Доминант и ведомый (джен)

1

...Когда родился Серёжа, его пятилетний брат возмутился:

— Унесите его обратно в магазин, он какает! Я хочу девочку!

Мама парировала:

— Девочки тоже какают!

Лёша сник. Но лет через пять он обрёл компаньона по играм.

Жестоким играм. Пацаны прятались в уборной и поджидали отца, который приходил отлить. И тогда старший брат подзуживал младшего повесить прищепку на конец отца. Младший беспрекословно подчинялся, и отец, тужащийся изо всех сил, не мог справить малую нужду.

Летом мальчиков отправляли в деревню, где Леша учил Сережу вырывать клыки у новорожденных кабанят, чтоб они не кусали свиноматку, и щупать подступающие яйца у несушек.

Сережа всегда собирал яйца сам и однажды принес гусиные, «на которых сидела тютя». Леша отвесил подзатыльник младшему и велел отнести насиженные и теплые — обратно.

После этого Леша разыгрывал Сережу, предлагая пощупать яйца у петуха. Леша ржал, а отец мальчиков тоже ухохатывался за компанию.

Получалось, что семейство не отличалось ни умом, ни тактичностью.

Но Леша был хитрый и изворотливый, а Сережа добрый и наивный. И еще была история, как Леша заманил брата — якобы по поручению отца — сходить к деду, который держал пасеку, и принести домой меду. Когда пацаны пришли к калитке, Леша спрятался в кустах у забора, а Сережа с трехлитровой банкой попер внутрь. Меду ему налили совсем чуть-чуть, и еще Сережа съел ложечку из большого жбана. Тогда дед рассвирепел:

— Сукин сын, меду захотел?! Вот тебе мед, пока весь не сожрешь, не уйдешь!

И дед налил полную миску янтарного лакомства. Сереже поначалу нравилось, но потом его банально стошнило на пол. И убираться ему пришлось самому, размазывая липкую рвоту по крашеным деревянным половицам. Дед его побил. Но все равно Сережа, превозмогая отвращение, отнес банку любимому брату.

Когда Лешка начал курить, они с деревенской компанией стали жечь костры, чтобы от одежды пахло не куревом, а простым дымом, Сережа тоже сидел со старшими, чтобы от него пахло костром.

Мама ребят понимала, что ее сыновья уже курят, ругалась, а Лешка дерзил:

— Мамука, мы картошку пекли!

Мать любила разговорчивого Алешеньку и все ему прощала, даже вранье, а Сережка был молчуном, и от него было не допроситься ласкового слова. Потом Сережа заболел остеомиелитом и начал свои похождения по больницам. Его кололи антибиотиками, и мать беспокоилась, как бы они не убили в нем мужскую силу зачатия.

— Доктор, а у Сережи будут дети в будущем?

— Конечно, ведь семя это самообновляющийся ресурс, в отличие от яйцеклеток, — вещал лечащий врач.

Теперь все вкусненькое стало доставаться не Лехе, а Сережке.

— Тебе нельзя! Он болеет! — наставляла мама старшего сына, который норовил урвать вкусняшку у братика. Сережка полюбил молоко, которое его заставляли пить для восстановления баланса кальция в организме. Сережка колесил по санаториям вроде Нальчика, собирая мальчиковую похабщину, и к четырнадцати годам начал курить и выпивать. А так как у него уже росли вполне мужественные усы, курил он «Беломорканал», потому что сигареты с фильтром мокли под усами. Тогда еще наркомании не было, и травку курили только продвинутые столичные битломаны из вузов, так что папиросы были не под запретом. Зато волосатиком Серега ходил как модный парень.

Потом Алексей, отслужив в армии, ушел в милицию, а Серегу повели в ПТУ жестянщиков, к маминой знакомой преподавательнице.

Та посмеялась:

— Ты чего мне дядьку усатого привела?!

Но его приняли. Серега увлекся футболом, хоккеем и восточными единоборствами, чтобы укреплять пальцы, так нужные простому рабочему.

2

Жизнь носила братьев не по разные стороны, а они кружились по соприкасающимся орбитам. И робкий Сергей подчинялся более умному и изворотливому Алексею. Алексей женился в первый раз, уже на беременной, но в отпуск он ездил все равно в деревню. Там же проводил каникулы и его младший, пока еще холостой брат. Однажды компания из молодой семьи и гулящих девок пошли на заброшенную пасеку давно почившего деда. Гулящие девки угощали беременную жену Алексея медовухой, а Серега блевал, едва учуяв дух напитка. Та миска меда из детства не осталась незамеченной — у Сереги сделалась аллергия на мед.

— Все помнишь, братишка? — подначивал его Алексей. — На, давай мы с тобой выпьем по портвешку? «Три семерки».

Серега запил медовый дух, и ему полегчало. Потом в ход пошел вермут. Полная бормотуха, способная только лишь приманивать тараканов с целью их умерщвления. Потом градус повысили до самогона, который припасли девки на последний момент. И тут началась оргия на стогу сена. Молодая беременная женщина стояла в сторонке, она была уже на большом сроке и от секса воздерживалась. А Алексей и Серега развлекались с деревенскими шлюшками. После секса все закурили на стогу сена, и сухая трава занялась огнем. Упитые братья и их партнерши быстро вскочили и побежали вон, а у беременной начались преждевременные роды. Алексей схватил жену и понесся домой в поисках машины, а мгновенно протрезвевший Сергей с девками тушили пожар. Так как из мужиков он был один, а дебелые девахи слишком пьяны, огонь перебросился на оба сарая, где, конечно же, уже ничего не было. Так Сергей опустошил шесть колодцев в одиночку, но все равно попал на пятнадцать суток. И брат не помог отмазать его от наказания. К счастью, Сереге уже исполнилось восемнадцать, и его всего лишь исключили из комсомола. Осенью Сергей пошел служить в стройбат, незадолго до этого повредив мышцу на руке при занятиях на брусьях, и ему вырезали двуглавую мышцу.

В стройбате служили ребята из разных республик: и узкоглазые, и шароглазые, но такие больные, которых нужно было комиссовывать через одного. У кого-то не гнулось колено, у кого локоть... Сергей чувствовал себя как рыба в воде и пронес воспоминания об армии через всю жизнь.

За это время обида на брата прошла, и он опять побежал советоваться к нему, куда поступать на работу. Алексей пристроил Сергея на завод жестянщиком-вентиляторщиком. На партсобрания Сергей не ходил, но зато их загоняли на лекции о здоровом образе жизни и вреде пьянства. Лекцию пришел читать участковый терапевт, которого пациенты никогда не видели трезвым на вызовах. Сергей вспыхнул, накричал на начальника и ушел с собрания. Потом и с завода.

За какие-то грешки Алексея тишком уволили из милиции, и он пошел в кровельщики. Сергей последовал его примеру. Два года братья мыкались между церквями и больницей Кащенко, где вдвоем измывались над сумасшедшими.

— Мужики, дайте сигаретку! — молил гуляющий псих у работяг.

— Вот тебе гусеница, сожрешь — дадим.

Бедолага больной давился, но гусеницу проглотил. Сигарету дали, не пожалели.

Сергей мог бы быть добрее к этому парню из больнички, но ему необходимо было доказывать свою крутизну перед старшим братом. Брат женился и разводился, рожал детей, и Сергей тоже подцепил себе деваху, которая родила ему дочь и сына. Отец братьев, несколько раз дедушка, достроил дачу, и семьи уже отдыхали в Подмосковье. Однако отец Алексея и Сергея быстро умер, и дача осталась на матери, которая обещала отписать ее Лешеньке. Примерно тогда же Сергей устроился в Мосводоканал, а расстроенная жена перестала следить за своим внешним видом. Да и регулярный секс у них расстроился, дача-то отходила не ей. Семья жила как соседи. Жена Сергея завела любовника, и они обменивались взаимными подарками. Любовник — шмотки и косметику для ставшей уродиной Вороны, как он ее называл, а Ворона расщедрилась и подарила своему хахалю раритетные ходики с кошачьими глазами и гирьками.

Сергей же остался один. Проституток не позволяли зарплата и непробивной характер, так что он пошел искать служебный роман.

3

В цеху был еще один Сергей, Фролкин, по кличке Булочка. Он смолоду был холостяком, но влюбился в замужнюю Полину с сыном-подростком, которая пришла работать из развалившегося в девяностые ателье уборщицей. Работала она понемногу, совмещая уборку цеха с уборкой недавно открывшегося Музея Воды от предприятия. И ее сын был всегда под присмотром, домашний и романтический мальчик. Сергей тоже был влюблен в Полину, но она была занята Булочкой, младше ее на один день. Наш Сергей разгулялся после того, как скоропостижно умер Булочка от гипертонического криза, наш Сергей потянул руки к Полине. Но та ответила ему взаимностью, только когда опился ее муж и она овдовела. Последний год своей жизни этот муж катался по насосным станциям электриком, но умер не на работе и не дома, а как бомжара — на лавочке. Полина вдоветь не стала, а сразу ответила взаимностью Сергею. И рассказывала дома, какой у них есть смешной дядька на работе, как он подшучивает над бабами в женской раздевалке. Там в основном работали женщины постарше и бабка прачка Никитична. Однажды он принес живую крысу и посадил ее в аквариум, прикрыв его сверху просверленной жестянкой и наставив банок с водой. Крыса дышала через дырочки и радовала Полину, а остальные бабы ворчали, что в их раздевалке появилось заразное убоище.

Алексей же работал где придется, мотаясь по строительным фирмам.

омой, каждый раз принося ее сыну подарки: то баночку пивка, то покупную цепь со скелетом, то фрезу с работы, чем парень украшал свой учебный рюкзак. Но с материным хахалем ссорился, скорбя по умершему отцу. Парень хотел, чтоб никто не трахал мать, как делал последнее время родной отец, а тут начались интенсивные потрахушки в отцовской (!) комнате. Мать запиралась на замок (раньше это делал пьянющий отец, чтобы его не беспокоили ни при употреблении, ни во сне, ни с похмелья) и трахалась с приходящим любовником. А сын назло матери приволок девицу, которая ему не давала, ссылаясь на то, что хранит девственность до окончания учебы. Молодежь просто целовалась, испытывая редкие и исчезающие виды чувств.

А Сергей однажды приволок Алексея на смотрины Полины, желая узнать его компетентное мнение по поводу избранницы. Алексей же кобелировал и уже переменил пять баб. На некоторых он женился, разводился с ними после короткого совместного быта, а на других он смотрел просто как на живую куклу для постели. Алексей тайно возжелал и Полину, но у той не было в принципах устраивать оргии, она любила брошенного Сергея и ухаживала за ним, как за настоящим мужем: одевала, стригла, мыла его и ждала, когда же он переселится к ней поскорее. Только противился сын, он побивал неофициального отчима, чему тот не сопротивлялся.

Возвращаясь к смотринам, можно сказать, что Полина и Сергей закрылись в комнате, а Алексей под дверью подначивал младшего брата:

— Эй, Серега, от твоего конца уже прикуривать можно?!

Тот ругнулся непечатно, и тоскующий Алексей пошел в магазин, накупать выпивки и закуски. Закончат же они когда-нибудь! Войдя в квартиру, Алексей увидал цветы на столе в гостиной и целующуюся парочку на диване. Тестостерон ударил Алексею в голову, и он подкатил к молодежи, начав издалека из милицейского прошлого:

— ...А однажды мы судили гинеколога, который насиловал девушек перед абортом, мотивируя это тем, что при этом расширяются половые пути!

Девушка сжалась, но Алексей набросился на нее и начал раздевать, запуская лапища под юбку и блузку. Сын Полины набросился на него с кулаками, но его свалили с ног ударом под колено, и завязалась драка, в ходе которой домашний юноша мог только душить агрессора. Алексей закашлялся и отпустил помятую и трясущуюся девушку. Та схватила сумочку и выбежала прочь из квартиры, забыв цветы.

— ЭХ, вот если б это парень был, ему бы в задницу луковицу можно было вставить, и она прорастет. А где баба поссала, там пять лет трава не растет, — сокрушался Алексей, пытаясь примириться с сыном Полины.

Шутка не удалась, юноша смотрел на "дядю Лешу" зверем. Богатенький строитель вызвонил с новомодного тогда мобильного телефона друзей Сергея из Мосводоканала, и те прилетели под конец рабочего дня.

Пошла большая гулянка, где все пили, ели, и дело уже шло к ругани, потому что пьяный Алексей начал откровенно травить Сергея. Тот проглатывал обиду, все молчали, не обращая внимания. Водитель служебной машины напился и улегся спать в коридоре на полу, а точнее, на буклированной дорожке. А вот сын Полины вспылил:

— Слушай ты, Леха, не обижай дядь Серегу. Он наш, родной.

"Дядь Серега" просиял, сделав квадратные глаза. Его наконец признали вместо отца.

4

Сергей переехал к Полине. И сломал ногу, да так, что попал на вытяжку. Полина ездила к нему до тех пор, пока в отделении не обдристался медбрат, пивший с пациентами, и отделение не закрыли на карантин. Полина переживала, ведь мобильного ни у кого, кроме Алексея, не было, а он пожадничал и не передал брату телефон. Сын Полины втайне ликовал, что какое-то время не будет этих гнусных потрахушек Сергея с матерью. Парень признавал только соседские отношения с отчимом, но ревновал к матери. Ну да, Эдипов комплекс в действии.

Потом у Сергея был юбилей, Полина купила ему декоративную катану в ножнах, а сын ее привел отчиму друзей отца по подъезду ради мужской компании. Конечно, все перепились и переругались. Больно уж интеллигентные люди плясали под дудку работяги-именинника. Соседи ушли восвояси, а пьяный Сергей глотал нитроглицерин.

— Тебе будет плохо! — сокрушалась Полина, но обошлось, юбиляр не обблевался.

Алексей же даже не позвонил, как на него ни давила его мать. А вскоре братья схоронили и ее. Тогда же Алексей полностью слетел с катушек: пустил в соседнюю комнату семью азербайджанцев-нелегалов с двумя заневестившимися девушками. Алексей, конечно, облизывался на девок, но боялся приезжих горцев.

А сам жил с бабой на своей половине. Работал он теперь заправщиком картриджей для ксероксов и принтеров.

Почти заработал себе силикоз легких, но баба требовала денег.

И Алексей призадумался о смене работы. Его авантюризм подсказал уйти в охрану и ничего не делать за приличные деньги.

И он сманил брата в ЧОП. Оба были полукалеки, но купили справки в медкомиссии в Высшей школе милиции, что звалась в народе Пентагоном.

В комплект к купленному шли документы, что они прошли курсы первой медицинской помощи и имеют лицензию на ношение оружия.

Братья попали в разные ЧОПы, их кидали на разные объекты, пока Сергей не оказался в РосНОУ у ректора Зернова, где работал до последнего ученый Сергей Капица.

Охранник Сергей приходил домой после смены и рассказывал уморительные сплетни про Зернова и своего умного тезку.

Сын Полины, студент инженерного вуза, ухохатывался над бестолковым пересказом отчима, но все думали, что он уловил суть сплетен. Сам же молодой человек привел к себе жить ту самую девушку, которая защитила диплом и начала трахаться. У молодежи был тестовый брак. Невестка Полины приносила столь же мало денег, как и ее муж, и Полина, уже выйдя на пенсию, продолжала работать.

Алексей же развелся с той бабой и в один приезд изнасиловал невестку Полины. Также на нее покушался и Сергей, за что был избит и изгнан из этой квартиры.

Домой к бывшей жене он сунуться не смог, дети говорили, что их мать съехалась с любовником, и просидел сутки с разряженным мобильником на даче. Однако там жила семья молдаванок и утверждала, что Алексей их муж и отец.

И внуки у матери-молдаванки были. И туда же приехал Леша и стал обрабатывать младшего брата уехать в Молдавию растить виноград.

— Не, Леш, я эту систему не брошу. И Польку не брошу. Она хоть и старше меня, но трахается — огонь.

И братья расстались. Леша пропал без вести в Молдавии и не звонил оттуда. Наверное, его охмурительницы потихоньку сжили надсадно кашляющего силикозника со свету.

А Серегу скосила катаракта, и его уволили из ЧОПа под сокращение по состоянию здоровья.

Прошло время, невестка больше не интересовала гражданского свекра. Потому что не с кого было брать пример. Сергей сидел дома и разгадывал кроссворды, а также глядел через очки в окно, запоминал приезжающие во двор машины и пил горькую в рюмочной, ожидая пенсию.

Там-то он и нашел себе друзей и нового доминанта, выкреста Серегу по кличке Изя.

Мрачные мысли приходили в голову Сергея не-Изи, не поехать ли в Молдавию, поискать могилку брата, но безработному конкубинанту Полина не давала ни копейки, все для сына и невестки. Изя тоже давал денег только на пивко и водочку, так что Сергея не-Изя сидел дома, разглядывал проезжающие машины, запоминал номера и рассказывал о проходящих соседях. На Молдавию он скопит с пенсии, хотя, скорее всего, Полина заставит написать ему доверенность на нее, чтобы она снимала с его карточки деньги.