.

Он выдавил из себя кривую ухмылку, тщетно пытаясь скрыть свое неважное состояние.

— Куда сейчас?

— К Пригову, — Рита расстроено глянула на часы: отведенные на перерыв пятнадцать минут истекли безвозвратно. — Кофе только возьму.

* * *